Текст книги "Другой Олимп. И не только (СИ)"

Автор книги: Леонид Январёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

И в наше время размер имеет значение, но другое: эстетические предпочтения изменились до наоборот, а для близкого общения иные предпочитают комфорту ощущение проникающего ранения, чуть не до самого сердца. Для них Приап ‒ в самую пору. И сперма нисколько не остывает. Аристотель заблуждался!

Римляне не восприняли греческий идеал пениса. Им «хрен огромный по нраву и по вкусу». Вот где Приапу раздолье. Ему все равно ‒ женщина, мужчина, дитя. Напялит на своё бревно, только дай повод! Он всегда открыт и доступен для всех. Приап славится благотворным влиянием на плодородие. У него есть свой чудесный сад, и он ненавидит воров, которые не прочь поживиться сочными плодами его трудов. Если хватал такого нечестивца, женщины редко лазят по чужим угодьям, то имел его «три четыре раза в рот». Потом установил правило: если попался один раз ‒ подставляй зад; если попался второй раз ‒ подставляй рот, ну а в третий ‒ готовь и зад и рот, и «подумай, каким членом тяжёлым будешь какать»! Нашёл, чем напугать! Это женщины, по наивности, бояться больших членов, мужчины ‒ ни за что не откажутся! От воров отбоя не стало. А когда Приап начал различать их по лицам, то увидел, что многие ходят воровать «ради любимой кары», а не от голодной жизни. «Пусть ворует ‒ не замечу!» ‒ сказал он себе. В самом деле, сколько не ублажай сластолюбцев, им всё мало.

В Помпее, несчастливо для жителей, но к научной радости историков, в одночасье погребённой под слоем пепла в результате извержения Везувия, хорошо сохранились прекрасные настенными росписи и мозаика. Значительная часть всех изображений связана с пенисом.

Наиболее знаменитые фрески находятся в вестибюле дома Веттиев. Это изображение Приапа. Но он совсем не похож на карлика, безобразного урода, изнывающего под тяжести своего члена. Нет! Он красив, статен, с тонкими чертами лица. Часто в изображениях Приапа его член-монстр возлежит на фруктах. Но на фреске ваза с фруктами стоит на полу. Приапу не до фруктов. Он занят важным делом: измеряет вес своего пениса, достающего ему до колен. На одной чаше весов – знатное мужское достоинство, на другой – мешок не иначе как с золотыми монетами. Пенис Приапа дорогого стоит!

В поисках подходящего для себя размера римская императрица Агриппина однажды за одну ночь переспала с четырнадцатью мужчинами. Нашла ли, что хотела? Вряд ли. Но победительницей сексуального конкурса стала. По нашим временам, что за рекорд! Так, личное достижение.

На одном из самых известных помпейских барельефов изображён во всей красоте и мощи эрегированный мужской член. Под барельефом на века высечены слова: «Hic Habitat Felicitas» («Здесь живёт счастье»).

Да прибудет с вами Сила! Это кинематографическое присловье, римский мужчина понял бы, как пожелание ему приапического пениса. Римские полководцы порой повышали солдат в звании в зависимости от размеров их членов.

Поговаривали, что настоящим отцом Приапа был женоподобный Адонис ‒ кровосмесительный плод страсти дочери к отцу. Эту страсть внушила Афродита в отместку за похвальбу жены кипрского царя Кинира, которая заявила, что её дочь Смирна прекрасней самой Афродиты. Какая наглость! Под воздействием насланной страсти, опоив отца, Смирна овладела им и овладевала так ещё двенадцать ночей подряд. Как говорится, бес попутал! Люди часто перекладывают на богов ответственность за свои поступки. Когда Кинир, судя по всему, склонный к непонятливости и пьянству, всё же понял, что станет одновременно и отцом и дедом будущего ребёнка, то в гневе выхватил меч. Он убил бы дочь, но вмешалась Афродита, которая никогда не отличалась последовательностью: сначала сгубила девушку, а потом бросилась её спасать! Она превратила Смирну в мирровое дерево, которое по инерции расколол меч гневного отца. Из трещины через девять месяцев выпал крошка Адонис. С тех пор мирра источает благоухающую смолу, из которой изготовляют любовные, привораживающее масла. Ими умащаются как женщины, так и мужчины.

