Текст книги "Туманы Серенгети (ЛП)"

Автор книги: Лейла Аттэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Джек свернул в палаточный лагерь, когда солнце начало садиться. Знак на въезде гласил: «Роскошные сафари-палатки». Маленькие, тёмные очертания виднелись тут и там, когда автомобиль подпрыгивал на грунтовой дороге, ведущей к ресепшену. Ночи в Серенгети принадлежали животным, и я была благодарна за крепкий, закрытый «Лэндровер» Джека.

– Мы можем что-нибудь поесть? – спросил Джек у стойки, после того как мы зарегистрировались.

– Ужин через пару часов, но в обеденном зале всё ещё есть закуски.

Мы направились к открытому навесу и заняли стол, обращенный к кратеру. Небо на западе становилось бледно-фиолетовым после заката солнца.

– Хотите что-нибудь выпить? – спросил один из сотрудников.

– Чай, пожалуйста, – ответила я.

– «Кока-Колу», – сказал Джек.

– Я сейчас принесу напитки. Здесь нет меню. Пожалуйста, угощайтесь в буфете, – официант указал на стол.

Я не думала о еде весь день, мой аппетит сдерживала зверской реальность того, что я узнала. Но в моём желудке заурчало, когда я подобрала остатки того, что должно было быть послеобеденным перекусом. Бутерброды с огурцом, кексы и сахарное печенье.

– Спасибо, – сказала я, когда официант принес мне чай.

Я усмехнулась, когда Джек вернулся к нашему столу, его тарелка была больше моей.

– Что? – спросил он.

– Ничего, – но даже когда я пыталась сдержаться, что-то вырвалось.

– Что?

– Это, – я подняла чашу и жестом указала в сторону кратера. – Чёртово чаепитие в колыбели Африки.

Сначала он не реагировал. Он просто посмотрел на меня, в шоке от того, что его собственные слова вернулись к нему. Затем его глаза засветились, и потребовалось ещё несколько секунд, чтобы улыбка коснулась остальной части его лица.

Было здорово посмеяться. И Джек смеялся со мной. Его настоящий смех был теплым и глубоким, как неожиданная находка в солнечный день.

– Не только колыбель Африки, – сказал он. – Вполне возможно, колыбель человечества. Одно из древнейших свидетельств существования человечества было найдено там, в Олдувайском ущелье (Прим. Олдувайское ущелье на севере Танзании, в 36 км к северо-востоку от озера Эяси. Представляет собой 40-километровую расщелину, идущую вдоль равнин Серенгети в охраняемой зоне Нгоронгоро, глубиной ок. 100 м и площадью 250 км²).

Мы смотрели на небо. Оно было темным и настолько огромным, что казалось, что оно может растянуться до бесконечности.

– Зинджантроп* – сказала я. – Щелкунчик (Прим. Зинджантроп – первоначальное название ископаемого человекообразного примата, относящегося к австралопитекам из Олдувайского ущелья; Танзания (возраст ок. 1,8 млн. лет). Почти полностью сохранившийся череп получил название «Щелкунчик» из-за массивной челюсти и больших зубов).

Джек наклонил голову, оценивая меня.

– Ты полна сюрпризов, Родел Эмерсон.

– Я учитель, – я пожала плечами. – И ты можешь называть меня Ро.

Он отпил своего напитка прямо из бутылки. Кока-кола у кратера.

– Мне нравится Родел, – сказал он. – Я никогда не встречал Родел, которая мне не нравилась.

– Это окольный способ сказать, что я тебе нравлюсь?

Мы оба знали, что он никогда раньше не встречал никого по имени Родел.

– Я не из тех людей, которые ходят вокруг да около. – Он поставил бутылку и пригвоздил меня своими кошачьими глазами. – Ты мне нравишься. Мне нравится, что ты твердо стоишь на ногах и видишь всё до мельчайших деталей. Мне нравится, что ты можешь упасть, отряхнуть с себя пыль и идти дальше. Мне нравится, что у тебя есть эта… эта врожденная вера. Не важно, насколько тьма поглощает все вокруг, ты будешь тянуться к свету. Мне нравится сидеть за этим столом вместе с тобой, вываливая на тебя своё собственное дерьмо. Прости, если я был резок раньше. Я злился из-за Джумы. На его родителей за то, что они сделали. На обстоятельства, связанные с этим. На тебя за то, что ты привела меня сюда. На себя за то, что я ничего не могу с этим поделать. Я чувствовал себя так же беспомощно, как и в тот день, когда потерял Лили.

