Текст книги "Другой Олимп. И не только (СИ)"

Автор книги: Леонид Январёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Даже на Олимпе Зевс не мог успокоиться. Он испытывал чувство гадливости и отвращения ко всему роду людскому. В отличие от смертных, эмоции богов легко материализуются. Зевс обрушил с неба на землю потоки воды, намереваясь уничтожить глупое человечество. Однако, титан Прометей, всегда славившийся истинно отеческим отношением к людям, успел предупредить своего сына Девкалеона, по имени которого в последствие и был назван потоп. С лица земли вода смывала города и целые страны и затопила весь мир. Но Девкалион с семьёй спасся благодаря попечению и заботе Прометея. Девять дней носило ковчег по бурной воде и, наконец, прибило к горе Парнас. Или к горе Афон? Тут единого мнения нет. Когда вода спала, первое, что сделал Девкалион, вступив на землю, ‒ вознёс хвалу Зевсу... и принёс жертву! Слава всевышнему, не человеческую плоть!

Зачем тому богу молится, который не милует? Как говорят, грех пока ноги вверх, опустил ‒ господь и простил. Простил и Зевс. Девкалион и его жена Пирра так искренне молились о спасении человечества, что громовержец растрогался и послал к ним Гермеса с заверением о выполнении любой просьбы несчастных. Как оказалось позднее, спаслась не только семья Девкалиона. Олимп хозяйство большое, за всем не уследишь, поэтому даже божий промысел иногда теряет чёткость, а то и вовсе распадается на варианты. Всё же земля основательно обезлюдела. Зевс повелел супружеской чете бросать камни через голову. Камни, которые бросал Девкалион, превращались в мужчин, камни, которые бросала Пирра ‒ в женщин.

История, как известно, повторяется. Но Зевс повторяться не стал. Он уже давно понял: им хоть кол на голове теши! Устраивать потом из-за Тантала? Много чести!

Каннибализм ‒ одна из основных особенностей людей, как семейства биологических видов. Съесть себе подобного в лихую годину ‒ отличное подспорье в процессе эволюционного выживания: с диетологической точки зрения человечина идеальный для человека продукт питания. Не исключено, что благодаря именно этой особенности люди, самые беззащитные существа в природе, сумели пережить климатические и прочие катаклизмы время от времени сотрясающие планету. Кажется, уже никто и не спорит, что в доисторические времена наши предки сожрали себе подобных неандертальцев.

Банальным маркером того, что учёные откопали именно стоянку первобытного человека, а не стада обезьян, является наличие в «мусорной яме» костей как животных, так и человеческих, обработанных одними и теми же приёмами. Это говорит об обыденности каннибализма.

Отсылка к далёким нецивилизованным и диким временам, давно преодолённым, не работает. У людей не было, и нет инстинктивного запрета на убийство себе подобных для пропитания, нет физиологического запрета, вызывающего отвращение к внешнему виду, запаху и вкусу мяса собственного вида. Социальные табу бессильны перед биологической сущностью человека. Заповедь «не убий» ‒ моральный фактор, а моральных факторов в действительности не существует, они плод нашего воображения. Ритуальность, жертвоприношение богам ‒ это маски каннибализма. От того, что человеческую плоть в религиозных обрядах, заменили плотью животных, суть явления не меняется. Жертвенное животное ‒ символ человеческого жертвоприношения.

Каннибализм по сегодняшний день беспрепятственно вступает в свои права стоит только возникнуть обстоятельствам, когда он становиться единственным способом выживания. Например, не принято говорить о каннибализме в блокадном Ленинграде, но и отрицать это глупо, и ничего особенного, исключительного и даже постыдного в этом нет. В осаждённых городах никогда без людоедства не обходилось, как и во множестве других прискорбных обстоятельств и в прошлом, и по сей день.

