Текст книги "Жалость унижает ментов и бандитов"

Автор книги: Леонид Словин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Двинулись вместе через пылающий тончайшими красками наступающей израильской весны Сад Роз. Свезенные сюда со всех концов планеты ярчайшие благородные растения благоухали всеми мыслимыми ароматами.

Сад Роз был достаточно велик.

Группа растянулась.

Делегатки расходились по аллеям, гиду становилось все труднее ими управлять. Разносортица подаренных израильской столице роз поражала.

Фрида пристала к Авгуровой, как репей. Она оказалась абсолютно равнодушной к цветам. Гораздо интереснее было проверять партнершу "на вшивость".

– Как вы думаете, могли бы мы часть денег за наше питание получить валютой? У вас ведь наверняка нет с собой ни доллара...

– Стоит подумать, право... – Авгурова была осторожна.

– У каждого есть какие-то обязанности перед семьей...

Остроносая трещала, не переставая.

– Друзьями, знакомыми. Им надо что-то привезти из поездки, – Фрида излагала с важным видом. – Как вы с этим справитесь? Кроме того есть и сокровенная мечта у каждого...

" У меня – одна, – Авгурова сформулировала ее предельно точно. Никогда в этой жизни не видеть твою мерзкую физиономию..."

Ничего не узнав о карманных деньгах Авгуровой, Фрида сменила тему. Вернулась к обстоятельствам прибытия делегации в Израиль и действиям Принимающей Стороны.

По мнению Остроносой, венгерской авиакомпанией "Малев", перевозившей делегацию была допущена явная бестактность:

– В салоне с посланицами мира из Москвы... Представляете? Летела группа бывших советских граждан – новых репатриантов... Что вы об этом думаете?

– М-да...

Авгурова взглянула вдоль тропинки.

До белокаменного здания Высшего Суда Справедливости, возвышавшегося впереди, были только аллеи роз. Ничто не могло ее освободить...

– Я тащилась от этих старух в самолете! Вы видели их?

Их нельзя было не заметить...

Авгурова тоже обратила внимание на попутчиц: жители с Северного Кавказа были похожи на родственников ее теперешнего мужа. Их смуглые, с неожиданно светлыми холодными глазами лица пугали злобной непредсказуемостью.

В присутствии бывших соотечественников небольшой группе хорошо одетых обеспеченных женщин нелегко было изображать из себя активных посланниц мира...

– В самолете пахло провокацией. Скандалом... Я это чувствовала. Вы тоже заметили? Венгерские стюардессы ехидно переглядывались. Они злорадствовали. А горцы сидели притихшие. Еще бы! Их заманила сюда сионистская пропаганда...

Авгурова смотрела вдаль.

Впереди на аллее носились и орали взбалмошные изрильские школьникимладшеклассники...

Фриде не было до них дела:

– А наша начальница... Я буду еще говорить о ней в Москве... Она полностью от всего устранилась. Пришлось самостоятельно дать отпор...

Так и было. Активистки, вроде Фриды, в самолете разбились на группки. Ставку сделали на тощих затравленных старух-горянок. Тем все еще казалось, что советская власть имеет над ними силу, по крайней мере в воздухе. Старухи нервничали, подозревали подвох...

Контакты с ними активистки прекратили, едва шасси авиалайнера коснулись бетона.

Авгурову все это не трогало.

Бывших соотечественников сразу отделили от других пассажиров. Но и тех, и других, ждала еще одна совсем короткая – последняя – встреча. Делегация получала багаж, когда горцы появились снова – новая родина раздала им первые деньги и

теперь развозила на такси по гостиницам.

– Счастье, что мы не оказались вместе с ними...

Путешествие по Саду Роз затянулось. Время от времени Остроносая прекращала расспросы, нарочито умилялась:

– Смотрите! Какая красота...

Между двумя розариями впереди показался крохотный белый домик – два маленьких окошка, забранные решетками, две красные симметричные дверцы с ключом в каждой...

Вокруг, побросав свои рюкзачки, бесились израильские младшеклассники.

– Как романтично! Что это?

– Думаю, туалет.

До здания Высшего Суда Справедливости было уже рукой подать.

Горбоносый гид и миротворки были уже далеко впереди.