Я откинулась назад в замешательстве. Джек Уорден был постоянно меняющейся загадкой. Он одновременно похвалил, извинился и раскрыл душу, с прямотой и искренностью, из-за которых я просто потеряла дар речи. Мои эмоции рядом с ним постоянно менялись, независимо от того, был ли он счастлив, сердит, грустен или сокрушен.

– Я поняла, – ответила я. Это всё, что я могла сделать. Я не поняла точно, что я просила его сделать, но было ясно, почему он закрылся от меня в первый раз. Последнее, что нужно было Джеку, это чтобы кто-то стучал в его дверь, прося его взять на себя ответственность за жизнь другого ребенка, когда он считал, что не справился со своим собственным. Какой человек снова охотно столкнется с реальностью своего худшего кошмара?

Мы закончили есть в полной тишине.

Сторож с ружьем и фонарём привёл нас к нашей палатке. Это была обычная для любого кемпинга палатка средних размеров. Она размещалась на больших деревянных поддонах, с высоким потолком, поддерживаемым деревянными балками. В ней были две кровати с маленькими прикроватными тумбочками, сундук с одеялами и шкаф, чтобы повесить нашу одежду. Межкомнатная дверь привела в небольшую, но функционирующую ванную.

– Ужин через час. Посигнальте мне своим фонариком, когда вы захотите быть сопровождены в столовую, – сказал охранник.

– Не думаю, что смогу снова есть, – сказала я, когда он ушёл.

– Ты можешь передумать. Здесь нет торговых автоматов, если ты проголодаешься посреди ночи, – Джек сбросил ботинки и откинулся на кровать.

Когда они сказали нам, что осталась только одна палатка, я не думала, что это будет проблемой, но маленькое пространство, казалось, еще больше уменьшилось от присутствия здесь Джека.

– Я пойду и немного освежусь. – Я схватила сумочку и скрылась в ванной.

Но вышла оттуда через две минуты и направилась к выходу.

– Что ты делаешь? – Джек наблюдал, как я пыталась отодвинуть полотно, закрывающее вход.

– Туалет не смывается. Я дам им знать.

– Ты не могла бы просто зайти внутрь, Родел. Это место не огорожено, а это значит, что вокруг него ходят дикие животные. И это не автоматический туалет. Тебе нужно налить воду в бак, когда ты хочешь смыть.

– Ах. Ладно, – я вернулась в ванную и огляделась. – Эмм… Джек?

– Да?

Я испугалась, обнаружив его прямо позади себя.

– В раковине нет никакого крана.

– Ты берешь воду отсюда, – он поднял лоскут и указал на ряд вёдер, наполненных водой, затем снял крышку с унитазного бачка, налил в него воду и покраснел.

Если я подумала, что он занял всё пространство в палатке, то в тесной ванной я едва могла дышать. Было что-то такое в Джеке, что коснулось границ моего сознания, – как он двигался, как сжались его руки, когда он поднял ведро. Он излучал жар и тепло. Но это был просто Джек. Я была уверена, что это была реакция, которую он вызывал у большинства женщин, – случайный взгляд, за которым следовала пауза и признание чего-то столь великолепного, каким бы мимолетным оно ни было. Я смогла бы на него не реагировать только в том случае, если бы была глубоко под землей, покоилась в могиле. Дело не только в том, как он выглядел. В нем было что-то ещё. Солидность. Сдержанность. То, что луна делает с приливами, привлекая к волнам больше внимания. Джек может вызвать у вас мурашки, просто пройдя мимо. Я содрогнулась при мысли, на что это будет похоже, если он намеренно решил уничтожить тебя.

– Спасибо, – пробормотала я, возвращая пустое ведро. – Думаю, что сейчас я могу принять душ.

Я практически вытолкнула его из двери. Мне нравились мурашки, бегущие по коже, но я любила их на своих условиях. И эта ситуация была не подходящей для мурашек на коже. И это уж точно не был мужчина, от которого я должна была чувствовать мурашки на коже.

