Текст книги "Вкус «лимона»"

Автор книги: Леонид Головня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

Лори вышла. Коля лежал не шевелясь – знал, нельзя торопить. Без каблуков она казалась маленькой, девочкой-подростком. Подросток несла в хрупком теле наслаждение, которое он не мог забыть несколько дней. Она всюду погасила свет, опустила жалюзи и сама ответила на вопрос, который Коля хотел задать:

– Не люблю, если кто-то смотрит.

– Кто смотрит?! Ночь. Ты никого не видишь, и тебя – никто.

– Все равно.

В полной темноте она сбросила халатик, легла и прижалась губами к уголку его губ, слегка придушив его шелковой копной невесомых волос. Не целовала и Коле не позволяла. Сама она все это придумала или создатель наградил ее такой жаждой к изощренной ласке и щедрой фантазией? Она целовала воздух, тревожа губами лишь волоски, если они попадались на ее пути. Его кожа лица, шеи, груди, живота, не ощутив ожидаемого прикосновения, напрягалась и вздрагивала. Через короткий промежуток времени Колино тело наполнилось волнением, которое длилось, длилось и росло. Сама она дрожала от желания, но ничего не делала, чтобы удовлетворить его. Горячо дыша, целовала губами все по второму разу. Временами Коля не мог выдержать. Постоянно порывался обнять и прижать ее к себе, чтобы удержать наслаждение, боясь, как наркоман, тянущийся за порцией «дури», что сила сладкого наваждения ослабеет. Лори молча останавливала его порывы.

Наслаждение не слабело, становилось еле терпимым и совсем нестерпимым до одурения… Он взмолился. Наконец – долгожданное соединение и последующий совместный взрыв с хриплыми криками. Тело, однако, еще помнило испытанное наслаждение долгое, долгое время. Его жалко было отпустить, отвалившись ко сну или отвлекшись на слова. Наступила тишина. Каждый хранил в себе друг друга в молчании.

…Утром Коля наслаждался полнотой семейного счастья. Его будущая половина порхала у кухонного прилавка, готовя завтрак. Стряпала там что-то невероятное. Резала бананы и бросала их в кипящее на плите масло. Неожиданно обретенное равновесие сменилось холодком в желудке. Вспомнился разговор в вагоне с компаньоном, который предстоит начать. Он должен сказать ей: «Лори, ради дела приходится обманывать людей и красть», но не мог.

В Колином уме мечты о миллионе и счастье в семейной жизни приобретали конкретные формы, но никак не компоновались вместе. Жить без Лори он не хотел, но и сказать ей правду не получалось.

– Вот я вляпался! Что теперь делать? – вслух произнес он и глубоко вздохнул.

– Ты что?! – крикнула Лори звонким голосом. – Никак не дождешься?! Я сейчас. Все готово. – И принялась накрывать на стол.

Реклама в газете под картинкой белого лайнера тем временем перечисляла известные имена российского концертного мира, который в полном неведении об этом спал в Москве, Санкт-Петербурге и Киеве. Там уже наступила ночь.

Гиви сидел перед двумя пачками писем. Брал из одной листок, подписывал, прижимал печатью, складывал и совал в конверт.

– Что за люди, Тома? – спросил он, читая листок из второй пачки. – В конце актерского списка для представления в посольство? Раиса, Алла?..

– Для артистической команды нужны администраторы?

– Разве мы их не найдем здесь, если понадобится? – Гиви посмотрел на Тому с удивлением.

– Маленький бизнес в каждой туристической компании. Бабы в Америку хотят.

– Как бы такой бизнес боком не обошелся, – проворчал Гиви.

– Десяток раз делала, – успокоила Тома.

Несмотря на ноябрьский пронизывающий ветер, компаньоны шли по улице одухотворенные.

– Только в деле понимаешь: время – деньги, – говорил Гиви, прикрываясь капюшоном от холода. – Каких-то полтора месяца, и мы – в полном порядке. – Он тряханул набитым портфелем.

Народу на улице было мало. Прошедший ураган загнал нерабочий народ в дома. В мусорных урнах и на земле валялись кучи поломанных зонтиков. Поперек тротуара кое-где перекрывали путь сломанные деревья. Упавшую толстую липу бригада рабочих пилила на чурбаны.

Компаньоны вошли в банк и спустились в отделение индивидуальных хранилищ. Коля открыл сейф, наполненный пачками долларов. Гиви добавил из портфеля принесенные.

