Текст книги "Герой (ЛП)"
Автор книги: Лейтон Дель Миа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Моё тело горит от желания кончить, и мне приходится собрать всю свою волю в кулак, чтобы не допустить этого сейчас. Осознание того, что именно я заполняю обе её дырочки, пока она извивается подо мной, высасывает из меня любые остатки самоконтроля. Ещё дальше погружая свечу в её попку, я начинаю трахать её так интенсивно, что она не забудет этого ещё несколько дней. Моё сознание теряется в фантазиях, когда я чувствую её киску и беру от неё то, чего так хочу. Киска Кейтлин настолько влажная и скользкая, что звуки соединения наших тел эхом рикошетят от стен моей огромной столовой. Я продолжаю вколачиваться в неё даже после того, как её тело содрогается от оргазма, и она впивается в меня ногтями. Костяшки на её пальцах белеют, ногти вонзаются в кожу моих напряжённых бицепсов, и она выгибается над столом, громко выкрикивая моё имя.
Один её вид в таком состоянии подводит меня к грани, и я притягиваю её к себе, делая последний толчок. Из моего горла вырывается животный рык, и я изливаюсь в Кейтлин, оставляя в ней всё до единой капли своей спермы.
Её тело расслаблено, глаза закрыты, и на мгновение мне кажется, что она потеряла сознание. Но Кейтлин делает глубокий вдох, прежде чем посмотреть на меня. Я отпускаю её бедра, оставляя десять красных следов от пальцев на её безупречной коже. Вытаскиваю свечу и отбрасываю её в сторону, опускаясь на стол рядом с Кейтлин.
– Понравилось, когда что-то находится в твоей заднице, не так ли? – спрашиваю я так близко возле её уха, что чувствую, как от её кожи отбивается моё дыхание. Она содрогается и пытается положить руку между нами в попытке создать барьер, но я не сдвигаюсь ни на йоту. – Если не хочешь, чтобы тебя оттрахали, не одевайся подобным образом к ужину.
– Я не понимаю, – отвечает она. – Какое тебе дело, если ты не считаешь меня привлекательной?
Я смеюсь и поднимаю голову, чтобы посмотреть на неё.
– Идём, воробушек. Не прикидывайся дурочкой.
– Ты говорил, что не хочешь меня. В подвале.
Я смотрю на неё, пока тревожные мысли по поводу её тела снова заполняют мой разум. Во мне усиливается желание сказать ей, что я никогда не чувствовал с женщинами того, что почувствовал с ней за последние двадцать четыре часа. Я хочу сказать ей, что, когда она была маленькой девочкой, у меня и в мыслях не было беречь её для себя. Хочу спросить, как вообще возможно, что кто-то не считает её привлекательной. Но я уже пересёк слишком много границ. Вместо того, чтобы прижать её к себе и поцеловать, я отметаю желание и встаю.
– Можешь идти. На сегодня мы закончили.
– А ужин?
– Я полностью сыт. Норман что-нибудь тебе принесёт.
– Ты даже не поешь со мной?
Учитывая то, что я только что трахнул свечой её попку, шок в её голосе удивляет меня.
– Я только что насытился, воробушек. И у меня свои планы.
Она садится на столе, оглядываясь по сторонам в поисках чего-то, чем можно прикрыться.
– Какие планы?
Я выгибаю бровь, пока заправляю рубашку назад в брюки:
– Смелый вопрос.
Она качает головой, наблюдая за тем, как я одеваюсь.
– Какие планы, Кэл?
– Кэл, – я трясу головой, поражаясь её смелости. – Лейла ждёт меня в офисе.
Её беспристрастное выражение лица не совсем то, чего я ожидал.
– Вы встречаетесь?
– Нет.
Кейтлин выдыхает.
– Оу.
– Просто трахаемся.
Когда я смотрю на неё, то замечаю, что её губы дрожат сильнее, чем можно себе вообразить.
– Я и так это знала, но думала, что может теперь…
– Ты знала? Про Лейлу?
Она кивает:
– Она рассказывает всем.
Я сжимаю челюсть. Ей некомфортно, поэтому я снимаю рубашку и протягиваю ей.
Она быстро надевает её.
– А я? – спрашивает она, ныряя в рукава.
– Ты?
– Да. Ну… Мы с тобой…
Я не могу сдержать взрыв смеха, который поднимается из глубины моей груди.
– Я не трахаю тебя, Кейтлин. Этого никогда не должно было случиться.
