Текст книги "Игра в судьбу (СИ)"
Автор книги: Ли Ода
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Глава 7
Что ж, вот он, похоже, и наступил, тот самый момент истины, ради которого я и схватилась за кинжал. Просто прятаться за спинами можно было и без оружия. Не раздумывая и не анализируя больше ничего, я чуть ли не рыбкой прыгнула вперед и оказалась между упавшим Ассилем и оркэ. Один из них умер сразу – клинок вошел ему в горло, но там и остался, коварно вывернувшись скользкой от крови рукоятью и оставив меня полностью безоружной перед вторым.
Вот только монстр, почему-то не обращая на это никакого внимания, продолжал замахиваться на оглушенного падением дана. А я, пока бодалась с первым, успела оказаться уже в шаге от них. Суинни в темпе разворачивался на помощь, но явно не успевал – он был еще дальше. И тогда я сделала единственное, что еще оставалось. Просто бросилась на орка сбоку, всем своим весом сбивая его с прицельной траектории. Как в регби.
И все-таки не успела. Жуткий палаш чиркнул Ассиля по незащищенной кольчугой шее, хотя голова сбитой мною с ног твари уже влетела прямо под клинок Суинни. Вот только и я во время своего акробатического кульбита, как оказалось, замечательно подставилась под удар следующего в оркской очереди на нас. «И как же это я его не отследила?» – подумала и провалилась в темноту. Не от боли даже, которую за разыгравшимся адреналином еще не успела почувствовать, а от накатившего, наконец, ужаса.
А вот очнулась как раз от боли. Огонь, разлившийся где-то в районе лопаток, был почти непереносим. Что ж, значит, не умерла – уже плюс. А вот лежу как-то не слишком комфортно – носом прямо в траву. Я немного повернула голову, стараясь не особенно бередить рану, и увидела Суинни, хлопочущего над Ассилем. Тоже вполне живым и даже тихо что-то шипящим сквозь зубы – данская нецензурщина, надо полагать. Хмыкнув, несмотря на боль, над картинкой, еще немного развернулась, опять изменив угол зрения.
Ага, а вот и Тавель, уже оттаявший от своего ментатского состояния, гуляет между телами оркэ, время от времени деловито над ними склоняясь – добивает, скорее всего. Ну, от этого зрелища мы отвернемся, на него мы смотреть не будем… Так, а где Вессаэль? И уже не обращая внимая на боль, резко повернула голову в другую сторону. Там его тоже не оказалось. Сердце начало стремительно проваливаться вниз, но тут откуда-то сверху донесся сердитый голос:
– Не вертись, мешаешь.
Ага, значит, он стоял прямо надо мной и что-то, видать, делал с раной.
– Что, так плохо? – голос у меня оказался какой-то придушенный.
– Не слишком, – сердитые нотки никуда не делись, – задело по касательной.
– Шрам останется? – задала я следующий и, в общем-то, главный для меня сейчас вопрос.
Наверху подозрительно затихли, а потом лицо Вессаэля внезапно оказалось прямо передо мной:
– И это все, что тебя волнует? А спросить, будешь ли ты жить, не хочешь?
– А что, не буду? – прямо-таки удивилась я.
Слева, оттуда, где врачевали Ассиля, донесся сдавленный смешок Суинни. Ну, слава всем богам, значит, действительно обошлось! И я, неожиданно даже для себя, улыбнулась прямо в злые глаза дана. От облегчения. Что-то дрогнуло у него там, но что именно – понять не успела. Слишком быстро он выпрямился. Да и боль не способствовала глубокому анализу чужого психологического состояния. Болело, честно говоря, очень.
– Кто вообще разрешил тебе лезть в драку, ты, гений фехтования? – голос сьеррина, снова донесшийся сверху, был просто-таки неприлично сварливым.
– А вы, – теперь он разорялся уже по отношению к «молодежи», – почему позволили?
– А чем ты недоволен? – озлобилась в ответ и я. – Кто мне ножик-то дал, а? Сам же и дал, ты, гений воспитания. Или думал, я взяла его, чтобы героически покончить жизнь самоубийством?
