Текст книги "ГУЛаг Палестины"
Автор книги: Лев Гунин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 88 страниц)
serve to persuade another to change his religious views or affiliations".
30. Document 19-O. 2 pages. MAOZ, Messianic Jews Almanac. A CALL FOR PRAYER AND PROTEST.
31. Document 19-P. 1 page. MAOZ, Messianic Jews Almanac. YOU CAN BE ACTIVE IN THE STRUGGLE FOR FREEDOM IN ISRAEL.
32. SUPPLEMENTS, Documents 20: from A to K: Israeli visas. (Total number – 11 documents). Refer to Document number 2 (in
Documents, not in Supplements), paragraph 1.16.
33. SUPPLEMENTS, Document 21.
34. SUPPLEMENTS, Document 22.
35. SUPPLEMENTS, Document 23. TORONTO
From Family Gunin, Montreal, November, 1998
Dear Friends!
Please, try to treat this letter as an unusual appeal, not just a desperate cry for help and justice.
In October 1998, the Federal Court of Canada issued a second decision in family GUNIN's appeal. (The 1-st one was positive). That tragic
decision resumed our refugee claim, which took 4 years of our lives.
Let us make a brief description of events, which took place before that sad date.
The head of the family, Lev GUNIN, as all members of the family, was born in Bobruisk, Belarus, ex-USSR. Senseless, ridiculous
coincidences in 1971-72 turned him, a secondary school student, young composer, and advance piano player, into a person, persecuted by
Soviet authorities. They tried to prevent him from entering collegial university studies; however, his persistence and a lucky miracle broke
that wishes circle, and he received first collegial, and then university degrees in music. In spite of that, L. GUNIN could not build a
successful composer's carrier because of persecutions. In the same time, he played a specific role in ex-USSR, Belarus, and other
countries' cultural life. He's the author of novels, stories, poetry, contemporary and electronic music, works in history, essays, musicology,
music history, philosophy, etc. His articles were published in a number of newspapers all over the world.
In 1979-1986, Lev became an object of wide humiliations. He was beaten by somebody, who has links with militia (police) and KGB. The
authorities stood up in defense of the attackers. They persecuted L. GUNIN even more for bringing the attacker to trial. In another incident
he and his brother – they were hunted by two well-coordinated groups: mobsters, and a gang of youngsters. "Hunters" were also leaded by
militia (police). Later brothers GUNIN were interrogated by police /KGB men. Lev's brother Vitaly became a victim of secret medical
manipulations.
L. Gunin has multiple links with the cultural elite, famous personalities and dissidents in Moscow, St. – Peterburg (Leningrad), Vilnius,
Warsaw, and Belarus. He also has connections with the Western journalists in Moscow, and with representatives of the governments of the
Western countries.
1980-s. Because of persecutions L. GUNIN's decided to participate in the dissident movement. There are the main directions of his
dissident activities:
1. Participation in Human Rights movement and links with the most famous human rights activists.
2. Membership in underground literacy circles.
3. Defense of the Old City of Bobruisk from revelation and demolition.
4. Journalism and editorial functions for underground magazines.
5. Cooperation with forbidden (or unwelcomed) in ex-USSR NTS (People's Labor Union) and the National Front of Belarus.
6. Participation in the Jewish national movement.
7. Creation of ideologically independent and stylistically controversial music, prose, poetry, philosophy, and historical, political, and other
works.
1985-1989. A conflict erupted between leading by L. GUNIN group – and the powerful institution of Israeli emissaries to USSR, and
controlled by them Jewish political Mafia. (Their goals – devastation of the local Jewish cultural life, confiscation of huge aid from the
Western Jewish communities, and concentration of the propaganda of immigration to Israel – L. Gunin was fighting). He also confronted
three important personalities – Kebich, Alimbachkov, and Lukashenko. All of them became top political figures later: first one short before,
and the two others – after his departure from USSR (The 1-st one became the Prime Minister of Belarus, 2-nd – major of Bobruisk, and the
3-rd is the present dictator of Belarus).