– Вот так! – задержал он на минуту взгляд на содержимом сейфа. – Теперь можно пообедать в тепленьком местечке.

– Ты уверен, что не стоит класть на счет?

– «Топ трэвелинг» в кредитных долгах. На счет положили первую сумму, и хорошо. Работа идет, все выглядит солидно. Зачем рисковать?!

– Два круиза в год, и можно жить.

– Не два, дорогой. Ты забыл другие города и побережья. Дай только развернуться.

Тем временем в офисе «Топ трэвелинг» раздался телефонный звонок. Тома подняла трубку.

– Тамар, Рая звонит из Москвы.

– Привет! Билеты купили? – спросила Тома игриво. – Деньги приготовили?

– Купили. Приготовили. Но нам отказали в американском посольстве.

– Как – отказали?

– Объяснили, что компания у тебя финансово несостоятельна для такого количества народа.

Тома всполошилась:

– Я выясню, в чем дело, и перезвоню завтра. Жди. – Она положила трубку и набрала номер. – Ефим, Тамара звонит. Мне отказали в визах для группы артистов.

– Обычное дело. Посольство стало проверять приглашающие компании. Если у фирмы нет гуд стэндинг, то есть хороших финансовых показателей, лучше не соваться.

– Так что делать? Мне раньше не отказывали.

– То было раньше. Ищи старую фирму, желательно без русского президента и не из Бруклина.

– Хорошо сказать, не из Бруклина. Кого из американцев уговоришь да за такой мизер?! – Она помрачнела и задумалась.

– Ребята, – сказала Тома, когда компаньоны вернулись. – В суде у меня напряг. Официально «Топ трэвелинг» лучше не светить в круизе. Могут обложить штрафом.

Гиви реагировал по-деловому:

– Дарлинг, ты долю теряешь.

– Это мы обсудим, но деньги я с людей не собираю, билеты не выдаю, и вы срочно регистрируете новую фирму.

– Конечно, конечно, сделаем так: мы арендуем у тебя стол, скажем, за триста в месяц и десять процентов…

– Тысяча двести долларов стол, – быстро парировала Тома, – по письменному контракту задним числом и тридцать процентов от прибыли по устной договоренности.

– Дарлинг, ты меня убиваешь. Ты открываешься для меня с неожиданной стороны. – Гиви опустился на стул в позе роденовского «Мыслителя».

– Вы лучшее место в комнате заняли. Мне некуда Сережу посадить!

– Дарлинг, Сережа твой прекрасно сидит в углу у окна, к тому же его целыми днями нет. Где он сейчас?

Тома не стала отвечать и продолжила наступление:

– Не только Сережа. Мне придется нанять бухгалтера.

Гиви встрепенулся, посмотрел на часы, повернулся к Коле:

– Я заказал бизнес-ланч в кафе «Вид на океан». Придет Арам из ансамбля. Иди срочно туда, задержи, чтобы он не обиделся и не ушел. Я быстро. – Гиви снова опустил голову, тихо спросил: – Дарлинг, ты мне доверяешь?

Когда Коля закрыл за собой дверь офиса, то услышал, как изнутри повернулся ключ.

В кафе «Вид на океан» было пусто. Коля занял столик у окна, заказал чай с пирогом и принялся рассматривать зимнюю улицу.

Гиви появился через час.

– Никогда на ней не женюсь. Жадная! Брошу, вот увидишь. Сошлись на тысяче в месяц. Четыре месяца платим частями. Но десять процентов отстоял. Давай срочно регистрировать новую фирму. Как назовем?

– Так и назовем – «Новогодний круиз».

– Отлично.

– Почему ты не стрижешь своего мачо? – спросила Мириам, входя в квартиру, обмениваясь перекрестным чмоканьем с Лори и кивая Коле. – Он у тебя зарос, как лев. Сапожник без сапог?

– Собралась было, да боюсь, примета плохая, – отвечала Лори, проводя подругу в кухонный «альков». – К расставанию, говорят.

– Брось ты, приметы не для профессионалов. Я родню корнаю безбожно, и никак не расстанемся. – Она оглядела Лорины «ценности», приспособленные по стенам и полкам. – Квартирка – уютная.

