Текст книги "Сердце Черного Льда [С иллюстрациями]"

Автор книги: Леонид Алехин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Или где? – спросил Миха.

– Что где? – Тинкин рукавом вытер пену с подбородка.

– Ты сказал, Дерих может быть в одном из двух мест. В мастерской или…

– Или где-нибудь еще.

12

– Тинкин, а кто были эти трое? – Миха дернул сквайра за рукав. Отчасти чтобы обратить на себя внимание, отчасти чтобы их не разделила толпа. В этой части города, близкой к Котлу, она была уж очень плотной. – С которыми вы с Даном чуть не подрались.

– О, трое наших друзей. Целая история, малыш, целая история, – Тинкин обернулся. – Любишь истории?

ТИНКИН РИЕЛЬ, СКВАЙР «МОЛОТОБОЙЦА»

– У одного южного лорда, не знаю его имени, служил сержант латников по имени Пагос. Добрый был боец, только очень жестокий. Его боялись и враги, и собственные солдаты. За нечищеную пластину на броне, бывало, ломал виноватому нос, а за грязь на плацу макал головой в нужник.

Так и жил себе Пагос, стращая новобранцев, пока не грянуло в землях лорда восстание. Чего-то не поделил он с крестьянами, те запросились под крылышко к соседу. Сосед прислал на подмогу войска. Заварилась обычная для Юга каша.

Пагос был среди тех, кого отправили усмирять восстание. Проще сказать, топить в крови. В деле утопления Пагос, безусловно, преуспевал в своей пыхтящей броне против крестьян с серпами и косами. Броню латника обычные пули не берут, а силищи в ней, как в двенадцати здоровых мужиках. Вот и бунтуй.

Как-то раз Пагос и солдаты вошли в мятежную деревню, а навстречу им выпустили собак. Говорят, Пагос с товарищами очень смеялись и обещали подвесить собачьи хвосты на шлемы, а жителей деревни на сучья.

Им бы знать, что старейшина деревни был ветеран северных кампаний. Он не понаслышке знал, как поступать с паровоинами и латниками.

Они в деревне сделали чучело латника. Вырубили из древесного ствола и обили железными листами. Между ног чучела подвешивали каждый день кусок сырого мяса и пускали к нему кормиться собак. Собаки быстро привыкли, что еда у железного чурбана болтается возле колен.

Увидев настоящих латников, псы кинулись к ним навстречу. А на спину собакам жители деревни привязали мешки с подрывными зарядами. Запалили фитили и попрятались.

Собака добегала до латника, кидалась ему в ноги. Фитиль догорал. И бух!

Уцелевших, оглушенных и поваленных, добили через щели в броне. Пагоса, которому оторвало ноги повыше колен, посчитали мертвым и просто свалили в канаву.

Там бы ему и сдохнуть.

На его счастье, в деревню как раз зашел на постой отряд наемников. До восстания им не было дела, просто шли мимо. Капитан отправил пару человек порыться в канаве с латниками, вдруг что-то целое приволокут на запчасти для собственной брони.

Приволокли Пагоса. На удивление, был он еще жив и даже стонал.

Капитан посмотрел на него и приказал отдать бывшего сержанта коновалу. А остатки его брони отнести к деревенскому кузнецу. Чтобы выковал из нее две железные ноги.

Пока Пагос лежал в полковом лазарете, капитан навещал его. Они разговаривали. Через месяц капитан приказал принести безногого к нему на носилках.

«Вот, – сказал капитан, – полдюжины одичалых собак, не кормленных три дня. Вот кистень. Вот две железные ноги с ремешками. А вот знак моего лейтенанта».

Сказал и кинул знак лейтенанта в загон с собаками. Вслед за ним кистень.

«Надевай свои новые ноги, – сказал капитан. – И принеси свой знак ко мне, лейтенант».

– И что? – с замиранием, как полагается, сердца спросил Миха.

– Надел. И принес. Так Пагос заработал свое имя – Убийца Собак. Так капитан Мурид Кассар приобрел самого верного из своих лейтенантов.

13

– Про Лютию, Второго Лейтенанта, я знаю совсем мало. Говорят, была дочкой богатого купца. Любила розы, лошадей и своего жениха. Плела косы, вышивала свадебную косынку.

А любимый возьми и посватайся к другой.

