Текст книги "Офицерский корпус Русской Армии. Опыт самопознания"

Автор книги: Лев Толстой

Соавторы: Антон Деникин,Петр Краснов,Антон Керсновский,Анатолий Каменев,Александр Редигер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 49 страниц)

Проявление со стороны младшего инициативы почиталось недостатком субординации. Гаве говорит, что ошибочность этого взгляда была одной из трех или четырех существенных причин поражения французской армии в 1870–1871 гг.

Невольно напрашивается вопрос: ну а как было у нас в Маньчжурии? Обстоятельный ответ вывел бы меня далеко из пределов намеченной программы сообщения, а потому отвечу вкратце: проявление самодеятельности было случаем крайне редким и не поощрялось.

Да, надо признать, что инициатива – один из элементов победы и препятствовать ее проявлению, подавлять ее в мирное время – преступно.

Но для развития этого существенного боевого качества надо зорко следить, чтобы офицеры действительно имели практику в командовании частями, чтобы не удалялись от этой важной работы под различными благовидными предлогами. Офицер, не практикующийся в командовании, перестает о нем размышлять, в строевом смысле деморализуется. Надо помнить, что наша профессия ревнива, она не желает ни с кем делиться. Кто от нее уходит, тот становится к ней неспособен. <…>

Все предыдущее исследование принципов командования позволяет сделать нижеследующую сводку: командование есть обязанность, оно безлично, нравственно и законно. Оно основывается на чувстве долга и преданности делу. Оно должно быть органическим, а не тираническим; начальник работает не один, а с помощью совокупных усилий своих младших сотрудников, деятельность коих направляет к достижению единой цели. Командование и подчинение суть два атрибута одинакового достоинства, две крайности высшая и низшая – одной, общей тем и другим, обязанности службы родине. Самоотречение есть высшее из качеств, необходимых как начальнику, так и подчиненному.

Теперь перейдем к рассмотрению применимости этих принципов в жизни всей армии в ее совокупности, а прежде всего постараемся определить, что такое армия и какова ее роль, ее назначение в жизни государства.

В период борьбы нравственным законом армии является коллективная воинская честь. Чувство чести – один из элементов силы армии; армия сильна чувством уважения, которое она сама себе внушает, сознанием готовности сделать все, что от нее требуется, уверенностью, что она оправдывает надежды, возлагаемые на нее Царем и Отечеством. Эта высшая уверенность основывается на чувстве безусловной преданности Верховному Вождю и Родине, на храбрости и на чувстве самоуважения, которое проявляется в законности, порядочности, скромности, снисхождении к побежденному врагу. Из этих элементов и создается воинская честь.

Армия функционирует при помощи взаимодействия всех своих элементов, как отдельных лиц, так и коллективных единиц, т. е. отдельных частей. Вся деятельность армии основывается на чувстве долга, составляющего одно из прекраснейших свойств человеческой души. Но для того чтобы масса, одушевленная этим чувством, могла правильно жить и действовать, она должна быть организована. <…>

Жизнь и деятельность государства осуществляется при помощи целого ряда органов. Орган, представляющий его силу и предназначенный для борьбы, называется армией. Государство не может обойтись без войны, а потому для армии во всей ее совокупности и для каждого лица, входящего в ее состав, война является безусловным долгом пред Отечеством. Армия ответственна только за ведение борьбы с врагом и не входит в рассмотрение причин и последствий войны. Единственный нравственный закон, которым армия руководится во время борьбы с врагом, – это ее воинская честь.

Начальники должны уметь и подчиняться, и командовать. То и другое необходимо на всех степенях иерархии, составляет наше право и нашу обязанность и является существенным условием функционирования воинского организма. Отступать от обязанностей командования в силу каких-либо личных соображений и выискивать предлоги для уклонения от обязанности повиновения – одинаково бесчестно. Изложенное понятие о субординации, если и находится в некотором противоречии с определением уставным, то противоречие это чисто внешнее, по форме, а не по существу. Если устав понимает субординацию только с одной стороны, т. е. как безусловное повиновение, то устав же требует от начальника «избегать всякой неуместной строгости, неоправдываемой требованиями службы». Значит, устав обязывает вести дело командования, сообразуясь с требованиями службы, подчиняет его этим требованиям, а в этом-то и заключается суть дела.

