Текст книги "Герой (ЛП)"

Автор книги: Лейтон Дель Миа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Тревожный звук звонка, заставляющий Нормана бежать через весь дом, теперь имеет больший смысл. Я иду к стенду, полностью заполненному газетными вырезками и фотографиями.

– Моя работа, – говорит Норман, стоя позади меня, и я могу услышать улыбку в его голосе. – Хозяин Пэриш презирает это. Здесь практически нечего показать, потому что он настаивает на максимальной маскировке, но для меня важно отслеживать наши успехи.

Я указываю пальцем на одну из статей:

– «Очередной ход Героя? Свидетели утверждают, что он перевернул машину, чтобы спасти пожилую пару».

– Он хороший человек, Кейтлин. И сделал много хорошего. Вы видите, что он любит город, и город любит его в ответ.

– Это сделали его родители? – спрашиваю я.

Норман вздыхает.

– Это сложно. Они делали это из лучших побуждений. И собирались дать ему ответы. Это были страсть к прогрессу, человечность и их единственный сын, который стал стимулом для усовершенствования формулы. Я не знаю, как много хозяин Пэриш рассказал вам, но Нью-Роун был лишь началом. Они хотели, чтобы у каждого города был свой Кельвин, – Норман качает головой. – Хотя он никогда никому не отдаст препарат. Потому что не воспринимает себя как героя.

– Хватит, – отвечаю я.

Чёрные слова статьи сливаются вместе. Я быстро сглатываю, потому что больше не являюсь той девочкой, какой была прежде, и не знаю мужчину, о котором говорит Норман.

– Здесь есть потайная дверь, – продолжает Норман.

Я поворачиваюсь, потому что он указывает на противоположную стену. Вглядываюсь, но даже с близкого расстояния ничего не вижу. Норман показывает, как с помощью постукивания можно открыть скрытую в стене панель. Он набирает код и сканирует большой палец, после чего вся стена поднимается вверх, открывая перед нами стальные двери. Это лифт, но важнее то, что это является доказательством существования секретного пути побега из дома.

– Внизу убежище… Героя, если вам интересно. Там находится его снаряжение, оружие, пульт управления системой безопасности. Оно полностью защищено, несмотря на то, что это никогда и не понадобилось. Его тело – лучшее оружие и ключ к выживанию, но инструменты ему также необходимы.

– Инструменты?

– Конечно. Мы никогда не знаем, с чем он может столкнуться. Дротики с транквилизатором, выдвижной строительный трос, капсулы с хлороформом. Это те вещи, которые он носит с собой на поясе.

– Хлороформ? Он использовал его, чтобы усыпить меня?

– Да. А после того, как вы прибыли в поместье, я вколол вам слабый транквилизатор.

– Что заставляет вас думать, что это в порядке вещей?

Он пожимает плечами:

– Подозреваю, что этот способ лучше того, который планировал картель.

Я скрещиваю руки:

– Зачем вы рассказываете мне всё это?

– Вас должно мучить любопытство. Теперь вы знаете секрет, поэтому я могу рассказать, не причинив вам вреда.

– Мне всё равно, что нужно Кельвину, чтобы оправдать своё психическое поведение. Всё это ложь. Мне интересно, что там внизу: я представляю тёмную и сырую комнату, наполненную принадлежностями из комиксов.

– Там нет Бэтмобиля или чего-нибудь в этом роде, – произносит Норман, и мои глаза расширяются. В свете последних событий я не совсем уверена, могут ли они прочитать мои мысли. – Машина стоит в гараже. Он водит высококлассный транспорт, но в ней нет ничего, чего не было бы в вашей машине, кроме пуленепробиваемых стёкол и нескольких улучшений для увеличения скорости и манёвренности. Как и у самого хозяина Пэриша, – бурчит он, посмеиваясь.

– Это смешно? – спрашиваю я. – Извините, я просто… В этой ситуации есть шутка, которую я не понимаю?

– О, дорогая, нет, – отвечает Норман, спеша ко мне. Он удивляет меня сильными объятьями. – Я не получаю от этого удовольствия. И хоть вы и не верите мне, то же самое касается и хозяина Пэриша. Он не монстр, каковым вы его считаете.

– Это означает лишь то, что вы знаете его гораздо хуже, чем предполагаете, – отвечаю я, превращаясь в камень в его руках. – Или так и есть, или ваше понятие монстра нужно обновить.

