Текст книги "Лиан (СИ)"

Автор книги: Ли Сарко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

   – Они узнали тебя! Риобр Е д крикнул, что ты Лиан!!!

   – Ты думаешь, он прав?

   Девушка замолчала. А меня заинтересовал тот факт, что она знала своих недругов. Знала по имени.

   – Но ты Лиан?

   Странная она какая-то... Только что хотела уничтожить – и вот уже интерес во взгляде. Хотя... что-то такое неуловимое в нём проскальзывает... словно отрешённость. Убитость какая-то. Как у меня.

   – Меня зовут Лиан, – представился я, и девушка опять начала вырываться и лицо её исказилось яростью. – Только я не понимаю, почему ты хочешь мне зла лишь из-за того, что меня так зовут?

   – Ты тот самый Лиан!!! – кричала девушка, лягаясь ногами и пачкая мои джинсы.

   – Ну с чего ты взяла, глупенькая? – я постарался придать голосу как можно более ласковый тон. – Да, я победил этого Риобреда, или кого там... но я с пяти лет на борьбу хожу, у меня шесть медалей! Ты за это меня ненавидишь?

   Девушка замерла, глаза её опять стали испуганными. Потом она виновато опустила голову:

   – Прости. Ты меня выручил, а я... – и заплакала. Я не переставал поражаться переменам. Интересно, все девушки такие, или только эта? Говорят, женщина – вечно неразгаданная тайна. Похоже, это так.

   – Хочешь, я тебя домой отведу? – спросил я, и тут же получил тычок в плечо. Девушка теперь рыдала в голос, уткнувшись в мою куртку и вцепившись в меня, как клещ. Я осторожно приобнял её и стал ждать. Но рыдания не прекращались, поэтому я наклонился к её уху и сообщил:

   – Всё-таки нужно уйти, соседи начнут беспокоиться.

   Девушка отлепилась от меня, посмотрела полными слёз глазами, всхлипнула и прошептала:

   – Я не хочу домой, там они... опять...

   – Кто – они?

   – Риобред и... его... – девушка задвигала руками, потом бессильно опустила их вдоль тела. – Я лучше тут останусь, пускай меня в иситскую забирают. Я ведь кауру, мне в вашем секторе только днём находиться можно.

   – Стоп, не понимаю! – я замотал головой. – Ты вместе с Риобредом живёшь?

   – Я из детского дома, – пояснила девушка и снова всхлипнула, пытаясь сдержать рыдания. Я пригляделся к ней внимательнее. Да, ей едва ли есть восемнадцать, возможно, она правда живёт в детском доме. Он находится в моём бывшем к-секторе, много мальчишек оттуда были моими товарищами в пору хулиганства. Но странно: почему кауру обижают кауру, к тому же девушку, если они стараются всегда держаться вместе и хором ненавидят проклятых юнэми? Что-то здесь не так...

   – Как тебя зовут? – спросил я, беря девушку под локоток.

   – Клар Е на... Рена... – тихо проговорила она.

   – Пойдём поговорим в более удобном месте. Если не хочешь ничего рассказывать, во всяком случае, успокоишься. У меня есть дивный чай из чёрного листа и... кажется, шоколадка, если я вчера не съел. Апельсины любишь?

   – К тебе домой? – Рена в ужасе воззрилась на меня. – К юнэми? Нет, нет!

   – Не бойся, я ведь сам тебя зову! Пойдём! – я обнял девушку за плечи и повёл к подъезду, она покорно шла рядом. А ведь ей правда штраф выпишут, если обнаружат в к-секторе без определённой причины в неподходящее время. Но со мной не спорит. Кауру. Они всегда подчинялись и роптали только про себя, в душе. Вот почему раньше Лиан был таким беспощадным – хотел показать, чего может стоить его каста.

   И если такая покладистая, неконфликтная кауру, как Рена, бросилась на меня с кулаками, будучи уверена в том, что я Лиан (броситься на Лиана!!!), – это уже что-то из ряда вон выходящее. И мне нужно немедленно узнать, что же этот легендарный тип натворил на этот раз.