Вдумавшись в это требование устава, мы никогда не позволим себе третировать наших подчиненных, как каких-то низших существ, а будем помнить, что если волею судьбы в настоящую минуту они стоят ниже нас на иерархической лестнице, то это еще не значит, что они там останутся на всю жизнь. Напротив, лучше считать, что они вполне достойны не только догнать, но и перегнать нас, если мы сами не проявим способности дальнейшего движения.

Армия хранит источники своей силы в себе

Армия не будет живым организмом, если ее деятельность явится результатом исключительно предписаний, исходящих от высшего, центрального ее управления. В этом случае она будет функционировать, как машина, т. е. бессознательно, слепо, хотя и регулярно. С таким положением можно мириться в мирное время, но не далеко уйдем во время войны, когда от нас потребуется воодушевление собственной высшей энергией, проникшей не только в командный состав, но и во всю массу. Элементы этой энергии: инициатива, активность, умственная и нравственная, чувство чести личной и корпоративной, чувство гордости личной и гордости своим званием воина, а главное, сознанием общего долга. Вот силы, которые должны быть развиты и сохранены в армии. <…>

Самые совершенные приказы и инструкции высшей командной власти останутся гласом вопиющего в пустыне, если масса не проникнута живой внутренней силой. Представим себе, к чему приведет высшее командование в разгар боя, когда масса разбросана в беспорядке и чувствительно разрежается неприятельскими пулями. Едва ли можно рассчитывать на правильную иерархическую передачу приказания, когда то и дело начальники всех степеней выбывают из строя. Кто возьмет на себя лично высшее командование в такие минуты, кто в состоянии парировать все случайности своевременно отданными приказаниями? Да, когда части, увлеченные боем, перемещаются, управление из рук высшего начальства ускользает. Тут-то проявляет себя та внутренняя живая сила, которую каждый несет в своей груди, особенно унтер-офицеры, а главное, офицеры. В эти критические минуты офицеры являются теми, кто знает, в чем состоит его долг, и должен своим личным примером это показать. Вообще, при всякой боевой обстановке нужно, чтобы каждая часть до мельчайших подразделений реагировала на действия противника и противодействовала им немедленно, не ожидая приказания свыше, а по собственной инициативе, вполне сознательно. Достигнуть этого нелегко, это дается соответствующим воспитанием мирного времени. Когда армия проникнута сознанием долга настолько, что о нем не нужно напоминать, можно считать, что она обладает воинским духом. Благодаря воинскому духу здоровая армия сознает себя жизненной и способной к работе. Как бы ни было могущественно и авторитетно высшее командование, его недостаточно, если этим духом не проникнут каждый солдат. Нужно, чтобы часть, лишившаяся своих начальников, была способна к продолжению боя, чтобы воля каждого отдельного бойца была в согласии с остальными и чтобы эта как бы объединенная воля направлялась тем внутренним духом, который ее живит.

Наличность воинского духа, конечно, не может заменить командования, которое является как бы организованной волей армии. Воинский дух можно уподобить тем таинственным, инстинктивным силам, которые обеспечивают деятельность наших собственных органов, хотя мы о них и не думаем. Часть, воодушевленная воинским духом, все же не может обойтись без начальника. Всегда останется необходимость в направлениях стратегическом, тактическом и моральном.

Конечно, небольшая часть, скажем, рота или батальон в простейших случаях боевой обстановки обойдутся одним одухотворяющим их воинским духом, например, дружно отобьют атаку или энергично бросятся на подвернувшийся небольшой отряд противника, но в высших соединениях командование является неизбежным, ввиду необходимости управления всей совокупностью элементов, входящих в состав армии. К сожалению, всегда и везде находятся начальники, не только не способствующие развитию воинского духа, но прямо-таки его подавляющие. Обыкновенно это люди неразвитые, авантюристы, лишенные нравственных достоинств, достигшие высоких чинов или благодаря недостаткам системы выдвижения достойных начальников, или составившие себе репутацию в нетрудных войнах и экспедициях. Как выскочки, эти господа, естественно, стараются давить и угнетать всех, обладающих истинными воинскими достоинствами, но имеющими незадачу служить под таким начальством.