Я была на половину раздета, когда поняла, что в душе нет кранов. И насадки душа. Просто сток в полу.

Чёрт.

Я обратно натянула свой свитер и открыла дверь.

Джек стоял там, сложив руки, прислонившись к перекладине, как будто ждал меня.

– Это вёдерный душ, – объяснил он, предвосхищая мой вопрос.

– Нет горячей воды?

– Только утром. Но они нагреют для нас воду, если мы попросим об этом.

– Я могу подождать. Сегодня я просто оботрусь влажной тканью.

Я снова закрыла дверь и услышала, как удаляются его шаги.

Когда я вышла, то схватила одеяло и обернула его вокруг себя. Было здорово избавиться от въевшейся в кожу грязи и пыли, но вода была холодной, температура упала, и я замерзала.

– Всё в порядке? – Джек открыл один глаз. Он лежал на животе полностью одетый под одеялом.

– Ага.

– Холодно?

– Нет.

– Хочешь пойти на обед?

– Да. – Чтобы только согреться в нагретой столовой. – Мы можем пойти сейчас?

– Так быстро проголодалась? – в его голосе был слабый намек на улыбку.

– Умираю от голода, – ответила я.

Джек посигналил сторожу своим фонариком.

– Сейчас.

Он снял свою толстовку и накинул её мне на плечи, когда мы вышли на улицу.

– А как насчет тебя? – спросила я, погружаясь в его тепло. Толстовка пахла им, и я нашла этот запах успокаивающим.

– Я не так голоден, – сказал он.

Смешок возник и застрял у меня в горле. Джек зацепился за тот факт, что я не собиралась признаваться, что мне холодно, и поэтому подыграл мне.

Я подавила смешок, потому что не могла позволить себе испытывать чувства к Джеку Уордену. Только не в этой ситуации. В обеденной зоне были установлены столы для ужина, соответствующие числу палаток. Джек и я оказались за одним столом с пожилой парой.

– Привет, я Джуди. А это мой муж, Кен, – сказала женщина. У неё были платиновые светлые волосы, и она была одета в платье с ярким рисунком.

– Я Родел.

– Джек.

Мы пожали друг другу руки, прежде чем занять свои места.

– Я заметила британский акцент? – спросила Джуди, когда появилась закуска

– Да. Я из Котсуолда, – ответила я.

– Но ты – нет, – заметил её муж, обратив внимание на загорелую кожу Джека. У него были серебристые волосы и глаза, блестевшие, когда он говорил.

– Нет. Я родился здесь, – ответил Джек.

– Ну, приятно видеть пару, которая не позволила небольшому расстоянию встать на их пути.

– О, мы не… – я показала между Джеком и мной.

– Мы не вместе, – сказали мы одновременно.

– Именно это я всё время говорила, не правда ли, Кен? – засмеялась Джуди. – Мы не вместе, мы не вместе.

– И вот мы здесь, – сказал Кен.

– Спустя сорок лет.

– Только потому, что ты хочешь увидеть мир, и нужен кто-то, чтобы носить твои сумки.

– Мы собираем безделушки со всего мира для нашего винтажного магазина в Канаде, – объяснила Джуди.

– Место называется Гамильтон.

– Это возле Ниагарского водопада.

– Заходите, если вы когда-нибудь будете в этом районе.

– Он называется «У Кена и Джуди».

Они прекрасно дополняли предложения друг друга и развлекали нас своими рассказами весь оставшийся вечер. После того, как они ушли, мы с Джеком послонялись вокруг, наблюдая, как мерцающие фонари качаются на ночном ветру.

Сторож не нуждался в своём фонарике, чтобы показать нам дорогу обратно в палатку. Кто-то разжёг небольшой костер в центре полукруга из палаток. Несколько гостей сидели на одеялах, в то время как один из охранников играл на гармонике.

– Задержитесь ненадолго! – Джуди похлопала по пустому одеялу рядом с собой. – В палатках нет отопления.

Я пробралась через небольшие валуны вокруг круга из гостей и села рядом с Кеном и Джуди. Джек последовал за мной, заняв свободное место возле меня. Россыпь звёзд повисла над нами в бархатном небе. Огонь трепетал, как глаза леопарда в ночи, напоминая мне о древних людях, которые приходили и уходили в холмистые луга и вулканические возвышенности вокруг нас.