– Не прощу себе, если не воспользуюсь... Извините, – Остроносая открыла одну из дверей.

Израильские дети вокруг буквально ходили на головах.

На одном из семинаров делегаткам рассказывали, что полное

попустительство малышам – составляет тут едва ли не самую суть здешнего воспитания.

Лет до пятнадцати дети делали, что хотят. Потом – перебесившись в детстве, они уже не представляли особой угрозы для окружающих. Поэтому ночью, рассказывали, тут можно было без опаски проходить мимо стоящих кружком израильских подростков.

Эти, у туалета, еще не не достигли критического возраста.

Орали, носились. От них можно было ждать чего угодно.

Две молоденькие израильские учительницы, сопровождавшие детей, даже не пытались что-либо предпринимать, невозмутимо трепались в сторонке...

Не долго думая, Авгурова подошла к двери, за которой только что скрылась Остроносая, осторожно повернула ключ. Происшедшее можно было потом легко объяснить шалостью израильских баловников.

Отделавшиссь от слежки, она, не оглядываясь, быстро двинулась вдоль аллеи. Внутренний дворик Верховного Суда Справедливости был уже рядом.

Здание усиленно охранялось. У входа внизу у Авгуровой тщательно проверили сумочку. Авгурова быстро поднялась наверх.

Ей было не до осмотра здание, хотя оно оказалось и в самом деле достойным восхищения.

Главным его архитектурным достоинством была искусно созданная игра света и тени за счет естественного освещения лобби и залов. Свет проникал в здание через окна и проемы в потолке. Но это ее интересовало лишь поскольку-постольку.

Телефоны-автоматы оказались на втором этаже.

Как и все здешние аппараты, вплоть до уличных, они имели выход на спутниковую связь и соединяли со всем миром, в том числе и с Москвой.

– Алло!

Было хорошо слышно, словно они находились в соседних комнатах.

– Все хорошо. Запиши...

Передача шестизначного номера валютного счета и трех цифр – номера отделения банка "Апоалим" уложилась в считанные секунды. У супруга на столе перед телефоном были всегда наготове карандаши и бумага.

Он все быстро усвоил.

– Сегодня же распоряжусь. Завтра все будет. Как у вас там погода ?

– Весна...

– А у нас еще зима... И вообще...

От нее не укрылось: Авгуров неспокоен.

" Телефон прослушивается..."

Нынешний брак ее мало походил на прошлый – красивый, похожий на сказку – с постоянными местами в Большом и в Консерватории, с дачей в Жуковке, с постоянными приемами на самом высоком уровне, приглашениями, знакомствами...

Теперешний напоминал союз единомышленников. Оба вели в общем-то незаконную – если брать рядовых граждан, а не тот круг, в котором она привыкла вращаться, – яростную борьбу за выживание.

В связи с этим у теперешнего ее мужа могли возникнуть проблемы не только по службе.

" КГБ Хуже, если на местном уровне..."

Многих из нынешних Первых людей Комитета Госбезопасноона хорошо знала еще по той – другой – своей жизни.

" Те в обиду не дадут..."

Она вспомнила помощника мужа – Саида Саидова. Тот должен был позвонить кое кому, если бы с супругом что-то произошло.

" Будем надеяться..."

– В следующий раз я свяжусь с тобой с Кипра... Чао!

АВГУРОВ

Авгуров действительно был расстроен.

Ему позвонили перед рассветом. Подниматься не пришлось. Как у большинства его коллег, телефонный аппарат стоял у самой постели.

– Слушаю...

– Это телефон номер... – Звонивший уточнил порядок цифр.

Голос был незнакомый.

Было заметно, что абонент чуть басит, изменяя тембр.

Авгуров сразу насторожился. Он поздно лег спать, и потом долго еще ворочался, не мог уснуть. Днем он ждал звонка жены из Тель-Авива – но она не позвонила.

В целом ее поездка проходила успешно. С часу на час она должна была открыть счет в банке Израиля и сообщить счет, на который можно было спокойно перевести валюту из любой страны.

Впереди у жены было не так уж много времени, а ведь до ее отъезда из Израиля туда на ее банковский счет должны были поступить на первые поступления.

Авгуров беспокоило и другое.

