Текст книги "Жалость унижает ментов и бандитов"

Автор книги: Леонид Словин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– Он согласен. Осталось показать его Смердову, побазарить и дать аванс.

– Мне отойти?

– Зачем? Смотри только, чтобы Субанеев не подвел сюда своих телок!

Голицын повернул к машине.

Водитель – в зимней кепке, в белой сорочке, при галстуке – увидел его еще издалека, опустил боковое стекло.

" Узнал!.."

– Ты остаешься, Волок?

Волоков оглянулся – Ксения, постукивая каблучками, правила мимо него к Пушкинской. Сзади к ней уже пристраивались двое черных.

– Ксеня! Ты одна? А че твоя подруга?

Ксения притормозила.

– Понравилась?

– Да я так.

Он следил за стоянкой.

Голицын тем временем коротко перекинулся с водителем, направлялся к ним. Смердов все не появлялся.

– Куда-нибудь собираетесь? – Ксения соединила взглядом Волокова с его приятелем, отошедшим от блестящей новенькой "волги".

– Да нет. Так... – Он не нашел ничего лучшего. – Талоны на горючее... Сечешь?

– Бывает...

В последнюю минуту Голицын решил не подходить – застрял перед витриной комиссионного магазина на углу.

Ксения все поняла.

– Ну, я побежала. Звони! – Черные уже клеили ее.

– И ты тоже.

– Чао!

Почти сразу за ней возник Голицын.

– Симпатичная девка, – Ему нравились длинноногие молодые телки.

Ксения словно почувствовала, что говорят о ней, глянула в их сторону, приветственно перебрала в воздухе пальчиками. Волок и Голицын проследили за тем, как она, отшив африканских гостей столицы, покачивая бедрами, переходит дорогу.

Тут же вскорости на другой стороне, на тротуаре, появился Смердов, он все видел. Подошел.

– Давно ее знаешь, Волоков?

– В техникум вместе поступали... – Волок изложил факты, предоставив Смердову самому их анализировать. – Потом пару раз звонила, все собирались встретиться...

Смердов кивнул:

– Я связался с друзьями из МУРа. Они ее сейчас остановят, проверят документы.А потом по учетам. Не на связи ли у кого-то из КГБ. Короче, сам знаешь...

– Что-нибудь случилось?

– Да нет. Просто я подумал: " Случайно ли тут эти девки? Может Субанееву только кажется, что это он их привез... Не наоборот!

– А почему проверяешь только Ксению?

– Вторая уже свалила. Ладно, – он обернулся к Голицыну. – Я все видел. Машина подходит. Вноси аванс...

– Разрешаешь?

Голицын посмотрел насмешливо: Смердов все еще держал себя как начальник. Но сдержал издевку.

– Мы сейчас в бар. Ты с нами, командир? Может пивка?

Смердов только рукой махнул.

– Дела...

Голицын снова отправился к водителю. Когда он вернулся, Смердова на тротуаре уже не было. Волоков стоял один.

Толпа вокруг текла беспечно, празднично.

– А как Смердов узнает насчет Ксении? – Волоку был теперь тоже интересен результат.

– Они ему позвонят...

Вдвоем они двинулись через Пушкинскую.

Их догнал Витальеа Субанеев.

– В среду в хозяйстве потрясающая охота будет... Большое начальство приезжает и зарубежные гости...

Голицын усмехнулся.

– Главная охота у нас раньше... Не забыл?

– Нет.

Субанеев заметно помрачнел. Чем ближе был назначенный день, тем больше ему становилось не по себе.

– Что тебя беспокоит? Выкладывай...

Тревога его, как выяснилось, была смутной, не до конца осознанной.

– Ну, менты будут в этот день все при деле... Это ясно. Для них главное приезд делегатов на Съезд... Но ведь есть еще комитет госбезопасности. Мне ли не знать?!

– А что КГБ? Тебе ли не знать. Они тоже люди...

На лестнице в пивбар струилась по ступенькам нешумная очередь. Голицын двинулся первым. Коренастый. Руки – глубоко в карманах на животе. Локти отставлены.

– Исторический вечер, Волок... Надо бы его запомнить.

Тихая очередь скучилась, пропуская банду.

