Текст книги "Вкус «лимона»"

Автор книги: Леонид Головня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

– Поговорим обязательно. Опусти голову.

Коля обрадовался, опустил голову и замолчал.

Членам жюри Коля улыбался. Бритая голова была расчерчена на черные и белые квадраты. По бокам торчали ежиком два цветных гребня-рога. Фиолетовый и желтый. Над глазами и на верхних веках лежал фиолетовый тон. Когда на большом экране Коля повернулся затылком, зал в восторге зааплодировал и взметнулся смешками. Красные буквы сложили слово «bull» (бык), внизу буквами поменьше стояло сокращение «sн». Такое сочетание обозначало просторечное словцо – мягко говоря, «говнюк».

Зал ликовал. Лорино мщение было в рамках молодежного юмора причесок стиля «Шейвен». Жюри оценило работу преобладающим количеством «шестерок» – высшей оценкой.

Сияющая Лори раскланялась и быстро ушла со сцены. Коля пошел следом. Ведущий остановил.

– Для моделей сюда! – указал он выход на противоположном конце сцены.

За кулисами Коля обошел все уголки и комнаты. Лори нигде не было. Публика расходилась. Играла музыка. Коля брел по фойе к выходу из отеля. Он поднял руку, чтобы толкнуть стеклянную дверь, и остановился.

На улице, у машины с мигающими огнями, в розовой дубленке с цветным воротником прогуливался бармен.

– Вот ему я как раз и нужен! – Коля испуганно отпрянул.

Другой выход из отеля ремонтировался и по случаю субботы был закрыт. Коля спустился по черной лестнице в подвал, дернул железную дверь. Она медленно поддалась, впустив пары холода. Коля выскочил через нее на каменные ступеньки, попрыгал по ним вверх на уровень земли и выскочил рядом с главным входом.

Бармен увидел Колю и обрадовался. Он расставил руки и пошел навстречу.

– Мои поздравления, сэр. Блеск! Нас ждут в суперклубе!

Пока Коля отделывался от бармена, Лори рыдала в туалете на груди подруги.

– На черта он мне нужен такой!

– Чего ты злишься? Может, и не было ничего. Напился с горя и заснул.

– Как же! А царапина на спине?!

– Ты говорила, не помнишь ничего.

– Ничего и не помню, кроме царапины. Как рванулась рубашка… – И она снова зарыдала.

– Успокойся сейчас-то! Ты ему и отомстила, скажу тебе!

– Не знаю, чего на меня нашло, – говорила она, всхлипывая. – Я другую прическу хотела.

– Держись, подруга! Спровоцируй, в конце концов, на ревность. Не приди ночку. Знаешь, что с ним будет!

– Не умею я. – Лори вытерла рукой слезу и посмотрела на подругу. – Куки…

– Что?

– Я послала знакомого купить мне путевку на их круиз. Сюрприз сделаю. Там и решу.

Коля нашел автомат и позвонил в офис «Круиза». Трубку подняли, но никто не ответил. Слышалась ругань.

– Ты мне – не родной человек! – кричал Гиви. Наконец он раздраженно сказал: – Алло!

– Что происходит?

– Ты где?

– Только что с конкурса.

– Поезжай домой. Сразу поезжай и жди меня. Я приеду. Надо кое-что решить.

…Гиви ждал на улице, ходил туда-сюда, был злой. Коля подъехал на такси.

– Давно ждешь?

Мельком глянув на Колю, Гиви отвернулся и бросил сквозь зубы:

– Что тебе надо, придурок? Не приставай к незнакомым.

– Гиви!

Тот обернулся и через секунду громко заржал, как ребенок над цирковой клоунадой.

– Кто это? Коля? Я тебя не узнал. Вай! Вай!

– Конкурс оказался «Фантазия!». Шоу для отморозков. Черт его побери!

Он пошел домой, за ним двинул Гиви.

– Как сеньорита? Помирились?

– Нет. Аванс кое-какой получил: встретиться пообещала.

– Вот видишь. Говорю тебе, не торопи события! – Он снова разразился смехом, увидев Колин затылок. – Ох, как сердится девушка. Нелегко тебе будет ее успокоить!

– Два месяца только этим и занимаюсь. Надо где-то машинку купить, постричься наголо. Как ты думаешь, с мылом отойдет краска?

– Подожди до завтра. Договоримся в парикмахерской. Они лучше сделают.