.
His attempts to emigrate to USA or Germany – to save his brother's life – failed. All attempts to obtain an Israeli visa for permanent
residency have been failed, too. (By then practically everybody could easily get such a visa). Israelis did not want to allow him and his
brother to immigrate to Israel.
1991. After his brother's death, Lev started to cancel all steps of immigrating to Israel. He did not want to go there by then. Soon he
received an order from KGB to leave his native country for Israel. Soviet authorities sent us (family Gunin) all previously suspended visas.
We could not say "no" to KGB, but planned to escape from Warsaw to Germany. At the Central railway station in Warsaw, in presence of
L.Gunin's Polish friends, Israelis captured us, and took us to Israel by force. In Israel, Mossad (Shabbak) officers verbally accused Lev in an
attempt to sabotage the whole operation of bringing the Soviet Jews to Israel. Mossad approached him several times.
In Israel we faced next persecutions:
1) Israeli citizenship was thrust on us
2) Alla, Lev's wife, was abused, attacked, beaten, assaulted, and systematically discriminated against
3) Elisabeth, his mother, was abused, attacked, and assaulted
4) Children became victims of systematic humiliations and mockery
5) Lev himself was deprived in his rights. Israeli authorities denied him:
a) valid diploma equivalent
b) professional courses
c) rights to enter other courses or university
d) full and valid employment authorization
e) registration with the State labor exchange
f) tax exemption as all fresh immigrants were receiving
g) welfare when he was unemployed
h) proper and equal medical service
i) legal, and police defense
j) reduction of municipal taxes
k) authorization of departure, which is required in Israel to leave the country
l) etc.
He was beaten, abused, discriminated against. Israeli state radio called him an enemy. One of the leading Israeli newspapers suggested
that his works (essays, articles, etc.) must be destroyed. Innumerous and systematic draft board's orders to appear affected his normal life
and his (his family) financial situation.
During his life in Israel L. Gunin published a number of articles books in Israel, Lithuania, Poland, Moscow, and Germany, criticizing Israeli
government for human rights violations and fascist tendencies in Israel.
1994-1996. With an indirect Amnesty International's involvement we could come to Canada, and claimed a refugee status. To support our
claim we presented next types of documentary proof:
A. Legal documents
B. Documents, issued by Israeli government
C. Documents, issued by all kinds of Israeli institutions
D. Affidavits
E. Letters
F. Post receipts
G. Medical documents
H. Newspapers
I. Researches made by International committees and human rights organizations
J. Proof that in Israel we turned to innumerous organizations, institutions, police, court, and lawyers for protection
K. Our lawyer's documents
L. Etc.
Practically each statement, described in our refugee claim, was supported by the documentary proof. Only the list of documents' description
consisted of six pages.
1994-1997. In her translations, our lawyer's secretary/translator distorted all documents in our refugee claim. One of our two lawyers
submitted several messages to IRB in protest of some outraged events. He claimed that the IRB members took advantage of the distorted
translations, using them as a tool against us. IRB members used offensive, illegal methods against Lev. They interrogated only him. No
questions were given to other family members. IRB commissioners demonstrated their opinion that Lev GUNIN must be punished for his
ideological (political) views. Two members of IRB, immigration judges, gave the whole initiative to the third member, an immigration officer, a
Jew and – probably – Israeli, who only spoke. During our refugee hearings she manifested an outraged malicious hatred towards us, and
maintained close contacts with the Israeli embassy in writing, in our case. IRB members maintained the atmosphere of hostility and
arbitrary attitude towards us.
Denying our refugee claim, the IRB members not just acted unfair. Their negative decision was not just a refusal to recognize us as
refugees, but a declaration-manifest, which rejected the basic human rights in principle. In form of declaration, they denied in principle rights
to have an independent opinion, practice or not to practice religion, be protected by the state. IRB members claimed that if government
paid for immigrants' transportation, immigrants became the property of that government (a kind of commodity). IRB members also claimed
that police' and other institutions' refusal to give protection was justified if people had an alternative political /ideological opinion (even if that
opinion was not expressed to police). They claimed that we alienated Israelis by keeping controversial opinions, and refusing to change our
views. And so on...