Во время Второй мировой войны японцы запросто включали в своей рацион человечину. Гурманы выбирали лакомые куски мяса и отрезали их с живых людей. Однажды японские солдаты съели восьмерых американских пилотов, и не потому что изголодались, им захотелось. Этот случай задокументирован. К концу войны каннибализм стал обычным делом. Вы думаете, что современные высококультурные и дальше некуда цивилизованные японцы так больше поступать не будут? Вы ошибаетесь. Бесчеловечность была и остаётся в Японии одной из главных «добродетелей».

Употребление человеческих останков в медицине известно издревле и не прекращалось никогда. Вот только несколько примеров из близкой истории. Так, Папа Иннокентий VIII регулярно пил кровь, сцеживаемую от трёх мальчиков. Палачи прямо с эшафота продавали свежую кровь и «человеческий жир», который разрешалось брать с умерших до конца XVIII. Обильна рецептура приготовления лекарств из человечины. В XXI веке человечину используют в качестве пищевых добавок. Покупая растворимый кофе Nescafe, какао Nesquick , приправу Maggie, вы отдаёте дань «мягкому» каннибализму. В этих и других продуктах используется компонент НЕК293, изготовляемый из почки абортированного эмбриона человека. Так что женщины могут не беспокоиться, в новейшее время аборты никогда не запретят.

Прежде чем покарать Тантала за непристойное угощение, Зевс приказал Гермесу собрать все части тела Пелопа и снова сварить их в том же котле, в котором готовилось угощение. Деметра, исправляя свою оплошность, дала Пелопу лопатку из слоновой кости, вместо той, которую обглодала. Зевс произнёс над расчленённым телом заклинание. Одна из богинь судьбы, Клото, соединила все части в целое, а Рея, мать Зевса, вдохнула в тело жизнь. Коллективные усилия олимпийских богов дали потрясающий результат. Пелоп возник из волшебного котла таким красавцем, что Посейдон сразу влюбился в него. Он унёс его на Олимп в колеснице, запряжённой золотыми конями, и сделал своим личным виночерпием и постельничим.

А Тантала Зевс наказал так, что память об этом наказании вошла в поговорку. Его царство было разрушено. В Аиде Тантал стоит в прозрачной воде вечно томимый жаждой и голодом. Как только он наклоняется к воде, вода исчезает, превращаясь в грязь у ног, и жажда начинает мучить сильнее. Над головой Тантала склоняются сладкие спелые плоды, но как только он протягивает руку ‒ плоды становятся недосягаемы и голод начинает терзать сильнее. Танталовы муки и поделом! Да вот только пример впрок не пошёл. Любители человечины так и не перевелись.

«Среди всех смертных, когда-либо считавшихся достойными дружбы с богами, нет ни одного, кто не был бы обязан этому предпочтению своей красоте». Внезапное превращение Пелопа из жертвы недостойного отца в любимца Посейдона ‒ один из многих примеров. Не обошлось без божьей помощи? Так и что? Красота ‒ дар божий!

Посейдон не оставил своих мемуаров, по которым мы могли бы восстановить облик его избранника, но в нашем распоряжении большое количество страстных восхвалений прекрасных юношей поэтами и прозаиками. Что же привлекало их? Начнём с того, что им не нравилось во внешности женщин. С помощью бесчисленных ухищрений и уловок любая лягушка преобразится в царевну, но лишь на время. Нелицеприятно зрелище утренней женщины! «Её подлинный вид безобразен...». Кто решится сравнить эту картину с проснувшимся юношей? Его красота естественна, грациозна и не нуждается в примочках, притирках и румянах. Даже после занятий гимнастикой, в поту, в пыли, или с перемазанным от трудов лицом, он все равно прекрасен. Его тело ‒ самая лучшая одежда. Ему не нужно, как женщинам, всегда стягивать повязками без этого «безобразно отвисающие груди», украшать себя нелепыми побрякушками, выдумывать нелепые наряды. Только скульптуры богинь, женщин не реальных, могут в малой степени сравниться с прекрасным юношей. «Не ты украсишь себя розами, но розы украсятся тобой» ‒ слова возлюбленного возлюбленному.