– Да? – Коля на секунду задумался. – Ты прав, пожалуй.

– Постарайся не пугаться ночью в зеркале, когда пойдешь пи-пи. – Гиви было усмехнулся, но неожиданно нахмурился, сказал с раздражением: – Тома нас подвела под монастырь, Коля. Никакого дела с ней не хочу больше иметь! У тебя поживу. Зря со своей квартиры съехал, – продолжал он горячиться. – Главное – только вышли на прямую! Иностранец вчера путевку купил.

– Правда?! – воскликнул Коля. – Пошел в Америку слух?

– А-а, – отмахнулся Гиви. – Теперь другой слух двинется.

– Почему?

– Накрылся круиз, полностью накрылся.

– Каким образом? – Коля сел на кровать.

Гиви посмотрел на него с болью.

– Сижу в офисе. Раздается звонок. Поднимаю трубку. Звонит из Москвы какая-то Рая, просит Тому. «Почему она не звонит? – возмущается. – Мы билеты сдали, ждем». Понимаю, это та Рая, что в списках приглашенных на гастроли была. Выясняю у нее, что и как. Короче. Отказало посольство по нашему письму месяц назад. Тома знает и молчит. Боится процент потерять. Вдруг что-то само собой обломится. Вот почему актеры не отвечают на второе письмо.

– Теперь деньги возвращать?

Коля забыл про грим, с остервенением расчесывал пальцами хохол.

– Два часа сижу, стою, хожу – думаю. Сами мы с тобой на сцену не выйдем! Тут солидную труппу не наберешь!

– Денег на возврат может не хватить – ни чужих, ни своих, – сказал Коля с испугом.

– У нас за что заплачено?

– Аванс пароходному агентству. Ждут перевод всей суммы. Музыкальный ансамбль потребовал пятьдесят процентов. Зарезервирована гостиница на четырнадцать человек на два дня.

– Пусть они будут счастливы! – резюмировал Гиви. – Ничего не будем возвращать. Дадим Томе шесть штук. По три на голову для нас – немного.

Коля вздрогнул.

– Как я Лори объясню?

Гиви взорвался:

– Вах! Наш круиз ее волнует как прошлогодний снег. У ней бабами твоими мозги заняты. Тут тебе надо отмываться за полученные удовольствия. Сумма-то, Коля, у нас собралась больше, чем мы планировали. Может, и свой бизнес начать хватит. А твоя Лори созреет. Никуда не денется.

– Многие клиенты, которых мы кинули, имеют связи с «братками», это ты знаешь лучше меня. Только очистились, ввяжемся в разборки. Дальше Америки куда двигать?

Видя, что Коля поник, Гиви отошел:

– Ты моряк, Коля. «А моряк не плачет и не теряет бодрость духа никогда!» – пропел он в ответ. Потом принялся рассуждать: – Нанимать бандитов из-за мелочи никто по отдельности не станет. Кому охота попасть в полицейские списки? Объединяться в таком деле – групповщина. За нее ты знаешь что можно схлопотать?! Наши гости – сливки бизнеса, я видел их. Они в Бруклине по большей части не живут. Дома – на Лонг-Айленде или в Коннектикуте. Цена билета для них – мизер. Они побегут в суд из-за такого мизера? Не побегут. Хлопотно, требует времени и денег. Какой вывод? Если страна не поддерживает нас в желании развивать культурные международные связи, мы тихо уйдем. И почему мы должны страдать?! Не понимаю. Мы работали. – Собственная логика захватила Гиви. – Мы работали! А непредвиденные расходы есть в каждом деле. Разве иммиграционные офисы возвращают деньги клиенту, когда проваливают дело? Они каждую бумажку ценят в тысячу! А врачи? Я читал, в Китае врачу платят за результат. Здесь деньги не возвращают покойным. Увидишь, сами пострадавшие будут рассказывать о происшествии с восхищением. Героев теневого бизнеса они ценят! – И завершил: – Надо скрыться на пару месяцев.

На запертой двери офиса «Новогодний круиз» прикололся листок. Текст от руки информировал: «ВСЕ БИЛЕТЫ НА КРУИЗ ПРОДАНЫ».

На автоответчике информация звучала подробнее. Бойкий голос сообщал: «Места на круиз закончились. Очень сожалеем. Поздравляем с Новым годом! Желаем здоровья и счастья! Ждем на следующий год. Спасибо за звонок».