Упадку воинского духа могут способствовать и собственные воинские узаконения и распоряжения. Случается, что командный состав превращается в административный. Генералы перестают командовать вверенными им частями, занимаются перепиской, отчетностью, делаются главными начальниками своих штабов и управлений. Бывало у нас, что части только числились на бумаге, а в действительности по два месяца занимались вольными работами. Задавленное бумажной работой начальство, можно сказать, из-за деревьев не видит леса, т. е. упускает из своих рук дело командования, отклоняется от своего прямого назначения.

Тут конец развитию энергии, духа инициативы, преданности долгу, мужества. Нравственные качества не идут в счет и даже стесняются, ибо, как силы духовные, не поддаются воздействию администрации.

Проникая во все слои и подразделения армии, воинский дух специализируется по родам оружия, а также проявляется в чувстве принадлежности к одной части. Как то, так и другое приводят к большей сплоченности родов оружия и отдельных частей войск. В этом есть хорошие и дурные стороны. Хорошие, потому что вырабатываются известные традиции, которыми как род оружия, так и отдельные части справедливо гордятся, но есть и дурные, а именно: обособленность родов оружия и отдельных частей, недостаток общей связи. Забывается, что армия составляет единое целое и все элементы, ее составляющие, должны стремиться к совокупной, дружной работе, взаимно помогать друг другу в стремлении к достижению победы, в коей высший смысл существования армии. Борьба с этой дурной стороной дела, поскольку она проявляется в жизни армии, должна всецело лежать на обязанности высшего командного состава армии.

Чувство товарищества – это одна из форм того же воинского духа. Мы должны любить и уважать друг друга, потому что совместно служим одному делу, откуда и рождается солидарность и преданность друг другу. Товарищество проникает всю массу армии и может существовать между чинами, стоящими на далеко не равных ступенях служебной иерархии, если, «lorsqu ils ont le coeur bien place»,^[49] как говорит Гаве.

Но товарищество может быть вредно, если во имя его допускаются разные служебные послабления. Функционирование всей армии обеспечивается выполнением своих обязанностей целой массой отдельных лиц. Каждая из этих обязанностей, взятая отдельно, кажется не особенно важной по непосредственно достигаемому результату, но недобропорядочное уклонение от своего дела, хотя бы и небольшого, может внести в организм семена разрушения. Поэтому и относиться к службе товарищей надо, руководствуясь исключительно чувством долга.

Чувство сплоченности также проистекает из воинского духа. Люди сознают, что группировка их отдельных сил превращает их в новую, серьезную силу. Они понимают значение совокупных усилий, убеждаются, что эта совокупность действительна, проявляется рельефно, и доверяют ей. Не может быть сплоченности в части, собранной наскоро, отовсюду: люди не знакомы между собой и не доверяют друг другу. Такие импровизированные войска есть сброд, которым офицеры управляют с громадным трудом и который только и помышляет разбрестись, ибо каждый рассчитывает лишь сам на себя. Сплоченность есть дело воспитания войск и возникает под действием целого ряда внутренних сил. Тут и уважение к своей форме, к знамени и Начальнику, тут и самоотречение, начиная с борьбы с собственным, личным самолюбием, а далее – пренебрежение к утомлению, голоду, холоду, к ранам и самой смерти.

Но над всей совокупностью нравственных сил, составляющих жизненную сущность армии, господствуют две главные воинские добродетели – дисциплина и воинская честь, которые выше всего, ибо составляют основу нравственного существа армии. Профессиональная воинская честь основывается на чувстве чести вообще, свойственной не только воину, но и всякому человеку. Воинская честь, личная или корпоративная, есть высшее проявление нравственных качеств отдельного бойца или целого полка. Непоколебимая верность Царю и Отечеству, своему знамени, храбрость и дисциплина – вот главнейшие основы специальной воинской чести.