Говорят, что Лютия повредилась умом. Пыталась выброситься из окна, не дали. Резала запястья, ее привязывали к кровати. Как отошла, сидела целыми днями в саду, смотрела, как отцветает розовый куст.

В день чужой свадьбы встала, наломала веток с умирающими розами. Переоделась в свадебное платье, пачкая его кровью. Села на коня и поскакала в дом жениха.

Ее пытались остановить, но в этот раз не смогли.

Я слышал, что она убила всех. Изменника, невесту, гостей. Засекла до смерти шипастыми ветками. Ее платье и фата стали совсем красными от крови. С тех пор зовут Лютию – Кровавая Невеста.

– Ой, не верится что-то, – протянул Миха. – Одна – и всех засекла до смерти. На сказку похоже.

– Похоже, – не стал спорить Тинкин. – Так ей и Мурид Кассар сказал, когда встретил Лютию два года спустя. Она странствовала в Серединных Землях, продавая свой меч и хлыст. Их дороги пересеклись недалеко от Самана.

«Твою историю передают из уст в уста, – сказал капитан Железноликих. – Она похожа на сказку, Кровавая Невеста. Я всегда хотел верить в сказки».

«Вот мой лейтенант, Сигур. С ним пять верных людей. Меньше, чем было на той свадьбе, но у них оружие. А вон куст терновника у дороги. Я бы хотел подарить тебе розы, но не знал, что мы встретимся».

«Что тебе нужно?» – спросила Лютия.

«Мне? Мне – ничего. – ответил Мурид. – А вот Си-гуру нужна жена. И ему кажется, что ты подходишь. Сигур в каждой деревне находит себе жену. На один раз». Солдатский гогот. Губы Лютии – как лезвие ножа.

«Возьми ветку терновника и докажи Сигуру, что он ошибается. И мне, что ты будешь лучшим лейтенантом по мою левую руку, чем Сигур».

– Опять, наверное, сказки. Одна безоружная женщина против шестерых солдат.

Тинкин щелкнул языком.

– Какие уж тут сказки, – сказал он. – Все, что было дальше, я видел своими глазами. Я как раз месяц назад прибился к Железноликим, помогать по кухне.

Лютия сбросила оружие в придорожную пыль. Отломила ветку с тернового куста. Подошла к ухмыляющемуся Сигуру, который даже не достал меч или пистоль.

И убила его. А за ним всех пятерых его людей. Быстрее, чем ты загнешь пять пальцев на руке, малыш.

Она швырнула сломанную ветку Кассару. И лейтенантский значок Сигура вслед. Повернулась и вскочила в седло.

«Я не буду служить тебе», – сказала она.

«У тебя нет выбора», – сказал Кассар.

«Кто решает, у кого выбор?» – спросила Лютия.

Кассар выстрелил и убил лошадь под ней. Лютия бросилась на него, зарубила адъютанта.

Я видел, как меч блеснул над головой Кассара. А потом клинок лежал сломанный в пыли, а рядом ползала Лютия, отхаркивая кровью.

«Решает тот, у кого сила… лейтенант», – завершил их спор Кассар. И протянул ей руку, помогая подняться.

14

– А третий, – спросил Миха. – Тот, что с книгой?

– Стеррано. Его так и зовут – Книжник. С ним совсем темная история.

Тогда уже и Дан, и Дерих были в отряде. Дан еще не был лейтенантом, Мурид пока приглядывался к нему и «Молотобойцу».

Капитан затеял искать что-то в горах Хребта, недалеко от побережья. Отряд стоял лагерем в небольшом рыбацком поселке, а Мурид и полдюжины человек каждый День уходили в горы. Возвращались за полночь, все в пыли, испачканные почему-то мелом.

По мелу рыбаки поняли, что ходит Мурид в Белую Пещеру. «Недоброе место, и те, кто в него ходит, тоже люди недобрые», – сказал Муриду старейшина поселка. Он бы нас выгнал, но Мурид платил ему полновесными солами, да и боялись рыбаки Железноликих. Истории про наемников Кассара недаром ходили.

Капитан продолжал навещать Белую Пещеру до самого полнолуния. Все искал.

И, видно, нашел.

В ночь полнолуния не вернулся ни он, ни люди с ним. На следующий день тоже.

Только ближе к вечеру на окраине поселка появился падающий от усталости Мурид. Без лошади и без тех, кто уходил с ним. О них он сразу запретил говорить, даже имена и те не полагалось вспоминать под страхом батога.

