Текст книги "Вкус «лимона»"

Автор книги: Леонид Головня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

– Денег много не надо.

– Тогда рассказывай.

– В Вашингтоне попал в компанию с неким Красновым. Работает на техасском телевидении. Утверждал, что учебное телевидение – это как финансовый насос! Я не вникал. Нужны миллионные инвестиции – чего мне вникать? В Москве подумал: какие миллионы?! Продавать через газетное объявление «заработок на телевидении!». У них видеоролики и проспекты, все есть.

Коля чувствовал, что зацепил Гиви. Тот загорелся, откинулся на стуле. Идея будоражила и вдохновляла.

– Прилетев сюда, позвонил. Мистер дико заинтересовался начать дело в русском сообществе. У наших с американским образованием – проблема. Он взял у меня адрес – материал выслать.

Через неделю «предприниматели» разорвали толстый пакет и вывалили на стол содержимое. В глянцевых цветных брошюрах красовались портреты знаменитых телеведущих, программы учебных курсов и масса иной «оглушающей» информации. Кассета демонстрировала отрывки из лекций известных ученых.

– «Кит» (информационный пакет для клиента), – читал Гиви письмо, – включит радиотарелки и будет стоить подписчикам двести девяносто долларов». Мое дело! – вскричал он. – Дикторы, режиссеры, съемки. Как хорошо, что они раньше не запустили такой проект!

– Значит, есть червоточинка, – охладил его Коля. – В банках осторожничают: что-то там невыгодно! Но нам, Гиви, сейчас любое дерьмо гоже.

Гиви вернулся к письму:

– «…Компания регистрируется как корпорация МОТ – Мировая Образовательная Телесеть. Совет директоров: господа Краснов, Дуглас, Эсмеральдов…» – Он потряс листком письма. – И я! Доли у всех равные. Ничего вкладывать не надо! Продукт у них готов. Газетную рекламу мы потянем.

Опустошенная Колина душа заполнилась хлопотами. Над рекламным текстом долго не думали. Написали скромно и со вкусом: «ЗАРАБОТОК НА ТЕЛЕВИЗИОННОМ КАНАЛЕ». Энтузиазм, правда, быстро поутих и обернулся противоположностью, когда пришлось тратить последние деньги. Подписывали чеки в русско-, англо– и испаноязычные газеты. А еще нужен был офис, обязательно – на Бродвее.

– Ну вот, – сказал Гиви. – Пятнадцать тысяч разнесли добрым людям. – Он посмотрел на Колю с напряженной усмешкой. – Поезжай по газетам! Я – насчет офиса. Конечно, можно было бы в «Эмпайр билдинге» договориться. Там почему-то дешево сейчас, но комнатки маленькие.

– Решай сам, Гиви! Вперед без сомнений!

…В новенький офис засели с утра. За окном шумела деловая и праздная улица. В комнате поселилось ожидание. Просидели день, листая проспекты и гоняя видеокассету. Напряжение повисло и на второй день.

В полдень в офисе появился китаец, держа в руках коробку.

– Пиццу заказывали?

– Не заказывали пиццу! – заорал Гиви, с ненавистью глядя на разносчика. – И не вздумай звонить отсюда!

– Подожди, Гиви, – сказал Коля. – Я заказывал.

Гнев у Гиви сменился нервным смехом.

– Извини, приятель. – Он погладил бритую голову и полез в карман за деньгами.

Разлили кофе по стаканам, сели есть.

Дверь открылась без стука, вошел человек в очках на гладком круглом лице.

– Гордон, киноман, – представился он.

Гиви расплылся гостеприимной улыбкой, указал на коробку:

– Пиццу с нами отведайте.

– Спасибо. Сыт, как говорится, со счастливого детства. – Он засмеялся и заговорил так снисходительно, как будто дарил собеседникам состояние: – Я, может быть, самый бесполезный ваш клиент. У меня некоторые финансовые трудности, – заявил для начала. – Пришел с предложением учредить клуб любителей кино. Главное в таком деле – не только заработок, а единение. Я не знаю подробностей вашего дела. Без денег зачем вникать?! – Он посмотрел на Колю. Получив от него полное понимание, провозгласил: – Единение энтузиастов по общим интересам – что может быть лучше!

– Конечно, дорогой! – согласился Гиви с само собой разумеющимся утверждением.