Он шмыгает носом над моим ухом и его грудь дёргается возле моей. Этот старик, который посвятил свою жизнь другим, собирается расплакаться, обнимая меня.

– Вы хорошая девушка, – его голос ломается в середине фразы. – Он всего лишь хочет уберечь вас. Поэтому и похитил. И именно поэтому отпускает.

– Он не отпускает меня, – произношу я, и моя изначальная злость возвращается. Вырываюсь из объятий Нормана и делаю шаг назад. – Он возвращает мне то, что отнял. То, что не принадлежало ему с самого начала, – лицо Нормана мрачнеет. – Какой следующий шаг? – спрашиваю я.

– Кейтлин…

Я крепко зажмуриваю глаза и сильно сжимаю руки в кулаки:

– План, Норман. Я не буду счастлива до тех пор, пока не получу свою свободу. Какой у вас план? Куда я еду?

– Присядьте, – произносит он на выходе и указывает на стул у стола. Норман садится рядом со мной и кладёт папку с бумагами себе на колени. – Ваш билет на самолёт, – продолжает он. – Нью-Роун больше не является вашим домом.

Я сглатываю. Голова невольно дрожит.

– Но я никогда не хотела жить ни в каком другом месте.

– Вам нужно уехать. Эти люди хотят с вашей помощью покончить со всем. Им нет никакого дела до вашей жизни, в отличие от хозяина Пэриша, – выглядываю в окно и киваю. – Вас ожидает довольно продолжительная поездка. Каждую ночь в течение всей следующей недели вы будете останавливаться в новом месте, чтобы сбить их со следа, – он колеблется. – В каждом новом пункте при приземлении вы будете получать билет в новое место. Я не могу сказать вам конечный пункт назначения. Скажу лишь, что вас будут там ждать.

– Все настолько серьёзно? Они последуют за мной из Нью-Роуна?

– Мы не уверены, но хозяин Пэриш настаивает на том, чтобы были приняты все меры. Ваша безопасность – его ответственность, по крайней мере, он в это верит.

– Это не так.

– В любом случае не говорите никому о ваших планах. Картер вкратце посвящён в ситуацию. Он отвезёт вас в аэропорт и убедится, что вы прошли на посадку. Он наш самый сильный и способный человек.

– Помимо Кельвина.

– Да, помимо Кельвина. Но его, к сожалению, сегодня нет.

– Конечно, – произношу я, – даже не претендую ни на одну минуту его времени.

Норман откашливается.

– Очень хорошо, – он поднимает голубую книжечку и передаёт его мне. – Ваш новый паспорт, – он отводит глаза и добавляет. – Вы уже не Кейтлин Форд.

Мои пальцы сжимаются на мягкой обложке.

– Что, если я не соглашусь на всё это? – спрашиваю я. – Что, если я хочу быть Кейтлин и вернуться в «Пэриш Медиа»? Хочу остаться в Нью-Роуне, увидеться с Фридой и продолжать там жить? Почему я не могу этого сделать?

– Предполагаю, что можете, но думаю, что угроза серьёзная. Кельвин всегда будет здесь. Он никогда не покинет город.

– Почему не убить каждого, кто имеет к этому отношение? Если он так рьяно хочет защитить меня, то почему просто не стереть плохих парней с лица Земли?

– Люди в Нью-Роуне любят и уважают Героя, и поэтому они позволяют ему делать то, что нужно делать. Они тоже по-своему его защищают. Если он бездумно начнёт убивать людей, то потеряет свою поддержку. Вы должны понимать, что у хозяина Пэриша ничего нет.

Я вздыхаю:

– Знаю. Город должен быть для него в приоритете.

Норман наклоняет голову, пытаясь поймать мой взгляд.

– Не только это, но вы говорили мне, что ненавидите свою работу и что вы на самом деле хотите фотографировать.

Я смотрю на бумаги, лежащие на моих коленях, открываю паспорт большим пальцем. Фото такое же, как и на моих правах, которые я не видела с момента моего появления здесь. Но имя рядом с фото другое. Дженнифер Дин.

– Хотела, – произношу я. – Думаю, по-прежнему хочу.

– Когда вы остались с Андерсонами, Кельвин отправлял им пособие на ваше содержание.

