Текст книги "Вкус «лимона»"

Автор книги: Леонид Головня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

– Понимаем друг друга. Она в молодости в стриптизе выступала. Танцует – закачаешься! Я у нее много переняла. Она тебя хорошо разглядела и одобрила.

Перед Колей мелькнул эпизод, который ночью он принял за сон. Во хмелю он лежал, раскинувшись на кровати. Мулатка наклонилась над ним и покрыла простынкой. Он тогда вздрогнул под прохладной тканью, прогоняя не к месту возникшее наваждение. Коля представил нарисовавшуюся картину и недовольно заворочался на стуле.

Заполдень они погрузились в приземистый «Додж» с затемненными стеклами. Клара рванулась с места и понеслась по узкой выездной дорожке между столбиков с такой скоростью, что Коля физически ощутил каждый столбик на своем боку.

– Уф! – выдохнул он, когда «Додж» выехал на улицу. – Дай я поведу!

– Нэт, что ты! Нэ поспешим, опоздаем. Коля, не волнуйся! Четыре года вожу, и ни одной царапинки. Я – способная.

…Синагога Колю порядком удивила. Не таким он представлял себе храм – ни образов, ни священников. При входе в длинное помещение, у стола, одетый под ковбоя писатель торговал собственной литературной продукцией. В глубине находилось маленькое возвышение, сценка. На ней – президиум. Перед сценкой, на расставленных рядами стульях, сидел разношерстный, в основном пожилой, русскоговорящий народ. Вокруг народа и меж стульев носилась молодая девица в кудряшках и собирала подписи на листке, прижатом зажимом к дощечке.

Седоголовый музыкант заиграл на пианино, народ примолк. Клара, вся из себя такая скромненькая, в сереньком платьице и кофточке с воротником под подбородок, запела песню Новеллы Матвеевой «Эти дома без крыш…» Лирический текст Матвеевой приобретал в Кларином исполнении с грузинским акцентом совершенно не предполагаемый подтекст. Сексуальная натура убивала слюнявую комсомольскую романтику и наполняла слова двусмыслицей. Особенно удался конец куплета «…палка-мешалка в нэй». Это особенно рассмешило Колю. По блестящим глазкам мужчин в публике он заметил «родственные души».

Клара тем временем пела про любовь. Со словами:

– Я лублу-у тебя так, что нэ смо-ожешь никак… – она повторила придуманный ранее трюк: сошла со сцены и направилась к Коле.

Все лица повернулись к нему.

– Ты меня никогда, никогда разлуби-ить.

Допела Клара и села озирающемуся «от счастья» Коле на колени. Публика прослезилась от умиления и аплодировала стоя.

– Мой жених! – скромно объявила Клара и посмотрела на него влюбленными глазами.

Посетители синагоги – «свидетели», как пояснила Клара, – тут же образовали вокруг них кружок. Поздравляли старушки в вязаных кружевных платках, дамы в модных кофточках. Седовласая пара в очках облобызала Колю перекрестным поцелуем. Девица с кудряшками подарила цветок и подписала у него воззвание к Конгрессу, в которое Коля не стал вникать. Он чувствовал себя крайне неловко и готов был провалиться сквозь землю.

– Изумительная пара! – несколько раз восклицал старичок со слезившимися глазками, стараясь, чтобы наконец его услышали.

Клара услышала и поцеловала Колю в губы, прошептав:

– Дорогой, давай сбежим отсюда. – Она торопливо потянула Колю к выходу. – Нас ждет звонок из Тбилиси.

«Додж» рванулся с места и полетел по улице.

– А в мотель? – спросил Коля.

Клара резко затормозила. Коля приложился к лобовому стеклу.

– Прости, дорогой! – Она поцеловала его в лоб. – Совсем забыла. Давай в мотель для разнообразия. Ты прав. Все равно надо оплачивать до утра. Как ты меня захотел тогда там! Насильник! Я еле сбежала…

«Додж», подпрыгнув на бровке бордюра, понесся в проезд узкого переулка, угрожая помять боковины припаркованных автомобилей.

– Зачем такие свидетели! – ругался Коля. – Их потом не найдешь нигде. Все это – глупость, извини, милая.

– Не сердись на меня, дорогой, – мирно ответила Клара. – Я о нас забочусь. Ты думаешь, я не так что-то сделала? Нет, я продумала.

– Хватит свидетелей! Хорошо?

