Текст книги "Вкус «лимона»"

Автор книги: Леонид Головня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

– Что с машиной делать?

– Продай, пока она не предъявила на нее право. Я подпишу доверенность, Давид передаст. А лучше – переоформи на себя и пользуйся пока. Права мы тебе сделали. Я давно мечтал иметь «Конкорд». Может, еще доживу!

– Держись! Не велика беда, как ты любишь говорить. Давид уверен, в худшем случае дадут год.

Свидание было коротким. Гиви встал со стула и побрел внутрь тюрьмы.

…Собрав скарб в спортивную сумку и чемодан, Коля еще до рассвета погрузился в автомобиль.

– Я сзади сяду, – сказал Ашот. – Меня укачивает в длинной дороге, сплю как убитый. Не хочу тебя смущать, дорогой. Крышу не открывай, ветрено. Как устанешь, разбуди. За рулем я не засыпаю.

По пустынному шоссе «Конкорд» двинулся на север, в Вашингтон.

– Два года нелегалом, Коля, рискованно, – заговорил Ашот. – В твоей ситуации самый верный вариант – жениться. Деньги не такие большие, найдешь. Остальные варианты – канитель. Не морщись. Фиктивно.

– Да, видимо. Я согласен, да только риск большой. Меня напугали разными рассказами. Наркоманки на предложение кидаются. Прикинутся паиньками, берут половину, а ты потом в тюрьме будущую жену обнаруживаешь. И не женат, и не холостой.

– Кандидатуру сегодня увидишь.

– Как – сегодня? – удивился Коля.

– Именно сегодня. Для чего же я тебя рано так поднял! Женщина веселая, любит всякие авантюры. Я с ней созвонился. Она ждет.

– Что-то не верится. – Коля все пребывал в недоумении.

– Оперативность – залог всего. Не сделаешь сразу, канитель засосет. У меня такой план. Мы доберемся до Вашингтона к ночи и поедем прямо на свидание. Тут вот какое обстоятельство. Если я домой приду, то не вырвусь. Дебри, жена не любит мои ночные вылазки, поэтому домой появлюсь утром.

– Кандидатура – твоя любовница, что ли?

– Нет. Ни в коем разе. К ней на любой козе не подъедешь. Увидишь, строгая женщина.

– Кто ж такая?

– Подрабатывает в ночном баре. Больше пока ничего не скажу. С тебя сегодня коктейли и орешки. Моя карточка под контролем. На сегодня я – банкрот.

– Нет вопросов. Заинтриговал ты меня. Может, все-таки расскажешь о кандидатуре поподробнее?

Ашот не ответил. Коля взглянул в зеркало заднего вида. Ашот спал, раскинувшись на сиденье.

Коля старался представить «строгую женщину» в ночном баре. Фантазия работала плохо.

Обедали в городе Уилмингтон. Коля пытал Ашота насчет «кандидатуры»:

– Чем она занимается, хоть скажи?

– Ничем не занимается. Выдумывает всякие авантюры и развлекается. Страшно везучая и… оперативная! Родственная мне душа. Специалист по использованию социальных благ. Все в Америке изучила. Квартира у нее – из бесплатных – лучшая. Машина, которая ей не положена из-за того, что получает пособие «по бедности», – великолепная. Если заработок какой выдумает, только наличными. Она даже «право на ношения оружия» имеет. Я не удивлюсь, если узнаю, что она сдала на авиаправа. Единственное, чего ей не дается, – язык выучить. Не дается он ей, или, может, сама ленится.

– Сколько лет?

– До бальзаковского, думаю, не дотянула. Твоего, наверно, возраста, или чуть постарше.

– По-моему, ты меня разыгрываешь. Или монстра такого преподнесешь! Впрочем, мне все равно. Довериться можно – и хорошо.

– Ха! – хмыкнул Ашот. – Монстра! Женщина – персик!

– Почему ж она не замужем?

– Вот тут – загадка. Не выходит замуж, и все.

– Лесбиянка?

– Не замечена. На фиктивный брак согласилась, может быть, из-за денег, может быть, авантюру какую выдумала. Давай-ка побыстрей поедем, а то опоздаем к смотринам! – Ашот сел за руль. Он выспался и был в хорошем настроении.

Под шуршание колес Мавроди заснул, не решив вопрос – разыгрывает его Ашот или нет.