Неожиданно исчез Саид. Он уехал еще утром на Белорусский вокзал в милицию и с тех пор не объявился. На квартире его тоже не было.

И вот теперь этот ранний звонок.

Авгуров ответил осторожно:

– Вы правильно набрали номер... Здравствуйте. Кто вы?

– Мы не знакомы. У меня для вас небольшое послание.

– Слушаю.

– Вам тут просили передать...

– Да-да.

Неизвестный прочитал короткий текст. Он состоял целиком

из цифр: номер телефона плюс сумма в рублях.

– Что это? – Авгуров не был готов был к разгадыванию головоломок.

Звонивший объяснил:

– Я списал это со стены в боксе...

– Где?!

– В следственном изоляторе.

Авгуров сразу понял, что это правда.

– В "Матросской тишине"?

– В Бутырке.

– Там женщина? – Авгуров подумал о жене.

Исключать ничего было нельзя. КГБ был способен на любые комбинации. Жену могли заставить звонить и из следственного Изолятора.

– Нет, это мужчина.

У него отлегло от сердца.

Он начал догадываться.

– Молодой человек?..

– Да, мент.

" Саид!"

– Что с ним?

– Я смотрел его личное дело. Вымогательство взятки у работника торговли. Злоупотребление должностным положением...

Авгуров вспомнил.

Саид что-то говорил горячо и невнятно о порнокассете, которую свободно демонстрирует продавец мясного магазина, защищенный коррумпированными ментами.

" Вот, значит, как все обернулось..."

Оставалось уточнить:

– Кто дал санкцию на его арест?

– Московский транспортный прокурор.

– А доставило Управление транспортной милиции...

– Да.

" Скубилин с Жернаковым..."

Звонивший на том конце провода покашлял. Он не мог находиться у телефона слишком долго. Авгуров вернулся к разговору.

– Все будет так, как написано в боксе на стене. Я не забуду. Позвоните на телефон ...– он продиктовал номер. – Вы меня поняли?

– Главным для меня было даже не это, – прозвучал ответ. – Я тоже старший лейтенант. Как и он.

– Солидарность?

– Обида. Ну в самом деле... Сколько можно?! Компостируют мозги! "Служите честно..."Вы – новые центурионы!" "Спасители отечества"" Ни одного пятнышка на мундире не должно быть! " У нас в школе милиции вся стена была в цитатах... А министр сам воровал вместе с Первым заместителем и вешал лапшу на уши... Вы из нашей системы?

– Да.

– А звание, извините?

– Полковник.

– Оскорбительно, товарищ полковник. Оказались никому не нужны. Народ презирает. Жулики – тем более. Начальству – плевать... Кто же мы наконец? Что нам остается?

Проблема была не нова.

– Самое порядочное – ментам держаться друг друга...

– Поэтому и звоню.

После звонка из следственного изолятора Авгуров больше не мог уснуть.

Побрился. Включил радио.

– " Главной задачей отныне становится... – читал диктор, претворение в жизнь принимаемых Съездом исторических решений ..."

" Исторические решения" были все зараннее известны.

" Теперь будут долбить об этом каждый час..." – Авгурову ли об этом было не знать. Он и сам участвовал в этой игре.

Он вырубил приемник.

Саид не выходил из головы.

Что касалось ареста, то тут все было понятно:

" Саида держат в качестве заложника! Чтоб мы не очень возникали. Если мы будем вести себя смирно, ему изменят меру пресечения. Освободят из под стражи..."

Он походил по комнате. Не мог найти себе места.

" С какой радостью они упрятали бы меня или Ильина... А еще лучше обоих! А так ..."

И в самом деле.

Вместо бывшего замзава Административного отдела ЦК и одного из нынешних руководителей МВД ССС генерала Ильина и его самого взяли молодого скромного оперуполномоченного Саида Саидова!

" Кто он, Саид? Что он знает? Что может?!"

Простосердечный кавказский юноша, которого он, Авгуров, пригрел по просьбе многочисленной аульской родни. Подающий надежды спортсмен. Сын скромной сельской учительницы, чье имя получило известность именно благодаря ее скромности и трудолюбию...

" Скромности и трудолюбию..."