– Обещаю. Мне не нужно, чтобы ты сердился. – Она, продолжая рулить, опустила голову ему на плечо, замерла.

– Слушай, будь осторожна! – Коля схватился за руль. – Что с тобой?

– Ты сердишься, не буду тебе говорить.

– Скажи, я не сержусь.

– Я тебя хочу, – прошептала она.

Коля метал глазами по сторонам улицы и рулил вместо нее, как мог.

…Следующим вечером они сидели в шезлонгах на прогулочной крыше дома, обставленной деревьями в кадках, лавочками и лежанками для загара. Любовались городским закатом. Жгучая брюнетка везла по проходу инвалида в коляске.

– Видишь Дездемону, – указала Клара на брюнетку. – Она – врач из Еревана. У нее домик во Флориде. Построила на свои, работая сиделкой с проживанием у мистера Клиффорда. Тот сейчас развалился, а раньше был вполне даже ничего. Зарплату ей особенно некуда тратить, вложила в домик. Теперь она – жена Клиффорда, наследница и перспективная невеста. В сезон поедем к ним в гости. Она – нудист. В ковбойской шляпе ты будешь – блеск! Я тоже рискну. Я видела такую шляпку! Надо тебе богатое ожерелье на шею. Или крестик золотой. Еще модно разные браслеты. Один на ногу. Мужчины теперь носят, – фантазировала Клара.

Коля молча кивал, перемалывая в голове отвлеченные мысли.

Клара вскочила и пошла к паре с коляской. Женщины облокотились на перила и бойко заговорили.

– Я постоянно его хочу, – исповедовалась Клара. – За столом, в дверях, на улице, особенно, когда он в одеколоне, после бритья.

Голос у нее сел, глаза заволок томный блеск.

– Ты, Клара, точно с ума сошла! Пересидела без мужика. Другой темы для разговора нет. Твоими подробностями заинтересовался бы Фрейд.

– У меня в глазах темнеет, когда он вцепляется в меня и держит за…

– Ну, точно рехнулась!

– Единственное что, – Клара озаботилась, – начал раздражаться. Как ни стараюсь…

– Милая! – воскликнула Дездемона. – Только о себе думаешь! Ни опыта, чувствую, у тебя, ни интуиции. Простая душа.

– Как? – всполошилась Клара.

– Мужчину надо интриговать, делать сюрпризы, – сказала Дездемона с назиданием.

Они посмотрели на мужа в коляске. Старик пригрелся и щурился на солнце, открыв рот.

– Как ты его интригуешь, Мона? – спросила Клара.

– Как! Как! Он порнушку по Интернету вылавливает. Иногда смотрим. Джон! – разбудила она мужа. – Как ты к порнушке?

Старик заволновался, посмотрел виновато, шевелюра на лбу заездила туда-сюда. Клара попыталась представить возбужденного Джона и не смогла.

– У каждого свое. Дело интимное, – неожиданно резко сказала Дездемона. – Пойдем ко мне спустимся, зелень у русских на твою долю взяла.

Она покатила кресло с Джоном к лифту.

…Клара вернулась в квартиру с пакетом в руках и нашла Колю, возбужденно ходящим по комнате.

– Мона нам лагман купила. Хачапури с лагманом – пальчики оближешь! – сказала она и поднялась на приступку в бар-кухоньку к холодильнику.

– Боюсь, не успею попробовать хачапури. У друга суд на носу. Летим с Ашотом в Палм-Бич.

– Я отвезу, – предложила Клара с энтузиазмом. – Заедем за ним пораньше, чтобы не нервничать в пробках.

– Атлычно! – сказал Коля на грузинский манер.

У аэропорта Клара высадила Ашота и Колю, чмокнула каждого в щеку и уехала.

Ашот взглянул на часы:

– Время есть. Давай в бар, по пиву!

Хмельные и довольные дарованной свободой, они вышли из бара и направились на посадку. Среди вылетающих с сумкой на плече сияла улыбкой Клара.

– Хотела сюрприз сделать! Дорогой, у нас закончился медовый месяц. Мы продлим его на юге. – Клара обхватила Колю за шею.

– Нет ничего прекраснее любящей женщины! – сказал Ашот, расплываясь в улыбке. – Ах, как она тебя любит! Рад?

– Еще бы! – Коля неуклюже изобразил неописуемую радость.

