Текст книги "Мистер Монк и «синий грипп»"

Автор книги: Ли Голдберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

12. Мистер Монк едет на еще одно место преступления

Район Ричмонд некогда был пыльным пустырем, где город закапывал мертвецов. Теперь это мультикультурная, многонациональная окрестность китайских ресторанчиков и итальянских пекарен, французских бистро и русских чайных. Дома эпохи короля Эдуарда стоят плечом к плечу с викторианскими особняками и оштукатуренными многоквартирными домами. Причудливое место, проживание в котором становится слишком шикарным и дорогим. По соседству располагается Церковь Сатаны, но вы не найдете упоминаний об этом ни в путеводителях, ни в агентствах недвижимости.

Труп Скотта Эггерса, одетый в майку и шорты, лежал в переулке позади его дома пастельного цвета на Десятой авеню. На голове был полиэтиленовый продуктовый пакет, затянутый на шее.

Под майкой бугрились мышцы человека, качающегося железом, а не естественного происхождения от трудов праведных.

Тело находилось между блестящим кабриолетом лексус и кучей мусорных баков, мешавших Монку сконцентрироваться на поставленной задаче.

Босс стоял в нескольких футах от тела и следил за баками, словно они внезапно набросятся на него и сожрут.

Женщина около сорока, с веснушчатым лицом, в не идущем ей белом халате с большими желтыми буквами СМЭ во всю спину склонилась над телом. Длинные рыжие волосы она связала в хвост и убрала под воротник, чтобы не загрязнять место преступления. Она представилась как Терри Куинн.

– Вот что, по моему разумению, случилось… – начала она, но прервалась на полуслове, когда Монк поднял руку.

– Под машиной лежит связка ключей, а задняя часть головы жертвы окровавлена, – указал Монк. – Ясно, что он шел к машине, вытащил ключи, чтобы отключить сигнализацию, и тут его ударили сзади. Он упал лицом вниз. Убийца схватил мешок из мусорного бака, прижал жертву к земле и задушил его.

– Откуда Вы знаете, что пакет из мусора, а не был у жертвы с собой? – спросила Терри.

Монк указал на логотип магазина на пакете. – Мы проезжали мимо этого магазина на Климент-стрит по дороге сюда, поэтому я предполагаю, жертва закупался именно там и в баках полно похожих пакетов.

– А Вы молодец, – похвалила Терри.

– Простите, – улыбнулся Монк. – Обычно я еще лучше.

Он захотел перед ней похвастаться, немного заносчиво, чтобы скрыть полное разочарование в себе.

Терри вопросительно посмотрела на меня. Я не нашлась, что ей ответить.

– Мистера Эггерса ударили тяжелым тупым предметом, вроде трубы или лома. Как бы там ни было, мы не нашли орудие, – доложила Терри. – На спине жертвы большой синяк, видимо, оставленный коленом убийцы.

– Какой кошмарный способ смерти, – ужаснулась я.

– Могло быть и хуже, – рассуждала Терри. – Он мог находиться в сознании, когда произошло нападение. Но он умер во сне, и все закончилось примерно за пять минут. Мистер Эггерс мог и не понять, что его ударило.

– Или кто его ударил, – добавил Монк. – Удар нанесли из-за спины.

– Ничего удивительного, – отозвалась Терри. – Парень был силач. Не хотелось бы мне встретиться с ним в честном бою, а у меня черный пояс.

– Сколько стоит его машина? – спросил Монк.

Я пожала плечами. – Думаю, около ста тысяч долларов.

– Удивительно, почему убийца не угнал ее, – призадумался босс. – Это же легко. Ключи валяются на земле.

– Может, на машине установлена радиопоисковая система и преступник побоялся, что полиция вычислит его местоположение? – предположила я.

– Убийца не взял ни бумажник Эггерса, ни других вещей, – заметила Куинн. – А в нем около двухсот долларов наличными и несколько кредиток.

Монк нахмурился, повел плечами и потеребил пуговицу на воротнике, словно его одежда вызывала зуд или неровно сидела. Но не одежда вызывала у него раздражение, а факты по делу.

– Как давно он умер? – осведомился он.