Я вскидываю голову:

– Что?

– После вашего отъезда им было приказано высылать вам деньги каждый месяц. Очевидно, деньги так и не дошли. Всё здесь. Немного наличных, плюс на банковском счёте. В вашем распоряжении ещё несколько кредитных карточек на новое имя, – ещё один конверт, на этот раз тяжёлый и большой, приземляется мне на колени. Норман одаривает меня самой тёплой улыбкой, которую я когда-либо получала. – Хватит, чтобы… Эм, начать всё, что пожелает ваше сердце. Это ваш шанс начать сначала, дорогая. Живите жизнью, которую вы заслуживали после их смерти.

Мой взгляд прожигает дыры в конверте. Возмещение ущерба за разрушение моей жизни. Что-то способное смягчить вину Кельвина за то, что он сделал. Мысль о том, чтобы принять деньги, вызывает у меня тошноту, но есть ли выбор? Куда я поеду и как по-другому смогу выжить?

– Вы боитесь? – спрашивает он.

– Нет.

Он опускается на стул.

– Нет?

– Я даже не понимаю, чего должна бояться. Пытаюсь осознать то, что мой мир расколот пополам и придётся учиться всему заново. Думала… Я… То есть, что такое любовь вообще? Или страх? Тяжело к ним прикоснуться. И невозможно дотронуться до них рукой. Откуда мне знать, что они на самом деле существуют?

– Если это то, о чём вы думаете, то, возможно, вы с Кельвином не такие уж и разные.

Мои губы сжимаются в тонкую линию.

– Мы закончили?

Норман посвящает меня в остальные детали и помогает закончить сборы. Мой чемодан заполнен чужой одеждой и нарядами, которые выбирал он. Фотоаппарат – вот то единственное, что меня волнует. Норман спрашивает, хотелось бы мне остаться наедине с собой и попрощаться с поместьем, но я смотрю на него, как на безумца.

Когда мы направляемся через фойе к входной двери, моё сердце начинает биться сильнее. Солнечный свет пронзает тёмную комнату, когда Норман открывает скрипящую дверь. Я прохожу сквозь мерцающее облачко пыли в дверном проёме. Ловлю встревоженное выражение лица Нормана, а потом позволяю себе медленно шагнуть за порог. Спускаюсь по твёрдым ступенькам к подъездной дорожке из гравия. Картер возвышается над машиной, опираясь локтями на крышу. Мы встречаемся взглядами, и, когда я смотрю на Нормана, он кивает.

Я не оглядываюсь даже для того, чтобы убедиться, что это была жестокая шутка, и Кельвин там, внутри, готовый схватить меня и снова запереть в доме. Лишь ускоряю шаги, чемодан грохочет позади меня. Когда я добираюсь до машины, Картер открывает дверь и помогает мне забраться внутрь, бросая беглый взгляд вокруг.

Он садится на место водителя и смотрит на меня в зеркало заднего вида.

– Готовы к поездке, Кейтлин?

– Увезите меня отсюда. Я просто хочу, чтобы этот кошмар закончился.

Произношу это так, словно моё желание что-то значит. Куда бы я ни пошла, Кельвин везде может меня найти. Но он не хочет этого делать, поэтому ненавижу эту воодушевляющую меня мысль. Безжалостно подавляю это желание. Он хочет, чтобы я исчезла, и наши желания совпадают. Впервые за долгое время вздыхаю с облегчением. И позволяю себе поверить в ложные мысли о том, что нахожусь в безопасности. Я наконец-то свободна.

ГЛАВА 43.

Кейтлин.

– Ты делаешь меня настоящей. Твоё дыхание, когда ты во мне… Растягиваешь, кончаешь – этим ты делаешь меня настоящей.

– Ты сама делаешь себя настоящей, Кейтлин.

– Нет. Я не была настоящей, пока не встретила тебя.

То, что я разделась перед Кельвином и приняла его всего в себя, было сном? Как любовь к тому, кого даже не существует, может быть такой реальной?

Проходит уже некоторое время, Картер всё ещё куда-то везёт меня, и я начинаю осматриваться по сторонам. Моё сердце трепещет, когда мы проезжаем между высокими светящимися зданиями Нью-Роуна, а отражение машины искажается, отображаясь в серебристых стёклах. Город кажется более зловещим, чем казался несколько месяцев назад. Небоскрёбы теряются в серых облаках. Но это всё же защита.