Он даже замер потрясенный тем, о чем сейчас подумал:

" Это же первая учительница Самого! И именно Он назвал ее имя, выступая перед учителями Республики!"

Как он, Авгуров, мог об этом забыть!?

Нынешний первый республиканский секретарь, член Политбюро и Президиумов двух Верховных Советов!.. Тот, чей бронированный вагон с системой теле и радиокоммуникаций, канцелярией, кухней, и охраной стоит сейчас на путях линейного отдела, который обслуживает Картузов!

" Что будет, когда О н узнает, как поступили с сыном его первой и заслуженной учительницы!?"

Настроение Авгурова немедленно поднялось.

"Нет, Скубилин! На этот раз ты вляпался основательно. Так тебе это не сойдет!.."

Еще он понял:

" Сейчас не надо спешить! Пусть все остается, как есть. Чем дольше Саид находится в Бутырской тюрьме, тем дороже цена, которую за него о н и вынуждены будут в конце заплатить..."

Авгуров прошел в кухню, достал из шкафа ручную кофемолку, пакет с кофейными зернами. Принялся за работу. Он любил этот каждодневный утренний ритуал сотворения любимого напитка.

Знакомый аромат распространился по кухне.

Перед первой сигаретой Авгуров снял трубку – позвонить дежурному. Гудка, однако, не было. Аппарат молчал.

Авгуров несколько раз привычно быстро утопил рычаг.

Внутри была тишина. Потом в трубке что-то щелкнуло, послышался чей-то удивительно знакомый голос.

Он не сразу его узнал.

Это был его собственный голос!

"– Слушаю... "

Авгуров слышал записанный кем-то повтор его недавнего разговора с анонимным абонентом из Бутырки:

"– Это телефон номер...

– Да. Вы правильно набрали номер... Кто вы?

– Мы не знакомы. У меня для вас небольшое послание..."

По чьему-то умыслу или недосмотру в суперсекретной спецслужбе, занимающейся прослушиванием телефонной сети произошел сбой, преступная накладка, за которую кому-то было не сносить головы.

Сделанная только что запись транслировалась назад, к прослушиваемому объекту!

" – ... Кто же мы наконец? Что нам остается?

– Самое порядочное – ментам держаться друг друга...

– Поэтому и звоню..."

Авгуров дослушал разговор до конца, достал сигарету, не спеша закурил. Все это было слишком серьезно.

Генерал Скубилин смостоятельно на это не решился бы.

" Значит: бери выше. КГБ! "

Следовало признать:

" КГБ стало что-то известно насчет его жены, а, может, и целей ее вояжа за рубеж..."

Еще минуту назад он не верил, что схвачен так плотно.

Ход его дальнейших размышлений напоминал решение шахматного этюда.

На очереди была следующий вопрос:

"В чем причина, почему Скубилин так энергично принялся за дело?"

Одним из вариантов ответа мог быть такой:

" Начальник Управления узнал о жалобе по поводу проданной им дачи. Сообщил ему об этом замминистра Жернаков. Теперь с помощью взятого в заложники Саида они хотят нейтрализовать Авгурова, а через него Ильина..."

Действовать надо было немедленно.

Авгуров снял трубку, позвонил Картузову:

– Как вы там?

– Все хорошо. А что у вас?

– Если помните, я просил вас при случае съездить... – Он не решился вслух упомянуть о бывшей скубилинской даче. Но Картузов сразу смекнул:

– У меня как раз сегодня будет такая возможность...

КАРТУЗОВ

Поселок заложен был недалеко от Москвы.

Лес. Речка. Озеро. Сейчас все было покрыто снегом, подтаявшим из-за переменчивости московской зимы.

Дача, о которой шла речь в прибывшей на имя Съезда КПСС жалобе, красовалась на пригорке, – двухскатная, под красной черепицей, из шоколадно-коричневого бруса.

Картузову она сразу понравилась.

Один из скатов ее был значительнее длиннее другого – прикрывал летнюю автостоянку. На втором этаже протянулась широкая лоджия.

"Балтийская модель..." – подумал Картузов.

Пока его шофер с понтом возился на дороге с заглохшим мотором, сам он приблизился к даче.

Место было выбрано со вкусом.

Другие дачники вокруг тоже не ударили лицом в грязь. Строили тут с размахом, по индивидуальным проектам. Стройматериалов хватало.