– Думаю, примерно час назад. Тело было еще теплым, когда мы подъехали. Его любовник вернулся с пробежки по Пресидио, обнаружил тело и позвонил по девять-один-один. Вот он, в бейсболке, – она указала на человека спереди толпы, собравшейся по другую сторону желтой оградительной ленты. На нем был ярко-синий спортивный костюм, по грубым небритым щекам текли слезы. – Его зовут Хэнк Крисвелл.

– Спасибо, Терри, – поблагодарил Монк.

– За это мне и платят, сэр, – улыбнулась она. Кокетливо улыбнулась. Я с удивлением оглянулась. Монк, конечно же, упустил подтекст ее улыбки. Он невероятно наблюдательный человек, кроме случаев, когда дело доходит до тонкостей человеческого поведения.

Не будь идея знакомства с дамами ему чужда, я бы обратила его внимание на кокетство Терри. Но он по-прежнему любил свою покойную супругу, и новый роман ему абсолютно не нужен. И я удивилась, чем таким он мог ее заинтересовать.

Монк подошел к оградительной ленте и небрежно раскрыл обложку своего значка перед Хэнком Крисвеллом. Ему так понравилось, что он проделал этот номер еще пару раз перед патрульным, стоящим у ленты.

– Меня зовут Эдриан Монк. Я расследую убийство Скотта Эггерса. Сочувствую Вашей утрате.

– Нечего тут расследовать. Арестуйте Мерля Сметтера, – вытирая слезы, сказал Крисвелл. – Это он убил Скотта.

– Откуда Вы знаете? – наклонил голову Монк.

Я бы сначала спросила, кто такой Мерль Сметтер, но я не детектив.

– Он установил навес из красного дерева и горячий бассейн на своей крыше без получения разрешений. Постоянно устраивал вечеринки. Мало нам этого шума, так еще его бассейное оборудование круглосуточно скулило и булькало, – жаловался Крисвелл. – Мы написали на него жалобу в городскую администрацию, и его заставили все исправить.

– Это больше похоже на незначительную ссору соседей, – усомнился Монк, – чем на повод для убийства.

– Люди убивают друг друга за мелочь в кармане. А Сметтеру демонтаж бассейна и возвращение крыши в первоначальное состояние обошлись в сто шестьдесят тысяч долларов, и он обвиняет нас в потере денег, – поведал Крисвелл. – А если мы выиграем судебный процесс, это будет стоить ему гораздо больше.

– Вы судитесь с ним? – спросила я. – Из-за чего?

– Мы художники, занимаемся графическим дизайном. Шум лишал нас сна, что плохо сказывалось на нашем творчестве и бизнесе. Поэтому мы затребовали единовременную выплату пяти миллионов долларов за потерю доходов и умышленное причинение эмоционального расстройства. Сумма теперь может увеличиться. Я нахожусь в крайне мучительном эмоциональном шоке.

Слезы ручьем полились из его глаз, и он зарыдал в голос.

– Как я могу найти мистера Сметтера? – прервал истерику босс.

Крисвелл всхлипнул и указал обвиняющим перстом на человека, выделяющегося в любой толпе.

Сметтер выглядел как помесь жевуна из страны Оз и хорька: лысый человечек ростом примерно метр пятьдесят с пивным животом, с торчащими из воротника пучками волос и напомаженными усами, загнутыми на концах.

Единственный способ, как он мог напасть на убитого сзади, – запрыгнув на него с тренажера «кузнечик».

Мы с Монком переглянулись. Он явно не верил в обвинения Крисвелла.

– Спасибо за помощь, мистер Крисвелл, – поблагодарил Монк. – Мне бы хотелось, чтобы Вы дали показания офицеру, если в состоянии сейчас.

– Вы не арестовываете Сметтера?!

– Не сейчас, – ответил босс.

Мы направились к одному из полицейских. Подойдя ближе, узнали в нем офицера Милнера, одолжившего Монку бинокль в парке Мак-Кинли. Он тепло улыбнулся, увидев нас.

– Я и не знала, что Вы патрулируете целый город, – удивилась я.

– Во время «синего гриппа» в управлении осталось слишком мало людей, – пожал он плечами. – Поэтому приходится оказываться везде, где нужна полиция.

– Офицер, не могли бы Вы взять показания у Хэнка Крисвелла, Мерля Сметтера и еще у нескольких соседей, чьи окна выходят в этот переулок? – попросил Монк.