Моё настроение резко падает, когда я понимаю, где мы. Здания выстраиваются в один ряд, закрытые магазины кажутся брошенными. Один из них полыхает огнём. Некоторые прохожие быстро идут, пытаясь как можно скорее убраться с дороги, а другие прислонились к стенам и неспешно курят.

Машина внезапно съезжает с дороги на земляную тропу.

– Картер? – спрашиваю я, сдвигаясь на сиденье. – Раньше я не летала, но знаю, что аэропорт находится не в Ист-Сайде.

– Не переживайте, Кейтлин. Это часть плана.

– Я так не думаю.

Из окна я смотрю на знакомые места через облако серой пыли, которое появляется за машиной. Скольжу рукой к дверной ручке. Сердце начинает колотиться в груди, запястья начинают пульсировать. Они же не думают, что я могу сбежать от Картера. Закрываю глаза и тяну ручку, но безрезультатно.

– Ты была заперта в доме долгое время, – произносит он. – Несколько месяцев.

– Куда вы меня везёте?

Он задумчиво смотрит в окно, словно меня здесь нет.

– Моя жена… Она пилила меня, чтобы я ушёл от всего этого с тех пор, как у нас появился ребёнок.

– С чего вы взяли, что мне это интересно?

Он вздыхает:

– Не знаю. Просто хочу, чтобы ты знала, что мне не особо приятно это делать. Поэтому я подходил к Пэришу с просьбой нанять помощника. Поместье слишком огромное для одного человека, даже со всем этим высокотехнологическим дерьмом. Думаю, если бы появился ещё кто-нибудь, я смог бы уйти.

– Какое отношение это имеет ко мне?

Он поворачивается и смотрит на меня через плечо.

– Хорошо, что ты не теряешь мужества. Некоторые девушки потеряли бы, – он снова поворачивается вперёд. – Так или иначе, он игнорирует меня. Не даёт мне отпуск, потому что больше никого нет. Не увольняет меня, даже если моя жена злится из-за этого.

– Это работа, – отвечаю я. – Почему вы сами не можете уволиться?

Картер молчит несколько секунд, поэтому подозреваю, что разговор окончен. Но в итоге он продолжает.

– Вы знаете, что он убийца, – Картер смотрит на меня в зеркало заднего вида. – Кельвин. Он убил множество людей. Для него нет ничего важнее его секретов. Ничего и никого.

Впереди на горизонте появляются какие-то лачуги. Я борюсь с замком и поднимаю глаза на лобовое стекло.

– Картель пришёл ко мне, и сначала я сказал «нет». Пэриш, возможно, и ублюдок, но он неплохой парень, делает много хорошего для города. Они угрожали моей семье, Кейтлин. Поэтому я сказал им, что хочу новую жизнь в обмен на Героя. Хочу увезти свою семью подальше от Пэриша. Он убьёт меня за этот поступок, поэтому картель вывезет меня из города сразу же после того, как я привезу вас к ним. Жена и ребёнок, которому в следующем месяце будет пять, ждут меня дома с собранным багажом.

– Вам не нужно так поступать, – произношу я. – Я поговорю с Кельвином о вас. Скажу ему, что…

– Вы думаете, его это волнует? Я пытаюсь сказать, что он скорее меня убьёт, а не отпустит. Я пытался решить проблему, не впутывая вас в это. Подстроить так, чтобы Герой сам попал к ним. Я думал обо всех способах, которыми его можно застать врасплох. Но парень, с которым я имею дело, говорит, что ключ ко всему вы.

– Они убьют меня, Картер.

– Нет. Им это не нужно. Вы всего лишь приманка.

Я жду продолжения, но он паркует машину возле одной из хижин и глушит мотор.

– Прости, малыш. Правда. Они будут с тобой грубыми, но не грубее, чем Пэриш. Они не убьют тебя. Советую сказать всё, что им нужно, иначе они точно навредят тебе. Картелю нужен Пэриш, и мне кажется, ты больше, чем кто-либо другой, хочешь увидеть, как он страдает.

Зловещий стук дверцы посылает вибрации по кожаному сидению подо мной. Впервые я понимаю, насколько реальна моя роль в этом обмане. Герой нажил в лице картеля опасного врага, но до этого момента они мало что смогли сделать против такого хладнокровного человека, как Кельвин.