Я разомлела от тепла огня. Гармоника играла долгими, медленными переливами, убаюкивая мои чувства. Другой охранник начал бить в барабан с тем же неспешным ритмом. Кен и Джуди поднялись и стали покачиваться под музыку. Пара, сидящая рядом с ними, передала мне трубку.

– Что это? – спросила я.

Они что-то сказали, но не на английском.

В другой раз я бы отказалась, но мысли о Джуме, Мо и Лили начинали заполнять мою голову. Я сделала глубокий вдох какого-то облачка дыма и вернула им трубку. Это согрело мои легкие и оставило древесный, вяжущий вкус во рту. Мы сделали пару кругов, обмениваясь трубкой.

Древесный дым, мягкие голоса, угасающий свет, скользящий по блестящим лбам, легкое тепло, холодные звёзды – все это соединилось в пульсирующее волшебство ночи. Музыка проникла мне под кожу, её пьяные нотки неслись по моим венам. Долина задрожала, небо осветилось пламенем. Я чувствовала себя как забытая галактика в обширной вселенной, как будто я собиралась уплыть.

– Потанцуй со мной, Джек, – я схватила его за руку. Она тяжело повисла, пока я не встала и не потянула её.

Я не могла вспомнить, когда танцевала в последний раз, не говоря уже о том, чтобы попросить кого-то потанцевать со мной. Было приятно находиться в объятиях Джека, передвигаясь вокруг огня в его теплых руках, обнимающих меня за талию. Я положила голову ему на грудь и услышала бой барабана в его сердце. Я чувствовала себя, как оракул, прислушивающийся к нему. Оно сказало мне, что я в равной степени часть земли и звезд, состою из равных частей тела и души. Я надеялась. Я была стихийным бедствием. Я была любовью. Я была предрассудком. Я была моей сестрой. Я была его дочерью. Я была Джумой. Я была Джеком, Джеком, Джеком, Джеком.

– Мне нравится, как бьётся твоё сердце, – сказала я. – И мне нравится, как ты произносишь моё имя. Родел. От этого я чувствую себя красивой.

– Ты красивая. – Он сделал паузу в середине шага, как будто я сбила его с ритма. Он осторожно поднял мой подбородок и стал наблюдать за игрой золотого света на моем лице. – Ты безумно красивая.

Это были не те слова, которые я бы использовала, чтобы описать себя, но в тот момент я ему поверила. Я чувствовала себя безумно красивой, хотя на мне не было ни капли макияжа, одежда была помятой, а на ногтях не было маникюра. Я верила ему, потому что он сказал это, как простое наблюдение, которое, казалось, удивило его. Словно он только что заметил это сам.

Кровь бросилась к моим щекам, губам, дугам бровей, кончику носа – везде, где его глаза обжигали мою кожу.

– Нет, – я отвела свой взгляд. Было неправильно чувствовать себя такой живой, неправильно чувствовать этот всплеск волнения. – Мо была красивой. И веселой. И смешной. Я скучаю по ней. Так сильно.

Джек не сдвинулся с места, но казалось, как будто мы оба отступили от того, что мгновенно вспыхнуло между нами, вместо этого превращаясь в наши личные мысли, наше личное горе. Пока мы покачивались в тишине, я обнаружила, что глубоко погружаюсь в комфорт его рук. Он был таким тёплым – теплее, чем огонь.

– Это Бахати смеется? – пробормотала я, прижав щеку к его груди. Джек был высоким, самым высоким парнем, с которым я когда-либо танцевала. – Что он здесь делает?

– Я не знаю, что ты курила, Родел, но это не Бахати. Это гиена. Где-то там, – он рассмеялся.

– Мне нравится, когда ты смеешься. Я имею в виду, когда ты действительно смеешься. Это начинается здесь, – я коснулась его горла. – Но я чувствую это здесь, – я растопырила свои пальцы на его груди.

Мы оба это почувствовали – вспышку чего-то дикого и взрывоопасного, как мерцающие угли, выпрыгивающие из костра. Наши глаза встретились, и Джек потупился, каждый мускул на его сильной груди сжался в сильном напряжении. Его грудь под моей рукой была горячей, как будто все наши чувства слились там, в палящем, расплавленном беспорядке. Затем он прочистил горло и отошёл.