– Значит, ты не считаешь меня привлекательной, – отвечает она.
Я поджимаю губы и вытаскиваю её волосы, оставшиеся под воротником рубашки, когда она накинула её. Перекидываю их ей на спину.
– Дело не в этом, воробушек. Я трахаю больше женщин, не только Лейлу, и ты должна быть благодарна за то, что не стала одной из них. Если тебе кажется, что я был с тобой груб, то, поверь мне, это лишь детские игры.
Мой мозг запоминает момент, когда она смотрит на меня в полной тишине с раскрытым ртом. Неожиданно она начинает рыдать и, спрыгивая со стола и отталкивая меня в сторону, выбегает из комнаты.
Несколько мгновений я могу лишь стоять и смотреть ей вслед, а единственную мысль в моей голове можно описать двумя словами: какого хера?!
***
Сегодня Лейла выглядит угрюмой. Лучше бы она сменила свой блондинистый цвет. Краска смывается с волос, превращая её в ведьму с пепельной шевелюрой. Она всегда выглядит мрачно, но сегодня, когда она смотрит на меня, растянувшись под розовым одеялом, это кажется очевидным как никогда. Я выключаю свет, но не двигаюсь с места.
– Кельвин?
Включаю свет обратно.
– Я не в настроении, Лейла.
– Нет?
– Позвоню тебе в другой раз.
– Но… Я могу пригласить Сабрину, если хочешь? В прошлый раз тебе понравилось.
Я фыркаю:
– Разве?
– Могу позвонить ей просто сейчас. Ну, или если не хочешь её, то я знаю ещё одну девушку. Максимум пятнадцать минут, и она будет здесь, – когда я не отвечаю, она снова спрашивает: – Или ты хочешь просто поспать?
– Когда это мы просто спали?
– Ну… Никогда…
– И никогда не будем. Если мы не трахаемся, то ты мне нахер не нужна, – я приподнимаю подбородок и задаю свой следующий вопрос: – Ты говорила о нас кому-нибудь в офисе?
– Нет…
– Нет?
– Не совсем.
Она сжимает колени и моргает. Спальня выглядит так, будто в ней живёт подросток. Даже Кейтлин выросла из этого розового дерьма. Я качаю головой и ухожу.
Кейтлин. Я уже не первый раз думаю о ней после инцидента в столовой. Внезапно всё остальное становится неважно. Сейчас Лейла отвлекает меня от мыслей, но когда и она утратит эту способность, то станет мне не нужна. На данный момент мне кажется, что она уже не отвлекает меня от моей дерзкой пленницы. Кейтлин упрямая и острая на язычок, но именно это и толкает меня к грани самообладания. Она изворачивается подо мной, пытаясь избежать своего удовольствия. Я начинаю верить в то, что Кейтлин наслаждается своим подчинением больше, чем я. Но ничего из этого не имеет смысла.
Кейтлин открывает во мне самые тёмные и острые углы. Но я даю увидеть их лишь тем, с кем имею дело в Нью-Роуне: преступникам. Шлюхам. Или таким, как Лейла, любящим грубость. Иногда я захожу слишком далеко, но они никогда не останавливают меня. Мысль о том, что я могу зайти слишком далеко с Кейтлин, пробуждает в моей душе то, что, как я думал, даже не существовало во мне. Страх. Если я потеряю контроль рядом с ней, то сломаю её. И когда же это случится, остаётся вопросом времени.
ГЛАВА 23.
Кейтлин.
Иногда, когда мне не удаётся сомкнуть глаз, я пытаюсь понять, как можно спать с открытыми. Я читаю. Мои книги – это мои сны, от которых мне не хочется просыпаться. Сижу в библиотеке, читаю «Отверженных» (прим. пер.: «Отверженные» – книга французского писателя Виктора Гюго), но слышу шум в доме. Я приподнимаюсь в своём огромном кресле. Звенят ключи, и у меня начинают потеть ладони.
Узнав о Лейле два дня назад, я побежала в душ и грубой мочалкой стёрла со своего тела ощущения от прикосновений Кельвина. Встала под обжигающие струи и терпела, пока ощущения от его касаний не смоет с меня вода. Он не заслужил того, что взял, но у меня всё равно не было шансов противостоять ему. Из-за него во мне просыпался водоворот энергии, словно я могла пробежать сквозь скалу, разрушив все преграды на своём пути.