Зашипел и убежал на плите кофе. Подруги засуетились и заговорили на родном языке, бросая взгляды в Колину сторону. Он сидел у телевизора и занимался «ерундой», как определила однажды Лори, – с помощью «римот контрол» делал монтаж из программы эротического канала и трансляции заседания российского парламента, хохоча над полученным результатом.

Звякнул телефон.

– Алло! – весело произнес Коля.

В трубке молчали, чувствовалось чье-то дыхание.

– Алло! Кто там? – У Коли было игривое настроение. – Сексуальная служба посольства Нигерии в США на связи, – сострил он.

Ожил слабый женский голос:

– Коля?

– Я – Коля.

– Это Вера.

– Вера? Какая Вера?

– Ты мне позировал, помнишь?

– Вера! Конечно, помню! Как ваши творческие успехи? – забалагурил он.

– Я решила тебе отдаться, – сказала вдруг она с непонятной для Коли интонацией.

– Шутка?

Коля бросил взгляд в сторону кухни, поймал Лорин взгляд. Приподнятое настроение немедленно испарилось.

– Можешь приехать? – спросила она.

– М-м… Сложновато в данный момент… Что любимый муж?

– Да какой он мне муж! – в тихом голосе послышалась серьезная нота. – Он сбежал.

– От тебя? – тихо спросил Коля.

– Не от меня. Ото всех, с деньгами.

– Куда?

– Приезжай, для тебя есть кое-что важное.

– Из госдепартамента что-нибудь?

– Да. Приезжай, узнаешь.

Она положила трубку. Коля бросил взгляд на кухню. Лори разговаривала с подругой.

Он набрал Гивин номер. В трубке повторялись длинные гудки, квартира не отвечала.

Коля прошелся по комнате, остановился около кухни.

– Лори, я отъеду встретиться с Гиви. Надо срочно посоветоваться, возникла проблема.

Невеста посмотрела на Колю подозрительно.

– Я ненадолго, – кротко произнес он, скрывая недовольство.

– Отпусти ты мачо, не насилуй. Куда он денется? – встряла подруга.

– Куки! – грозно посмотрела Лори на нее.

– Почему она вас «Кукой» зовет? – Коля хотел разрядить обстановку.

– У нас часто клички в ходу. Мой брат Франсиско никогда свое имя не слышал. Вечный «Пако» и «Пако». Я – пожизненная «Куки». В школе говорили: в древности по имени представиться – назначить собеседника другом. Незнакомца как другом назначишь! Представлялись кличкой. Как она тебя называет? – спросила Мириам, кивнув в сторону Лори.

– Амор, – подчеркнуто гордо сказал Коля.

– Вот видишь!

Лори посмотрела на него недовольно. Коля обрадовался, что напряжение у нее вроде бы спало, и поспешно оделся.

Входная дверь офиса «юриста» была заперта. Табличка извещала, что сегодня приема нет.

Коля нажал кнопку переговорника, замок тут же щелкнул. В комнате была полутьма. На подоконнике – бутылка водки. Рядом дремал кот. Он поднял на Колю кислую морду и снова уткнулся в лапы.

Вера сидела на кровати и размазывала пальцем краску по ладони. Стена сзади нее была заляпана разноцветными отпечатками рук. Один отпечаток багровел на чистом холсте мольберта.

– Привет!

– Привет! – ответила она и пришлепнула к стене очередной отпечаток.

– Что ты делаешь?

– Не видишь, создаю нетленный шедевр. – Она вскочила с кровати, подлетела к нему и занесла руку с краской над его лицом. – Ты решил, что я тут страдаю по тебе?

– Ничего я не решал. – Коля в испуге отстранился. – Ты не напилась? – Он посмотрел на бутылку на подоконнике.

– Нет. Я уезжала на неделю. Он выпивал тут с кем-то. – Она подняла руку и обхватила Колю локтем за шею. – Хочешь проверить? – Не дожидаясь ответа, Вера притянула к себе его голову и раскрыла рот. – Я не выпившая, Коля. Я измотанная. Знаешь, куда я ездила?

– Куда?

– Живопись чужую спасала. Под обещание выставки-продажи набрали у художников картин. В Пенсильвании сняли галерею, часть полотен продалась, но на большую рекламу он пожалел деньги потратить или спешил отвалить. Еле вырвала картины назад. Галерея требовала расчет. Приехала – и вот. Иди послушай автоответчик в офисе.

