Текст книги "Мистер Монк и две помощницы"

Автор книги: Ли Голдберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 20. Мистер Монк идет к ортодонту

Уолнат-Крик некогда был привлекательным городишкой на берегу крохотного ручейка, журчащего в рощах грецкого ореха в тени горы Дьябло. В шестидесятые и семидесятые годы рощи вырубили, ручей отвели, освобождая место для тысяч особняков различных сообществ типа Уолнат-Акрс, Уолнат-Гроув и Уолнат-Уок.

В новом тысячелетии центр Улнат-Крика разрушили и восстановили. Теперь он превратился в торговый центр а-ля Дисней, предназначенный вызывать воспоминания о маленьком американском городке вместо настоящего маленького американского городка.

Доктор Пола Дэлмас имела практику ортодонта в городском медицинском комплексе, идеально отражающем нравственный облик современного Уолнат-Крика. Ее отделение располагалось среди похожих на торговые точки офисов под общим название Докторский парк. Не хватало только ресторанчика «Панда Экспресс», хотя для большей аутентичности панде на логотипе пришлось бы нацепить на шею стетоскоп.

Доктор Дэлмас открывала в одну из суббот месяца прием для пациентов, в основном детей и подростков, которые не могли посетить врача в будние дни, поскольку их некому отвести к врачу.

Знакомая ситуация. Хотела бы я, чтобы ортодонт дочери принимал по выходным! Я даже подумывала прихватить Джули в Уолнат-Крик и воспользоваться субботним приемом.

Учитывая страх Монка перед стоматологами, я полагала, что затащить его в кабинет ортодонта – непростая задача. Но к великому удивлению, он не выглядел испуганным, напротив, вел себя очень уверенно.

Приемная оказалась теплой и удобной, окрашенной в спокойные натуральные тона и обставленной уютными мягкими креслами. Если б не плакаты на стенах с зубами до и после ортодонтии, не журналы «Хайлайтс для детей» на кофейных столиках и не банальный аквариум с тропическими рыбками, можно было бы поверить, что это частная гостиная.

На креслах сидели двое детей с отцом, ожидая врача или ее помощника. Вид детей с прозрачными, едва видимыми скобами на зубах, наполнил меня чувством горечи и ревности.

Когда я носила брекеты, мой рот заполняли провода, резинки и блестящее серебро, из-за которых я стеснялась улыбаться. Я накладывала воск на фиксаторы, чтобы не царапать щеки. Представляете, какой красоткой я выглядела? И это еще не самое худшее. После школы мне приходилось скреплять брекеты между собой. Получалось подобие орудия пытки из коллекции лондонского Тауэра, а лицо выглядело так, словно мне медленно снимают череп.

Двадцать лет спустя я по-прежнему чувствую стыд, поэтому меня возмущает, что современные дети не проходят через то, что прошла я. Очевидно, у меня есть проблемы, которые нужно решать.

Пока я представлялась в регистратуре, Монк восхищенно застыл в приемной перед одним из плакатов. Он заложил руки за спину, скрупулезно изучая яркие снимки кривых желтых зубов, и как они выглядят после выпрямления и отбеливания. Можно подумать, он очутился в Лувре.

– Великолепно! – воскликнул он.

Достав лупу из внутреннего нагрудного кармана пиджака, он начал рассматривать фотографии через нее.

– Непередаваемо!

Секретарша жестом поманила меня. – Доктор только что закончила с пациентом. Можете увидеться с ней, если желаете.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Обернувшись, я увидела, как Монк прикладывает рулетку к плакату. Понятия не имею, что он измерял, но кивал с явным одобрением.

– Изысканно!

– Мистер Монк, доктор примет нас сейчас, – сообщила я.

– Одну минуточку, – босс положил рулетку в карман и подошел к секретарше.

– Извините, – обратился он к ней, – где я могу приобрести эти произведения искусства?

– Какого искусства? – не поняла она.

Монк указал на плакат. – Чудное творение истинного гения!

– Вы имеете в виду фотографии зубов? – поморщилась она.

– Они бы сказочно смотрелись у меня в гостиной. Хотя, скорее всего эти шедевры мне не по карману.

