Текст книги "ГУЛаг Палестины"
Автор книги: Лев Гунин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 88 страниц)
(Иммиграция утверждала, что потеряла наши медицинские данные) и другие бесчисленные издевательства сделали нашу
жизнь невыносимой. Они oбъединили файл моей маткри с моим в иммиграционном компьютере, когда в действительности
они не имеют ничего общего. ( Она – спонсируемая супруга канадского гражданина начиная с ноября 1998, – а мы была приняты
по гуманитарному обращению). Госпожа Представитель иммиграционных властей Helene ROY незаконно вмешалась в
медицинские вопросы, не имея на то права, и по ее запросу врач Госпожа W. BRZEZINSKA (М. D.) сделала ложное сообщение
до того, как моя мать прошла медицинскую комиссию! Мадам ROY отказалась признать брак моей матери из-за медицинских
вопросов, но на следующий день внезапно заменила это отрицательное решение другим. Когда я звонил в Иммиграцию
относительно моего дела, мне сказали трижды, что наш файл заморожен из-за ситуации моей матери. Иммиграцию, якобы,
беспокоила вероятность развития у нее возможных болезней. Теоретически каждый человек, даже самый здоровый, может
когда-нибудь получить любую болезнь – и получает: потому что каждый умирает. Предлог, выдвинутый Иммиграцией
"потенциальная опасность развития терминальной болезни" нелеп и является основанием для дискриминации,
пристрастности и злоупотреблений. Ряд фактов показал, что одной из их целей было стремление оказать на мою мать такое
давление, какое повредит ее здоровье настолько возможно.
Они вошли в контакт с медицинской лабораторией, где моя мать делала рентген, до того, как она туда пошла. Позже имели
место замешательства относительно того рентгена. В январе 2000 медицинская комиссия Иммиграции приказала моей
матери сделать дополнительные тесты: strum creatinine (анализ крови) и эхо кардиограмму. "Strum creatinine" (проверка
почечной функции) был уже сделан прежде и был в норме. Cardio функция была уже также проверена – и не имелось никаких
нарушений. Не было никаких веских причин для дополнительных обследований. Strum creatinine снова был в норме. Эхо
кардиограмма не отразила ничто, кроме некоторых анатомических особенностей, известных прежде. Доктор, который делал
ее, сказал мне, что отклонения имеют анатомическую, не патологическую, природу. Однако вместо выдачи наконец моей
матери документов Иммиграция представила ей (28 июня, 2000) другое нелепое требование: послать им резюме ее
"последнего посещения в кардиолога". Но она никогда не посещала кардиолога и у нее не было, что им послать! Она пошла к
г. Giannakis М. D., который был ее иммиграционным врачом. Он послал ее к доктору Gordon Creenstein, известному авторитету
в кардиологии, который обследовал ее и сказал то же самое: увеличение имеет анатомический характер, это – не патология.
Он представил свой рапорт в Имимграцию 27 июля 2000. Любой беспристрастный наблюдатель может увидеть, что и
почечная и сердечная "главы" медицинской эпопеи теперь закрыты. Однако, и это не удовлетворило Иммиграцию. В
сентябре 2000 года они прислали другое решение. Это был приказ моей матери сделать новый анализ мочи, и затем
посетить уролога. Она сделала анализ немедленно – а посещение уролога было намечено на ноябрь. Но даже это не
удовлетворило Иммиграцию! 19 сентября моя мать получила письмо от другого иммиграционного чиновника, который
потребовал от нее отчета в том, как она повиновалась последнему требованию Иммиграции, и обвинял ее в отсрочке и
саботаже процедуры. Это было подписано L. Cawchesne. Тем временем доктор Giannakis позвонил в Иммиграцию и сказал,
что не имелось никакого основания требовать посетить уролога: потому что мочи не показал абсолютно никаких отклонений.
