Текст книги "Фартовые деньги"

Автор книги: Леонид Влодавец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

– Ничего, – бодро заявила Райка, тут же все сообразив, – у них не одни рты, а и руки имеются. Пашут на совесть, от работы не бегают.

Галдежа от новоприбывших было немного. Механик, Казан и Нинка разговаривали негромко, а охранники вообще помалкивали. Ларев отдал их в полное и беспрекословное подчинение Еремина. Они жевали, смотрели, слушали, но рта не разевали. Поэтому Шпиндель дрых себе, как сурок, ни на что не обращая внимания, а Анютка за стеной тоже тихо сопела носиком, даже не заметив приезда гостей.

Механик, конечно, предложил по сто грамм с приездом, но Казан и Нинка сказали, что с удовольствием выпьют за окончание ремонта, а пока воздержатся. Райка тоже, умело разыграв строгую жену, напомнила Механику, что ежели он окосеет, то машину чинить будет некому. Вообще-то Олег был на пьянку не настроен, а выпить предложил чисто из вежливости. Казан же, напротив, хоть и отказывался, пристограммился бы с удовольствием, и даже пожалел, что Механик так быстро снял свое предложение с повестки дня.

За обедом Шура пытался изложить историю аварии, в которой он якобы получил свои увечья. У Механика, как известно, на этот счет были сильные сомнения, но он тихо удерживал их при себе. Ему не терпелось поглядеть мотор «Жигулей». Поломка занимала его тем, что вероятность какой-либо естественной причины для выхода из строя двигателя была невелика. Вместе с тем Механик догадывался, что вряд ли «шестерку» запортили Нинка с Шурой специально для того, чтоб проникнуть на хутор. Это ни в какие ворота не лезло. Скорее всего эту пакость им организовал какой-то «доброжелатель». А может быть, на «шестерке» стоял какой-нибудь хитрый противоугон, который дает похитителю малость покататься, а потом глушит двигатель в самый неподходящий момент. Понять, что к чему, можно было только после того, как найдешь убедительные доказательства диверсии. Может, и хозяин «Жигулей» после этого станет пооткровеннее. Наконец, ближе к вечеру собирался подъехать Ларев. Он тоже мог многое прояснить, ибо, в отличие от Механика, хорошо знал многих представителей криминала из соседней области в лицо. В том, что его сегодняшние гости имеют некоторые нелады с законом, Олег был почти убежден.

Смешно, но такой вывод он сделал на основании всего двух фактов. Во-первых, на основании явного вранья «господина Пашинцева» насчет получения травм в аварии – Механик, как известно, четко определил, что «шестерка» в аварию не попадала и не была в ремонте не меньше года. А во-вторых, всякий мирный гражданин, по разумению Механика, ни за что не согласился бы на бесплатный ремонт у незнакомых людей, которые обитают в какой-то чащобе. Уж скорее он согласился бы ехать в Лузино, в автосервис. Поэтому Олег и заподозрил своих гостей в том, что они катаются на угнанной машине и нарвались на неизученный противоугон.

В принципе Механик не был профессиональным угонщиком, хотя довольно часто угонял то, что катается. И при желании, если б жизнь заставила, мог угнать любую тачку, защищенную самыми современными противоугонами. Но на этой никаких знакомых систем Олег не заметил. Ежели есть незнакомая, стало быть, прямой резон ознакомиться, может пригодиться в будущем.

Поэтому, едва закончив трапезу, Механик снял свое выходное обмундирование и нарядился в старый комбез. Охранникам, которые могли понадобиться для силовых операций типа «подай-принеси», тоже нашли какие-то линялые халаты, а Шура с Нинкой пошли в качестве зрителей. «Жигули» отбуксировали в мастерскую, которая вызвала у Шуры Казана большое уважение.

– Солидно устроился! – произнес он, оглядев заведение. – Только что ж так далеко от дороги? Озолотился бы, ей-Богу!