Всё замирает, когда Кельвин останавливается в дверях библиотеки, опираясь плечом о косяк. Его волосы в беспорядке, а костюм, который обычно идеально выглажен, сейчас помят.
– Никто не должен работать до такого позднего часа в выходной. Даже я, – произносит он, пока развязывает галстук и расстёгивает верхние пуговицы на рубашке. – Почему ты ещё не спишь?
Неожиданно, но я не могу вымолвить ни слова, поэтому просто поднимаю книгу с колен и показываю ему то, что читаю.
– Настоящий книжный червь, – произносит Кельвин с кривоватой улыбкой. Она наигранная, но это первый знак внимания ко мне за последние два дня. Жаль, у меня нет с собой фотоаппарата, иначе я бы запечатлела этот момент. – Она должна надолго тебя занять.
– Ты её читал?
– Тебя это удивляет?
– Я бы не назвала тебя любителем книг.
Он смеётся:
– Мне тоже плохо спится.
– У тебя тоже есть демоны, – не закончив предложение, я прикрываю рот ладонью, желая забрать слова обратно. – Прости.
Он медленно входит в комнату, глубоко засунув руки в карманы. Я смотрю прямо на него, когда он подходит к моему креслу. Отстраняюсь от его пальцев, тянущихся к моему лицу.
– Я пугаю тебя, воробушек?
– Да.
– Хорошо.
Его пальцы ласкают мою скулу, и, к моему позору, я наклоняю голову, чтобы почувствовать как можно больше его прикосновений на своей коже. По моему судорожному вдоху становится понятно, насколько сильно я хочу этого прикосновения.
– Мне жаль, что я никогда не говорил тебе, – Кельвин делает паузу, а потом продолжает, – насколько ты прекрасна.
Мои веки словно наливаются свинцом от его восхищения. После лёгкого прикосновения кожу покалывает: кровь то приливает, то отливает от щёк. Во мне просыпается сущность хищника, которому хочется нечто больше, чем простая похоть. Если бы он захотел причинить мне боль в эту секунду, то я бы простила его только за то, что он позволяет мне так себя чувствовать.
– Прекрасна?
– Если бы я был… Нормальным… Возможно…
Кельвин пальцами сжимает мою челюсть.
Я хочу посмотреть в его глаза, но боюсь сделать это.
– Что ты прячешь, Кельвин?
– Ничего, воробушек. Всё, что ты видишь, настоящий я.
Он предупреждает меня, но я знаю, что есть ещё какая-то правда. Его рука исчезает, оставляя меня опустошённой, поэтому я опускаю взгляд. Даже не сразу заметила, что он сейчас в очках. В его глазах нет ни единой эмоции.
– Мне лучше пойти в постель, – произношу я прежде, чем узнаю, что же на этот раз расстроило его.
Кельвин не двигается, когда я встаю. Мы так близко друг к другу, и расстояние между нами настолько мало, что можно ощутить теплоту нашего дыхания. Я не отвожу взгляда от пола, но громко сглатываю, и это заставляет меня покраснеть. Не знаю почему, но мне внезапно кажется, что у меня проблемы, и я знаю, к чему это приведёт.
– То есть, если мне можно.
– Ты спрашиваешь разрешения?
Кивок. Его ладонь сжимается в кулак, и я втягиваю плечи, боясь того, что он снова начнёт рвать на мне одежду или придумает ещё какое-нибудь представление. Кожа горит, будто её выжигают изнутри, и я не знаю, закричу или растаю, когда он меня коснётся.
– Мне нравится то, что тебе это небезразлично, – отвечает он.
Кельвин отступает назад, и я делаю глубокий вдох, понимая, что задерживала дыхание.
– Это всё? – спрашиваю я.
– Послушание далеко заведёт тебя, Кейтлин. Это то, чему я пытаюсь научить тебя. – он направляется к выходу, но останавливается и оборачивается. – Это всё. Ты надеялась на что-то большее? Уже поздно, но я всегда готов дать незапланированный урок.
– Нет, – я практически задыхаюсь, качая головой.
В ответ звучит лишь его издевательская насмешка.
– Значит, всё в порядке. Спокойной ночи.
Лежу в кровати и не могу оторвать пальцы от своей киски. Когда я убираю их, то чувствую его запах. Полностью обхватывая палец губами, я слизываю его с себя. В ночь, когда Кельвин украл меня с улицы, я превратилась из человека в собственность. Теперь переживаю, что, когда он вошёл в моё тело и забрал то, что не было ему разрешено, моя душа тоже стала его собственностью. Я представила руки Кельвина на месте своих и ласкала себя везде, где хотела. Даже если это лишь у меня в голове и даже если я никогда этого не признаю, я хочу быть с ним.