– Эти плакаты? – спросила она. – Думаю, их прислали вместе с заказом стоматологического оборудования.

Монк улыбнулся. – Нет, правда. Я серьезен.

– Да они халявные, – засмеялась она. – Их бесплатно раздают.

– Понятно, доктор не желает, чтобы все знали, сколько она заплатила, – Монк понизил голос до шепота. – Выставление доходов напоказ перед пациентами обычно вредит бизнесу. Я восхищен вашей предусмотрительностью.

Монк направился за мной в смотровую. Коридор украшали рамки с фотографиями улыбающихся пациентов доктора Дэлмас. Некоторые с брекетами, некоторые – без. Монк медленно шел мимо них, внимательно разглядывая. По выражению лица читалось, что он впечатлен.

Смотровая представляла собой большую комнату с четырьмя стоматологическими креслами перед окном с видом на холмы.

В креслах сидели две девочки. Одна чистила зубы гигиенической щеткой, ротовую полость второй осматривала женщина-врач. Я предположила, что это и есть доктор Дэлмас, поскольку халат был только на ней.

Высокая и стройная, с завязанными в хвост волосами, она выглядела почти так же молодо, как и ее пациентки.

– Выглядит неплохо, Маришка, – похвалила она. – Но фиксатор придется надевать чаще, а то вернемся к тому, с чего начинали.

– Но фиксатор выглядит ужасно противно, – скривилась девочка.

– Не так противно, как твои зубы раньше, – сняла перчатки доктор Дэлмас.

– Вам стоит слушаться ее, юная леди, – горячо поддержал Монк. – Она делает Божью работу!

Доктор Дэлмас улыбнулась. – Очень приятный комплимент от человека, которого я раньше не встречала.

– Вы превращаете хаос в порядок и спасаете жизни людей!

– Я лишь выпрямляю зубы.

Монк покачал головой и посмотрел на меня. – Смотри, какая скромница!

Она с трудом поднялась со стула и неловко проковыляла к контейнеру с опасными отходами, куда выбросила перчатки.

Монк наблюдал за ее передвижением. Его, вероятно, обеспокоила ее неровная походка. Баланс и симметрия для него много значат. Но выражение лица босса вызвало у меня недоумение. В глазах – нежность, но щеки гневно натянуты.

Врач вымыла руки, повернулась к нам, и Монк убрал гримасу. Но я видела, какие усилия ему пришлось приложить. Ему не хотелось, чтобы она заметила его чувства.

– Значит, у вас есть ребенок, нуждающийся в помощи ортодонта? – спросила она.

– Да, – ответила я. – Но мы сейчас пришли по другому поводу.

Доктор Дэлмас сконфузилась. – Тогда что я могу для вас сделать?

– Мы хотели поговорить с Вами о Рональде Вебстере, – пояснил Монк.

– А это кто? – удивилась она.

– Человек, отправлявший Вам конверты с деньгами, – растолковал босс.

Она уставилась ему в глаза. Монк не дрогнул. – Пройдемте в мой кабинет, – предложила она.

Она захромала мимо нас, показывая дорогу. У Монка снова появилось странное выражение лица.

В ее светлом и просторном кабинете в вазах благоухали свежие цветы, на диване лежали подушки в цветочек, а на столе – фотографии мужа и маленького сына. Все регалии доктора развешены в рамках на стене вместе с семейными фотографиями. Очень гостеприимное и женственное пространство. Она села за стол, а мы заняли кресла для гостей.

– Вы не похожи на налоговых агентов, – констатировала она. – Вы детективы?

– Он, – подтвердила я. – Это Эдриан Монк, а я его помощница Натали Тигер.

– На кого вы работаете?

– Я консультант Полицейского Управления Сан-Франциско, – сказал босс. – Помогаю в расследовании убийства Рональда Вебстера.

Она мгновение обдумывала услышанное. – Он сбил меня и скрылся с места происшествия?

Монк кивнул. – Откуда Вы знаете?

– Я всегда считала, что это «повинные» деньги, – вздохнула она. – И лишь один человек настолько виновен передо мной.