– Я так и знала! – Она взвизгнула, чмокнула Колю, крутанулась на месте и пошла вперед первая. – Я выяснила, – болтала Клара, сидя среди мужчин в салоне самолета. – В госдепе не будут тянуть с Колиными документами, если дождемся моего гражданства. Я налягу на язык, обещаю! У меня только с ним загвоздка. Подождем немного, Кола.

Она схватила его руку.

– В Нью-Йорке, – сказал Ашот, – говорят, психиатр за пять тысяч справку делает, чтобы по-русски собеседование держать.

Клара рассмеялась.

– Я выясняла. Он ставит диагноз: «склеротическая неспособность к запоминанию». Но я такое при полном вдохновении не сыграю.

– Я тебе говорю, Коля, – сказал Ашот. – На ринге Клара против США – опасный противник. Неожиданный апперкот, и госдеп – в нокауте. Раз, два, три… Аут! У тебя в руках грин-карта.

Яркое солнце. Безоблачное небо. Лазурный океан. Клара ходила вдоль кромки воды, размахивая широкополой мужской шляпой, пытаясь поймать бабочку. Насекомое, правда, не особо интересовало Клару – она получала удовольствие от того, что глаза окружающих мужчин застыли в ее направлении. Сама поглядывала в сторону тента под пальмой. Коля, Ашот и адвокат Давид сидели там в напряжении.

– На любой вопрос, – тихо говорил Коле Давид, – отвечаешь только: «Да», «Нет», «Не помню», «Не знаю». Никаких предположений и размышлений: «Я думаю…» и прочее! Ухватятся, не выпустят.

– Ах, Гиви, Гиви! – в очередной раз вздохнул Ашот. – Зачем было женщину злить, так с ней попутавшись. Она со злобы – не человек. Сама будет не рада, но во грех введет.

– Если возникнет вопрос, получал ли ты деньги, – продолжил Давид. – Сразу протестуешь: «Отвечать отказываюсь! Свидетельствовать против себя не буду». Запомни. Есть поправка в Конституции по такому поводу.

– Если бы его Тома не была в курсе «круиза», – сказал Ашот, глядя на испуганного Колю, – дело, считай, выиграно. Скажи, Давид.

– Большой процент за то, что они не станут притягивать новогодние события, – ответил юрист. – В ответ можно вытащить факты ее махинаций с налогами и процесс, который идет по ее компании.

Клара упустила бабочку и направилась к тенту. Она надела шляпу на Колину голову.

– Смотри, какую я красоту в ларьке нашла. Ковбой! Ты – вылитый ковбой! Спасибо, тебе, Ашот, такого ковбоя мне выбрал.

– При чем тут я? Вы давно друг друга выбрали. Да, Коля?

– Давно, – сказал Коля.

Ему было не до шуток, не до Клары, не до чего.

В здании суда Коля оказался в изолированном помещении. В комнате свидетелей он сидел один. Помещение без окон после солнечной улицы давило, холодило и усугубляло напряжение. Он сидел неподвижно, уставившись в спинку лавки напротив. Насколько хватало воображения, Коля репетировал допрос.

«– Мистер Мавроди, поднимите руку, – спрашивал воображаемый судья.

Коля поднял руку.

– Вы понимаете, что говорить надо только правду. Лжесвидетельствование карается судом по закону.

– Клянусь говорить правду и только правду, – сказал он трясущимся голосом.

Коля скривился недовольной гримасой, потер вспотевшие руки и теперь повторил ответ твердо:

– Клянусь говорить правду и только правду.

– Где вы познакомились с обвиняемым? – спросил судья.

Коля подумал и вспомнил:

– В туалете.

По залу прошел смешок. Коля усмехнулся нелепости ответа, согнал ухмылку с лица. Задумался.

– Вы принимали участие в организации новогоднего круиза? – спросил адвокат потерпевшей.

– Да.

Адвокат немедленно задал следующий вопрос:

– Вы понимали, что это афера?

На лице свидетеля проскочил секундный испуг, который сменился просветлением и уверенностью:

– Круиз никогда не являлся аферой. Он был организован как бизнес. – Коля посмотрел на Давида. Тот одобрительно кивал.

– Круиз не состоялся, так? – спросил адвокат потерпевшей.

– Так.

– Вы вернули деньги, собранные с пассажиров?

– Нет.

– Значит, вы обманули людей? – наседал адвокат.