Коля прошел в офис, нажал кнопку на аппарате. Женский голос негодовал: «Я пришла, как назначено, но офис закрыт. Это Шульженкова. Перезвоните мне, когда приходить. Мой телефон у вас в деле». После короткого зуммера ворвался грубый мужской голос: «Алабышев, козел! Если на неделе не появишься, жди в гости. Кискин».

– Это последние. Можешь отмотать на начало. Набрал у людей в долг, – сказала Вера из двери. – Вот! – Она шлепнула отпечаток руки на папку. – Расписки.

Коля вытащил скрепленную пачку, развернул.

– Просил копии снимать. Я, как дура, вела учет.

– У-у, – прогудел он. – Да, тут суммы! Рисковый парень! Его в суд потянут. У каждого подлинник остался.

– Бесполезное дело. Они от компании им подписаны. Компанию можно обанкротить в любой момент.

– Опытный парень. Он и у меня взял. Но я – хоть под расчет…

– Коля, – сказала она и посмотрела на него с сочувствием, – тебе отказ пришел на убежище. Почему я, собственно, и звонила.

Коля оторопел:

– Как – отказ? Он не сообщил ничего.

– Он и не торопился сообщать, чтоб деньги не возвращать. Посмотри там.

– Вот скотина! – Коля пошуршал среди бумаг, ничего не нашел. – Нет тут.

– Потом найду. У меня руки в краске. Я виновата перед тобой. Единственно, перед кем виновата – перед тобой. Сходи возьми водки. Отольем события.

Пили на равных, стаканами. Так было заведено в доме Алабышева. И повалились на диван у столика с едой и выпивкой. Совсем не к месту он вспомнил про Лори. Вера целовала в плечо и шею. Он гладил пышное, приникшее к нему тело и постоянно поднимал голову, ожидая «вдохновение», которое упрямилось, как неродное. Чувствовал, слышал, как с каждом минутой партнерша дышит интенсивнее, возбуждаясь больше и больше. Он напрягал все свои силы, взмок, но мужская потенция пребывала где-то в стороне. Голову мутило, и вокруг все качалось…

За окном сверкнула зарница. Коля увидел Лори. Она подошла к ним, коснулась рукой спины. Коля продолжал поглаживать тело Веры. Лори кивнула, будто одобрила, и отошла к письменному столу. Потом вдруг вскрикнула и виновато посмотрела на него. Коля вздрогнул, но от Веры не оторвался. Та, возбужденная, прижималась к нему в порыве страсти, царапала кожу и горячо дышала в плечо. Лори снова вскрикнула. Стояла у двери, намереваясь уйти.

На третий крик Коля открыл глаза. Он лежал ничком в маленькой комнатке, в спальне на кровати, придавив рукой Верину грудь.

Коля отвалился в сторону, вскочил и сел у стены. Он посмотрел на растрепанную, развалившуюся в постели пышную женщину, почувствовал озноб и вздрогнул. Сонная партнерша подкатилась к нему, потянула собранные в трубочку губы, добралась до ближайшей детали тела и поцеловала, покрыв его кожу влагой. Коля тут же вспомнил кое-какие фрагменты из недавнего сна и ощутил жгучую струю ужаса, ринувшуюся к голове откуда-то снизу, из селезенки.

Нужно было возвращаться домой. Он отполз к краю кровати и выскочил в коридорчик, ведущий в офис, где валялась одежда.

В разодранных чувствах Коля приближался к дому. Тревога перешла в страх. Он давно не испытывал ничего подобного.

Эсмеральда Лаура Сантес Лукас Кондо Равеля, еще не «де Мавроди», не подбежала к нему, как прежде. Замерев вполоборота, она застыла в проеме кухонной арки.

– Поверь, я спешил домой… Мне отказали в… – начал он с безжизненной улыбкой и споткнулся о взгляд, который «замерз» в сознании в ту самую их первую встречу. Совсем другой человек смотрел на него сейчас.

Подумать, как плохо он знает свою избранницу, Коля не успел. Лори схватила первую попавшуюся под руку вещь. Ею оказалась висящая на стене ржавая рапира. Лора с силой всадила ее в Колину грудь. На его счастье, учебная рапира распорола кожаный пиджак и, перегнувшись, обломилась.

Лори на этом не остановилась. Она хватала все, что было поблизости, и неистово лупила Колю.

– Ты что?.. Ты что подумала? – повторял он, сворачиваясь, группируясь и отходя.