ГЛАВА 24.
Кейтлин.
Впервые за всё моё пребывание здесь я слышу щебетание птиц за окном. Комната наполнена светом осеннего дня. Несмотря на мой поздний разговор с Кельвином в библиотеке, чувствую себя отдохнувшей. Вместо того, чтобы просто сидеть на своём подоконнике и мечтать, я спускаюсь к позднему завтраку.
Я съела почти целую стопку блинчиков, когда в столовую вошёл Кельвин.
– Кейтлин, – он приветствует меня улыбкой, рукавом вытирая капельки пота со своего лба. – Хорошо спала?
Я жую, а мои глаза осматривают его внешний вид, сужаясь.
– Ты катался на лошадях?
– На улице замечательная погода. Нет ничего лучше, чем свежий осенний день.
Я смотрю на свою вилку, вырисовывая зигзаги по сиропу. На улице и правда прекрасно. Солнце целует верхушки оранжево-зелёных деревьев. Я чувствую подступающий к горлу вопрос и не могу сопротивляться самой себе, чтобы не задать его.
– Мне можно пойти?
– Нет.
– А с тобой? – спрашиваю я, поднимая голову вверх. – Обещаю вести себя хорошо. Я месяцами не была на улице. И никогда не каталась на лошадях.
– Никогда? – я качаю головой. Он закидывает ногу на ногу: – Я подумаю об этом в обмен на твоё наилучшее поведение.
– Хорошо, – произношу я, не в силах подавить улыбку. – Я согласна.
Норман приносит нам кофе, ставя обе чашки с моей стороны стола. Вместо своего обычного места Кельвин садится рядом со мной.
– Неотложных дел у меня сегодня нет, так что я буду рядом весь день.
Изучаю свою тарелку, наблюдая, как тёмный сироп впитывается в блинчики.
– Это предупреждение?
Он смеётся:
– Тебе решать.
– Что ты делаешь? Ну... Когда у тебя есть свободное время.
– У меня мало свободного времени. Всегда есть чем заняться. Но иногда я хожу в тренажёрный зал. Там была?
– В тренажёрном зале? Нет. Предпочитаю заниматься на улице. Мне кажется, что в зале я загнана в клетку.
– Тебе стоит попробовать. Идём со мной. Упражнения пойдут тебе на пользу.
Вилка со звоном летит на тарелку:
– Ты хочешь сказать, что я толстая?
Он снова смеётся, и я мысленно пересчитываю те несколько раз, когда видела его улыбку.
– Не имеет значения, что я говорю, у всех женщин свои заморочки. Нет, воробушек, я не считаю тебя толстой. Ты похудела с тех пор, как появилась здесь.
Я кивнула:
– Знаю. Могу сказать это по одежде.
– Тебе нужны новые вещи?
– Нет, – отвечаю я с широкими глазами. – У меня больше одежды, чем необходимо.
– Значит, порядок. Так ты присоединишься ко мне?
Я ищу его лицо глазами, и он встречается со мной взглядом.
– Правда? – спрашиваю я мгновение спустя. – Я могу пойти с тобой?
Он склоняет голову вперёд.
– Ты можешь пойти.
– Окей. Да. Спасибо.
– Заканчивай с завтраком. Встречаемся в зале через час.
Я доедаю блинчики с мыслью о том, в какой момент попала в ловушку, и в чём подвох. Хотя по пути в комнату моё сердце трепещет так, будто я выиграла миллион. Мне интересно, он болтает во время тренировки или занимается в тишине? Но кажется, мне будет всё равно. Мои дни монотонны, если только не появляется Кельвин. Иногда я думаю, что даже если он приносит с собой что-то ужасное, то это лучше, чем ничего.
К счастью, моя гардеробная набита вещами для тренировок, к которым я даже не прикасалась. Через сорок пять минут стою и жду его возле зала. Дверь открыта, но я делаю растяжку в коридоре.
Тянусь к мыску правой ноги кончиками пальцев, когда появляется Кельвин.
– Готова? – спрашивает он.
На нём нет очков, и ничто не мешает мне рассмотреть его красивое лицо.
– А тебе разве не нужна растяжка?