Коля напрягся с ответом. «Думай, Коля, думай!» – насиловал он себя. «Думалка» не слушалась и не рожала мыслей.

Давид спас ситуацию.

– Протестую! – заявил он. – Моему свидетелю предлагают свидетельствовать против себя.

– Протест принят, – сказал судья».

Коля встал со стула, прошелся по комнате, тревожа рукой лицо. Подошел к двери, прислонил ухо. Ничего не услышал. Сел. Воображаемый процесс продолжился.

«– Вы с обвиняемым принимали деньги за билеты? – спросил адвокат потерпевшей.

– Да.

– Почему деньги не поступали на счет компании?

– Нас предупредил президент компании, что компания под судом за долги и мы можем оказаться в положении, когда нельзя будет расплатиться за аренду лайнера и по другим расчетам с организациями и людьми.

– Почему деньги не поступали на счет новой компании? – Адвокат подчеркнул слово «новой».

Коля заерзал на стуле, вытер пот со лба и почувствовал потребность в туалете.

– Мы не успели… дел оказалось невпроворот, – залепетал он.

– «Не успели» положить такие суммы – звучит странно. Не означает ли это, что вы поняли: круиз не состоится и задумали побег?

– Протестую! – закричал Давид».

Коля был более неспособен продолжать «репетицию». Он запрыгал к двери и, приоткрыв ее, увидел полицейского.

– В туалет можно? – спросил заискивающе.

Полицейский улыбнулся.

– Я провожу вас. – По коридору страж порядка не успевал за Колей, державшимся за живот. Он бежал сзади, указывал направление: – Прямо, направо, опять направо. Третья дверь для джентльменов.

Коля уселся в кабинке, и судебный процесс продолжился сам собой.

«Адвокат потерпевшей разразился речью:

– Компания «Новогодний круиз» зарегистрирована двадцать второго ноября. Десятого декабря все билеты были распроданы. К этому сроку компаньоны знали, что посольство США в Москве, как сообщила моя подзащитная, отказало в визах для артистической группы. Деньги исчезли вместе с компаньонами. Предлагаю суду вынести особое определение по настоящему факту, взять свидетеля под арест.

Коля взмок от страха. К нему подошли и прямо в туалете захлопнули на руках наручники».

– Сэр, вам плохо? – услышал он голос за дверью.

Коля толкнул дверь кабинки. Полицейский держал рукой приоткрытую дверь в коридор.

– Вам плохо? – повторил он вопрос.

– Нормально, спасибо, – ответил Коля и вышел на «свободу».

– Не успел вас спросить, – сказал полицейский. – Почему вы сидите в комнате для свидетелей? Процесс полчаса как кончился.

– Не знаю, велели ждать.

В холле навстречу Коле вскочил Ашот:

– Куда ты пропал?

– Ждал, когда меня вызовут.

– Я только что ходил в комнату свидетелей. Никого там нет.

– В туалет вышел. Чем кончилось?

– Все нормально. – Они торопливо спустились на улицу, где в такси сидел мистер Дэвис. – Выиграли, как предполагали. Шесть месяцев тюрьмы, и никаких выплат.

– Два он отсидел, – вставил довольный Давид.

– Да, – подтвердил Ашот. – Она, видно, успокоилась, присвоив деньги. Да и крыть особо нечем. Круиз вспоминать обеим сторонам невыгодно. Поспешим, друзья. Клара фейерверк-обедом угрожала прямо в номере. Всем ковбойские шляпы накупила. Хочет нас ковбоями видеть. Эх, заводная женщина! Готовься к ночному сражению, Коля! Судя по глазам, которые она на тебя пялит, большое родео предстоит.

– У-у-у! – картинно простонал тот.

– Что, не тянешь на ковбоя Колю?! – съехидничал Ашот.

– Да тяну… – Коля хотел что-то добавить, не добавил.

– Это самое главное! Шпоры – на сапоги, плетку – в руку и удила – в другую, чтоб сдержать в случае чего. – Удача на суде держала Ашота в боевом духе.

Скуластый водитель выхватил из русского разговора знакомое слово и повернулся к сидящим:

– Родео – великолепное дело для мужчин!