Картузов почесал репу.

" На хрена Скубилин ее продал? Чем оказался недоволен покупатель, написавший на него жалобу?"

Оба вопроса вполне могли объединиться в один – ответы на них вполне могли совпасть.

Ни Авгурову, ни генералу Ильину в МВД ознакомиться с текстом жалобы не пришлось. Министр Обороны лично передал ее Президиуму Съезда.

Картузов обошел вокруг дачи.

Из дома за ним наблюдали.

На крыльце появился старик – в длинной старой шинели, в шапке из серого каракуля, в валенках.

"Полковник в отставке! – догадался Картухов. – Ждет комиссию со Съезда..."

Они поздоровались.

– Хорошее место! – Картузов повел рукой вокруг. – И поселок в самом лесу. Сразу видно – участок отхлопотала солидная организация...

– Это так...

Хозяин дачи оказался немногословным. С минуту подождал.

Потом, поняв, что Картузов, скорее всего, гость случайный, а вовсе не из комиссии, замкнулся совсем. Каждое слово приходилось вытаскивать из него клещами.

– А что за организация? – прикинулся Картузов. – Военная?

– Да нет. Обычная.

– Высокая номенклатура?

Старику пришлось все-таки ответить:

– Партийный аппарат области.

– Высшее звено...

– Среднее тоже.

– И сами все тут освоили?

– Ну зачем... С ними тут еще несколько людей из МГК. Из облисполкома. Ну и нужники , конечно. Из Коммуникации. Торговли... Все, как принято.

– Милиция?

– И эти были.

" Были!"

Выходит, не один Скубилин сбежал со своей дачи!

– Не успеют построить – и уже продают, – Картузов подстрекнул. Хотят подзаработать... А то чего-нибудь да не понравится! Видно и тут тоже...

Старик не стремился к разговору, который Картузов тщетно

пытался ему навязать.

– Видно...

– Но вы-то остались!

– Мы-то наоборот. Как раз и въехали, – полковник -отставник вздохнул, отвел глаза.

Попытки реанимировать беседу ни к чему не привели.

Простившись, Картузов повернул к машине.

Видя, что начальство разговаривает, водитель – молодой парень опустил крышку капота. Двое местных парней и девка – все трое в сапогах, в куртках, в одинаковых лохматых собачьих шапках – не замедлили объявиться рядом. Закурили. Водитель включил магнитофон. Слушали "Лебедя на пруду"...

– Любимый "Лесоповал"... – полковник поздоровался.

Маленький, круглый, в дутой гражданской куртке, он никак не соответствовал имиджу возглавляемого им грозного учреждения.

– Что за народ у вас тут унылый... – посетовал Картузов.

– А мы не отсюда, – деваха тряхнула пушистой шапкой. – Мы ольховские.

– А сюда зачем?

– К автобусу.

Деревенские охотно разговорились.

– Тут автобус и ларек! И телефон. Клуб уже начинали строить...

– И все недовольны!..

– А что им радоваться? – один из парней достал сигареты, по очереди поднес каждому, включая деваху. – Если их теперь сносят...

– Как сносят?

Картузов начал понимать.

– Решение есть. По плану тут скоростное шоссе.

– Не знали, когда строили?!

– Знали! Но они-то как считали? "Обойдем! Прикажем!" Партийные органы! А обстоятельства изменились – они и посыпали отсюда...

– Кто же теперь у них купит?!

– А хоть бы и вы! Они же скрывают, что поселок сносят!

Расстались дружески. Водитель обещал при случае заехать в Ольховку.

– Будем ждать...

Картузов поинтересовался еще:

– А облисполком? Нотариальная контора при заключении договора...

– Сверху дали команду, чтобы не мешали продаже! А эти, – парень показал на двухскатную балтийскую модель полковника-отставника, – попали, как кур в ощип. Теперь пишут во все концы... Жалуются. Да поздно уж! Обули...

Было о чем рассказать Ильину...

КОЗЛОВ

Ночную сводку наружного наблюдения за Качаном Козлову принесли утром, сразу, как он приехал к себе.

Ночное бдение топальщиков не прошло впустую.

Козлов и сам не ожидал, что с первого раза он попадет на горячее.