КСЕНИЯ

Ксения далеко не ушла. Ее тормознули рядом на Пушкинской – сразу же за углом комиссионки.

– Одну минуту, девушка...

Подошли двое – в финских меховых шапках, в пуховиках. Высокие. Молодые.

" Менты? КГБ?" – подумала Ксения. Она не особо взволновалась.

Один поспешил представиться:

– Московский уголовный розыск... – Бледный, с оттопыренными ушами, из под мохерового кашне достал удостоверение. – В машину, пожалуйста.

У тротуара стоял обшарпанный патрульный "газик". Водителя, ехавшего по своим делам, явно уговорили подбросить их на Петровку.

– Не-ет! – Ксения лезть в машину отказалась. – Я же вся перепачкаюсь! Давайте возьмем такси, ребята. Я плачу...

Прохожие поглядывали в их сторону.

– Нет, правда, мальчики!

– В следующий раз подгоню для тебя говновоз...– пообещал ушастый.

– Очень остроумно. И куда вы меня?

– Для начала на Короленко...

Корпус на Короленко с принудительной проверкой на вензаболевания мог присниться, как страшный сон. Обычно менты туда направляли самых грязных дешовых уличных шлюх и вокзальных проституток.

– А с Короленко я закатаю тебя на Соколиную Гору... К заразникам... Ксении попался оперуполномоченный-садист, к тому же явно сексуально озабоченный. – Не была на Соколиной? Там тебя просифонят, будь здоров!

Второй опер – нормальный мужик – отвел глаза – ему было стыдно за своего коллегу.

Ксения тоже закусила удила.

– Поехали! Только имей в виду: за меня есть кому заступиться! Смотри не промахнись, парень!

Ушастый не успел достойно ответить. Сверху с Пушкинской неожиданно раздались милицейские свистки. Там что-то произошло. Потом один за другим ударили два выстрела.

Ушастый крикнул водителю:

– Не отпускай! Мы сейчас!

Оперативники исчезли.

Где-то впереди раздался еще выстрел.

Ксения воспользовалась сумятицей. Открыла дверцу, напустилась на водителя:

– Ну, чего тут стоять! Ты же не с Петровки! Поехали куда -нибудь.

– Мое отделение – рядом, – рассудительно заметил мент -молодой лимитчик. – Триста метров. Меня остановил оперуполномоченный. Я стою.

– А там, наверное, дежурный тебя обыскался... Тем более стрельба! Ей хотелось скорее отъехать от этого места. От садиста-мента. – Поехали! Мне надо позвонить!

– Опять же – смотря кому?!

– Начальнику!

– Вот и позвони. Вон телефон... – Он показал на автомат. Водитель не знал, как поступить.

Опер есть опер, но и эта девица, если ей верить, была под защитой, поскольку так с ним базарила. Лимичик боялся сделать что-то не так в этой сложной непривычной для него ситуации.

– Двушка-то есть? – Водитель пошарил в кармане. – А-то вот. Держи...

ИГУМНОВ

В кабинет Игумнова заглянул майор, остававшийся вместо дежурного:

– Там тебе сообщение по "02" с уличного автомата... – Он подал записку.

Игумнов быстро взглянул на подпись: "Ксения".

– Машина есть?

– Найду.

Его помощница оказалась задержана патрулем МУРа в центре, на Пушкинской, просила срочно вмешаться. Водитель ближайшего территориального отделения милиции должен был привезти ее к себе в дежурку.

– Я погнал.

Игумнов приехал быстро.

Чужое отделение показалось ему не по-современному просторным, но запущенным. Доставленных не было, даром, что оно располагалось в самом Центре.

На скамье доставленных Игумнов увидел только священника.

Молодой упитанный мужик в рясе, с убранным под шляпу пучком, увидел Игумнова, встал.

– Два слова наедине... – Священник был изрядно поддат. – У меня просьба. Позвоните по этому телефону, – он сунул Игумнову оторванный от газеты клочок бумаги с цифрами. – Пусть они приедут. Очень важно.

Тайна пьяного клирика была шита белыми нитками.

Телефон наверняка принадлежал кому-то из сотрудников аппарата госбезопасности.

– Сделаете?

– Постараюсь.

Игумнов поднялся на второй этаж.