С капитаном Кассаром шел человек, назвавшийся нездешним именем. Стеррано.

Неизвестно, кто он и откуда. При каких обстоятельствах они встретились с Кассаром. Почему тот, не раздумывая, дал ему звание лейтенанта и место своего помощника.

Я не видел сам, но слышал, что Стеррано владеет тайными искусствами, недоступными обычным людям. Не магией Камней. Тех, кто носит Камни, Мурид не терпит возле себя. Чем-то другим.

Стеррано никогда не расстается с книгой на железной цепи. В мешочке на поясе он носит несколько кусков мела. Возможно, это мел из Белой Пещеры, которую за лигу обходят все местные жители.

Когда мы уходили, деревня рыбаков полыхала за нашей спиной. Тогда я впервые спросил себя надолго ли я еще останусь с Железноликим.

– А как ты вообще попал к ним? А Дан с Дерихом?

– Не так быстро, малый, – улыбнулся Тинкин. – Ты так сам забудешь, что спрашивал. Мою историю – в другой раз, ничего в ней интересного. Дана с Дерихом Кассар вытащил из заварухи с южанами. Если Дан будет в настроении, он тебе расскажет подробности. За помощь Железноликих они согласились послужить в отряде. На тот момент это казалось честной сделкой, – Тинкин хмыкнул.

– Слушай, а кто такой сам капитан Кассар? И как случилось, что вы ушли из отряда?

– Эй, эй, погоди, – замахал рукой сквайр. – Так я до самого утра рассказывать буду. А мы уже пришли к Друзу.

МИХА АТМОС, СЫН АЛАНА АТМОСА

15

Друз жил в приземистом бревенчатом домике, смотревшем на городской пустырь. К домику лепился хлипкий сарай, часть пустыря, прилегавшая к сараю, была огорожена досками. Сарай и огороженный кусок пустыря и были «мастерской Друза».

Именно сюда Дан пригнал на постой «Молотобойца», когда они пришли в Паром. Друз оказался его и Дериха старинным знакомцем. По словам Дана, «умельцем каких мало».

Умелец каких мало запомнился Михе похожим на оживший циркуль. Невероятно худой, голенастый, он и двигался, как чертил, – левая нога у него не сгибалась. Говорил Друз мало и все больше жестами-выпадами. «Здесь, – прямая ладонь-дощечка тычет в основание главной трубы «Молотобойца», – делаем отводы».

Не обращая внимания на холод, одевался Друз в синий халат, весь в потеках машинного масла. На голове у него была круглая вязаная шапочка, на вечно синем носу с дрожащей на конце каплей перекосившиеся очки. На руках неизменные кожаные перчатки с крагами.

Именно в таком виде, ничуть не изменившись с их первой встречи, он предстал перед Михой и Тинкином, распахнув для них дощатые ворота мастерской. Поверх халата болталась перевязь с инструментами. В левой руке шкворчала флогистоновая горелка.

– Ага, – сказал Друз и поправил очки на переносице. – Заходите.

Он повернулся и, подволакивая ногу, засеменил к «Молотобойцу», высившемуся посреди двора-мастерской. Со дня их приезда вокруг паровоина выросли строительные леса, он лишился части обшивки, детали его циклопического механизма в художественном беспорядке были раскиданы по земле. Друз с Дерихом явно здесь не скучали.

– Друз никогда не здоровается, – сказал Тинкин. – Эй, Друз, погоди!

Миха вертел головой по сторонам. У Друза ему было интересно все.

В углу двора скучал полуразобранный доспех латника. Судя по налету ржавчины на внутренних поверхностях, разобрал его Друз не сегодня и не вчера. Герб на отвинченном нагруднике был незнакомый – скачущий белый соболь и золотая шишка на черном поле.

Поодаль лежала конструкция, в которой Миха рискнул бы опознать сломанную «воздушную лодку». Лавируя между колоколен и фабричных труб, такие лодки бороздили небеса Валита на виденной им однажды литографии. Непостижимо уму, откуда винтокрылую машину раздобыл Друз. И какой цели служил полусобранный им в корме лодки агрегат, похожий на железного ежа в медной обмотке.

Друз тем временем забрался в люльку и, не обращая внимания на окрики Тинкина, поехал наверх. Он угнездился под мышкой «Молотобойца», откуда сразу же залязгало и посыпались искры.