– Конечно, – с энтузиазмом отозвался офицер.

– Вы не против помощи мистеру Монку?

– Это моя работа, не так ли?

– А я думала, в связи с эпидемией и прочим, у Вас возникнут проблемы от встречи с нами.

Милнер пожал плечами. – Все мы должны зарабатывать на жизнь. Посмотрите на меня – я беру все сверхурочные, какие только могу.

– Тогда попросите еще парочку офицеров узнать, точно ли Хэнк Крисвелл находился на пробежке в момент убийства? – сказал Монк.

– Будет сделано, – заверил Милнер. – Как продвигается дело Душителя? Есть претенденты на награду мэра?

– Пока никто за ней не обращался, – вздохнул босс.

– Кто-нибудь обратится, – уверил офицер. – Есть люди, готовые продать своего ребенка за двести пятьдесят тысяч долларов.

Милнер вытащил блокнот и направился к Крисвеллу. Я долго смотрела ему вслед. А он симпатяга!

– Вы думаете, Крисвелл убил любовника, а потом сделал вид, что обнаружил тело? – я вернула свои мысли к делу.

Он покачал головой. – Я просто предположил. Крисвелл не напал бы на Эггерса в переулке средь бела дня. Слишком много шансов быть застигнутым.

– Тогда какая у Вас версия?

– Пока никакой. В этом убийстве все неправильно.

– Что можно вообще назвать правильным в убийстве человека? – удивилась я.

– Будь это ограбление, зачем тогда душить его, беспомощно лежащего? И почему ничего не пропало? – рассуждал Монк. – Если это умышленное убийство, почему совершено средь бела дня? Если убийца изначально планировал задушить жертву, почему не принес пакет с собой, а копался в мусоре?

Он вздрогнул при одной мысли об этом.

– Выглядит так, словно убийца импровизировал в спешке. Или пытался выдать преступление за то, чем оно не является.

– Чем же?

– Неправильным убийством, – отрезал Монк.

13. Мистер Монк направляется в штаб-квартиру

Монк изумленно застыл в дверном проеме общего зала отдела убийств. Да и я была поражена.

Портер, Чоу и Уайатт со своими помощниками, а также офицер Кертис находились за своими столами, разговаривая по телефону, ковыряясь в компьютерах или копаясь в бумагах. Наше появление заметили не сразу. Но удивлял не их усердный труд, а сама обстановка в зале.

В наше отсутствие он превратился в выставочный образец баланса и порядка. Все столы располагались в ряд на столь равном расстоянии друг от друга, что казалось, будто его измеряли с помощью линейки с точностью до сантиметра.

Телефоны, светильники, блокноты, компьютерные мониторы, клавиатуры, стаканы для карандашей и другие рабочие приспособления идентично стояли на столах, словно приклеенные.

В каждом канцелярском стакане было ровно по четыре карандаша одинаковой длины, по четыре ручки (две черные и две синие), по две пары ножниц и по две линейки.

Разглаженные постеры, фотографии, карта и объявления ровнехонько висели на стенах на одинаковом расстоянии друг от друга, располагаясь по размеру, форме и цвету. Даже документы, снимки и заметки на индивидуальных информационных досках располагались таким же образом.

Помещение тщательно отмонкили.

Лишь офис капитана Стоттлмайера оставался нетронутым. По сравнению с общим залом он выглядел разграбленным и разгромленным.

Пока Монк наслаждался зрелищем, оторвавшиеся от работы сотрудники наблюдали за нами. Босс был настолько тронут, что едва смог набрать в грудь воздух для разговора.

Если честно, у меня навернулись слезы на глаза. Я радовалась за Монка, до глубины души тронутая порядком, наведенным практически незнакомыми людьми, готовыми показать признательность и уважение к боссу.

– Спасибо, – дрожащим от волнения голосом произнес Монк. – Не могу выразить словами, что это значит для меня. Я вас не подведу.

Он что-то еще хотел добавить, но не нашел слов. Улыбнувшись и кивнув несколько раз, он направился в комнату для допросов, ставшую его офисом.

Уайатт поморщился. – О чем это он, черт возьми?