Афродита сжалилась над младенцем Адонисом. Она спрятала его в ларец, который передала Персефоне. Более укромное место, чем Аид, трудно представить. Царица подземного мира, конечно же, первым делом заглянула в ларец. Обнаружив там трогательного младенца, она взяла его к себе во дворец, воспитала и в подобающий срок сделала его своим любовником. Прослышав об этом, Афродита предъявила свои права на Адониса.

Бесцеремонность замужних дам обескуражила Зевса, и он передал неприглядный спор на рассмотрение суда под предводительством музы Каллиопы. Судьи вынесли половинчатое решение: Адонис должен был проводить часть времени с Афродитой, часть ‒ с Персефоной. Не будучи сильна в юриспруденции, богиня любви практически прибрала юношу к своим рукам. Возмущённая Персефона нажаловалась любовнику Афродиты Аресу, обозвав Адониса неприлично женственным. Бог войны только фыркнул на бабью глупость: причём тут женственность? Арес прекрасно знал армейские нравы, а, судя по ним, и внешняя мужественность на поверку часто оказывается слаще самой сладкой женственности.

Простому смертному стать причиной раздора между знатными особами, все равно, что попасть между жерновов. Расправился с Адонисом то ли Арес, то ли Аполлон. Кто-то из них, превратившись в свирепого вепря, растерзал юношу. Говорят по-разному, но у обоих были причины досадить Афродите, к большому удовольствию Геры и Персефоны.

В народной памяти горестная судьба Адониса отождествилась с ежегодным увяданием и возрождением растительной жизни. Младенец, выросший в подземном царстве, расцвёл и стал прекрасным юношей в солнечном мире. Из-за него поссорились две могущественные богини, но так и не смогли поделить его. Каждый год природа окрашивается священной кровью из смертельной раны юноши, а девушки оплакивают его преждевременную смерть. Когда приходит пора возрождения по берегам реки Адонис, впадающей в Средиземное море, среди могучих ливанских кедров расцветают красные анемоны ‒ цветы Адониса. Говорят, что в древности они были белого цвета, но кровь юноши навсегда изменила их окраску. Не знаю, стоит ли верить более позднему романтическому рассказу, из которого следует, что изначально розы тоже были только белыми. Афродита, спешила на помощь умирающему возлюбленному и неловко наступила на розовый куст, поранилась о шипы. Так появились красные розы. С тех пор анемоны и розы ‒ цветы любви.

Безо всяких происков Геры от связи с Гермесом Афродита родила Гермафродита. Не нужно путать его с тоже двуполым андрогинном.

Гермофродит родился мальчиком. Его воспитали наяды. Можно сказать, что Гермафродита сгубила наследственность ‒ он был божественно красив. Его второе имя ‒ Афродит. В пятнадцать лет юноша отправился странствовать по миру, чтобы набраться жизненного опыта. Чего бояться отпрыску столь могущественных богов? Но одна опасность подстерегает любого независимо от происхождения, богатства и власти ‒ это любовь. Купающегося в озере юношу увидела нимфа Салмакида, и её обуяло страстное желание. Презрев все условности, она сама предложила себя в возлюбленные. Но не тут-то было! Гермафродит явно не страдал подростковой гиперсексуальностью ‒ он отказал нимфе. Но влюблённая женщина не знает преград. Желание слиться в экстазе с вожделенным избранником было столь велико, что нимфа против воли Гермафродита заключила его в свои страстные объятия. Юноша пытался вырваться, но бесполезно! Нимфа взывала к богам и готова была скорее умереть, чем отпустить возлюбленного. Сила её страсти преодолела материальность мира ‒ тело юноши и тело девушки слились в одно тело. Так Гермафродит вышел из воды одновременно и мужчиной, и женщиной! Афродита и Гермес сделали это озеро волшебным. С тех пор каждый, кто искупается в нем, становиться двуполым.

