Текст книги "Тьма. Том 6 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6

Со странички в сети, посвящённой истории Ишима

…Особняк построен из красного кирпича, в форме буквы «Г», а выполнен – в старорусском стиле. Его украшают резные колонны и нарядная зелёная крыша.

Создавал дом известный архитектор Д. М. Кашеварин – тот самый, что восстанавливал кремлёвские стены, а также строил дома в старорусском стиле на Урал-камне и даже во Владимире.

В дополнение ко всему, раньше узкие стрельчатые окна закрывали витражи работы С. И. Перепёлкина. На каждом из них была изображена какая-то сцена из жизни владельца особняка.

Современники посчитали это проявлением гордыни, но купец первого разряда Евлампий Сергеевич Полотно лишь смеялся над пересудами. Его власть в городе была такова, что даже известные дворянские рода старались не переходить ему дорогу.

Ходили слухи, что основные доходы Евлампий Полотно получал не от честных сделок, а от теневой торговли контрабандным антиквариатом, оружием и даже людьми. В те времена Эран очень нуждался в рабах, и спрос на них был столь велик, что не каждый купец мог удержаться от соблазна незаконного обогащения.

Правда, доказательств так и не нашли. Даже если за Евлампием Полотно и следили, то его делу отчего-то не дали ход.

Вероятно, опасались гнева мстительного купца, который, по слухам, обладал прескверным характером.

А может, просто не успели.

Ведь даже новый особняк радовал купца не так уж долго. Пять лет, шесть месяцев и одиннадцать дней. Ранним утром 15 июля 1889 года, проснувшиеся слуги поднялись в спальню хозяев и обнаружили два трупа.

Самого Евлампия Полотно и его молодой жены.

Следователи из Полицейского Приказа выяснили: жену купца убили во сне, быстро и почти безболезненно – двумя пулями в голову и в сердце. Что занимательно, выстрелов при этом никто не слышал.

А вот сам Евлампий Полотно умирал в мучениях около четырёх часов.

Поскольку наследников у купца не было, особняк вместе с садом отошли властям города. Сад был превращён в городское раменье, а дом вскоре пришёл в запустение. Никто не хотел селиться в здании с такой дурной славой. Слишком уж жуткой была история двойного убийства.

В 1893 году бывший дом Евлампия Полотно лишился своих витражей. Произошло это из-за действий неизвестных хулиганов, забросавших дом камнями. Восстанавливать витражи городские власти не стали, заменив их в итоге обычными стёклами.

И только в 1901 году, наконец, нашёлся смельчак, который рискнул купить дом с дурной славой.

Однако и он прожил в нём недолго.

И снова у владельца особняка не оказалось наследников. Впрочем, за 20-е столетие дом ещё многажды переходил из рук в руки, а затем возвращался на содержание города.

В связи с этим про злополучный особняк ходило немало легенд. Большинство говорило, что дом проклят, и кто бы там ни поселился – скоро умрёт, не оставив наследников. Однако другие утверждали, что проклят не сам дом, а якобы спрятанный в нём тайник с богатствами «Лампы» – такое прозвище было у купца при жизни.

Впрочем, в последние слухи мало кто верил: современники купца утверждали, что Евлампий Полотно жил на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая.

В 1948 году дом был признан историческим, в связи с чем его снос и строительство нового здания на этом месте запретили. И чем больше времени проходило, тем меньше было желающих выкупить особняк у городских властей.

Последним хозяином стал аристократ из угасшего рода Соль-Бобровских. Он провёл в особняке ремонт, а затем благополучно прожил целых десять лет. Однако в 1984 году внезапно умер во время завтрака.

И снова у хозяина особняка не обнаружилось наследников.

С тех пор бывший дом Евлампия Полотно вновь пустует.

Гуляя по городу, обратите внимание не только на это историческое здание, но и на бывший сад особняка, ныне превращённый в раменье. Там, среди кустов и деревьев, прячется китайская беседка «Сюе» – сибирские мастера высекли её из цельного куска гранита.