Ксения оказалась в кабинете зама по паспортной работе, в этот вечер он оставался ответственным. Увидев Игумнова, она поднялась, достала сигарету.

– Я выйду, покурю?

– Конечно, конечно... -кивнул паспортист.

Он не знал, что с ней делать.

Задержавшие ее муровцы так и не появились и не звонили, возможно, не знали, куда ее увезли. На Пушкинской долго еще не утихала кутерьма: пьяный прапор с

пистолетом гонялся за хулиганами – его искали по темным проходным дворам.

– Та сторона улицы, говоря по-правде, не наша. Мы ее не обслуживаем... – прзнался паспеортист. Игумнов его прекрасно понял:

– Пустячок, а приятно...

Оба сразу нашли общий язык.

– Если муровцы позвонят, информации не давай, – предупредил Игумнов. – Я с ними сам свяжусь.

– Ноу проблем!

Уезжать сразу – было неудобно: не позволял этикет.

Пару минут посвятили обсуждению предстоящего Съезда.

– Сейчас бы мороз трескучий, чтобы на улице никого...

– Или дождь с камнепадом... Да! Вот еще. Там священник... – Игумной выложил на стол бумажку с номером. – Должно быть, это телефон резидента.

– Я звонил. Опер сказал, пусть сидит. Попа этого сегодня трижды уже забирали по разным отделениям. Надоело ездить за ним.

– Ну, будь!

– Давай.

С Ксенией разговор повели в машине.

– Почему они к тебе подошли? – Они работали в спарке несколько лет. В разное время между ними были разные отношения. В том числе и весьма близкие.

– Сама удивляюсь, Игумнов! Может они меня хотели? Один точно извращенец!

– Ты одна была? – Игумнов поправил уходящуий под мышку ремень спецкабуры. – Вспомни.

– С Римкой. Она минут пять как от меня отлетела... – Ксения не стала рассказывать о Волоке и его компании. Это были ее личные дела.

Игумнов продолжал расспрашивать:

– Может, они ходили за вами. Вы долго болтались?..

– Только приехали. Точнее нас подвезли... – пришлось рассказать, хотя бы в общих чертах. – Солидные мужики... Одного я и раньше знала. Он из Управления культуры. Так что опера не могли за мной долго ходить...

– Непонятно. Может кто-то заказал тебя? – Игумнов блеснул металлическими блатными фиксами.

Ксения пожала плечами.

Он подбросил ее к метро "Пушкинская".

– Чао!..

Она выпорхнула из машины, подержала дверь. К ней вернулось настроение.

– Слушай, Игумнов. Я все забываю спросить. Ты где свои верхние зубы потерял? Болел?

Игумнов покривился:

– Выплюнул.

– Да ладно – "выплюнул"! Не хочешь – не говори!

Она надвинула ниже на глаза мужскую шляпу.

Свежее лицо, белозубая улыбка, экстравагантная шляпа – на Ксению снова обращали внимание.

– Завтра рабочий день. – Игумнов простился с ней за руку. – Помнишь?

– Неужели нет? – Она нагнулась, чмокнула Игумнова в щеку. – Общий сбор. Встреча первой партии гостей. Потом личное время.

– Потом ты едешь к своим друзьям. Расспрашиваешь про кафе, которое держат кавказцы. Оно в Центре. В районе Арбата. Хозяин – по имени Сергей. У него телохранители Муса и Эдик...

– Ты даешь, Игумнов! Это ведь задание для целого подразделения!

– Одна справишься. Скажи, что хочешь там посидеть. "Кавказский колорит" и все прочее... Тебе покажут.

Глава вторая.

ЗАМЕСТИТЕЛЬ МИНИСТРА ЖЕРНАКОВ, ГЕНЕРАЛ СКУБИЛИН

Замминистра Жернаков позвонил снова.

– На месте, Василий?

– Как учили...

– Расслабляться нам сейчас ни на минуту нельзя.

– Я понимаю, Борис Иванович, – Скубилин смиренно вздохнул.

– На любую провокацию пойдут, Василий...

Замминистра что-то проведал, звонил не случайно.

Так и оказалось.

– Телега на тебя пришла, Вася...

" Вот оно что!.."