– Я думаю, нам лучше уложить тебя в постель, – сказал он.

Я кивнула, чувствуя, как будто находилась в зыбучих песках. Мои ноги дрожали, а сердце колотилось. Должно быть, это было из-за той трубки, потому что я стояла там вялая и опустошённая, как тушёная лапша.

Я не могла вспомнить, сама ли я дошла или Джек отнес меня назад, но помнила, как он уложил меня в постель и плотно завернул в одеяло.

– Спокойной ночи, Родел.

– Спокойной ночи, Джек, Джек, Джек, Джек.

Я слышала мягкий стук его ботинок и скрип постели. Стрекотание ночных жуков и пьяное тепло костра почти усыпили меня, когда я услышала громкий рёв.

– Это лев? – пробормотала я. Похоже, что это было за пределами нашей палатки, но я слишком устала, чтобы по-настоящему испугаться.

– Да. Но это не так близко, как кажется. Рёв льва разносится на большое расстояние.

– Они это делают?

– Что делают?

– Муфаса, – я зевнула. – Вот почему он грёбаный король джунглей.

– Муфаса?

Я повернулась к нему лицом, но сползала в глубокий туман сна.

– Не имеет значения.

Я слышала, как Джек хмыкнул в темноте.

– Ты заставляешь меня смеяться, Родел, – сказал он мягко. – Я не смеялся долгое, долгое время.

Глава 8

Когда я распахнула глаза, было ощущение, словно в них насыпали песка. Потребовалось время, чтобы сосредоточиться на балках, проходящих через потолок. У меня во рту был горький привкус, а язык, казалось, покрыт толстой шерстью. Что-то было не так.

Потом я вспомнила. Палатка. Трубка. Танцы с Джеком. Огонь. Барабаны. Его сердцебиение. Джек, Джек, Джек, Джек. Что-то ревело между нами.

Я перевернулась на бок и застонала. Я была с похмелья от того, что что-то курила.

– У тебя все в порядке? – голос Джека был хриплым и грубым.

Мы лежали в наших кроватях, лицом друг к другу.

– Я в порядке, – мой ответ вышел, как будто я вдохнула гелий. Не каждый день я просыпалась в одной комнате с большим бородатым мужчиной. Или среднего размера мужчиной. Или с кем-то, у кого может вырасти щетина за ночь.

Бледный свет играл в его волосах, придавая им мягкий голубоватый оттенок. Одна его рука была под подушкой, а другая свисала с кровати, его пальцы были достаточно близко, чтобы прикоснуться к моим. Даже сквозь все слои материала было легко разглядеть подтянутое тело Джека.

Когда вернусь домой, я собираюсь жить жизнью, которую себе пообещала. Встречаться с горячими мужчинами. Свидания. И много-много секса. Я была не настолько неопытной, когда дело касалось действий рядом с горячим мужчиной.

– Сейчас ты дело говоришь! – слова Мо раздались у меня в голове.

– В самом деле? И именно сейчас ты решила появиться? Когда у меня полно непристойных мыслей?

– Ты мне должна. ПО-КРУПНОМУ. У тебя никогда не было интересных историй, чтобы поделиться, когда я была рядом.

– Ну, ничего интересного здесь прямо сейчас не происходит.

– Еще нет.

– Мо! Он потерял дочь, а я всё ещё переживаю из-за тебя.

– И что? Нет ничего более жизнеутверждающего, чем секс.

– Ты же знаешь, что меня не интересует быстрый перепих на сеновале.

– Нет. Ты хочешь больше. Ты всегда хотела большего. Но ты не всегда получаешь то, что хочешь. Иногда ты получаешь именно то, что тебе нужно. И, Боже мой, посмотри на него! Не говори мне, что ты не хочешь кусочек этого.

Я вздохнула и закрыла глаза.

– Скажи мне кое-что, Мо. Мы на самом деле говорим об этом или это плод моего воображения?

– Как будет угодно твоей душе.

– Ты абсолютно не помогаешь.

– В любое время, сестренка.

Тугой узел застрял у меня в горле. «Я скучаю по тебе, Мо».