Вокруг беседки расположен маленький пруд, куда в лучшие годы выпускали карпов кои. По задумке, это место было символом единения человека с природой. Жаль, что сейчас этот пруд наполняется водой исключительно при таянии снега по весне…

– Какая печальная история! – заметил я, разглядывая план особняка, оставленный управляющим. – Надеюсь, мы съедем отсюда раньше, чем нас поразит проклятие или старость…

И взглянул на Авелину, которая стояла с задумчиво-мрачным видом. Видимо, смирилась уже с тяжёлой, как сказали бы индусы, кармой.

Нет, ну действительно у этой девушки есть причины иметь мрачный взгляд на мир. То отжатое имущество, то наёмные убийцы. А вот теперь и дом достался какой-то нехороший… Я бы на месте своей молодой жены уже волновался, точно ли у неё муж не бракованный.

Особенно на фоне того, что нам пока негде остаться вдвоём… Чего уж там, у нас даже первой брачной ночи ещё не было. Не здесь же, в промёрзшем насквозь доме…

– … Но меня сейчас интересует другое! – продолжил я, переключая внимание на тему повеселее. – А там в городском раменье возле дома, что, серьёзно беседка есть?

– Есть! Мы там с пацанами пили как-то на Новый год, – кивнул Кислый.

– Ну и как? Почувствовали единение с природой? – с ехидцей просила София.

– Я – нет! А вот Мышань там всю ночь продрых. Наверное, как раз объединился! – не смутился Кислый.

Хорошо, что в этом мире Новый год в сентябре. Если бы его праздновали с 31 декабря на 1 января, то у неведомого Мышаня были бы все шансы не только объединиться с природой, но и стать до весны местной достопримечательностью. К примеру, ледяной статуей, наглядно иллюстрирующей вред алкоголя.

– Я одного не пойму… А почему тайник не обнаружили раньше? – встряхнув головой и, видимо, вытряхнув оттуда мрачные мысли, спросила Авелина. – Есть же плетение поиска пустот, да и всякие современные устройства…

– Когда искали, устройств ещё не было, – пожала плечами София.

– А вот мы сейчас посмотрим, что там и как, – решил я. – Спустимся и посмотрим.

С этими словами я покосился на стоящую рядом, на пыльном столе, китайскую вазу. Ту самую, которая и привела нас к поискам тайника Евлампия Полотно.

Если бы не Авелина, в жизни бы не обратил на такую штуковину внимания. Обычный кувшин с широким горлом, если не сказать грубее – горшок. Да, белый, да, покрытый глазурью. На боку не слишком умело нарисован китайский мужик с кривым мечом. А ещё сосна и гора с набегающей на неё тучкой. И перспектива у этого рисунка, прямо скажем, нарушена.

В общем, красная цена этой поделке – рубль, и то, если мастера пожалел. Однако же местные сетевые ресурсы утверждали, что если это подлинник, то стоимость горшка может начинаться от 1000 рублей.

Ведь это же не хухры-мухры, а трёхцветный фарфор времён династии Тан!..

Тьху, блин!..

Здесь, к слову, тоже была фарфоровая лихорадка. Правда, в силу разрыва торговых связей, началась она позже, да и закончилась быстрее. И всё равно, в моих глазах фарфор был просто куском обожжённой глины… А вот тысяча рублей – это тысяча рублей.

К тому же… Будь мы с Авелиной простыми двусердыми, купившими особняк – пришлось бы идти в Полицейский Приказ и признаваться, что нашли клад. Но поскольку особняк записали на наш род, отныне это было родовое имущество. А тут уже начинался совсем другой коленкор. Это всё теперь было НАШЕ!..

Хотя сообщить о находке всё равно придётся. Тем более, ещё непонятно, что обнаружится в тайнике.

Но спуститься мы не успели. У ворот показался посыльный с письмом. Пришлось идти и лично встречать: нет, конечно, почтовый ящик здесь висел. Вот только он давно пришёл в негодность.

– Добрый день, ваше благородие! Вам нарочное письмо! – сообщил посыльный, протягивая конверт.

– Да, благодарю! – кивнул я, отдавая взамен монетку достоинством двадцать копеек.

Конверт был знакомым, я такой уже однажды видел… Однако на сей раз адресован он был Авелине, поэтому я сразу передал его жене.

– Ты, кажется, хотела на Рождественский приём к Дашковым? – спросил я с улыбкой.