Я пытаюсь открыть двери в машине, ища кнопку разблокировки, которой, кажется, не существует. Смотрю в окно и замечаю, что Картер приближается к парню едва старше тинэйджера. Они стоят у здания с осыпавшимися кирпичными стенами, одного из нескольких в поле золотистой мёртвой травы.

Когда парень исчезает внутри, я узнаю мужчину, появившегося на его месте. Пепельно-белые волосы зачёсаны назад над красивым загорелым лицом. Его квадратная челюсть сжимается, он хмурится, слушая Картера. На его накачанных руках от напряжения проявляются вены, а татуировки играют яркими цветами из-под закатанных рукавов.

Картер указывает на машину, и Гай Фаулер впивается в меня взглядом. Думаю, в нашу первую встречу я уже боялась его, но тогда не понимала этого. Представляю версию ада, в котором с ним во главе всё будет по-другому, не так как с тем, от кого я сбежала.

Тянусь вперёд, чтобы проверить водительскую дверь. Он открывает её в тот момент, когда я дотягиваюсь до ручки, поэтому Гай хватает меня за запястье.

– Эй, – говорит Картер. – Если мы будем неосмотрительными, то все пройдёт хуже. Просто послушайте и сделайте, как они говорят, хорошо? – он резко дёргает меня за запястье и вытаскивает из машины, игнорируя то, что я ударяюсь о руль.

Падаю в грязь у ног Картера и сопротивляюсь, поэтому он тащит меня.

– Отпусти меня, – говорю я.

– Отпусти, – рикошетит голос Фаулера с крыльца, и хватка Картера тут же исчезает.

Встаю на ноги, безуспешно пытаясь стряхнуть грязь с джинсов. Фаулер стоит неподвижно, и я иду к нему.

– Кейтлин, – приветствует он, и его рот изгибается в улыбке. – Не был уверен, справится ли Картер, но ты всё же здесь.

– Он не придёт за мной, – произношу я. – Я всего лишь игрушка для секса, которую он выбросил на помойку.

Выражение лица Гая мрачнеет, но мгновенье спустя он трясёт головой и произносит.

– Ay, díos mio (прим.: с исп. «Ах, Боже мой»). Что он сделал с моей сладкой девочкой? – его голова наклоняется к плечу. Он прикасается к моим волосам, заставляя меня пятиться назад. – Мы так и не сходили на свидание, не так ли? Между нами явно кто-то встал.

Он захватывает мой подбородок большим и указательным пальцами, приподнимая лицо и заставляя дышать через нос.

– Что тебе от меня нужно? – спрашиваю я.

– Ты единственная вещь, о которой он заботится настолько, что придёт сам.

– А если не придёт?

– Он появится.

– А что потом?

Гай постукивает указательным пальцем по моему подбородку, притворяясь, что раздумывает. Он искоса смотрит вверх на солнце цвета мандарина, а потом снова переводит взгляд на меня.

– Карлос Ривьера хочет отмстить за смерть своего отца. Справедливость очень важна для нас.

– Справедливость, – насмешка в моем голосе замаскирована фальшивой уверенностью. – Жалкое оправдание убийству.

Гай начинает смеяться:

– Ты восхитительна. С первого момента нашей встречи я думал именно так. Поэтому совсем не удивляюсь тому, что он привязан к тебе, – он обращается к мужчине позади себя. – Отведите её в комнату.

– Мне позвонить Карлосу? – спрашивает тот.

– Пока нет. Я хочу остаться с ней наедине.

– А сеньор Картер?

Глаза Фаулера возвращаются к моим.

– Картер предал Героя, а это делает его другом Ривьеры. Карлос обещал ему защиту за пределами страны, – он останавливается. И я почти слышу, как Картер улыбается. – Хотя предательство после стольких лет дружбы не делает из него хорошего друга. Он знает слишком много. Убей его.

Насмешливое карканье ворона – единственный звук, который режет мой слух в наступившей тишине. Фаулер разворачивается и уходит, а меня тащит вперёд пара грубых рук. Крик наполняет воздух сухого дня, но он принадлежит не мне. На этот раз кричит Картер, и этот звук – отклик того, кто сталкивается со смертью. Я знаю, потому что уже слышала его.