О глазах юного Пелопа величайший драматург Греции Софокл сказал, что это магический круговорот любви, увлекающий свою жертву. «Ни на одну другую телесную прелесть своих любимцев любящие не обращают такого внимания, как на глаза, в которых живёт тайна всех доблестей мальчика»– писал Аристотель. Любовь проникает в душу через взгляд. Богу сна Гипносу так нравилось любоваться глазами своего возлюбленного, что он не позволял им закрываться, даже когда погружал юношу в сон.

Посейдона допекла жена, и он вернул Пелопа на землю, сохранив свою любовь к юноше. Мысль об однополых браках не приходила в головы олимпийцев, но иные смертные считали отношения мужчины с юношей истинным браком, а с женой ‒ тяжкой обязанностью по продлению рода. Другие на это отвечали: сравнивать союз мужских сердец с супружеским сожительством, единственный и предельный смысл которого ̶. оставить потомство, всё равно, что путать божий дар с яичницей!

Обмолвившись об однополых браках, не могу удержаться от рассказа о неком историческом казусе.

Хетты, – народ, создавший могущественное государство в Малой Азии в начале второго тысячелетия до н. э. В их своде законов, дошедшем до нас на глиняных табличках, есть пример удивительной брачной толерантности. Один из параграфов начинается словами: «Если раб отдаст выкуп за свободного юношу и захочет взять его в мужья...». (Смысловая пауза!)

И это за три с половиной тысячи лет до легализации однополых браков?! Учёные в недоумении. Стыдливые комментаторы выдумывают объяснения, в которые вряд ли верят сами. Вполне возможно, что у хеттов социальная и половая принадлежность при вступлении в брак большой роли не играли, хотя некоторые ограничения и были.

В античности знаменита шутейно-нешутейная свадьба римского императора Нерона. «...мальчика Спора сделал евнухом и даже пытался сделать женщиной: он справил с ним свадьбу со всеми обрядами, с приданым и с факелом, с великой пышностью ввёл его в свой дом и жил с ним как с женой... И до сих пор в ходу чья-то удачная шутка: „счастливы были бы люди, будь у Неронова отца такая жена!“» (из Светония).

Геру утешала мысль, что Зевс всё же не какой-то там хет, и уж тем более не Нерон! Может быть, последует примеру своего брата Посейдона: побалуется с мальчиком, да и отправит обратно на землю? А там видно будет, чья возьмёт! Увы, напрасно Гера надеется! Ганимед до сих пор бессменный виночерпий на Олимпе, а где те, кто судачил на его счёт? Судя по бредовому законотворчеству, они теперь заседают в нашей Государственной Думе.

Под стать государственной глупости ‒ любовь к красивым именам не подкреплённая образованностью. Она порождает такие примеры, как частное охранное агентство «Ганимед», или рыбхоз того же имени. Это непредосудительно, хотя и комично. Если на то пошло, на мой взгляд, более уместно имя любимца Зевса в названии проктологической клиники.

"Как прекрасен виночерпий, тонкостанный, волоокий!

Дань воздашь ему невольно, красоту его ценя.

Юноше любовный пламень смуглые румянит щёки.

Дым кудрей, не расточаясь, мягко вьётся у огня".

"В кубки юноша прекрасный льёт живительную влагу,

Свод небесный пробудился, блеском солнечным объят".

Без пояснения легко принять эти строки за отрывки из античной литературы. Но нет. Они из стихотворений арабских поэтов Андалусии (XI – XII в.в.). Не только тема прекрасного юноши виночерпия, но и в целом любовные стихи, посвящённые мальчикам и юношам, через века, возродились в арабской средневековой поэзии, отражая реальную картину однополых отношений в мусульманском мире. В советское время переводчики столкнулись нелепой проблемой: умолчать о поэтических шедеврах невозможно, но оставить, так как есть, значит отклониться от генеральной линии партии в вопросах полового воспитания трудящихся масс. Надеюсь, что заменяли они мужские имена на женские, скрепя сердцем.