– Я платных услуг принципиально не оказываю, – важно заявил Механик. – Я профессиональный благотворитель…

«Ну-ну, – хмыкнул про себя Казан, – знаем мы такую благотворительность. Угнал машинку, притырил здесь, на природе, перебил номера, кореша липовые ксивки сляпали – и загнал клиенту из солнечной Грузии. Или из знойного Казахстана, где зимой мороз за тридцать». Однако беспокойства у Шуры это предположение не вызвало. В том смысле, что за бедную «шестерку» он не стал волноваться. Во-первых, российские тачки угоняет только шпана и шелупонь, чтоб покататься от скуки, или киллеры, чтоб подъехать на место работы и смыться с него, а затем, бросив машину в проходном дворе, пересесть на что-нибудь приличное. Олег Федорович явно из возраста шпаны вышел, поэтому вряд ли стал забирать машину у Казана только для того, чтоб по ночным просекам покататься. Второй вариант, с киллерской подменкой, тоже был маловероятен. Не возьмут нормальные киллеры машину с ненадежным двигателем. И не стали бы тащить к себе на базу заглохшую машину, возиться с ней, ремонтировать и так далее, когда кругом полно более-менее бегающих. Во-вторых, ежели Олег Федорович принадлежит к здешней братве, то ему должно быть известно, что такое Шура Казан. Правда, Казан из ложной скромности представился Пашинцевым, согласно ксиве, но был убежден, что любой здешний браток, лишь услышав грозную кликуху, принесет свои извинения и не станет делать нехороших жестов. Ну и в-третьих, у Шуры была при себе пушка, спрятанная под бинтами и косынкой. Плоский «ПСМ» был практически незаметен, но достать его было нетрудно. При надлежащей бдительности и быстроте действий Казан мог запросто опередить совсем уж недружественные акции новых знакомых.

Но пока все шло мирно и благопристойно. Механик полез в кишки несчастной «шестерки», его помощники тоже занялись делом, а Шура с Нинкой с любопытством крутились вокруг них, глядя на то, как из-под капота вытаскивают все новые и новые детали.

Наконец Механик торжествующе крякнул и показал Казану деформированный коленвал.

– Кто-то тебя сильно не любит, Александр Петрович. То ли автосервис, где ты после аварии ремонтировался, – последнюю часть фразы Олег произнес с заметным сарказмом, – то ли лучшие друзья. Видишь? Это не раковина, не дефект поковки, это – пропил, и не случайный. А очень аккуратный. С тем расчетом, что твоя тачка какое-то время – часов пять-шесть чистого времени – сумеет проездить. После чего динамические силы этот пропил растянут, закрутят – и мотору настанет… известно что. Может, поговорим откровенно, а?

– Ну что ж… – не очень уверенно произнес Казан. – Попробуем…

ЗАМЫСЕЛ

Швандя, после того как вывернул из себя все спиртное, действительно пришел в чувство. И даже более того, осознал, что капитально влип. Разъяренные рожи Бормана и Ухана ничего хорошего ему не сулили.

– Очухался, стукач вонючий? – Ухан звонко хлобыстнул Швандю по роже. – Откуда кассета? Отвечай!

– Братки… – проныл Швандя.

– Пидор тебе браток! Понял? Сам кассету писал или кто-то передал? Быстро, сука!

Хлоп! Хлоп! – Ухан добавил еще пару плюх. Швандя уже прекрасно понимал, что ему хана и только чудо может спасти его шкуру. Правда, мозги еще тяжело ворочались, но все же он сумел сообразить, что этим жлобам лучше правду сказать, чем врать и выкручиваться. Тем более придумать на ходу убедительную брехню сейчас было очень туго.

– Нет, – пробормотал Швандя, ощущая, как из расквашенного носа кровь струится. – Я не сам. Это мне Ерема дал, Механик. Слышали такого?

– Механик? Тот, что Медведя порезал?! – вскричал Ухан. – Так ты, падла, на него пашешь?! Еще с весны, что ли?!

И крепко сунул Шванде по печени кулаком. Больно, но не настолько сильно, чтоб вырубить.

– Н-нет, – кривясь от боли, выдавил Швандя. – Он меня зажал. Помнишь, говорил, что Витя нас посылал на Снороть?