Скубилин знал, как в таких случаях реагировать. Поджал губу:

– Я ничему не удивлюсь, Борис Иванович! У нас ведь кто больше старается, того и хотят утопить. Взять вот вас...

Жернаков слабо запротестовал.

– И не возражайте, Борис Иванович. Ведь, кроме вас, в министерстве никто из начальства не работает и работать не может. Все это знают! Нормальный юрист, не вечерник и не заочник, вы в руководстве такой один. Остальные либо бывшие вояки, либо пожарники... Ведь правда?

Жернаков вздохнул:

– Я тоже об этом думаю. Но что делать?

Скубилин поинтересовался как бы между прочим:

– Что хоть они пишут там в телеге?

– Про твою дачу, что ты продал!

– Ясно.

Предстоял новый виток противостояния. О не особо этичных обстоятельствах продажи последней дачи, в Управлении никто знать не мог.

– И куда пошла бумага?

– На самый верх, Вася! На президиум съезда...

Что тут можно поделать?!

– Сила на их стороне...

Замминистра был согласен:

– Да еще какая! Все эти... Хоть Ильин, хоть Авгуров. Они из высших партийных органов. Представляешь, какие у них связи?! Только держись...

Жернаков был непрост. Ох, непрост!

Посетовал со значением:

– Вот если бы самими ими заинтересовались компетентные люди из КГБ, например...

– Я с вами полностью согласен...

Оба хорошо знали, что разговор их записывается.

Все мероприятия ментов контролировали сверху бойцы невидимого фронта – Комитета Государственной Безопасности СССР.

– Много интересного могло всплыть. Мы ведь с тобой страдаем, Василий, потому, что мы не разрабатываем их компанию... А они нами занимаются! Вот прознали и жалобу на тебя накатали по поводу дачи! А мы...

– А мы больше службой заняты, Борис Иванович! Взять хотя бы вас...

Жернаков не дал Скубилину продолжить:

– А надо бы ими! Кублатым! – Безусловно имелся в виду генерал Ильин. – И Авгуровым тоже! Тот еще жук! У меня, например, есть сведения, что его жена сейчас вылетает в Израиль. В последнюю минуту чья-то рука вписала в состав какой-то там делегации. А зачем?! – Жернаков помолчал. Как у тебя с

транспортным КГБ?

Сейчас замминистра говорил именно для их ушей.

– Пока друг друга не подводили...

– А начальник?

– Козлов? Отличный мужик.

КОЗЛОВ

Подполковник Козлов, а заглаза просто "Рыжий", выключил диктофон, поднялся. В оконном стекле отразился его еще стройный, хотя и начавший оплывать торс, худые резкие скулы, необыкновенно глубоко посаженные глазницы.

Подполковник включил электрочайник. Теперь можно было выпить кофе и малость оттянуться.

Чего только не несли менты по телефону!

" У вас всегда: то понос, то золотуха"!

Менты болтали с кем угодно – с проститутками, валютчиками; унижались перед спекулянтами, банщиками, кожниками, заказывали из под прилавка дубленки, сапоги; врали женам, начальству. Расплачивались талонами на рапродажу с преподавателями, любовницами...

" Хомуты! Не хотите заботиться о государственной тайне, то хотя бы о собственных шкурах!"

Прослуша очередной блок, Рыжий, как правило, ограничивался справкой "Запись оперативного интереса не представляет".

На этот раз пленка его задела.

Он не заблуждался: подсказка, прозвучавшая в телефонном разговоре двух генералов по поводу Ильина и Авгурова, была организована не случайно.

Но это не играло роли.

Козлов задумался. Перемотал пленку. Начал слушать по второму разу.

Электрочайник вскипел.

Но Козлов думал теперь не о кофе – о разработке, которую замминистра предложил Транспортному КГБ и ему персонально.

Особенно его заинтересовало сообщение об отъезде жены Авгурова в Израиль.

" Что может делать там супруга начальника московского транспортного главка? С чьей подачи ее включили в группу? С какой целью?"

Козлов рассуждал ставшими устойчивыми формулировками последних лет. Дипломатические отношения с государством агрессором, оккупировавшим исконные арабские земли, пока восстановлены не были. Но в сионистское государство исподволь уже отпускали желавших уехать туда на постоянное место жительства,

"Но чтобы делегации!..."

Жернаков попал в точку.