   ****

   Я завёл девушку в свою квартиру и предложил снять куртку, но она молча помотала головой, мол, всё равно, чем раньше она уйдёт, тем лучше. Но, по-видимому, уходить ей не хотелось – у меня тепло, я вроде не злой, да ещё и чай обещал... Я всё же скинул свою чёрную куртку с Весёлой Вишней на спине и, заставив-таки Рену разуться, провёл её в комнату. У меня было прибрано (потому, что не так уж и много вещей), правда, так и валялись возле стола на полу криво простроченные мною штаны, да листы с набросками героев рассыпаны по дивану. Я усадил Рену в жёлтое кресло, а сам принялся сгребать в охапку бумаги.

   – Что предпочитаешь – апельсинчики или персики? – спросил я, не поворачиваясь.

   – Нам привозили апельсины... – несмело сказала Рена. – Несколько раз... Пожалуй, их... А у тебя много?

   – Ну... килограмм не наберётся. Но могу отдать, что есть, – я разогнулся, положил бумаги на стол и наклонился за штанами.

   – Нет-нет! – перепугалась Рена. – Я же... Ну, если я целый съем, у тебя останется?

   – Останется, – прокряхтел я, запихивая штаны в шкаф. Да, вот уж где бардак, надо бы заняться... – Мне не жалко апельсинов. К тому же я знаю, каково у вас с фруктами.

   – Откуда? – удивилась девушка.

   – В детстве был знаком с мальчишками из вашего дома, – ответил я и плюхнулся на диван, оказавшись таким образом почти напротив девушки. – Я сейчас чай принесу, а ты грейся. Не очень тепло на улице, – я подтянул журнальный столик к себе и смахнул с него предполагаемые крошки, которые должны были остаться после завтрака. Я часто ел перед телевизором, глядя по нему свои мультфильмы. Ну, или не свои. – Да, кстати, если захочешь куртку снять, клади на диван.

   – Да ладно... я тут, на кресле... – сказала Рена, и я решил не возражать. Покупал кресло вроде для себя, а оказалось – для других. Вон как вчера его высидели – до сих пор вмятина!

   Когда я пришёл, неся в одной руке две кружки и пакет с апельсинами, а в другой – только что вскипевший чайник, пакетики чая и персик, Рена по-прежнему сидела в кресле и не думала расставаться с верхней одеждой. Я сгрузил всё на стол и с мольбой посмотрел на девушку.

   – Рена! Я понимаю, что ты хочешь уйти, чтобы тебя здесь не застали. Но иситы не ходят по домам! Пока ты здесь, ничего с тобой не случится. Я обещаю. И потом, когда мы спокойно поговорим, я тебя провожу до самого дома. Хорошо?

   Рена неуверенно посмотрела на меня.

   – А что тебе от меня нужно? – да, она не глупа, понимает, что просто так приводить к себе домой и угощать чаем кауру ни один юнэми бы не стал. Понимаю её, юнэми вообще бы не стал с ней разговаривать и тем более защищать, поэтому девушка не доверяет мне, боясь, что я что-то задумал. Но она не знает меня.

   – Ты набросилась на меня с кулаками и грозилась, что я Лиан, – напомнил я. – И я хочу узнать, что он натворил на этот раз.

   – Ты его знаешь? – встрепенулась Рена. В её глазах зажглась надежда, она вся подалась вперёд, как будто ответ был для неё важнее жизни. Я смутился.

   – Ну... косвенно... расскажешь, что он натворил?

   Рена опустила глаза, отодвинулась к мягкой жёлтой спинке, опять вся съёжилась, как тогда возле подъезда, и прошептала:

   – Он убил Маднотора.

   Что?! Я опешил. Скотный двор! Я не убивал никакого Маднотора, я вообще за всю свою жизнь никого не убил!!! О боги, за что вы меня караете?!

   – Маднотора? – глупо переспросил я и увидел, что Рена опять плачет. Уткнулась носом в колени и изредка всхлипывает. Я протянул руку и коснулся её плеча.

   – Ладно, если не хочешь, не рассказывай. Просто скажи: ты видела это? Или тебе кто-то сказал?

   Девушка подняла голову, посмотрела на меня взглядом, полным решимости рассказать всё, что знает. Правда, рассказ получился несколько путаный, потому что Рена то и дело прекращала его, чтобы успокоиться и унять слёзы, но смысл я понял. И пришёл в ярость.