The IRB's negative decision became not just a matter of our personal fate, but also a matter of human rights in general.
1998. In her speech in the Federal Court, Mrs. Murphy, the Minister's of Immigration representative, confirmed the IRB members' negative
attitude towards human rights, and also widened personal accusations against Lev Gunin, turning the question of our refugee status into
the question of his "inadmissible" (by whom?) ideological views. As IRB did before, Mrs. Murphy refused even to mention Alla Gunin,
Elisabeth Epstein (Gunin), and the children.
The Federal Judge, Mr. Dube, just copied Mrs. Murphy's and the IRB statements, refusing to evaluate arguments of the TWO sides. He
claimed that – because in their refusal to recognize us as refugees IRB members used the formula "no minimal credibility", – such cases are
automatically denied by the Federal Court. In reality, his decision was made in contradiction to another Federal Court judge's decision in our
case, and also contradicted the IRB's final (conclusive) decision. In that decision IRB agreed that some persecutions against us (they
called them "difficulties") could take place because we abused the Israelis by refusing to obey their demands to change our views. Mr.
Dube also revealed his partiality by distorting some important events and attacking our lawyer in personal. A person, whose name was also
Dube, was involved into negotiations between the immigration officer, Mrs. Malka, and the General Consul of Israel, in our case. We could
not find that person among the IRB headquarters' staff, or among other immigration divisions. All faxes were submitted to Israeli consulate
from Mrs. Malka, without mentioning any other name (s). However, the responses from the consulate were submitted to Mr. Dube. We feel
that this mysterious Mr. Dube has something what to do with the Federal Judge Mr. Dube.
IRB and Mrs. Murphy's accusations against us were such, which are the prerogative of the criminal court. They accused us so sharp as if
we were killers or terrorists. In reality we are innocent people, never accused in defamation, or fraud. In the same time, the way they acted
might be easily considered as a criminal offence.
We are appealing not just because of incredible injustice, but because the removal back to Israel means DEATH for us. If nobody in the
whole world could prevent it, it would mean that if people are deprived and innocent they might be kidnapped and taken to another country
by force. It would mean that demonstrative humiliations over human rights, such as the IRB members and Mrs. Murphy expressed, are
tolerated. There are rumors among UN staff that the Universal Declaration of Human Rights might be changed soon to fit to the brutal and
ultra-religious regimes' requirements. Please, do something for us before it happened!
The only way to save us is to help us in obtaining the permanent residents status in any civilized country. That could prevent our eventual
removal to Israel.
Please, help!
Family GUNIN:
Alla, Lev, Ina, and Marta GUNIN
Elisabeth EPSTEIN-Gunin
Tel. (514) 499-1294
E-mail: [[email protected]]
Web Page, dedicated to our case:
www.total.net/~mioara/witness.htm
Григорию СВИРСКОМУ
от Льва ГУНИНА
КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ НАШЕГО ИММИГРАЦИОННОГО ДЕЛА ПО-РУССКИ
Сначала напишу несколько слов о себе, как Вы просили. Я родился в Бобруйске, сейчас мне 43 года. Моя жена
– Алла – родилась в Бобруйске, ей 40 лет. У меня высшее музыкальное образование, у моей жены – среднее
техническое. Она была начальницей Центрвывоза в Бобруйске. У нас две дочери – Ина и Марта, 12 и 11 лет.
Ина успешно учится музыке, сдает экзамены в университете МакГил, получая каждый раз самые лучшие баллы.