У них не было выбора, как только согласиться с ним. Он отменил назначение к урологу, потому что медицинский отдел
Иммиграции закончил работу с ее файлом и проинформировал иммиграционного офицера, что не имеет больше никаких
медицинских претензий. Однако, Иммиграция все еще не принимала никакого решения, отказываясь завершить файл моей
матери и дать ей статус. Теперь к них нет вообще никаких причин, никаких оправданий или объяснений. Они не дали никакого
ясного ответа одному из иммиграционных советников моей матери и отказались говорить с другим. Не имеется никакого
решения, никакого постановления. И моя мать снова находится в limbo. А мне отвечают, что мой файл заморожен из-за
ситуации моей матери...
Другим оправданим бюрократической пытки, которую Иммиграция нам устроила был вопрос полицейских клирингов для меня
и моей жены. Так как я пытаюсь удержать это письмо в разумных размерах, предоставлю подробности позже. Нам никогда не
был дан ясный ответ, были ли полицейские сертификаты для нас получены в Иммиграции и приложены к нашему файлу.
Должностные лица Иммиграции прекратили подписывать свои официальные письма к нам и давать свои имена. Нет никакой
надлежащей эмблемы Иммиграции, специальной бумаги, чего-нибудь, что показывало бы, что это – не мошенничество или
шутка ... Когда Иммиграция нам звонит, высвечивается "частный номер"! Когда я прошу, чтобы анонимные лица
идентифицировали себя или сказали мне, кто ведет мое дело, я всегда получаю отказ! Если иногда они подписывают
письмо, они подписываются такими именами как Жанна Д'Арк, Оноре де Бальзак... Они не упоминают свою должность. Нет ни
фразы "иммиграционный офицер", ни чего – нибудь еще. Только Жанна Д'Арк!
26 октября письмом Иммиграция приказала моей дочери Марте и мне пройти медицинскую комиссию. Но шесть (6!) месяцев
назад, когда я в письменной форме потребовал, чтобы мне и членам моей семьи позволили пройти медицинскую комиссию,
начиная с соответствующего решения с надлежащим письмом и анкетами (Med1A.doc) моя просьба была отклонена. Тогда
Иммиграция возразила, что только моя жена должна подвергнуться медицинским проверкам, и прислали медицинскую анкету
(февраль 2000) только для моей жены, исключив моих дочерей и меня. Теперь они снова не прилали нам медицинскую анкету
уже для моей старшей дочери. Совершенно очевидно, что это лишь еще один инструмент для саботажа нашего файла в
дальнейшем. Зная, что моя мать имела с ее медицинскими "хождениями по мукам", можно было предположить, что и для нас
это не будет легко. К тому времени срок действия результата медицинской комиссии моей жены истечет, и ее заставят
проходит ее снова! Тогда Иммиграция скажет, что теперь моя старшая дочь, Тна, должна пройти медицинскую комиссию.
Теоретически они могут так срывать завершение нашего файла вечно, отказывая нам в статусе бесконечно, в то же самое
время делая нашу жизнь невыносимой и невозможной.
Моя дочь и я – мы прошли медицинскую комиссию 31 октября 2000. Доктор Giannakis сказал нам, что он не нашел ничего, что
вызывало бы озабоченность и что все должно быть окей. На следующий день после 5 вечера раздался анонимный звонок
(частный номер), как мне было сказано – из Иммиграции. Этот человек сказал мне, что я могу быть наказан за
административное преступление – не прохождение требуемой флюорографии и отказ от лечения. Я даже не успел спросить,
какого. Первого ноября я прошел рентген в Монреальском Институте Грудной Клетки. Мне сказали, что все в норме и нет
оснований для беспокойства. 2-ого ноября анонимный (частный номер) телефонный звонок из израильского консульства
сообщил, что прибыли наши полицейские клирингы. Почему тогда Иммиграция сказала нам, что они были получены 17
октября?!