Лори слушала в трубке непонятный ей язык, смотрела на рассыпанные по столу свечи и елочных ангелов.

– Зачем звонишь?! Не терпится?! – Мириам поставила елку в крестовину. – Сказала – сюрприз. Так и должен быть сюрприз. Офис закрыт. Праздник!

– Не собиралась ничего говорить. А они наше Рождество не празднуют. Все русские офисы открыты. Я хотела проверить, не изменилось ли что.

– Смотри, не испорть дело! Оставь наконец свою ревность. Мужик у тебя переживает, насмерть можешь забить.

– Куки, если вдруг он позвонит, твердо говори: «Уехала на Рождество к родителям. На Новый год позвонит, поздравит». Пусть ждет!

– Запомнила я. Ты третий раз просишь. Давай ангелов сюда, будем наряжать дерево.

Коля поднимался на станцию сабвея. В голове бродили неуютные мысли.

Кто-то тронул за плечо. Он вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял черный кудрявый парень, улыбался, показывал метро-карту.

– Один доллар, – сказал парень. – Вход теперь дороже.

– Что? – не понял Коля.

– Давай доллар и проходи на станцию.

До Коли дошло. Сабвей поднял плату за проезд. Все билетики-монетки, токены, были отменены и заменены пластиковыми метро-картами разных видов: на одну поездку, на неделю, на месяц. По бессрочной карточке можно было ездить целые сутки. Черный парень делал бизнес. Он брал с человека доллар, сам проводил карточкой в турникете и впускал пассажира в сабвей. Первые пассажиры окупали вложения, доллары следующих становились его чистой прибылью.

– О’кей, – согласился Коля из солидарности с «коллегой», специализирующемся на ничтожно мелкой афере.

У выхода на перрон он услышал сзади шум и обернулся. Кассирша заметила черного парня, кричала и вызывала полицию. Парень шмыгнул на выход и удирал вниз на улицу.

«Только полиции сейчас не хватает!» – подумал Коля и смешался с толпой на перроне.

…Родная улица пустовала в свете рождественских гирлянд. Год прошел, как не было. В окнах домов мигали огоньки елок. Жители отмечали святой праздник. Мимо гирлянд брел и покачивался светловолосый мужичок. Коля узнал сварщика Лешку.

– Мэри Кристмас! – сказал Коля.

Лешка обернулся, зло посмотрел сквозь тяжелые веки.

– Ты чего, Леш?

– Поймаем его, вот увидишь.

– Кого?

– Ты наше телевидение смотришь? – не отвечая на вопрос, спросил Лешка.

– Последнее время некогда было.

– Батюшкин прячется. Нашу бригаду тысяч на шестьдесят кинул. Будет он кровью плакать! – погрозил он невидимому обидчику.

Коля вернулся домой, снял шапку, погладил бритую голову. На столе валялась нетронутая записка: «Гиви, куда ты исчез? Черкани тут, если соберешься уходить, где тебя искать».

Компаньон не появлялся третий день. Коля безвылазно сидел один. Русскоговорящий эфир пылал «событиями». Выяснилось, что Батюшкин действительно скрылся. Акции «Международного культурного центра» номинальной стоимости не имеют, деньги ушли неизвестно куда. Акционеры забегали по судам, но в отсутствие обвиняемого начались сложности. На телевидении любимый всеми толстяк Менджерицкий собирал интересующийся народ на серию передач-дискуссий по данной теме.

Обвиняли концертного продюсера Топельберга во ввозе в США, под видом гастролей, девиц легкого поведения. Танцовщицы из стриптиз-баров согласились сотрудничать с полицией и давали показания. Англоязычные СМИ погнали новую волну россказней о «русской мафии».

Вылезать из дома в такой ситуации было опасно. Коля не вылезал, слушал «процессы», ждал Гиви.

Наконец компаньон объявился:

– Коля, я – у Томы. Радио слушаешь?

– Слушаю.

– Через пять дней новостей прибавится. Мы решили отъехать в Палм-Бич, Тома выяснила, участки земли там пока дешевые. Есть смысл срочно вложиться. Встретим Новый год на юге. Собирай чемодан. Возможно, надолго задержимся. Видел Лори?

– Нет. Передали, что на Новый год будет звонить. Куда она позвонит, если я уеду?!