" В самом деле... "

На глазах у всех происходило триумфальное восхождение во власть подозрительного тандема.

"Ильин и Авгуров. Все уверены, что у них мощная поддержка наверху. А вдруг нет?! "

Козлов сам удивился своему предположению.

" Вдруг за ними, в действительности, никто не стоит?!"

Заловив в сети две такие крупные рыбины, удачливый рыбак оперативник мог рассчитывать на перевод в центральном аппарат на высокое место. Руководство Комитета в этом случае тоже получало свои неменьшие девиденты.

Он снова сел за диктофон, но больше уже не слушал.

Все следовало хорошо обдумать, прежде чем втягиваться в разработку, которую ему только что предложили.

" Начинать следует с Авгурова..."

Тот был ниже рангом и работал не в министерстве а в московском управлении – на объекте обслуживания транспортного КГБ.

Дальше разработка выглядела элементарной.

В первую очередь следовало подобрать своего человека из близкого окружения Авгурова...

Особых трудностей это не составляло.

" Обо всем должен знать его земляк-кавказец, который неотлучно находится при нем. Саид Саидов... – Козлов незаметно для себя перешел к деталям.

Потом прослушка домашнего телефона, наружное наблюдение, секретный обыск квартиры...

Имело смысл рискнуть.

Обстановка подготовки к Съезду благоприятствовала любым проверкам.

" Никто и внимание не обратит!"

Было и другое.

Положение Козлова на службе в последнее время выглядело незавидным. Чуть раньше ему объявили неполное служебное соответствие, а его шефа выгнали на пенсию. Причиной названа была оперативная беспомощность обоих при выявлении вооруженного угонщика самолета...

Он остался без крыши.

Козлов сунул руку в карман, нащупал монету.

Если он решится на эту разработку, придется рассчитывать лишь на себя. Союзников он не найдет – Жернаков со Скубилиным не борцы – кроме привычного скулежа да телефонных жалоб от них ждать нечего...

Выпал орел.

Козлов не стал откладывать. Набрал номер.

В службе, которая вела работу среди туристических групп и делегаций, находящихся за рубежом, у него сохранились кое-какие личные связи еще с той поры, когда он обслуживал высшую государственную элиту...

– Авгурова...

– Можешь подождать минуту?

– Жду.

– Авгурова. Вот она... Действительно в Израиле. Член делегации женщин-миротворок.

– Поможешь?

Коллега понял намсек, заверил:

– Все будет в порядке. У меня там человек в делегации. Дама весьма солидная, легко налаживает контакты. Я с ней как раз сегодня выхожу на связь...

" Понеслась..."

Разработка стартовала.

АВГУРОВ

Фигурант новоиспеченной разработки КГБ – полковник Авгуров темноглазый, ухоженный, восточных кровей мужчина – тем временем возвращался с совещания в МВД СССР.

На заднем сидении в машине вместе с ним находился и начальник вокзальной милиции Картузов, благополучно отыгравший генеральную репетицию и роводивший генерала Скубилина в Управление.

Картузов подъехал специально для разговора.

Водитель Авгурова, был человек проверенный, его уже несколько раз пытались завербовать и свои, и КГБ, но он держался. Кроме них в машине был еще значившийся старшим опером ОБХСС – Саид Саидов, дальний родственник Авгурова – его телохранитель и адъютант.

Картузов знал обслугу Авгурова – при ней можно было разговаривать спокойно.

Саид был молод, прямодушен. В свое время сильная рука родственника перевела его в столицу, помогла закончить Высшую Школу милиции, получить диплом. Она же и поставила на должность.

В адъютанте Авгурова сочетались амбиции спортсмена, выпускника школы олимпийского резерва, мастера спорта, с присущей горцам открытостью и патриархальным почтением к старшим – всем, кому за тридцать.

Сегодня протеже Авгурова был чем-то расстроен – остроглазый Картузов это сразу заметил:

" Неприятности..."

Но расспрашивать не стал, ограничился привычным:

– Как жизнь молодая?..

– Спасибо, товарищ подполковник... – Горцу было лестно внимание старших. – Все нормально.

" Не хочет расстраивать Хозяина..."