– Чем раньше мы учредим клуб, тем лучше. Не будет конкуренции. Людям надо систематизировать знания в области искусства. Знаете ли вы, кто был первым мужем Пугачевой? – спросил Гордон с хитрецой.

– Паулс, – сказал Коля.

– Ничего подобного! – Энтузиаст почувствовал себя как рыба в воде. – Видите, даже вы, специалисты, ничего толком не знаете. Нужны разъяснения. Народ интересуется…

– Учреждаем ваш клуб, – объявил Гиви. – Приходите на презентацию.

Довольный киноман ушел.

– Теперь надо дождаться, – сказал Гиви, – когда придут учреждать общество защиты снимающихся в кино насекомых.

– Тут вот еще что, – Коля показал письмо. – Прибывают радиотарелки. В кредит оформлены.

Гиви пробежал глазами бумагу.

– Надо склад срочно арендовать! Аренду в кредит не дадут! – И без энтузиазма полез в карман.

…Сложив штабелями объемистые коробки, озабоченные компаньоны устало сидели на ящике у ворот склада, когда их взору на фоне грязной улицы-щели предстал худой белоголовый мужик с аккордеоном под мышкой.

– Склад МОТ? – спросил нерешительно.

Гиви посмотрел с удивлением.

– Как ты нашел нас тут, дед?

– На вахте сказали. Я в офис хотел подняться.

– Правильно. Я предупредил, чтоб корреспонденцию хранили.

Белоголовый оживился, расправил инструмент в руках.

– Толик, – представился он, – музыкант. Могу по нотам хоть Стравинского, хоть популярное что. – И заиграл на всю улочку «хавва нагила».

– Подожди, подожди, Толик! – Гиви нервно расхохотался.

– Вам музыканты не требуются разве? – удивился гармонист.

– Не требуются. Мы членство в телеканале продаем, чтобы люди могли себе будущее обеспечить. Вкладывают деньги, а затем получают прибыль, когда канал запустим. Практическая работа – потом.

– Много денег?

– Что – много денег?

– Вкладывать надо?

– Двести девяносто долларов, – ответил Гиви и встал попрощаться.

– Я потяну! – Белоголовый полез за пазуху и вытащил толстую пачку мятых однодолларовых банкнот, перетянутых резинкой. Принялся считать.

– Ты что, на улице настрелял, дед? – Гиви удивленно рассматривал разлохматившиеся деньги.

– Нет. Я в ресторане официально тружусь, в туалете.

Гиви понюхал деньги, сказал, улыбаясь:

– Пойдем оформлять. Коробку с радиотарелкой забери одну, совладелец канала. Приведешь кого, полтинник назад вернешь.

– Если так – Илья, басист, интересовался. – Зажав аккордеон под мышкой, он потащил коробку за Гиви по улице.

Прошло несколько бестолковых дней, прежде чем…

Перед акционерами сидела молодая дама, затянутая в розовый брючный костюм, против которого протестовало привыкшее к халату сдобное тело. Внимание она сосредоточила на Гиви, гладившем голову.

– Ева, – представилась она. – У меня компания МУМУ – Много-Уровневый Маркетинг Универсал. Реализуем продукцию десятка фирм, включая посуду «Цептер», пылесосы «Райнбоу», препараты «Гербалайф», постельную шерсть «Бауэр», косметику «Мэри Кей». Из Сан-Франциско прилетит Адам.

У Гиви возникла насмешившая его ассоциация:

– Вам надо бы компанию назвать «Сотворение мира».

Дама юмор не оценила, пробежала по Гиви серьезным взглядом.

– Адам – ас Западного побережья, – пресекла она «ассоциацию».

Гиви крутанул ввех-вниз глазами, кинул на Колю безнадежный взгляд.

– Вы акции несуществующего канала продавать догадались, – снова заговорила дама. – То, что на бирже затруднительно. Блестящая идея! Кто придумал?

– Он, – указал Гиви на компаньона.

Дама оценивающе посмотрела на Колю, подалась на стуле в его сторону и высказала предложение, которое сразу разогнало у партнеров уныние:

– Хочу эксклюзив на русское коммьюнити. Если русскоговорящие пойдут через меня, вот. – Она выложила на стол конверт с прессом денег и пачку бумаг, соединенных скрепкой. – Одиннадцать готовеньких менеджеров, кроме Адама и Зои из Флориды. С ними я сама решу.

Гиви с Колей выразили немедленное согласие.