– Когда деньги начали приходить? – поинтересовалась я.

– Точно не помню. Вроде, через год или два после трагедии. Я долго лечилась в больнице и вне ее стен. И потеряла счет операциям, которые потребовались, чтобы собрать меня буквально по частям. Врачи отлично потрудились.

– Вы прекрасно выглядите, – выдал комплимент Монк.

Я опешила. Не припомню случая, когда он хвалил женщину за внешний вид. Меня-то он никогда не хвалит.

– Вы просто не видели мои шрамы, – погрустнела доктор Дэлмас. – Я их скрываю.

– У каждого есть шрамы, и все их скрывают. Вам это удается лучше других.

– Я говорила не метафорически. Мои шрамы реальны.

– Как и другие, – поддакнул он.

– Однажды, когда я еще жила в Окленде, по почте прибыл толстый конверт с написанным от руки моим именем, – начала она печальное повествование. – Без обратного адреса, лишь штемпель Сан-Рафаэля.

– Сколько в нем было денег? – живо полюбопытствовала я.

– Пара сотен долларов. Конверты стали приходить каждый месяц, всегда со штемпелями разных почтовых отделений в районе залива.

– Он не хотел, чтобы его выследили, – закивал Монк.

– Через несколько лет после аварии я уехала из Окленда и поступила в училище в Сан-Диего. Более по старому адресу деньги не присылали. Зато конверт уже ждал меня в Сан-Диего. И повсюду, где бы я ни жила с тех пор, приходили переводы.

– Значит, он наблюдал за Вами, – слетело у меня с языка. – Жутковато, наверное.

– Ну да, – согласилась она.

– Но в полицию Вы так и не обратились, – констатировал босс.

– Я не была уверена, что деньги от него.

– Но это не помешало их тратить, – брякнула я.

Ее глаза вспыхнули гневом. – Никакие деньги не компенсируют мои утраты. Мое лицо реконструировали. Мои бедра разрушены, и я лишилась способности рожать детей. Нам пришлось усыновлять. Скажите, как я могла потратить хоть копейку из его денег? Даже мысль об этом приносит мне боль!

– Тогда что Вы делали с деньгами? – смутилась я.

– Через некоторое время я перестала вскрывать конверты, просто кидала их в коробку. Они так и лежат мертвым грузом.

– Зачем же Вы их храните? – удивился Монк.

Она пожала плечами. – Для сегодняшнего дня.

– А что происходит сегодня? – осведомилась я.

Она снова пожала плечами. – Где он жил?

– В Сан-Франциско, – ответила я. – Он работал продавцом обуви и каждое утро посещал церковь.

– Приятно знать, что он занимался чем-то другим, а не только посылал мне деньги, облегчая свою совесть, – вздохнула доктор Дэлмас. – У него есть семья?

– Могу сказать лишь, что он жил одинокой и намеренно скучной жизнью, – развел руками Монк. – Он всегда боялся, что его поймают.

– Тогда он тоже страдал, – вздохнула она.

– Полагаю, да. Но кто-то хотел, чтобы он страдал сильнее. Его убили особо жестоким способом.

– Каким?

– На него напал аллигатор, – поделился босс.

Она посмотрела на него. – Вы уверены?

– Я понял по укусу.

– Одинаковые зубы, – сказала доктор Дэлмас.

– Одинаковые зубы, – подтвердил Монк. – Красота!

Она склонила голову и взглянула на Монка в новом свете. – Да, соглашусь с Вами.

– Где Вы находились вечером в четверг? – встряла я.

– Тогда его убили? – переспросила она.

– Предположительно.

– Думаете, я скормила его аллигатору?

– У Вас отличный мотив.

– У меня нет аллигатора, а если бы и был, я не знала, кто он и где проживает. Но я видела его.

– Где? – оживился босс. – Когда?

– Один раз в камере хранения; потом, пару лет спустя, у кинотеатра, – поведала она. – Еще раз встретила его на трибуне во время матча Окленд Атлетикс, куда муж меня затащил.

– Но Вы так и не вызвали полицию? – уточнила я.