6 ноября 2000, прибыло анонимное (никаких подписей, телефонов, имен), письмо из Монреальского Института Грудной
Клетки. Обращаясь ко мне, письмо говорило, что мой рентген груди показал признаки туберкулезной инфекции. "Канадский
Отдел Иммиграции – говорилось в письме – уведомил Инфекционную Ботльницу"... и т.д. Письмо требовало быть готовым к
уплате пятиста долларов и подписать специальный юридический документ: constat для инфицированного заразной
болезнью не гражданина Канады. 9/затем 15 ноября я направил письмо протеста в Монреальский Институт Груди.
Главными пунктами моего письма были: 1) Эти и другие анонимные письма я буду впредь игнорировать. 2) Процедурные
требования были нарушены потому, что Иммиграция должна была прислать письмо мне (моему врачу), но в больницу. 3)
Нарушив их, Иммиграция лишила меня моего конституционного права выбрать учреждение, где пройти – если потребуется
дополнительную проверку. 4) Потому что больница от имени Иммиграции приказала, чтобы я подписал constat и явился в
Инфекционное Отделение, со мной незаконно обращаются как с носителем TB. Они не имели на то никакого юридического
права до тех пор, пока не представлены бесспорные медицинские доказательства. 5) Медицинская этика не должна была
позволить никому обращаться со мной таким обюразом на основании только заявления Иммиграции. 6) Единственный снимок
не может определять, является ли затемнение (если оно есть) туберкулезным, или просто пневмонией, бронхитом, или
комбинацией (см. медицинские книги). Любые выводы, основанные на только одном рентгене, смешны, пристрастны и
незаконны. 7) 14 ноября я сделал другой рентген. Он показал, что нет никаких затемнений, никакие отклонений от нормы и
(как мои медицинские советники сказали) не могло быть 2 недели назад, особенно туберкулезноподобных. 8) Посылая меня в
Инфекционное Отделение они могли подвергнуть меня контактам с реальными инфицированными. 9) Для выяснения
ситуации мне просто должен был быть назначен другой рентген. 10) Я указал ряд причин, почему я не мог бы быть
инфицирован TB и предложил, что a), мой снимок была заменен снимком кого – то другого или b) инсинуации Иммиграции не
соответствовали снимку.
17 ноября лаборатория CDL MED прислала мне по факсу квитанцию, утверждая, что я должен оплатить анализ крови на
сифилис, который якобы я сделал 31 октября 2000, и должен был (мог) пройти только в их помещении. Однако, я никогда не
делал этого анализа крови, и даже никогда не был в CDL MED. 20 ноября я получил (анонимный) звонок из Иммиграции, и был
обвинен в сокрытии того, что был инфицирован спидом на момент въезда в Канаду! В ответ на эти инсинуации я послал
запрос в архив Reddy Memorial Hospital и звонил туда много раз, чтобы получить копии моих анализов крови и рентген-снимков,
но не получил до сих пор никакого ответа. 28 ноября, 2000 Иммиграция постановила, что имеется сомнение в том, что рентген
от 14 ноября мой. Однако, они получили оригинал документа из лаборатории Clark и не имели абсолютно никакого
юридического права сомневаться в нем! Они также высказали инсинуацию, что не я, но кто-то другой вместо меня пошел и
сделал этот снимок. Однако, стоимость рентгена была покрыта моей медицинской картой, на которой есть моя фотография!
Кроме того, Иммиграция – не криминальный суд и не имеет никакого права выносить криминальные приговоры (а это то, что
они делают). Они просто обезумели от злости! Они потребовали оригинал рентгена, сделанного в Clark LAB (в то же время,
возможно, что Иммиграция сообщала MCI, что рентген от 1 ноября потерян!). Далее они настаивают, что я так или иначе
должен быть направлен к специалисту-пульмонологу!
Манипуляция медицинскими диагнозами ведет к потенциальной возможности принудительного лечения от того, чем человек
не болеет, а, через это, к его убийству. Вот как далеко пошла Иммиграция, преследуя меня.