– Помню, помню, телись живее!

– Так вот, Витя хотел, чтоб мы прикинули, что там «казаны» могли делать. Они там несколько раз на той неделе появлялись. Короче, Витя думал, будто с Казаном своя братва разобралась, и он не ранен, а вообще… То есть, что его там тихо урыли, на болоте.

– Та-ак… – вступил в разговор Борман. – Ну и что же вы там нашли?

– По делу – ничего, – облизнув соленую кровь с губ, произнес Швандя, – я только след там видел, маленький. 38-й размер. Как у пацана. Но у этого, Механика, – такой же. След на островке, на протоке. В общем, я вчера решил прокатиться туда один.

– А почему бригаду не взял? – спросил Борман.

– Ясно почему, – догадался Ухан, – решил, что Механик для него там свои мешки с рыжевьем заготовил. Верно?!

– Д-да… – уныло кивнул Швандя. – Короче, я на лодке доплыл по протоке к овражку, где речка течет. Еще за камышами услышал, что там какие-то пацаны и девки купаются. А по карте тут ни деревни, ни села на двадцать верст. Но весной с Механиком не то две, не то три бабы было, точно помню. Решил посмотреть. Влез в воду с трубкой и перископом, втихаря доплыл до камышей. Поглядел, дождался, пока пацаны и девки с берега уйдут, и вылез… Ну а они меня засекли, оказывается. Собаки у них там, волкодавы. Я побежал к реке, а тут из-под елки кто-то мне – фигак! – прямо под ноги. Я – головой в пень и вырубился… Очнулся – на руках браслетки, рядом две собаки с клыками и человек пять жлобов со стволами. Ну и Механик этот…

– И что ж он тебя не почикал? – недоверчиво спросил Ухан. – Ты ж, поди-ка, один-единственный, кто его морду видел?

– Не знаю… – пробормотал Швандя. – Он сказал, что я ему нужен зачем-то. Посадил на ночь в подвал. А днем посадил в машину с завязанными глазами и привез на остановку автобуса. Там дал кассету, чтоб я ее Вите передал. Ну, и на словах велел сказать, что ты, Ухан, засланный казачок… И чтоб Витя просветил Казана насчет «партайгеноссе» – дескать, тоже заподлянку готовит.

– Когда это было?

– Где-то после полудня… Точно не помню.

– Все сказал?

– Все… – произнес Швандя, хотя с удовольствием припомнил бы еще что-нибудь, лишь бы пожить подольше.

– Будем мочить? – спросил Ухан, вынимая из кармана выкидуху и выщелкивая лезвие.

– Не спеши, братуха, – остановил Борман. – Пусть еще подумает. А мы наверх сходим, перекурим…

Они с Уханом вылезли из подвала, уселись на крылечко. Уже близился закат, но все же тут, на воздухе, было гораздо теплее.

– Что делать-то, а? – Ухан был явно растерян. – Мочить его надо и деру давать. Ведь все засветилось, е-мое, от и до! И Шура твой неспроста маршрут поменял, и Клобук куда-то испарился. А Швандя, сука, небось специально нас на автовокзале стеклил… Все до кучи!

– Не паникуй, – строго сказал Борман. – Швандя нас на вокзале ни хрена не ждал – это точно. Случайно нарвался, я сразу почуял, что у него глазенки бегают. Только не понял, отчего. Мы ж сами к нему подошли, а он-то, блин, знал, что компромат на нас везет, гаденыш! Видать, Бог за нас, раз Швандя с нами не разминулся. Теперь какой расклад: Шура где-то катается со своей бабой – его хрен найдешь. В конторе сейчас я за старшего, братва за меня без проблем. Ваш Витек еще ни хрена не знает – Швандя не доехал… Нет, ты фишку просекаешь, Ухан, или я в пустоту говорю?!

– Я просекаю, что надо мочить Швандю и линять, – упрямо произнес Ухан.

– Пошевели шариками, кореш! – рассерженно произнес Борман. – Что нам толку от дохлого Шванди? Если Механик все узнал и Ларь в курсе дела, они найдут другой ход, как нас Вите застучать, понял? Не сегодня, так завтра. Мертвый Швандя будет или живой, это уже без разницы. Мы его, самое большее, на неделю переживем, усек?