Тыква с нарисованными глазами в наброшенной на нее ковбойской шляпе смотрела с подоконника спальни. Коля и Клара валетом лежали поверх покрывала с раскрашенными под индейцев телами. Цветастые, нарезанные клиньями платья едва прикрывали их телеса. Разбросанные по столу приборы, бокалы, грязные тарелки, заваленная в кухне мойка – все говорило о крупном ночном сражении. Прошедшее шествие Хэллоуина беззвучно освещал телевизор. Мелькали группы, разодетые ведьмами, принцами, вурдалаками, светящимися скелетами и чудовищами без названий. За окном, на улице, дети бухали петардами.

Коля проснулся, но не шевелился. На шее болталось массивное ожерелье из белых клыков. На ноге поблескивал браслет. Задрав угол покрывала, Коля лениво тыкал пальцем в поверхность матраца и смотрел на колебания простыни.

– Как туда напустили тонну воды? – спросил он, не поворачиваясь.

Клара шевельнулась, ничего не ответила.

– Если все купят водяные постели, дом не обрушится? – спросил он снова.

– Поспим еще, дорогой, – сказала она, не открывая глаз.

Коля обвел глазами комнату, поднялся и, пошатываясь, побрел по квартире, что-то ища.

– Где мои плавки?

– Не знаю. Посмотри, может, в мое белье попали.

Коля выдвинул ящик, поворошил. Рука ухватила что-то тяжелое. Он вытащил и изумился. В руке сверкнул маленький блестящий револьвер.

– Зачем тебе машинка?

– Мафия везде. Мало ли что?

Коля засмеялся, рассматривая оружие.

– Ой! Не дашь ты поспать, пока плавки не найдешь. – Она приказала себе: – Вставать надо сразу! Оп!

Поднялась, взяла пульт, перещелкнула несколько телевизионных каналов, оставила музыкальный. Ритм брейка ворвался в квартиру, и Клара пошла к Коле танцующей походкой. Взяла из его рук револьвер.

– Я в тире поупражнялась и поняла: стрельба – это совсем не дурно! – Она зажала двумя руками «машинку», вытянула руки вперед, как видела в фильмах, повернулась волчком на месте и шарахнула из револьвера в открытую дверь балкона. – Вон они, твои плавки. Сушатся.

– Народ сбежится! – вскрикнул Коля.

– Какой народ! – Клара повела револьвером по сторонам. – Слева – глухой, справа – кривой, наверху – больная, внизу – маразматик. – Она бросила оружие в ящик с бельем. – Как поженимся, менять квартиру начнем. Здесь лучше есть, я все продумала. О! – всполошилась Клара. – Моя Мадам о тебе заботится. Вчера, пока вы с компанией «Тбилисо» распевали, она вот что мне вручила. – Клара достала с кухонной полки листки, подколотые скрепкой. – Грин-карты госдеп разыгрывает в лотерею.

– Я думал. При выигрыше нелегалу придется на родину возвращаться, собеседование проходить. Пятьдесят процентов «за», что дадут, и столько же «против».

– Дополнительный шанс не помешает. Чем ты рискуешь!? Заполни, дорогой. Знаешь, что люди делают? Мадам сказала: одни и те же фамилии при переводе по-разному записываются. Так умные головы три, четыре анкеты посылают. Машина миллионы конвертов обрабатывает, она по буковкам определяет. Так. Давай-ка сейчас в душ, от папуасов отмоемся. – Она обняла Колю за шею, изящно согнув ножку в коленке. – За мной не ходи. У меня выступление на носу.

Коля и не намеревался. Сняв с веревки плавки, он просунул в дырку палец, смотрел на него и думал.

…Вечером засел за стол заполнять анкеты. Покорпев над своими ФИО, Коля вдруг подпрыгнул на стуле и заходил по комнате.

Ночью Клара нашла его пьющим виски.

– Ждешь меня!

– Клара, если уж ехать в Россию, можно заполнить анкеты на десятки фамилий. Я там поменяю фамилию на выигравшую. Не выиграем, не поеду.

– Если все выиграют?

– Не важно. Оставим одну, остальные выбросим. Только, Клара, – никому! Ни Мадам, ни Ашоту… Понимаешь?!

– Само собой разумеется, дорогой.

Лежа в постели, они комбинировали имена. Коля вспоминал летчиков и чемпионов. Клара – артистов и музыкантов.

– Чкалов.

– Пугачев.

– Бубка.

– Паулс…

По столу рассыпался тираж Колиных фотопортретов, лежала стопка почтовых конвертов с марками и листы бумаги. Коля работал – приклеивал портрет на уголок листа, вычеркивал в списке очередную фамилию, вписывал ее в анкету, подставлял свои данные, подписывался, засовывал в конверт, ставил адрес и бросал конверт в пластиковый мешок.