Назначение корпуса офицеров – быть очагом жизнеспособности армии

Как выше было сказано, офицер – это тот, для кого командование является профессией. Командовать – значит управлять, т. е. определять и обеспечивать успешность функционирования военного организма. Для командования офицеры привлекают всех к совокупной работе именем общего долга. Обладая авторитетом непоколебимым, офицер имеет в своих руках, в известной мере и в известных обстоятельствах, как бы полномочия Верховной власти.

Во всякое время относительно граждан, сделавшихся солдатами его части, офицер имеет право исключительное, право на абсолютное повиновение, право наложения наказания. В известных же случаях, в военное время, закон признает за ним право жизни и смерти.

Закон делает офицера особой священной. Поднять руку на офицера – не проступок, а тяжкое преступление.

Характерная черта звания офицера – это принятые им на себя обязанности, которыми он проникается, которым себя посвящает. Конечно, всякая и государственная, и частная служба сопряжена с принятием на себя служащим обязанностей, но громадная разница заключается в том, что лишь офицер обязывается нести службу не только в мирное время, но и в бою, невзирая на раны и самую смерть. Можно избирать какую угодно профессию, по части торговой, промышленной и проч., но профессию офицера нельзя избрать, ей надо себя посвятить. Прежний взгляд на офицера как на специалиста по части владения оружием ныне не применим, ибо в наши дни недостаточно уметь драться, чтобы командовать в рядах вооруженного народа. Военачальник является и начальником той части народа, которая вверена его командованию, а потому должен быть руководителем, своих людей во всех отношениях, являя им собой личный пример.

Офицер – не только начальник той или другой части, он принадлежит профессионально всей армии и в смысле военного дела находится при исполнении служебных обязанностей всегда и везде. Каждый офицер ответствен за выполнение тех жизненных принципов, которые составляют силу армии; везде, где он находится: в своем ли полку или в другом, в общественном месте, на улице, – он обязан вмешаться и привести в порядок нарушителя. Офицер – законный страж дисциплины и чести армии. Так смотрит на офицера и лучшая, здоровая часть народа, а потому естественно, что народ следит за нашими словами и поступками. Народ вправе желать, чтобы офицеры, в полное подчинение коим поступают его дети, были безупречными. Народ, охотно идущий на службу государству, вправе ожидать, что мы отнесемся к нему с полным вниманием и ревностью. Ясно, насколько мы должны следить сами за собой, за нашими словами и поступками, даже за нашей частной жизнью. Вокруг нас должны проявляться только чувства доверия и уважения.

Прошло то время, когда народ не интересовался армией, которая для него была пугалом, куда он мог ссылать все свои порочные элементы, а сдача человека в солдаты была мерой наказания. Теперь народ желает видеть в военачальнике сумму тех нравственных качеств, которые составляют основу достоинства человека. <…>

Офицер не только не должен присоединяться лично к какой-либо политической партии, но как начальник своих солдат не должен даже высказывать своих симпатий и антипатий тем или иным легальным партиям, общественным группам и религиям; тогда его люди все одинаково почувствуют к нему полное доверие. В силу тех же соображений офицер не должен подчеркивать свою принадлежность к тому или иному сословию; особенно надо быть осторожным в выказывании своего аристократического происхождения. Это нарушает дух товарищества, ибо ряды офицеров доступны всем сословиям. Надлежит помнить, что мы все одинаково добровольно приняли присягу на верность службы Царю и Отечеству и, получив известную подготовку, достигли офицерского звания исключительно одним способом – Монаршей милостью.

Офицер должен быть осторожен и в своей частной жизни, в смысле выбора знакомств. Самое лучшее – искать сближения с людьми, одинаково с нами воспитанными, скромными, честными тружениками. Надо избегать посещения сомнительных выскочек-богачей, так называемых растакуеров, которые добыли себе общественное положение и роскошь весьма сомнительными махинациями. Мало хорошего для офицера пристегиваться к свите богача только потому, что он держит открытый стол и задает блестящие балы и приемы. Делая это, офицер невольно попадает в число прихлебателей того, кто платит за все удовольствия.