Лори наступала, стараясь попасть в лицо и по голове. Коля рванулся вперед и сгреб невесту в охапку. Лори расцарапала ему лицо, поранила ухо и вцепилась зубами в плечо. Пока он отдирал зубы, она, мокрая, извиваясь телом, била коленкой. Они повалились на пол и катались, пока Коле не удалось прижать Лори телом и распластать ее руки.

Тяжело дыша, он приподнял голову, посмотрел на нее. Большие глаза Лори были затянуты белесой пленкой, едва различимые зрачки сосредоточились на потолке. Она ничего не видела и не понимала. Коля ослабил руки. Лори не шевелилась.

– Лори!

Она встрепенулась, и все началось сначала. Терпя удары и вынося боль от зубов, Коля приподнялся на ноги и потащил Лори на кровать. С трудом замотал и связал простыней. Лори затихла. Через минуту раздался плач. Она не всхлипывала, ревела в голос. Коля оглядывался по сторонам, сел на кровать, развязал узлы простыни.

– Лори…

– Уйди! – закричала она, глядя в глаза. – Баста! Ненавижу тебя!

Коля засуетился:

– Хорошо, хорошо!

Он ретировался в ванную, наспех отер кровь с лица и рук, пришлепал пластыри на щеку и ухо, схватил куртку, темные очки и, не заходя в спальню, ушел.

– Ой-ой! – вскрикнул Гиви, открыв дверь и подавляя приступ смеха. – Что с тобой?

Коля разозлился.

– Упал, – огрызнулся он.

– Где?

– Дома. На занавеску наступил. – Коля посмотрел затравленно. – Дай где-нибудь отлежаться.

– Конечно, конечно, – засуетился Гиви. – Ложись на диване. Тома! – крикнул в комнату.

– Вот как с мужиками надо обращаться, – сказала та, поняв, в чем дело. – Сними рубашку, протру для дезинфекции.

– Только не зеленкой, – попросил испуганный Коля.

– Перекисью протру.

Вскоре он, кое-как декорированный тонированным пластырем, сидел с компаньоном за завтраком.

– Катастрофа, Гиви, – сказал Коля расстроенно.

– Еще не катастрофа! – ерничал тот. – Хуже бывает. Турцию вон в Европу не принимают, потому что у них за измену тюрьма положена. А лобби особо ярых смертную казнь требует. – Он рассмеялся и хлопнул приятеля по плечу. – Радуйся, что жив остался и на свободе!

Коля угрюмо посмотрел на него:

– Отказ мне пришел на убежище. Месяц как.

– Как – месяц назад! – удивился Гиви. – Где твой юрист?

– Сбежал.

– Куда сбежал?

– Неизвестно. Его баба тоже не знает.

– Поехали!

У входа в офис Алабышева стоял заляпанный грязью джип «Пассфайдер». Торцевая дверца была распахнута. Коротко стриженный японец передвигал внутри ящик. Освободив пространство, он захлопнул дверцу и ушел в дверь медицинского офиса. Компаньоны последовали за ним. Врач, хозяин здания, диктовал что-то секретарше за стойкой.

– Жена Алабышева в офисе? – спросил Коля.

– Наверху. Бывший муж помогает перевезти картины, – ответил доктор. – По внутренней лестнице можете подняться.

В разоренном кабинете Вера связывала картины в пачки. На оголенных стенах торчали гвозди. Над креслом сбежавшего хозяина одиноко висело лишь одно полотно: похожий на Колю загорелый мужлан лежал под ветвями цветущего куста.

Бывший муж протянул руки, чтобы снять картину.

– Оставь. Доктору подарила. Понравилась ему, – сказала Вера, скользнув взглядом по Коле.

Японец посмотрел на кота, сидящего на подоконнике.

– Кошку забирать?

– Зачем мне его кот!

– Жду внизу, не задерживайся! – Он поднял связку холстов и ушел вниз по лестнице.

– Ты совсем не знаешь, где Алабышев, детка? – вежливо спросил Гиви.

Вера посмотрела на исцарапанного Колю с усмешкой, отдернула взгляд и ответила:

– Говорила ему, не знаю. В Германии, думаю. В России он на уголовное дело может нарваться. – И двинулась вниз по лестнице.

– Ловко воранул, – изобрел Гиви новое слово. – Там достать у меня связей нет. Без рекомендации к нашим «юристам» не стоило бы обращаться, Коля.

– Что я знал, когда приехал! Вроде рекомендовали.