Историю андрогинов, в отличие от истории Гермафродита, рассказал миру Платон. Один из его собеседников-собутыльников считал их предками рода человеческого. Андрогины выглядели как сферы с двумя парами рук, ног. Их два совершенно одинаковых лица смотрели в разные стороны. С половыми признаками обстояло сложнее. У кого-то было два пениса, у кого-то ‒ две вульвы, у кого-то и то и другое одновременно. Таким образом, изначально было три пола: мужской, происходящий от Солнца, женский ‒ от Земли, общий ‒ от Луны, поскольку Луна совмещает оба начала.

Чем андрогины походили на людей, так это скверным характером и склонностью к непослушанию богам. Говорят, что они даже пытались совершить восхождение на небо и напасть на бессмертных. Мириться с таким непотребством было невозможно, но и перебить всех тоже нельзя: кто тогда будет оказывать богам почести? Якобы Зевс, придумал наказание. Он разрезал андрогинов пополам, «как разрезают перед засолкой ягоды рябины или как режут яйцо волоском», а лица обратил друг к другу, дабы лучше видели своё уродство. Разрез залечивал Аполлон: стягивал отовсюду кожу и завязывал как мешок. Так получался живот и пупок. При этом гениталии остались у кого где пришлось на момент рассечения. В попытках срастись, андрогинны изнывали в объятиях, а семя бесполезно изливалось на землю. Зевсу пришлось во второй раз выступить в роли хирурга: он расставил срамные места так, что мы до сих пор пользуемся ими без проблем. Причём, было предусмотрено, что мужчина может совокупляться как с женщиной для оплодотворения, так и с другим мужчиной, получая от соития удовлетворение, после чего, передохнув, может браться «за дела и позаботится о других своих нуждах».

За давностью времён человечество утратило память об этой болезненной операции, но с тех пор подсознательно мы ищем свою отсечённую половинку. Проблема в том, что неизвестно, какой она была ‒ с пенисом или с вульвой? Трудно сказать определённо, пока не попробуешь и то, и другое. Но всё же мужчин, представляющих собой половинку прежнего мужчины, влечёт к мужчинам, они любят мужчин из пристрастия к собственному подобию и странно требовать от них другого и называть их бесстыдными. У них нет природной склонности к деторождению и браку. Если бы их не принуждал обычай, они вполне обошлись бы без жён, сожительствуя друг с другом. Такие люди от природы самые мужественные, а в зрелые годы «только такие мужчины обращаются к государственной деятельности».

Женщины, представляющие собой половинку прежней женщины, совсем не расположены к противоположному полу. И они стремятся к собственному подобию. Что в этом странного? А прежние двуполые существа охочи друг до друга. В большинстве случаев это мужчины-блудодеи и женщины-распутницы. Но не будем никого осуждать, ведь не только ради удовлетворения похоти столь ревностно стремятся бывшие половинки быть вместе. «Ясно, что душа каждого хочет чего-то другого, чего именно, она не может сказать и лишь догадывается о своих желаниях, лишь туманно намекает на них». Любовь ‒ жажда целостности и стремление к ней, а дорогу нам указывает Эрот. Причём тут пол? Тот, кто перечит божественному зову, враждебен богам. Но и послушание Эроту не означает, что вас ждёт непременно успех. Встретить тех, кого мы любим, свою вторую половинку, мало кому удаётся. И, что интересно, чем интенсивнее идёт поиск, тем, как правило, дальше от цели.