   – Он был лучшим человеком из всех, кого я когда-либо знала! Он приходил ко мне в мастерскую, заказывал одежду, хоть мастерская при детском доме была совсем не престижной, в ней даже юнэми редко появляются. Он... он говорил, что заберёт меня, что я буду жить с ним, хоть это и было невозможно... Мне так хотелось ему верить... и за это меня возненавидели мои... товарищи... за то, что я вожусь с туранэ и якобы предала их...

   – А он? – я жадно ловил каждое слово девушки. – Как он относился к остальным кауру?

   – Очень хорошо, – ответила Рена. – Никогда не сказал о них плохого. При нём Риобред с ребятами меня никогда не трогали, но стоило ему уйти, как они начинали издеваться... Я потеряла подругу, которая считала так же, как они... но они не понимали, что я просто люблю его! Понимаешь? Люблю...

   Я понимал. Я знал об этой мастерской возле детского дома – там работали почти все девочки по достижении шестнадцати лет. Мальчиков же отправляли в другие к-сектора и устраивали в самые захудалые места. А когда детям исполнялось восемнадцать, они должны были жить сами. Чаще всего сироты снимали комнату у кого-нибудь в к-секторе, и вся их зарплата уходила на оплату комнаты и пропитание, а всё время – на работу и помощь хозяевам. У всех кауру участки представляли собой огороды, за которыми нужно было беспрерывно ухаживать. Выслушав рассказ Рены и подсчитав года, я прикинул, что ей сейчас почти восемнадцать, и она скоро должна покинуть детский дом. И Риобред с ребятами примерно её возраста, хотя высокий широкий атаман сразу показался мне старше.

   Но если проблема самостоятельной жизни была теоретически решаемой, то другая, по словам Рены, сломала её и отобрала не только все силы, но и вообще желание жить. Маднот О р Векор А н, тот парень, который однажды пришёл в их мастерскую из интереса, влюбился в Рену, и с тех пор приходил каждый день. Он обещал, что они буду жить вместе, что он что-нибудь придумает, и Рена радовалась. Она понимала, что они всё равно не смогут быть вместе – это запрещено – но ей были приятны его слова. И даже пусть он бы бросил её – она всю жизнь вспоминала бы это мимолётное счастье и черпала бы из него силы.

   – Да, лучше бы он ушёл, только бы не умирал... – шептала Рена, вытирая со щёк слёзы. Я хмурился. И то, что к этой истории причастен Лиан, мне вовсе не нравилось.

   Почти полгода счастливой жизни помнит Рена, а потом однажды Мад не пришёл. Девушка забеспокоилась, но могла только одно: ждать. Прошло несколько дней. Товарищи насмехались над ней, говорили, что туранэ сравнивают кауру с грязью, на худой конец с временной игрушкой, но никак не с людьми. Рена и верила, и не верила им. Он был такой искренний, Маднотор, Мад... И тогда она решилась на один из самых смелых поступков в своей жизни (не считая атаки Лиана): она взяла баул с тряпками и отправилась в т-сектор, к дому Мада, под предлогом того, что хочет что-нибудь продать.

   Кауру разрешалось ходить по нейтральным и по своим к-секторам в любое время, по ю-секторам – с восьми утра и до пяти, в остальное время требовалось разрешение. Т-секора были почти недоступны. Юнэми могли посещать их точно так же, как кауру – ю-сектора. И был один час, как раз после полудня, когда в данном секторе без разрешения могли появиться кауру. Что же касается иситов – все они жили в центрах городов в высотных домах, и-домах, как их условно называли, и могли свободно перемещаться по любым территориям. Вокруг каждого и-дома был определённый кусок земли, где располагались различные тренировочные комплексы и стадионы. Вообще-то они были для иситов, но сюда допускались и туранэ, если им хотелось поразмяться. Что же касается юнэми и кауру, для них были свои стадионы. В общем, иерархическая система работала вовсю.

   Как раз в нужное время Рена подошла к воротам дома (Мад давно сказал ей, где живёт, на всякий случай) и робко нажала на кнопку звонка. Из динамика раздался твёрдый голос:

   – Дом Векоран.

   – Я... я из мастерской, Маднотор Векоран заказывал одежду, я принесла...