– Всего лишь лицо, смотрящее на меня из толпы. И я узнала его не по лицу, а по глазам. Никогда не забуду их. Все происходило быстро. Я моргну, отвернусь или передо мной кто-нибудь мелькнет, и он сразу исчезает. И вообще, я никогда не была уверена, что это не галлюцинации.

– Но знали, что их у Вас нет, – заметил Монк.

Она кивнула. – Знала.

– Вы так и не ответили про вечер четверга, – напомнила я.

– Мой муж в тот вечер забрал ребенка в Сан-Диего навестить бабушку. А я наслаждалась, долго принимая расслабляющую ванну и читая роман Норы Робертс.

– Получается, у Вас нет алиби, – подвела итог я.

– Полагаю, да. А в какую церковь он ходил?

– Миссия Долорес.

– Возможно, я отдам деньги им, – проронила она. – Это все? Мне нужно еще осматривать пациентов.

– У меня есть всего один вопрос, – опять взялся за свое Монк. – Где можно достать плакат вроде тех, что висят в Вашей приемной?

Глава 21.Мистер Монк и вскрытие

По дороге обратно в Сан-Франциско Монк ехал с опущенным козырьком, лицезрея расправленный на заднем сиденье плакат с преображающей силой ортодонтии, любезно подаренный нам доктором Дэлмас.

– Это произведение искусства превратит мою квартиру в галерею, – радовался Монк.

– Несомненно, в Вашем квартале только Ваша гостиная украсится стоматологическим плакатом.

– Возможно, придется потратиться на систему безопасности, – погрустнел он.

– И подписаться на «Хайлайтс для детей».

– Я уже подписан.

– Правда?

– Нахождение объектов в скрытых изображениях обостряет наблюдательность, – пояснил он. – Плюс, приключения Гуфуса и Галланта довольно занимательны.

– Надеюсь, доктор Дэлмас не окажется убийцей, – сказала я. – Иначе плакат будет выглядеть взяткой.

– Она не может быть убийцей, – заверил он.

– Рональд Вебстер переехал ее на машине и оставил калекой на всю жизнь, – напомнила я. – Она – наиболее вероятный подозреваемый. Но главное – у нее нет алиби.

– Она не смогла бы пойти на преступление, – замотал головой Монк.

– Почему нет?

– Потому что мы родственные души.

– Вы же совсем не похожи!

– Мы оба боремся с несправедливостью и исправляем ошибки.

– Она исправляет зубы. Не вижу борьбы с несправедливостью.

– Увидела бы, имей ты кривые зубы. Она, как и я, восстанавливает порядок.

– Может, ей показалось бы справедливостью, если б Рональда Вебстера сжевала тварь с идеальными зубами.

Я поймала момент, когда у нее загорелись глаза при рассуждениях босса о красоте идентичных зубов. В конце концов, они на самом деле могли быть родственными душами.

– Я наблюдала за Вами, когда она поднялась после осмотра пациентки, – заметила я. – У Вас было странное выражение лица. О чем Вы думали?

Стоило мне напомнить, как это странное выражение вернулось.

– Рональд Вебстер поломал ее. Врачи пытались исправить последствия, но безрезультатно. Теперь она посвящает жизнь помощи другим, и у нее отлично получается, – сказал он. – Ее трагедия ужасна и жестока. И еще, я подумал, не из-за несчастного ли случая она настолько хороша в работе?

– Мы никогда не узнаем ответ на этот вопрос.

– Я смогу узнать, – не согласился он.

Он бы мог. И я абсолютно уверена, как и в том, что он найдет убийцу жены.

Мы ехали посередине моста между Сан-Франциско и Оклендом, когда позвонил Стоттлмайер и сообщил, что судмедэксперт завершил вскрытие. Стоттлмайер хотел встретиться с нами в морге, чтобы ознакомиться с результатами.

По субботам мне нравится проворачивать кучу делишек, но посещение морга к ним не относится. В морге холодно, плохо пахнет и полно трупов. А в остальном неплохое местечко.

Разумеется, для Монка все иначе. Он в морге чувствует себя как дома: все стерильно и упорядоченно, везде блестящие металлические поверхности и сверкающий линолеум. Уверена, он скорее предпочтет принимать пищу в морге с пола, чем со столика для пикника в парке Золотые Ворота.