Хихиканье слева стало отчетливей и к нему, похоже, присоединился голос Ассиля. Хотя, может, и показалось, в таком-то состоянии.
– Ладно, – Вессаэль, не ждавший подобного отпора от готового кандидата в трупы, сбавил обороты, – разбираться будем потом. А сейчас в темпе уходим отсюда. – Его все еще злобный голос теперь раздался с другой стороны. – Тавель, быстро собирай здесь все, что нужно. Стрелы тоже.
– Уже, – хисстэ, как всегда, был предельно лаконичен.
– Хорошо, тогда найди несколько длинных крепких веток для носилок. Суинни, – а это опять в нашу сторону, – заканчивай с Ассилем. Он сможет идти?
– Смогу, – ответил тот сам. Без обиды, но явно подразумевая, что нечего, мол, разговаривать о нем в третьем лице, не умер еще.
– Отлично, – тон сьеррина категорически не собирался меняться, – Тавель, значит, носилки нужны для одного…
Собрались как обычно – быстро, четко и спокойно. Я уже стала воспринимать это как должное, ничего другого от данов просто не ожидая. Меня аккуратно переложили на переноску, сделанную из нескольких толстых веток и свитеров. Боль никуда не ушла, но как-то притупилась и словно отодвинулась – после того, как надо мной поработал Вессаэль. Впрочем, он предупредил, что это еще не лечение, а так – первая помощь. Чтобы подлатать нас более основательно нужно было время и место поспокойнее, чем этот лес, заваленный трупами.
Впереди носилки ухватил Суинни, другой край достался Тавелю, не получившему ни единой царапины. Впрочем, сьеррин и бард тоже практически не пострадали: несколько синяков под кольчугами и по паре порезов на руках и лице – вот и все их потери. Так что облажались, получается, только мы с Ассилем. Как самые молодые и глупые.
Вел Вессаэль. Нагруженный всеми нашими вещами и обоими луками, тот поддерживал еще и раненного Ассиля. Кстати, мою сумку нес тоже он, не удалось-таки отвертеться от таскания «лишних вещей».
А я, лежа на носилках, тайком, из-под ресниц рассматривала Тавеля, теперь, для разнообразия, «вид спереди». Сегодня этот мрачный и замкнутый дан заставил взглянуть на него совершенно другими глазами. Нет, полторы тыщи лет практики и все такое – это понятно, естественно даже, но…. То, как он дрался, просто завораживало и было… прекрасно. Ну да, именно прекрасно – с чисто эстетической точки зрения. Интересно, стальных всех так где-нибудь учат, или это только у него такой врожденный талант? Впрочем, какая разница? Похоже, здесь перемешалось и то, и другое, да еще и неизвестные мне третье и четвертое вместе с пятым и десятым. Нет, просто-таки идеальный боец, честное слово. Хотя засаду прохлопал…
Мысли лениво перетекли на идущего впереди Суинни. Он тоже повернулся сегодня совсем другой стороной, оказавшись еще и отличным, и, по всему видно, опытным фехтовальщиком. Как-то не ожидала я такого от певца с нетипично веселым для дана характером. Вот тебе и «солнечный зайчик». Впрочем, кольчуга всегда смотрелась на нем органично, да и оружие на перевязи было к месту.
А шли мы, между прочим, обратно к сиду, что лично меня радовало безмерно. Вессаэль принял-таки это совершенно логичное решение. Поскольку магически мы уже засветились, осторожничать с ворожбой теперь не имело смысла, а нас, болезных, нужно ж было где-то подлатать. И заброшенная база оказалась для этого наиболее подходящим вариантом. Не известно, была ли уничтоженная стая оркэ единственной, скорее всего нет, поэтому укрытие, хоть какое, становилось жизненно необходимым. А с этой точки зрения любой сид, даже оставленный полтыщи лет назад, был совершенством. Так что, как говорится, не было бы счастья… И теперь у меня были все шансы побывать в самом настоящем сиде. Сказка. Причем во всех смыслах.