КПССесникам было от чего прийти в ужас. Для описания красоты юношей арабские поэты не жалели самых возвышенных сравнений и метафор, а уж про мальчишек, губы которых сладки, как мёд или шербет, про их лукавые взгляды из-под длинных ресниц, сражающие мужские сердца наповал... Срам , да и только!

"Волоски прорастают у ворот его ануса

мягкие как нежные цветы

нетронутые как девочка".

А уж разврат, каков! Хотя сами партийцы не отказывали себе в удовлетворении разнообразной похоти, говорить об этом считалось неприличным. В остальном всё как везде: гомосексуализм в СССР диковинкой не был. Ещё на заре советской власти особым пристрастием к однополой любви отличились революционные солдаты и матросы, особенно ‒ матросы. Не удивительно, флоты всех стран всегда являли пример традиционности педерастии. Но это запретная в СССР тема, так же как многие другие, особенно если они затрагивали нестандартную сексуальность пусть даже в глубине веков. Не избежала партийной кастрации и средневековая арабская поэзия.

Маршалл Гудвин Симмс Ходжсон (11 апреля 1922 – 10 июня 1968) – американский историк, признанный, как выдающийся исламовед , автор фундаментального трёхтомного труда «The Venture of Islam. Conscience and History in a World Civilization», рассказывает о событиях от зарождения ислама до начала 60-х гг. ХХ века. Приведу некоторые выдержки.

«Сексуальные взаимоотношения между взрослым мужчиной и находящимся у него в подчинении юношей всегда одобрялись в высших кругах, поэтому не было никакой нужды скрывать или как-то маскировать их».

«Среди говорящих по-арабски горцев Северного Марокко широко распространено убеждение, что мальчик не сможет постичь Коран, если книжник не совершит с ним половой акт. И ученик торговца научится торговать только после того, как вступит в сношение с хозяином».

«Педерастия представляет собой в Марокко ... „сложившуюся традицию“, и в городах всегда есть мальчики для этого. Ещё в 1952 году... студенты Исламского университета публично вступали в гомосексуальные отношения».

Тема гомосексуальности мусульманского мира и в целом Востока, как в пошлом, так и в настоящем, выходит за рамки моего рассказа, и, хотя она исключительно интересна, я лишь упомянул о ней. Допускаю, что кого-то из читателей удивит даже то малое, что я затронул, а правоверный мусульманин и вовсе обвинит меня в клевете. Нет, господа! Ни религия, причём любая, ни моралетворчество, какими бы благими намерениями оно не диктовалось, не могут ничего изменить в природе человека.

Не только Гера, но и всё поборники своей «правильности» за тысячелетия так и не смогли расправиться с Ганимедом. Олимпийской богине осталась только нескончаемая погоня за любовницами своего супруга, который заботится о них куда меньше, чем о прекрасном юноше. Как язвили олимпийцы, других обязанностей на Олимпе у Геры больше не осталось. Жизнь своих соперниц она превращала в сущий ад. А с появлением на Олимпе Ганимеда, её свирепость удвоилась. Ещё бы! Она не может наказать какого-то мальчишку! Да, что там наказать, просто досадить ничем не может! Во время совместных трапез Зевс целует своего любимца у всех на глазах. Какое бесстыдство!