Фамилии в списке закончились. Оставался один конверт с маркой. Коля подумал и с горькой усмешкой написал в анкете «Эсмеральдов». Положил ее в конверт, продублировал адрес, засунул в мешок и понес на улицу. Десятки конвертов, в которых знаменитые люди художественной и спортивной российской элиты претендовали на получение жительства в Америке, полетели в уличный ящик, начав почтовый штурм Центра розыгрыша грин-карт при госдепе США.

Клара, устроившись с Мадам за стойкой бара в кухоньке с кофе, орешками и бокалами сока, отвечала по-английски на вопросы.

– На сколько лет выбирается Председатель Верховного суда США? – спросила мулатка.

– Пожизненно.

– Может президент уволить главного судью? – каверзничала экзаменатор.

– Нет.

– О’кей! – Мадам стала листать книжечку, выбирая очередной вопрос.

Коля приспособился на ручке кресла у приоткрытой балконной двери и курил, выпуская дым на холодную зимнюю улицу.

– Ты вроде не курил раньше, – сказала Клара.

– Редко курю. Иногда хочется.

– Не переживай. Не выиграешь, я получу гражданство, оформим брак, и все у тебя будет. Пойдешь учиться… – Тут она запнулась. Перед глазами возникла картина: «Коля среди молоденьких студенток». – Впрочем, зачем тебе учиться? Время терять! Откроем бизнес. Тебе какой бизнес нравится?

– Во флот устроюсь, – пуганул ее Коля. – По миру поплыву.

– Нет, дорогой. Я высохну без тебя, – простонала она притворно. – Придумай другое что-нибудь. Я бы хотела, – мечтательно произнесла она, – модельный бизнес. Но увы, я даже домик рисую кривым.

Коля затушил сигарету и растянул губы в натужной улыбке.

– А что! Серия костюмов для желающих заниматься стриптизом. Такого в продаже нет.

Она улыбнулась.

– Поправил настроение? Отлично! Кстати, я узнала, что выигравшим поварам и медсестрам вообще не отказывают. Их не хватает в США. Подумай!

Мадам подняла от книжечки голову:

– Давай-ка произноси присягу.

Клара сморщилась:

– Завтра точно все выучу.

– Говори, что уже запомнила.

Путаясь в словах, Клара забарабанила официозный текст:

– Настоящим я объявляю и клянусь, что я полностью отказываюсь от всякой преданности любому иностранному государству, которого я была прежде гражданином…

– Что ты пропустила? – прервала Мадам.

Женщины заспорили, не понимая друг друга.

Коля обернулся к окну. Улицы столицы блестели гололедом. Транспорт на хайвее полз по нему со скоростью пешехода.

В Вашингтоне появился Гиви, похудевший, заросший и небритый. При встрече разгорячился, будто все случилось только вчера. Через срок заключения пронес обиду:

– Сука!

Ашот прервал его:

– Тебя предупредили, что ты не имеешь права подходить к ней. Это решение суда!

– Предупредили. Я расписался. Не волнуйся. Не подойду. Убивать женщину я из принципа не могу! Даже пытать не могу.

– Ай! Гиви, Гиви, ты не в Тбилиси…

Ашот вытащил из большого пластикового пакета новый костюм, рубашку и галстук. Переодевшись и преобразившись, Гиви успокоился.

– Бегом в парикмахерскую, – сказал Ашот. – Оставь там прошлое, не вспоминай больше. Новая жизнь начинается.

…Клара постелила Гиви постель на диване. Зажав под мышкой книжку вопросника и словарь, направилась к двери.

– Я – у Мадам в холле. Она сегодня дежурит. Звоните, спускайтесь, кричите, если понадоблюсь.

Коля и Гиви сели за стол, сервированный бутылками пива и блюдом креветок. Коля полез в карман.

– Вот «Конкорд». – Он протянул ключи и конвертик. – Ты – снова джентльмен на выданье.

– Спасибо, дорогой.

– В конверте с техпаспортом – доступ в нью-йоркский сейф. Там – только твое. Я свое выгреб. Немного осталось. Если не тратить, можно всю жизнь прожить. – Коля тихо засмеялся.

– Лори собиралась вернуть твой «жест».

– Куда она вернет? Она знает, где я?!