   – Ему больше не нужна одежда, – ответил человек и отключился. Рена заволновалась пуще прежнего. Неужели он действительно оставил её? Просто так, ничего не сказав? Девушка была очень ранимой и мягкой характером, из-за этой мягкости на глазах выступили слёзы, но она упрямо надавила на кнопку ещё раз.

   – Дом Векоран.

   – Я должна доставить заказ или получить подпись о том, что мне отказали, – уже твёрже сказала девушка, хоть голос и дрожал. В динамике завозились, потом раздалось пиликание, и двери разъехались в стороны. Рена ступила на родной участок Мада.

   – Я думала: хоть увижу его... в последний раз... – всхлипывала Рена. Она уже давно сняла куртку и рассказывала мне всё, как знакомому, совсем забыв, что я вообще-то юнэми, и что ко мне надо испытывать неприязнь. – А ко мне вышел какой-то человек, кажется, отец Мада... сказал, что распишется за сына... А у меня с собой листок был, на такой случай. Я какой-то ерунды написала, полоску провела для подписи... я так хотела узнать, что же с ним... с Мадом... и сказала, что нужна его подпись. А отец... он...

   Рена опять расплакалась. Я подумал немного, потом пересел на кресло (благо места там было много) и обнял девушку за плечи. Она не отреагировала, но гнать меня не стала. Или ей так было спокойней, или она боялась возразить...

   – Он умер, – проговорила Рена в колени. – Так и сказал: умер. Расписался и закрыл дверь. Охранник подошёл, чтобы меня вывести, а я... стою... и упала в обморок...

   – Ты думаешь, его убили? – спросил я, гладя девушку по плечу.

   – Я не знала, – Рена опять подняла голову. – Я очнулась уже за воротами, меня этот охранник вынес. Ждал, пока я очнусь, чтобы ворота закрыть с чистой совестью. Хорошо хоть на снег не усадил, кое-как прислонил к стене и держал. Он мне и сказал...

   Да, подумал я, легко сказать, что убил Лиан. Чего уж там – и так о нём весь город знает. Подумаешь – слух разрастётся. Но самое ужасное было не то. Одно дело – сказать, а другое – доказать. Рена говорила, что охранник вытащил скомканный листок. Наверное, очень ему хотелось с кем-то поделиться. Или напугать кого-то Лианом... Он сказал, что эту записку оставили на месте убийства, но когда отец Мада увидел, её, пришёл в ярость и выбросил через окно, потому что понял, что против Лиана не попрёшь. И если он начал убивать, то лучше к нему вообще не соваться .

   – Хочешь, возьми забери... – охранник протянул листок девушке. – Будет у тебя листок с автографом...

   Я подумал, что охранник просто хотел избавиться от вещи, хоть как-то связанной с Лианом, но это было неважно. Сейчас передо мной был этот листок, и почерк на нём определённо не было моим. Кто-то специально написал. Кто?

   – Рена, а почему никто не подумал, что именем Лиана просто прикрылись? – предположил я.

   – Да кто ж прикроется... – шмыгнула носом девушка. – Он если узнает – голову оторвёт. Или ноги...

   Да, и правда. Такое мог написать или безумец, или тот, кто меня не боится.

   – Рена, – начал я, вставая из-за стола полный решимости действовать. – Подожди меня здесь, я вернусь через двадцать минут. Не бойся, тебя здесь никто не тронет.

   – Ты что, уходишь? – ужаснулась девушка. – Нет, я не останусь! – она принялась судорожно пихать руки в рукава, но получалось плохо. Я опять сел рядом.

   – Рена, останься. Поверь, здесь ты в полной безопасности, слышишь? Кроме меня сюда никто не придёт. Ты можешь пока по дому походить, посмотреть что-нибудь... я, кажется, знаю, кто убил Мада. И это не Лиан.

   – Почему ты так уверен?

   – Я тебе расскажу... когда вернусь. Если ты меня дождёшься.

   Рена колебалась. Для неё это было важно, но ситуация "кауру в доме у юнэми без особых на то причин" её очень смущала.

   – Послушай, я очень уважаю Мада за его отношение к другим кастам, – начал я, внимательно глядя на Рену. – Я сам уважаю всех, потому что считаю, что люди равны. И не вижу причин, почему тебе нужно срочно уйти. Ты мой гость, и я ничего против тебя не замышляю. Веришь мне?