Смотрю прямо на затянутое дымкой солнце. Пламя окрашивает небо необычайным оттенком оранжевого цвета. Глаза жжёт, пепел летает вокруг нас. Из-за дыма всё кажется ещё ужаснее, но мне наплевать. Я впитываю его полностью, задумываясь, в последний ли это раз.

Моя комната – это помещение с дверью вместо решётки. Эта камера, по крайней мере, была с решётками на окне. У меня снова нет вещей. Даже то, что никогда мне не принадлежало, было у меня отнято.

Парень снаружи не расположен к общению, он лишь грубо толкает меня внутрь. Прежде чем я могу среагировать, кто-то хватает меня за свитер и толкает на землю. Дверь открывается и закрывается за мной, шаги царапают пол. Руки хватают меня под локти, переворачивая на спину. Кто-то кричит. В бок врезается чей-то локоть. А тело накрывает моё, руки сдавливают запястья, прижимая к холодному бетону. Осознаю, что кричу я, когда насчитываю одно, два, три склонившихся ко мне лица.

– Revancha (прим.: месть), – произносит один из них, хватаясь за мой лифчик.

Мужчина, который удерживает мою правую руку, плюёт мне в лицо.

– Puta (прим.: шлюха).

Даже после признания Кельвина я не могу понять, почему они думают, что это месть Герою. Ударяю коленом по яйцам мужчине, склонившемуся надо мной, заставляя его материться. Кулак впечатывает мою щёку в бетон, но он тянет моё лицо назад, крепко сжав мою челюсть. Его губы обрушиваются на мои, душа меня смрадом крепкого алкоголя и сигарет.

Комната взрывается внезапным выстрелом, за этим следуют испуганные возгласы. Гай без рубашки стоит в дверном проёме, его пистолет направлен вниз, и все смотрят на него. Он стреляет ещё раз, и меня тут же отпускают, оставляя на полу в одиночестве.

– Fuera (прим.: вон отсюда), – тон Гая повелевающий, но спокойный.

Мужчины переглядываются и бормочут что-то по-испански, выходя из комнаты.

Я тяжело дышу, пока Гай убирает пистолет за пояс таким образом, что выглядывает только магазин.

– Извини за их поведение, – произносит он, подходя ко мне. – Если дело касается мести, пределов не существует, – мои глаза мечутся между его лицом и протянутой рукой. Но она опускается, когда я самостоятельно встаю на ноги. – До сих пор не могу понять, почему меня влечёт к тебе, – добавляет он. – Наверное, твоя невинность.

– Я не невинная, – настаиваю я. – Больше нет.

– И тем не менее. Это отчаянная надежда ещё не сломлена в тебе.

– Ты ошибаешься. У меня ничего не осталось, а тем более надежды. Ты и понятия не имеешь, через что мне пришлось пройти.

Между его бровей залегает складка, и он поджимает губы. Подходит ближе, и я пячусь до тех пор, пока не загоняю себя в угол комнаты. Мне приходится посмотреть вверх, чтобы встретиться с ним взглядом. В отличие от настойчивого притяжения зелёных глаз Кельвина, его глаза представляют тёплый небесный цвет – рай. Я дёргаюсь, когда он поднимает руки и касается моей кровоточащей губы.

– Они причинили тебе боль, – произносит он, показывая мне следы крови на своих пальцах. – Но он навредил тебе больше.

Я выдыхаю воздух, который удерживала в лёгких.

– Ты его ненавидишь?

– Нет.

Он дёргает головой назад.

– Нет?

– Что будет, когда Карлос сюда доберётся?

Его глаза изучают моё лицо. Но он наконец произносит:

– Я ужасный хозяин. Ты, наверное, голодная. Присядь на корточки и выставь руки так, чтобы я их видел.

– Что? – спрашиваю я. – Зачем?

– Эти шавки скоро снова вернутся и начнут вынюхивать. Если хочешь, чтобы я держал их подальше, лучше делай так, как говорю.

Его тон хладнокровный и бесстрастный, словно он репетировал эти слова. Думаю, Гай может учуять мой страх, но не могу удержаться и сглатываю. Сгибаю колени и кладу ладони на бёдра.

– Хорошо. Я принесу немного еды.