…Открыл он глаза в полной тишине. Все вокруг было голубым. Машина стояла, Ашота в ней не оказалось. «Конкорд» находился на стоянке у дома, освещенного с земли прожекторами, поливающими стены голубыми лучами. Вдруг свет с голубого сменился на красный.

Коля толкнул дверь и вышел. Перед ним светилось невысокое здание, похожее на фрагмент огромного океанского лайнера с круглыми окнами иллюминаторов. К распахнутой дверце вел пологий трап с веревочными перилами.

– Приехали. Столик для нас заказан и ждет! – Ашот спускался по трапу.

Зал, оформленный деревом в виде гипертрофированного морского кубрика, поголовно заполняла мужская клиентура. Народ пребывал в хорошем градусе и бурно реагировал на то, что происходило в центре помещения. Там сверкала круглая площадка, сцена, к которой тянулся мостик для выхода исполнителей. Сама площадка казалась подвешенной к потолку на пяти золоченых стержнях и была освещена сверху пульсирующими лучами. На деревянном балкончике играли музыканты.

На сцене происходило нечто похожее на перепляс с эротическими ужимками. Девицы по очереди выходили из общей танцевальной композиции и, обволакивая телом золотой стержень, напоминающий фаллос, поглаживали его руками, ногами, прижимались щеками или всеми частями тела одновременно. Заканчивалось соло полным раздеванием до минимальной повязки на интересном месте.

На бархатный барьер вокруг сцены мужички клали карточки с вложенными денежными купюрами и номерами столов, что означало приглашение за стол. Девица, забирающая карточку, засовывала ее за повязку и выкрикивала комплимент типа: «В моем вкусе – только высокие брюнеты!» (Если положивший карточку был высокий брюнет.) Или: «Я давно мечтала познакомиться с каким-нибудь лысым, но они не обращали на меня внимания. – И добавляла под хохот и хлопки: – Спасибо тебе, ты – первый!»

Если карточек оказывалось несколько, девица выбирала ту, в которой денег было больше. Потом она возвращалась в массовку, уступая место следующей танцовщице.

Выспавшийся Коля освоился, заказал коктейли и всевозможные лакомства.

– Что тут может делать «строгая женщина»?! – улыбнулся он. – Я тебя раскусил. Любишь злачные места. Хитрец! Сказал бы сразу. Я – с удовольствием. – Коля взял из вазы карточку с номером столика, полез за бумажником. – Хочешь какую-нибудь за стол?

– Не хочу, – поспешно ответил Ашот. – Не торопи события. Мы тут по делу. Невеста на работе все-таки. Позже сама появится.

– По делу! – усмехнулся Коля и оставил бумажник в кармане.

Всех девиц с площадки разобрали. Со смешками и болтовней они раскатились, как горох, по столикам. В зале забегали официанты. Притихшие музыканты ожили протяжным аккордом. Загремел радиоголос:

– Гастрольное соло леди Клары и ковбоя Дико!

– О-о! – с сожалением сказал Коля. – На соло у меня наличности может не хватить. Извини, подождем кордебалет.

Он вернул карточку в стопку.

Грянул «туш», и по мостику в луче прожектора к сцене двинулась пара. Герой и героиня были засыпаны блестками и одеты на манер персонажей оперы «Кармен». Заиграла и соответствующая музыка. Зал встретил пару шумными аплодисментами.

Кармен подняла руки с кастаньетами. Зал затих, и пара закружилась по сцене. Танец развивался по своеобразной драматургии в духе заведения. Под мотив «Тореадор, смелее в бой!» ковбой Дико сексуально возбуждался и начинал приставать к Кармен. Та увертывалась, как могла, вызывая бурную зрительскую реакцию. Тореадор зверел и переходил к решительным действиям. Он срывал с нее одну одежку за другой. Благо, шмоток на Кармен было обилие.

Танцевальный стриптиз подходил к финалу. Обнаженная Кармен уворачивалась от уже уставшего, но все еще буйного тореадора. Зал гоготал. На барьере росло количество карточек. Коля смеялся, пил коктейли, жевал шоколад и хрустел орешками.

Финал номера оказался тоже в духе заведения. Увертываясь, леди Клара (от Кармен ничего не осталось, кроме туфель и тоненькой повязки на бедрах) сорвала с изможденного тореадора джинсы, и взорам посетителей открылась пришитая к плавкам сморщенная сосиска. Под всеобщий хохот ковбой Дико, прикрывая сосиску руками, бежал со сцены.