До Ганимеда виночерпием на Олимпе была дочь Геба, богиня юности ‒ дочь Геры. Доверить столь ответственное место чужаку! Зевс, наверное, забыл, как он опоил своего отца, Крона, горчично-солевым нектаром и что из этого получилось! Этот аргумент казался Гере особо убедительным. Но царская дочь ‒ что змея на груди! А если учесть влияние сумасбродной мамаши, то и подавно. Любовник, которому Зевс дал всё, о чем смертный и мечтать не может ‒ и надёжной, и глазу приятней. Это Гере в голову не приходило. Она вообще не понимала мужчин, а слово секс считала непристойным, заменяя более пристойными, на её взгляд, словами. Но от жизни за словами не спрячешься ‒ вокруг одна порнография! А уж причуды с мальчиками... Её вполне поддержал один из столпов «исторического материализма». Фридрих Энгельс в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства» написал: «Унижение женщин мстило за себя и унижало самих мужчин, вплоть до того, что, в конце концов, они погрязли в противоестественной любви к мальчикам и лишили достоинства своих богов, как и самих себя, мифом о Ганимеде».

Разумеется, на основании единственно авторитетного для них мнения, советские классовые самодуры, вычистили из олимпийской истории мира даже упоминание о подобных фактах, дабы не смущать умы строителей коммунизма. Исторический материализм ‒ всё, остальное ‒ ничто! Не забывайте об этом, когда читаете «труды» советских историков.

Умной и образованной Геру не назовёшь, но от греческих женщин ничего такого и не требовалось. Жена владыки Олимпа искренне верила, что её священная птица куропатка, несётся лишь от того, что слышит голос петушка. Гера в тайне была склонна к непорочному зачатию. Поговаривают, что Арес и его сестра Ирида зачаты, когда богиня коснулась какого-то цветка. Известно, что олицетворением воинственных брата и сестры является терновник ‒ символ вражды. Геба, богиня юности, была зачата, когда богиня коснулась листьев салата. От касания к чему Гера зачала Гефеста ‒ уже и не вспомнить. Бог-кузнец считал эти разговоры гнусной сплетней: чудес не бывает! Ох уж эти женщины! Нагуляют брюхо на стороне, а потом рассказывают про святой дух! Им даже невдомёк, что «святой дух» женского рода. Ветром надуло! Иные верили, что северный ветер Борей оплодотворяет кобылиц, которые специально для этого поворачиваются к нему задом. Чего не бывает, когда пыль стоит столбом!

Чтобы разобраться и не мучиться подозрениями о своём настоящем отце, Гефест расставил для Геры хитрую ловушку и приковал её к трону. У него не было иного способа принудить мать к откровенному разговору. Гере пришлось поклясться рекой Стикс, что рождение Гефеста не связано с изменой мужу, хотя и не совсем обычно. Как такое может быть?! Но даже загадочный ответ, лучше очередной байки, что он сын двенадцатилетнего мальчугана Талоса, племянника умельца Дедала. Ничего удивительного. Богиня могла зачать в будущем, а родить в прошлом, но все это лишь с точки зрения смертного относительно того, что он считает настоящим. От этого у кого угодно голова пойдёт кругом! Гефест хотел внести ясность в тайну своего рождения, а в итоге запутался окончательно. Мы в свою очередь можем предположить, что Гефест первый неудачный результат опыта нетрадиционного зачатия. Как известно, современное человечество продолжило эти эксперименты в религиозно-философском плане бытия, при этом так изловчилось, что мысленно поимело себя в голову, зачало и разродилось христианством.

Вслед за олимпийскими богами и люди считали непорочное зачатие глупостью позволительной лишь метафорически извращённым умам для пояснения своих интеллектуальных игрищ. Изначальный волевой акт божественного вдохновления жизни в тварей дрожащих, сотворённых богами из подручных материалов, с зачатием и родами не соотносился. Человеков делали из земли, лепили из глины, в людей превращались камни, зубы драконов, муравьи и даже грибы ‒ была бы воля божья!