Права наших детей нарушены. Они живут в Канаде седьмой год без статуса. Это нарушает их самые основные права,
воздействует на их каждодневную жизнь! Если мои иммиграционные советники правы, эта ситуация нарушает как
международные стандарты, так и канадские законы: дети не должны быть лишены статуса после 5 лет в стране и не должны
быть оставлены без каких либо документов гражданства или лессе-пассе. Наши дети не имеют никаких паспортов никакого
государства или даже лессе-пассе. Так или иначе – необоснованная и незаконная бюрократическая травля с целью оставить
нас и далее бесправными, в неизвестности, в тупике ситуации социального, финансового, профессионального, и
юридического прозябания и бесправия недопустима. Каждодневный страх депортации уже итак раздавил нас. Из-за этого и
многих другого ситуационных, административных, психологических, и и т.д. проблем и неудобств, и интенсивного прессинга
Иммиграции, мы подавлены, наша жизнь уже итак разрушена!Пожалуйста, ПОМОГИТЕ!!!
Требования по делу семьи ГУНИНЫХ:
1. Мы нуждаемся в ясном ответе в письменной форме, получила ли Иммиграция наши полицейские клирингы. И если нет, то
a), почему; b), что должно быть сделано теперь.
2. Если прохождение медицинской комиссии требуется для всех членов семьи, почему Иммиграция не назначила их для всех
членов семьи шесть месяцев назад? Мы также нуждаемся в гарантии в письменной форме, что от Ины не будут требовать
пройти медицинскую комиссию.
3. Мы хотели бы, чтобы любые другие искусственные задержки нашего дела были немедленно прекращены. Мы также имеем
право знать, кто отвечает за наш файл!
4. Если нам не предоставить статус иммигрантов немедленно, представители иммиграционных властей полностью
уничтожат нас.
5. Уголовное дело розыск должен быть начато по манипуляции медицинскими данными.
Требования по делу Елизаветы ГУНИНОЙ:
Имеется только одно требование(спрос): ей нужно дать ее посаженные статьи иммигранта немедленно и безоговорочно.
Искренне Ваш,
Лев GUNIN 14 ноября 2000 Монреаль
БОЛЕЕ РАЗВЕРНУТЫЙ ВАРИАНТ С ПОДРОБНОСТЯМИ НЕВЕРЯТНЫХ НАРУШЕНИЙ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА
Этот вариант (как и его название) был составил – перевеел с английского – Ним РОБЕРГ,
человек, который сам выучил русский язык и использовал компьютерную программу для
перевода. Поэтому нижеследующий текст звучит по-детски и с "иностранным акцентом".
Но времени переделывать его сейчас уже нет. Лев ГУНИН и его семья находятся в
состоянии самой страшной и реальной узрозы!
От Льва ГУНИНА
Лев ГУНИН
[адрес] {Телефон} [[email protected]]
Дорогой Лев Гунин! Прочитал ваше послание. Оно такое длинное и путанное, что
его вряд ли будут читать. Вы повествуете так, как ребенок рассказывает
маме. Сперва я сделал то-то, затем побежал к тому-то и т.д. по порядку
действий и страхов. Писать надо кратко и по сути. На мой взгляд, в такой
очередности.
1. Нам шесть лет не давали права жить в Канаде, придумывая для этого
всевозможные отводы...
2. Наконец, право жить дали. Официально. Люди, которые долго не давали этого
права, видимо, уязвленные тем, что их не послушали, начали отравлять нашу
жизнь, разорить нас, довести до сумасшествия...
3) Но не будем голословны:
Далее А) идет перечень лиц, которые участвуют в травле
В) Краткое перечисление издевательств. Над самим Гуниным, над его матерью,
дочерью и т. д
4) И в завершении просите помочь.
Все повествование, дающее картину надругательства, мести и прочее, должно
занимать максимум полторы страницы.
ДОКУМЕНТЫ, подтверждающие издевательства, в ПРИЛОЖЕНИИ.
Затем пришлите все это так же и мне, я отправлю Кретьену.
С уважением и глубоким состраданием Григорий Свирский
Уважаемый Господин, Леди!