Нет ответа.

– Родел? Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Я открыла глаза.

Джек смотрел на меня через небольшое пространство, разделяющее наши кровати.

Я кивнула и вытерла побежавшую слезинку.

– Просто один из тех моментов.

Он не отводил своих глаз от моего лица, и мне было странно комфортно при этом, когда он видел ту часть меня, которую больше никто не видел. Он был настолько знаком с потерей, что делить это с ним не казалось чем-то чуждым. В его взгляде было принятие, понимание, которое ободрило и поддерживало меня. Возможно, он нашёл то же самое во мне, потому что его лицо смягчилось – расслабилась линия губ, рот слегка приоткрылся.

Лязг чего-то снаружи разрушил этот момент.

– Я думаю, они просто принесли горячую воду, – сказал он. – Ты хочешь принять душ сейчас?

– Это было бы чудесно.

Но никто из нас не пошевелился. Мы лежали в течение нескольких мгновений, в то время как вода остывала снаружи, поднимаясь в виде облачков пара в холодное утро. Мы нашли уединенное место, где все призраки в наших разумах спали, и мы были единственными, кто проснулся.

Затем Джек моргнул, и этот момент закончился. Я наблюдала, как он принес ведра и занес их в ванную. Я пошла первой, убедившись, что оставила достаточно горячей воды для него. Опять же, может, и нет. Понадобится чертовски огромное количество воды, чтобы он смог помыться.

Я вышла из палатки, пока он мылся. Тусклое солнце только проглядывало на горизонте. Всполохи розовых облаков прощались с перламутровой луной. Охранники исчезли, поэтому я подумала, что днём здесь безопасно. Лагерь был построен на краю кратера, с широким обзором пейзажа внизу. Сохраняя приличное расстояние от края, я посмотрела вниз и увидела мозаику из цветов на травянистых равнинах. Пока я смотрела, они менялись и двигались. Потом я поняла, что они были стадами гну и зебр, пасущимися на дне кратера. Они были едва различимы с этой высоты, как блоки маленьких марширующих муравьев.

Это было красивое, почти сюрреалистическое зрелище. Я подкралась ближе, но толстые облака, которые летели с края и покрывали кратер, закрывали мне обзор. Воздух был заметно холоднее, и на моем лице были мелкие капли дождя. Я застегнула толстовку Джека и направилась обратно в палатку.

Я ушла не слишком далеко. Всё стало пасмурным и серым. Туман клубился вокруг меня в дымчатом водовороте, давая слабый обзор, прежде чем снова сомкнуться. Я прошла в одну сторону, увидела кого-то и начала идти в этом направлении. Через несколько минут я полностью потерялась и была полностью дезориентирована. Я не знала, иду ли я к кратеру или от него.

– Эй? Кто-нибудь меня слышит? – мои волосы прилипли к голове, когда я протянула руки, пытаясь вырваться из тяжелого серебряного лабиринта.

Что-то переместилось передо мной.

– Джек? Это ты? Кто там? – я повернулась, чтобы проследить за движением.

Гигантская темная фигура выросла передо мной. Она имела призрачные очертания человека, но с непропорционально вытянутыми руками и ногами. Её голова была окружена мерцающим кольцом, как туманный радужный ореол.

Я моргнула, почти уверенная, что вообразила это нервное видение, но оно было там, как есть, капельки воды стекали по моей коже. Я сделала шаг назад, и оно двинулось со мной.

«Ублюдок».

Я повернулась и бросилась вслепую, спотыкаясь на неровной земле. Я подумала, что услышала своё имя, а затем позади услышала тяжелые шаги. Я увеличила темп, двигаясь на большой скорости от адреналина, но все бестолку. Сильный захват сжал моё запястье и развернул меня.

– Какого черта, Родел? Разве ты меня не слышала? Почему ты бежишь?

– Джек! – я издала мягкий вздох. – Слава Богу. Эта штука.

Я посмотрела через его плечо, моя грудь вздымалась.

– Ты видел? – я отошла от него подальше, ища призрака.

– Послушай меня, – он с такой силой притянул меня назад, что я врезалась в него. – Перестань двигаться. Ты меня слышишь? Прекрати. Чертово. Движение.

Резкость, прозвучавшая в его голосе, остановила мои шаги.