– Велика беда! Сам позвонишь. Пригласишь на море. Продолжите медовый месяц в человеческой обстановке. Положение у нас очень серьезное.

– Что с квартирой делать?

– Лучше откажись. Адрес исчезнет. Тома съезжает. Встретимся завтра в банке. Не опоздай, он завтра закроется на три дня.

В банке Гиви удивился:

– Почему два пакета? Ты по долям разделил?

– Один останется тут.

– Зачем?

– Гарантия, Гиви. Надо посмотреть, что за махинация.

– Абсолютно чистое дело. Томина приятельница…

– У меня уже есть кое-какой опыт. Давай не рисковать всеми деньгами.

– Какой риск! – вскипел Гиви. – Участки скупаем за одну четверть продажной цены. Получается, ничего вкладывать не надо.

– Американцы давно бы раскупили, если так. В чем трюк?

– В контракт из наших никто не вникает, и никто не объяснит, что продать их нельзя, пока не построил дом, и в какие суммы выливаются налоги и обустройство.

– Не люблю я твою Тому, – сказал Коля и отвернулся. – Как хочешь! Деньги твои. Моих тут – только что «воранули», как ты называешь.

– Падло ты! На совесть давишь! – И тут же остыл. – Я соглашаюсь. Уважаю дружбу. Если понадобится, ты полетишь за деньгами, договорились?

– Полечу.

Шел последний день уходящего года. На заснеженной автостоянке нью-йоркского порта возник шумок и разрасталось нездоровое возбуждение. Роптала толпа разодетых, надушенных дам в богатых мехах и сопровождающих их мужчин – сливок русского делового мира.

– Посадки на лайнер не будет. Лайнера в порту нет, – принес весть владелец бензоколонки.

Его жена, вокруг которой тут же собралась стихийная группа, сосредоточенно слушала трубку мобильника, постоянно поднимая палец к губам, если кто-то гневно «возникал».

– Тссс! Плохо слышно.

Окружающие примолкли в настороженном внимании. Она сложила мобильник, сунула в сумку.

– Что полиция?! – закричал издали скандальный голос.

– Приезжать отказались, – объявила женщина. – Нет дорожной аварии, нет нападения с ограблением, нет физически пострадавших. Предлагают оформить заявление в один из рабочих дней.

Народ замер. Необратимость ситуации становилась очевидной.

Первым встрепенулся совладелец похоронного дома:

– Новый год приближается! Пропустим из-за подлюг! Всем желаю счастья! Пока! – Он засеменил к автомобилю.

Раздраженный народ начал рассаживаться в машины и поспешил кто к семейному очагу, кто в гости, желая успеть до полуночи.

Среди всеобщей суеты, хрустящих по снегу шагов, коротких автомобильных гудков, слепящих фар медленно брела Лори с глазами, полными слез. Она дошла до причала и посмотрела вниз. Черная вода отливала многоцветным перламутром мазута и мерцала в слабом свете прожектора. Круги, расходящиеся по поверхности, складывали странные фигуры. В сумке заиграл мобильник. Музыкальное вступление повторялось снова и снова.

…Совсем другая, сизая океаническая, волна с шипением обрушивалась на песок пустого пляжа в лунном луче с черного южного неба. Длинные телефонные гудки повторялись безостановочно, перекрывая удары волн. Коля сидел перед телефоном на террасе отеля. Когда линия отключилась, он нажимал кнопку повторного набора. Бесстрастное гудение телефонного зуммера возобновлялось.

…Лори механически порылась в сумке. Мобильник ушел из рук, подпрыгнул на бетоне и шлепнулся в воду. Она подошла к кромке причала, посмотрела вниз. Чернота поднималась и опускалась, дышала, как спина гигантского водяного чудовища.

– Эй, мучача! Девушка!

Лори обернулась. Автоплощадка опустела. Из сторожевой будки шел черноволосый смуглый охранник.

Лори не двинулась с места.

– Здесь нельзя находиться!

Увидя ее лицо, он схватил ее за руку и потащил прочь от воды.

Лори закричала:

– Полиция!

– Сейчас будет полиция!

Мулат был силен. Он тащил Лори за руку, как мягкую игрушку.

– Помогите! Мама! – кричала она и вырывалась что было сил.

Втолкнув ее в будку, он прижал ногой дверь и набрал на телефоне службу спасения 911.