– Очевидно, он более чокнутый, чем мешок, набитый кошками, – ответила Чоу.

– Уверен, так и есть, – согласился Портер.

Пораженная, я подошла к кофеварке, у которой стояли Джаспер, Спэрроу и Эрни. Думаю, этот угол зала стал помещением для помощников.

Встретившись взглядом с Джаспером, я указала на детективов. – Как им это удалось?

– Они ничего и не делали, – сообщил он. – Все мы со Спэрроу.

– А зачем вам это?

– Ясно же, что капитан Монк страдает неврозом навязчивых состояний.

– Ты имеешь в виду, он урод? – встряла внучка Портера.

– Он и так находится в необычной стрессовой ситуации, – продолжил медбрат, игнорируя замечание Спэрроу, – а беспорядочная среда оказывает на него крайне негативное воздействие. Чем комфортнее он себя чувствует, тем эффективнее работает.

Все правильно. Но циничный вопрос напрашивался сам по себе.

– Пожалуйста, не поймите меня неправильно, – сказала я, – но какая Вам разница, эффективно он работает или нет?

– Я забочусь о людях и ощущаю от этого моральное удовлетворение. И, полагаю, это в интересах моей пациентки, – пояснил Джаспер. – Я никогда не видел Синди такой счастливой, да и ее паранойя усмирилась.

– Вы называете это усмирением? – я взглянула на нее.

Чоу шла к картотеке, по дороге уворачиваясь, петляя и стараясь не отражаться в компьютерных мониторах.

– Она вышла из дома без радио, прикрепленного к голове, – подчеркнул Джаспер. – Это большой шаг.

– Масса народу вставляют в уши наушники от сотового, – ухмыльнулась Спэрроу. – Не вижу большой разницы между ними и ей.

Джаспер понимающе улыбнулся. – Да, Спэрроу. Я желаю, чтоб как можно больше людей разделяли твое просветленное мнение о психическом здоровье.

Я посмотрела на Спэрроу. – Удивлена, что ты согласилась помочь Джасперу в его затее.

– У Джаспера красивая попка, – невозмутимо ляпнула она. Джаспер покраснел. – А я готова многое сделать тем, у кого красивая попка. Кроме того, дедушка действительно нуждается в любимом занятии. Сейчас он хоть знает, кто он, и не нуждается во мне постоянно. Возможно, это последний шанс деда побыть собой, пока окончательно не превратится в овощ.

– Монк – единственное связующее звено в этой группе, – подвел итог Джаспер. – Никто не признается, но все они связывают именно с ним надежды на восстановление.

– Вот блин! – заорал Уайатт. – Кто приклеил к столу мой стакан для карандашей?

Джаспер спрятался за нас со Спэрроу. Ну и храбрец… Надо же, спрятался за женщинами!

Уайатт откинулся на спинку стула, задрал ногу и сбил сапогом пластиковый стакан, оставив лишь донышко, приклеенное к столешнице. Затем удовлетворенно вернулся к работе.

– Прогресс налицо, – заметил Эрни. – Прежний Бешеный Джек застрелил бы за такую шутку.

– Есть хоть что-нибудь, во что он не выстрелит? – поинтересовалась я.

– Его мать, – ответил Эрни. – По крайней мере, так было раньше.

Монк вернулся в общий зал. Впервые он казался расслабленным с тех пор, как получил значок. Он подошел к столу Портера. – Что там с опросом обувных продавцов-однодневок?

Старик заглянул в свои записи. – У меня есть отчеты от семнадцати патрульных офицеров, опросивших торговцев в своих районах. Ни один продавец не признал ни одну из жертв по фотографиям, но у меня имеются имена, адреса и прочие данные для повторного допроса.

Босс кивнул. – Продолжайте в том же духе.

– Я не покину свой стол, пока дело не будет раскрыто, – сурово заявил Портер.

– Он не шутит, – прошептала Спэрроу. – Надеюсь, в здании есть душевые.

Монк перешел к столу Чоу. – Есть успехи в поисках толкача Дайан Труби?

– Он в бегах, но у него родственники в Сакраменто. Поэтому я предупредила тамошнюю полицию и выпаков, чтоб были начеку.

– Выпаков?

– ВПК – Высокогорный Патруль Калифорнии, – пояснила азиатка. – Где Вы были?