В морге нет неуместного и бессистемного. Ничего не разбросано. Тела тщательно помечены и выложены на столах для вскрытия или хранятся в холодильных камерах. Даже предметы, вытащенные из тел, аккуратно взвешиваются, измеряются, каталогизируются, а затем утилизируются.

А если возникает беспорядок, помещение сразу дезинфицируется, дезодорируется и, вероятнее всего, полируется, что объясняет блестящие поверхности.

Монк часто предлагал в свободное время помочь с уборкой в морге. Но судмедэксперт всегда вежливо отклонял предложения к негодованию босса и к моему облегчению. Поскольку именно мне пришлось бы его везти туда и обратно.

Стоттлмайер ждал нас в холле у лестницы, что крайне необычно. В подобных случаях мы встречаемся вокруг стола для вскрытия. Вроде Дня Благодарения, только без еды и парадной посуды.

– Что за приветственная комиссия? – улыбнулась я.

Стоттлмайер нахмурился. – У нас сегодня необычный гость, и я хотел подготовить вас к встрече.

В основном это касалось Монка, а не меня.

– Кто он? – поинтересовался босс.

– Он вроде консультанта, – закашлялся Стоттлмайер. – Рэнди думает, что он может свежим взглядом посмотреть на дело, и позвал его вчера после обнаружения тела.

– Но я же Ваш консультант, – испугался Монк.

– Думай о нем, как о консультанте Рэнди, – мялся капитан.

– Я думал, для Рэнди я тоже консультант, – бормотал Монк. – Почему я не могу консультировать всех и каждого?

– Если честно, Монк, я готов взять столько знающих консультантов, сколько смогу. Особенно, если они готовы работать бесплатно.

– Я буду работать бесплатно, – предложил Монк.

– Нет, не будете! – возразила я.

– Вы так и не сказали, что это за консультант, – перебил Монк.

– Ян Ладлоу, – буркнул капитан, ведя нас в прозекторскую. – Писатель.

Автор детективов стоял напротив лейтенанта Дишера и доктора Хетцера по другую сторону стола с телом Рональда Вебстера.

– Зачем ты его позвал? – насупился Монк на Дишера.

– Рэнди один из моих лучших учеников, и хорошо знаком с моей работой, – Ладлоу не дал Рэнди и шанса ответить.

– Я изучил почти каждое слово из написанных им книг, и это оказало громадное влияние на мою прозу, – подобострастно встрял Дишер и обратился к Стоттлмайеру. – Вы, наверное, заметили разницу в моих рапортах.

– Я читаю твои рапорты не ради прозы, – отрубил капитан.

– Тогда Вы лишаете себя тонких тематических образов и маленьких характерных штрихов, – юлил лейтенант. – Не говоря уже о сыром эмоциональном резонансе.

– Так вот что это было? – ехидно воскликнул капитан. – А я думал, рвотные рефлексы.

– Удивлен, что не Вы позвали меня сюда, – обратился к Монку писатель.

– Зачем это мне? – удивился Монк.

– Из-за поразительного сходства между этим убийством и моей последней книгой, – Ладлоу перевел взгляд на меня. – Я подписал Вам экземпляр «Последнего слова – смерть», во время нашей встречи в Лос-Анджелесе.

– Не удалось пока прочесть книгу, – развела я руками.

– Я пролистал пару первых страниц, – хмыкнул Монк. – Сразу стало совершенно очевидно, кто является убийцей.

– А я был сражен наповал неожиданностью, – благоговейно лепетал Дишер. – Вообще, считаю, план был идеальным.

– Во всех книгах убийца – наименее подозреваемый человек с какими-нибудь странностями, – вставил Монк.

– Разве? – поразился Дишер.

– А я думал, ты изучил все его работы.

– Значит, Вы все-таки читали мои книги, – обрадовался писатель. – Я польщен.

– Не стоит. Если прочитал одну, – подытожил босс, – считай, прочитал все.