Глава пятая
Секс-бомба замедленного действия

Палило майское солнце. Цвели деревья. Коля, загорелый, обросший длинным густым ежиком на голове, сидел в шезлонге на крыше отеля перед бассейном и смотрел вдаль. По океану плыл туристический лайнер. С него доносилась веселая музыка. Крик Тома Джонса достигал берега. Певец исполнял «Ситуацию», бередя Коле душу.

Лайнер повернул за мыс, музыка стихла. Коля набрал в легкие воздух, намереваясь встать, протянул руку к бутылке виски на столике, плеснул в стакан со льдом, собрался выпить и остановился, глянув вниз, на улицу.

Открытый «конкорд» на большой скорости подлетел к тротуару и резко затормозил. Из автомобиля выскочил Гиви и побежал в отель. Через минуту он появился. Коля таким Гиви никогда не видел. Компаньон шагал туда-сюда и не сдерживался в выражениях.

– Сука! Тома – сука! – то и дело выкрикивал он.

– Для меня, уж извини, твое возвращение к ней вообще было сюрпризом. Не стал тебе говорить. – Коля попытался как-нибудь успокоить товарища.

Но Гиви оставался возбужденным:

– Убью! Ее мало убить!

– Можешь ты успокоиться наконец! Что случилось? Расскажи по порядку.

По порядку получилось с трудом.

– Я ей говорил, – рассказывал Гиви, – будь внимательна с кубинцами. Они живут колонией, покупают дома в других местах для того, чтобы перепродать. Если берут участок, то подробно объясни, что и как. Бежавшие с Кубы нас ненавидят со времен долбаного Хрущева. Они родину потеряли.

Произошло следующее. В их офис пришли два кубинца. Один тараторил на смеси плохого английского и хорошего испанского. Тома мрачно смотрела на него, ничего конкретно не понимая, и только периодически повторяла: «Согласно договору, срок прошел».

Гиви появился в офисе, когда возбужденный мулат грубо предъявлял Томе свои «доводы»:

– Мне говорили, не связывайся с русскими! Если бы не трус Кеннеди, мы бы… Ваш Кастро и ваши полковники давно бы гнили в канале с отрезанными яйцами. Вы – русские свиньи и воры! – проорал кубинец последние слова по-английски.

Гиви ринулся в бой, не учтя физическое преимущество противника. Один из кубинцев был маленьким и пожилым, но другой – крупным и мускулистым, видимо из бывших военных. Он отвел удар, отбросив нападавшего к ножке дивана. Гиви ударился лицом, повредил щеку и ухо. Кубинцы выскочили на улицу и быстро зашагали прочь.

– Дома, придя в себя, я выяснил, в чем дело, и возмутился, – продолжил свой рассказ Гиви. – Я сказал ей: «Пусть они не правы, но верни им деньги! Кубинцы в договоре не разобрались, а ты им толком ничего не объяснила. Они в суды не пойдут, а начнут разборку. У них своя мафия. А у меня тут друзей нет!» А она орет в ответ: «Вы с Колькой только деньги проматываете и бездельничаете. Думаешь, я не знаю, куда вы по ночам шляетесь?! Ты только распоряжаться горазд! В то время как надо срочно искать клиентов. Нью-йоркская фирма уводит покупателей, пока вы шляетесь». Ну я и закатил ей пощечину…

Коля долил виски в стакан, протянул товарищу.

– Успокойся! Ты сам к ней вернулся! Сам встрял в ее бизнес и меня втянул.

– Сам, – согласился Гиви, выпил весь стакан, но еще больше помрачнел.

– Вернет она деньги. Не такая Тома дура. А мы давай нырнем в одно местечко, покажу, что я нашел. В меню заведения – девочки за стол. Приставать к ним особо нельзя, но посадить на колени и поиграть разрешается. Отойдешь немного.

– Не поеду, Коль. Давай в офис вернемся. Вместе. А то если она откроет рот, я за себя не ручаюсь.

Совместный план рассыпался в прах, когда они появились в арендованном доме-офисе. Дверь была заперта. На проезжей части стоял полицейский «Форд». Как только Гиви достал ключ от дома, из машины вышли инспектора.

– Вы арестованы, – сказал один, подходя. – Обвиняетесь в избиении сожительницы.

Полицейский защелкнул наручники на руках Гиви. Тот воспринял процедуру молча, прошептав тихо:

– Сука!