До места дошли быстро и без приключений, а вот перед входом произошла неожиданная заминка. Вессаэль небрежно, сходу, кинул коротенькое заклятье, что-то типа «сезам откройся» и… ничего не произошло. К магу, глубоко задумавшемуся над наглым поведением сидовых дверей, подошел Суинни, успевший уже сгрузить меня на травку:
– Но как? – его голос был непривычно глухим, без знакомых красивых обертонов, – ведь не может быть…
– А вот сейчас и выясним, – перебил его сьеррин. – Поможешь?
– Разумеется, – бард положил руки ему на плечи, сзади.
Этот жест я уже видела, когда мы падали с неожиданно приобретшим полную автономию кусочком Норвегии. И как мне объяснили потом, именно так солнечные и подпитывали магов энергией, если тем необходимо было выстроить особо заковыристое заклинание.
Народ, не сговариваясь, затаил дыхание – в напряженной тишине слышался только негромкий полуречетатив-полунапев Вессаэля. И потому раздавшийся затем едва уловимый звук – то ли скрип, то ли всхлип, прозвучал неожиданно громко. Треугольный камень, тот самый, показавшийся мне неродным для этого места, медленно отплыл в сторону. Прямо-таки с балетной грацией.
Несколько секунд ничего больше не происходило – мы молча, заворожено смотрели в открывшийся проем, и лишь потом, все так же без единого звука, внутрь шагнул Тавель. Правильно, на то он, собственно, и хисстэ. В смысле, разведчик. Тем более что даже несмотря на свое теперешнее состояние, я успела сообразить – что-то здесь произошло неожиданное, такое, к чему даны вовсе не были готовы.
Медленно и вяло потекли минуты. Никто не то что не двинулся с места, но даже не заговорил – будто окаменели. Это настроение передалось и мне. Я так же молча, не отрываясь, пялилась в темноту проема, ожидая… Да кто ж его знает, чего там надо было ожидать?
Наконец внутри мелькнула тень, и к всеобщему облегчению на свет вышел разведчик:
– База не заброшена, – напряжение, казалось, можно было нарезать ломтиками, – она была заговорена на сохранение.
И вот теперь скажите мне, что бы сейчас сделали нормальные люди? Правильно, начали радостно орать и поздравлять друг друга увесистыми тумаками по спине. А эти малахольные всего лишь покивали и деловито потянулись внутрь, не забыв прихватить вещи и меня. Нелюди!
Пока мы чуть ли не на ощупь пробирались по длинному и темному коридору в толще скалы, я кипела как чайник на горелке и не могла прийти в себя от возмущения. Ну надо же, совершенно целый и заполненная кучей всяких полезностей сид, а эти олухи просто прошли мимо. Шансы они тут, видите ли, рассчитывали! Да нам, пожалуй, еще спасибо придется сказать тем оркам, что завернули нас обратно. На том свете. Если встретимся.
Я открыла было рот, чтобы все это данам высказать, но от неожиданности быстренько закрыла его обратно. Мы, оказывается, уже успели добраться до большой и жилой на вид, комнаты, освещением которой сейчас занимался Вессаэль, небрежными жестами развешивая по углам гроздья шариков – чуть побольше его боевых файрболов и не такие яркие. Носилки немедленно пристроили на хлипкий тонконогий диванчик, что я едва заметила, увлеченная разглядыванием обстановки. Обивка, мебель, даже дерево дверей – все в ней казалось почти новым.
– Но как же так, – спросила я ни к кому конкретно не обращаясь, – ведь всему этому должно быть минимум пятьсот лет? Или вы все-таки ошиблись с возрастом?
– Нет, не ошиблись, – только сейчас я заметила, что в комнате остался лишь Вессаэль, закончивший «монтировать свет» и начавший деловито вытягивать на середину огромный и, похоже, страшно тяжелый стол. – Просто на сид все же наложили заклятие сохранения, и с момента, как его последние обитатели захлопнули за собой дверь, тут ничего не изменилось.
– Думаю, – пропыхтел он, старательно сражаясь со столом, – мы здесь даже продукты найдем. Свежие. Ребята сейчас все осматривают.
Наконец, местоположение этого мебельного монстра его полностью устроило, и он крикнул куда-то вглубь коридора:
– Все сюда, нужна помощь!