– Не теряйте время на первичную сеть. Я посажу у вас Анечку. Сделает все, как надо. Ваши деньги при вас останутся.

Забрав пачку «акций», шеф МУМУ Ева удалилась.

– Клюнуло, Колька! Клюнуло! – заорал Гиви. – Я слышал о таких командах! Как они зарабатывают, не понимаю. Но деньги гребут, с ума сойти! Давай звони в Техас, когда партнеры приедут? И – в ресторан: у меня от твоих пицц – изжога.

Ева двигалась под музыку, затянув пышное тело в длинную с разрезами шелковую юбку и тугую, с блестками, кофточку. Бессодержательный ритм, который на дискотеках превращает девушек в трясущиеся метелки, а юношей – в потных болванчиков, обрел для Гиви в исполнении Евы магический призывный смысл.

Отмечали приезд мистера Краснова и мистера Дугласа. Ева предложила для резиденции свой дом на Манхэттен-Бич, рядом с Брайтоном. Гиви поглядывал на нее. Громадный Дуглас подтанцовывал вокруг «примадонны». Рядом с ним она казалась изящной. Толстый американец дурачился, размахивал руками. В первой весовой категории назревал романчик. Гиви это не нравилось. Он сделал попытку включиться в танец, но оказался за бортом. Ева явно предпочла Дугласа. В честь гостей команда МУМУ из семи разодетых надушенных див бальзаковского возраста напекла и нажарила блюда без учета количества потребителей. Блюда убирались со стола и менялись.

– «Мумучка» наша! – балагурил Гиви перед толстушкой, таскавшей посуду на кухню.

– «Мумучка», «мумучка». – Слово понравилось Дугласу, плотно прижимавшему к себе Еву.

Колины глаза разбежались. Бизнес определялся. Шла весна. Мир заселялся женщинами. Карие, серые, с голубизной или с зеленью взоры сверкали над оголенными плечами, полными руками, над бюстами в соблазнительных разрезах кофточек.

– Не знаешь, какая клумба по соседству цветет и пахнет. – Гиви плюхнулся в кресло рядом. – Наш бизнес теперь в маникюрных пальчиках.

– Боссы! Боссы! – бежала глазами по четырем мужчинам существо в кудряшках и в фартуке поверх золоченой юбки. – Налегайте на торт с поцелуями!

– Какие поцелуи? – открыл глаза Краснов. Выпитое и съеденное морило его после дороги на диване.

– Выбирайте какие!

Существо в фартучке смеялось. Круглый торт, вместо привычных розочек, украшали кремовые шоколадные губы.

– Готовый патент! – вскричал Дуглас. – Кто автор?

Ева млела.

– Патентовать, немедленно патентовать! – Он потянулся к торту.

– Стоп! – сказала в кудряшках и в фартучке. – В сладких поцелуях – судьба.

Гиви перестал раздевать глазами Еву, переключился на торт. Дугласу подсунули помеченный кусочек с губками. Он шумно всосал мягкую шоколадку и высунул на языке пергаментный листочек с именем. Прочитал вслух.

– Ева! О! – закричал восторженно и, раскинув руки, пошел «мазать» шоколадом избранницу.

– Выбирайте, выбирайте! Боссы!

У Краснова на языке оказались две бумажки. Бригада МУМУ озорничала. Чтоб никого не обидеть, остальным мужчинам подсунули по две кандидатки. Коля обхватил руками «свой выбор» – возбужденное существо армянского розлива, кареглазую Анечку с круглыми бедрами и осиной талией, и «душистую» от добротного парфюма Раю, в кудряшках, с крупным бюстом и золоченой юбке. Женский мир Коли обретал конкретные формы и запахи. «Душистая» Рая, чмокнув Колю, слиняла. У нее обозначился другой интерес. «Осиная талия» задержалась.

Веселый, оттирающий с лица шоколад, первичный штат МОТа расселся за чаепитие, перемежая «ахи» и смешки с вопросами «по делу».

– Спутник не только над Америкой крутится? – пытала Краснова Рая.

– Разумеется! Потому и название «мировая», планируем вещание на нескольких языках.

При общем согласии решили продвигать МОТ на восток до Киева и Харькова. Рая собиралась завтра же звонить в Одессу. Остался, правда, невыясненным вопрос: как оттуда получать взносы?

– Решим! – обнадежила Ева. – До презентации решим!