Мы нуждаемся в срочной помощи в связи с невероятными нарушениями наших прав. Пожалуйста, сообщите нам, если Вы
можете, – 1) что мы можем делать, 2), куда обратиться, 3), какие возможности мы могли бы использовать, чтобы бороться с
этой несправедливостью, произволом. Самые последние события в развитии нашей ситуации (снова) привели нас не только
на грань полного финансового и социального краха, но даже еще хуже – мы имеем основания опасаться за наши жизни, потому
что наши преследователи хотят раздавить нас во что бы то ни стало. Они продемонстрировали способность нанести урон не
только нашей социальной или финансовой ситуации, но и нам самим (здоровье, и т.д.). Мы полагаем, что наша ситуация
чрезвычайно тревожна. Мы обращаемся к Вам с просьбой игнорировать некоторые эмоциональные преувеличения, который
могут прорываться в этом обращении. Мы просим Вас отнестись к этому с пониманием, так как на фоне невероятного
давления, какое мы испытываем, это вполне естественно.
Нам нужна Ваша помощь!
Вы найдете короткое описание нашей чрезвычайно длинной истории ниже.
Я – активист прав человека, журналист и историк с многочисленными публикациями. Мои убеждения и гуманитарная
активность сделали меня мишенью преследований в экс-СССР и – затем – в другой стране, куда я был доставлен вместе с
моим семейством против моего желания после того, как мы были заставлены покинуть нашу родную Беларусь. Я глубоко
убежден, что члены моей семьи, и я сам – мы прибыли в Канаду, потому что имели веские основания опасаться за свою жизнь.
Наша просьба о статусе беженцев была отклонена при исключительных обстоятельствах и в условиях тотально
пристрастного отношения к нам. Решение в отношении нас было несправедливым, жестоким и беззаконным. Это было чисто
политическое решение без какой бы то ни было связи с вопросом о беженстве. При слушании и администрировании нашего
беженского файла представители иммиграционных властей использовали все возможные (и невозможные) незаконные
методы, злоупотребление властью и нарушения прав человека. На фоне бесспорных преследований, очевидных фактов,
документов и материалов, что мы имели, тонн наших документарных доказательств наша просьба о статусе беженцев была
отклонена с помощью многих нарушений и нелегальных способов. Мы обратились с апелляцией в Федеральный суд, но в
Федеральном суде защитник IRB's подчеркиванием вопросов безопасности и другими необычными трюками – буквально
вынудила Суд закрывать наше дело.
Во время наших беженских слушаний член IRB судья г. Boiron сказал, что мы можем столкнуться с теми же самыми
преследованием, которые имели прежде, также и в Канаде. Это была самая откровенная угроза! И теперь эта угроза
становится действительностью.
Следующая часть была написана до 27 октября и включалась в письмо Министру Иммиграции, которое было послано
Министру перед 27 октября.
Вот уже более 6 лет мы в неизвестности, в подвешенной ситуации, в административном беспределе и крайне ранимом
состоянии. Это продолжает разрушать наше моральное и физическое здоровье, социальный и профессиональный статус и
возможности еще когда-нибудь восстановить свою профессиональную деятельность и возвратиться к нормальной жизни.
Каждая обычная процедура иммиграции, продление разрешения на учебу или студенческого разрешения, и т.д. превращается
в насмешку и издевательство. Мы должны бороться за каждую мелочь, какая обычно предоставляется автоматически! В то
же самое время мы высоко оцениваем то, что, несмотря на все, нам предоставили гарантию статуса иммигрантов в ответ на
нашу апелляцию по гуманитарной программе 1 (один) год назад. Затем мы получили Certificat selectione du QUEBEC: более
восьми (8) месяцев назад.