Они выдвинули ящики папок, брошенных на произвол судьбы, нашли Колино дело.

– Довези до дома, – попросил пострадавший, садясь в машину. – Пойду ее умолять. Поминутно о ней думаю, прямо напасть.

– Для тебя теперь она во всех отношениях – шанс. Даю тебе минимум четыре дня. Посиди около нее, побудь паинькой, придумай что-нибудь этакое. Женщины любят жесты и глупости. Только не застрелись! В аффекте человек жуть что творит, – усмехнулся Гиви. – Мы на юбилей приятеля в Коннектикут отъедем. Вернусь, проверю.

Коля втянул голову в плечи и зализывал раны. В жизни явно не хватало Лори. Впервые он ощутил тоску по человеку, справиться с которой не было сил. В душе зияла пустота, как пробоина в стене от снаряда, сквозь которую гуляла стужа. Ночью он достал листок бумаги.

«Письмо жене…», – написал сверху. Перевернул карандаш, стер резинкой слово «жене», написал «невесте», стер «невесте», написал «тебе». «Я без тебя жить не могу, потому что…»

Коля задумался, начал скрести ногтями пластырь на ухе, сорвал его, измазался капелькой крови. Стер резинкой слова «потому что», поставил восклицательный знак, написал с новой строчки: «Ревность – дело плохое. Надо же дать человеку возможность объяснить…»

Предложение не заканчивалось. Комок подступил к горлу. Но слезы не пришли. Коля уронил голову на руки и просидел так до утра.

Гиви появился «проверять» с бочонком грузинского вина, нашел Колю осунувшимся и небритым. На ранках без пластыря запеклась кровь. На кровати валялось нераспечатанное письмо.

– Что с тобой?

– Тебя жду.

– Не удержал?

– Я ее не застал.

– Что за конверт на кровати?

– Послал письмо и чек на кругленькую сумму, которую она в жизни, может, не видела. Не стала читать.

– Поступил по-мужски. Щедро! – похвалил Гиви. – Еще раз пошли. Лучше на ее счет переведи. Ей труднее будет вспылить и отказаться, не раздумывая. Знаешь номер?

– Не знаю! – выкрикнул Коля.

– Банк-то ее знаешь. По фамилии найдут. Класть – не брать. Они делают такую любезность… – Он замолк, увидев на полу целлофановый пакет с пачками долларов. – Что за деньги?

– Моя доля от круиза, ты извини.

– Ты рехнулся! – вскрикнул Гиви и снова замолк: компаньон смотрел на него с безумной решительностью.

– Так надо! – сказал он сквозь зубы. – Сам говорил: если будут деньги, женщина на все закроет глаза. Поедем к ней!

Через час они остановились у дома с башенками.

– Посиди здесь! – попросил Коля.

Он позвонил в дверь, отшагнул назад, будто готовился к прыжку. Открыла Мириам, прыснула смешком, увидев расцарапанного Колю, крикнула, обернувшись:

– Лори! К тебе гости.

Лори смотрела зверем.

– Убирайся! Мне не надо от тебя ничего…

Коля не дал договорить, закричал, как с цепи сорвался:

– Кто тебя научил деньги швырять?! Забыла, как служанкой была?! Для семьи заработано! Салон собственный собирались открывать!

– Для семьи! – пошла она в ответное наступление. – Какая семья?! Не надо мне такой семьи, если ты по ночам шляешься. Не хочу я-я-а!

– Куда я шляюсь! – кричал Коля в ответ. – Мне отказ пришел…

Лори не слушала. Было понятно, что соображает она мало. В лицо ударила кровь, глаза стреляли нездоровым блеском, на белках взбухли кровяные жилки.

– Вот и хорошо. Посадят тебя в тюрьму, там поймешь, если сейчас не понимаешь. Не хочу я ходить и на всех баб оглядываться.

– Для нас зарабатывал! Для нас! – беспомощно повторял он.

Других доводов в голову не приходило. Он с силой кинул пакет с деньгами. Пакет ударился в косяк, разорвался, упал на порог. Лори хлопнула дверью.

Коля повернулся, сбежал по лесенке и прыгнул в машину:

– Трогай!

– За бабу она тебя зарежет, Коля. – Гиви не сдержал желания разразиться «рекомендациями». – Не в гневе, так ночью. Ей ведь теперь картинки начнут сниться с бабами. Будь осторожен.