Он уходит, оставляя меня в тихой и пахнущей мускусом комнате. Положение запертой и оставленной в странном положении в углу кажется очень подходящим для пешки без прошлого и будущего. Бесконечное вынужденное незнание и невинность истощают, и я сижу, думая о том, что лучше бы Кельвин дал мне упасть на землю.

ГЛАВА 44.

Кельвин.

Я стою в комнате, наблюдая за Норманом целую минуту. Он внезапно отрывается от своей работы и смотрит вверх, а его очки для чтения скользят по переносице. Изучает меня, наверное, пытаясь понять, пил ли я. Внезапно я снова становлюсь мальчишкой, за которым нужно присматривать.

– Она уехала? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает Норман. – Уехала сегодня утром. Есть новости о картеле?

Я отталкиваюсь плечом от дверного проёма и проверяю часы, пересекая комнату и направляясь к столу.

– Ничего необычного нет. Днём я в основном следил за Карлосом Ривьерой, его команда не проявляла особой активности. Когда я уезжал, они по-прежнему ничего не делали.

– Хозяин Пэриш, – умоляет он, когда я поднимаю трубку. – Отпустите это. Она больше не ваша ответственность.

Колеблюсь, прежде чем набираю номер. Зажимаю трубку между ухом и плечом, доставая маршрутный лист Кейтлин из заднего кармана и разворачивая его. Норман громко вздыхает, но в последнее время я слышу все его вздохи, и неважно, насколько они громкие. Когда я связываюсь с агентом, то произношу:

– Мне нужно подтвердить посадку пассажира на рейс. Дженнифер Дин.

Она заставляет меня ждать, проверяя информацию, всё это время я чувствую взгляд Нормана на себе.

– Отпущу это, – произношу я, поднимая глаза на него, – как только буду знать, что она в безопасности и живёт новой жизнью.

– Сэр, – произносит женщина в трубке, – вы могли бы повторить имя?

Адреналин тут же начинает бурлить в моих венах.

– Дженнифер Дин.

– Прошу прощения, сэр. У нас нет данных, что этот человек поднялся на борт самолёта.

Все внутренности сжимаются настолько туго, что мне начинает казаться, словно мои артерии сейчас порвутся.

– Проверьте ещё раз и посмотрите имя Кейтлин Форд.

Во мне зарождается злость, подпитанная тревогой. Дыхание ровное, но кулаки сжаты: один на трубке, а другой возле бедра.

– Сэр, людей с такими именами не было на самолёте. По-моему, они даже не проходили регистрацию…

Я швыряю телефонную трубку об стену, а Норман подскакивает из своего кресла.

– Блядь, – выкрикиваю я, зарываясь руками в волосы. – Она не села на самолёт. Где Картер?

– Насколько мне известно, он ещё не вернулся.

– Он уже должен был быть здесь.

– Я уверен, что это несерьёзно, – произносит он, но после всех этих лет я могу почувствовать тревогу в его голосе. – Она спрашивала, почему вообще должна была подчиняться. Возможно, ей не хотелось исполнять наши пожелания.

– Пожелания? Это не было пожеланиями, Норман. Это были приказы, – я вбиваю код в панель, прикладываю палец к сканеру, и стена поднимается. – Картер никак не мог позволить этому случиться без моего непосредственного разрешения. Что-то не так.

В подвале я собираю своё снаряжение. Голова идёт кругом, а это новое ощущение для меня.

– Она нужна им, хозяин Пэриш, – произносит Норман позади меня. – Пока она будет для вас приманкой, у них нет причин убивать её.

– Убивать – нет. Но помимо этого – да. Я даже не знаю, как они добрались до неё.

– Вам нужно соблюдать спокойствие, – говорит он. – У вас нет плана.

Я прижимаю ладони ко лбу. Мой единственный план – марафон серийных убийств. Заставляю себя набрать полные лёгкие воздуха. Когда я выдыхаю, мы с Норманом садимся и решаем, с чего начать.

***

Голоса позади меня призывают остановиться, но я открываю дверь так сильно, что она ударяется о стену. Шеф полиции Стронг отрывает взгляд от бумаг на своём столе и откидывается на спинку кресла.

– Сэр, мне надеть на него наручники?

– Нет, – отвечает Стронг офицеру, стоящему в двери. – Дайте нам минуту.