Он смотрит на меня, а потом исчезает за дверью. Я выпрямляюсь, следую за ним и, входя, сразу же чувствую запах кожи и стали. Дальняя стена полностью зеркальная, а комната заставлена различными тренажёрами. На стене – плазменный телевизор, а ещё я вижу весы и полку с книгами о правильном питании и упражнениях для всего тела. Кельвин стоит ко мне спиной, склонившись вперёд, а я складываю руки.
– Что мне делать? – спрашиваю я.
Он оглядывается через плечо:
– Что хочешь, Кейтлин.
Я направляюсь мимо него к дорожке для бега.
– Можно я воспользуюсь ею? Или она тебе нужна?
Он поднимает вверх правую руку, частично обмотанную белым боксёрским бинтом.
– Хочешь придержать его для меня? – спрашивает он, указывая на боксёрский мешок. Я моргаю, переводя взгляд с мешка на Кельвина и обратно. Он начинает смеяться. – Шучу.
Я выдыхаю и киваю.
– Оу.
Беговая дорожка разработана по самой инновационной технологии и проходит несколько минут, прежде чем мне удаётся разобраться, что к чему. Я пытаюсь сосредоточиться, но не могу оторвать глаз от Кельвина. Он смахивает чёлку со лба рукой. Нажимаю «Старт», а он стягивает с себя футболку и бросает её на перекладину одного из тренажёров. В его теле всё пропорционально: каждый выступ и изгиб его мышц на своём месте, и, когда он двигается, шесть кубиков на его животе превращаются в восемь.
Он воплощение предмета искусства: каждая мышца отточена и идеальна. Складывается впечатление, что когда он вколачивает свой кулак в мешок, то даже не использует всю имеющуюся силу. Я приспособилась к темпу своего бега, и теперь мой взгляд мечется между нашими изображениями в зеркале. Во мне возникает желание увидеть нас рядом друг с другом. Мне интересно, как бы мы смотрелись. У нас обоих светлые глаза, хотя мои темнее, чем его. Если бы не разница в возрасте, то нас можно было бы принять за брата и сестру. Но вообще-то нас можно принять за кого угодно: друзей, любовников, врагов.
Его удары набирают силу, становятся более агрессивными. А тело сияет в ярком свете, волосы становятся влажными и липнут ко лбу. Мешок принимает на себя удар с видимой вибрацией. Он терпеливо и послушно висит, выдерживая ярость Кельвина. Когда смотрю на экран перед собой, я понимаю, что бегу уже пятнадцать минут, и моё дыхание учащается. То, что должно было стать просто разминкой, истощает меня. Провожу рукой по лбу, чтобы отвлечь себя от мыслей о Кельвине. Спустя некоторое время он делает передышку, опуская руки по швам, в то время как его грудь заметно двигается вверх и вниз от тяжёлого дыхания.
Шорты так низко сидят на нём, что внутри меня просыпается завистливый зверёк, который хочет стащить их вниз по его бёдрам.
Кажется, он даже не помнит, что я здесь, поэтому я спокойно наблюдаю за тем, как он подходит к книжному шкафу. Моя грудь начинает гореть огнём, когда на экране дорожки я вижу цифру в три мили, а это всего лишь половина моей дистанции. Через несколько минут Кельвин поднимает голову, и я отвожу от него взгляд, но он всё равно замечает. Парень кивает в моем направлении.
– Ты в порядке?
Я киваю.
Он кладёт книгу на скамейку и встаёт.
– Ты красная как варёный рак, и я даже отсюда слышу, с каким трудом ты сопишь. Думаю, пора остановиться.
– Я в порядке.
Он подходит ближе, нажимает кнопку аварийной остановки и, повернув меня к себе, закидывает на своё плечо.
– Эй, – визжу, – я не закончила.
Он ставит меня на пол.
– Закончила, – произносит он, пока мы оба вытираем пот с наших лбов. – Не переусердствуй, иначе только навредишь себе.
Я скрещиваю руки на груди и вижу своё отражение в зеркале. Лицо раскраснелось, из конского хвоста вылезли пряди волос. Поворачиваюсь спиной к Кельвину. Стягиваю резинку с волос, и пряди рассыпаются по моему влажному от пота затылку. Он забирает резинку у меня из рук.
– Не завязывай.
– Но я потная.
– Тогда пойдём в бассейн.
– Бассейн? – переспрашиваю я, сбитая с толку. – Какой бассейн? Он у тебя есть? Мне можно пойти на улицу?