Разведчики зафиксировали отъезд Качана и Верки с вокзала, номер такси, адрес. Вместо того, чтобы находиться на службе на проводах делегатов Съезда , когда от каждого требовался максимум отвестственности и прочее и прочее, старший опер уехал к себе домой. Да не один! С девкой! Да еще замужней!

Качан был у него в руках.

Комитетчик задумался. План комбинации был многоэтапный.

Для начала следовало заставить скомпроментированного Качана собрать материалы на Картузова.

Сделать это особой сложности не представляло.

Качан– если он хотел избежать неприятностей – должен был записать с десяток-другой потерпевших, заявлявших в дежурке о кражах на вокзале и на линии. Всех их наверняка отшили. Заявления не зарегистировали, ориентировок о похищенном не послали. Ему ли, Козлову, не знать, как повышается коэфициент ментовской раскрываемости преступлений...

Полученными данными следовало прижать Картузова. Генерал Скубилин, хотя и поощряет липовую статистику, но погоревшего, схваченного за руку подчиненного, скрывать не станет – иначе сам слетит с кресла...

"Картузов расклад хорошо понимает, поэтому нехотя, но вынужден будет работать в спарке...".

В дальнейшем через Картузова можно было подобраться к Авгурову.

Таков был первый этап.

" Итак, Качан..."

Заняться им следовало, не отклыдывая.

Одновременно ждали своего исследования и другие материалы разработки.

Скрытое наблюдение за Авгуровым зафиксировало его передвижения по столице за сутки. Встречи, контакты.

" В субботу ужинал в ресторане Центрального дома литераторов с неизвестным, который был обозначен разведчиками как "Краб". Последний был сопровожден в Гранатный переулок дом..."

Адрес Козлову был хорошо известен. В нем жил Ильин. Он и был "Крабом".

Женщины Авгурова на интересовали. Снабжение тоже.

По дороге домой попросил притормозить у "гастронома" на углу. Прошел вдоль пустых полок, купил овсяного печенья...

И все же в сито, установленное контрразведкой, попали хотя и небольшие, но обращавшие на себя внимание детали.

Утром, перед работой, разведчики засекли Авгурова рядом с валютным магазином " Березка" у Новодевичьего монастыря, где отоваривались иностранцы. В магазин полковник не зашел, но явно у него намечалась встреча, которая сорвалась.

встреча...

Зато скрытое наблюдение отметило его посещение некоего представителя организации, носившее мудреное название"Спецохотхозяйство". Проникнуть внутрь разведчикам не удалось: вход для них был перекрыт.

Кое-что, однако, стало известно.

" Представитель "Спецохотхозяйства" проводил в это время инструктаж. В числе его участников вместе с Авгуровым находилась группа иностранцев слушателей проходящего в Москве международного семинара..."

" Любопытно..." – Тут же отметил Козлов.

Звонок в соответствующее управление внес ясность.

" Участники семинара – ветераны пролетарского движения, принадлежащие к левому крылу европейских рабочих партий Греции, Люксембурга, Бельгии. А также Кипра..."

"Кипр..."

Козлова осенило:

" Жена Авгурова в Израиле. Оттуда возвращается самостоятельно. Прямого авиарейса из Тель-Авива в Москву нет. Под этим предлогом Авгурова выбрала пунктом промежуточной остановки Кипр. Паромом от Хайфыдо Кипра, оттуда самолетом..."

МЕНТЫ. БАКЛАНОВ, ИГУМНОВ.

Бакланов появился на вокзале после полудня.

– Игумнов у себя? – Гаишник привычно переправил жвачку за щеку тяжелый, только с трассы, в полушубке, опоясанном портупеей, – направился к лестнице.

Милиционер-узбек, дежуривший у входа, отличал Бакланова от остальных. Гаишник, по его мнению, хотя и пренебрегал дисциплинарным Уставом, был в большом порядке физически и не расставался со жвачкой.

Постового влекли к себе нестандартные личности.

– Здесь...

Госавтоинспектор МО-14562 приехал не один – чуть позади вышагивал высокий начальственного вида мужчина в пальто деми и в шляпе.

– Человек этот со мной.

У кабинета Игумнова он приостановился, прилепил жвачку к

дверному косяку, постучал.

