Текст книги "Тьма. Том 6 (СИ)"

Автор книги: Лео Сухов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4

Из вырезанных записей, снятых для новостного выпуска «Пятой Телевизионной Волны» 22 ноября 2034 года

Осведомитель: Скажите, ваше благородие, вы довольны бракосочетанием?

[Голос за кадром]: Уберите осведомителей, живо!

Седов-Покровский: Да.

Осведомитель: А вы, ваше благородие?

Седова-Покровская: Да.

[Голос за кадром]: Какая сука не уследила⁈ Кому задницу поджарить⁈

Осведомитель: Кажется, ваша свадьба была очень поспешной. Возможно, для вас, юных и свободных, это был нежеланный брак? Скажите честно!

Седова-Покровская: Это не так. Без обсуждений.

Осведомитель: Ну же, будьте честны! Я слышу неуверенность в вашем голосе!

Седов-Покровский: Послушайте, сударь… А вы женаты?

Осведомитель: При чём здесь это?

Седов-Покровский: Ну же, будьте честны! Как вы и нам советуете! Так женаты или нет?

Осведомитель: Да, но…

Седов-Покровский: Представьте, как бы вы себя чувствовали, если бы во время свадьбы я выскочил из-за угла и усомнился в ваших с женой чувствах. Ещё и снимая это, чтобы показать на всю страну?

Осведомитель: Но…

Седов-Покровский: Нет никаких «но». Есть вы и человек с камерой, и вы оба портите нам с Авелиной свадьбу.

[Голос совсем рядом]: О! Вот ещё один, сучка пронырливый! Хватай его!

Осведомитель: Что вы делаете⁈.. Так нельзя!.. Отпустите!..

[Камера падает на пол. В кадре видны только ноги уходящих жениха и невесты]

– А вы неплохо держитесь… – когда машина тронулась, заметила Александра, бывшая свидетельницей со стороны невесты. – Даже улыбаетесь.

– Спасибо, ваше высочество! – ответила Авелина, а я просто вежливо кивнул.

В машине нас было четверо. Я, Авелина, Александра… И мой внезапно обретённый дядя, который забился в угол и мрачно смотрел в одну точку.

– Это, правда, сильно! – оценила цесаревна. – Как я поняла, про ваше желание папа забыл спросить, да?

– Думаю, его величество был в своём праве… – заметил я, хотя самому очень хотелось неистово закивать головой, передавая сигналы SOS всеми возможными способами.

Мол, да, я в заложниках: освободите, кто может.

Но для нас с Авелиной было поздно.

Да и бесполезно.

– Знаете, Фёдор… – а тут цесаревна осеклась. – Фёдор, а ты не против перейти на «ты»?

– Конечно, ваше высочество, – кивнул я.

– И вы оба меня называйте Сашей, ладно? Я же свидетельницей на вашей свадьбе была, как никак… – заметила цесаревна. – Так вот, Фёдор, наличие у кого-то права – это ещё не повод им размахивать направо и налево.

– Саша, а разве в вашей семье не родители подыскивают женихов и невест? – осторожно уточнила Авелина.

– Ну вот ещё… Чур меня! – округлив и без того немаленькие глаза, цесаревна размашисто перекрестилась.

– А если всё-таки подыщут? – уточнил я, улыбнувшись.

– Ну, значит, тогда мой папа забыл, какой род возглавляет… – ухмыльнулась цесаревна. – Если это собрание архаики из машины, едущей впереди, решит меня насильно замуж выпихнуть… Я им такое устрою!..

Включившийся в машине динамик расстроенно заявил голосом царя:

– Дочь, ну ты совесть-то имей…

– У собрания архаики забыть спросили! – огрызнулась цесаревна. – Двадцать первый век на дворе, а они людей женят по приказу!

– С Седовыми-Покровскими я всё согласовал! – возразил царь.

– И не стыдно в лицо дочери-то врать, пап? – цесаревна, грозно сдвинув брови, уставилась на динамик.

– Так я и не в лицо… – смутился оттуда царь.