– Это… Это приглашение! – вскрыв конверт, девушка извлекла оттуда знакомую бумагу.

Сначала её лицо озарилось радостью, но потом…

Потом губы у неё как-то резко побледнели, и она тихо, но отчётливо произнесла:

– Федя, мне нельзя к Дашковым. У меня платья нет.

– Надо достать, – кивнул я.

– А где мы его достанем? Все портные заказами завалены… – старательно глядя в сторону влажными глазами, проговорила Авелина, которая ещё минуту назад была так близко к своей мечте, но…

…Но просто ещё не поняла, с какой дурной компанией связалась, выйдя замуж.

– Так это, фигня вопрос! Давай у нас в углу чего-нить нашуршим! Есть же у нас какие-то портные! – уверенно предложил Кислый.

– А они смогут? – с сомнением, но явно стараясь никого не обидеть, спросила Авелина. – Принято же заказывать в известных мастерских…

– Да какая разница? – удивился Кислый. – Кто узнает, где тебе ваще платье шили? Скажешь, что личный портной всё сделал, и пусть все завидуют!..

– Но это же должно быть дорогое платье, вечернего покроя… – не сдавала пораженческих позиций моя молодая жена.

– Дорогие ткани должны быть. И дорогие нитки. Ну и общий вид, как у богатых барышень принято в этом году, – пришла София на помощь Кислому. – А кто шить будет… Да какая разница? В глухих углах тоже, может, живут портные с золотыми руками.

– Да? – Авелина всё ещё сомневалась.

Всё её воспитание, всё, что ей говорили в детстве, явно противоречило этой концепции. А вот я задумался, что и для меня найти портного в глухом углу будет не лишним. Мы же теперь родовитые. А значит, мне больше нельзя ходить абы как. Как минимум, придётся всё по фигуре подгонять.

– Кислый, а сможешь сам лично подыскать портного? – спросил я. – Может, даже на «постоянку». Чую, мне его услуги тоже пригодятся…

– Поищу! – не став отказывать в помощи, закивал тот.

– Вам ещё и прислуга понадобится! – напомнила София. – Нельзя же в сердце города жить без прислуги.

Больше всего хотелось заорать: «Не-е-е-т!», подхватить Тёму под мышку и свалить. Причём куда-нибудь подальше. Да хоть в Серые Земли, где не нужны ни прислуга, ни портной.

Грозящее нам с Авелиной количество расходов удручало. Кажется, быть родовитым оказалось не просто дорого, а баснословно дорого.

Поэтому вопрос заработков вновь остро вставал на повестке дня. Тем паче, финансирование царь обещал выдать только на годную идею.

– Пошли тайник вскрывать! – отодвинув тяжёлые мысли, я мотнул головой. – А то у меня сейчас голова лопнет от того, что нам нужно… Обычным двусердым было проще быть, чем родовитым.

В этот раз нам никто не помешал, и мы, наконец, добрались до подвала. Надо сказать, теперь он выглядел даже лучше, чем первый этаж особняка, куда ребята Кислого перетащили весь найденный хлам.

В третьей комнате, той самой, где нашёлся тайник, было пусто и тихо.

Подсвечивая себе телефонами, мы начали осматривать пролом.

Для начала заметили, что бетонный пол в комнате положен не напрямую на доски. Между ними обнаружился зазор в несколько сантиметров, заполненный смесью песка, какого-то серо-белого порошка и металлических песчинок.

– Ты что творишь⁈ – возмутилась София, увидев, как Кислый облизнул палец, сунул его в порошок и вернул в рот.

– Тьфу! – сплюнул тот и сообщил: – Мел и железо!..

– Молодец! – кивнул я. – Но больше в рот всякую дрянь не суй, пожалуйста.

– Да ладно, чего мне будет-то? – простодушно удивился Кислый.

– Зато теперь понятно, почему тайник никто найти не мог! – заметил я. – Доска почти в пять сантиметров толщиной. Сверху ещё три сантиметра песка, а дальше три сантиметра мелового порошка и хладного железа. Звук при простукивании будет глухим. А плетения, которые ищут пустоты, развалятся, столкнувшись с хладным железом. И тоже, соответственно, покажут сплошную заливку.