Презентацию организовали солидно, в конференц-зале отеля. Компаньоны, при красных галстуках, в темно-синих клубных пиджаках с золотыми пуговицами, восседали за столиками президиума на фоне графиков, перемежающихся с портретами телевизионных ведущих. Стояла видеокамера, записывала событие.

Краснов, при первой встрече запомнившийся вялым и анемичным, носился по сцене как ураган, молотил «фактами, цифрами и выгодами». Разношерстный народ то переговаривался, то замолкал. «ЗАРАБОТОК НА ТЕЛЕВИЗИОННОМ КАНАЛЕ», растиражированный в прессе, привлек черных и латинос, придав собранию интернациональную значимость. Клумба МУМУ группировалась вокруг Евы в брючной розовой паре.

– Вот, – указывал Краснов на фото современного здания, растянувшегося среди деревьев, – Пенсильванский университет заочного образования. Обучение по почте. Девять процентов… – Он переместился к белому экрану и щелкнул кнопочкой на пульте, выпустив на экран цифру «9» на фоне логотипа ведущей телефонной компании. – Девять процентов штата телефонной компании Эй-Ти-энд-Ти укомплектовано выпускниками с заочным образованием. Двенадцать процентов – в продуктовых универмагах «Уол-Март», столько же в «Макдоналдсе»… Десятки тысяч специалистов… Не выходя из дома… – Он перещелкнул несколько картинок с цифрами. – Это только бизнес-менеджеры. Я не говорю о дизайнерах! Бухгалтерах! Компьютерных спецах! – Краснов погасил экран и оглядел скопление наивного народа: – Сколько минимально стоит образование менеджера?

– Десять тысяч… пятнадцать… двадцать… – раздались ответы.

– Международная Образовательная Телесеть, – он почти станцевал название, – предлагает получить образование всего… за двести девяносто долларов!

В зале обнаружился ребенок. Малыш на коленях, увидев, как толстый дядя в президиуме привстал и сделал пару символичных хлопков в поддержку выступающего, захлопал в ладоши и завизжал.

Краснов оценил визг лучезарной улыбкой и тут же закричал, вопрошая:

– Какое есть преимущество у члена МОТа? Чего нет у других, а? Кто посмотрел брошюрку?

– Возможность заработка! – выкрикнула из зала Ева.

– Правильно! Учась, студент зарабатывает. Или просто, не учась, зарабатывает. Подписал на канал шесть человек, вернул вложенные деньги, подписал еще, получил чистыми. – Нарисовав картинку счастливой жизни «мотовца», Краснов замолк, прошел по сцене, сосредоточившись на «размышлениях» и поигрывая пультом. – Два-три месяца чистой работы… и можешь стряхнуть ручки, – заключил он и показал, как стряхиваются ручки, одна о другую.

На экране замелькали кадры курортов, отелей, лица бездельников и беспечных пенсионеров.

Из зала пошли записки, укладывались на бортик сцены. Краснов нагнулся.

– И мою, и мою! – послышался детский крик.

Мальчик, под одобрение довольного отца, тянул со второго ряда сложенный вчетверо листок. Листок передали. Краснов развернул его и просиял. Он поднял в руке конфетку. Зал зашелся хохотом.

– Самый ценный наш вкладчик! – вдохновенно сиял Краснов, наслаждаясь единением зала.

– Конфетка полетит в эфире над всем миром! – В президиуме возник Дуглас, хлопая малышу.

Тут шум у входа привлек всеобщее внимание. В дверях появился киноман Гордон с группой старушек и стариков. Компания рассаживалась на свободные места. Гордон принадлежал к породе людей, которые, как кошка на сцене, концентрируют интерес зрителей на себе нелогичными поступками и непонятной озабоченностью. Оглядев присутствующих, он заулыбался и остановил взгляд на Дугласе, самой солидной фигуре среди «президиума», и представился:

– Гордон, киноман. – Дуглас ответил приветствием, чем побудил Гордона продолжить: – Я представляю клуб любителей кино вашего канала.

Среди собравшихся прошло шевеление. Гиви тут же попытался отвлечь от «киномана» внимание аудитории – включил видеомагнитофон, призывая посмотреть, что ждет простых акционеров с точки зрения заработка.

Но Гордон не успокоился и вновь сконцентрировал все взгляды на себе:

– А что? Возможно ведь по вечерам смотреть фильмы в офисе? Вполне возможно.