Помощь? Интересно, зачем? Со столом он вроде как и сам управился. Нарисовались ребятки, впрочем, очень быстро, лица вполне довольные – значит, чего-нибудь любопытного уже нашли.
– Нужно переложить Инессу сюда, – тон сьеррина опять стал сдержан и сух, – Ассиль, а ты будь рядом, следующая очередь твоя.
Меня аккуратно, втроем, перекантовали с носилок на столешницу – снова лицом вниз. И сделали это весьма вовремя. Боль и слабость накатывали уже с такой силой, что еще чуть-чуть и, боюсь, я все-таки потеряла бы сознание. В очередной какой-то там по счету раз. Н-да… Интересно, мне уже удалось убедить всех, что большую часть своей жизни человеческие самки проводят в отключке или пока еще нет? Руки дана тем временем сноровисто освободили меня от обрывков куртки и футболки. Я поежилась – не обязательно было делать это в присутствии всех. Впрочем, «всех» это как раз совершенно не волновало, но я-то к такому не привыкла. А Вессаэль уже внимательно осматривал рану:
– Суинни, – позвал он, – подойди. Нужна поддержка. Я собираюсь Петь.
Именно так и сказал: «Петь». С большой буквы.
«Та-ак, это что же он со мной сейчас делать собрался? Может, проще будет сразу сдохнуть? А то чего это они все на него так смотрят?»
Мое общество явно не пошло на пользу хваленому данскому хладнокровию – это факт. Ребятки так и застыли вокруг нас в разной степени охреневания. Просто-таки немая сцена, живая иллюстрация на тему столкновения двух культур и когнитивного диссонанса. Да что же это тут происходит, в конце-то концов, если даже Тавель не может сдержаться?
– Она же не данааэ.
– И что? – голос Вессаэля лучился стужей. – Сила у нее есть, значит, ритуал возможен.
– Но это против обычаев, – не сдавался хисстэ.
– Причем здесь обычаи? Не можем же мы оставить ее без помощи?
– Нет, конечно, – Тавель уже полностью держал себя в руках, – но можно ведь просто зашить рану, она не слишком опасна, а все необходимое здесь наверняка найдется.
– Можно, конечно, и просто зашить. – Сьеррин оценивающе посмотрел на меня. – Только вдруг у нее потом шрам останется? Она ж мне этого не простит.
В уголке тихо хмыкнули – Суинни, конечно. А вот мне было уже не до смеха. Плохо мне было. Очень. Пусть бы уж они поскорее решили эти свои малопонятные проблемы, и сделали хоть что-нибудь. Я уже на все была согласна.
– Вессаэль, я тоже считаю ее достойной, – хисстэ все-таки не собирался сдаваться, – но это слишком серьезно, ты знаешь.
– Хорошо, – ответил сьеррин после минутного раздумья. – Тогда мы сейчас проведем совет представителей кланов и решим вопрос раз и навсегда. Кто-нибудь против?
Таковых не нашлось, наоборот, все закивали.
– Воздушный клан и лесной клан – согласны, – значительно изрек Вессаэль и посмотрел на Суинни.
– Солнечные – согласны, – проговорил тот в свою очередь не менее торжественно.
Так. Похоже, тут опять затевалось что-то серьезное, а мое мнение, как обычно, никого не интересовало. Только расползающаяся слабость помешала мне высказать свои претензии вслух и со всеми прилагающимися виньетками. Но медленно уплывающее сознание все-таки зафиксировало тот странный факт, что Вессаэль почему-то говорит сразу за два клана. Интересно, при чем тут лесные? Ах да, видение. Что-то там ему передавали, со всеми положенными ритуалами… Какое-то право голоса…
– Морские – согласны, – прервал эти полубредовые мысли Ассиль.
– Стальные – согласны, – пафосу в тоне Тавеля оказалось побольше, чем у трех остальных данов вместе взятых, – решение принято. В какой клан она войдет?