– Я слышал, у современных электронных приблуд редко когда глубина проверки больше пятнадцати сантиметров! – деловито добавил Кислый. – Во всяком случае, у тех, что вообще можно за деньги купить. А всерьёз никто и не проверял, небось… Кому это всё здесь упёрлось-то, если дом цельную кучу хозяев сменил, и никто ничего не нашёл?

– Ещё, похоже, каждый слой войлоком прокладывали… Как он в центре города такое умудрился незаметно сделать-то? – удивился я. – Там же вроде бы архитектор строил…

– А может, он в доле был! – выдвинул версию Кислый, после чего азартно потёр руки. – Так и чего делать будем? Надо другие доски пилить, агась?

– Сюда же проводили электричество и воду. Почему не обнаружили это помещение? – задумчиво спросила Авелина, вглядываясь в глубину пролома.

– Если схему посмотреть, то всё подводили со стороны дороги, – пояснил я. – Воду вообще провели ещё при строительстве. А потом, для всего остального, использовали тот же путь. Зачем мудрить, мол? А тайник на другой стороне дома.

– А туда люка из дома нет? – заинтересовался Кислый.

– Думаю, нет… Вход в тайник где-то со стороны, – подумав, ответил я. – Возможно, из раменья. Раньше же оно купеческим садом было.

– Ага… Ну и как будем вскрывать? – нетерпеливо уточнил Кислый.

– Сначала снимем слой бетона, – решил я. – Затем аккуратно спилим соседние доски. Они не гнилые. Видимо, вода только у стены просачивалась.

– Надо циркулярку притащить! – почесав затылок, заметил Кислый. – Вручную доску-пятидесятку замучаешься пилить.

– Да тут даже не пятидесятка… – засомневался я. – Скорей, шесть-семь сантиметров.

– Мальчики, а давайте мы с Авелиной пока глянем, что там полезного в хламе есть? – предложила София. – А вы спокойно без нас поработаете.

– Давайте! – радостно согласился я.

За циркулярной пилой поехал Кислый, а я, взявшись за найденный в гараже лом, начал ломать бетон. Может, я теперь и родовитый, которому руками работать не положено… Но я каждый раз вспоминал стоимость вазы, стоявшей в гостиной, и это неплохо прибавляло мне энтузиазма!..

А ещё помогала злость на власти города, подсунувшие нам этот особняк и долг в тридцать тысяч, мешавший его продать. Наводить справедливость – это дело небыстрое. А вот новости о найденном кладе до чиновников дойдут оперативно. Очень хотелось бы увидеть их лица в этот замечательный момент…

И снова я возвращался мыслями к тому, что оказался в нужное время в нужном месте. Доска могла бы ещё долго гнить, скрывая подпольные сокровища Лампы-Евлампия.

Но нет, она решила треснуть именно сейчас, когда владельцем особняка стал мой род.

Вернувшись с инструментом и заодно пригнав моего «тигрёнка», Кислый помог загнать обе машины в гараж. Затем, позвав девушек, мы вместе перекусили привезённой едой. И только после этого, наконец, взялись за пилу.

А уже через двадцать минут в полу зияло отверстие, достаточно большое для спуска в тайник.

К счастью, в гараже нашлась старая алюминиевая стремянка. То ли сторож, который следил за особняком, забыл, то ли осталась от прежних хозяев… Неважно, в общем. Важно, что она нам очень пригодилась. Кислый вручил мне налобный фонарик, такой же нацепил себе на голову, и мы решительно полезли вниз.

Как выяснилось, тайник занимал пространство сразу под тремя комнатами. Доходил он аж до стены комнаты-холодильника. А значит, делали его, по всей видимости, ещё на этапе строительства. И, видимо, архитектор не только знал про тайник, но и помог его спроектировать.

Тем более, здесь, внизу, обнаружились мощные каменные арки. Их задачей было поддерживать пол и перегородки под комнатами наверху, в подвале. Причём они были так называемыми «безрастворными». То есть арка стояла под воздействием гравитации и формы составляющих её камней. Они были заужены книзу, после установки схватываясь в единую конструкцию.

По центру помещения стояли четыре длинных стеллажа. На полках виднелась какая-то посуда, статуэтки, шкатулки, коробки – ну и тому подобная мелочёвка.