Гера не читала Платона, а то бы ужаснулась при мысли о существе с двумя пенисами! И с одним то бед не оберёшься! Впрочем, все хороши ‒ что мужики, что девки! За примерами далеко и ходить не надо. Гетера Галантида прославилась шокирующей изощрённостью на любовном ложе, переходящей уже всякие границы. Это слава её до добра не довела. Богиня колдовства и смерти Геката превратила гетеру в зверька ласку, принуждённую теперь зачинать плод через ухо, вынашивать в голове, а рожать ‒ изрыгая из пасти.

Древность проституции неоспорима так же, как и её неискоренимость. Во времена олимпийских богов, продажные женщины делились на несколько сословий. Низшее ‒ рабыни. Они трудились в публичных домах, стоили недорого, но и не даром: пару дней солдатского заработка. Все бордели открывались во второй половине дня, чтобы молодёжь успевала позаниматься в гимнасиях. Свободные женщины в зависимости от тактико-технических данных и таланта промышляли по-разному. Самые вульгарные и непритязательные работали на улице. Оплата по договорённости, но в разумных, общедоступных пределах. Артистки и музыкантши ‒ это девочки по вызову. Их приглашали на пиры в богатые дома, они выступали в тавернах и просто на импровизированных сценических площадках, провоцируя своей чувственностью мужчин. Искусные флейтистки доводили слушателей до исступления музыкой и сладострастными танцами. Они доставались тому, кто больше платил. Очень хорошо зарабатывали! Но высший свет проституции ‒ это гетеры. Они сочетали в себе красоту, талант, образованность и доступность лишь для тех, кому по карману изысканность, сексуальная утончённость и аристократическая распущенность.

Не удивительно, что гетеры были самыми ярыми врагами однополой любви. Вопросы нравственности их не волновали. Прекрасные юноши мешали порочным женщинам достигать высот общественного положения, на которые они претендовали. Лишь некоторые из них, благодаря природной одарённости красотой, талантом и умом удовлетворяли свои невероятные политические амбиции, удовлетворяя сильных мира сего.

Аспасия, прибыла в Афины из Милета, что в Малой Азии. В её обществе проводил досуг Сократ, она даже умудрилась не вызывать своим присутствием раздражение Платона, не склонного любезничать с женщинами. Аспасия быстро вошла в круг высокопоставленных гетер и стала любовницей законодателя Перикла. Из-за неё он без сожаления развёлся с женой. Но не это ставилось ему в вину. Аристофан обвинял сожительницу политика в том, что это именно она начала войны со Спартой и с Самосом.

В силу свободной сексуальной ориентации общества процветала и мужская проституция. В отличие от женщин, свободнорождённым мальчикам запрещалось торговать своим телом, а взрослым вовлекать их в это занятие. Забота о подрастающем поколении? Да, но вовсе не в том смысле, как может быть понято сейчас. И уж тем более не в смысле советского присловья: «если парень педераст, он и родину продаст». Проблема продажности рассматривалась в контексте гражданского общества, а не сексуального воспитания. Будущий мужчина ‒ государственный муж и ему не пристало продаваться, чего бы это ни касалось.

Отец-законодатель афинской демократии Солон, при котором появились законы регулирующие платную любовь, до того бесконтрольную, резко осуждал мужскую проституцию, но не «небесную любовь» вообще. Сведение высокого чувства до низменного потребления ‒ в этом состав преступления, от которого лишь шаг до измены родине. «Следует опасаться, что тот, кто торгует собственным телом за деньги, легко отречётся и от общих интересов государства». Уличённому в недостойном заработке запрещалось занимать государственные должности, быть жрецом, выступать защитником перед народом. Он не мог быть избранным в какой-либо орган власти голосованием или по жребию, присутствовать при официальных жертвоприношениях, носить венок во время общих процессий и даже «переступать освящённых границ внутрь народного собрания». Если же нечестивец все же появился перед очами народа, занятого отправлением общественных нужд, что собственно и считалось развратом, то его надлежало казнить. Но тот же Солон прекрасно понимал и не скрывал, что законы ‒ для слабых. Необязательность их исполнения, избирательность применения ‒ скорее правило, чем исключение. Уже в те времена собирательный образ Народа ‒ дряхлый маразматический старик, вокруг которого вьются властолюбцы, интриганы, проходимцы, авантюристы и развратники, а называют все это безобразие и непотребство демократией.