Люди входили и уходили. Гиви занервничал, чесал бритый затылок.

– Откуда он взялся?!

– Ты сам его пригласил, – ответил Коля.

– Энтузиазм то, что надо. Поставим телевизор в офисе, – тихо сказал членам президиума Краснов. Глянув на Дугласа, крикнул в зал: – В эфире мы планируем дискуссии! Никто, я думаю, не будет против, если мистера Гордона мы изберем президентом клуба.

В глазах Гордона обозначился ужас. Он неловко потащил со стула толстую сумку, выронил из нее на пол кучу бумаг, смятых записок и стопку библиотечных карточек. Присел, исчезнув из видимости, и принялся шуровать под стульями, продолжая тем не менее занимать внимание аудитории. Красный от прилива в голову крови, он наконец поднялся.

– На президента мы должны пригласить известного режиссера или актера, – сказал, отдуваясь. – Можно позвонить Спилбергу или Вуди Аллену. Аллен в Нью-Йорке живет. Кто берется дозвониться?

Вуди Аллену никто звонить не вызвался. Единогласно проголосовали за Гордона.

Офис заполонили коробки с тарелками антенн, потеснив делопроизводство. За столом освоилась Анечка, оформляя клиентов и приучая их к «профессиональной» терминологии.

– Матвей, вам, как подписанту, выгоднее оформить «киты» не на себя, а на жену или дочку, – объясняла она пожилому отцу семейства. – Нет смысла все – на одного подписанта.

– Они не хотят.

– Не важно. Вы можете оформлять на подписанта… хоть любовницу.

– Нет у меня подписанта-любовницы. – Матвей собрался обидеться.

– Ой, я так, к примеру, сказала.

Вечер. Солнце переселилось на крыши небоскребов. На улицы спустились сумерки. У офисного здания мигал аварийными огнями Гивин «Конкорд». Капот был открыт, хозяин возился в моторе. Увидев Колю, спросил:

– Где весь день присутствуешь?

– На складе. «Финансовый насос» заработал. Три вена (автофургона) оформил. Два в Нью-Джерси, один в Коннектикут.

– Почему мрачный?

– Не мрачный я. Мысли одолевают. Плох что-то стал, все в прошлое возвращаюсь, – сказал Коля с раздражением. – А ты что тут?

– Гостей провожаю. Адам прилетел из Сан-Франциско с приятелем. Солидные мальчики. На юристов учатся. Отошли в магазин. Они с аэропорта на аэропорт.

В белых пиджаках и туфлях на высоких каблуках появились двое тридцатилетних мужчин с пакетами «Гэп».

– Член совета директоров Эсмеральдов, – Гиви кивнул в Колину сторону.

– Какая у вас красивая фамилия! Эсмеральдов! Семья не из артистической среды? – спросил один из «гостей», что повыше, расплываясь в улыбке, и качнулся назад, как будто хотел представить Колю на сцене, и протянул руку. – Адам.

– Циркачи были, – соврал Коля, чтобы отделаться.

Гиви захлопнул капот, сел за руль. Гости расположились в машине.

Анечка в офисе смотрела видеозапись. На экране Краснов подлетел к диаграмме, содержащей паутину прямоугольников, поднимающихся по лестнице к внушительным суммам долларов.

«– Больше, больше!» – неистово кричал он.

– В жизни такой дебил, – сказал Коля. – Смотри, как преображается!

– Ты не понял, кто он? – спросила Анечка.

– Кто?

– Профессионал по «подъему денег». Ева за него ухватилась – подучиться потрошить население. Видел по тринадцатому каналу денежный марафон?

– Я с таких марафонов переключаюсь сразу.

– Такие, как Краснов, по двенадцать часов, по суткам даже, адский темп выдерживают. Психологи работают над их «спектаклями». В жизни, наверно, он отдыхает, вот и дебильствует.

На столе стояла бутылка коньяка с голубой ленточкой. Рядом – шоколадная плитка.

– Что за бутылка? – спросил Коля.

– Аванс вам от поклонников, с перспективой! – многозначительно хихикнув, ответила Анечка. – Читай бумажку, прижатую дном.

Коля поднял бутылку, увидел на листке слова: «Привет из Сан-Франциско! Адам».

– Ты думаешь?.. – спросил.

– Чего думать! Невооруженным глазом видно.

Коля усмехнулся.

– Не уважаю такие дела. Зато я про женщин все знаю, – хвастанул он.