– Отходил.

– В государственное или частное заведение?

– В свой кабинет, – ответил Монк. – В достаточно частное.

– Угу, – недоверчиво кивнула Чоу, словно Монк сказал что-то двусмысленное, а она все поняла. Но скрытого смысла не было. Ну, я так думаю.

– А еще я открыла несколько важных фактов об Аллегре Дусе, – добавила Чоу, замолчав на мгновение, чтобы подчеркнуть важность своих слов. – Незадолго до переезда из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско она провела несколько месяцев с «друзьями» в Альбукерке.

Монк пожал плечами. – Это имеет отношение к делу?

Чоу пораженно уставилась на него. – Еще какое! Штаб-квартира агентства Омега, тайного ордена людей и инопланетян, которые тянут за ниточки мировые правительства, находится на базе ВВС Киртлэнд в Альбукерке. Именно там инопланетяне, в основном серые и зеленые, живут и проводят свои эксперименты по управлению сознанием, в том числе и по проекту «СабЗиро», нелегальному и незаконному ответвлению операции «Пламя Гриля».

– Последняя часть реальна, – шепнул мне Джаспер, пока Чоу продолжала вещать.

– Про серых и зеленых космических пришельцев? – съязвила я.

– Про операцию «Пламя Гриля», – пояснил Джаспер. – ЦРУ потратило двадцать миллионов долларов на секретную программу использования экстрасенсов для чтения мыслей вражеских агентов, смены орбиты спутников-шпионов и для обнаружения плутония в Северной Корее. Это – ответвление проекта «МК Ультра», подразделения ЦРУ по контролю за разумом, основанного в 1953 году, на нужды которого уходило шесть процентов бюджета агентства, пока не было окончательно закрыто в 1972 году.

Я уставилась на него.

– Честно! – заверил он. – Именно они выпустили на улицы ЛСД, случайно созданный в шестидесятые.

Я буквально прожгла его взглядом.

– Это правда, – подтвердил он. – Вы и сами можете проверить.

Джаспер напугал меня. Он – профессионал в вопросах психического здоровья. Если часть паранойи Чоу передалась ему, что же может случиться со мной, пока я постоянно нахожусь рядом с Монком?! Как скоро я начну измерять кубики льда в морозилке, дабы убедиться, что они идеально квадратные?

Разговаривая с Джаспером и на минуту заблудившись в своем маленьком кошмаре, я совсем потеряла нить рассказа Чоу. Но обобщить его суть достаточно просто: внеземные цивилизации проникают в наши мозги, зондируют наши телесные отверстия и управляют миром с помощью гнусных государственных учреждений.

– Что насчет Макса Коллинза? – спросил босс. – Есть информация?

– Тут все становится еще интересней, – вдохновилась Чоу. – Он сколотил состояние, разрабатывая передовое программное обеспечение для радиолокационных систем. Его главным клиентом являлось правительство США. Соедините все точки.

– Какие точки? – не понял Монк.

– Альбукерке. Программное обеспечение для радаров. База ВВС Киртлэнд. Астрология. Инопланетяне. Проект «СабЗиро». Роузвелл. Убийство. Мне самой нарисовать Вам полную картину?

– Да, пожалуйста. Это было бы очень полезно, – Монк сместился к столу Уайатта и замер, заметив пропажу стакана для карандашей. – Стакана для карандашей нет.

– Я распотрошил три точки разборки автомобилей, но не обнаружил признаков машины жены Ямады, – доложил Уайатт. – Возможно, ее уже разобрали до винтика и отправили в Мексику, Китай или Южную Америку. Вероятно, сиденья от нее на следующей неделе будут в каком-нибудь такси в Маниле.

– На всех остальных столах они есть, – настаивал на своем Монк, – а на Вашем – нет.

– Я попросил ботанов из мастерской сравнить следы ее колес в гараже со следами на месте преступления, – проигнорировал замечание босса Уайатт. – А еще проверял ее местонахождение в момент убийства. Говорит, была у своего приятеля, и тот подтверждает ее слова, но я уверен, она пообещала ему процент от страховки мужа за алиби. Я расколю его, даже если придется делать это голыми руками.