– Думешь, обойдется? – Спутник заметно волновался.

– Все будет в порядке.

Не дожидаясь ответа, подал вперед дверь.

Игумнов в кабинете был не один. Вместе с ним сидели еще Цуканов с Качаном.

– Заходи.

– Привет, – МО-14562 пожал руку каждому.

Потом представил своего спутника.

– А это мой друг. Тоже водитель... Полянский Сергей Венедиктович.

Оперативники замолчали в ожидании. Бакланов не привел бы с собой постороннего просто так.

Полянский наклонил голову. Элегантный, во всем импортном, при галстуке. В руке замшевые перчатки. В нем не было и намека на шоферскую бедовость.

– Можно Венедиктович, а можно и Иванович... – Бакланов почувствовал, что затянул вступление.

Оперативники по-прежнему ожидали.

– Бери стул, – Бакланов присел за приставной столик, показал спутнику на место напротив. – Сергей Иванович, он это... Из гаража Совета Министров. Возит заместителя министра сельского хозяйства. Короче...

Бакланов наконец набрал необходимое ускорение.

– Выстрел произвели в его машине...

– На перроне? У нас?!

– Ну! Не спрашивайте, как я его нашел... Вот объяснение, – Бакланов положил перед Игумновым вчетверо сложенную бумагу. – Только он очень не хотел бы быть свидетелем... Чтоб его Хозяин обо всем узнал...

– Запри дверь, – приказал Игумнов Качану.

Он уже начал читать.

Объяснение было исчерпывающим.

Игумнов закончил читать, перекинул бумагу Цуканову. Потом таким же образом объяснение от зама перекочевало к Качану.

Игумнов подвел итог.

– Их двое. Похожи на оперативных работников в штатском. Кого-то встречали. На вокзале из машины не выходили... Тот, что сидел позади, произвел выстрел. Скорее всего, случайный. Пуля ушла в пол кабины. После этого сразу уехали. Вышли у МВД СССР на Житной.

– Все разъяснилось... – Цуканов почувствовал облегчение. – Это спецслужбы...

Все посмотрели на водителя.

– Я, собственно, сначала не думал... – Полянский замялся.– Мне показалось, любовные дела. Обратились на стоянке. "Нужна красивая машина, чтобы встретить одного человека. Мы заплатим...

– С другой стороны...Эти не стали бы платить. И, вообще, подбирали бы кандидата по-другому...

– А если оперативная комбинация? – предположил Качан. – Деньги за счет ведомства. И вышли у МВД на Житной...

– Мужики они солидные, крепкие. Вроде вас... – Полянский кивнул на Качана. – В штатском. В нашей службе, когда работаешь с Хозяином, с охраной, людей видишь. Молодые ребята. Офицеры.

Цуканов это не разубедило.

– Своих-то мы знаем, как они действуют! Для наших это все черезчур. Слишком круто.

Игумнов все это время молчал.

Бакланов взглянул на водителя.

– Расскажи уж, как есть. Я знаю: ты не хотел, Сергей Иванович. Придется.

Водитель не стал ломаться:

– Они хоть и вышли у Министерства внутренних дел, но это не менты. Они из Госбезопасности. Из центрального аппарата. Одного я там видел.... Он поднял глаза на Игумнова, признав в нем старшего. -Того, кто сидел сзади.

– Того, который выстрелил?

– Да.

– Каким образом?

История с выстрелом подходила к развязке.

В самый неподходящий момент зазвонил телефон , напрямую соединенный с дежурной частью. Игумнов только взглянул на него. Трубку не снял.

– Можно? – Полянский достал сигарету.

– Курите.

Качан украдкой взглянул на часы. Верка должна была приехать в Москву с утра – навестить мать. Отчим ее собирался на работу. С веркиной матерью существовала договоренность: уходя, она должна была оставить ключи от дома в почтовом ящике.

К этому времени Борька должен был ждать Верку на остановке.

" Все бегом. В спешке..."

На обратном пути у себя, в Барыбине, Верке надо было еще зайти в детский садик, забрать ребенка...

Аппарат все звонил, не переставая – забился, как припадочный, в одном пронзительном непрерывном звонке.

Игумнов и головой не повел.