– Не сообщаешь. Забыть не можешь, – не спросил, просто пробросил Гиви слова. – Как у Клары с гражданством?

– Получит летом, думаю. Трудно тебе объяснить, но жизнь с ней – не мое.

– Обидно. Что ты собираешься делать?

– Встрял в серьезное дело. Жду результат. Говорить рано, – уклончиво ответил Коля. – Боюсь сглазить. Мнительным стал, ты уж извини.

– Нормально. Я – в Нью-Йорк. В новом месте трудно начать. Найдешь меня, мобильник старый. Передала мне, дрянь.

– Когда уедешь?

– Завтра тронусь. Проскочу затемно столичные пробки. Пива мне не подвигай. Бутылочки было достаточно.

За открытым окном со свистом носились стрижи, радуясь майскому утру. Коля пошевелил руку, на которой лежала Кларина голова, и легонько потянул руку к себе.

– Ты теперь как на работу, – сказала она сквозь сон и обняла.

– Быстренько проверю, и доспим. – Он высвободился и поднялся.

Клара открыла глаза:

– Год прошел, а я все сильнее тебя хочу.

– Я скоро вернусь!

Он оделся, спустился вниз, звякая ключами. За дверкой ящика с буквой «f» на кучке рекламы лежал большой белый конверт с прозрачным окошечком. Коля оглянулся, как будто крал чужое. В коридоре вокруг никого не было. Он сунул конверт за пазуху, прижал рукой и быстро пошел по коридору к двери на улицу.

У выхода встретилась Мадам. Улыбаясь, спросила:

– Как, не выиграли еще? Извещения стали приходить из госдепа.

– Ждем, – как можно приветливее ответил Коля и, не останавливаясь, прошел мимо нее.

– Все будет о’кей! – сказала она вслед.

Коля сел в Кларин автомобиль и отъехал. Через два квартала, остановившись под деревом, он вскрыл конверт и вытащил листок официального письма.

«ПОЗДРАВЛЯЕМ!

Регистрационный № 0714

Мистер Николай Эсмеральдов,

Вы отобраны для собеседования с целью получения грин-карты…»

Прочитав первые строчки, Коля оглох от ударов сердца. Бумага затряслась в руке, он откинулся на спинку сиденья. За тонированными стеклами «Доджа» жизнь засверкала разнообразными цветными красками. Желтые, фиолетовые, красные автомобили летели мимо и сливались в ликующую полосу радуги.

«Додж» медленно тронулся с места и, набирая скорость, вырулил на забитую транспортом магистраль. Вскоре он остановился у компьютерного кафе. Коля вошел внутрь.

– Мисс, – обратился он к девушке за стойкой, – сделайте мне любезность. Хочу разыграть приятеля. Замените фамилию на извещении и напечатайте копию. Я оплачу. – Он полез за бумажником…

– Куда ты пропал? – спросила Клара, когда Коля появился в дверях. – Полдня жду.

– Клара, любовь моя! – натуженно крикнул он с порога. – Мы выиграли! – Коля выставил на тумбочку бутылку «Киндзмараули». – Будешь сегодня пьяная.

– На какую фамилию? На мою или на твою?

– На твою.

Не глядя Кларе в глаза, Коля вытащил бумаги и протянул. Она открыла конверт.

«ПОЗДРАВЛЯЕМ!

Регистрационный № 0815

Мистер Николай Паулс,

Вы отобраны для собеседования с целью получения грин-карты…»

– Появится у тебя персональный композитор. Сочинит тебе триллион, триллион алых роз, – натужно пошутил Коля.

Радость на Кларином лице сменилась тревогой.

– Теперь надолго уедешь, я тут умру.

– Как уеду, так и приеду. Не пройду собеседование, так прилетишь, как станешь гражданкой. В Москве зарегистрируемся и вернемся. Не говори никому, что выиграли. Будем до конца осторожны.

– Я понимаю. Не скажу. – Клара повеселела. – Можно, я полечу с тобой?

– Даже сюрприз не сможешь сделать. Мне предстоит выбираться отсюда нелегально, через Канаду или Мексику.

– Почему? – спросила она со страхом.

– Чтобы не засекли в паспорте просроченную визу. Проштампуют, и въезд на три года закроется. Там же – фотография, она остается в файле. Кто знает, как они проверяют выезжающих и въезжающих! Не узнаешь. Связей не хватит. Предприятие – не из простейших. Позже обсудим.