– Это я понял. Дальше?

– А теперь – секи момент. Прикинь, мы сейчас берем живого Швандю, рулим к вам в район и говорим Басмачу: «Вот, Витек, твой лучший разведчик нашел, где этот падла Механик прячется, который Васе Хряпу яйца отстрелил и Медведю на горле новый хлебальник вырезал. Там же и рыжевье лежит, за которым полгода Булка гонялась». От имени Шуриной конторы предложу все это взять на фифти-фифти. Думаешь, он братву не подымет? Тем более если я с собой десять стволов привезу?

– Надо еще, чтоб Швандя, сучий потрох, нормально себя повел… – с сомнением в голосе произнес Ухан. – Сейчас-то, с пером у горла, он согласится. А что будет говорить перед Витей – хрен знает.

– Ну ты чува-ак, ей-Богу! Ему что, охота, чтоб Басмач узнал, зачем он в натуре Механика выслеживал? Он же ему ноги из жопы выдернет!

Ухан задумался.

– Ладно, может, это и сработает… Значит, Швандю придется в проводники брать, я верно понял?

– Конечно. А там, когда приведет, втихаря его сделаем.

– Ну, это само собой, – кивнул Ухан. – Однако, как я понял, Механик с Ларем корешится, а Ларь с Басмачом вась-вась. Не захочет Витя ссориться… Начнет сперва толковать. Вот тут Ларь нас с тобой и заложит…

– Если узнает, что Ларь с ним водку пил, а Механика у себя прятал, он обозлится. А уж насчет рыжевья, если там и впрямь 350 кило лежит, как в народе говорят, тут вообще вся дружба побоку. К тому же, Ухан, если Витя сам туда соберется, то может там и остаться, верно? Шальные пули, блин, даже паханов валят… Заодно и Клобуку удружим, без лишних расходов.

– Думаешь, Басмач сам под пули полезет? Он туда близко не подойдет, будет в конторе сидеть и по рации ЦУ давать. Я его знаю!

– Можно намекнуть между делом, что, мол, братва невзначай может кое-что по карманам рассовать, если ее без присмотра оставить. Думаю, Витя на это клюнет. Опять же, если делить по справедливости между вашими и нашими, то как же, блин, без него? Ты понял?

– Стремно все это до ужаса… – вздохнул Ухан. – Швандю ведь готовить надо. Он может просто сдуру ляпнуть что-то не то – и нас за шкирман возьмут.

– Если не хотел стремной жизни, – жестко заметил Борман, – надо было в сантехники идти, а не в бандиты. Но насчет Шванди ты прав. Надо его подготовить. Пошли!

Они снова спустились в подвал, где у стеллажа сидел, тихо поскуливая, неудачливый сыщик.

– Ну что, кореш? – прищурился Борман. – За эту кассетку и за все хорошее надо тебя припороть, верно? И не сразу, а постепенно так, не спеша. Сперва ушки обрезать, потом нос укоротить, пальчики поштучно отстричь. И на ручках, и на ножках. Ну, потом снизу почикать – яйца тебе все равно не понадобятся. А под финиш брюхо распороть и кишки на перо вымотать… Вот такая у нас «культурная программа»!

Ухан опять щелкнул выкидухой. Ни в сказке сказать, ни пером описать, какой ужас виделся в глазах у Шванди. Он понимал: эти двое сделают все именно так и не иначе. Тускло блестевшее в полутьме подвала ножевое лезвие нагоняло смертный холод. Швандя уже наполовину умер, он даже говорить не мог. Сейчас он молил Бога только об одном: чтоб тот позволил ему умереть прежде, чем эти зверюги начнут осуществлять свою «культурную программу».

Зажурчало из-под Шванди – страх сработал.

– Да-а… – произнес Борман. – Несчастный ты человек! Еще и зассыха к тому же… Жить хочешь?

Швандя сумел только кивнуть.