Клара под музыку остановилась у золотого стержня-фаллоса, обвила его телом и застыла в мечтательной позе. Зал свистел.

Коля запил возбуждение коктейлем и смахнул слезу с ресницы.

– Отлично! – восторженно произнес он. – Спасибо, что привез.

– Выбор! Выбор! – неслись крики из зала.

Клара вступила на барьер. Раскланиваясь и благодаря за приглашения, прошлась каблуками по карточкам с деньгами. Не подняв ни одну из них, вернулась на сцену, взяла из кучи сорванной с нее одежды белую кисейную тряпку с мелкими цветами.

– У меня сегодня специальный стол, я сегодня – невеста, – провозгласила Клара и накинула кисейное полотно на голову, которое оказалось свадебной фатой. – Меня ждет русский жених! – Она протянула руку в сторону Коли. – Николай.

Мавроди заморгал ресницами, переводя взгляд с Клары на Ашота и назад.

– Я тебе говорил: женщина – персик! – воскликнул Ашот.

Обнаженная невеста-«персик» в фате и туфлях бухнулась к Коле на колени. Зал аплодировал. Коля глупым образом озирался. Ашот смеялся. Клара, торжествуя, обводила глазами зал. Ее взгляд остановился на Коле, двинулся было дальше, но возвратился назад. «Леди» уставилась на него, слегка наклонила голову, вдохнула запах Колиного одеколона. Во взгляде появилось напряжение, будто Клара вспомнила что-то неприятное. Коля заерзал на стуле, не понимая, в чем дело.

– Кола, ты был в Таллине во время джазового фестиваля? – спросила она, удивив Мавроди ярким грузинским акцентом.

– Нет.

Зал зашумел. Меж столиков бежал официант с подносом, на котором бутылка шампанского прижимала карточку с крупным номером.

– Приглашение в ложу! – кричал официант, стараясь быть услышанным в общем шуме.

Волна криков в зале согнала с лица Клары сосредоточенность. Она просияла.

– Ты не против, дорогой? – спросила она громко и посмотрела на Колю.

Тот растерялся, не зная, что ответить.

– Это солидно! – доверительно зашептала Клара ему в ухо. – В ложах важные персоны прячутся – знаменитости или кто-нибудь из правительства. Может, сам президент Соединенных Штатов! Я специально трюк придумала, чтобы туда попасть. Через ложу можно в высшее общество пробиться, получить приглашение на солидную пати. Дальше все зависит от способностей. Ой, Кола, мы тогда такие дела закрутим!

– Конечно, иди! – немедленно отреагировал он.

Клара вскочила и победно пошла через зал.

– Как кандидатура? – спросил Ашот.

– Сногсшибательный экземпляр. Но почему она на меня так странно смотрела?

– Экзальтированное существо. До конца не поймешь. Ничего, ты к ней привыкнешь.

– А зачем привыкать? Брак-то – фиктивный.

Он с жадностью выпил коктейль до дна.

– В любом случае гарантирую: кандидатура не подведет.

– В ложах позволены вольности?

– Нет, дорогой. Заведение бережет репутацию. Она права, там сенатор может оказаться.

У стола появился официант с бумажкой на подносе. Коля протянул руку. На бумажке был текст: «Ашот, Коля, тут русский из Техаса, хотя по-русски не говорит, и американец. Они нас всех приглашают. Клара».

…Ложа была тесная. У полупрозрачного окна – подвешенный столик с оригинальным натюрмортом. Расписной маленький самовар, гарнитур со стаканами, банка с черной икрой и большой торт на блюде.

– Дуглас, – представился тучный мужчина, протянул визитки и повернулся к подтянутому джентльмену рядом. – Мы с мистером Краснов из России летим. Он услышал «русские», захотел поговорить.

Мистер Краснов вяло кивнул.

– Май мама и папа – русский, но я говорить плохо, – сложил он фразу и махнул на себя рукой. – Угощайтесь свежей водкой. Вчера она по Москве гуляла.

Впятером они втиснулись на полукруглый диванчик вокруг стола. Джентльмены настояли, чтобы Клара разместилась на коленях жениха. Дуглас разлил из самоварного краника водку.

Клара накрыла рюмку ладонью:

– Мне чай.