– Нужно достать Вам что-нибудь для карандашей, – Монк повернулся к офицеру Кертис, стоящей в ожидании приказов. – Нужно достать ему держатель для карандашей, соответствующий остальным.

Она кивнула и сделала запись в своем блокноте. – Карандашный стакан. Крайне необходимо. Ясно.

– Извините, – послышался чей-то голос.

Обернувшись, мы увидели долговязого парня лет тридцати, замершего в дверях в сопровождении патрульного офицера. Незнакомец был худой, с длинной шеей, длинными руками и узким лицом. Он дрожал, словно через его костлявое тело проходил электрический ток, и нервно подергивал пучок волос на подбородке.

– Кто здесь главный? – предупредил вопрос Монк, шагнув вперед. – Думаю, я.

– Готовьтесь выписать мне солидненький чек, – заявил вошедший. – Я сообщу вам, кто Золотоворотский Душитель.

14. Мистер Монк возглавляет захват

Монк немедленно повел его в комнату для допросов. Я потрусила за ними, хоть меня и не пригласили, и я не полицейский. Уверена, доктор Уотсон пошел бы с Холмсом в аналогичной ситуации.

– Я капитан Монк. А Вы кто?

– Бертрам Грубер.

– Можете начать расстегивать рубашку, мистер Грубер, – сказал босс.

– Я здесь не для медосмотра.

– Но Вы пропустили петлю, – заметил Монк. – И Ваша рубашка сидит криво.

– И что?

– Вы в полицейском участке, а наша работа – обеспечивать законность и порядок, – заявил Монк. – А Вы не в порядке.

– Мистер Монк, – вмешалась я, – этот человек заявляет, что знает Золотоворотского Душителя.

– Именно за этим я сюда и пришел, – подтвердил Грубер.

– Я должен доверять пьяному и неряшливому человеку? – удивился Монк.

– Я не пьян, – возразил Грубер.

– Почему же Вы в таком беспорядке?

Грубер неохотно расстегнул рубашку. Монк повернулся к нему спиной и жестом попросил меня сделать то же самое.

– Я не застенчивый, – усмехнулся Грубер.

– А стоило бы стать таким, – назидательно произнес Монк.

– Что Вы знаете о Душителе? – спросила я, стоя спиной к посетителю.

– Это случилось в общественном саду рядом с площадью Мак-Кинли. Я ходил туда проверить свою клубнику рано утром в субботу. Я присел на корточки, поливая ее, ну вы понимаете, и увидел парня, выходящего с площадки для собачьих прогулок. Только никакой собаки с ним не было. Странно, он прижимал к груди беговой кроссовок, словно тот сделан из золота.

Кроссовок.

Мое сердце пропустило удар. Узнай Монк об этом, он бы потребовал, чтобы оно стукнуло лишний раз для восстановления гармонии.

Монк развернулся, и я тоже.

– Ваша рубашка по-прежнему криво застегнута, – заметил он.

Грубер осмотрел себя. – Вовсе нет.

Босс умоляюще посмотрел на меня.

– Вы всерьез хотите, чтобы я перезастегнула ему рубашку?

– Прояви хоть немного сострадания к ближнему! – попросил он.

– Да, проявите! – обрадовался Грубер.

Знаю, Монк просто не может сконцентрироваться, пока рубашка застегнута неправильно. Пришлось принести жертву ради команды. Я вздохнула и расстегнула рубашку Грубера, оголяя его тощую, впалую грудь.

Тот улыбнулся.

– Мило, не так ли? – подмигнул он. – Я, кстати, свободен.

– Я не против большой прибавки к зарплате, – повернулась я к Монку, но он снова стоял к нам спиной.

– Расскажите подробнее о человеке, которого Вы видели, – попросил босс.

– Толстяк лет тридцати пяти-сорока, с сальными каштановыми волосами и толстыми щеками, словно у него во рту пара теннисных мячиков.

Я застегнула рубашку так шустро, как только смогла. – Наконец-то!

– Если мечтаешь повторить, детка, позвони, – сморозил Грубер. – Мы провернем это на моей яхте.

– У Вас есть яхта? – спросила я.

– Скоро будет, – снова подмигнул он. – Она стоит первым номером в списке покупок, которые я распланировал на двести пятьдесят штук.