– Ты была так близко к краю, – он оставил дюйм между большим и указательным пальцами, – так близко. Что, черт побери, ты делаешь?

Он был в ярости, его лицо превратилось в гневную маску.

– Послушай меня! – я отдернула руку, моё сердце всё ещё сжималось от страха. – Я что-то увидела. Призрака. Темную фигуру. Я не знаю, что это было, но оно следовало за мной.

Джек провёл рукой по волосам. Они были влажными от тумана. Или, может быть, после душа. Его волосы были темнее, когда они были мокрыми, их концы закрутились на приличную длину.

– Оно было большим? – спросил он. – Длинные руки, длинные ноги?

– Да.

– Радужные цвета вокруг его силуэта?

– Вокруг его головы. Да.

Он глубоко вздохнул.

– Родел?

– Что?

– Не уходи без меня, хорошо?

Он начал удаляться от меня. Казалось, он точно знал, куда шел.

– Подожди, – я не собиралась терять его из виду. – Ты собираешься рассказать мне, что это было?

– Мы поговорим внутри.

Я последовала за ним в столовую и подождала, пока мы не сядем.

– Как ты это сделал? – спросила я, после того как официант принес нам еду.

– Сделал что?

– Нашёл меня. А потом нашёл столовую в тумане.

– Когда ты проводишь много времени в дикой природе без ориентировочных знаков, зданий, без дорожных указателей, ты научишься держать всё здесь, – он постучал себя по виску. – Сколько шагов, в каком направлении. Что касается тебя, то я просто следовал за твоим голосом и шагами. Это не сложно, если знаешь, за чем следуешь. Я просто не ожидал, что ты начнёшь бежать к скале.

– Это было оно, – меня охватила дрожь, которая не имела никакого отношения к холоду. – Что, чёрт возьми, там было Джек?

– Ничего, – он намазал кусок тоста и передал его мне. – Ты только что стала свидетелем оптической иллюзии под названием «Брокенский призрак» (Прим. Брокенский призрак – также называемый горным призраком – тень наблюдателя на поверхности облаков (тумана) в направлении, противоположном солнцу. Явление можно наблюдать в условиях горного тумана или облачности, или даже из самолёта).

– Сломанный что? (Прим. на анг. яз. это созвучные слова: Брокенский призрак (Brocken Spectre) и Сломанный (broken))

– Брокенский призрак. Б – Р—О – К—Е – Н—С – К—И – Й. Это была твоя собственная тень, спроецированная перед тобой сквозь туман.

Он откусил свой тост и запил его глотком колы.

– Это не было тенью, Джек. Оно было огромным, и вокруг него были эти цветные огни.

– Я видел его, – Джек кивнул. – Однажды. Во время восхождения на Килиманджаро. Это происходит не слишком часто. Только при определенных условиях. Солнце должно быть позади, низко над горизонтом, чтобы отбросить эту тень. Радужный цвет ореола создается светом, рассеянным сквозь облако капель воды. Глубинное восприятие изменено туманом, поэтому оно кажется отдаленным и намного больше, чем ожидалось.

– Но оно двигалось. Я имею в виду, не просто со мной. Оно тоже это делало, но это было так… это было не просто темным и ровным, как тень. Он менялся.

– То, что мы не понимаем, всегда пугает нас.

– Да, но теперь, когда я знаю, что это, я считаю это довольно красивым. Я имею в виду, я была чем-то большим на мгновение. С самыми длинными руками и ногами, всё было в пределах моей досягаемости. И давай не будем забывать о моём захватывающем радужном ореоле. Я могу выглядеть обыденно, но я чертовски волшебна!

Джек улыбнулся и посмотрел на меня над своими соединёнными пальцами.

– Что? – спросила я, ковыряясь в своей тарелке.

– В тебе нет ничего обычного. Я думал, что мы выяснили это вчера вечером.

Я покраснела, вспомнив его слова. «Безумно красивая». Несмотря на туманность прошлой ночи, этот момент всё ещё был ярким. И сумасшедшая вещь, единственная, которая имела значение, заключалась в том, что он имел в виду это обо всей мне – не только то, как я выглядела.

– Должен признаться, – продолжал он, – я в какой-то степени рад, что ты так перепугалась.