По телефону заказали чай. С вывезенным из России тостом «Вздрогнем!» Краснов поднял стакан. Выпил и снова вяло расслабился.

– Ох, – вздохнул Коля. – После коктейлей водка меня уложит.

– Выпей, выпей, дорогой, здесь мотель недалеко. – сказал Ашот. – Остановишься сегодня, потом поищем тебе жилье.

– Странные наши русские, – медленно подбирая слова, произнес Краснов, – я им готовую программу телевизионных университетов привез, с которой мне телефон оборвали. Выяснилось, что им деньги на оборудование надо.

Коля понимающе кивнул. От водки его вело.

– Надо быть осторожным, – сказал Ашот. – У нас бизнесом занимаются в основном воры.

– Известное дело, – продолжил Краснов, – большие деньги отмыли. Если есть связи с владельцами счетов, Николай, техасский отдел коммерческих программ рассмотрит предложения…

От второго стакана у Коли в голове мир двинулся в карусельной последовательности: лицо Краснова – спектакль на сцене – принесенный Кларе чай – торт – Дуглас с ножом – снова спектакль – Клара… Он уткнулся ей в плечо и забылся.

Проснулся Коля поздно. Спал на диване в одежде. В мятом костюме на кровати похрапывал Ашот. Коля посмотрел на часы. Стрелка перевалила за полдень.

– Ашот!

– А? – Ашот вскочил и посмотрел на Колю.

– Где мы?

– В мотеле. Ты как?

– Ненормально, но терпимо.

– Надо проветриться. Давай ланч закажем. С похмелья врать жене… Как не хочется!

Коля открыл дверь в лоджию. В тишине улицы гулко звучали женские каблучки. Головы людей, отдыхающих в креслах и на лавочках, были повернуты в направлении этого звука. По тротуару неторопливой походкой двигалась Клара. Черные волосы волнами играли на солнце, вздрагивая в такт шагов. Одежда не блестела, как на сцене, но была вызывающей. Юбка казалось сделанной из носового платка. Через плечо болталась спортивная сумка. Коля представил на секунду холл мотеля, лицо администратора и инстинктивно задернул штору.

– Что такое? – забеспокоился Ашот.

– Явление второе! Леди Клара без ковбоя Дико, – объявил Коля.

…Клара вошла, бросила сумку на столик, спросила:

– Кто тут до сих пор спит?

– Я, – сказал Ашот.

– Вставай! – приказала она и охнула. – Пирожных я вчера наелась, плохи мои дела. – Клара обнажила живот, разглядывала секунду и заговорила по-деловому: – Я все узнала. Фиктивный брак, Кола, дело рискованное. Ты будешь депортирован по суду, я – в тюрьму угожу. Они проверки устраивают. Последний год особо зверствуют. Я все продумала. Надо много свидетелей иметь и все знать друг о друге. Будем знакомиться. Раздевайся, дело серьезное.

– Что за спех? У меня голова трещит. Я двинуться не могу. Места себе не найду.

– Слушай Клару, – приказал Ашот. – Она в бизнесе с государством – дока.

– Надо, Кола, все заранее подготовить, – безапелляционно сказала Клара. – У одних знаешь какой случай был. Жену спрашивают: «Есть ли у мужа родимые пятна?» Она отвечает: «Есть одно». Муж занервничал, знал, пятен у него нет. «Где?» – спрашивают. Она отвечает: «На спине, внизу». – «Снимите штаны, мистер», – просят в комиссии. Муж поник, знаки ей всякие делает, но штаны спустил. «Повернитесь спиной!» Повернулся. У него родимое пятно снизу под поясницей, на жопке, в ложбинке. Он его никогда не видел, прожил сорок лет, – закончила Клара со смехом.

– Ты прямо вихрь какой-то! – сказал Коля, начавший оживать. – Осмотр такой дамы, как ты, – вещь увлекательная. Процесс надо растянуть, атмосфера нужна…

– Ты что? – Клара вытаращила глаза. – Ты вообразил, что я отдамся тебе? Держи карман шире. Иди сюда, вставай или ложись. Будем друг друга осматривать. Я не по этому делу. Скажи, Ашот!

– Так, новобрачные! – Ашот, хмыкая, поднялся с кровати, приглашая Колю на освобождающееся место. – Вам пришло время побыть вдвоем. Я – за едой. Тебе взять что-нибудь? – спросил он Колю.