Некоторые приводят законы Солона, как пример неприятия афинянами «небесной любви». Но в них нет даже намёка на осуждение, или преследование однополых отношений. Да и быть не могло. Вряд ли соблюдались и «политические» ограничения. Государственный деятель, блестящий оратор Эсхин, вынужден был напоминать афинянам, о крепко подзабытых к его времени законах Солона.

Публичные дома не пустовали. Нравственные граждане считали поход в бордель бесстыдством, но, чтобы вполне удовлетворить общественную мораль, достаточно было прикрыть голову плащом. Для особо стыдливых, дабы они более решительно переступали порог злачного места, поблизости прогуливались мальчики, которых можно было не только лицезреть, но и ощупать ‒ товар лицом! Не думаю, что клиентов интересовала родословная, а мальчики вряд ли опасались далёкой перспективы поражения в гражданских правах. Если съём происходил в общеизвестных местах «для прогулок», то доказать продажный умысел было невозможно ‒ по любви! Например, в Афинах таким местом был уединённый холм недалеко от Ареопага.

Город хорош тем, что много разных мест, где можно познакомиться – площади, бани, лавочки брадобреев и торговцев, мастерские... Не редко торговые точки находились вблизи гимнасий и предоставляли комнаты для однополых свиданий. В закрытых мужских клубах устраивались разгульные оргии, так сказать, корпоративные вечеринки с покупными мальчиками. Не покладая рук трудились сводники, по-современному ‒ сутенёры. Государство облагало их налогом, как и содержателей публичных домов.

Не считалась чем-то особенным детская проституция, которая существовала всегда, хотя официальной моралью не одобрялась. Самыми юными проститутками всех времён были «неотлучённые от груди матери младенцы» в публичных домах Рима. В древнем мире бордели с маленькими девочками и мальчиками ‒ явление обычное. В Древнем Китае мальчиков уже с четырёхлетнего возраста обучали «прекрасному искусству пассивной педерастии».

В первом столетии новой эры римский историк и писатель греческого происхождения Дион Хризостома писал о громадном распространение педерастии: «Но не думайте, что я говорю о чем-то таком, что держат в тайне, скрывают; нет, факты говорят сами за себя. ... Закон грозит им всевозможными карами, отдаёт их всеобщему презрению и, тем не менее, их встречаешь везде и всюду. Этим порокам заразились и мальчики, и юноши. Они ещё не потеряли целомудрия, но приучились смотреть на этот порок, как на вещь почти обыкновенную; и, хотя они ещё удерживаются от поступков, но уже сильно желают их. ... Педерастией занимаются на улицах, в домах, публичных местах, театрах и гимназиях».

Примерно об этом же времени пишет и религиозный мыслитель Филон Александрийский, апологет иудейства, для которого однополые связи неприемлемы: «Другое зло .... – педерастия. Когда-то считалось чуть ли не постыдным одно произнесение этого слова; теперь же это предмет гордости не только для тех, кто ею занимается, но и для тех, которые поражены болезнью Nosos theleia; болезнь эта лишает их всех мужских свойств и делает их в высшей степени похожими на женщин. ... Мы должны строго поступить с этими людьми, если хотим следовать естественным законам природы; их нельзя более оставить существовать ни одного дня, ни одного часу, потому что они не только позорят самих себя, но всю свою семью, отечество и весь человеческий род. Педераст должен быть подвергнут этой каре потому, что он стремился к противоестественным наслаждениям, и не принимает никакого участия в увеличении народонаселения, ибо уничтожает в себе саму возможность продолжать род, и содействует распространению двух величайших пороков: бессилия и расслабленности. ... Педераст и днём и ночью обрабатывает такую почву, от которой он заведомо не может получить никаких плодов. Я думаю, это происходит от того, что во многих странах существуют назначенные цены для удовлетворения похоти педераста».