– Это ужасно. Почему тебе нравится что-то вроде этого?

– Иногда нам нужно быть выбитыми из нашей собственной реальности. Мы так сильно опираемся на чужие представления о нас. Мы живем для комплиментов, одобрения, аплодисментов. Но что на самом деле нам нужно, так это грандиозная, тревожащая встреча с самим собой, чтобы поверить, что мы чертовски волшебны. И это – лучший вид веры, потому что никто не может взять эти слова назад или отнять у тебя.

Я кивнула и отхлебнула чай.

– А как насчет тебя, Джек? Ты веришь в свою собственную магию?

– Я перестал верить, – сказал он. – После Лили.

Он уставился в серое пространство кратера.

– Все Брокенские призраки для меня теперь являются тёмной проекцией самого себя. Уродливые. Жуткие. Искаженные. Это то, что делает мир, понимаешь? Он меняет тебя, пока ты не сможешь узнать себя.

Моё сердце сжалось от боли, которая мелькала в его глазах.

– Ты хороший человек, Джек, – сказала я. – Ты спас мою жизнь сегодня. Я могла бы оказаться на дне этого кратера, если бы ты не появился тогда, когда ты это сделал.

Его глаза вернулись ко мне, как будто он был далеко, и я просто вернула его назад.

– Что ты делала так близко от края?

– Я смотрела вниз, за край. Это было красиво. Животные, озеро, лес. Это было до того, как появился туман и скрыл всё.

– Ты должна увидеть это поближе, прежде чем мы уйдём. Сделай это сейчас. Никогда не знаешь, если мы снова пройдём этим путём.

Я кивнула. Несколько недель назад я понятия не имела, что принесёт эта поездка. Новые лица, новые места. Через несколько недель все они останутся позади. Я почувствовала укол боли, но на этот раз он не имел никакого отношения к Мо.

– Что-нибудь слышно от Гомы? – спросила я.

Джек попросил Бахати остаться с Гомой и Схоластикой, пока мы были в отъезде. После того, что случилось с Джумой, я поняла, почему. Я подумала об обнесенном стеной периметре дома Габриэля в Рутеме, битом стекле сверху, наспех брошенных качелях.

Они не могли гарантировать её безопасность, так сказала Анна, сестра Габриэля, объясняя, почему Схоластика не ходила в школу. Я списала это на то, что дети были злыми, потому что она была другой, но это было намного бо́льшим, чем я предполагала.

И теперь я была ответственна за то, чтобы Схоластика была в безопасности, и я втянула Джека, Гому и Бахати в это.

– Здесь ужасная сотовая связь, – сказал Джек. – Мне придется воспользоваться стационарным телефоном на стойке регистрации. Я дам знать Гоме, что не следует ожидать Джуму. У тебя есть что-нибудь в комнате?

Я покачала головой и похлопала по своей сумочке.

– Хорошо. Оставайся, заканчивай завтрак. Я пойду и выпишу нас.

Когда он вернулся, я разговаривала с Кеном и Джуди. Туман поднимался, и гости медленно перемещались в столовую.

– Если ты хочешь увидеть кратер, нам нужно выдвигаться, – сказал Джек.

– Слушай этого человека. Он знает, о чем говорит, – Кен налил чай себе и Джуди. – Вчера у нас был поздний старт, и было полно машин.

– Вот, – Джуди протянула мне визитную карточку. – Если вы когда-нибудь окажитесь в нашем уголке мира и все еще «не вместе».

Она сделала жест рукой, произнося «не вместе».

– Спасибо, – я засмеялась. – Наслаждайтесь остальной частью вашего визита.

Мы попрощались и направились к кратеру. Джек остановился у ворот, чтобы проследить за разрешениями и документами.

Когда мы поехали по извилистой дороге, которая спустилась в кальдеру, облака, покрывающие жерло, уступили место резкому сюрреалистическому ландшафту. Туман рассеялся, и мир снова приобрёл краски. Первые животные, которых я заметила, были…

– Коровы? – я удивленно повернулась к Джеку.

Красные клубы пыли на мягких пастельных лугах отмечали линию крупного рогатого скота, медленно двигающего вниз по крутой узкой дорожке на дно кратера. Тощая фигура направляла своё стадо в львиную обитель.