– Возьми пива. И для дамы… Что вы любите, леди Клара?

– Я вообще не пью ничего! Что ты!

Ситуация начала Колю развлекать. Он упал на кровать и откатился в дальний угол. Там он замер, не шевелился, как паук, завидевший муху.

– Зачем ты туда забился? Ах, боже мой, у меня сегодня так мало времени! Дай я тебе помогу! Вылезай оттуда!

– Клара!

– Что, Клара?

– Давай отложим. Я сейчас не запомню ничего, – картинно взмолился Коля. – Посиди или полежи рядом.

– Тебе не надо ничего запоминать. Я тебе написала все. – Она вытащила из сумки розовый конверт. – Вот, на досуге выучишь. А мне надо быть готовой заранее. – Клара засунула конверт в Колину сумку, надела очки.

– А лупы у тебя нет?

Она усмехнулась и полезла к нему по кровати, стала расстегивать на нем рубашку.

– Считаешь, что тебя в лупу надо рассматривать?

– Может быть, кое-что, – сказал Коля, разглядывая потолок.

– Ну, ну, не скромничай!

Она повалила его на бок, принялась изучать спину. На Колю напала щекотка, он прижал локти.

– Чего ты вздрагиваешь, как юноша, не знающий женской ласки? Перевернись на спину! – скомандовала она. – Пусти-ка…

Коля перевалился.

– Ого! – воскликнула она. – У тебя подруга-то есть? Могу познакомить. У нас администратор в доме – баба во! И одинокая. Мы ее Мадам величаем.

– Не надо мне никакой мадам. Какую-то ерунду ты придумала! – вздохнул Коля.

– Ничего не ерунду! – ответила Клара и вдруг громко ойкнула с искренним испугом. – Прекрати немедленно! – закричала она, собрав к переносице брови. – Я предупредила, я не по этому делу!

– Как я прекращу? Ты по всему телу шуршишь. За бедро ухватила.

Клара посмотрела на руку, изменилась в лице и отпрянула.

Дверь скрипнула. Мелькнуло лицо Ашота.

– Оп-па! – вскрикнул он и захлопнул дверь.

– Ашот! – громко позвал Коля, надевая рубашку и заправляя ее штаны. – Войди!

Клара прикрыла глаза и отвернулась. Потом поспешно спустилась с кровати и засобиралась.

– Куда ты?

– Спешу, говорила. – Она вывалила из сумки прямо на Колю кучу белья. – Мои вещи. Развесь по вешалкам, лифчики брось в ящик, зубную щетку и бигуди – в ванную. Сообразишь. На листке все мои «особенности». Составь свой список на всякий случай.

Ашот вошел с охапкой пакетов, увидел Колю, заваленного женскими причиндалами.

– Вай! Замечательный натюрморт с портретом героя! Клара, у тебя нет фотоаппарата?

– Я, мальчики, очень опаздываю! – озабоченно сообщила женщина.

Ни на кого не глядя, она забросила через плечо сумку и застучала каблуками к двери.

– Подожди, меня подбросишь, – засуетился Ашот, выхватил из пакета большой гамбургер, бутылку пива и кинулся за ней.

Коля остался сидеть один среди кучи женского белья. Он стряхнул с плеча кружевные трусики и потянулся к бутылке с пивом.

Июльский праздник, День независимости США. Речь президента слушал пустой холл мотеля. Жизнь вокруг замерла.

Коля вышел из кафетерия и направился к бюро администратора.

Женщина в униформе покачала головой:

– Звонков не было.

Коля бросил взгляд на телеэкран и пошел к себе. За несколько шагов до двери он услышал, что в его номере трезвонит телефон. Коля завозился с ключом и, вбежав, схватил трубку.

– Куда ты пропал? – спросил Ашот.

– Она не появляется, – сказал Костя мрачно. – Может, передумала?

– Она твоего звонка ждет.

– Куда я ей позвоню! Мы же договаривались, ты – свидетель. У меня – ни телефона, ни адреса.

– Телефон у тебя на ее записке. Она оставила, говорит.

– На розовой, что ли?

– Не знаю, на каком цвете вы переписываетесь, – хихикнул Ашот. – Там – адрес и телефон. По-моему, она натурально замуж за тебя собралась. Загипнотизировал девушку! Давай, действуй! Не теряй времени, звони, а лучше – поезжай.