Она играет на пианино и на флейте, а также участвует в лучшем детском хоре в Монреале под управлением
Айвона Эдвардса. Она также пишет рассказы и сказки по-французски. Она может читать и писать по-русски
тоже (я ее научил), но так как ни в русский детский сад, ни в русскую школу она никогда не ходила, для нее
так же, как и для Марты, французский язык – это тот язык, которым она лучше всего владеет. Они неплохо
говорят и по-английски, читают и пишут. Они также понимают идиш и польский. Иврит забыт полностью,
видимо, подсознательно подавлен пережитыми в Израиле стрессами. Марта талантливая юная балерина. Она
была выбрана из многих детей Национальным Балетом Канады, но мы не смогли отправить ее в Торонто на
учебу (Роза знает подробности) – и все опять из-за отсутствия статуса. Марта участвовала во многих спектаклях
и представлениях. Ее "послужной список" уже более длинный, чем у многих взрослых балерин.
И я, и моя жена обладали далеко не богатырским здоровьем уже тогда, когда в 1991 году навсегда покидали
СССР. В Израиле наше состояние сначала улучшилось, особенно в тот период, когда у нас появились какие-то
надежды несмотря на то, что нас привезли в Израиль силой, (pазрешения на выезд мне все равно не давали)
как-то наладить там жизнь. Потом, когда никаких надежд больше не осталось, a я уже получил сотрясение
мозга, и жена несколько травм, когда непосильный труд ни к чему не приводил, и у нас не было никаких
перспектив в жизни, и я, и моя жена – мы почувствовали себя намного хуже. Тут, в Монреале, страх
депортации в Израиль парализует все наши жизненные силы, наше здоровье ухудшается неуклонно и быстро.
Не буду описывать проблемы со здоровьем жены, их у нее десятки. Я еще в Израиле получил страшную
гипертонию, хроническое растяжение связок (с регулярностью в два – три месяца я просто почти не могу
ходить), там у меня начались серьезные проблемы с сердцем, было подозрение на инфаркт. Боюсь, что, даже
если хоть какой-то шанс получить статус у нас есть, мы помрем до того.
Не знаю, с кем и с чем нас сравнить, но, думаю, таких непрактичных, неприспособленных к материальной
жизни людей, как мы, очень мало. Ни в Израиле, ни в Канаде мы не собрали ничего, никаких денег. На жизнь
нам везде хватало, это да. Но не более того. Ни на счету в банке, ни в "чулке" у нас нет и семиста долларов.
Может быть, мы и смогли бы что-то собрать, если бы не расходы на иммиграционные программы. Но мы
потратили астрономическую для людей нашего склада и нашего положения сумму. И теперь у нас нет
практически ничего. Иногда мы сидим вообще без денег, и только чудо каждый раз спасает нас. Я знаю, что в
это трудно поверить, кроме того, есть люди, которые рисуются, заявляя, что у них не на что жить. Но в нашем
случае это не то. Моя жена работает на тяжелой работе, непосильной для нее. Эта работа медленно убивает ее.
Но никакой другой работы ни она для себя, ни я для нее не смогли найти. Я работаю ночью
портье-администратором в гостинице, a с 12-ти часов (неофициально поэтому попрошу об этом не
распространяться) компьютерным инженером, а позже – с 3-х обычно (полуофициально, так что об этой моей
работе тоже не надо никому говорить) – пианистом-аккомпониатором в балете. Кроме того, у меня есть
небольшое дело, которое доходов не приносит, только расходы, но я не закрываю его, так как это надо для
некоторых иммиграционных дел (например, в период, когда я пару м-цев не работал, под него я получил
разрешение на работу, иначе бы не дали). Везде получаю не более 12-ти долларов в час (от 9-ти до 12-ти). И
плачу огромные налоги. Такой режим при моем здоровье – медленная смерть. Иммиграционные власти нашим
плохим здоровьем не разжалобишь, наоборот, больных тут не оставляют. Поэтому о плохом здоровье надо
молчать. Все это я пишу только для Вас – чтобы Вы заранее простили мне вероятную медлительность,
неисполнительность или неадекватную реакцию. Я хочу, чтобы Вы представили мое положение. Работа по 18
часов в сутки, хроническое недосыпание, материальная нужда, страшные головные боли и боли в сердце – все
это мешает мыслить практично и добиваться поставленных целей.