– Друуууз! – заорал Тинкин, зажав Осу локтем и приложив ладони ко рту. – Друз, где Дерих?! Он нужен срочно!

Лязганье и шипение горелки смолкли. Друз выглянул, молча ткнул ладонью в сторону сарая.

Прижимая шапочку ладонью и увязая в снегу, Тинкин бросился в указанном направлении. Миха шагнул было за ним, но передумал. Смотреть на работу Друза было интересней, да и Дерих, кажется, его недолюбливал.

16

Помедлив секунду, Миха вскарабкался по лесам наверх. От близкого «Молотобойца» пахло смазкой и мокрым железом. Запах становился потихоньку родным.

Скользя руками по мерзлым стропилам и упираясь ногами в броню паровоина, Миха добрался до наплечника. Здесь было предусмотрено место для сквайра, снабженное рукояткой, чтобы держаться, и упором для ног. «Гнездо нашего воробышка», – шутил Дан, имея в виду Тинкина.

Расположившись в «гнезде», особого удобства Миха не ощутил. Страшно подумать, каково приходилось здесь Тинкину, когда «Молотобоец» не стоял на месте, а трясся по ухабам. «Задницу, небось, в кровь собьешь», – пробормотал младший Атмос.

Зато отсюда рукой было подать до Друза. Правда, за вытянутой дланью «Молотобойца» его было не разглядеть, но Миха надеялся, что это не помешает их общению.

– Мастер Друз! – крикнул он.

Бум! Бац! Шшшшшссссч! Лязг!

– Мастер Друз!

Бац! Бемс!

– Мастер!

Бац.

– Мастер Друз!

Возня умолкла. Заскрипела люлька. Друз поднялся на один уровень с Михой, тыльной стороной перчатки отер копоть со лба и щек.

– Мастер Друз, – повторил он. Как распробовал. – Так в Пароме не говорят. Жестянщик говорят. Старьевщик. Мастером Друзу не свезло быть.

– Мой отец, – горло у Михи перехватило, стоило заговорить об Алане. Он откашлялся. – Мой отец говорил… говорит: «Не тот Мастер, у кого на груди цепь. А тот, у кого в груди сердце горит за дело».

Первый раз Миха увидел, как Друз улыбается. Между зубов у него была щербинка.

– Хороший. Отец твой, – сказал он. – Чего звал?

– А что вы тут делаете? Чините «Молотобойца»?

– Чинят, когда сломано, – назидательно сказал Друз.

Он помог Михе спуститься к нему в люльку. Тронул рычаг, опуская ее вниз, к бедру паровоина.

– Хватайся здесь, – Друз указал на незаметный с первого взгляда поручень. – Потом здесь. Лезь назад.

Они перебрались в тыл «Молотобойца», на небольшую площадку, которую обычно занимал Дерих. О ее предназначении Миха смутно догадывался.

Друз окончательно навел ясность.

– Котел, – знаменитый тычок ладонью. – Заслонка. Ведра. Воронка. Сюда заливать, если перегрев.

Про ужасы перегрева Миха был наслышан. В долгом бою Рыцаря подстерегал не только противник, но и опасность свариться заживо внутри собственного паровоина. Чем больше паровоин, тем больше котел, тем больше опасность.

Приспособление в виде саламандры с далеко высунутым языком отмечало нагрев котла. Внутри языка стеклянная трубка с красной жидкостью. Чем горячее котел, тем дальше ползет жидкость. Хорошо, если рыцарь заметит и вовремя спустит пар или остановит котел. Ведь в горячке битвы может быть не до того. И тогда горячка наступит уже не в переносном смысле.

Другая беда, если температура и давление в котле упадут слишком низко. Грозная машина остановится, превратится в мертвого истукана.

– Лопата. Топливо. Подбрасывать, когда котел остывает.

Чтобы беды не случилось, паровоин таскает на спине короб с углем, в котором искрятся драгоценные кристаллы флогистона. Задача механика, дежурящего на тыловой площадке, схватить в нужный момент лопату, открыть заслонку и накормить пылающее нутро машины.

– «Молотобойцев» собирают в Никте, – Друз постучал кулаком по заслонке с гербом портового города. Нутро паровоина ответило гулом. – Котлы у никтийцев никудышные. Греются, не держат пар. Хлам.