– Притормози, – произносит он с лёгкой улыбкой. – Он с подогревом и находится в доме. Прекрасный вариант, чтобы расслабиться после рабочего дня.
– У меня нет купальника.
Моргнув, он опускает свой взгляд от моей шеи вниз, словно оценивая всё моё тело. Он не может оторваться от моей кожи, которую, кажется, начинает покалывать потому, что он на неё смотрит. Я чувствую, как пульс на моей шее ускоряется, несмотря на все мои попытки успокоиться. Кельвину плевать на то, что у меня нет купальника. Если только он уже не купил его? Но он ведь уже видел меня голой. Вообще-то даже большее количество раз, чем кто-либо. Купание в тёплом бассейне уже не кажется мне таким страшным. Я вижу, как его язык двигается под верхней губой.
– В задней части ящика.
Горло пересохло, потому что я забыла, как глотать.
– Хмм?
Его взгляд возвращается к моим глазам.
– Купальник. Нижний ящик. В задней части ящика.
Смотрю на Кельвина. Я не открывала тот ящик с тех самых пор, как появилась здесь и узнала, что там лежит дорогое белье. Мне интересно, откуда он знает, и почему ему не всё равно, что находится в моём гардеробе.
– Хорошо. Я… Ммм... Пойду переоденусь.
По пути к двери он открывает дверцу шкафчика и протягивает мне огромное белое полотенце.
– Тебе это понадобится, – обхватываю полотенце руками, приветствуя его мягкость. – Жди меня в своей комнате. Я приду за тобой.
В ящике я нахожу три чёрных купальника: один с откровенным топом из двух треугольников, второй с узким топом без бретелек и третий с совместным топом с пуш-ап эффектом и трусиками. Примеряю их все, и мне кажется, что первое бикини самое подходящее. Кожа до сих пор тёплая и чувствительная после тренировки, и, укутавшись в хлопковое полотенце, я ощущаю лишь комфорт.
Успеваю прочитать несколько страниц своей книги, но мне становится скучно, и я спускаюсь на кухню что-нибудь перехватить. Почти дойдя до кухни, я слышу голоса из той комнаты, в которой пыталась что-нибудь узнать, после чего была заперта в подвале. Хотела проигнорировать шум, но мои ноги меня не слушаются, и я останавливаюсь.
Страх перед новым заточением в подвале и потерей шанса выйти на улицу сильнее всего. Но есть лишь одна вещь, которая как козырь бьёт всё: мне нужна информация. Ответы. Потуже затягивая на себе полотенце, я встаю босыми ногами на мысочки и медленно подхожу к приоткрытой двери. Вслушиваюсь в голос Кельвина и подглядываю через щель. Он стоит в плавательных шортах без рубашки и разговаривает с Норманом.
– …прошла уже неделя, и я чувствую разницу. Это нужно сделать сейчас.
– Понимаю, сэр. Я лишь говорю, что, возможно, вы могли бы отдохнуть ночь. В конце концов, сегодня воскресенье. Дайте себе передышку. Мы можем сделать это утром, и…
– У меня не бывает передышек, – перебивает его Кельвин. Челюсть сжата сильнее, чем обычно, когда он раздражён. – Мне нужно это уже сейчас. Неделю я не выдержу. Вдруг что-то внезапно случится, а мы прекратили инъекции? Несколько минут могут изменить все.
– Одна ночь без неё пойдёт вам только на пользу. Сходите поплавайте с Кейтлин. Попытайтесь насладиться отдыхом.
Кельвин выхватывает что-то из руки Нормана.
– Мне не нужна ночь. Когда на кону жизни людей, нет такого понятия, как «выходной», – его руки слегка дрожат, когда он распаковывает шприц и поднимает его вверх. – Мне нужно это. Я сделаю инъекцию с твоей помощью или без неё.
Норман открывает ладонь с иглой, и я наблюдаю картину, которая замораживает моё сердце. Кельвин протягивает напряжённую руку Норману. Пожилой мужчина всего лишь мгновение ищет его вену и, натягивая кожу, вводит в неё иглу.
Кельвин закрывает глаза, его грудь вздымается от глубокого вдоха. Он запускает пальцы в волосы и делает выдох. Долгий и медленный. Его плечи расслабляются. Адамово яблоко дёргается вверх, когда он сглатывает. Норман вытаскивает иглу и прикладывает ватку к месту укола. Рука Кельвина подёргивается, и он замирает.