Этот вопрос почти вытащил меня из подкрадывающегося забытья. Черт, это что же такое они тут сейчас учинили? Приняли меня в свою секту, что ли? А мое мнение спросили, масоны хреновы? Распорядились просто как вещью! Уже открывая рот, чтобы учинить самый безобразный скандал из своего арсенала, поняла: делать этого не стоило. Возмущение отняло последние силы. И проваливаясь в черноту беспамятства, я услышала твердый голос сьеррина:
– С этим пока подождем.
Глава 8
Проснулась я с ощущением непривычной бодрости и легкости. Первой мыслью, еще до того, как открыла глаза, было: «Какой интересный сон». Второй, уже после того, как их открыла: «Ммать!» Все оказалось вовсе не сном, и обстановка вокруг этот прискорбный факт подтверждала.
– Ладно, приключения продолжаются, – вслух подбодрила я себя фальшиво радостным тоном, и огляделась уже внимательнее.
Комната была не той, где меня лечили. Если та навевала на мысль об общей гостиной-столовой, то эта выглядела спальней. Была она значительно меньше, тоже, разумеется, без окон, но все равно казалась почему-то светлее. Видимо, за счет бледных, почти белых стен из полированного камня.
Роль освещения и здесь выполняли волшебные Вессаэлевы шарики, но на этот раз они оказались собраны только в одном углу, прямо под высоким деревянным потолком, слишком темным, на мой вкус, для этой комнаты. А впрочем… В сочетании с такими же темными колонами по углам, все это производило отчетливое впечатление легкой беседки, построенной в каком-то светлом месте. Приятное такое впечатление. Очень.
Мебели было мало: высокая, явно не двуспальная кровать, в меру мягкая, но без излишеств, стоящая точно в середине комнаты, да небольшой тонконогий диванчик, такой же, как в гостиной, с креслом в пару к нему – вот, пожалуй, и все. Хотя нет, в ногах кровати приткнулся еще густо покрытый резьбой деревянный гибрид лавки и сундука: на нем сейчас стояла моя многострадальная сумка и лежали джинсы, похоже, чистые. Вряд ли их стирали, скорее, поработали колдовством, иначе всю ту кровь, и свою, и чужую, было просто не вывести. Интересно, кто это был так любезен? Надо бы поблагодарить.
Прислушавшись к внутренним ощущениям, я поняла, что боль от раны исчезла. Нет, даже не так – исчезла вообще какая-либо боль. Тело было легким и каким-то… звонким, что ли? Казалось, каждую его клеточку старательно промыли до хрустальной чистоты и наполнили пенящимся коктейлем из чего-то энергосодержащего. Хотелось немедленно встать и допрыгнуть до потолка, причем сомнений в том, что это получится, даже не возникло.
Знатно же меня вчера полечили.
Неужели намеки, выуженные из разговоров данов, оказались правдой, и я действительно прошла этот легендарный ритуал Песни? Тот самый, с полной регенерацией, гарантирующий при регулярном применении вечную молодость вкупе с не менее вечной жизнью? Для чего меня пришлось срочно кооптировать в даны? Вот ведь уроды. Как они теперь обратно отыгрывать будут, когда я домой вернусь? Надеюсь, для этого все же есть какая-нибудь подходящая процедура с исключением из их рядов?
Хотя в обиде я, разумеется, не была. Даже несмотря на то, что никто и не подумал спросить моего мнения. Правильно, кстати, не спросили. Отказалась бы, точно отказалась, и не испытывала сейчас этих неземных ощущений. Я с наслаждением потянулась, чувствуя каждую, даже самую маленькую мышцу, налитой силой до краев. А еще контроль. Абсолютно полный контроль над собственным телом – раньше подобного никогда не бывало. Да, это наверняка ритуал, ничто другое такого эффекта дать не могло. Впрочем, можно ведь и проверить…
Я посмотрела на старый шрам на левом мизинце – его не было.
Ммать… Значит все же… О-ох…
Мысли собирались в кучку с большим трудом – потрясение, несмотря на все логические выкладки, оказалось серьезным. Пришлось минут пять просто полежать, привыкая к этой информации, срастаясь с ней.