– Вашему вниманию представлена посуда из Чжунго! – писклявым голосом выдал Кислый, артистично указывая пальцем на стеллажи. – Это изделия времён династии Минь, Сунь, Высунь и Хрень! Оцените… Акх-кха!..

Когда мы спустились, это подняло в тайнике тучи пыли. Вот она-то и сорвала моему приятелю мини-спектакль, залетев в дыхательные пути.

– Ты давай это, говори поменьше!.. – улыбнувшись краем губ, посоветовал я.

Помимо длинных стеллажей, в тайнике были шкафы и сундуки. В одном шкафу обнаружилась бочка, наполненная маслом, в которой плавали прекрасные сабли – целый пучок.

В другом стояли книги, причём явно древнее самого особняка. Тяжёлые переплёты, толстые страницы, как бы не из кожи… Я вытащил одну из книг и прочёл название:

– Вся теневая химайралогия. Том первый.

– Седой, брат! Эту хрень лучше сжечь! – округлил глаза Кислый, успевший откашляться. – Помнишь, нам в детстве в гимназии говорили, что это всё лютая запрещёнка, ваще!..

Вообще-то запрещена была не химайралогия, её-то как раз нормально изучали… Вон та же группа Полоскова, например. А вот продавать, распространять и просто дарить такие книги было нельзя. Либо пусть лежат в личных библиотеках, либо передавай государству, а уж оно им безопасное применение найдёт.

Государству я эти книги готов был разве что продать. И задорого. И дело было не в отсутствии патриотизма. Его-то, патриотизма то есть, у меня с головой хватает, причём ещё с прошлой жизни. Дело было в том, что ни одно государство тоже не откажется подзаработать на таких вещах. Особенно люди из нижней прослойки управленцев.

– Нет, Кислый, жечь мы ничего не будем! – отрезал я и тут заметил у стены тёмное пятно. – Опа! А это у нас что?..

Обнаруженная темнота оказалась проходом. И, судя по увиденному, делали этот проход на века. А может, даже и на тысячелетия.

Пол в нём был составлен из массивных каменных плит размером метр на метр. При этом они ещё как-то хитро стыковались друг с другом. А стены, на них покоившиеся, сходились наверху арочным сводом, который, опять же, видимо, не требовал скрепляющего раствора. Исключительно лишь тонкой подгонки.

– А вот и вход! – обрадовался Кислый.

– Пройдёмся? – предложил я.

– Давай!

Пригибаясь, мы вместе вошли под каменные своды и осторожно двинулись вперёд. Ход оказался прямым, будто был прочерчен по линейке. Один только раз нам попалось какое-то ответвление. И если я правильно посчитал по шагам, оно было уже где-то на территории раменья.

Ну а вскоре мы натолкнулись на толстенную деревянную дверь, запертую на замок. Правда, на наше с Кислым счастье, сгнила она окончательно и бесповоротно. Так что, вырвав из гнилья механизм замка, нам удалось без проблем эту дверь открыть.

Сразу за ней начинался колодец с винтовой лестницей. К слову, на этом участке было весьма сыро. Я вспомнил описание пруда из той статьи, что нашла София, и подумал, что выйдем мы, похоже, в чудесную чжунгскую беседку.

Так, собственно, и оказалось. Вот только выйти мы не смогли. Беседка стояла сверху, опираясь прямо на стены колодца. Однако же выхода нигде видно не было. А если он и был, то мы его не нашли.

– Ну что, посмотрим ответвление? – поинтересовался я.

– А то! – азартно согласился Кислый.

Зря мы так… Было же написано, что Лампа мог промышлять работорговлей. А мы, занятые поиском сокровищ, уже успели об этом подзабыть. Так бы хоть морально подготовились…

Ответвление вело к лестнице, спускавшейся ещё ниже. И вот там, на глубине примерно десяти метров, находился ещё один тайник.

Где когда-то содержали то ли рабов, то ли пленников.

– Хренасе! – присвистнув, оценил Кислый. – Десять скелетов, Седой… Это кладбище, выходит, ещё на землях твоего особняка?

– Нет, это под раменьем, получается… – ответил я. – Значит, оно городу принадлежит.