Коля отыскал в сумке конверт. Вынул сложенный розовый листок. Листок оказался Клариным персональным почтовым бланком. На нем крупным детским почерком стояло заглавие: «Мои особенности. Перечень». Перечень начинался с упрека: «Почему ты исчез из гостиницы в Таллине? Я ждала два дня». Дальше следовало письмо.

«Дорогой Коля! Я не успела рассказать тебе о себе в Таллине. В тот день я впервые отдалась мужчине. Мне не надо было принимать участие в вашей вечеринке. Соревнования закончились, и я согласилась. Зачем всё было потом! Психиатр после объяснял мне. Есть такие моногамные типы, которые должны быть очень осторожны, выбирая себе половину. Они могут попасть в трагедию и плохо кончить. Когда я выпила шампанское, началось невероятное. Ты тащил меня в номер, я не шла по земле. Я летела по воздуху в зеленом облаке и запахе невероятных духов. Я помню мало. Духи, родинка на твоем плече и шрам на твоей руке. Зачем ты показывал его, я не помню. Утром я не нашла тебя. Нашла ощущение, что ты – единственный, предназначенный мне судьбой. Я храню тебя в сердце».

Ниже следовал собственно перечень:

«1. Над верхним ухом у меня родинка. Ее не видно, ты увидел ее, откинув волосы, и поцеловал. (Сейчас вспомнила).

2. Есть, возможно, что-то еще. Не важно. Я не боюсь никакой проверки. Специально устраивала дурацкий осмотр, чтоб окончательно тебя вспомнить. Если я оставляю письмо, знай, я убедилась, от судьбы не уйти. Мы снова вместе».

Дочитав послание, он обалдел. Какой-то Коля, который, видимо, похож на него, имеет родинку на лопатке, шрамик на руке, душится «Данхиллом», живет где-то на свете, забыл про Клару и знать не знает, что другой Коля принял эстафету Клариной любви.

Он набрал напечатанный на бланке номер телефона. Трубку подняли, но никто не ответил.

– Алло!

Трубку положили.

Коля снова набрал номер. Снова сказал:

– Алло!

Снова, услышав его голос, положили трубку.

Он позвонил Ашоту:

– Извини, Ашот, она не сумасшедшая, случаем?

– Почему ты спрашиваешь? – удивился тот.

– Она меня за бывшего любовника приняла. Думаю, ей наркотик какой-то подмешали где-то в Таллине.

– Ох, дорогой! Нормальная она. Фантазирует немного. Тебе – главное, дело сделать. Подыграй женщине. Потом разберешься. Не зарежет она тебя. Как приняла за кого-то, так и разберется.

Ашот похихикал и отключился.

Коля задрал рукав, нашел маленький шрамик, которого ранее не замечал. Тут он вспомнил Таллин. Были соревнования. Была девушка, занимающаяся художественной гимнастикой, она выступала с лентой. Была вечеринка по окончании. Был большой загул… Не вспоминались подробности.

Коля посидел в задумчивости, встал, спустился на улицу, сел в машину и поехал по адресу на розовом бланке.

Лучшие, по словам Ашота, бесплатные квартиры находились в высотном мрачноватом доме-блоке из бурого кирпича. Доме, в котором проживала полюбившая его, оказывается, особа. Единственный угловой подъезд освещался изнутри. Пропустив перед собой старушку в коляске, которую везла служанка, Коля вошел и оказался перед лицом «Мадам», мулатки в спелом возрасте. Она продемонстрировала Коле три типа улыбки.

– Могу вам чем-нибудь помочь? – спросила мулатка с дежурной улыбкой.

– Мне в квартиру девять «эф».

Услышав номер, улыбка женщины осветилась интимным интересом.

– Вы…

– Николай.

Улыбка дополнилась участливым энтузиазмом, давая понять, что он здесь – фигура известная и желанная. Мулатка поднялась, вышла из-за стола и проводила Колю в коридор.

– Второй лифтовый блок, пожалуйста. Девятый этаж. Там – вторая дверь. Не спутайте. Вас ждут. Что же вы так долго?..

Мадам не договорила. Коля поблагодарил и направился к лифту. Дверь с буквой «f» была приоткрыта в полутемное помещение.

– Можно? – спросил Коля.

Никто не ответил. Он перешагнул порог.

Сзади на него обрушилось теплое, душистое и живое. Тяжестью повисло на шее.