Что ж, если судить здраво, потрясаться здесь особо нечему. Все идет строго по законам жанра, как и положено. Сказка – значит сказка. Расслабимся и будем получать от нее удовольствие по мере сил и возможностей. В конце концов, шансов на то, что мое приключение не закончится набежавшими санитарами, становилось все больше и больше с каждым встреченным утром.
И жизнь была бы просто замечательной, если б во рту не мешали какие-то мелкие, словно каменные крошки. Откуда они вообще могли взяться? Я раздраженно провела языком по зубам, пытаясь избавиться от них, и вдруг замерла – щербинки на верхнем резце, еще одного подарочка из детства, тоже не было. Та-ак, понятно. Значит, эти мерзкие крошки – те самые пломбы, которые должны были стоять лет двадцать, по заверениям стоматолога. Что ж, не судьба, простояли всего год. Впрочем, я не в обиде. Опять же.
Ладно, повалялась и поразмышляла я уже вполне достаточно, пора было и вставать. Проделать это оказалось настолько легко, что мою просветленную голову до кучи посетила еще одна светлая мысль. Дошло, наконец, в чем же заключается секрет грации данов – вот от этого самого избытка сил, что переполняет сейчас меня. Да так, что приходится сдерживаться, чтобы действительно не начать передвигаться пятиметровыми скачками, трогая по пути потолок.
За размышлениями я переоделась. Стащила через голову местный аналог длинной ночной рубахи, сделанной из чего-то вроде шелка, только не тканого, а свалянного как сукно, но при этом тонкого и блестящего, влезла в привычные джинсы. Пошурудив в сумке извлекла на свет новую футболку взамен безвозвратно загубленной, натянула ее, все еще поражаясь своей новоприобретенной гибкости, и… Вот тут-то и накатила волной дикая слабость, комната дрогнула, а пол неожиданно оказался прямо возле лица, неласково заехав мне по скуле.
На грохот в комнату влетел Вессаэль:
– Зачем встала? – возмутился он, вздергивая меня обратно на кровать. – Тебе еще рано. Надо лежать как минимум дня два, пока не освоишься.
– А кто мне об этом сказал? – слабость отступила так же неожиданно, как и пожаловала, и я, снова оказавшись в сидячем положении, уже полностью пришла в себя.
– А кто сказал, что можно? – ловко парировал дан.
– Так я, выходит, теперь обязана спрашивать у тебя предварительного разрешения на каждый свой шаг? В письменном виде? Или сойдет и устная форма? – раздражения добавила мысль о туалете – как же быть с этим?
Мысль, похоже, прочитали:
– Да, в уборную можешь сходить, только не делай резких движений, – тон совершенно естественный, прямо как у доктора, – давай провожу.
Сьеррин помог мне встать и дойти до двери в углу комнаты. За ней оказался маленький бассейн с водой, не слишком холодной и вроде даже проточной. И конструкция, с которой мне тут же объяснили, как обращаться. Удобства в сиде были вполне на высоте, чем я немедленно и воспользовалась, благо у дана хватило такта оставить меня одну.
Выбравшись обратно после водных процедур, обнаружила Вессаэля сидящим в кресле с какой-то доской размером примерно в альбомный лист на коленях и поднос с завтраком на маленьком столике возле кровати. Болезных в лице меня немедленно загнали обратно в постель, и первый в своей жизни истинно данский завтрак я вкушала по-королевски – лежа на подушках.
Из меню моему вниманию оказались представлены сок, фрукты и… еще фрукты, только запеченные, что ли? Опознала я не все, но трезво рассудив, что травить меня здесь вряд ли станут, принялась с аппетитом их пробовать, благо оказалось очень вкусно.
Сьеррин, пока я дегустировала местные деликатесы, развлекался светской беседой на тему питания данов в естественных условиях. Оказалось, что ели они в основном как раз фрукты. Причем их практически не готовили, употребляли по назначению либо совсем сырыми, либо слегка запеченными. С помощью магии, вестимо. Что ж, мило – парочка каких-нибудь файерболов и, вуаля, кушать подано! Весьма практично. Особенно кстати фрукты пришлись после вынужденной мясной диеты, на которой мы сидели последние три дня.