– Вы сообщили нам недостаточно, чтобы мы могли его арестовать, – поправил Монк.

– А я и не закончил, – возразил Грубер. – Он вытер ботинки, чтобы избавиться от собачьего дерьма, а потом сел в свою тачку, «форд-таурус» 1999 года небесно-синего цвета. С разбитой задней левой фарой и вмятинами на бампере. Хотите знать номера?

– Вы помните номерной знак? – недоверчиво спросил Монк.

– Последние несколько цифр и букву, поскольку они совпадают с днем рождения моей мамули, – осклабился Грубер. – М-пять-шесть-семь. Как пятое мая 1967 года.

– Оставайтесь здесь, – велел ему Монк. – Тут есть отличное зеркало. Можете поупражняться в правильном застегивании рубашки, пока мы отсутствуем.

Выйдя из комнаты, Монк направился к офицеру Кертис, как и все ожидавшей оглашения новости о серийном убийце в общем зале.

– Нужно срочно проверить номерной знак, – приказал он. – Последние знаки – М-пять-шесть-семь.

– С частью номера мы получим сотни результатов, – возразила она.

– Меня интересуют только те, что зарегистрированы на «фордах-таурасах».

Офицер Кертис села за компьютер и ввела информацию.

– Что думаете об этой истории? – поинтересовалась я у босса.

– Он знал о левом ботинке. Эта информация скрыта от широкой общественности. А еще он сказал, что подозреваемый выходил с площадки для выгула собак. Конкретное место преступления тоже не упоминалось.

– Значит, это настоящий свидетель.

– Не доверяю я ему, – скривился Монк.

– Вы так говорите лишь из-за неправильно застегнутой рубашки!

– Лучшего показателя надежности человека и не найти, – отрубил он. – Поэтому я и не удивился его лжи.

– А в чем он солгал? – удивилась я.

– В том, чем занимался в субботу утром.

– Как Вы узнали? – Ну вот, опять я задала вечный вопрос. Стоит напечатать его на футболке с другими часто повторяющимися вопросами и носить ее на работу каждый день вместо униформы.

– Он сказал, что проверял клубнику.

– Там же открытый сад, – возразила я. – Люди могут выращивать все, что пожелают.

– Но сажать клубнику еще слишком рано. Оптимально время – между первым и десятым ноября, чтобы поймать зимний холод; в противном случае, ягод будет мало, если они вообще уродятся.

– Возможно, он просто паршивый огородник, – пожала плечами я. – Лично я вообще не знала, когда нужно сажать клубнику.

Офицер Кертис подала голос. – Есть одно совпадение номера с «фордом-таурусом» 1999 года, сэр. Здесь, в Сан-Франциско, зарегистрирован на Чарли Геррина.

– Я знаю это имя! – воскликнул Фрэнк Портер.

– В самом деле? – осведомился Монк.

– Полагаю, оно мое, – замялся старик.

– Нет, не твое, – опротестовала Спэрроу. – Тебя зовут Джордж Клуни.

– Тогда есть другая причина, по которой я знаю это имя, – Портер перебирал листы на столе. – Ага. Вот. Чарли Геррин. Он торгует распродажной обувью на блошином рынке в районе Мишен.

Мое сердце снова забыло стукнуть. Если так и дальше будет продолжаться, стоит посетить кардиолога.

Чарли Геррин должен быть убийцей. В противном случае все собранные факты можно квалифицировать как самое невероятное совпадение в истории.

Единственным недостатком являлось то, что Бертрам Грубер собирался получить двести пятьдесят тысяч долларов за наводку. Признаюсь: я завидовала, и мне было обидно. Монк раскрывал по восемнадцать-двадцать убийств в год, а получал мизерную зарплату консультанта, из которой в свою очередь платил мне ничтожную зарплату помощницы. А какой-то тупица пришел с номером машины и получит четверть миллиона! Монку бы потребовались годы рабского труда на город, чтобы столько заработать.

Уайатт поднялся со стула и навис над плечом офицера Кертис. – Есть домашний адрес этого Геринга?

Сьюзан кивнула. – Сейчас распечатается на принтере.

Уайатт подошел к принтеру и выдернул из него лист. – Он живет в халупе в районе Мишен. Нужно организовать штурмовую группу и взять его НЕМЕДЛЕННО!