– Какими бабами?! – Коля дернулся на сиденье и уже сам верил, что он ни в чем не виноват.

За окном офиса гремели на стыках вагоны подвесной дороги. Коля смотрел на мелькающие тени.

Гиви смял листок.

– Актеры требуют гонорары вперед. Все, как один! – возмущался он. – Наверно, сговорились!

– Они друг с другом общаются, – сказал мрачный Коля.

– Напишем, что пошлем гонорары, когда получат визу. Ответили, значит, согласны, – успокоил он сам себя.

– Я отойду. Неделя прошла.

– Спроси, подобрала ли деньги. Прохожему могла подарить!

Коля не обернулся, ушел. На улице он схватил телефонную трубку и набрал номер салона. Попал на Мириам.

– Ник, я что-то не вижу ее. Может, отошла. У нее конкурс мастеров на носу. Носится туда-сюда. Важная фигура стала. У нас событие произошло. Хозяйка салона вышла замуж и уехала в другой штат. Предложила совладение предприятием с выплатой части прибыли. Лори внесла основную долю. Теперь она – наша хозяйка.

Коля больно шлепнул себя по голове. В глазах потемнело. Лори осуществила мечту без него, идиота. У Мавроди подкосились ноги. Он сполз на землю вместе с трубкой, сев на асфальт.

– Да вот она! – сказала Мириам, и голос ее зазвучал издалека: – Лори!..

– Спасибо, – сразу поблагодарила Лори. – Я тебе обязательно отдам.

– Давай увидимся, – сказал Коля, не слушая про деньги. – Я прошу…

– Не хочу, Ник. Не могу сейчас ничего слушать. Долг отдам обязательно. Я с братом договорилась. Он приезжает.

– Не надо мне ничего отдавать! – настаивал Коля.

– Верну, верну! – повторяла Лори.

На том разговор закончился. Прохожие оборачивались на сидящего под автоматом Колю. Женщина с собачкой теребила за плечо. Собачка обнюхивала рукав.

– Вызвать «скорую»?

Он поблагодарил и поднялся.

Не чувствуя мокрого снега на непокрытой голове, Коля целенаправленно шел по улице и, не останавливаясь, вошел в стеклянные двери здания отеля. На прозрачной двери белела реклама шоу-конкурса мастеров оригинальной прически «Фантазия!».

– Я – в штаб конкурса, – сказал он портье за стойкой.

– Зал конференций, второй этаж. – Портье протянул листок посетителей. Коля расписался.

В фойе зала он растерялся. За столами, под непонятными Коле табличками, сидели люди. В глубине виднелся пустующий бар со скучающим барменом.

Коля направился к стойке, чтобы осмотреться. Он сел боком на стул и заказал чашку кофе. При виде клиента бармен оживился, зашипел кофеваркой, не отрывая от него глаз.

– Фактура – великое дело! – восхищенно произнес он сладким голосом, подавая чашку на прилавок.

– Что? – не понял Коля.

– Я говорю, счастливые руки, которые коснутся такой головки и будут расчесывать твои волоски.

Коля повернулся и рассмотрел бармена. Гладко зализанная черная шевелюра была завязана в хвостик кружевной ленточкой. Под высоким расстегнутым воротником розовой рубашки блестела золотая цепочка с кулоном. Бармен улыбался Коле во весь рот и благоухал духами. Мавроди легко определил его сексуальную ориентацию, хотел отвернуться, но решил попытать шанс.

– Связей нет, чтобы до счастливых рук добраться.

Бармен склонил голову и поднял вопросительно бровь.

– Опоздал я, – объяснил Коля. – Отобрали кандидатов.

Он потупил глаза, «преодолевая» смущение, заулыбался, наигрывая безысходное отчаяние.

– Какая несправедливость! – воскликнул бармен, оперся о прилавок локтями, положил голову на изящно скрещенные пальцы и спросил: – У тебя оригинальный акцент. Финн?

– Русский я.

– А! Перестройка. Бабушка! – Гей выпалил весь известный ему русский словарь. – Помочь исправить?

– Что? – не понял Коля.

– Несправедливость.

– Если есть возможность. Я в долгу не останусь, – многозначительно сказал он. Коля решил спекульнуть на международной солидарности меньшинств.

– Какой может быть долг!? Просто приятно оказать услугу такому выразительному джентльмену!