Не к месту вспомнились духи Раи, вкус шоколада, ощущения руки на «осиной талии». Он откупорил бутылку, поискал глазами тару.

– Выпьем немного. Я сегодня три вена отправил. Устал.

– Выпьем, – охотно согласилась она, стрельнув карими глазами. – У меня бестолковых клиентов прошел десяток.

Она «успокоила» Краснова, выключив видик, нашла стаканчики, села к Коле за стол. Разлили, выпили по «глоточку».

– Поцелуй твой забыть не могу, – сказал он откровенно. – Все облизываюсь. Намажь губы шоколадом. Давай повторим!

Анечке понравилось. Она отломила шоколадку, помазала губы, собрала бантиком и протянула к нему. Коля встал, нагнулся к губам, приник, притянул «осиную талию» через стол к себе и дал волю рукам.

Солнце с крыш небоскребов ушло на покой, улицы осветились фонарями и надписями магазинов. Они целовались, освещенные беспорядочным светом из окна. Выпивали по «глоточку». Съели шоколадку. Дальше у Коли дело не продвигалось. Он перетащил девушку в кресло, распотрошил кофточку, ласкал, тянулся губами к округлостям. Анечка сопротивлялась, но позволяла кое-что, охала и пошептывала.

Он попытался разобраться с джинсами, не разобрался. В кресле тяжелые бедра прилипли к спинке и подлокотнику. Коля осмотрелся. Офис оказался «непродуманным» комплексом. Лежачие места отсутствовали. Затоптанный линолеум пола не вдохновил.

Зазвенел телефон, нарушая романтику. С общего согласия решили «не подходить». Коля поднял подругу на руки и потащил на стол к стеллажу, посадил на край.

– Остановись, Коль, – неубедительно попросила она, обхватила ногами его тело «в замок», продолжая прижиматься, гладить руками и целовать в губы.

Телефон не умолкал.

– Наверняка – наши, – прошептала Анечка. – Они знают, что я здесь.

Коля не остывал, разбирался с джинсами.

– Ань, Анечка, Анек, мумучка, – мурлыкал он, целуя куда попало.

Она вернулась к его губам, со страстью прихватила своими, побежала ладонью под его распахнутой рубашкой, застонала желанием. Рука коснулась Колиного самого «главного».

Тут Анечка непредсказуемо взвизгнула, оттолкнула Колю и начала рваться из объятий с невероятной силой. Пытаясь задержать девушку, он задел стойку плечом. На голову посыпались со стеллажа сувенирные авторучки. Коля отвлекся.

Анечка воспользовалась моментом, толкнулась вперед всем телом, отлетела к стеллажу, с силой врезалась в него плечом. Стойка сорвалась с винта. Вся махина открытых полок накренилась, обсыпая Колю и пространство вокруг сотенными тиражами разноразмерных флайесов, рекламных проспектов, брошюр, папок, книг, видеокассет, МОТ-брелков и флажков. Последним аккордом прозвучал звук разбитого кувшина – декоративная ваза с сухими цветами грохнулась на стол, разлетаясь кусочками.

Растрепанная Анечка с безумными глазами схватила сумку и шмыгнула в дверь. Каблуки звонко замолотили по мрамору пола и стихли.

Телефон смолк. Коля огляделся в тишине, зажег свет, прошел по комнате. Офис напоминал картину обыска. Завершал композицию единственный Колин трофей – черный Аничкин лифчик вмялся в кресло.

Он взял ополовиненную бутылку, допил из горла и закачался. Весь день ничего не ел, был голодный.

Утром Гиви вошел в офис и застыл в изумлении. На подоконнике – пустая бутылка. На полу – в полном беспорядке вся рекламная продукция МОТа. Коля в рубашке раскинулся на большом столе, голова на папках.

Гиви двинулся вперед, подошел к спящему на цыпочках. В глазах загорелся азартный огонек. Поглаживая голову, Гиви осмотрелся, ища что-нибудь пригодное для шутки. Ничего подходящего не приметил. Направился к малому столу с креслом, поискал, тоже ничего. Выдвинул ящик, увидел черный бюстгальтер. Аккуратно сложил его и погрузил в карман Колиного пиджака, висящего на кресле. На глаза попался стаканчик с коньяком на донышке. Гиви взял стаканчик, вылил содержимое на стол между раскинутых Колиных ног и приготовился к спектаклю.