Сила и достоинство армии – дело современного корпуса офицеров; этот корпус представляет нравственную среду, в которой зарождаются и развиваются принципы воинской силы: чувство солидарности, сознание долга, необходимость жертвовать своей личностью, самоотречение во имя долга службы. Корпус офицеров – это очаг жизни армии. Если этот очаг деятелен, преисполнен духом инициативы, энергии, все элементы силы развертываются вокруг него под его влиянием. Если же общество офицеров угнетено, если ему мешают думать и работать, если в мирное время воспрещают всякое проявление энергии, находчивости, – словом, если им оставляют только внешнюю форму корпуса живого и деятельного, чтобы превратить в группу лиц, живущих и действующих механически, армия теряет одновременно свою ценность интеллектуальную и своего двигателя нравственного. Офицер делается лицом без всякой привязанности к службе и к своей части, блуждает по всей армии из полка в полк, повышается в чинах и помаленьку привязывается к своим личным интересам и соображениям, которыми и наполняет свое существование.

Кроме того, если считать корпорацию офицеров ответственной за развитие силы армии, силы, основанной на нравственной энергии, надо признать незыблемым право корпорации контролировать своих членов и удалять недостойных.

Корпорация должна быть чуткой и уметь встрепенуться, как только ее профессиональная честь в опасности.

Чувство принадлежности к части, так понимаемое, является нравственной дисциплиной корпуса офицеров, этого органа, единственного способного пробуждать и культивировать живые силы армии. Если законоположения или приверженность к устаревшим традициям устраняют офицеров от этого дела, то не следует забывать, что вместо них и за них уже никто этого не сделает.

Чтобы быть на должной высоте современных требований, офицер должен постоянно заботиться о поддержании и укреплении своих физических сил, своих умственных и нравственных способностей. Корпус офицеров, воспитываемый в этом направлении, распространяет не только в военной среде, но и в окружающем его населении воинский дух, уважение к армии, доверие, чувство силы. Надо твердо помнить, что всего этого нельзя достичь командованием, понимаемым в смысле механического отбывания служебных обязанностей. По приказанию не появятся: вкус к физическим упражнениям, желание учиться и основательно изучать свои обязанности, дух самоотречения. Эти чувства чаще всего развиваются сами собой в среде лучших людей, если эта среда не подавлена и не угнетена. Начальники частей могут много сделать для развития нравственных качеств офицеров, но при условии умения говорить и действовать по-отечески и завоевать себе нравственное командование офицерами, что, к сожалению, иными никогда не практикуется. А между тем ведение офицеров в нравственном отношении составляет существеннейшую обязанность начальника части.

Если офицеры являются главным элементом силы армии, то надо принимать всевозможные меры к. их возвышению как в собственных глазах, так и в глазах окружающей среды. Существование офицера должно быть достойно и соразмерено с его материальными средствами. Форма одежды должна быть проста, удобна, но не карикатурна. Его гордость должна быть неприкосновенна, и потому следует избегать унизительных наказаний. Власть начальника не должна над ним висеть постоянно, ему должна быть предоставлена свобода своей, частной жизни. Обращаясь к офицерам по службе, особенно при посторонних, начальник должен говорить с ними, как с верными сотрудниками в общей работе. Никто не должен думать, что офицер повинуется из страха к власти начальника, напротив, все должны знать, что повиновение офицера основывается на добровольности принятых им на себя обязанностей.

Практические приемы командования

Для тех, кто признает исследованные здесь принципы командования правильными, практические приемы командования вытекают сами собой приложением этих принципов ко всевозможным случаям действительной жизни. Перечислить все эти приемы невозможно, но вот главнейшие из них:

1) Надо начинать со своей собственной особы; быть господином самого себя, уметь командовать собой; считать обязательными не только для подчиненных, но и для себя существующие принципы и законоположения.

Надо нести службу, потому что сознательно и добровольно принял на себя известные обязанности, забывая о своих личных выгодах, например, о желании понравиться начальнику и о боязни не понравиться, об искательстве наград и служебных повышений или популярности. Тогда и подчиненные почувствуют, что начальник обладает силой, так сказать, сверхчеловеческой, и его самые суровые приказания будут выполняться беспрекословно.