   Рена открыто посмотрела на меня. В её глазах было столько страдания и надежды, что мне тут же захотелось заключить девушку в объятия и успокоить, сказать ещё что-нибудь, только чтобы она улыбнулась... А ведь я не знаю, как она улыбается...

   – Верю, – тихо сказала она и моргнула.

   – Вот и хорошо. Сейчас я кое с кем поговорю и вернусь, и тогда мы всё узнаем.

   – Лиан... – Рена впервые назвала меня по имени и без ненависти в голосе. Я уже собирался выходить из комнаты, но пришлось повернуться и опять встретиться взглядом с синими глазами. – Лиан, ты в самом деле юнэми?

   – Да, – ответил я. И про себя добавил: "По паспорту".

   Девушка кивнула. Я ободряюще улыбнулся ей и выметнулся в коридор. Обулся, набросил куртку, схватил ключи и, хлопнув дверью, запер её. И на верхний тоже, чтобы нельзя было открыть изнутри. Я догадывался, что найду настоящего убийцу, и мне очень хотелось, чтобы Рена могла посмотреть ему в глаза.

   ****

   Кэрт был на месте, но выглядел он очень плохо. Если в прошлый раз в его взгляде была лишь опаска и процентов на десять отчаянная готовность к смерти, то сейчас эта готовность заняла почти все сто. Остальное был ужас.

   – Что это значит?! – спросил я, остановившись в десяти сантиметрах от Кэрта и глядя на него сверху. Он был чуть ниже меня. Кэрт сразу понял, о чём я.

   – Это Милицер.

   – Милицер!.. – прошипел я и отступил, сжимая кулаки. Я и не сомневался. Только он один безрассудно меня не боится. Только он мог написать на листе возле трупа моё имя. Потому что он уверен, что я его не трону. Сколько раз мы сталкивались на улице и он избивал меня изо всех сил, а я к нему даже не прикоснулся. Но Милицер далеко не так умён, каким хочет быть (иситы вообще особым умом не отличаются, они просто сильнее остальных), он не учёл ошибки Иерарха. Со мной он может сражаться, сколько хочет, но перекидывать эту войну на других... Ссс...

   – Скотный двор!!! – рявкнул я, и Кэрт зажмурился, однако мужественно открыл глаза вновь.

   – Когда босс узнал, он сразу же отстранил его от дел. Теперь Милицер по-прежнему обычный исит.

   – Босс отпустил человека, бывшего его правой рукой? – недобро усмехнулся я.

   – Не то что бы правой, – поправил Кэрт. – Но он командовал группой слежки, то есть мной и самим собой.

   Ага, значит, Милицер нужен Иерарху для того, чтобы следить за мной, как и Кэрт – для какой-никакой связи. Но всё же Милицера он прогнал. Неспроста. Наверное, не хочет, чтобы мой гнев затронул его самого.

   – Приказ был...

   – Было задание, – не дослушав, но додумав вопрос, перебил Кэрт. Эх, хороший работник, я бы его взял – с полуслова понимает. – Этот туранэ был досадной помехой, убить его пришлось. Но записка – самодеятельность.

   – Досадной помехой?! – чуть не заорал я. – Туранэ?! Он вообще думает или нет?!

   – Это мафи...

   – Будь она проклята!!! – я раздавил в кулаке мнимого Иерарха и его приспешников.

   – Согласен, – тихо заметил Кэрт. – Но её всё равно не искоренишь...

   Я подумал, соглашаясь с ним. Да уж, вернуть Маднотора я всё равно не смогу. И приказать Иерарху не убивать. Даже если он меня и послушает, за убийства примется кто-нибудь другой. И даже если я стану угрожать всему миру, мол, если кто-нибудь кого-нибудь убьёт, я убью его, это будет столько же бесполезно. Всё равно за всеми не уследишь.

   – ... а вот таких, как Милицер, надо бы, – тоже помолчав и подумав, наверное, о том же, о чём и я, продолжил Кэрт. Я попытался определить степень правдивости его изречений в процентах. Остановился на девяноста.

   – Хочешь сказать, ваш драгоценный Иерарх ни при чём?

   – Он не горит желанием связываться с тобой. После того случая, – Кэрт выразительно посмотрел на меня, хоть я и так знал, что он имеет в виду, – его мало кто видел. Не знаю, где он сейчас, но уж точно далеко от Адивы.