Картузов встречал у Министерства, на Житной. Авгуров поздоровался за руку. Поправил кашне. В отличии от других начальников, Авгуров приезжал в

министерство в штатском.

Руководство ему мирволило.

Держался он со всеми одинаково. Авгурову не надо было демонстрировать уровень собственного интеллекта. Это подразумевалось.

" Доктор наук. Профессор права... – Картузов раз и навсегда признал его превосходство. – Получит генерала, пойдет далеко... "

В свое время Авгуров с партийно-правительственной комисией Авгуров выезжал в Узбекистан, громил байско-феодальные устои, оставшиеся от прежнего руководства. Новый Первый секретарь лично его знал, всячески подчеркивал свою приязнь.

– Как вы? – поинтересовался Картузов. Авгуров последнее время слегка грипповал.

– Держусь. Все-таки вы будьте от меня поодаль...

Между ними все было ясно.

Если Авгурова назначат на место Скубилина, Картузов пойдет к нему замом. Потом можно будет подумать, как и самому подняться на ступеньку выше. А там это было уже генеральское кресло.

Главным сейчас было – без сучка и задоринки продержаться в период Съезда. Тут цели обоих противоборствующих группировок – и Ильина, и Авгурова, и Скубилина с Жернаковым, – полностью совпадали.

В машине осторожно коснулись собственных дальнейших шагов.

– Люди только и ждут съезда или выборов, чтобы свести счеты... мягко начал Авгуров.

Картузов взглянул вопросительно. Они уже подъезжали к вокзалу. Картузову надо было возвращаться в отдел, а Авгуров все не спешил. И вот!

– На генерала Скубилина пришла жалоба... О его даче.

– Он же ее продал! – Как бывший водила Скубилина Картузов вроде знал все.

– Дело связано именно с продажей. Но в чем именно там дело, никто толком не знает. Покупатель – инвалид войны, был на приеме у министра обороны. Теперь вот написал на Съезд...

Картузов смекнул, чего от него хотят.

– Вы считаете, стоит подъехать туда?..

– Я как раз хотел вас об этом просить. Нельзя упустить шанс... Адрес вам дать?

– Я прекрасно знаю те места!

– Сейчас важен каждый наш и их шаг. Малейшая ошибка с чьей бы стороны она бы не произошла,может решить игру...

Водитель уже тормозил. Он был научен – к вокзалу подъезжать не стал, свернул на Кожевническую. Остановился. Взаимоотношения начальника отдела милиции и заместителя начальника Управления не должны были стать предметом обсуждений.

– До встречи... Да! – Уже на тротуаре Картузов вспомнил.– Супруге привет!

– Спасибо, передам, – улыбнулся Авгуров. – И вы тоже.

– Как она?

– По-прежнему. Грызет гранит науки...

АВГУРОВА

Кандидат на место генерала Скубилинак, Авгуров покривил душой. На самом деле его супруга вместе с делегацией назначенных сверху официальных борцов за мир

уже находилась на борту самолета.

Вечером того же дня она была уже далеко.

Израиль встретил советских женщин-миротворок тяжелым плотным теплом тропической ночи, высоким сводом уже потемневшего неба, такой знакомой родной мелодией...

"Маленький синий платочек!.."

В честь миротворок прямо в аэропорту Бен Гурион устроили небольшую пресс-конференцию. Какие -то девушки в форме приподнесли делегаткам цветы.

" Кто они? Стюардессы? Полицейские?.."

Руководитель делегации – комплексующая блондинка, писательница средней руки, нервничала, то и делор глотала валидол. Ей мерещилась встреча с бывшими соотечественниками– репатриантами, летевшими тем же рейсом.

Присутствие в аэропорту вчерашних сограждан выглядело бы как провокация. Пришлось бы принимать какие-то экстраординарные меры.

Израильтяне это почувствовали.

– Сюда, пожалуйста...

Делегация быстро получила багаж, боковым выходом прошествовала на площадь.

– Какая неприличная поспешность...

Одна из делегаток – Авгурова еще в самолете ее заметила – остроносая, с семитской внешностью, похожая на сильно обабившегося Буратино, – сразу положила на нее глаз и все искала повод с заговорить.

– Согласны?..

Авгурова сделала вид, что не слышит. Она не первый раз выезжала за рубеж – нравы и методы курирующих поездки Управлений госбезопасности не были для нее внове.