Если бы нас – не дай Б-г – вдруг депортировали в Израиль, у нас нет денег ни на то, чтобы снять там квартиру,
ни на покупку предметов первой необходимости, – ни на что. Мы бы оказались на улице, без средств к
существованию, и погибли бы даже без специальных преследований! Ну, допустим, нас доставили в аэропорт
Бен-Гурион, и мы находимся в зале ожидания. Дальше что? Нам некуда ехать, и не за что. Мы бы уселись на
полу в аэропорту – вот вся жизнь и закончилась. А Роза еще говорит, что нечего вбивать в голову глупые
мысли о самоубийстве. Она никогда, думаю, не была в нашем положении, Саша Орловский никогда не был в
нашем положении, он хитрее. Y других людей есть какая-то здоровая и положительная энергия агрессивности,
даже у очень хороших, и они могут заставить важных людей понять, что им надо помочь. Мы в гораздо более
трагичной ситуации, чем все, кого мы знаем, и мы подвергались гораздо большим преследованиям в Израиле,
и на иммиграционных слушаниях, и в отрицательном ответе комиссии наши права были нарушены больше,
чем права многих других, но мы не обладаем ни силой убеждения, ни способностью манипулировать людьми,
чтобы добиться своего.
А теперь попробую описать то, что произошло вокруг нашей просьбы о статусе так, как Вы просили, хотя и не
уверен, что смог до конца понять и выполнить именно то, что Вы хотели бы увидеть.
Пункт Первыый: СУДЬИ ФАКТИЧЕСКИ УКЛОНИЛИСЬ ОТ СЛУШАНИЙ, ПЕРЕДАВ ВСЮ ИНИЦИАТИВУ
ИММИГРАЦИОННОМУ ОФИЦЕРУ
Это видно из того, что они сказали всего лишь 3-4 фразы за все 3 многочасовых слушания. Доказательство
кассеты со слушания.
Пункт Второй: КОМИССИЯ ОТРИЦАЛА ПРАВО ЛЮДЕЙ НА СОБСТВЕННЫЕ УБЕЖДЕНИЯ, НА ПРАВО
ВЫСКАЗЫВАТЬ СВОЕ МНЕНИЕ Комиссия очень много и подробно расспрашивала меня о моих убеждениях.
Ее члены также просили меня комментировать цитаты, какие они читали из разных папок, например,
заключение неизвестной мне группы по наблюдению за полицией. Из моих слов можно было понять, что я
приверженец соблюдения прав человека, демократических норм, свободы слова, разрешения на любую
религию или на атеизм, защиты прав работающих.
Комиссары написали в их негативном решении (посмотрите его, я его прислал на английском языке), а также
говорили на слушаниях, что мои убеждения, якобы, следующие. 1. Я, будто бы, убежден, что в Израиле
существует рабство и что русские там превращены в рабов (на самом деле это я имел в виду такое явление, как
квиют, и предоставил много материалов, касавшихся квиюта, это имело отношение к тому, что произошло
лично со мной). 2. Я будто бы убежден, что Израиль – фашистское государство (на самом деле речь шла о моей
статье ПОЧЕМУ ИЗРАИЛЬ ПРОТИВ ДНЯ ПОбЕДЫ, вернее, о комментарии к ней, в котором редакция газеты
заявила, что от моих сочинений надо не оставить камня на камне). 3. Я будто бы обращался в Израиле с
жалобами и просьбами о защите в разные организации, а также подал в Канаде просьбу о статусе беженца
только для того, чтобы получить возможность опорочить и оклеветать государство Израиль. На самом деле я
говорил только о том, что происходило в Израиле СО МНОЙ, И С ЧЛЕНАМИ МОЕЙ СЕМЬИ лично! То есть,
члены комиссии откровенно врали о том, что я пришел на беженские слушания только для того, чтобы, якобы,
заявить – Израиль плохая страна.