Если у начальника слова не идут рука об руку с действиями, то, хотя его приказания и принимаются, но исполнение идет спустя рукава. Совсем другое дело. когда в начальнике видят человека твердого, не только проповедующего принципы, но и считающего их обязательными прежде всего для себя лично. У такого начальника все будут работать не за страх, а за совесть.

2) Начальник должен, так сказать, раздвоиться, т. е. на службе быть только начальником, забывая свою личность, которую оставляет для своей частной жизни. Отсюда и явится авторитет непоколебимый, на который никто не будет покушаться.

3) Начальник не должен выходить из себя, терять внешнего самообладания, памятуя, что тем самым он нарушает порядок службы.

Самообладание необходимо и подчиненному относительно начальника, который забывается и позволяет себе делать оскорбительные замечания. Возражения начальнику недопустимы, но офицер, берегущий честь своего мундира, должен поступать корректно – почтительно слушать начальника, смотря ему прямо в глаза, с видом человека, который ждет приказаний, а на остальное не обращает внимание. Начальник должен обдумывать каждое слово.

Особенно необходимо сохранять самообладание при наложении взысканий. Тут надо постараться довести виновного до полного сознания своего поступка и затем наказать, разобравшись в причинах, поведших к проступку, т. е. обнаружить, была ли тут простая ошибка или злой умысел на колебание основ дисциплины.

4) Не следует произносить подчиненным длинных речей. Человеку серьезному, занятому некогда заниматься отделкой фраз. Говоря людям, надо избегать всяческой сентиментальности, а главное, воздерживаться от элоквенции, которая в нашем деле бессильна, беспомощна, а те высокие материи, которые будут развиваться, могут остаться непонятыми или оказаться смешными. Красноречие подготовленное зачастую скрывает ложность мысли. Оно почти неизбежно является подделкой тех чувств, которых оратор не испытывает в себе самом. Героизм не обнаруживается при обыкновенной обстановке, он не ощущается постоянно в нашем сердце. Только особые обстоятельства пробуждают его в натурах благородных и сильных. Ораторские приемы тут ни при чем. Красноречие офицера состоит в идеях, хорошо усвоенных и ясно выраженных. Он должен говорить языком человека, который учит и командует – точно, серьезно, твердо.

Это качество не приобретается изучением, а является результатом внутренних достоинств говорящего: его убежденности, чувства долга и отличного знания того предмета, которому он обучает. Если начальник не знает своих обязанностей, тщеславен, равнодушен, бессознательно занят своей особой, – напрасная трата времени отделывать фразы, следить за своими манерами, ибо форма здесь никогда не будет в согласии с внутренним содержанием.

5) Никогда не надо обманывать. Каждое донесение, подписанное начальником, должно быть образцом точности и правды. Надо иметь достаточно гордости, чтобы показывать свою часть такой, как она есть на самом деле. Надо быть очень осторожным к рекомендациям даже благотворительным и исходящим свыше. Нельзя позволять подчиненным выискивать пути для обхода прямого начальника или по личной слабости и незаконному снисхождению соглашаться на повышение недостойных. Если приходится изучить и обсудить какой-либо вопрос, преступно руководствоваться только предполагаемым мнением высшего начальника, а не всесторонним изучением дела.

Словом, всегда и везде, при всех как важных, так и мелких обстоятельствах жизни и службы надо считать стыдом для себя нелояльность, лесть и низкопоклонство. Надо тщательно оберегать себя от зарождения этих качеств и держаться подальше от тех, кто ими обладает.

Невольно припоминается характеристика, данная подобным людям Суворовым: «лживка, лукавка, немогузнайка».

Начальник части должен принимать на себя всю ответственность за все, что в ней происходит, ибо он не только начальник, но и законный представитель части.