Говоря о развратности иных времён, не следует забывать, что во все времена моралисты, говорят одно и то же. Нужно ли повторять? Кто-то не знает, что в таких случаях говорят? Банальностью больше, банальностью меньше! Лишь бы жить не мешали. Но об этом остаётся только мечтать! Как правило, подавленная сексуальность борцов за нравственность трансформируется в кипучую общественную деятельность.

В древнем мире проституция была естественным регулятором плотских страстей. Выплески сексуальной энергии в борделях и прочих местах, доступность всех мыслимых чувственных утех отчасти избавляли общество от роковых страстей, которые вернее вели к трагедиям, чем посещение публичного дома или разврат в бане. Любовное безумие тоже, что и помраченье духа, оно опасно для жизни индивида и общества. Мифологическая реальность это подтверждает. В тоже время проституция никогда не считалась занятием достойным, а всегда ‒ низким, за исключением храмовой (ритуальной) проституции, которая не мотивировалась бытовым поведением.

В новое время, на заре Советской республики одна талантливая коммунистка (так в источнике) для пущего разжигания пожара Мировой революции, предложила организовать гамбургских проституток в «особый революционный боевой отряд» со своей собственной газетой и привлечь их к «революционной борьбе». Вождь мирового пролетариата отнёсся к инициативе скептически. "Проститутки достойны сожаления -

это двойные жертвы буржуазного общества" ‒ ответил Ленин. Не решился причислить жриц продажной любви к авангарду рабочего класса. Так не пустили в революцию "плохих девочек". Зато ЧК кишела уголовниками и маньяками. Последователи Ильича отбросили классовую щепетильность и КГБ с успехом использовал в своих операциях проституток как женского, так и мужского пола на благо построения коммунистического общества.

Дальше всех в поисках мимолётных наслаждений ушли римляне. Специальные комиссары сладострастия искали изощрённые способы сексуального удовлетворения без различия по полу. Мужская и женская проституция мирно и прагматично уживались в одном борделе, причём мест отводилось поровну для девушек и юношей, налоги взымались независимо от пола. Должность распорядителя наслаждений учредил император Тиберий, и она прижилась.

Без преувеличения народным местом времяпрепровождения были термы (античные бани). Вот что писал об этом Петроний Арбитр, автор бессмертного «Сатирикона»:

«Ванны, вино, любовь, разрушают телесное здоровье и в то же время вся прелесть жизни в ваннах, вине и любви. Около грех часов пополудни звон колокола оповещал об открытии этих учреждений. Одни из них предназначались для аристократии, другие – для черни. Плата за вход в эти последние была очень невысокая, в некоторых же вход был даже даровой, так как они устроены были и содержались за счёт богатых людей, как средство для избирательной агитации. В общих чертах, термы были устроены так, что в залах царил полумрак, и для каждого пола было своё отделение. Но впоследствии освещение было усилено, а бани сделаны общими. Это смешение и привело, конечно, к величайшей порче нравов. В банях были бассейны, в которых могло поместиться до 1000 человек. Мужчины, женщины и дети плескались совершенно нагие в воде. Эти обширные водяные лупанарии представляли обширное же поле действия для развития проституции. И она процветала с самым откровенным цинизмом на глазах эдилов (должностных лиц). В них не только назначали свидание друг другу, не только разыгрывали совершенно публично сцены разврата, но здесь совершали самые чудовищные гнусности».