– Он дал лишь пощечину за оскорбление, – попытался встрять Коля.

– «Скорая помощь» увезла женщину с треснувшей челюстью, – сказал инспектор. – Иди! – Он толкнул арестованного к машине.

Гиви обернулся к Коле. Лицо грузина осунулось в момент и отражало боль и отчаяние. Коля подошел к приятелю.

– Позвони Ашоту, – сказал Гиви, протягивая ключи от автомобиля. – Телефон у тебя есть. По твоим делам я с ним договорился, не успел тебе сказать. Ну и… расскажи мою ситуацию.

Полицейская машина тронулась, вырулила на улицу. Коля посмотрел вслед и направился к автомату. После разговора по телефону он завел «Конкорд».

В полицейском участке поговорить с Гиви не разрешили. Инспектор записал Колину фамилию и коротко объяснил:

– Вашему знакомому назначили адвоката Мигеля. Приходите завтра. Мигель с вами встретится.

– Его адвокат прилетит через два дня, – сказал Коля.

– Тогда приходите через два дня, все решите.

Через два дня Коля, не дождавшись приезда Ашота, направился в полицейский участок. Ему предложили сесть и подождать. Местный участок сильно отличался от тех, что Коля видел в голливудских фильмах. Люди в форме и без неспешно ходили туда-сюда. Женщина-полицейский за стойкой лениво беседовала с посетителями, выдавая формы для заявлений.

Устав ждать, Коля поднялся и поискал глазами – к кому бы обратиться. Мимо него прошаркал подошвами мужчина в штатском с бумагами в руках.

– Простите, – зашел к нему сбоку Коля. – Вы не знаете, адвокат Мигель скоро появится?

– Вы по делу русского?

Коля кивнул.

Мужчина открыл папку, посмотрел в нее:

– Мистер Мавроди?

– Да.

– Проходите сюда.

Он повел Колю мимо стойки, где принимают посетителей, открыл дверь в пустую комнату со столом и двумя стульями. Вошел за ним, сел за стол напротив.

– Я – адвокат Мигель. К сожалению, дело сильно осложнилось. На моего подзащитного подано еще одно заявление – от мистера Навара: нападение на него в офисе агентства недвижимости. Есть свидетели. Вы присутствовали в тот день в офисе?

– Нет.

– Жаль. У подзащитного нет свидетелей. А вот пострадавшая также подтвердила заявление мистера Навара.

– Гадина! – процедил Коля по-русски.

Адвокат посмотрел на него вопросительно. Не дождавшись от Коли других слов, он продолжил:

– В освобождении из-под стражи под залог могут отказать. Ко всему прочему, в день ареста у подзащитного обнаружили в крови алкоголь.

– Он после, со мной выпил.

– Вам придется свидетельствовать. Больше пока ничего сообщить не могу.

На двери своего номера в отеле Коля увидел записку, приляпанную жевательной резинкой: «Ждем в баре. Ашот».

В окна бара били прямые лучи закатного солнца – помещение казалось заполненным туманом. Народу не было, но слышались громкие крики. Коля не сразу понял, откуда они раздавались. Оказалось, что у игрального автомата шел спор. Ашот, подвижный носатый мужик, лет под пятьдесят, с надетой задом наперед бейсболкой, спорил с барменом и официантом. Пожилой мужчина в сером помятом костюме и белой рубашке с галстуком кидал в автомат деньги.

– Слышишь, – крикнул Ашот, – уже премия!

Железное чрево машин выдавало марш.

Ашот повернул лицо к Мавроди, с которым ранее никогда не встречался, и посмотрел на него горящими глазами.

– Наконец-то, дорогой! У тебя деньги с собой? – спросил он, даже не представившись.

Этот вопрос Коле не понравился.

– Есть немного, – ответил он настороженно.

– Давай сюда! Спор не на жизнь, а на смерть!

Пришлось доставать бумажник. Ашот вытащил из него две купюры по десять долларов, протянул бармену.

– Так. Это – разменяй. Это – на спор.

Бармен пошел к стойке за мелочью.

– Мистер Давид Дэвис, – представил Ашот мужчину, стоящему к Коле спиной. – Суперадвокат!

Тот вывернул недовольное лицо. Пока он жал руку и произносил: «Очень приятно!», бармен вернулся. Ашот накидал в автомат денег. Ударил по кнопкам и проиграл. Бармен торжественно убрал вторую купюру в карман.