   "Однако поддерживает связь со мной через Кэрта. Зачем-то..."

   – Значит, Милицер сейчас сам по себе, – уточнил я. Кэрт кивнул. Мне хотелось спросить, почему Милицер вообще до сих пор жив, раз он явился причиной моего гнева, но очень скоро нашёл ответ. Иерарх не станет убивать сам, думая, что тогда навлечёт мой гнев на себя. А пока что гнев на Милицере, и наш мафиози хочет увидеть, что с ним сделаю я. Хотя, если бедняга исит лишь подчинялся приказам, а Кэрт сейчас врёт, я всё равно вряд ли узнаю...

   Я потёр руки и поглядел вдаль поверх головы парня. Раньше Милицер жил недалеко от нашего к-сектора, и я даже помню, где. На первом этаже. Жаль, не знаю квартиры... но это неважно. Я найду его любой ценой.

   – Ты знаешь, где он сейчас?

   – Да, – ответил Кэрт, и я расслабился. Возможно, не придётся тратить уйму времени. – Он вернулся в иситскую-4, по долгу службы находится там каждый день с восьми до двух.

   "Ох, Кэрт, очень надеюсь, что ты не лжёшь... хотя зачем тебе это надо? Незачем. Не лжёшь. И, в конце концов, зачем ты постоянно сюда приходишь?"

   – Кэрт, – начал я, задумчиво глядя на него. Кэрт с готовностью превратился в слух. Услужливый. Ценный кадр. Но сейчас для меня главное, чтобы он не счёл мою просьбу невыполнимой. – Кэрт, мне нужно, чтобы ты передал кое-что боссу.

   – Говори.

   – Скажи, что я хочу его увидеть. Лично. Хочу, чтобы он пришёл сюда, как приходишь ты.

   – Но, Лиан... – Кэрт изумился. Конечно, это чистое безумие, здравый иерархический ум отбросит эту идею и плюнет на неё сверху. Но мне нужно. Я должен лично убедиться в его отсутствии. Прийти к каналу и увидеть, что никого нет. Это послужит толчком. "К чему?" – "Там посмотрим..."

   – Кэрт, я не говорю, что убью тебя в случае отказа. Я хочу, чтобы ты передал.

   – Я передам...

   – Буду ждать на этом же месте в пятницу, часов в пять, – я прищурился, потом добавил. – И всё-таки: почему ты постоянно приходишь? Ты ведь здесь каждый день.

   – Приказ, – пожал плечами Кэрт. Да-да, приказ. Значит, я важен. Но проверить всё же надо.

   Дружеская беседа с Кэртом слегка успокоила меня. Если Милицер отстранён и, как следствие, занялся прежним делом, теперь у него будет меньше времени на пакости. Например, убить кого-нибудь и прикрыться моим именем. Ну, держись, Милицер, уж я тебе покажу, насколько Лиан безобиден! Нет, до чего же всё-таки иситы... неумны. По-моему, гораздо проще было выбрать тактику Иерарха: не злить меня и вообще стараться держаться подальше. Так нет же – понадобилось постоянно нарываться на драки, будучи уверенным в том, что я не дам сдачи. Да я и не собирался, в том, что меня бьют, я не вижу большой проблемы.

   Или Иерарх таким образом просто докучал мне, а Милицер лишь выполнял приказы?.. Всё равно – на этот раз он шагнул слишком далеко!

   – На этот раз он шагнул слишком далеко! – провозгласил я, входя и скидывая куртку. Судя по всему, Рена и не пыталась сбежать, ждала, как я и сказал. Более того: когда я вошёл в комнату, обнаружил, что она спит в моём кресле, накрывшись своей курткой. Так-так... вроде бы если она сегодня не появится в доме, получит нагоняй, особенно если окажется, что она была у меня. Но... не знаю, почему, но я уверен: стоит всем в детском доме узнать об этом – и Рена будет свободна от всякого рода посягательств.

   ****

   – Встава-ай и бе-ей в свой ба-арабан -

   Буди-ить пора-а люде-ей с утра,

   Бего-ом, ребя-ата, са-а двара,

   Иду-ут за ва-ами да-актара...