– А может, просто постучать ему в дверь и проверить, дома ли он? – предложил Монк. – Я так обычно поступаю.

– Мы имеем дело с психом. Если копы в униформе уже допрашивали его, он знает, что мы возьмем его за задницу – это только вопрос времени, – настаивал Бешеный Джек. – Он готовится либо смыться, либо к бою.

– Он прав, – подтвердил Джаспер, – с психологической точки зрения, конечно.

– Уверен, полицейские, приходившие на торговую точку, жутко разозлили его, – поддакнул Эрни. – А если они появятся еще и у него дома, нарушая личное пространство, то спровоцируют настоящую ярость.

Монк отвел меня в угол и прошептал: – Что мне делать?

– Мне крайне неприятно говорить это, но, похоже, Уайатт прав, – ответила я. – Если кому и заняться тактическим штурмом, то только ему. Просто убедитесь, что Вы в кевларе с головы до пят.

– Мне действительно необходимо присутствовать там? – заныл босс.

– Вы же капитан, – настаивала я.

Тактическая штурмовая группа собралась у супермаркета Сэйфвей за углом здания, где жил Чарли Геррин.

Монк стоял в кевларовом жилете, а еще тридцать сотрудников проверяли свое оружие и коммуникационные устройства. Босс настолько нелепо выглядел, словно единственный натурал в гей-баре (именно так он бы там и смотрелся). Он беспрестанно возился с гарнитурой и регулировал микрофон у рта, из-за чего еще более неловко себя чувствовал.

А вот Уайатт явно находился в своей стихии. Кевларовый жилет так великолепно сидел на нем, что я задалась вопросом: не на заказ ли его сшили? Он раздал на руки план жилища Геррина и уверенно раздавал приказы офицерам, а Монк жался в сторонке, поправляя гарнитуру, пока не нашел для нее оптимальное положение.

Уайатт закончил инструктаж, все сверили часы и направились по местам.

Он неодобрительно посмотрел на Монка. – Ты вооружен?

Монк полез в карман и достал полдюжины герметичных пакетов и пачку салфеток.

– Они убивают всех микробов при контакте, – пояснил он.

Бешеный Джек поморщился с отвращением. – Встань позади меня и укрывайся, когда начнется стрельба.

– А когда мне начать съеживаться?

– Съеживаться не надо.

– А я уверен, что надо, – не согласился Монк. – Мне кажется, если я потренируюсь в съеживании сейчас, то смогу полностью съежиться, когда придет время.

Уайатт лишь покачал головой и направился прочь. Эрни перехватил его.

– Помните дыхательные упражнения, которым я научил Вас? Постарайтесь сохранять спокойствие и сосредоточенность.

– Я всегда спокоен и сосредоточен, когда у меня в руке пистолет, – отмахнулся Бешеный Джек.

– Не позволяйте гневу управлять Вами, – продолжил наставления Эрни. – Сами управляйте гневом. Отгоните его в гараж и закройте там.

Уайатт смерил его стальным взглядом. Эрни сник и отошел.

Поскольку мы с Эрни гражданские, на рейд нам путь был заказан и я благодарна судьбе за это. Мы добились права наблюдать за операцией, не выходя из мобильного командного центра – модернизированного фургона «виннебаго» с мониторами, на которых в реальном времени шла картинка с камер, установленных на шлемы ребят из подразделения SWAT.

Предупреждаю, приготовьте свой мозг к тому, что меня там не было, хоть я и пересказываю произошедшие события. Я видела все на экранах через «коп-камеры», а потом Монк мне дополнил картину своим рассказом. Поэтому я в курсе.

Полицейские проникали в здание через разные входы, двигаясь с хореографической точностью. Ну, кроме Монка, напоминающего танцора в ансамбле, который не попадает в такт. Уайатт постоянно дергал его, понуждая возвращаться в строй.

Полицейские вывели наружу жильцов первого этажа, прежде чем подняться наверх к квартире Чарли Геррина. Коридор был узким, тускло освещенным, с ободранным ковром на полу и облупившейся краской на стенах.

Уайатт и офицеры прижались к стене. Монк, изо всех сил старающийся не прикоснуться к стене и не наступить на пятна на полу, напоминал ребенка, играющего в «классики».