– Позвонит и перестанет, – мудро заметил Цуканов.

– Вы, выходит, видели его раньше?

– Из машины... – Водитель прикурил. – Во внутренней охране Первого здания.

– КГБ?

– Нет, ЦК .

Игумнову показалось – он ослышался:

– В охране ЦК КПСС?

– Он стоял на воротах. На Старой площади. Я даже имя слышал: Виталий. Лет до сорока, приятный. Солидный. Последнее время, правда, я его давно не вижу...

– А как давно?

– Может с полгода. Месяцев десять...

– Комитетчики! – Качан был рад: все упростилось, выигрыш – свободное время. Счет его измерялся уже на минуты...

– Вот на КГБ это похоже! – Цуканов тоже взыграл духом. – Эти всю дорогу комбинируют, затевают, путают следы...Они и сейчас все устроили, чтобы нас проверить...

Водитель не скрыл облегчения. Он был понят и прощен.

– Я вобще-то согласился на поездку, потому что узнал его еще на стоянке, когда он подошли ко мне у Столешникова...

Полянский посмотрел на часы.

Бакланов объяснил:

– Сергею Ивановичу на работу...

– Да, спасибо.

– Я провожу, – Качан тоже встал.

Дверь за ними закрылась.

Цуканов потер руки:

– Вот и приехали! Сливай воду!

Тема выстрела на перроне теряла теперь актуальность. Он продолжил:

– Можно поставить точку. Как ты считаешь, Игумнов?

– Интересно было бы поговорить с самим комитетчиком...

– КГБ его нам сроду не выдаст... – Цуканов затянул туже двухбортный пиджак вокруг живота. – На это и не надейся...

Бакланов потянулся за жвачкой. Поднялся:

– Старую Площадь обслуживает 46-ое отделение. Там у меня приятель. Я попробую его найти...

Бакланов и постовой 46-го ждали Игумнова на Чернышевского, в самом Центре, между рестораном и фирменным магазином готовой одежды.

Тротуар был полон людей. У "Готовой одежды" толпа выперла на проезжую часть. Машины шли медленно, притормаживали. В магазине шла распродажа дефицитных товаров, выброшенных в торговлю по случаю все того же Съезда. Небольшой милицейский наряд с трудом обеспечивал порядок.

– Привет...

Бакланов представил его как коллегу. Постовой назвал себя сам:

– Крысин Анатолий Васильевич...

– Чего ? Не пускают? – Игумнов шутейно кивнул на ресторан.

В отличие от магазина, в ресторана было малолюдно. Заведение было не из особо престижных, однако на дверях, скорее для проформы, висела стандартная табличка:

"Мест нет".

Ниже виднелась другая:

" Матери-героини пропускаются вне очереди".

Крысин кивнул на табличку, усмехнулся:

– Будто матерям-героиням есть время ходить в рестораны...

Рослый, аккуратный, в новом с иголочки обмундировании он словно сошел с известного плаката " Сила милиции – в связи с народом".

" Правофланговый центрального отделения, обслуживает Старую Площадь, ЦК КПСС... – подумал Игумнов. – Только фамилия подкачала..."

– Это нас с тобой в ресторан не пустят, Игумнов!.. – Бакланов уже направлял разговор в нужное русло. – Анатолия Васильевича сюда под ручки введут...

– Как так? – Игумнов вроде не понял, блеснул металлическим рядом во рту.

– Пока тебя ждал, я все разведал! Крысина весь ЦК знает! – Бакланов откровенно льстил постовому. – И лично члены Политбюро. Так ведь, Толя?

Крысин улыбнулся.

– Пожалуй.

– Пост его – у центрального подъезда на Старой площади. А здесь он сейчас – на усилении, – Бакланов показал на "Готовую одежду".

Короткая цепочка милиционеров там с трудом сдерживаала толпу.

Привилигированные покупатели с приглашениями своих организаций штурмовали одну-единственную открытую дверь.

– Служба у него колготная... – Бакланов развил тему. – Помнишь, наше Восьмое ГАИ на спецтрассе? Выбежит какой-нибудь мудак на проезжую часть – а тут правительственная машина! А то – кортеж генерального секретаря! И Первое Лицо едет... Вот и ловчи! Тут – то же.