– Рассаживайтесь, пожалуйста...

Автобус подан был комфортабельны, двухэтажный. Остроносая устроилась позади Авгуровой, на соседнем сидении.

Женщина – из встречающих – взяла микрофон. Водитель тронул автобус. Традиционные пожелания успехов в ознакомлении со страной прозвучало уже на ходу, затем произнесла короткое ответное слово руководительницы делегации.

За выступлениями не заметили, как проскочили чистенькие, свекающие вывесками магазинов и банков, городки-спутники. И вдруг:

– Мы с вами в Тель-Авиве!

Делегатки прильнули к окнам: зелень, те же вывески, витрины, черепичные красные крыши...

Город был ярко освещен. Еще работали магазины. Люди на перекрестках были дисциплинированы, спокойно пережидали, пропуская транспорт. Светились под ногами квадраты, обозначавшие сигнальные полосы.

Женщина с микрофоном называла местные достопримечательности по ту сторону стекол. И всюду машины, машины...

В Центре оказался затор. На огромной площади Царей Израиля шел многотысячный митинг. Пришлось двигаться медленно. Потом и вовсе остановились. Усиленный мощным динамиком, голос очередного оратора было слышно в автобусе.

– По поводу чего собрание? – спросили впереди.

– Митинг проводят правые партии, – объяснила представительница Принимающей Стороны. – Цель – обеспечить безопасность государства, остановить бездумную передачу территорий. У нас могущественные враги, наши соседи. Вот там лозунг на

русском языке. Видите? Видимо, кто-то из новых репатриантов...

Авгурова нагнулась к окну.

На огромном плакате большими буквами по-русски стояло:

" У арабов 21 страна. У нас – ОДНА!"

Подошедшие сбоку израильские солдаты – девчонки и мальчишки – что-то крикнули водителю: просили подвести. Водитель развел руками.

Было слышно: "Мэ Руссия"...

" Из России."

Одна из девчонок в солдатской форме помахала рукой – из автобуса замахали ответно. Девчонка была белобрысая, в веснушках, вся своя. С беретом, заправленным под погон.

Напряжение в автобусе спало. Остроносая, похожая на Буратино, соседка сзади не всполошилась:

– Как вы считаете, этично ли это наше появление на митинге экстремистов?

Авгурова постаралась не услышать.

Остроносая спросила еще, теперь она обращалась персонально к Авгуровой:

– Вы не знаете, в каком отеле нас поселят? Мой муж рассказывал, тут классные гостиницы. Прямо у моря. Давайте знакомиться: Фрида... – Она назвала фамилию известного телеведущего. – Это мой муж.

Авгурова тоже представилась. Ей показалось, что услышав ее фамилию, Фрида осталась удовлетворенной.

Утром следующего дня она поднялись рано. Через неуютный холл вышла на улицу. Фанерный Чарли Чаплин, которого она не заметила вечером, – с усиками,

в черном костюме, с цилиндром – приветствовал прохожих известной на весь мир печальной улыбкой.

Надпись на английском и иврите призывала :

"Делай жизнь!" – в Израиле обращались только на "ты" – это была реклама какой-то лотереи.

Утро в Тель-Авиве выдалось жарким – мутное серое небо с еле заметными белыми разводами. Высоко в глубине расстилалась паутина едва заметных облаков.

Отель "Дебора" на Бен -Иегуда оказался солидным, однако, не первоклассным, как по соседству, на улице Дизенгоф, в ста шагах у моря.

Партийная казна не рискнула предоставить тель-авивский экстра-класс для делегации советских акитивисток борьбы за мир. Это могло вызвать нападки и без того недоброжелательно настроенной правой израильской прессы. Поселить делегацию в Иерусалиме было тоже не этично – это выглядело бы как

молчаливое признание статуса Иерусалима как израильской столицы.

Выделенную делегации валюту решено было потратить на поездки по стране. Программа предстояла обширная – встречи, посещение кибуцев, и даже прием в комиссии кнессета – израильского парламента.

Мало кто сомневался в том, что их приезд – это шаг в сторону возобновления дипломатических отношений между обоими странами, прерванных в шестидесятых.

Ни в какой кибуц Авгуровой ехать не хотелось.