ЧуднАя доска у Вессаэля на коленях оказалась нириэ, таким… ээ… магическим устройством для чтения записей в кристаллах. Они их здесь нашли, пока я спала. В смысле, и кристаллы – много, и нириэ – в количестве четырех штук. И теперь все даны были плотно заняты делом – в местной библиотеке оказалось много чего интересного. Но об этом он мне потом расскажет, пока еще говорить особо не о чем, они только начали с этим разбираться…
А вот после завтрака настал черед серьезного разговора. Дождавшись, пока я допью последний глоток сока и дожую последнюю сливку, Вессаэль резко изменил тон беседы:
– Это твое кольцо, ну да, с гранатами, почему ты его купила?
– Что? – подобного вопроса я ожидала сейчас меньше всего, хорошо хоть не подавилась. – Не поняла. То есть как почему? Да просто захотелось и все. Понравилось оно мне, деньги были, вот и купила. Какое-то странное у тебя любопытство, не?
Но поскольку дан не обратил на этот лепет ни малейшего внимания, а продолжал в упор глядеть на меня, явно ожидая другого ответа, пришлось все-таки подумать. Помогло, видимо. И даже самой вдруг стало интересно – а действительно, почему?
Начнем с последнего аргумента – деньги были. Чушь, не было их тогда у меня. Вернее, быть-то они были, только зарплату получила, но выложить пришлось почти все, и как потом весь месяц концы с концами сводила, даже вспоминать не хочется. Так что пункт последний отпадает. Не могла я его себе тогда позволить, а позволила. Почему? Да потому что элементарно не смогла с ним расстаться. Причем понравилось – не то слово. Я просто с первого же взгляда почувствовала, что оно мое и дожидается только меня. И даже секунды лишней не позволила ему лежать там, за стеклом. Мне без него было буквально плохо. В физическом смысле. Вот ведь как. А я уже подзабыла это.
Ладно, раз вспомнила – пришлось поделиться с даном. Все-таки в чем-то он прав: нетипично это для меня, обычно я на вещи так не бросаюсь. Кстати, а он-то как догадался?.. В общем, поделилась.
Вессаэль заинтересовался. Даже сквозь его пресловутое спокойствие было видно насколько. Но следующая реплика поразила меня еще больше:
– Один из гранатов в твоем перстне – наш.
– ?!!
– Это кристалл с записью, поврежденный немного при огранке, но не сильно. Полагаю, он вполне читаем, судя по размеру, там какая-то песня. Можно будет потом взглянуть на нириэ. Не знаю, как он попал к вам, но ты его почувствовала, и именно поэтому тебе так нужно было это кольцо.
– Подожди, – голова заработала со скоростью хорошего компьютера, – так ты знал это уже там, на площадке, когда мемекал это свое «да… нет…»?
– Разумеется.
– А почему мне говоришь об этом только сейчас?
– Потому что со вчерашнего дня ты больше не чужак.
– А меня спро…
– Даже если тебя не спросили, – у Вессаэля, похоже, все-таки кончилось терпение, – это ничего не меняет. Ты. Теперь. Не чужак.
Не сказать чтобы я сильно растерялась от этой новости. Отношение ко мне изменилось, это было понятно сразу после утреннего появления Вессаэля – черта с два он стал бы со мной так носиться еще вчера. Просто обдумать все как следует не было времени. Собственно, не было его и сейчас. Гораздо больше занимал и злил вопрос, почему я здесь все узнаю в последнюю очередь? Даже то, что касается меня непосредственно.
– Поверь, причина для этого была, – опять он понял все без слов. – Я объясню.
– Да уж хотелось бы, – распалялась я все больше, – причем постарайся сделать это в доступной для тупой дикарки форме.
– Что ты все время дергаешься, как гном в лодке? – в голосе дана прорезалась неожиданная ирония, – На самом деле я все сказал тебе там же, сразу: «нет» – значит, кольца не видел, «да» – камень мне знаком.
Та-ак… Это должно было считаться за шутку? Смешную? Впрочем, своей цели он достиг, кипеть я перестала.