– Здесь вам не книжный клуб, – нетерпеливо оборвал Стоттлмайер. – Мы собрались не обсуждать книги мистера Ладлоу, а узнать, что произошло с Рональдом Вебстером. Пора заняться непосредственно делом! Что у Вас нового, доктор Хетцер?

Судмедэксперт откашлялся и достал крошечную телескопическую указку, которой помахал над телом, словно волшебной палочкой. Может, он хотел заставить тело исчезнуть, а потом снова появиться.

– Видите ли, не просто определиться, утонул этот человек или нет, – пустился в объяснения доктор Хетцер. – Настоящая головоломка. Но я верю, именно это является причиной смерти. Остался вопрос: он утонул в океане или в другом месте?

Его палочка раскачивалась над голым телом Вебстера, привлекая к нему наше внимание. Осматривать труп стало еще неприятнее, чем раньше, поскольку помимо укусов аллигатора на теле появились следы вскрытия и грубые швы.

И все же в этот раз я чувствовала себя полегче. Возможно, из-за местонахождения или проведенного исследования. Или я просто привыкла к нему.

– Соленость океанической воды, как правило, составляет от тридцати трех до тридцати семи промилле, – продолжил судмедэксперт. – Тем не менее, соленость воды, найденной в легких, может не соответствовать солености воды, в которой он утонул. Все из-за физического явления, называемого «осмос», но не думаю, что вам надо в это вникать.

– Вы правы, – кивнул Стоттлмайер. – Буду признателен, если Вы просто поделитесь мнением.

Но доктор Хетцер не собирался ограничиться кратким резюме, как и Монк во время подведения итогов. Он хотел блеснуть умом и не желал лишать себя этого удовольствия.

– Существуют микроорганизмы, способные жить как в пресной, так и соленой воде, и лишь немногие из них встречаются в водопроводной воде, – сел на любимого конька судмедэксперт. – И, разумеется, вряд ли вы найдете отчетливые следы масла для ванн в воде водоема, заполняемого приливом.

– Говорите, Рональда Вебстера утопили в ванне, а потом бросили на пляже? – уточнил Стоттлмайер.

– Все указывает на это.

– Вы сэкономили бы нам кучу времени, начав с главного, – упрекнул капитан.

– Каково содержание его желудка? – спросил Ладлоу.

– Да кого это волнует? – взъелся Монк.

– Каждый факт существенен, – настаивал писатель.

– Пара-тройка ломтиков пиццы пепперони, – сообщил доктор Хетцер.

– Видите? – скривился Монк. – Бессмыслица.

– Подробности о пище, съеденной Рональдом, расскажут нам о месте, где он находился перед смертью, с кем и когда, возможно, был вместе. Скорость переваривания пищи также поможет установить время смерти. – Ладлоу обратился к доктору Хетцеру. – Что же говорит Вам содержимое желудка, доктор?

– Он убит примерно через полчаса после принятия пищи.

– Интересно, – протянул Ладлоу.

– Бессмыслица, – уперся Монк.

– В крови обнаружили наркотики? – продолжил Ладлоу.

– Нет, – покачал головой судмедэксперт.

– Таким образом, нам известно, что он не принимал наркотики, – заключил писатель.

– Блестящая дедукция, – босс театрально закатил глаза. – Теперь Вы скажете, что он мертв.

– Как насчет признаков борьбы? – подал голос Стоттлмайер. – По мне, так он выглядит довольно избитым.

– Синяки и ссадины на голове, на руках и плечах. Но не могу сказать определенно, получил он их в борьбе с нападавшим перед смертью или от аллигатора.

– Подождите, – остановил Стоттлмайер. – Вы по-прежнему думаете, что на него напал аллигатор?

Доктор Хетцер кивнул. – Я попросил зоолога изучить раны и зуб, обнаруженный мной в одном из ребер. Она согласилась с выводами Монка.

– Она согласилась со мной, – Монк явно повторил это для Ладлоу, – потому что я первый все понял.

– Мое официальное заключение: аллигатор затащил Рональда Вебстера под воду и держал его, пока он не утонул, – сказал доктор Хетцер.

– В своей ванне? – усомнился Стоттлмайер.