Я отхожу от двери, пока Кельвин, ровно дыша, стоит с закрытыми глазами. Двигаюсь ловко и тихо, воспроизводя всё в своей голове. Что бы ни было в шприце, это его успокоило. Я думаю о неспокойном нраве Кельвина. О том, что его настроение может измениться за одно мгновение. Почему я не заметила этого раньше? Только теперь мне становится понятно, что именно его связывает с картелем: наркотики.
ГЛАВА 25.
Кейтлин.
Кельвин находит меня, сидящую на подоконнике. Он останавливается в центре комнаты и прижимает руки к бёдрам.
– Готова поплавать, воробушек?
Прикусываю нижнюю губу. То, что Кельвин имеет дело с наркотиками, настораживает меня, но будет лучше, если он не узнает, что я его видела.
– Птицы не умеют плавать, – подмечаю я.
– Ты права. Если будешь тонуть, я тебя спасу.
Мне становится чуть легче от понимания того, что он в хорошем настроении, и, вставая, я даже улыбаюсь. Кельвин ведёт меня через закрытую дверь в крыло дома, в котором я ещё не была. Бассейн находится на первом этаже в комнате, выложенной кафелем, без окон. Такое чувство, будто я переступаю через порог в другой мир, в котором есть лишь небесного цвета вода и всплески небольших волн о бортики, превращающие эту часть поместья в другое измерение. Я следую за Кельвином, он снимает с себя полотенце и бросает его на шезлонг. Даже не смотрит на меня, когда входит в лазурную воду.
Медленно спускаюсь по ступенькам в бассейн, наблюдая, как он погружается с головой под воду. Вода покрывает мои плечи, и я вижу Кельвина сквозь лёгкую дымку. Его длинные руки и ноги скользят в воде, словно он создан для плавания. Закрываю глаза и ныряю, вслушиваясь в приглушенный шум его движений под водой. Это напоминает мне свободу. Притворяюсь, будто я на курорте со своим парнем и будто мы вместе плаваем в бассейне отеля. Когда я вынырну на поверхность, солнечные лучи коснутся моего тела. Жду, пока в лёгких закончится воздух, и выныриваю на поверхность, хватая ртом воздух. Кельвин уже рядом, смахивает воду с лица и проводит рукой по мокрым волосам, поэтому капли скатываются с его чёлки. Взгляд Кельвина прикован ко мне, и, несмотря на то, что мы смотрим друг на друга, я чувствую лишь пар, воду и жар его кожи.
– Почему эта комната изолирована? – спрашиваю я.
– Потому что она исключительно для меня.
– А остальные комнаты поместья нет?
– Только четвёртый этаж.
– А библиотека, кинотеатр, игровая комната?..
– Для гостей, – отвечает он. – Я не пользуюсь ими. Но бассейн – мой.
– Почему так?
– Плавание расслабляет.
– Это единственная причина?
Он фыркает и подплывает ко мне:
– Я тяжело работаю, – начинает он. – А жар полезен для моего тела.
– Ты весь день сидишь за столом в офисе, – замечаю я.
– Я имею в виду количество рабочих часов.
– Оу, – Кельвин кружится вокруг меня. Моё тело напрягается, когда он оказывается за моей спиной, но расслабляется, когда я снова вижу его. – Ты боксёр? – срывается с моего языка.
Он останавливается в воде и становится на ноги на дно бассейна:
– Что?
– Там, в зале…Я видела, как ты работаешь с мешком. И ты читаешь об анатомии и физиологии человека.
– Ты ведь слышала поговорку, да? Любопытство и кошку погубит.
– Очень смешно.
– Но кошки тоже не умеют плавать, – подмечает он.
– Ты позволишь мне утонуть? До этого ты говорил, что спасёшь меня.
– То, что я хочу делать, и то, что мне нужно делать, не всегда одно и то же.
– А что из этого ты хочешь сделать и что должен? Спасти или дать утонуть?
– Ты сама это выяснишь. Просто помни, что в итоге всё равно решение за мной, – парень приближается ко мне, и я отодвигаюсь от него, упираясь лопатками в бортик бассейна. – Твоя судьба, – произносит он, – в моих руках.
– Я понимаю это, – отвечаю я. Удивление на его лице настолько редкое явление, что я теряю мысль. – Не могу понять того, почему не знаю своей судьбы. Если бы ты просто сказал мне, останусь ли я жива, или умру… Скажи, что я здесь делаю. Я здесь… Навсегда? Обещаю, что буду лучше себя вести.