– Успокоилась? Тогда слушай дальше, – его тон снова стал серьезен, – Твой дар – я вспомнил, где встречалось подобное.
Я навострила ушки – это и вправду было важно. Для меня.
– Он не уникален. Такая способность определять все связи, включая скрытые, встречалась и раньше, хоть и нечасто. Знаешь где?
На риторический вопрос я только плечами пожала – разумеется, не знаю, откуда бы?
– В клане камня, у хрустальных.
– И что? – я пока не могла уловить, к чему весь этот пафос и накал страстей.
– Если ты смогла почувствовать их кристалл и обладаешь их даром, значит, в тебе течет их кровь.
– Еще раз спрашиваю: и что? Что из того? – нет, определенно соль анекдота от меня упорно ускользала.
– Не доходит? – Вессаэль заговорил со мной как с умственно отсталым ребенком. – Ну подумай хоть чуть-чуть! Ты же сейчас последний и единственный их представитель и можешь вернуть нам шестой клан, которого не было уже полторы тысячи лет. Даже я сейчас не могу просчитать всех последствий этого.
– Нет, не понимаю, – до меня действительно никак не доходило. – Хочешь сказать, что свои грандиозные выводы сделал только на основе двух маленьких фактиков, которые вообще могут оказаться случайными?
– Не только. Есть еще пророчество.
– Так, а это еще что за зверь?
– Предсказание, вернее, его кусок, но вполне достаточный, чтобы понять – речь там о тебе.
– Какая речь? Не тяни! – я снова начала терять с таким трудом обретенное спокойствие.
– Речь о женщине из диких, то есть из ваших, но с кровью хрустальных, она что-то должна для нас сделать, – у Вессаэля опять прорезался тон, которым говорят с недоумками.
– Что? Что конкретно сделать?
– Не знаю. Текст не полный. Что-то. Но когда я проводил ритуал, то искал именно женщину из предсказания.
– То есть ты считаешь, что согласно какому-то мутному пророчеству именно моя не менее мутная миссия – вернуть миру хрустальных?
– А ты не считаешь? Или считаешь, что ее для тебя недостаточно?
– Ну нет… Этого вам на меня не повесить, не выйдет! – Самообладание от меня все-таки улизнуло. – Ни на что подобное я не подписывалась и подписываться не буду, даже не надейся! Просто быстренько смотаемся на эти ваши острова, разберемся, что там и как с блоком – и сразу домой. Никаких лишних свершений! И никаких идиотских пророчеств!!! Вашей эльфо-орочьей экзотики мне уже по самые ушки хватило. До сих пор как вспомню, так вздрагиваю.
– Прекрати, а? – Вид у Вессаэля стал предельно усталым. – Ты просто не понимаешь, насколько все серьезно. Я даже хочу попросить никому не рассказывать об этом разговоре, слишком непредсказуем может оказаться результат твоего у нас появления. Кстати, и о пророчестве здесь никто кроме меня не знает. Вот пусть оно пока так и остается
Эта его усталость подействовала на меня не хуже ушата холодной воды. И правда, ну чего я так разошлась? Даны вон ко мне со всей душой, спели для меня, к себе приняли, пусть даже и без спросу, а я тут потешаюсь над вещами, к которым они относятся так серьезно.
Только все равно – ни в чем он меня не убедил. О пророчестве этом вообще молчу – какой-то обрывок старой сказки, мутный настолько, что он никому про него не сказал. Его можно вообще не принимать во внимание. Да и остальное не лучше. Ну, узнала я камень – и что? Может, просто почуяла в нем магию, та самая «дикая сила» помогла? И дар мой, по предположениям – только по предположениям, хрустальной, так сказать, этимологии – да мало ли в каком клане он мог проявиться? Они же так свою кровь поперемешали, что там теперь сам черт ногу сломит. Не говоря о том, что я вообще не дан! Нет, это тоже ни разу не доказательство.
Почувствовав себя самозванкой, я немедленно выложила свои соображения сьеррину, чтобы побыстрее покончить с недоразумением. Он выслушал молча, а потом сказал:
– Что, не хочется лезть в столь серьезные игры? Понимаю, только это не ошибка, не надейся.