Грубые, невежественные твари! Всюду похоть и разврат! Гера брезгливо относилась к смертным. Гений высоких чувств не совместим с совокупительными страстями, которые всюду чудятся людям. Их фаллические фантазии порой изумляли Геру. Безобидное растение омела, произрастающее на дубе, люди назвали гениталиями дерева, а густой сок омелы ‒ спермой дуба. Некоторые считали всякие грибы фаллосами богов. А вам ничего не приходит на ум, когда вы видите купола христианских церквей и мусульманских мечетей? Нет? А если, как на духу, положа руку на то место, о котором они напоминают? Богохульство? Каждый о своём! Я уже обращался к нелёгким трудам мага прошлого века Алистера Кроули. Храм Василия блаженного в Москве у него в памяти запечатлелся очень конкретно. «Вот вид собора Василия Блаженного с фронтальной стороны. С левого края ‒ колонна на открытых арках с остроконечной башенкой с окнами; рядом с низким серым фаллосом ‒ грудь из серых полос, выступающих на зелёном фоне, пронзённом красными пирамидами. Следом высокий фаллос ‒ головка покрыта оранжевыми и зелёными спиралевидными полосами; под ним приютился другой фаллос, его головка покрыта плоскими бриллиантами, отливающими красным и зелёным цветом». Это интуитивное ощущение прекрасного. В быту оно часто проявляется в назаборной и туалетной живописи.

Древнейший культ и современное похабство ‒ у них общий объект изображения, но различны его проявления в сознании. Фаллос ‒ символический образ активной, действующей силы, он творит миры. Хуй ‒ источник чувственного наслаждения, он творит разврат. Остряки справедливо говорят ‒ как волка не корми, у слона больше. Хуй никогда не станет фаллосом, дело не в размере. Не стоит рассуждать о своём инструменте в возвышенном смысле. Но думая о фаллосе, невозможно отделить от него сексуальную составляющую. Образ фаллоса-хуя рвётся из штанов культуры на волю. Это сочетание высокого с естественным ‒ магическое.

Фаллосу подчинён Град и Мир. Он символ достоинства, богатства и счастья. Он же знак принуждения. Мужчина подчинён детородному органу, но им же и подчиняет. В нем семя ‒ причина рождения нового. Он же инструмент любви. Увидеть член во сне ‒ знак стабильности, но два члена ‒ к потере: как сразу двумя воспользуешься? Одному рабу приснилось, что у него три члена. Это чересчур! Но сон в руку! Раб был отпущен на свободу и получил, вдобавок к своему имени, два имени отпустившего. Редкий случай.

Женское интересное место всегда уступало по значимости мужскому, оно вспомогательное и небезопасное. Послать на хуй ‒ оскорбить, послать в пизду ‒ пожелать смерти. Интересно, как бы отнеслась Гера к культу вагины? Может быть, такие примеры есть, но я о них не знаю. На память приходит только дупло дерева из русских сказок. Провалившись в него, человек оказывался в мёртвом лесу. Уверен, такое сравнение Гере бы не понравилось. Богиня всегда и всем недовольна. Но реальность такова, что пенис гордо выступает символом власти и дееспособности, а вагина ‒ всегда образ слабости, жадности и обмана. Влагалище с зубами – это лишь один из снов, которые часто снятся людям с психическими расстройствами.

Христианству пришлось изрядно помучиться, чтобы вытравить древний культ фаллоса из сознания язычников. Человеческое тело было объявлено презренным сосудом, вместилищем греховной мерзости. Самой отвратительной, хуже испражнений и рвоты, самой гнилостной субстанцией считалась сперма, извергаемая мужским членом, упоминание о котором равносильно упоминанию о дьяволе.

Маниакальным интересом к детородным органам славились святые инквизиторы. Самым важным признанием ведьм считались показания о члене дьявола. Общее место ‒ он холодный как лёд. В остальном показания расходятся. Некоторые утверждали, будто у дьявола член сзади. Кто-то говорил, что у него два члена. Другие сообщали про раздвоенный член. (К слову, из непроверенных источников известно, что у Сталина член был с двумя головками, и он с удовольствие показывал его членам Политбюро.) Цвет дьявольского прибора в основном чёрный и покрыт он рыбьей чешуёй. Встречались утверждения что у «отца лжи» «вообще там ничего нет». Но в основном сходились на том, что у «врага рода человеческого» мужское достоинство огромное, как у мула, а спермы он извергает как тысяча мужчин. Некоторые вруньи пытались убедить святых отцов, что член у дьявола малюсенький и тонюсенький. Некий инквизитор предположил, что показания расходятся, потому что не все ведьмы остались удовлетворёнными, познав член дьявола. Не мудрено! Ведь считалось, что женщины сексуально ненасытны: они и Сатану могли сделать импотентом, и даже заставить его член исчезнуть. Но считать ли такое членовредительство ужасным? Вопрос теологический.