Оскорбления, саботаж разрешений на работу и учебу для детей, ненужные дорогостоящие медицинские тесты и
обследования, которые нас заставляли делать (и мы были вынуждены были подчиняться), потому что Иммиграция
утверждала, что потеряла наши медицинские данные, и многое другое, сделали нашу жизнь невыносимой. Не удивительно,
что на фоне всего этого мы беспокоились, что вид на постоянное жительство нам так никогда и не предоставят несмотря на
положительное решение. Чем больший срок проходил с того момента, как мы получили Certificat selectione du Квебек, тем
больше мы начинали беспокоиться. Когда я названивал в Иммиграцию, спрашивая, когда ожидать наших документов, мне
сказали дважды, что наш файл заморожен из-за ситуации моей матери. Согласно Закону Иммиграции файл моей матери не
имеет ничего общего с нашим. Вероятно именно потому, когда я позвонил в Иммиграцию в третий раз, они нашли другое
оправдание: якобы, мы не получаем ничего из-за проверки по безопасности. Однако, они не могли сказать, был ли сделан
запрос об уголовных записях, был ли направлен в страну нашего последнего места жительства. Они не могли сообщить, были
ли у них специальные формуляры, подписанный моей женой, и мной (которые мы отослали вместе с нашим гуманитарным
обращением) или они потеряли их (и тогда никогда даже не начинали эту процедуру). Позже, когда я позвонил в Иммиграцию
в следующий раз (это был четвертый звонок), мне сказали снова (в третий раз!), что мы не можем получить документов из-за
того, что моя мать " не закончила медицинские обследования"! Это имело место 23 октября, 2000. Я знаю, что
неправомочная аудио запись – не юридическое доказательство. Однако, я все же сделал запись устного ответа Иммиграции,
что наше дело нельзя закончить до того, как моя мать "пройдет все медицинские обследования". Все это убедило меня в
том, что мое дело все еще имеет какое-то отношение к делу моей матери ...
Теперь у Вас больше информации, чтобы понять, почему создается впечатление, что мою мать преследует Иммиграция из-за
того, кем являюсь я (правозащитником, активистом).
Тот же самый звонок в Иммиграцию 23 октября выявил два момента, на которые стоит обратить внимание. Первое – то, что
файл моей матери все еще объединен с нашим в компьютере Иммиграции. Другое – то, что все полицейские сертификаты
для нас, якобы, прибыли в Иммиграцию (17 октября), наш файл был "закрыт", и теперь мы должны "получить документы". Мне
обещали, что данные моей матери будут отделены от наших. Однако, 26 октября Иммиграция написала нам письмо,
требующее, чтобы моя дочь Marta прошли медицинскую комиссию. Но шесть (6!) месяцев назад, когда я требовал от
Иммиграции позволить мне и членам моей семьи пройти медицинскую комиссию (генерируя эту процедуру, начиная с
соответствующего решения и кончая надлежащим письмом и анкетой (Med1A.doc), мое требование было отклонено. В то
время Иммиграция утверждала, что только моя жена должна пройти медицинскую комиссию, и прислали медицинскую форму
(февраль 2000, форма Med1A.doc) только для моей жены, исключив моих дочерей и меня. Совершенно ясно, что они
намеренно отложили медицинскую комиссию для остальных членов семьи на полгода как следующее оправдание за
дальнейшую задержку закрытия нашего файла и предоставления нам документов. И снова: теперь (26 ноября, 2000) они не
прислали нам анкету на медицинскую комиссию для моей старшей дочери. Очевидно, что это еще один другой инструмент
для саботажа нашего дела в будущем. Зная то, что моя мать перенесла с ее "медицинской чисткой" (читайте дальше),
можно предположить, что Иммиграция сделала все, чтобы растянуть наши медицинские экзамены на многие месяцы
различными бюрократическими уловками и оправданиями. К тому времени срок действия сертификата медицинской
комиссии моей жены истечет, – и она будет вынуждена делать проходить комиссию! И снова платить за это! Тогда
Иммиграция скажет, что теперь моя старшая дочь, Ina, должна подвергнуться медицинским проверкам. Теоретически, они
могут срывать выдачу нам документов вечно, отказывая нам в статусе иммигрантов всегда; и в то же самое время делая
нашу жизнь уязвимой, невыносимой и несчастный.