– Небось, опять со своими опричниками чего-то придумал, а у этих двоих и выхода не осталось! – цесаревна посмотрела на нас с Авелиной и уточнила: – У вас был выход?

Покровская… Нет, моя жена вцепилась мне в руку, показывая, наверно, что отвечать надо крайне аккуратно.

Однако я был совсем не в настроении.

– Вообще-то мы могли отказаться, – признался я.

– Вот видишь! – обрадовался из динамика царь.

Но цесаревна уже заметила хитрый блеск в моих глазах. Поэтому и не подумала слезать с осёдланной темы:

– И что, вы оба выжили бы после отказа? – деланно удивилась она.

– Да, пожалуй… Год-два, может, и протянули бы! – с ехидной улыбкой подтвердил я.

– Седов!.. Ай! Седов-Покровский! Вот как ты меня так быстро предал, а? – возмутился царь, впрочем, по голосу было ясно, что ситуация его, скорее, забавляет.

– Нож в спину, ваше величество! Всё, как и положено тем, кого облагодетельствовали! – с ухмылкой вернул я ему рассказанную им же мудрость.

– Я-а-а-а-а-сно! – закивала цесаревна. – Значит, всё-таки вывернули руки так, что и не откажешься…

– Дочь, это всё гнусная ложь и наветы на царя! – раздался смешок из динамика.

– Ну да, ну да… А то как же! – согласилась цесаревна. – Но вы, Седовы-Покровские, всё равно молодцы! Держались так, будто сами свадьбы хотели!

Мы с Авелиной переглянулись, и я уступил ответ жене. Как же мне было непривычно Авелину так называть…

– Ну, думаю, мы бы и так… Когда-нибудь со временем, – ответила Авелина, покосившись на меня.

– Да, наверно. После окончания училища, – неуверенно подтвердил я.

– Да выходит, вы вообще жениться не собирались!.. – захохотала цесаревна.

– Мы это ещё просто не обговаривали… – дипломатично возразил я.

– И не обговорили бы! Разошлись бы, как в море корабли! – проворчал динамик царским голосом. – Сколько вас таких, молодых да глупых, было на моей памяти… А рождаемость в родах двусердых, между прочим, уже лет двадцать как начинает падать.

В ответ на это цесаревна только погрозила динамику кулаком.

До Скифского дворца доехали быстро. Дураков препятствовать царской колонне не нашлось. Из машины меня, Авелину, дядю и даже Сашу проводили сразу в каменный зал. И это явно вызвало у цесаревны неприкрытое удивление.

Вскоре туда же пришли царь и Иванов. Его величество занял своё место за столом, а Иванов устроился рядом на стуле, с хмурым видом читая какое-то сообщение в телефоне.

– Так, времени у меня в обрез… – сразу взял быка за рога государь. – Вань, давай сюда свидетельства о браке, пусть их подпишут Саша и Стёпа… Гриша, в смысле.

– Так он теперь Гриша? – удивилась цесаревна. – Сегодня прямо день новостей…

– Это ты ещё не знаешь, что ночью пропустила! – дёрнув уголком рта, хмыкнул царь. – Тут Фёдор прыгал с четвёртого этажа, охотясь на настоящих убийц.

– Ого! – цесаревна уставилась на меня. – И это здесь, во дворце⁈

– Что⁈ – вслед за ней округлила глаза Авелина, глядя на меня.

– Ты тоже не знала? – удивилась цесаревна, посмотрев на мою жену.

– Нет! – замотала та головой.

И снова посмотрела на меня, пока я делал вид, что очень интересуюсь каменными прожилками на царском столе.

– И это ты, Авелина, ещё не знаешь, что убийцы по твою душу приходили… – добавил огоньку царь.

– Тогда и я вас удивлю, ваше величество… – оторвавшись от телефона, сменил тему Иванов.

– Ну, давай, удиви! – тряхнул головой царь.