– Так! – крикнул он громко, размахивая руками в сторону двери. – Господин врач, сюда, пожалуйста, проходите. Больной готов к операции, на столе дожидается.

Коля открыл глаза, сел, испуганно посмотрел на Гиви, на пустой проем входной двери, понял, что к чему, потянулся. Гиви посмеялся, потом сделал вид, что посерьезнел.

– Ты, Коль, раз устроился на столе, то был бы поаккуратней. Туалет рядом, чего ты опростоволосился? – Он показал глазами на лужицу коньяка, предвкушая удовольствие.

Коля недоуменно схватился за сухие штаны и через минуту заулыбался.

– Из армии прикол вывез? – спросил беззлобно. – С тобой не соскучишься! Тут, едрена вошь, драма целая, а он с шутками!

– Какая драма! Чего вас на стеллаж понесло?

– Ее убить мало, не то что стеллажом накрыть!

В дверях стояла Анечка. Приехала как ни в чем не бывало. Салатный костюм в талию и шаром по бедрам. Волосы уложены, косметика увеличила глаза. Вся из себя свежая и активная.

– Кого тут убивают? – На Колю не взглянув, пронеслась мимо, обдав воздухом. – Ой, Гиви! – залепетала. – Вчера стеллаж неожиданно свалился с грохотом. У меня чуть сердце не выпрыгнуло. – Крикнула в коридор: – Идите, идите сюда, мальчики!

Появилось четыре «мальчика». Высокий белоголовый музыкант Толик, громоздкий басист Илья, двое американцев-техников в шапках с патронташами для инструментов.

– Вот, – указала она техникам на стеллаж, и – к музыкантам: – Подписанты, за стол, пожалуйста.

Техники загремели стеллажом. Гиви взял из стола блокнот, кивнул Коле:

– Могу подвезти.

Коля поднял пиджак.

– Можно личное объявление вешать? – громко спросил басист.

– Можно. Хоть на столбу, хоть в газете, – ответил Гиви и, посмотрев на озабоченное лицо Толика, добавил: – Хоть в туалете.

– Что ж вы раньше не сказали?! – возмутился Толик. – Так, Илья, ты будешь вступать в канал или нет? – строго спросил друга.

– Буду, сказал тебе! Видишь, ждем пока.

Был солнечный день. Компаньоны шли по многолюдной улице к автостоянке.

– Я тебе ключ не отдавал от машины? – лукаво спросил Гиви.

– Нет, зачем он мне!

Коля полез в карман, вытащил бюстгальтер, улыбнулся.

– Сука ты! Ладно, поправил настроение, спасибо.

– Тебе сувенир. Я хронику смотрел, прослезился аж. Американцев на войну провожали. Женщины лифчики бросали прямо в группы новобранцев. Картина, тебе скажу!

За столиком уличного кафе Коля заметил Едлина, уткнувшегося в газету.

– Давай перейдем на другую сторону, – сказал он. – Впереди парень, который морочит мне голову какой-то инвестицией. У меня не то настроение.

– Перейдем.

Радиотарелки улетали, как пирожки в обеденный перерыв. Склад опустел. Бритый негр уложил последнюю партию в вен.

Пожилой подписант Матвей ходил за Гиви:

– Когда начнется вещание?

– Матвей, – не выдержал Гиви, – ты окупил вложения и заработал. – Падажди, дарагой!

– Я продолжаю подписывать людей. Они интересуются, – обижался Матвей.

– Тогда звони в Техас, у тебя есть телефон.

– Я не понимаю по-английски.

– Попроси дочку.

– Она не хочет.

Над небоскребами гремел гром и пролился обильный ливень. В офисе, в углу у стола, копошился расстроенный Гордон. Он собирал бумаги, укладывал в сумку видеокассеты.

– Где я буду народ собирать? Все напрасно…

– Ничего не напрасно! Клуб – хорошее дело. Дождемся запуска, – вяло успокаивал Краснов.

Четверо членов совета директоров, одетые непривычно для будней в костюмы с галстуками, терпеливо ждали.

– Я понимаю, – буркнул Гордон. И, сгорбившись, ушел.