В христианской традиции в классический греко-римский период дозволялось изображать Адама и Еву без одежды. Но как далеки их тела от божественного античного совершенства! Это сознательный художественный приём. Грехопадшие ‒ объекты стыда и позора, а не повод для эстетического любования. Сохранились средневековые рисунки, на которых у Адама нет пениса! По мнению теологов того времени, Господь создал Адама и Еву без срамных членов, но когда они вкусили запретный плод, тела их обезобразились, стали уродливыми, без отвращения не взглянешь!

Даже на пике итальянского Ренессанса, когда обнажённая натура вернулась, ворвалась в искусство, пробив брешь в христианском догматизме, она всё ещё долгое время продолжала пугать обывателей. В 1504 году во Флоренции толпа забросала камнями гениальное творение Микельанджело ‒ обнажённого Давида. Тридцать лет спустя великий мастер создал колоссальную фреску «Страшный суд» в Сикстинской капелле. Папа Павел IV поручил другому художнику подправить изображение: скрыть мужские пенисы. Искусство «без трусов» и по сей день осуждается ревнителями христианской нравственности.

Инквизиция не дожила до эры психоанализа, а то бы обогатилась интересным умозаключением Змгмунда Фрейда. Изучая отчёты средневековых охотников за ведьмами, он удивился их схожести. «Отчего признания [ведьм]... так похожи на рассказы моих пациентов?» – написал Фрейд в одном из писем своему коллеге: «Но почему дьявол неизменно подвергал их сексуальному насилию?» В следующем письме Фрейд сам ответил на этот вопрос: «Обращение к теме ведьм [дало свои плоды]. Их „полёты“ и связанные с этим жуткие истории можно рассматривать как фантазии. Метла, на которой они летают, – это его величество Пенис!»

Не слушая болтовню подружек по купанию, погруженная в себя Гера, так возбудилась горькими мыслями о незавидной женской доле, что вода волшебного ручья слегка забурлила. И хотя в очередной раз её порушенная венценосным мужем девственность в очередной же раз была уже восстановлена, богиня не торопилась выйти на берег, словно надеясь, что её божественная девственная плева тем вернее превратиться в непробиваемую броню.

Из женской солидарности Афродита всегда занимала сторону обманутых жён, но по ведомой только женщине логике, не считала себя виновной в обольщении чужих мужей. Правда, логика мужчин ничем не лучше, когда они соблазняют чужих жён. А интимные отношения друг с другом, мужчины, за измену жене не считают, но при этом ревнуют своего избранника... Неутомимая в любви, Афродита неспособна к размышлениям на морально-этические темы: у неё быстро ум за разум заходит. Жизнь порой выстраивает такие любовные конфигурации, что язык геометрии уже не годится для сравнения: треугольники-многоугольники ‒ детский лепет!

Любовь ‒ у Афродиты нет других дел, кроме любви, даже если бы и захотела. Однажды она взялась за прялку. Афродита часто наблюдала за работой мастериц и радовалась удивительным результатам их, казалось бы, незамысловатого труда. Решила попробовать сама, заодно и отвлечься от головоломных любовных проблем. За прялкой Афродиту застала Афина и возмутилась: она пригрозила, что перестанет покровительствовать женским ремёслам, если богиня любви ещё раз вмешается не в своё дело.