– Темп сбили! – возмущался проигравший. – Машина любит, когда ее насилуют. Оперативность – всегда преимущество!

Они отошли к столику.

– Ай, Гиви, Гиви! – хлопнул Ашот себя по бедру. – Зачем надо горячиться! Какой несдержанный! В Тбилиси все бы прошло. Здесь – Америка, надо же соображать. – Он на минуту задумался и вновь встрепенулся. – Коля, штатный адвокат – всегда лодырь. Он не будет ничем заниматься. Мы видели его сегодня. За что им деньги платят?! По мнению Давида, надо срочно действовать. Оперативность – всегда преимущество, – повторил он любимый лозунг. – Давид, скажи.

Адвокат заговорил вяло и тихо:

– Первое – надо уговорить кубинца забрать заявление. Любым возможным способом. С ним придется встретиться в частном порядке. Вот адрес. В частном порядке, Николай! Ты понял.

– Ей выгодно засадить Гиви в тюрьму, – сказал Коля, убирая листок с адресом в карман. – Провернуть дела, пока он отсутствует.

– Беда в том, – пустился в объяснения Ашот, – что Гиви не может доказать ни то, что он вкладывал деньги, ни то, откуда у него деньги. А если всплывет дело с круизом, суд может вынести дополнительное определение.

Коля перепугался не на шутку.

– Я говорил с Мигелем, – сказал Давид. – Поезжай к кубинцу прямо с утра. Мы останемся добиваться свидания.

Официант принес счет. Давид протянул банковскую карточку.

Утром Коля почесал в затылке, сел за руль и поехал разыскивать кубинца. Преодолев полуторачасовое расстояние по адресу, данному адвокатом, он попал в бедный район испаноязычной общины. Дом, который значился по адресу, представлял из себя то, что на языке риэлторского бизнеса называется «дуплекс» – многоквартирное двухэтажное строение, сдаваемое владельцем в аренду нескольким семьям. Белье, висящее во дворе, красочно оповещало о наличии в доме большого количества детей.

Открыла сдобная, как калорийная булочка, мулатка и заговорила одними существительными:

– Муж – работа, вечер.

Она захлопнула дверь, не интересуясь, кто и зачем пришел.

Коля потоптался на месте. Вокруг были дети. Он поманил паренька с велосипедом.

– Где тут мол (торговый центр)?

Парень английский не понял. Сел на велосипед и тут же уехал.

– Автобус? Автобус, где «стоп» (остановка)? – обратился Коля к детской компании.

Они дружно показали вдоль улицы. Коля поехал в указанном направлении. По пути обнаружилась харчевня. Из вентиляции валил дым, наполняющий воздух аппетитным запахом жареного.

Коля вошел, сел за столик и взял меню. Обнаружив в нем свинину по-испански, уникальное по сочности блюдо, он наелся до отвала и продремал за рулем под пальмой остаток дня.

Кубинский атлет встретил его недоверчивым взглядом из-под скошенного лба без бровей, но в дом пригласил. На провалившемся диване девочка и два мальчика четырех-пяти лет прыгали, визжали и орали. Они устроили беготню вокруг стола, за которым начались переговоры. В жутком гаме Коля, используя жесты, предметы и короткие выражения, пытался объяснить хозяину:

– Гиви согласен возвращать деньги. Его компаньон, женщина, – нет. Но Гиви в тюрьме… Я верну.

Вдруг жена вступила в разговор. Супруги так активно и темпераментно заспорили, что у Коли зачесалось в ухе. Все его попытки вновь включиться в разговор отвергались: пара оборачивалась к Коле с приказом: «Эспера!» (Подожди!). Дети визжали. Супруги переходили на все более высокие ноты. Коля понял только одно – в семье конфликт.

Спор оборвался внезапно. Кубинец махнул на жену рукой и, обернувшись к Коле, зло произнес:

– Деньги – назад. Мой заявление – назад.

Коля вздохнул с облегчением:

– Одно дело, по крайней мере, прояснилось.

– Что? – не понял кубинец.

– Договорились, – ответил Коля.

– Гиви перевели в тюрьму, – сказал Давид. – Свидания разрешили.

Втроем они расположились обедать на открытой площадке прибрежного ресторана.

– Есть информация на сладенькое, – продолжил Давид и посмотрел на обоих.

Коля впервые увидел мистера Дэвиса таким оживленным.