Бармен подмигнул и направился в зал. Коля не успел допить кофе, как увидел его в другом конце фойе. Бармен семенил рядом с затянутым в приталенный костюм кудрявым мужчиной, по-видимому важным маэстро. Быстрыми шажками они направлялись к Коле.

– С такой-то фактурой вас отклонили! – сказал кудрявый. – Вот и доверяй женщинам отбор! Набрали усатых и жестковолосых.

Бармен согласительно кивал и улыбался Коле. Маэстро потрепал Колины волосы, цокнул языком.

– Пройдемте немедленно, я устрою кое-кому головомойку!

Мелкими шажками он двинулся назад.

– Догоняйте Мишеля, – кивнул в сторону маэстро бармен. И добавил: – Не пропадайте надолго.

Коля решил доиграть роль.

– Все как в сказке! – сказал он бармену. – Вы – просто волшебник!

…Встреча получилась поистине неожиданной. На сцене, среди массы рекламных щитов косметики и парфюмерии. При горластом зале, наполненном молодежью разных «революционных» течений – от хиппи до металлистов и панков. Под яркими софитами и вспышками блицев. Перед камерами, транслирующими героев на большие экраны. Перед солидным жюри, расположившимся в первом ряду за столами.

В одном из дюжины кресел, где находились под сушилками «фактуры», восседал под колпаком Коля. Процедура конкурсного спектакля начиналась с представления участника. Ведущий шоу Мишель, в смокинге и бабочке, объявлял конкурсанта и разрешал ему задать три вопроса модели. Зал реагировал криками.

Очередь дошла до Лори.

– Мисс Эсмеральда Санчес! Мастер из Бруклина, Нью-Йорк, – объявил Мишель.

Она появилась в длинном платье. Пышные волосы крупной волной обрамляли сверкающее улыбкой лицо. Лори цвела очарованием молодости и выглядела, как принцесса Вселенной. Она раскланялась на хлопки публики и направилась к креслу, где сидел завернутый в целлофановую накидку Коля.

– Познакомьтесь с клиентом, мисс Санчес, – предложил Мишель. – Мистер Ник Мавроди!

Лори увидела Колю. На лице отразился испуг, затем он сменился замешательством. Справившись с эмоциями, она подошла к Коле, профессионально взяла голову за виски и, присев в книксен, осмотрела.

– Вопрос первый! – предложил Мишель.

Лори не была особо изобретательной.

– Вы женаты, Ник? – спросила она, не отпуская головы из рук.

– Нет, но я люблю невесту и мечтаю жениться!

– О-о-о! – хором протянул зал.

– Вопрос второй! – объявил Мишель.

– Вы изменяете невесте?

Колины глаза забегали на громадном экране. В зале слышались смешки, и Коля ответил:

– Нет.

– У-у-у! – прогудел зал.

– Вопрос третий.

Лори, не сдержав гнев, больно нажала пальцем рядом с Колиным ухом и спросила:

– Вы часто лжете?

Зал мгновенно среагировал растущим шумом. Коля выдержал боль. Лицо скривилось в комической гримасе.

– Не часто.

– О-о-о! – Гудение возбужденного зала перешло в свист и выкрики одобрения.

Когда выпустили на сцену другого участника и внимание зала перенеслось на него, Лори занесла на Колиной головой стрекочущую машинку.

– У тебя нет другого замысла, попроще?! – взмолился он. – Покрась как-нибудь, заплети.

– Нет, – сказала она и выстригла дорожку от затылка ко лбу.

– Что ты делаешь? – простонал он.

– Сам пришел, я тебя не звала. – Глаза Лори горели мщением.

– Хотел тебя видеть.

– Вот, смотри!

– Ну и куда я с такой головой?

– Тебе есть куда.

– Да некуда мне.

– Не знаю. Не знаю.

Из зала доносились шум, музыка, тексты рекламных клипов.

– Лори!

– Лори здесь нет, – сказала Лори.

– А ты – кто?

– Я – мастер прически, ты – отобранная для работы фактура.

– Фактура имеет право…

– Фактура! – прервала Лори. – Фактура никаких прав не имеет. Фактура должна сидеть тихо и не мешать работать.

Она пошлепала голову тампоном. По лицу Коли потекла жидкость, глаза покраснели.

– Прости единственный раз, – сказал он, шмыгнув носом от попавшей мокроты.

– Только не начинай. Я могу сейчас такое устроить!

– Хочу только поговорить, объяснить…