– А где хорошие котлы? – спросил Миха.

– В Валите. Хорошие. Но дорогие. Дешевле у нас из серебра отлить.

Из впалой груди Друза вырвалось сипение. Мастер-старьевщик пошутил и смеялся над собственной шуткой.

– Перебрали с Дерихом котел по частям, – сказал он, отсмеявшись. – Вентили новые. Заглушки новые, винтовые. Нагреваться будет в два раза быстрее. Горючки жрать в два раза меньше. А если за эту ручку дернуть… лучше не дергать, конечно.

Ручка из начищенной меди, притулившаяся сбоку от саламандры-термостата, явно была новым приобретением «Молотобойца». Друз не поленился снабдить ее предупреждающей красной биркой.

Михе было страшно интересно, что делает ручка, но Друз уже рассказывал дальше.

– Справа. И слева. Снарядные лебедки. Пушки наверху. Ящики по пять ядер. Лебедки крутить вручную. Перезарядка вручную из кабины. Прошлый век.

Снарядные ящики хранились под площадкой механика. Сейчас место там пустовало.

– Ломал голову долго. Придумал. Лебедки запитал от ножного привода. Поставил ящик, пнул рычаг. Поехало наверх. С перезарядкой труднее. На новых ходоках южан пороховой газ отводится из каморы. Толкает снаряд, досылает в ствол. Здесь нельзя так. Пушки надо менять целиком.

У Михи закружилась голова. Вот как, оказывается все сложно!

– Менять нельзя. Что делать? Обратно придумал. Паром из котла толкать ядра. Сделал отводы из центральной трубы. Выстрел открывает заслонку. Пар в отвод. Ядро в ствол. Заслонка на место. Работает? Работает. Скорострельность в три раза. Тах-тах-тах!

– Как замечательно вы придумываете, – искренне похвалил Миха.

– Это что! – Друз увлекся. – Наверх сейчас поедем. Покажу, что с руками придумал. «Буйволу» ковш можно оторвать.

К сожалению, узнать всю подноготную переделок, коснувшихся «Молотобойца», Михе не довелось.

17

Из сарая появились трое – Тинкин, Дерих и незнакомый Михе здоровяк с обритой головой. Лицо у Дериха, шагавшего впереди, было озабочено до крайности.

– Быстро слезай, малец, – рявкнул он, задирая голову. – Друз, братка, мне сильная нужда отлучиться. Справишься без меня?

Друз молча развел руками. А что делать? Справлюсь.

Миха, надувшись за «мальца», спрыгнул на землю.

– Здравствуйте, – сказал он, глядя поверх макушки Дериха на здоровяка.

Вблизи стало понятно, что лыс тот от природы. Да и не только лыс. На круглом мягком лице не росли ни брови, ни усы с бородой.

«Эге, – подумал младший Атмос. – Не иначе болел детина».

Позже Миха узнает, что болезнь зовется «брадобрей Толоса». И болеют ею преимущественно грабители могил, подвизавшиеся в окрестностях проклятого города.

– Это Миха, наш приятель, – вылез вперед Тинкин. – А это Лат, новый знакомец Дериха.

– Червяком прозывают, – густым голосом сказал Дат, пожимая руку Михи.

Рука у Лата оказалась не просто холодная. Ледяная. Миха поспешил натянуть варежку, сжал несколько раз окоченевшие пальцы.

На толстых пальцах Лата он успел заметить синие каторжные метки. Интересно, что за дела у него с Дерихом?

– Кончайте болтовню, – пробурчал недовольный карлик. – Развели тут поклоны с рукопожатиями. Мы, в общем, с тобой, Лат, договорились?

– А как же. Все на мази.

– Тогда прощаемся.

К счастью, снова ручковаться с Латом не пришлось. Кивнув всем, он натянул на голову капюшон и, ссутулившись, потопал прочь.

– Тинкин, ты остаешься с Друзом, – распорядился Дерих. – Следи, чтобы с ним и с паровоином все было в порядке. Если что, не геройствуй, зови стражу. В Пароме Железноликие нарываться не станут. Здесь они не в силе.

– Понятно, – кивнул сквайр. – Следить. Не геройствовать, звать стражу.

– Не пить.

– Что? Плохо слышу.

– Я тебе дам «плохо слышу».