Десять камер с каменными стенами и решётчатыми дверями. Десять пленников, прикованных к стене, чтобы нельзя было добраться до дверей. Десять кляпов во рту, чтобы не могли переговариваться.

А когда Лампа внезапно умер, не осталось, видимо, и тех, кто знал об их существовании. Эти люди были ещё какое-то время живы. И сидели в темноте, мучительно умирая от жажды и голода.

А теперь уже и не получится понять, кто это был, чтобы достойно захоронить… В сыром ответвлении сгнило всё, что могло, а кости, большей частью, осыпались на пол.

И только в одной камере удалось обнаружить что-то, указывающее на личность пленника.

Вернее, пленницы, судя по остаткам туфельки.

На полу рядом с костями лежал золотой перстень с родовым гербом. Медведь с копьём, стоящий на задних лапах. Я сходу не смог припомнить, кому этот герб принадлежит, но перстень забрал, накрепко запомнив, в какой именно камере его нашёл.

– Бр-р-р-р-р! Седой, пошли отсюда! – не выдержав осмотра останков несчастной девицы, попросил Кислый.

– Ты что, покойников боишься? – удивился я.

– Да не, просто как-то давит тут… Своды, воздух тяжёлый… Гадость! – содрогнувшись всем телом, ответил Кислый.

– Ладно, пошли, – тоже не желая задерживаться, согласился я.

Если у пленников и были другие украшения, по которым их можно было опознать, то явно не золотые. А их при тусклом свете фонарика обнаружить нереально: наверняка они давно окислились.

Когда возвращались, услышали голоса Авелины и Софии. Те звали нас. Они даже рискнули спуститься в пролом, подсвечивая себе фонариками. А вот проход, по которому мы с Кислым ушли, не рассмотрели. И очень удивились, когда мы из него вышли.

– Что там? – с интересом спросила Авелина.

– Проход в раменье, ну и остальное… – ответил я и показал ей перстень. – Знаешь этот герб?

– Дай-ка погляжу… – нахмурив брови, попросила девушка. – Подсвети, пожалуйста!

А через секунду подняла на меня взгляд и с удивлением спросила:

– Ты что, не узнал?

– Нет… – признался я.

– Это герб Дашковских, младшей ветви Дашковых, – пояснила Авелина. – Федя, тебе геральдику надо обязательно подтянуть.

– Надо… Просто ещё не успел заняться всерьёз, – признался я.

Да и когда бы? Это Авелину с детства натаскивали на все эти гербы и знамёна. А я в те годы мечтал, скорее, о богатстве и о новой квартире, чтобы не в глухом углу.

Да о чём угодно, только не о дворянстве.

– А где вы его взяли? – сосредоточенно морща лоб, спросила Авелина.

Пришлось рассказывать о найденной тюрьме. Ну и о выходе под беседкой. После чего мы всей толпой вылезли наверх и отправились в раменье. Надо было проверить, что мы с Кислым всё верно поняли.

Да, оказалось верно. Камень беседки я сразу узнал. А заодно понял, почему раньше, когда гулял поблизости, не обращал на неё внимания. Вокруг беседки росли старые ели, надёжно скрывая её от посторонних глаз.

Зимой, к счастью, прохожих в раменье и так было немного. Поэтому наш явно чрезмерный интерес к архитектуре беседки никого не удивил.

– Что теперь? – спросила Авелина, когда мы вернулись в особняк и снова засели в гостиной, среди завалов хлама.

– Для начала понять, что со всем этим делать! – признался я. – В любом случае, на всё, что нашли в тайнике, надо наложить нашу родовую лапу. Вот только… Теперь здесь точно потребуется охрана.

– У меня в пандидактионе, на одном году со мной, учится старший сын владельца одного охранного предприятия, – наглаживая разомлевшего Тёму, подала голос София. – Он говорил, сейчас у них заказов мало. Может, попробовать спросить по цене?

– Как называется, помнишь? – спросил я.

– Какой-то горный кот… – София пощёлкала пальцами, вспоминая. – Ирбис! Вот!

– Связаться с этим парнем сможешь? – спросил я. – Нужно уточнить расценки, сколько людей могут прислать, какое у них вооружение… Ну и всё такое прочее. Кислый!