– Я озвучиваю лишь факты. Исходя из размера укуса, мы ищем большого засранца. Метра три в длину, не меньше.

Капитан поморщился и посмотрел на Монка. – Так и знал, что это дело просто плачет по тебе.

– По мне! – подчеркнул Монк, чтобы Ладлоу услышал. – Потому что я раскалываю их на раз.

– Разве укус нельзя подделать? – присоединилась я.

– Гораздо сложнее, чем можно подумать, – ответил писатель.

– Откуда знаете? – пренебрежительно отвернулся Монк.

– Одна из персонажей романа «Последнее слово – смерть» пыталась замаскировать убийство под нападение крокодила, – вновь залебезил Дишер. – Поэтому я вчера и позвал Яна. Уверен, он поможет нам проникнуть в разум преступника.

– Да ладно, – высокомерно обронил Монк.

– Я первым делом утром выехал из Лос-Анджелеса, – объяснил Ладлоу. – Считаю, помощь в расследовании – мой долг как писателя детективов, так и ответственного гражданина.

– И чисто случайно вышло, что огласка поднимет продажи Вашей новой книжки, – не выдержал Монк. – Ведь внимание прессы обеспечено! А Вы желаете, чтоб каждый человек провел параллель между этим делом и событиями в Вашей книге, как лейтенант Дишер.

– Я возмущен, мистер Монк, – оскорбился писатель. – Я помогал Полицейскому Управлению Лос-Анджелеса во многих делах, и моя честность никогда не ставилась под сомнение!

– И сейчас не ставится, – заверил Стоттлмайер. – Мы благодарны Вам. Ты тоже должен быть признателен, Монк.

– С чего бы? – возмутился босс.

– Потому что ты, похоже, не способен раскрыть дело в одиночку. – Капитан обернулся к Ладлоу. – Если нужно подделать укусы аллигатора, где взять челюсти?

– Голову аллигатора легко найти. В интернете их продают всего за пять долларов. Но трудность заключается в ином. Как изобразить укус?

– А если просто вырубить человека, держать его под водой, а потом сомкнуть на нем челюсти? – подкинула я идею.

– Аллигатор хватает жертву зубами и тормошит ее, потом, используя собственный вес, тащит под воду, – авторитетно заявил Дишер. – Если подобных признаков на теле нет, то нападение аллигатора – подделка.

Мы все уставились на доктора Хетцера. Он кивнул.

– Раны свидетельствуют о том, что жертву тянули и тормошили. Это я проверил с самого начала.

Дишер лучезарно улыбнулся. – Я узнал это из книги Яна Ладлоу.

– Возможно, убийца тоже, – нахмурился Стоттлмайер, – а потом инсценировал укус.

– Добиться подобного результата сложно, если вообще возможно, – размышлял писатель. – Трехметровый аллигатор создает давление почти в сто сорок килограммов на квадратный сантиметр. Сила получается больше тонны. Такое голыми руками не провернуть.

– Только при помощи медвежьего капкана, – выдал версию Дишер.

– Медвежьего капкана? – поднял бровь Стоттлмайер.

– Его использовала персонаж моей книги, – пояснил Ладлоу. – Она приклеила челюсть аллигатора к медвежьему капкану эпоксидной смолой, а затем опробовала на жертве. Она все сделала правильно, но немножко ошиблась с силой.

Стоттлмайер взглянул на доктора Хетцера.

– Сила этого укуса превышает сто сорок килограммов на квадратный сантиметр. Намного! Аллигатор имитирует жевательную биомеханику динозавров и кусает гораздо сильнее, чем любые существа на планете. Единственное создание, которое могло бы превзойти его силу укуса – тираннозавр рекс с 210 килограммами на квадратный сантиметр.

– Почти такая же сила, сколько весит мой «мерседес» класса «с», – усмехнулся Ладлоу.

– Хвастун, – пробормотал Монк.

– Получается, мы ищем человека, содержащего в питомцах трехметрового аллигатора, – заключил Стоттлмайер.

– Или детеныша Ти-рекса, – предположил Рэнди.

– Насколько трудно такого найти? – не обратил на него внимания Стоттлмайер.