– Безопасники обнаружили плетение-червь и цифровой вирус, внедрённые в систему защиты дворца… – вздохнул Иванов. – А значит, Фёдор Андреевич действительно не зря прыгал с балкона. Убийцы воздействовали на систему охраны. А найденный в кустах артефакт-взломщик – это так, больше на подстраховку.

– А-а-а-а-а-а!.. – царь повернулся к стене и влепил в неё каким-то воздушным плетением. – Иванов, ну какого хрена, а⁈

– Мне только что сообщили, – поморщился опричник, показав трубку.

– Где Слава⁈ – проревел царь.

– Думаю, это вопрос не к ратникам, – покачал головой Иванов. – Нужно рыть дальше среди слуг и местной охраны. Слава приехал с вами. Он не мог проверить всё полотно защиты даже за сутки.

– Надеюсь, Владимирский Кремль вы недавно проверяли… – хмуро бросил царь.

– Безопасность Кремля проверяется постоянно, даже без остановок, – спокойно ответил Иванов. – А вот Скифский дворец заранее проверить не успели… Между вашим решением прилететь и заселением сюда прошло от силы часа четыре.

– А потом что? Не могли проверить? – чуть успокоившись, ворчливо спросил царь.

– Сначала проверили ключевые точки плетения, а затем проверяли ваше крыло, ваше величество, – признался Иванов. – В итоге, до гостевого крыла руки дошли бы к утру.

– Устроили тут не пойми что… – вздохнул царь. – Разберись с этим сам, будь добр. Я хочу, чтобы все виновные были найдены и наказаны. Это царское владение, в конце концов, а не проходной двор. И что там, кстати, у этих убийц за корабль был?

– «Стингре-45», довольно занятный подводный корабль… Бхаратская разработка, кстати.

– С ними связались? – нахмурился самодержец.

– Именно это рыбку продали в своё время арабам, те перепродали франкам, ну а те её, в итоге, списали, – пояснил Иванов. – Но подтвердить уничтожение им нечем, само собой.

– А что было-то, можно подробности? – не выдержав, уже заёрзала от любопытства цесаревна.

– Ночью, ваше высочество, три десятка убийц из ОИС высадились на дворцовом пляже, – пояснил Иванов. – Приплыли они на том самом подводном корабле, «Стингре-45». После чего накрыли пологом тишины охрану, вступив с ней в боевое столкновение. Целью убийц была Авелина Павловна, тогда ещё Покровская. Пока основные силы вели бой с ратниками, трое саксов незаметно пробрались к дворцу, чтобы залезть в покои Авелины Павловны. Однако тут у них вышла промашка. На балкон вышел попить водички Фёдор Андреевич, которому в эту ночь не спалось.

Цесаревна покосилась на меня, а Иванов продолжил перечислять мои подвиги.

– Первого убийцу Фёдор Андреевич сбил с балкона ударом ноги. Второго графином с водой, когда тот полз по стене. А на третьего прыгнул сам, когда убийца добрался до карниза на уровне пола. Порезал ему ногу осколком стакана, стянул вниз… Ну и имел все шансы разбиться оземь вместе с убийцей. Однако я успел вовремя.

– Мощно! – оценила Саша, одобрительно глядя на меня, а потом наклонилась к Авелине и очень серьёзным голосом спросила: – А там, где ты Федю нашла, ещё такие же были?

– Таких, как Федя, больше нет… – буркнул царь. – Они – вымирающий вид, который слушает папу, маму и царя.

Я недоверчиво покосился на государя, но решил не спорить с его воспитательными методами. Мне-то, между прочим, ещё ночью объясняли, что я – «героический баран». А оказалось, что бараны были в дворцовом персонале. И совсем не героические даже. А халатно-преступные и жадно-банальные.

– Ой, пап, да ладно! Ты мне в мои десять лет в дневнике, где была страничка с описанием мужчины моей мечты, поставил резолюцию: «Спросить у археологов»! Я же всё помню! – отмахнулась цесаревна. – Так что дай я у других людей поспрашиваю!

– Я твоей маме на тебя пожалуюсь! – запыхтел царь.