– Говори наконец! – Ашот швырнул салфетку на стол в артистическом гневе. – Как плохое, так тут же выкладывает, а как хорошее – всю душу вымотает. Что?

Давид аккуратно срезал ножиком тоненькую шкурку с киви.

– Какая информация? – И Коле стало невтерпеж узнать про «сладенькое».

– Я смотрю, – начал Давид издалека, – истца домой отпустили. С переломом-то кости!

– Что, нет перелома? – обрадовался Ашот.

– Подожди. Заключение врача о переломе есть. Я – в госпиталь, запросить второе мнение специалиста по костно-лицевому профилю. Оказывается, как спала опухоль, был повторный рентген. Выяснилось, что перелома нет. А второго заключения никто не удосужился к делу подшить. Как первый врач писанул, так и оставили.

Ашот даже в ладоши захлопал.

– Считай, Коля, Гиви спасен от пожизненных выплат. Она могла потом в госпиталь, как на работу, ходить каждый месяц. Болит, мол, и болит. Давид, ты второе заключение полиции передал?

– Нет, Ашот. Такое сладенькое – для присяжных, для процесса. Оно спекуляцией болезнью попахивает, сокрытием факта. Я встречался с ее адвокатом, проверил. Он уверен, что все у них в порядке.

– Тома взяла адвоката? – удивился Коля.

– Да, и очень дорогого. Он в миг найдет, как любой факт с ног на голову перевернуть, если есть время, конечно. Но команда истца больше занята инцидентом с кубинцем в офисе. Нам бы надо с «больной» поиграть. Поговорите с ней, Николай, в частном порядке. Вдруг она пойдет на попятную. Мой подопечный согласен кое-какие спорные вопросы обсудить. Мне не удается встретиться. Грубая леди.

Ашот картинно подхватил бокал красного вина, который наполнил официант.

– Ну, за Гиви, за благополучное вызволение!

Все трое выпили. Давид со смаком зажевал ломтиком киви.

– Махнем сегодня в казино, Коля? – с энтузиазмом предложил Ашот.

Давид перестал жевать. Энтузиазм на лице Ашота испарился.

– Ты что жене обещал? – угрожающе произнес Давид.

– Заложишь меня?

– При чем тут я? По карточке определит. Ты сколько в автомат насовал?

– В автомат наличность совали. Все шито-крыто! Вот, Коля, никогда не женись на американке. Богат ты будешь. Акции будут, фонды, недвижимость – миллионы у меня есть, но… это когда я помру или калекой окажусь. А так – карман всегда пустой. Все под отчетом.

– При чем здесь американка! – махнул рукой Давид. – У меня – еврейка, а то же самое.

Коля позвонил Томе.

– Кто это? – спросила она. – А, ты…

– Послушай, Тамара…

– Не о чем мне с тобой говорить!

Последовал щелчок на линии, за ним короткие гудки.

– Вот гадина! – Коля опустил трубку, подумал и скрепя сердце сел за руль.

Дверь Коле открыли, но за порог приглашать не собирались. Тома маячила в дверях, подбоченившись. Поверх шеи демонстративно белела госпитальная повязка.

– Чего тебе?

Коля решил схитрить и подольститься.

– Ты – добрая женщина, и Гиви у тебя – добрый. Как хорошо вы жили! Несправедливо, Тамара.

«Гадина» была начеку.

– Несправедливо! Вы сколько на круизе заработали?! А я? Я должна деньги возвращать?

– При чем здесь круиз? – Коля пытался понять логику претензий.

– Скажите спасибо, что я не поднимаю ту историю. Могла бы собрать свидетелей.

Коля содрогнулся внутри, но виду не подал.

– Гуд бай, Коля, не встревай в наши с ним дела. Он припрятал куш, и хватит с него. – И она захлопнула дверь.

В тюремной робе Гиви выглядел щуплым.

Коля спросил:

– Может, слетать в Нью-Йорк за деньгами для залога?

– Нет. Деньги не трогай. Ты оказался прав! Я, видимо, здесь без всего останусь. Да и за себя я на воле не ручаюсь. – Разговаривал Гиви с трудом, кутался в куртку, лихорадило изнутри. – Поезжай в Вашингтон. Что время терять? Прокатитесь с Ашотом. Он попытается решить твою проблему со статусом. Ты помог, чем мог. Дальше надежда на везение и на Давида.