Мужчина закрывает за собой дверь. Три больших шага, и я возвышаюсь над столом шефа полиции.

– Мне нужна вся ваша информация по картелю Ривьеры.

– Ты раскроешь наше прикрытие, Герой. Всё под контролем ФБР.

– Чушь собачья. Я уже проверил их обычные точки, но мне нужно больше.

Он качает головой:

– Даже если бы я знал, то не сказал бы тебе. Лучше позволь им самим разобраться с картелем. Ривьера стал более агрессивным с тех пор, как ты вывел из игры его босса, и теперь они хотят крови.

– У них есть кое-что моё, и я не остановлюсь, пока не получу это назад.

– Думаешь, можешь зайти в этот участок и просто так выйти отсюда? Я не могу позволить тебе сделать этого.

– Едва ли вы не позволите. У меня нет времени на эту херню, – перед уходом впечатываю кулак в стол. – Если выясню, что вы мне врёте, я разрушу вашу жизнь. Начиная с этого участка и заканчивая вашей семьёй.

Выражение его лица меняется:

– Вы угрожаете моей семье?

– Это не угроза. Это грёбаная гарантия.

Он моргает, глядя на меня:

– Кто ты? Слышишь себя? Ты должен быть хорошим парнем.

– Я никогда не подписывался под тем, что я «хороший парень». Моя работа – защищать, и именно это я делаю.

– Это не имеет значения. Мы обязаны задержать тебя, Герой. Сними маску и всё остальное.

Я ударяю кулаком по его столу и тычу в него пальцем:

– Тебе не нужно разгребать это дерьмо. Ты знаешь, что я делаю для этого города.

– Ты лишь насмехаешься над властью.

– И всё из-за этого? Вы сбиты с толку, потому что не можете справиться с этим самостоятельно?

– Знаешь же, что это не так. Ты делаешь добро, но не учитываешь последствия. Люди пытаются стать тобой, и их убивают. Нераскрытые убийства, ответственность за которые я беру на себя. Люди не уверены в полиции города, а это тянет за собой повышение криминальной активности. А в случае картеля ФБР так близко подобралось к твоей личности, что тебе почти некуда деться, – он встаёт из-за стола, а я отхожу назад. – Я серьёзно. Это – конец.

В моей голове засела Кейтлин, а эти приказы всего лишь выкрики на заднем плане моего сознания, поэтому я выхожу из участка. Двое мужчин хватают меня за руки, но я стряхиваю их. На ступеньках участка собрались люди.

– Стой, – кричит шеф Стронг позади меня. – Ты арестован, Герой.

Меня встречает коллективный возглас толпы. С верхней ступеньки я вижу их широко распахнутые глаза и прикрытые рты. Каким-то образом я понимаю, что офицеры заломили назад мои руки, но не двигаюсь с места. Толпа ревёт, а я чувствую скрытый восторг. Кто-то визжит:

– Вы не имеете права!

Все разъярённо восклицают. Я слышу их всех: неважно, насколько здесь становится шумно:

– Спас моего сына от утопления… Ничего без него… Должны быть благодарны ему за то, что он делает…

Я никогда не останавливался, чтобы посмотреть на тех, кого спасал. Для меня они были всего лишь жертвами для хищника, который питал свою тьму их слабостью. Проходят секунды до того, как начинается симфония из щелчков камер и появляется фургон репортёров медиа-компании.

Внезапно на меня надевают наручники, мужчины тянут меня назад. Я развожу запястья в стороны, и металл разрывается. Сила моего рывка посылает офицеров в полёт к дальней колонне. Норман сидит позади толпы в машине, его лицо всё в морщинах.

– Я не знаю, что происходит, – произносит шеф полиции, – но тебе нужно пройти с нами прямо сейчас. Если ты попытаешься сбежать, у нас не будет иного выхода, кроме как открыть огонь.

Спускаюсь вниз по ступенькам в наручниках, болтающихся у меня на запястьях, и толпа автоматически расступается. Позади меня слышится щелчок затвора, но выстрел следует лишь после того, как толпа расступается. Пуля пронзает верхнюю часть моего бедра. Едва ли это можно назвать помехой.

Я намного быстрее полицейских. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что я оставляю позади себя наполненные ужасом лица. Блокирую их в своей голове так же, как и сирены, звучащие за спиной.