Божий гетеросексуальный замысел, если он только был, окончательно потерял чёткость в очевидно бесполом мире, а достижение оргазма стало самоцелью. Зато никакого психоанализа, никаких комплексов и сублимации. Не подумайте, что в этом случае слово «психоанализ» я использую как ругательное, хотя обычно именно так. Изобретение Фрейда хорошо уж тем, что освежает замыленный стереотипами взгляд, хотя в свою очередь и порождает новые стереотипы. С точки зрения психоаналитика исключительный сексуальный интерес мужчины к женщине тоже проблема, требующая объяснения, а не самоочевидный факт.

Мысль о всеобщей, неистребимой низости нравов подтолкнула Геру к блестящей, на её взгляд, идее. А если взять у Афродиты чудесный Пояс любви и с его помощью вновь приворожить мужа? С паршивой овцы хоть шерсти клок! Гера тут же поделилась своим замыслом.

Действительно, Афродита иногда, редко и с неохотой, давала свой пояс другим богиням для гарантированного обольщения мужчин. Пояс! Нет лучше чар, чем красота, молодость, манящая неизведанность каждого нового любовного пути, такая иллюзорная на самом деле! Но как это объяснить навечно застрявшей в ревности жене громовержца?

– На Зевса мой пояс не подействует. ‒ ответила Афродита на просьбу-приказ Геры: ‒ Ты просто забыла, мы ведь уже пробовали...

Афродита однажды дала Гере свой волшебный пояс, на свою беду. На Зевса он подействовал совсем не так, как предполагала его супруга. В громовержце проснулась застарелая любовь... к Афродите. Богиня оказалась между молотом и наковальней! Но мудрствовать она не стала и решительно отказала: что было, то было, но зачем же снова? Зевс наказал заносчивую Афродиту унизительной, на его взгляд, страстью к простому смертному, царю Анхису. Напугал ежиху голой задницей! Не учёл, что избранник был молод, красив и отличался отменным темпераментом. Афродита с удовольствием разделила с ним ложе в образе фригийской принцессы. Они предались любви в пастушьем шалаше на шкурах медведей и львов. Афродита была настолько довольна своим новым любовником, что на рассвете раскрыла ему своё настоящее имя и предстала перед ним во всей своей красоте. Для простого смертного увидеть обнажённую богиню, значило обречь себя на наказание. Но Афродита пощадила возлюбленного с условием, что он никому никогда не расскажет о том, что между ними было. Увы! Во время дружеского застолья, за чаркой вина Анхис выдал тайну, небрежно, между прочим, сказав, что спал и с Афродитой. За такое бахвальство Зевс ударил в него молнией, наверняка, испепелил бы, но Афродита отклонила молнию своим волшебным поясом. Удар пришёлся рядом с Анхисом, у которого от этого потрясения навсегда отнялись ноги и то, что между.

С волшебным Поясом любви шутки плохи!

Оставим на время двух богинь сетовать на свою женскую долю, им есть о чём вспомнить, и вернёмся к судьбе Пелопа, любовника Посейдона, о котором Афродита напомнила Гере.

Посейдон помог своему любимцу выиграть в гонках колесниц и получить, таким образом, в жёны царскую дочь. Но лёгкая, с божьей помощью, победа, дорого обошлась Пелопу и его потомкам.

Царь Эномай, который правил Писой, что в Элиде, пылал тайной страстью к собственной дочери. Он устраивал такие испытания для претендентов на руку и сердце красавицы Гипподамии, что будущие зятья прямиком попадали в царство мёртвых. Лошади Эномая превосходили по резвости остальных лошадей Греции: зачатые от северного ветра Борея, они и мчались как ветер. По условию состязаний, проигравший гонки колесниц, погибал. К слову, это было очень распространённое правило во всех сферах жизни. Иногда побеждала сила и ловкость, чаще ‒ изначальное неравенство положения и многочисленные уловки. Пытая счастье, женихи получали в невесты Смерть. Так Эномай расправился с двенадцатью царевичами. Их отрубленные головы и конечности он прибил над воротами своего дворца, а тела побросал без погребения.