– Это хорошо. Если хочешь жить, падла, будешь делать все, как мы тебе скажем. Усек? Сейчас умоем тебе рожу, ополоснем, переоденем, чтоб от тебя ссаньем и блевотиной не воняло, и повезем к Вите. Там ты расскажешь, что мы втроем – запомни! – ездили на рыбалку и случайно нашли, где Механик прячется. Но ни ты, ни мы ему не попадались, понял?! Тихо слиняли оттуда, переоделись в сухое, приняли по сто грамм и сразу поехали к Вите. Уловил?

– Да… – пролепетал Швандя, не веря своим ушам и тому, что его собираются помиловать.

– Потом, якорный бабай, ты нас проводишь той дорожкой, по которой к Механику добирался. Если все будет нормально, не только жив останешься, но хорошие бабки заработаешь. Соображаешь?

– Соображаю…

– Только финтить не вздумай, понял? Запутаешь нас – Витя тебе все равно башку открутит. Учти, нас двое, мы все равно сможем повернуть все против тебя. Держись за нас – будешь живой и богатый…

Швандя был готов на все – лишь бы живым остаться. И хотя он где-то в глубине души догадывался, что жизнь ему вряд ли оставят, отсрочка казалась счастьем. Кроме того, появились и первые, пока еще робкие мыслишки о том, что если его не почикают в конторе у Вити, то там, на природе, где он местность знает, шансов сохранить жизнь заметно прибавится…

Когда Швандю отстегивали от стеллажа, Ухан с Борманом немного волновались. Их «подзащитный» вообще-то имел приличные габариты и мог от отчаяния организовать неплохую месиловку. Но Швандя не собирался ловить перо под ребро. Напротив, несмотря на то что его разум начал помаленьку вырабатывать собственный план спасения шкуры, покамест надо было вести себя тихо и послушно.

Швандю раздели, умыли, окатили пару раз из ведра, благо еще не спустилась ночная прохлада. На даче у Бормана нашлось несколько комплектов камуфляжной формы разной расцветки, свежести и затертости, подошедшей по размеру всем троим. Напоследок еще раз оглядели Швандину рожу – нет, фингалы не намечались, нос выглядел лишь чуть-чуть распухшим, а царапина на губе особо не светилась.

Затем все трое сели в автомобиль Ухана и покатили к Вите Басмачу. Ухан рулил, на всякий случай зажевывая спиртной дух таблетками «Антиполицай», Швандя скромно помалкивал, а Борман, вытащив сотовый, связывался со своей конторой.

– Здорово, Парамоша! Борман говорит. Организуй две тачки туда, где Жора потерялся. Понял? Пусть там постоят и покурят.

Потом набрал телефон Вити Басмача. Немного волновался: вдруг его на месте не окажется. Или, допустим, Ларев, не дожидаясь Шванди, решил сам позвонить и «просветить»… Но Басмач был в конторе и ничего еще не знал.

– Басманов слушает, – прогудела трубка.

– Витек, привет! Борман.

– Привет-привет, «партайгеноссе». Как у Шуры здоровье?

– Вроде получше, но еще не ходит… – бодро соврал Борман. – Просил передать привет. Сам позвонить не может – горло болит, говорит, не расслышишь ни хрена. Я вообще-то по делу звоню. Мы тут со Швандей и Уханом к тебе подъехать хотели. Очень важно!

– Я вообще-то уже домой собирался… – недовольно пробурчал Витя. – До завтра не отложим?

– Нет, Витек, завтра уже все поменяться может. Мы, кажется, твоего старого друга нашли. Механика помнишь?

– Механика?! – Голос Басмача резко поменялся. Борман возликовал: «Клюнул!»

– Его самого. Думаю, надо с ним повидаться.

– Ладно, подъезжайте, подумаем…

Меньше чем через сорок минут «шестерка» Ухана вкатила во двор «ПМК-билдинг». Ухан и Борман напряглись немного, когда Швандя вылезал из машины, опасаясь, что он сдуру отчебучит чего-нибудь, но он повел себя вполне прилично.