   Это был мой будильник. Я записал его на диктофон в своём телефоне и каждое утро слышал сию дивную песню (если честно, я был не очень хороший певец, и песню записывал исключительно для себя и только для будильника). Однако стоило мне повернуть голову в сторону, как я увидел жёлтое кресло. На нём спала девушка. Вчера я не стал будить её, да и вообще старался производить как можно меньше действий, чтобы не потревожить. И я совсем не хотел, чтобы её утро у меня в гостях начиналось с этой неприглядной мелодии. Я там, кстати, в слове "барабан" вою, как будто неделю пил без просыху, хриплый визг какой-то...

   – Ой, сколько уже?.. – Рена вскочила и принялась протирать глаза. Я уже выключил будильник и высунул ноги из-под одеяла. – Семь, да? Ой... – девушка увидела меня, потом окно, из которого открывался совершенно незнакомый вид, и кресло, на котором провела сегодняшнюю ночь. – Я что, у тебя... всю ночь...

   – Ну, скажешь, что переночевала у друга, с кем не бывает... – сообщил я хриплым со сна голосом и встал, для приличия замотавшись ниже пояса одеялом. Я-то был одет, но вдруг Рене не понравятся мои милые беленькие трусики?

   – Лиан... – начала Рена упавшим голосом. – Что же я теперь скажу там... им...

   – Всё решится само, вот увидишь, – уверил девушку я, открывая дверь в ванную. Протереть глаза, поплескать водой на лицо, посмотреть в зеркало и убедиться, что не выросли рога (я же необычный человек, вдруг у меня когда-нибудь рога появятся, или хвост, или, что ещё хуже, вырастет тридцать третий зуб? Хотя у меня и тридцать второго-то нет...). Одежду я, как назло, взять с собой забыл. Она мирно дожидалась меня в комнате, где я оставил Рену. Я вздохнул и поплёлся обратно.

   Девушка сидела там же и в той же позе. Когда я вошёл, она испуганно уставилась на меня.

   – Рен, ты чего? – я попытался говорить успокаивающе и дружелюбно. – Никто не знает, где ты была ночью. Я не буду говорить, что ты находилась в ю-секторе. Э-э-э... если они сами не догадаются...

   – Но... что я скажу? – завела Рена прежнюю песню.

   – Щас, – бросил я и вышел. Через минуту вернулся уже одетым и принялся застилать постель. – В общем, скажешь, что ночевала у друга. Разве это запрещено?

   – Вообще-то да...

   – Вообще-то?

   – Ну, некоторые иногда не ночуют в доме, – вспомнила Рена и, кажется, чуточку успокоилась.

   – Ну вот! – обрадовался я и сложил диван, придав ему обыденную форму. – Завтракать будешь?

   – А... можно?

   – Рена! – я беспомощно посмотрел на неё. – Ну неправда это, что все юнэми злые и корыстолюбивые, и что они ненавидят кауру и всех остальных, и что никогда ничего не отдадут задаром! Да чего говорить – ты же знаешь туранэ, который ярко выделяется из стереотипа. Так почему я не могу?

   – Ну... спасибо... – видно, Рена, не боялась меня, но всё же не могла сразу привыкнуть к такой кощунственной мысли. И пусть она знает, то есть знала, пока он был жив, лояльного ко всем туранэ, такого же юнэми она, похоже, не встречала.

   Да и вообще, больше всего ненавидели друг друга как раз-то две эти касты – кауру и юнэми. Иситы были воинами, да и вообще их уклад разительно отличался от уклада двух низших каст (учитывая, что их всего пять). Туранэ были слишком высоко, чтобы о них думать, а ольто... ольто... ну, о них либо хорошо, либо ничего. Они такая же живая легенда, как и я.

   – Ты что обычно ешь утром? – спросил я, заглядывая в холодильник.

   – А ты?

   – Фрукты, – честно ответил я и покосился на девушку. – Но тебе, наверное, кроме этого надо что-нибудь посущественней. Не думаю, что вас хорошо кормят в доме.

   – Да, не очень, – вздохнула Рена.

   – Бутербродик?

   – Только если ты тоже будешь, – согласилась Рена, и я быстро соорудил два бутерброда из двух кусков хлеба, намазанных маслом и покрытых кусочками фруктов (ну что поделаешь: нет у меня ничего, кроме фруктов! Даже удивительно, откуда масло). Затем заварил чай и уселся на табурет.