Следующая часть – это экстракт из измененной версии письма, написанного 1 ноября, 2000.
Дата приказа нам пройти медицинские обследования (26 октября) была неслучайной. Когда мы получили этот приказ, это
было примерно в районе дня рождения моей жены и моего собственного дня рождения (ноябрь, 2-ое и 3-ье). Мы знали, что в
Иммиграции любят такие акции, от которых чиновники испытывают бюрократическое садистское удовлетворение: присылая
депортационные ордеры и другие жестокие решения в день рождения людей. Ряд наших друзей имели счастье получить
приказ покинуть страну в день рождения. Мы знаем также, что представители иммиграционных властей имеют тягу и к
другим символическим жестам. Это означает, что будущая медицинская комиссия сулит неприятности.
Эта часть была написана 30-31 октября и была включена в письмо Министру Иммиграции, которое была отправлено Министру
31 октября.
Другой обращающий на себя внимание элемент – стиль и идентификация вышеупомянутого письма Иммиграции от 26
октября, 2000. Это письмо так упоминает о нашем деле, как будто мы только-только подали анкеты на гуманитарную
программу, как будто прежде никакого положительного решения не было сделано по нашему делу и не было нам прислано.
Письмо было подписано Jeanne D'Arc (Жанна Д'Арк) без какого-либо указания на то, кто она, с единственным замечанием: "
для: Иммиграционный Counsellor ". (И снова без указания на то, кто этот Советник Иммиграции и что он / она, делает в
Иммиграции). Я хотел бы выразить глубокое беспокойство относительно анонимных телефонных звонков Иммиграции (на
моем определителе номере телефона всегда высвечивается private call анонимный звонок). Большинство других писем из
Иммиграции либо вообще не подписаны (анонимны), либо подписаны: Дидро, Оноре де Бальзак, Наполеон Бонапарт. Нас
также тревожит, что решения подобные решению отказать нам полгода назад в анкетах на всех членов семьи для
прохождения медицинской комиссии были приняты не в местном центре Иммиграции в Монреале, куда переведен в
соответствии с правилами наш файл, но в Оттаве, что означает к нам "особое отношение".
Эта часть была написана 1 ноября.
Потому что ничего не оставалось делать – я взял мою дочь Marta, и мы прошли медицинскую комиссию, которая была
выполнена доктором Giannakis. Это было 31 октября 2000. Доктор сказал мне, что у нас все в порядке и не о чем
беспокоиться. Он сказал нам, что все будет о'кей. В тот же самый день Marta сделала флюорографию. В конце того же
самого дня я послал жалобу Министру Иммиграции, достопочтимой Мадам Eleonore Kaplan. Письмо Министру включало такую
фразу: "Зная то, что моя мать пережила с ее "медицинской чисткой" (читайте далее), можно предположить, что
иммиграционные чиновники сделают все, чтобы растянуть наши медицинские проверки на много месяцев различными
бюрократическими уловками и оправданиями". На следующий день после 5 вечера (как я думаю) раздался анонимный
телефонный звонок (снова высветилось на определителе номера "анонимный звонок"), и мне сказали (я полагаю, так оно и
было) что звонят из Иммиграции. Этот человек сказал мне, что я могу быть наказан за административное преступление, то
есть за невыполнение приказания Иммиграции сделать флюорографию и отказом от лечения. Это было настолько нелепо,
что я даже не спросил, какое лечение. Однако, я связал этот звонок с моим письмом Министру Иммиграции. (Я помню, как
однажды (пару лет назад) незнакомец приблизился ко мне в автобусе и предупредил меня не посылать апелляцию в
Федеральный суд: потому что это бесполезно. Он сказал мне, что они могут сделать мою жизнь полностью невыносимой так
или иначе. Он сказал мне, что он говорит от имени Иммиграции – и для доказательства сказал мне мой номер моего
иммиграционного ID. Я быстро написал этот номер. Когда я пришел домой, я был потрясен, когда увидел, что номер, который
он мне дал, действительно соответствует номеру моего иммиграционного файла.