"Если и дальше так пойдет – придется что-то придумать...Все равно возвращаться без группы, одной, через Кипр..." Так было оговорено еще в Москве.

Далеко отойти от отеля далеко ей не удалось. Сзади окликнули:

– Вы далеко? Могу составить компанию.

Вчерашняя попутчица.

" Фрида..."

Авгурова смогла лучше ее рассмотреть. Острый нос Буратино на важном глупом лице. Затянутые в красный трикотаж телеса.

– Старшая, правда, просила накс не уходить...

Она щелкнула зажигалкой. Прикурила. Говорить ей было абсолютно не о чем.

– Вам не показалось, что у нашей руководительницы диктаторские замашки? Интересно, что она за писательница? Я ничего ее ни читала...

Остроносая Фрида курила и разговаривала с преувеличенной значительностью.

– Воздух тут довольно-таки загазован. Я вам это говорю как автолюбитель– профессионал...

"Значительность эта у нее с детства..." – подумала Авгурова. Ей встречались даже очень маленькие девочки с абсолютно тем же выражением глупой важности.

Они вернулись в холл. Там уже сидели несколько миротворок. Шла незапланированная религиозная дискуссия с неясным предметом спора.

Авгурова отошла, дискуссии ее не интересовали.

Молодые люди за конторкой сноровисто давали и принимали ключи от номеров, отсчитывали валюту, снабжали нудждающихся спичками и проспектами, отвечали по телефону.

Все трое стояли. Стулья администрации не полагались.

Несколько разбитных старушек – в матросских шапочках на седых букольках, американки или канадки, весело фотографировали друг друга. Они были явно поддатые.

Авгурова снова вышла на улицу.

Ей нетерпелось проверить:

"Неужели под нее КГБ успел подставить своего человека? Эту самую Фриду? Но в связи с чем?"

Раньше они ничего подобного не позволяли. Впрочем, вначале она предпочла

бы окончательно убедиться.

Авгурова вышла за дверь.

В сумочке у нее лежало несколько разорванных листков с ничего не значившим текстом. Взмах руки – и листки полетели в урну.

– Решили все же прогуляться? – из отеля вновь появилась все та же жена телеведущего.

– Хорошая погода...

– Мне нравится ваш крем... Ничего, если я попрошу у вас самую малость? – Фрида достала сигарету.

– Конечно, – Авгурова поняла, что никуда уже не сможет уйти.

Звонить в Москву не имело смысла.

"Если интересуются мной, то и его телефон прослушивается... А, кроме того ему сейчас не до этого. Начинается съезд, дома его можно застать только ночью..."

Он как-то жаловался ей:

" Прибывают тысячи специально отобранных функционеров. Зарубежные коммунистические деятели. На вокзалах решается судьба Министерства. Если с делегатами или гостями что– нибудь произойдет – никому не сносить головы... "

– Перед отъездом я так худела... – Фрида прикурила, осторожно, стараясь не смазать помаду. Ветра не было. Острая струйка отлетела в сторону, к фанерному Чаплину. – Теперь все лицо в морщинах. Моя мать говорит: " В твоем возрасте надо уже выбирать между лицом и задницей..."

Она достала салфетку, вытерла лоб.

Авгурова смотрела вдоль улицы. Человек в черном плаще, черной велюровой шляпе с загнутыми полями переходил улицу. Из под плаща виднелись тонкие в черных чулках икры. От висков вдоль лица свисали вьющиеся закрученные пряди.

" Хасид?.." – Она читала, что религиозным людям в Израиле нельзя стричь волосы на висках.

Улица жила своей жизнью.

Женщина-водитель кому-то просигналила из машины, девушка на тротуаре обернулась. Она сначала не узнала сигналившую, потом заулыбалась маленьким, резко очерченнысм, как у птицы, ртом.

Фрида подошла к урне у входа, чтобы выбросить салфетку.

Авгурова незаметно наблюдала.

Фрида не скомкала салфетку – наоборот, распрямила. Салфетка должна была прикрытть обрывки авгуровского письма. Фрида закрыла урну мясистым,в

красных штанах задом.

Сомнений не осталось.

Фрида намерена была изъять накрытые салфеткой бумаги, как только Авгурова вернется в отель.