– Ага! – отозвался тот.

– А тебя я попрошу разузнать про портных, – решил я. – Ну и про хороших ремонтников. Считай, что ты повышен до нашего управляющего!..

– Так у вас же есть! – удивился Кислый внезапному карьерному росту.

– Он только до конца декабря… Но ладно, будешь тогда моим поверенным! – предложил я. – Займись портными, поищи ремонтников. Наверняка из нашего угла кто-то работает. Или знакомые, или знакомые знакомых…

– Понял-понял! – закивал приятель. – Сделаю!

– А я? – спросила Авелина.

– А ты попробуй узнать, кому могло кольцо принадлежать, – попросил я. – Я сейчас свяжусь с Пьером, обрисую ему нашу историю… И Бубна надо привлекать! Он хоть прикроет, если что… Блин! Если бы не перстень, можно было бы потянуть с этим делом. А тут убийство дворянина, вернее, дворянки… Это же сразу три Приказа надо известить, причём в течение суток с момента обнаружения.

– Полицейский, Тёмный и Тайный, – кивнула Авелина. – И, боюсь, они при расследовании с нас три шкуры спустят.

– Не спустят! – покачал я головой. – В Тайном брат Васи служит. В Тёмном – Костя. А городовых Бубен приструнит. Род Дашковских ведь существует ещё? Да? Не исчезли?

– Существуют, – подтвердила Авелина. – Может, мне разузнать, не пропадали ли у них родственники в конце девятнадцатого века?

– Посмотри, пожалуйста, – кивнув, я взял трубку и нашёл контакт Пьера.

Несколько гудков, и у моего уха раздался скрипучий голос стряпчего:

– Фёдор? А я не удивлён. И даже рад твоему звонку. Ты вечно подкидываешь мне очень интересные задачи. И я вечно задаюсь вопросом, когда ты успеваешь всё это на свою голову найти. Тем более… Ты же, если мне не изменяет старческая память, только сегодня вернулся? К тому же, скоропостижно и весьма удачно женился?

– Здравствуй, Пьер! Да, женился, скоропостижно и очень удачно, – я скосил взгляд на Авелину, которая делала вид, что рассматривает пыль на столешнице, но вопрос стряпчего явно услышала и напряглась, как натянутая струна.

Однако после моих слов про удачный брак просветлела лицом. И даже как будто немного заулыбалась, по-прежнему разглядывая пыль.

А я продолжил:

– … Заодно, кстати, обзавёлся имуществом. Ну то есть получил от властей особняк. И вот теперь пытаюсь обустроиться…

– Поздравляю! Надеюсь, удачно заселишься. Что за особняк?

– На улице Мощёной, рядом с кремлём. Такой, в старорусском стиле. Там ещё раменье рядом с беседкой, как будто из Чжунго.

– Знаю… Не повезло… Страшная халупа. Нужна помощь?

– Да, Пьер. Нужно будет понять, как снять с этой халупы обременение… – вспомнил я, с чего всё началось. – На ней долгов на тридцать тысяч. Мне их возвращать не нужно, но… Продать не смогу, снести не смогу. Город хочет обратно деньги за обслуживание, почти за полвека. А сюда таких денег точно не вкладывали. Да и как-то это…

– Я тебя понял. Есть у меня приятель по этим делам… – отозвался адвокат.

– Ну и ещё тебе стоит лично подъехать! – признался я, переходя к самому главному.

– Что такое? – насторожился стряпчий.

– В общем, мы тут нашли древний тайник, где-то конца девятнадцатого века. А в нём ценностей навалом, и все контрабандные, скорее всего. Ну а ещё нашли тюрьму… Где держали пленников. И эти пленники умерли. И среди них была дворянка…

В трубке повисло продолжительное молчание. Я подождал, а потом спросил:

– Пьер?

– Прости-прости… Я пытался осмыслить, что ты сказал… Ты же помнишь мои расценки?

– Помню, – вздохнул я, а за выезд Пьер брал немало.

– Тогда, Фёдор, ты мой любимый заказчик! Я сейчас быстро доделаю одно дело, и через час буду у тебя. Заодно познакомлюсь с твоей молодой и прекрасной женой.