Пелопом руководил расчёт, чувства царевны его мало волновали. Для успеха предприятия Посейдон подарил своему любимцу самую быструю в мире золотую колесницу, которая могла мчаться даже по морю, не касаясь волн, запряжённую незнающими устали крылатыми бессмертными конями. Первый выезд закончился трагически. Колесница в мгновение ока доставила нового хозяина к острову Лесбос. Переведя дух, Пелоп обнаружил, что от быстрой езды умер его юный возничий Килл. Возможно, не обошлось без ревности Посейдона. Самый известный пример священного характера отношений между воином и его возницей ‒ Геракл и Иолай.

Пелоп прибыл к дворцу Эномая как раз в тот момент, когда царь, на фоне отрубленных голов и конечностей, хвалился, что скоро построит храм из черепов незадачливых женихов. На любимца Посейдона эта картина произвела тягостное впечатление. На бога надейся, а сам не плошай! В окружении Эномая он сразу приметил Миртила, по слухам сына Гермеса. Честолюбивый царский слуга без колебаний согласился на предательство. Пелоп предложил ему половину царства и право провести первую брачную ночь с Гипподамией, если дело выгорит.

Царевна не подозревая, что стала предметом бессовестного торга, влюбилась в Пелопа с первого взгляда. Она лучше других знала, что главное препятствие на пути к её семейному счастью ‒ это отец. Как правило, в таких ситуациях царские дочери не тяготились родственными чувствами. И она взяла в помощники Миртила, невольно подтвердив выбор разборчивого в людях Пелопа. Гипподамия пообещала слуге щедрую награду, если отец по любой причине проиграет состязание. Заручившись посулами с двух сторон, Миртил заменил металлическую чеку в колеснице Эномая на восковую. В разгар гонки колесо отвалилось, и царь разбился насмерть.

Ни жених, ни невеста своих обещаний не выполнили. На упрёки Миртила о нарушении клятвы Пелоп не ответил. Он столкнул слугу-предателя с золотой колесницы в море. Падая, Миртил проклял Пелопа и весь его род.

Романтических чувств к жене Пелоп не питал, его больше занимали государственные проблемы. Свободное время он предпочитал проводить в обществе свободных женщин и красивых юношей. Чтобы искупить свою вину за смерть Миртила, Пелоп построил первый в Пелопоннесе храм Гермесу. Но это не остановило действие проклятия. Жизнь внебрачного сына Пелопа, Хрисиппа, оборвалась трагически. Он стал первым в череде кровавых разборок.

Лай был легендарным царём Фив. Греки верили, что именно он научил их любви к прекрасным юношам – хотя некоторые считали родоначальником этой традиции критского царя Миноса. Когда Лай был слишком молод, чтобы управлять самостоятельно, его двоюродные братья Амфион и Зет отобрали у него престол, и он вынужден был бежать.

Случилось так, что Пелоп принял изгнанного из Фив Лая. Это тот самый Лай, который станет отцом Эдипа, обогатившего в ХХ веке, благодаря Зигмунду Фрейду, теорию психоанализа термином «эдипов комплекс». Изгнанник был принят в дом Пелопа по-дружески. Обучая Хрисиппа искусству возничего, Лай влюбился в него и, как только получил разрешение вернуться в Фивы, увёз мальчика с собой. Жене Пелопа это было на руку: она опасалась, что муж сделает своего незаконнорождённого отпрыска наследником, в ущерб её сыновьям. Отправившись вслед за Лаем в Фивы, жена Пелопа стала уговаривать близких Лая убить мальчика, сбросив его в колодец. Но никто не согласился убить гостя. Тогда она сама прокралась в спальню и мечом зарубила Хрисиппа.