О моих жене и матери, о том, что это не я один, а мы вместе обратились с просьбой о статусе, а также о том,
что и моя мать, и жена обращались в Израиле в разные инстанции и без меня, со своими личными жалобами,
комиссия не сказала ни слова (это все есть на кассетах и в тексте негативного решения, который теперь у Вас
есть).
В этом контексте судья Буарон, председатель комиссии, сказал две замечательные фразы (это почти все, что он
на слушаниях сказал): "Так Вы, значит, в бывшем Союзе были бунтовщиком против законной власти, против
правительства?" И дальше, обращаясь ко мне: "А Вы что, считаете, что Вы имеете право на собственное
мнение?" Обе этих фразы были сказаны в контексте допроса, который вела иммиграционный офицер Малка. И
сказаны они были в ответ на мои прямые и косвенные утверждения о том, что мы не могли находиться в
Израиле и не можем туда возвратиться из-за того, что подвергались и будем подвергаться преследованиям за
свои убеждения.
Пункт Третий: СЕКРЕТАРЬ-ПЕРЕВОДЧИЦА НАШЕГО АДВОКАТА УМЫШЛЕННО ИСКАЗИЛА ПЕРЕВОДЫ
ДОКУМЕНТОВ В ПОЛЬЗУ НЕГАТИВНОГО РЕШЕНИЯ БЕЖЕНСКОЙ КОМИССИИ
По этому поводу имеются документальные подтверждения
Пункт Четвертый: КОМИССАРЫ УТВЕРЖДАЮТ, ЧТО Я И МОИ бЛИЗКИЕ – МЫ ЗАСЛУЖИЛИ
ПРЕСЛЕДОВАНИЯ (члены комиссии называют их "трудностями") ЗА НЕЖЕЛАНИЕ ИЗМЕНИТЬ СВОИ
ВЗГЛЯДЫ, УБЕЖДЕНИЯ И РЕЛИГИОЗНУЮ ОРИЕНТАЦИЮ
В своем отказе признать нас беженцами члены комиссии написали (цитирую дословно): "Вполне может быть,
что, живя в Израиле, Гунины сталкивались с определенными трудностями. Это была естесственная реакция
ультра-религиозных индивидумов на то, что присутсвие двух нерелигиозных взрослых людей, отказывавшихся
практиковать еврейскую религию, ущемляло права ультра-ортодоксов". Тут я цитирую с французского
варианта, так что возможны незначительные расхождения с английским переводом.
В другом месте члены комиссии написали: "Мы убеждены, что Гунины опасные клеветники, которые
обрисовали свою страну как страну рабства и беззакония, где русских людей избивают, если они работают
недостаточно быстро, где русские дети являются жертвами издевательств учителей и учеников, где русские
женщины становятся жертвами сексуального насилия, и где государство не желает защищать их. Именно в
результате своей клеветнической позиции они и столкнулись с тем, что ни полиция, ни члены парламента, к
которым они писали, ни многочисленные организации, ни правозащитные группы, ни государство, ни
адвокаты не пожелали их защищать". Это есть в тексте отрицательного ответа, который я Вам прислал.
Пункт Пятый КОМИССАРЫ УТВЕРЖДАЮТ, ЧТО РУССКИЕ ИММИГРАНТЫ ИЗ ИЗРАИЛЯ НЕ ИМЕЮТ
ПРАВА НА СТАТУС БЕЖЕНЦЕВ В КАНАДЕ, ТАК КАК ЯВЛЯЮТСЯ СОБСТВЕННОСТЬЮ ГОСУДАРСТВА
ИЗРАИЛЬ
Снова цитирую строки из негативного решения: "Мы утверждаем, что претензии Гуниных на статус беженцев
не имеют даже минимума доверия потому ... что государство Израиль оплатило транспортировку иммигрантов
из бывшего СССР, а также предоставило им бесплатные курсы и мед. помощь".