Сама богиня воительница Афина ‒ неутомимая труженица. Флейта, керамический горшок, уздечка, плуг, грабли, колесница и корабль ‒ это далеко не полный перечень её изобретений. Афина не испытывала радости в битвах, но умела за себя постоять наравне с мужчинами, а свой голос всегда отдавала в пользу обвиняемого, если среди судей не было единодушия. Афину уважали и побаивались. Она дважды побеждала в стычках вздорного бога войны Ареса.

Как все боги, Афина ревниво относилась к чужим успехам. Так она позавидовала искусной ткачихе Арахне и превратила её в паука. Как тут не вспомнить о красавицах Горгонах, которых Афина превратила в чудовищ? Афродита отступила. Вернувшись к своим обязанностям, она обнаружила, что, пока осваивала прялку, поколение людей медного века без её присмотра сошло на нет ‒ они просто перебили друг друга. И любовь, что беда и без любви никуда!

Из-за шаткости своей нравственной позиции, в обществе замужних дам, богиня любви чувствовала себя неуверенно: её утомляло их занудство, и пугали далеко не безобидные пакости, на которые те пускались. Намедни, нереида Амфитрита, жена Посейдона, приревновала своего мужа к прекрасной Скилле и, подбросив в ручей, где та купалась, волшебные травы, превратила её в собакоподобное чудовище с шестью ужасными головами и двенадцатью ногами. Теперь Скилла ловит моряков, ломает им кости, рвёт на части их тела, после чего с наслаждением медленно пожирает. Представляя себе эту картину, Афродита с опаской смотрела на воду волшебного ручья, которая, казалось, вот-вот закипит от злости Геры. С этой смертельной ревнивицей лучше не связываться! На всякий случай, от греха подальше, Афродита вышла из ручья на берег.

Гера лишь по случаю совместного купания искала сочувствия у Афродиты, особенно на сочувствие не рассчитывая. Что взять с неверной жены! Шлюха она и есть шлюха, даже на Олимпе! Когда Гера горько пожалела, что сосватала Афродиту за своего сына, было уже поздно: Гефест и так невелик умом, а от любви и вовсе потерял голову.

Не желая иметь в лице Афродиты открытого врага, моралистка Гера досаждала ей исподтишка, как это принято в олимпийском бомонде. Когда богиня любви сошлась с Дионисом, которого супруга Зевса так и не смогла уничтожить, Гера наделила их сына Приапа огромными до непристойности гениталиями. Эстеты считали, что большой член ‒ это вульгарно и небезопасно при близком общении. Кроме того, представьте бегущего атлета со Шварцнегером между ног! Не эстетично! Соревноваться обнажёнными вошло в греческий обычай после того, как один из спортсменов в разгар состязания случайно потерял набедренную повязку. По одной версии ‒ он пришёл к финишу первым, по другой ‒ упал замертво.

Атлетов изображали с мальчиковыми пенисами. Удивительное суждение о пользе небольшого размера высказал Аристотель: «маленькие члены куда плодовитее больших, ведь пока сперма преодолеет весь свой не короткий путь в стволе большого пениса, она может слегка остыть».

На вопрос «почему у античных статуй маленькие пенисы?», современные остряки ответили: «Крупные пенисы у статуй могут отламываться. Кроме того, подобные элементы искусства часто страдают от действий вандалов». Шутка шуткой, а, например, у главной достопримечательности французского городка Аркашон – трёхметрового Геракла – злоумышленники постоянно похищали пенис. Власти нашли выход – сделали пенис статуи съёмным, как протез.

Поэт Стратон объяснял своему возлюбленному, какие виды членов бывают у мальчиков: Если не тронут, то называется он «лалу», если стоит ‒ «коко», а если «тревожим руками» ‒ это «ящерица». Излюбленная сцена, изображаемая на греческих эротических вазах: взрослый возбуждённый мужчина держит на ладони член юного партнёра. Спартанцы образно называли любовный акт между любовниками ‒ вдыхание. То, что сегодня иные назовут гнусностью, тогда переживалось поэтически.