6) Облеченный командной властью должен быть очень внимателен к своим людям, оберегать их от всяческих злоупотреблений и незаслуженных унижений. Авторитет начальника должен быть отеческим, но не тираническим, т. е. основывающимся на личной фантазии. Надо постоянно помнить, что солдат – не раб, а человек, выполняющий долг службы. Чем больше ему внушается долг повиновения, тем больше становится и ответственность начальника, особенно за нравственность солдата как человека, оторванного от своей семьи и ее нравственного воздействия.

Ошибочно предполагать, что если авторитет начальника будет отеческим, то это явится равносильным слабости командования.

Это неверно, ибо, проявляя отеческий авторитет, обеспечивающий функционирование части с непоколебимой твердостью, мы одновременно проявляем заботливость отца семейства о нравственных и материальных нуждах людей, вверенных нашему попечению.

7) Командование должно носить характер деятельности методической, выдержанной, неослабляющей. Не надо повторять приказание. Следует отдавать его ясно и полностью, раз навсегда и для всех. Если приказание важно, оно должно быть письменным. По прошествии некоторого времени проверьте исполнение. Быть может, придется констатировать, что из данного приказания ничего не осталось. Что ж, надо пустить всю машину в ход наново, сделать это энергично, но главное, научить подчиненных применять более верные способы исполнения вашего приказания. Командовать – значит достигать конечного результата при помощи нормального функционирования военного организма, а не личным, беспрестанным вмешательством не в свое дело. Результат же непосредственный, временный, имеет значение второстепенное в сравнении с принципами высшего порядка.

8) Надо заинтересовывать подчиненных в результатах, которых начальник должен достигнуть. Надо иногда спросить их мнения, объяснить, чего именно начальник хочет достигнуть и какой путь он для этого изберет.

В практическом деле командования, высокие идеи проявляются зачастую очень простыми приемами, каковы внешние знаки чинопочитания, знаменующие собою то действительное чувство уважения к начальнику, которое каждый должен в себе воспитывать. Возьмем жизнь роты. Хорошо, если ротный командир собственноручно вручит ружье каждому молодому солдату, если он перед всей ротой поздравит вновь произведенных унтер-офицеров, введет их лично в помещение их взводов или отделений и представит им их людей. При возвращении роты со стрельбы, не мешает лучших стрелков поставить в голове колонны.

В общем же, начальник должен основательно изучить свое дело, быть ему преданным, забывая о своих личных интересах, чувствах и вожделениях. Когда этот результат достигнут, остается действовать энергично и законно, не боясь показаться перед всеми тем, чем начальник есть на самом деле. Тогда не встретится надобности в подделке манер, наружности и речей.

Заключение

Все вышесказанное о принципах командования оставляет впечатление, что искусство командования одним как бы прирожденно, другим же достается лишь как результат серьезного изучения и продолжительного труда над самим собой. В среде командного состава можно встретить и тех, и других, но всем нужно посоветовать не оставлять привычки к анализированию всего относящегося к военной педагогике и к выработке собственного характера. Много между нами так называемых добрых малых, людей, наделенных отличными качествами, прекрасных товарищей, но несущих свой крест изо дня в день и не желающих слышать о принципах и методах. Таких жаль, потому что при всех своих симпатичных чертах, они никогда не смогут взять себя в руки, а потому никогда и не сделаются хорошими командирами.

Чтобы быть на верном пути совершенствования, надо иметь в виду тот идеал, к достижению которого человек решил стремиться. Для нас этим идеалом будет великое нравственное совершенство безупречного начальника. Только страстное желание достигнуть этой нравственной высоты приучает к постоянному самоизучению и самоусовершенствованию. Надо вступить в командование самим собой, чтобы ежедневной практикой достигнуть развития тех благородных сил, отвлеченный облик коих нам представляется. Ежедневно со страстной настойчивостью, не знающей слабости, будет совершаться дело командного воспитания.

Великое нравственное достоинство, которое будет в этом случае господствовать в человеке, заставит его ежедневно находить практическое ему применение. То он отвергнет несправедливость, то отступится от заведомой лжи, воздержится от излишней жестокости или без колебания примет на себя тяжкую ответственность. Служба и жизнь станут как бы постоянной практикой развития нравственных сил, а с помощью подобного режима выработается и характер.