– Ты задаёшь слишком много вопросов.
Кельвин становится в нескольких дюймах от меня и почти касается моего лица своим.
– Скажи мне это, и я больше ни о чём не спрошу.
Он поднимает руку и проводит большим пальцем по моей скуле. Комнату наполняет лишь звук всплесков воды о бортик бассейна. Его пальцы скользят вниз по моему лицу, и Кельвин запускает руку в мои волосы, прижимая её к затылку.
– Влага тебе к лицу, Кейтлин.
Я прилагаю все усилия, чтобы не закрыть глаза от удовольствия, которое дарят его прикосновения, и удерживаю взгляд на нём.
Он наклоняется к моему уху и шепчет:
– Из тебя вышла бы прекрасная русалочка. Но тогда… Как мне тебя трахать?
Горячий пар приглушил мои чувства, но возбуждение, курсирующее по моему позвоночнику, только усиливается. Слова едва слышны, когда я начинаю говорить.
– Уверена, ты найдёшь способ.
Он давится смешком, и я чувствую его горячее дыхание.
– Закрой глаза, – но они и так уже почти закрыты, поэтому я легко подчиняюсь его команде. – Ты можешь представить мои пальцы в трусиках твоего бикини? – я не узнаю звук, который вырывается из моего горла. – Мне нравится чувствовать тебя. Такая горячая внутри, и ты становишься влажной для меня. Мне почти ничего не нужно для этого делать. Даже сейчас я не касаюсь тебя там, но держу пари, что твоя ненасытная киска готова мгновенно проглотить мой член.
Мне стоит влепить ему пощёчину за эти слова, но я едва могу следить за своим собственным дыханием.
– Вылезай из бассейна.
– Что?
– Вылезай!
Он отходит и кивает на ступеньки. Кровь воспламеняется и течёт по венам, я чувствую пульсацию между ног. Не могу поверить, что он прогоняет меня так просто, и от этой мысли мне хочется кричать от разочарования. Я выхожу из бассейна и тянусь к своему полотенцу, но он что-то ворчит, возражая.
– Я не сказал одеваться. Иди сюда.
Он указывает глазами на бортик бассейна. После тёплой воды кафель на ощупь словно лёд, но я возвращаюсь назад к Кельвину. Останавливаюсь прямо перед ним и смотрю вниз. Тело Кельвина наполовину скрыто под водой, а его голова едва достаёт мне до колен.
– Я хочу увидеть тебя полностью.
Моё тело трясётся не только из-за потери тепла, но и от непонимания того, что ждёт меня сейчас. Он вскидывает брови, глядя на меня, поэтому я тянусь за спину к бретельке лифчика. Ткань подскакивает на груди, когда я ослабляю узел. Я откашливаюсь.
– Кельвин?
– Да?
– Я не хочу этого делать.
– Что значит «не хочу»?
Я сжимаю ладони в кулаки и делаю вдох:
– Не собираюсь отдавать тебе своё тело. Если ты намерен снова трахнуть меня, знай, что я не даю на это своего согласия.
– Я и так знаю это, – отвечает он. – А теперь снимай купальник. Медленно. Хочу, чтобы ты сделала это так, чтобы я мог полюбоваться.
Делаю шаг назад, но он ловит меня за лодыжку. Верх купальника падает вниз, когда я тяну за бретельку.
Он тянется к моим трусикам и дёргает ткань:
– Остальное тоже!
Я запускаю пальцы под резинку. Ткань скользит вниз сначала по одному бедру, потом по второму. По спине ползут мурашки, мокрые трусики больше не касаются моей киски.
– Отлично, – произносит он. – Хорошо и медленно. Ты очень послушная птичка, когда начинаешь слушать.
Его одобрение сопровождается прикосновением. Я наклоняюсь к нему. Спускаю трусики по ногам, они падают к лодыжкам. Кельвин отпускает мою ногу, чтобы я могла выйти из них, а потом снова дотрагивается до меня. Он удерживает уже обе мои ноги, шаг за шагом притягивая меня к себе. Когда его губы касаются внутренней части моего бедра, я вздрагиваю, и от этого дрожь моего тела ещё заметнее. Мышцы слабые и ненадёжные, и я почти готова попросить его вылезти из воды и взять меня на руки. Взгляд Кельвина поднимается от бёдер к центру моего жара.