Одним плавным движением, чуть коснувшись земли посохом, Тинкин взлетел на перекладину лесов. Показал оттуда Дериху неприличный жест.

За спиной Миха услышал скрипение. Друз снова смеялся.

18

ДЕРИХ, МЕХАНИК «МОЛОТОБОЙЦА»

– Ты доверяешь этому Лату? – спросил Дан.

Дерих оторвался от излюбленного занятия – перебора и смазки своих пистолей. Поднял глаза на Дана.

– Ты же знаешь, – ответил он. – Я доверяю только тебе. И только когда ты спишь.

Дан усмехнулся.

– Но Лат может оказаться полезен, – завершил мысль Дерих.

– Он бывал в Толосе?

– Если верить его словам, его повязала Пепельная Стража. Прямо в могильниках, за черными вешками.

– Из казематов Пепельных дорога одна – в Кагалым.

Не глядя на разложенные детали, Дерих принялся собирать первый пистоль. Его пальцы сновали туда-сюда, как поршни отлаженного станка.

– Я видел его наколки, и я ему верю. Он ходил по этапу. Он был в Кагалыме. Ты же знаешь, я умею читать каторжную масть. Мне мякину не подсунешь. Ему били на запястьях двух волков, черного и белого. Это Кагалымская мета.

– Избавь меня от подробностей, – отмахнулся Дан. – Я одного не пойму: если он ссыльный, что делает в Пароме? Откинулся – прямая дорога на юг, здоровье поправлять. Беглый тоже бы не задержался. Здесь рука Самана, скрутят – и куковать в Остроги. Или обратно в леса, уже с клеймом и без ноздрей.

Рукоятка со щелчком стала на место. Дерих взялся за второй пистоль.

– Говорит, бежал. Был бунт, на каторжан спустили Стрельцов и Следопытов. Он прикинулся мертвым, а потом ушел тайгой.

– Ушел, говорит. Много в последнее время развелось ходоков по тайге.

Дерих быстро оглянулся, не стоит ли кто у входа в трапезную. Нет, Миха с дедом Ойоном давно спали наверху.

– Ты про наших новых друзей?

– Про них.

Дерих похмыкал.

– Вот тоже, – сказал он. – Условились им не доверять. А ты мальчишку присылаешь к Друзу. С Тинкиным. Это, считай, одного, без присмотра.

Дан опустил глаза, разглядывая собственные огромные кулаки.

– Мальчишка в порядке, – наконец выговорил он.

Дерих закончил со вторым пистолем. Теперь он бережно натирал ветошью гравировку на стволах и серебряные щечки.

– Да ну? – не поверил он. – Так уж и в порядке?

Братья встретились глазами.

– Во всяком случае, он не подменыш. Не корп-дериах. Я испытал его сегодня «саллаховым зраком».

Дерих перевел взгляд на дырявый камень, который Дан носил на груди.

– Значит, «зрак» не всесилен.

– Как и «соляная тропа», и «спящий огонь», и «чистая вода». И все шесть Истинных Путей, которыми ты пытался опознать в нем «подменного человека». Жизнь в Бродячем Цирке тебя многому научила, не спорю. Но она превратилась в занозу, которая не дает тебе спокойно пройти мимо обычной случайности. Мальчишка из Россыпи путешествует вместе со старым тангу. Им, как и нам, нужно в Паром, а потом на юг. К чему твои подозрения?

– Ох, не скажи, братец, – покачал головой Дерих. – Как говорил старик Кордель: «Есть многое на свете, друг мой, что и не снилось нашей мудрости». Я видел умертвий южных болот. Я видел сохраняющий от пуль Танец Пищальников, которому обучены островные скитальцы. И «подменных людей» я видел немало, особенно во владениях северных колдунов.

Он задумчиво заглянул в ствол пистоля.

– А вот чего я не видел, так это старика-тангу с повадками записного шамана, путешествующего в компании паренька с саманским выговором. Чем поверить в случайность их встречи с нами, я поверю лучше в Море-владельцев или в Заоблачный Иридан.

Дан протянул руку и потрепал брата по плечу.

– Поверь лучше в сокровищницу Озерного Короля и в то, что твой Лат-Червяк поможет нам ее найти.

– А вот для этого… – Дерих со щелчком взвел и спустил курки. – Для этого, милый братец, ты с «Молотобойцем» должен не подвести нас на Турнире.