   – Если бы ты ко мне на обед зашла, отведала бы прекрасной пиццы! – улыбнулся я. – Я их всегда ем, кроме завтрака. Времени мало на приготовление.

   – Пиццы... – задумчиво протянула Рена. Неудивительно, что она редко ела такое (если вообще ела). У меня появилось настойчивое желание заняться благотворительностью, выкупить детский дом из к-сектора-4 и подарить всем ребятам по квартире, но идея, возникнув, как яркий воздушный шарик, тут же сдулась.

   – Так приходи на обед! – повторил я, уже серьёзней. – В разрешённое время. Под предлогом, что я у тебя заказал одежду.

   – А ты бы заказал? – усмехнулась девушка.

   – А что, к вам редко захаживают юнэми? – удивился я. Кто же им одежду шить будет, если не кауру?

   – Заходят... редко... мы в основном для своих шьём. Но когда приходит юнэми... – Рена мечтательно закрыла глаза. – Для них есть цветная материя, такие интересные фасоны... эти заказы для меня одно удовольствие.

   – Так в чём проблема? – воскликнул я и откусил кусок хлеба. – Давай ты будешь для меня одежду шить. Можно в мастерской, а если хочешь, обеспечу тебе работу на дому. На моём дому, конечно. У меня и машинка где-то есть...

   Рена смотрела горящими глазами. Видно, это и была её мечта – шить для юнэми. Впрочем, неважно, для кого, лишь бы не для кауру. Им не разрешалось носить яркие цвета, запрещалось обилие рисунков, да и фасоны были однообразные. Остальные могли одеваться, как хотели. А в Рене, возможно, жил дизайнер.

   – Да, кстати, я люблю на одежду всякие рисунки пришивать... люблю, да не умею, – добавил я. – Может, ты бы помогла? Я один раз попробовал, да так штаны в углу и оставил в скомканном состоянии.

   – Не смог пришить? Просто пришить к одежде? – изумилась Рена и улыбнулась. Впервые. Искренне и очень мило. Я представил, как она говорит: "Я вчера пыталась создать объект, движущийся в плоскости х-у, и у меня ничего не вышло...", а я стою рядом и хохочу, объясняя, что нужно было запускать Ви-дресс, а не РЭТ, программу для работы с текстом. Скорее всего, я для неё сейчас выгляжу так же глупо. Я виновато улыбнулся.

   – Я же юнэми, у меня руки знаешь откуда растут? Неважно, откуда, факт тот, что шить я вообще не умею. Знаешь, я даже не сразу понял, как тряпку под иглу затолкать.

   – Вот история! – развеселилась Рена. – И как же ты это пришил? – она указала на глупое лицо Неудачливого Боксёра, красовавшееся на плече жёлтого свитера. На другом плече тоже было лицо, с другим выражением, но не менее глупое.

   – Так это не я... это тётя, знакомая родителей... но сейчас я с ней уже не общаюсь... – я замялся, почувствовав, что разговор может перейти на неприятную для меня тему. Однако Рена, похоже, не подумала о моих последних словах.

   – Скажи, Лиан, ты правда можешь заказать что-нибудь пошить для тебя? – она посмотрела с надеждой. Я с уверенностью кивнул (тем более что я и правда давненько не был в магазине одежды, а зачем пренебрегать такой чудной возможностью помочь и себе, и Рене?). Рена опять улыбнулась. – Это было бы чудесно.

   – Вот сейчас я тебя провожу в твою мастерскую и как раз сделаю заказ, – сказал я и поднялся. – Пойдём.

   – Лиан... – Рена неловко тронула меня за рукав. Я остановился и повернулся к ней. Она была чуть выше Иситы, но всё равно маленькая для меня. – Что... что мне говорить, когда спросят, где я была? У нас ведь... порядок...

   – Скажи, что ночевала у друзей.

   – Все знают, что у меня нет друзей. Уже нет, – Рена опустила голову.

   – Тогда у меня есть другой план, – я положил ладонь девушке на плечо. Она поднял глаза и встретилась с моим донельзя уверенным взглядом. "Только не знаю, как ты к нему отнесёшься", – мысленно добавил я и продолжил. – Я скажу, что мы любим друг друга, и ты ночевала у меня.