Я бы сравнил это с тем, как если бы кто-то говорил, что узники фашистких лагерей смерти не имеют права на
сострадание потому, что Германия оплатила их провоз в лагеря, а также еду, которую они получали в лагерях.
Пункт Шестой КОМИССИЯ НА СЛУШАНИЯХ ИСКАЖАЛА МОИ СЛОВА, ДЕЛАЛА НЕДОПУСТИМЫЕ
МАНИПУЛЯЦИИ
Пример 1
Г-н Ив Буарон (комиссар): почему в истории написано: "израильтяне нас трактуют как рабов, эксплуатируют
нас, издеваются над нами, а, если мы не хотим работать так, как они того желают, они избивают нас"?
Я: г-н Буарон, вы умышленно исказили одну из фраз этого пассажа, там не написано "не хотим работать так, как
они того желают"; там написано "не работаем так, как они того желают"! Теперь я должем заметить, что эта
фраза не касается всех израильтян, а относится к совершенно определенному случаю, описанному в моем
заявлении о просьбе беженства. А именно – относится к такому явлению как "кабланут". Термин и явление
"кабланут" исчерпывающе описан в двух статьях талантливых журналисток, переводы которых я Вам
предоставил. Слова об избиении касаются того, что один из русских рабочих, вместе со мной находившихся на
стадионе (смотрите мою историю), был избит надсмотрщиком-израильтянином, который обвинял "русского" в
том, что тот умышленно медленно работает, в то время как "русский" уже был на грани обморока от
непосильного труда и невыносимой жары, к которой был непривычен. Израильтянин сказал тогда: "Тут вам не
Россия, тут надо работать, а не отдыхать!" Когда "русский" на минуту замешкался, один из израильтян,
наблюдавших за нашей работой, подошел к нему и ударил его по лицу. Когда тот был в шоке, растерявшись от
удара, израильтянин с силой пнул его ногой, и тот упал... Если Вы хотите дать оценку сказанному мной, Вы
обязательно должны дать оценку такому израильскому явлению, как кабланут.
Пример 2
Г-жа Малка: Я прочитала вашу заметку, и у меня есть определенные замечания, которые я хочу сообщить. Вы
говорите о многих инцедентах, когда полиция с вами была очень жестока, очень часто отказывалась вам
помочь. Это вступает в противоречие с теми документами, которые у нас имеются об израильской полиции.
Например, документ номер 19 на второй странице, в параграфе 4, указывает на интервью с директором группы
наблюдения за полицией, ассоциации гражданских прав в Израиле. Это интервью имело место 11 апреля 1995
года, при этом указывается, что обычной формой поведения офицера полиции в Израиле является оказывание
помощи всем, без различия их происхождения, и указывают на случай, когда полицейский отказался оказать
такие услуги палестинцу, и этот полицейский оказался перед дисциплинарной комиссией полиции.
Следующий, вернее, тот же параграф, говорит, что они не знают ни одного случая, когда бы новый иммигрант
нееврейского происхождения пожаловался на израильских полицейских за отказ помочь. В то же время
указывается, что эта организация получает примерно 100 жалоб в год. Это документ А-19, параграф 5. Я бы
хотела ваши комментарии, по поводу этого документа, если они у вас есть.
Я: Начну с того, что этот пример формально не подходит к морему случаю, потому что описывается 1995 год, а
я уехал из Израиля еще в 1994. Кроме того, там говорится о лицах нееврейского происхождения, а я лицо
еврейского происхождения. И еще одно – Вы говорите, что офицер израильской полиции оказался перед
дисциплинарной комиссией. Но что решила эта комиссия? Может быть, она решила, что офицер был прав и
поблагодарила его за неоказывание помощи палестинцу? Но главное даже не в этом. Отсутствие сведений о
жалобах может объясняться очень просто. я обращался с жалобами в письменной форме в Мин. Полиции, в
Мин. Внутренних дел, в полицию ( я предоставил вам квитанции всех заказных писем, отправленных мной в
такие учреждения, и, если вы сомневаетесь в подлинности квитанций, могу дать подлинники на экспертизу).