Поручкались с охранниками, поднялись к Вите. Басмач был явно взволнован, потому что прекрасно понимал: где Механик, там и золотишко. А оно, строго говоря, не его. За этими 350 килограммами много кто охотился, но своим его считает госпожа Булочка, за которой мощная фирма, известная не только пиццей и свежей выпечкой. Не дай Бог что-то уплывет не в те уши… Витя по лезвию ножа ходить не любил.

Швандя, при некоторой поддержке Ухана и Бормана, довольно связно изложил легенду, наскоро придуманную «партайгеноссе». Витя слушал внимательно, не перебивал. Когда Швандя умолк, озабоченно произнес:

– Значит, нашелся, гаденыш… Не засек он там вас?

– Пока не засек, – убежденно произнес Швандя.

– Но может следы нашарить, – заметил Борман. – И если догадается – тю-тю! Надо его быстро делать. Сегодня ночью, не позже.

Басмач вынул из сейфа карту, разложил на столе:

– Можешь показать, где это?

Швандя поглядел:

– Вот мост через Снороть. Вот лес. Дальше старица начинается, которая камышом заросла. Вот это овраг с речкой. А вот поляна и дом. Написано «нежил.», но на самом деле нормальная изба. Там Механик и живет со своей кодлой.

– Много их? – спросил Басмач.

– Мужиков и парней человек шесть видел. И три бабы, по-моему. Но тоже крутые, по-моему. Одну видел с оружием, – сказал Швандя, вспомнив Юльку.

– Автоматы есть?

– В этот раз не видел, но должны быть. Весной были, навряд ли куда-то делись…

– Весной… – Витя скрипнул зубами, вспомнив, как потерял десять братков в стычках с Механиком. – Ох, не поминал бы ты, Швандя, эту весну! Как я тебя не пришиб тогда за разгильдяйство – ума не приложу…

– Ладно тебе его корить за то, что он живой остался! – сказал Ухан. – Если мы сейчас наедем, сразу и за Хряпа, и за Медведя, и за остальных отыграемся.

– Умен ты, Ухан, не по годам, – проворчал Витя. – Видишь вот эту линию? Это граница района. И даже области. Там хозяин Володя Ларь. А он, между прочим, замглавы района – не хрен собачий. У него двадцать пять своих стволов, плюс весь райотдел ментуры. Там наш здешний Егорыч – не хозяин. Если Ларь ментов привлечет, да еще взвод ихнего областного ОМОНа затребует, нас там мордами в травку положат. И через пару часов мы в ихнем областном сизо будем сидеть, понял? А там у нас блата нет. К тому же Ларь нам такие условия создаст в крытке – завоем…

– Витек, – заторопился Борман. – Ты согласен, что Ларь – паскуда? Он с тобой пил, ручкался, а сам Механика прятал.

– То-то и оно. Думаешь, рыжевье до сих пор у Механика? Хрена с два! Наверняка он у Ларя за него «вид на жительство» купил…

Борман сперва опешил, а потом здорово разозлился на самого себя: блин, надо ж было это предусмотреть! Не ожидал он такого поворота, хотя все на поверхности было… И правда, неужели Ларев мог вписать Механика к себе в район, не поинтересовавшись, куда тот рыжевье заныкал? Тем более что никакого знакомства или дружбы между ними раньше не было. Если б была, то об этом наверняка знали бы, если не Витя Басмач, то Кныш из конторы Булочки. И сразу бы пригляделись. А так никто и не стал искать Механика в соседней области. Все, как всегда, подумали, будто он уже за кордон махнул. Ну а на самом деле он просто отстегнул Лареву и остался в тиши здешних лесов отдыхать. И запросто может быть, что они мирно все продали, положили баксы в какой-нибудь нездешний банк и ждут, пока им виллы на Канарах выстроят по индивидуальному проекту. Или на Бермудах… Да-а, похоже, эта приманка на Витю не подействует. Надо срочно что-то выдумывать, иначе все прахом пойдет. Ларь может уже завтра осведомиться, не передавал ли Швандя Басмачу одну занимательную кассетку. И, узнав, что не передавал, пригласит Витю встретиться, где все-таки даст ее прослушать, – вряд ли со Швандей уникальный экземпляр послали. Скорее всего копию. Ухана со Швандей тут же возьмут за жабры, его, Бормана, чуть попозже, если Шура Казан невзначай раньше не вынырнет. А он запросто может вынырнуть и уже четко знать, что Борман ему заподлянку состроил. Потому что, если он хотя бы пять-шесть часов за эти сутки наездил, то уже остался без машины и даже мог определить, что машину нарочно попортили. Она должна была испортиться там, где Казана с Нинкой засада ждала. Но Шура туда не поехал. Может, знал что-то? Или догадывался хотя бы. Но теперь, если коленвал полетел, уже наверняка знает. А у Шуры голова варит, он сразу поймет, кто это все организовал. И если Борман не успеет отдуплиться с Витей, свалить на него все это дело и так далее… Даже думать не хочется, что будет.