– Не говори ничего. Я ни о чем спрашивать не буду, – услышал он горячий шепот. – Молчи и иди!

С Кларой на загривке Коля прошел вперед. Социальная квартира – мечта любой одинокой личности. У входа, на возвышении, – кухонька-бар со стойкой и столом, далее гостиная с выходом на балкон. Широкая раздвижная дверь вела в светлую спальню с дверкой в ванную. В гостиной был накрыт стол, щедро сервированный грузинским великолепием.

– Вспомнил? – спросила сияющая Клара и соскочила на пол.

Она была в длинном красном халате с разрезами по бокам до пояса, копна вороных с отливом волос разбросана по плечам. Девушка, выступавшая с лентой, в Колиных мыслях никак с таким образом не корреспондировалась.

– Вспомнил, – бодро соврал Коля, всматриваясь в Кларино лицо.

– Я – сейчас! – Она метнулась в кухоньку.

Коля прошел к распахнутой двери балкона. В тишине, в синей дали, блестела стрела Вашингтонского обелиска, отсвечивал купол Ассамблеи, и среди зелени где-то притих Белый дом. Праздник закончился, парад отшумел, оркестры отгремели, речи отговорили. Везде воцарилась тишина. От ежедневного потока машин не осталось и следа. Освободившееся шоссейное полотно удивлялось собственной легкости и доступности для большой скорости. Редкие авто летели со свистом. Полиция демонстрировала благородное понимание и не набрасывалась на нарушителей на хайвее. На ближайшей улице, где прошли общественные мероприятия, валялись кучи пластиковых пакетов и сдувшихся воздушных шариков, куски бумажных украшений и флажков. Никто пока убирать мусор не собирался.

Клара зажгла свечи.

– Хозяйничай! – указала она на стол. – Открой «Киндзмараули». За ним черт-те куда приходится ездить. Я сегодня выпью. Составил список своих примет? Будем сверять.

Коля оценил ее «раздевающим» взглядом и сказал, ожидая увидеть приятное его существу женское смущение:

– Ты сказала, что не по этому делу.

– Пуганулся! Не по этому, точно. Но не с тобой! Я тебя всю жизнь ждала. Ночами стонала. Наливай вино! Баранина с перцем готова.

Она добежала до плиты, открыла духовку, и комнату заполнил запах шпигованной запеченной баранины.

Отяжелев от обильной еды, Коля отвлекся на телевизор и через некоторое время обнаружил, что сидит за столом один. Он поднялся и увидел ее на кровати. Клара лежала, отвернувшись к стене. Коля подошел, сел рядом и так закачался на матрасе – глаза забегали по сторонам.

– Что за черт?!

– Матрас с водой. Не видел никогда? – сказала она тихо, не оборачиваясь.

– Слышал, но не пробовал, – ответил он игриво и услышал ее всхлип.

– Ты что?

– Чувствую, ты не вспомнил меня! – произнесла она с обидой, но вышло вполне кокетливо.

Напившийся и наевшийся Коля перестал далее мучиться сомнениями и разбираться в прошлом. Он ощутил былую прыть любителя поживиться обстоятельствами, «безвозмездно» плывущими в руки. Он наклонился над Кларой, откинул волосы над ее ухом.

– Как не вспомнил! – фальшиво возмутился он. – Где тут родинка? О! Нет родинки!

– Как – нет?! – обернулась Клара испуганно. – Вчера была.

– Вчера была, а сегодня сплыла. Давай на другой стороне посмотрим. – Он повернул ее голову к себе, поднял волосы. – Вот! Она у тебя переносная.

– Что ты выдумываешь?

Она рванулась было к зеркалу. Коля удержал ее за талию и вернул в объятия.

– Потом выясним!

Шутка дошла. Клара обхватила Колю за шею и принялась поспешно целовать.

– Всю жизнь тебя ждала, – повторила она. – Теперь нэ отпущу!

Покачиваясь «на волнах» матраса, Коля прикрыл глаза, пытаясь настроить себя на романтическую волну. Не получалось. Желудок работал на полную мощность, забирая все силы у томного мозга.

Клара приподнялась, взглянула на Колю и положила руку на его бедро с внутренней стороны. Его как током прошило. Все в организме зашевелилось и всколыхнулось теплой энергией.

– Что ты сделала?