Следующая часть была написана 3-6 ноября.
На следующий день, 1-го ноября, я сделал рентген в той же самой больнице, что и Marta – "Монреальском Институте Грудной
Клетки". Мне сказали, что все в норме и нет никаких оснований для беспокойства.
На следующий день, 2-ого ноября 2000, раздался анонимный (опять "частный номер" на ID caller) телефонный звонок из
консульства Израиля, страны, от которой мы попросили статуса беженца более шести лет назад. Потому что я узнал эту
женщину по голосу (я говорил с ней уже прежде), и по манере говорить, и по другим признакам я знаю, что звонок был
действительно из консульства. Мне сказали, что наши полицейские сертификаты прибыли, и мы можем забрать их, или они
могут даже посылать их почтой с некоторыми формальностями. Однако, через 15 минут она позвонила снова и сказала, что я
должен дать им адрес Иммиграции и мой иммиграционный номер в картотеке, чтобы позволить им подачу полицейских
клирингов в Иммиграцию. Это было особое отношение, потому что я знаю многих других людей, которым из от того, что она
говорила, что никто никогда не запрашивал полицейские клиринги раньше для нас, что может означать, что Иммиграция
вероятно обманула меня относительно прибытия полицейских клирингов.
6 ноября 2000, прибыло другое письмо, с эмблемой больницы университета McGill Монреальского Института Грудной Клетки.
В адресованном мне письмо было сказало: "Отдел Канадской Иммиграции уведомил Больницу Инфекционных Болезней, что
ваш рентген груди показывает признаки наличия возможной туберкулезной инфекции. В соответствии с законом Иммиграции
Вам необходимо явиться для дальнейшего медицинского обследования этой проблемы". Это анонимное письмо (анонимное,
потому что не имело никакой подписи и никакого номера телефона на случай возникающих вопросов) приказывало, чтобы я
стал пациентом Больницы Инфекционных Болезней. Оно требовало подготовиться к выплате пяти ста долларов и
подписать специальный юридический документ: constat для инфицированного инфекционной болезнью не гражданина
Канады. Потому что я ожидал чего-либо подобного и расценил такое письмо как серьезнейшее нарушение прав человека, я
подготовил письмо, которое планирую отослать в Монреальский Институт Грудиной Клетки завтра, 07 ноября, 2000. Вот его
текст:
( Письмо было отправлено 09 ноября; ниже Вы находете измененную версию (12-14 ноября), которая была отправлена по тому
же назначению 15 ноября – и будет также включена в текст жалобы в Иммиграцию Канада, которую скоро мы отправим).
Лев GUNIN
(адрес, телефон)
От Лева GUNIN анонимному человеку, автор письма (копия письма приложен).
Монреаль Институт Груди
3666 St – Urbain
Монреаль, КВЕБЕК H2X 2P4
Сэр или Леди! Пожалуйста, переправьте это письмо в соответствующий отдел Иммиграции, который Вы упомянули на
странице 1 вашего письма.
туберкулезом, абсолютно нелепы. У меня были некоторые собственные предположения о том, что могло произойти (я не снял
майку и одел халат другой стороной, когда делал рентген), но позже медицинский доктор, с которым я говорил, а также как
мои юрисконсульты сказали мне, что, единственное возможное объяснение тому, что произошло – это то, что Иммиграция,
сделала ложное сообщение относительно моего рентгена. Кроме того, рентген сам по себе не мог определить, является ли
какое либо затемнение в легких tuberculosis, или это просто какой-то род пневмонии, бронхита, или комбинации (см.
медицинские книги). Любые выводы, основанные на только одном рентгене нелепы и пристрастны, наносящие ущерб своими
домыслами. В современном мире, когда имеется так много вирусов гриппа, сопровождаемых pneumonic последствиями такие