Пока Борман соображал, выступил Ухан, который произнес очень полезную, хотя и немного патетическую речугу:

– Витек, мне лично все рыжевье по фигу. Но за братков отыграться – дело принципа. Ты помнишь, когда весной Хряпа, Медведя и всех прочих хоронили? Как ты клево сказал: «Те гады, что их убили, пожалеют, что на свет родились! Воздадим по делам их! На дне моря найдем и даже на луне!» Все поверили, вся контора. Ну и что? Почти три месяца прошло, а Мех, как теперь ясно, и в ус не дул. Вася, Вельвет, Башмак, Рыжий, Медведь, другие – это ж все молодые, здоровые парни были. Где они? Под гробовой доской тлеют. А этот штымп чахоточный ходит, харкает, хань жрет в три горла – и кладет на тебя с прибором. То есть и на всех нас, «басмачей», которых народ уважает. Если тебе приятней с Ларевым дружить, чем с нами, – скажи прямо…

– Не торопись, братуха! – посоветовал Витя. – Не огорчай меня лишними словами. Я помню, что я говорил. Но жизнь сложнее…

Борман почуял, что Ухан все-таки достал до Витиных эмоций и Басмач заколебался. Надо было не дать ему очухаться, и «партайгеноссе» кинул последний козырь на стол:

– Ты знаешь, Витя, и я, и Шура тебя сильно уважаем. У нас никогда напрягов по жизни не было, хотя многим хотелось бы нас поссорить. Шуре сейчас многие намекают, что около Лысакова могли твои быть. Он не верит, и я не верю. Я не верю, что Ухан там или Швандя мог на Шуру автомат поднять. Потому что мы друзья, а это святое. Скажи, мог я, например, просто-напросто согласоваться с Шурой, взять бригаду и поехать туда, где Механик обитает? Допустим при этом, что они с Ларевым еще не все рыжевье спихнули. Отстегнул бы, скажем, Шванде и Ухану и покатил бы туда. Не говоря тебе ни слова. Могло быть такое? Могло, если б не наша дружба. Мы сразу же решили, что надо тебе сказать. Потому что верили: тебе надо с Механиком расквитаться. И если у Меха рыжевье осталось, ты на него имел полное право. Ну, и что вышло? Тебе, оказывается, с Ларевым стремно ссориться, а ребята подождут, пока Механик своей смертью сдохнет… Странно, ей-Богу! Но если тебе все равно, то мне не все равно. Короче, ты можешь свою братву оставить отдыхать, Ухану и Шванде запретить со мной ехать, но мне ты не хозяин. Я уже две тачки отправил на Снороть. И сам пойду за твоих ребят мстить. Потому что они хоть и из другой конторы, но из нашей области. Земляки мои, понял? И я этой срани приблудной сам глаза выдавлю, если тебе влом. Ну а если рыжевье все-таки найдется – извини, делиться не буду…

– Ладно, – проворчал Басмач, сломавшись под этим натиском, – завязывай агитацию. Уговорили. Сам с вами поеду. На мне должок, а за слова я отвечаю.

Борман мысленно перекрестился, Ухан облегченно вздохнул, а Швандя шмыгнул носом. Кажется, все прошло как надо…