Глаза Клары загорелись азартом.

– Давай я тебя в Москве встречу!

– Ой, Клара! – Коля посмотрел ей в глаза. – Я есть хочу.

Клара направилась к кухонной стойке готовить еду. Коля подошел сзади, поцеловал в плечо.

– Так, грандиозный специалист по государственным делишкам, – сказал он, обнимая ее. – Дай мне совет. Переться с наличными деньгами через границу весьма рискованно. Как мне персональный счет в банке открыть? Я пробовал, что-то не получается.

– Элементарно. Ты, наверно, в крупные банки ходил. А есть мелкие, городские. В основном пенсионеров обслуживают и разные квартплаты. Сходим завтра в «Риггс бэнк». Я тебе на свой адрес открою. Ты теперь тут прописан.

– Гениально!

Коля воодушевился. Все двигалось по плану.

Грузовик гнал на большой скорости по бездорожью, ровной песчаной пустыне, раскинувшейся до горизонта в пыльном мареве. Невысокие кактусы отбрасывали метровые тени от едва взошедшего солнца.

Кузов дрожал. Внутри, в темноте, болтался тонкий луч света, прорвавшийся сквозь колотую дырку корпуса. На полу молчали мокрые от пота люди. Их бросало из стороны в сторону, подкидывало на ухабах, дергало взад и вперед, ударяя о стены и друг о друга.

Впереди, в мареве, неожиданно проступили очертания полицейской засады – несколько замерших двуцветных автомашин с фонарями на крыше. Грузовик повернул и погнал в сторону. Автоколонна с мигалками ожила и бросилась в погоню. Беглец не выдержал преследования, остановился. Водитель выскочил из кабины, побежал вдоль кузова и отбросил щеколду на задней двери. Десятка два человек выпрыгнули на песок и кинулись врассыпную на все четыре стороны. Полицейские машины веером развернулись и по одной понеслись за убегающим в пустыню народом.

Движения машин и людей ускорилось и стало карикатурным.

– Дальше ничего полезного нет, – сказал Коля.

Он сидел на диване в гостиной, подавшись телом к телевизору. Горка видеокассет лежала на столике.

– Ужас! – покачала головой Клара. – Может, лучше через Канаду? Я ездила на Ниагарский водопад. У туристов вообще не проверяют документов.

– А в аэропорту?! – возразил Коля. – Неизвестно, какие у них соглашения с США! Возьмут и сообщат! Или у них компьютерная информация объединена. Черт его знает! Потом, ты учти, мы смотрим перебежчиков из Мексики. Я же – наоборот. – Коля нажал на видике «стоп». Кино прекратилось. – Я решил, легче через Мексику. Все триллеры «советуют». Хочется, как спортсмен с шестом. Разбежался, раз! – и на той стороне. Без погранпунктов. – Он вставил другую кассету, погнал пленку вперед. – Где искать посредников – вот вопрос! – Он снова нажал кнопку на пульте. На экране телевизора замелькал темный бар. Типы с уголовной внешностью разрешали денежный конфликт. Коля смотрел несколько минут и повернулся. – В таких местах боязно появляться.

Клара сидела с расширенными от страха глазами. Она придвинулась к нему, обхватила Колю за шею и всхлипнула на его спине.

– Ну вот! Опять! Сырость размножаешь, как у нас в детдоме говорили! Кто меня ковбоем назначил? Ты думаешь, ковбои живут для того, чтобы шляпы носить и трахаться? Они воюют.

Клары не было. Коля сидел за ее компьютером, пытаясь выйти в Интернет. Ничего путного у него не получалось. Он раздраженно махнул рукой, тщательно заклеил в пластик конверт с выигравшими документами, сложил в спортивную сумку. Поворошил вещи в чемодане.

Хлопнула входная дверь. Он задвинул ногой сумку в угол и вышел из спальни.

– Мой подарок тебе! – услышал он ее голос. Клара влетела в квартиру, достала из сумочки коробку с мобильником, подняла вверх. – Межконтинентальный! Связь через спутник. Хоть так будем вместе.

– Спасибо, дорогая! – Коля поцеловал ее в шею, покрутил мобильник в руках, вытащил из коробки инструкцию, углубился в текст.

Она вывалила на стол кучу проспектов и русских газет.

– Карты Нью-Мексико, Техаса, Калифорнии и Мексики. Изучай!