Иммиграционный офицер (мадам Малка) снова перебивает, не давая мне продолжить, она переходит на крик:
это не ответ на мой вопрос!!!
Теперь уже я перебиваю ее: дайте же мне ответить на ваш собственный вопрос! Не перебивайте меня! – Я не
получил никакого ответа на мои письма. Кроме того, я приходил в Тель-Авиве в специальную организацию,
которая рассматривает жалобы на полицейских, и эта организация также не отреагировала на мои жалобы. я
думаю, что все жалобы от русскоязычных остаются не принятыми и даже не зарегистрированными.
Иммиграционный офицер (мадам Малка) снова перебивает: "Вот что надо было вам сделать!"
Пункт Седьмой – КОМИССАРЫ ПРОВЕЛИ СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ КАНАДЫ И ИЗРАИЛЯ, ИЗ
КОТОРОГО КАНАДА ПРЕДСТАЛА ОТТАЛКИВАЮЩЕ, А ИЗРАИЛЬ ОНИ ОПИСАЛИ КАК
ПОКАЗАТЕЛЬНОЕ, ОБРАЗЦОВОЕ, ИДЕАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО
Так, комментируя мои рассказы об издевательствах, которым подвергались наши дети в детском саду и в школе
в Израиле, об издевательствах полиции, г-н Буарон сказал:: "А что, в Канаде, где вы просите убежища, лучше,
что ли? Мы не можем знать всех случаев, не можем утверждать, что в Канаде полиция не издевается над
представителями меньшинств. Наоборот, в Канаде полиция жестока, и зверски издевается. А в школах! Тут в
школах каждый день происходят кровавые побоища между англофонами и франкофонами. То, что вы описали,
скорей, похоже на Канаду, а не на Израиль".
Я отвечаю: "Господин судья, меня не интересует общая политическая обстановка в Канаде. Мы прибыли сюда
не потому, что выбрали Канаду из всех стран, а потому что не могли оставаться дальше в Израиле. И для нас
главное, что именно нас тут никто не избивает, именно над нашими детьми тут никто не издевается
изощренными способами, как это имело место в Израиле. И потом – я не верю, что в монреальских школах
происходят кровавые побоища между англофонами и франкофонами. Мои дети тоже учатся в школе, у нас есть
много знакомых, дети которых участся в десятках школ города, и ни от кого мы подобных вещей никогда не
слышали".
Г-н Буарон – "У вас плохая информированность".
А теперь сравним эти высказывания о Канаде с высказываниями комиссаров об Израиле (цитирую текст
негативного решения)
Страница 4, параграфы 2-5: "Израиль имеет самое демократическое общество, справедливые юридические
законы и охраняет права своих граждан. Полиция никогда не дискриминирует русских или арабов". Страница
5: "В Израиле существует множество организаций, занимающихся правами человека".
Насчет того, как полиция НИКОГДА не дискриминирует арабов, есть сотни тысяч документов ООН, Amnesty
International, Human Rights Watch и других наиболее уважаемых в мире организаций с описаниями зверских
пыток, беззаконий, издевательств и насилия. А насчет русских есть тысячи газетных статей.
Но для комиссаров – Канада – плохая страна, а Израиль хорошая.
Пункт Восьмой – КОМИССАРЫ ПРОВОКАЦИОННО ЗАЯВИЛИ, ЧТО ИГНОРИРУЮТ ВСЕ НАШИ
ДОКУМЕНТЫ, ТАК КАК ЭТИ ДОКУМЕНТЫ НЕ ПРЕДСТАВЛЯюТ СОбОЙ НИЧЕГО ОСОБЕННОГО
В негативном решении нагло написано: "Трибунал игнорирует медицинские, юридические и другие документы