– Кто там, ближе к двери, заприте ее на ключ, – сказал Дуглас. Финансовый директор сбросил имидж веселого толстяка. На лице собрались складки, провалив серые глаза глубоко в тени. – Совещание конфиденциальное. – Он открыл сейф, выложил на стол в клейких бумажках десятки пачек долларов. Пошуровал ногой под столом, выпихнул большой коричневый баул. Из него достал четыре кожаных кейса. Пощелкав замками, Дуглас открыл чемоданчики. Три были с деньгами, один – пустой. Поколдовав над пачками и наполнив четвертый кейс банкнотами, он прикрыл крышки и толчком направил кейсы к сидящим. – Цифры наберите, прежде чем закрывать. Нью-йоркский урожай в долях. – Дуглас вынул из сейфа конверт и картонную коробку. Протянул Гиви конверт. – Тысячу отдадите Гордону, как премию.

– Надо было сразу отдать, – сказал Гиви. – Жалко на него смотреть.

Дуглас посмотрел на Гиви из-под бровей:

– Выдашь как заработанные. Без всяких благодарностей и сантиментов, которые нищий человек не поймет. Только переоценит себя, – преподал Дуглас урок «бизнеса».

– Нам стоило его с собой взять, – сказал Краснов. – Клуб киноманов как мед тянет народ.

– Что он в незнакомом городе сделает?! Но вообще идея хорошая. Задача для тебя с Зоей выловить там подходящую кандидатуру. – Дуглас посмотрел на Колю с Гиви, и ирония пробежала в его глазах. – Вы, господа, временно воспользуйтесь советом мистера Краснова: стряхните ручки, как он показывает на сцене, и позагорайте… Где? – Он обернулся к Краснову.

Вальяжно развалившийся Краснов улыбнулся, но не ответил на вопрос.

Дуглас раскрыл коробку и вытащил два пистолета. Один отдал Краснову, другой засунул во внутренний карман.

– Вам надо разрешение на оружие иметь, коли крупные суммы носите. – Он посмотрел на нью-йоркских компаньонов.

Краснов, укладывая оружие в карман, обнаружил там конфету. Скривившись в улыбке, бросил конфету на середину стола.

Дуглас взял ее.

– Не бросайся деньгами. Не тебе говорить, сколько заплатит фирма… – Он посмотрел на конфету, не нашел названия. – Сколько кто-нибудь заплатит за ежедневную минутку в логотипе канала.

– Уверен, ты сохранишь. Я могу съесть случайно.

– Эпизод засняли на видео? – Дуглас посмотрел на Гиви, убирая конфету в кейс с деньгами.

– Естественно, сохраню.

Звякнул телефон. Дуглас поднял трубку, послушал.

– О’кей! – сказал он и поднялся. – Первый этап завершился. Шефы покидают штаб-квартиру. Встретимся во Флориде, джентльмены.

Четверо разнокалиберных мужчин с кожаными кейсами заперли офис, прошагали по длинному коридору, вошли в лифт. У подъезда они погрузились в лимузин. Тот покатил по освеженному дождем Манхэттену.

Белый «Мерседес», погасив аварийные огни, двинулся за лимузином. Тот остановился у банка, выпустив Колю и Гиви, подождал, когда они скроются в дверях, и покатил дальше.

«Мерседес» тоже остановился, но за лимузином не поехал. Сидящий за рулем Едлин подумал минуту, тронул автомобиль и, нарушив правила дорожного движения, скрылся в переулке.

Довольный Коля сидел за рулем «Шевроле».

– Сбылась мечта Ивана. Иван стал шофером! – продекламировал Гиви, сидящий рядом. – Из совфильма запомнил. Почему ты «японца» не взял? За три тысячи можно подобрать трехгодку. Экономичнее и с парковкой легче.

– Давно мечтал о корыте. В американских машинах есть к тебе уважение. О! – откинул он руку вдоль сиденья, достав до Гивиного ближнего плеча.

Гиви обернулся назад, осмотрел машину.

– Как с Анечкой взаимопонимание?

– Никак не доберусь до этой бабы. Дома у нее ребенок подрос до смышленого возраста. У меня она не остается, соседи мешают. В офисе шарахается о стены.

– На следующей неделе тебе придется лететь в Майами за наличкой. Я не хочу туда появляться.

– Нет вопросов.

Гиви примолк.

– Да, – подвел он итог своим мыслям. – Я – мимо Евы. Упустил женщину.

– Считай, жертву принес, – улыбаясь, сказал Коля. – Зато вклад в общее дело сделал. Дуглас-то как задвигался! – Он запел, ерничая: – Зачем Герасим утопил свою Муму? Она верна была ему…