– Вот она, основная примета! – сказала довольная Клара. – Я ее случайно в Таллине обнаружила. Ты расплакался тогда. Я никогда мужских слез не видела. Испугалась. Думала, я что-то по неопытности натворила. Не помнишь?

За окном блеснули вспышки фейерверка и загремели раскаты артиллерийского орудия. День независимости завершался.

– Иди сюда! – скомандовала она.

Коля неуклюже зашевелился, балансируя на матрасе, стягивая одежду. Она распахнула халат, вылезла из рукавов и накрыла Колино лицо упругой грудью. Клара оказалась безответно словоохотливой. Шепотом приказывала, требовала что-то не всегда понятное, обижалась на Колину неуклюжесть, настаивала, чтобы он не шевелился и не торопился.

– Я – готова! – вдруг прошептала она.

Клара вцепилась в его плечо, отпрянула, вернулась назад, ударилась скулой о его висок и вскрикнула так, что у Коли в ухе долго держалось эхо.

– Держи, держи меня, нэ выпускай! – И она с невероятной силой стала вырываться, отталкиваясь от его груди и лица.

Коля взмок от борьбы на нетвердой поверхности, в кульминационный момент сцепил на ее спине руки в замок.

– Хочу, чтоб руками держал! – Клара размякла и нежно поцеловала Колю несколько раз в губы. – Никому нэ отдам! – Затихла.

Коля заснул под Кларой.

…Когда проснулся, то вновь ощутил себя под ее телом. Клара тихо дышала ему в плечо и смотрела на него.

– Эй! – бодро сказал Коля. – Проснулась?

– Давно жду, – прошептала она.

Коля потянулся, разминая застывшие мышцы, и обнаружил Кларину руку на своем бедре. Она пошевелила рукой, и глаза ее увлажнились. Коля понял – разговаривать сейчас бесполезно. Клара была «готова».

Постельные утехи растянулись на сутки и чередовались с обильной едой, звоном рубиновых бокалов, тостами: «Я тебя так лублу!», прыжками на Колины колени и затяжными поцелуями…

В воздухе стоял кухонный аромат. Что-то варилось. Коля осторожно приоткрыл один глаз. Клары рядом не было. Он открыл второй глаз и с облегчением вздохнул.

– Сегодня разгрузочный день для восстановления здоровья! – продекларировала Клара из кухни.

Пышущий здоровьем «персик» появился в дверном проеме в джинсовом костюме.

– Я хаши выварила, пальчики оближешь. Мгновенно станешь готовым на новые подвиги.

Коля скосил на нее не желающий подвигов взгляд и поплелся в ванную.

– Ты не должен ко мне сейчас приставать! – крикнула она вслед.

По лицу стоящего под душем Коли было понятно, что таких намерений он не имеет вовсе.

Густой, душистый с хрящиками суп возвращал Колю к жизни маленькими шажками.

– Почему не приставать? – спросил он, безответственно хорохорясь, и даже шлепнул подвернувшуюся Клару по попке.

Клара испуганно отскочила и обернулась с искренним ужасом:

– Перед выступлением нельзя, ты же – спортсмен, знать должен!

– Выступление – там же?

– Нет. Ах, я тебе не сказала! В синагоге. Пойдем с тобой вместе.

– Как?! В синагоге стриптиз устраивают? – Коля прыснул, чуть не захлебнувшись супчиком.

– Нет, что ты! Смешной какой! Сегодня клубный день, я буду петь.

– Ты еще и певица?

– Нет. Пожилые наши собираются. Они выросли на советских песнях. Ностальгия! Я знаю некоторые песенки и пою.

– Я там зачем? Песен не знаю. И желания идти никакого.

– Я без тебя не хочу, – кокетливо сказала Клара. – Говорила тебе, все всё про нас должны знать. Ты слушай меня. Что тебе Ашот сказал!? С чиновниками нужно вести себя очень осторожно.

Вздохнув, Коля ухватился за последний шанс:

– Мне надо номер оплатить, из мотеля выселят, побриться.

– О! Заедем заодно, я все заберу, – прихлопнула она «последний шанс». – Зачем две машины гонять! Теперь будешь жить тут. Наша Мадам – в курсе. Она за меня переживает. Ты ей очень понравился.

– Когда она успела сказать тебе об этом?

– Заходила вечером. Думала, не случилось ли что. Мы не выходим. Ты спал. Ужинали и тебя обсуждали.

– Как вы объясняетесь, если ты язык не выучила?