– А с ней я уже советовалась, – цесаревна закатила глаза. – Тоже сказала, что последнего урвала…

Надеялся ли я увидеть, как царь поплывёт? Поплыл, как после нокаута. Сразу разулыбался, кхекнул и ткнул локтём Иванова в бок. Мол, давай, продолжай, с чего там всё начали.

– Свидетельства о браке, свидетельства о венчании! – а Иванов выложил на стол листы из папки, после чего вытащил ещё один, долго на него смотрел, а затем перевёл взгляд на царя. – А… Кхм!.. Обязательство о пожизненной оплате кошачьего корма из расчёта на вес в 20 килограммов… И документы на доставку продукции по всей Руси от производственного предприятия «Волга-Корм»…

– А-а-а! Давай сюда! – потребовал царь. – Сначала я сам подпишу. Это, Федя, для твоего кота. Я ему обещал же…

– Спасибо от кота, ваше величество! – отозвался я.

– Что там дальше? – уточнил царь у Иванова, пока свидетели оставляли автографы на бумагах.

– Заявление об объединении имущества и счетов в Денежном Доме, – ответил Иван Иванович, доставая очередные документы. – Опись имущества. Опись счетов. Заявление о выпуске общего семейного счета Седовых-Покровских. Заявление о принятии в род Григория Петровича. Тут, между прочим, нужны две подписи…

Честно говоря, такую гору документов я не подписывал… Да никогда. Даже в прошлый раз, когда царь нам с Авелиной подкинул бумаги на роспись. Сегодня Бюрократический бог и вся бюрократическая машина Руси однозначно были довольны. Радовало только одно: потом не придётся бегать и забирать новые документы, доступы к счетам и прочее. Все эти хлопоты берёт на себя царская приёмная.

И вообще, сегодня днём я ещё мог почувствовать себя Седовым. А уже завтра днём я и Авелина будем одной семьёй. В которую, правда, пришлось дополнительно принять дядю. Тем паче, именно ему царь приказал за нами приглядывать, чтобы «глупостей не натворили».

К сожалению, отвертеться от этой чести нельзя было. Оставалось только надеяться, что дядя хотя бы объяснит, почему исчез с радаров больше двадцати лет назад. Ну а заодно я собирался показать его маме, оставив ей же на растерзание. Пусть сами друг с другом и объясняются.

Вечером, после ужина, нас уже ждал самолёт в Ишим. Как бы ни хотелось задержаться там, где тепло, солнце и море, но пришло время вернуться в холодную сибирскую зиму.

Эта смена климата в разных часовых поясах Руси, откровенно говоря, удивляла. Я как-то привык, что есть зима, есть весна, есть лето, есть осень… И всё именно в таком порядке.

А здесь зима от лета в западной части Руси почти не отличалась. А на юге так и вовсе различий не было. И я, попав из холодного ишимского ноября в жаркий климат пригрекоморья, немного поплыл. Мозг требовал определиться: или морозы, снега и ветер, или оставайся, Фёдор, здесь.

В общем, я собирался воспользоваться парой часов, оставшихся до ужина. И напоследок ещё раз искупаться. Надо было лишь побыстрее закончить с документами.

Сразу после возни с бумагами царь, Саша, Иванов и большая часть ратников отбыли в аэропорт, откуда собирались лететь сразу во Владимир. Ну а нам, всем остальным, предстояло дождаться регулярного борта, чтобы на нём отправиться обратно в Ишим.

Нам, я имею в виду свою жену и Тёму, который уже полностью пришёл в себя. А также дядю, Марию Михайловну и Костю. Ну а заодно подтянувшихся к нам Бубна и Дуню. Бубен, кстати, должен был стать открытым представителем опричнины в Ишиме. Так что о своём маскараде ему предстояло на время забыть.

После возни с документами мы с Авелиной зашли в выделенные нам общие покои, куда слуги уже перетащили наши вещи. И молча сели в гостиной, растерянно глядя друг на друга.

– И что теперь? – спросила девушка, после того как мы помолчали пару минут.

– Не знаю, – признался я. – Это всё было… Слишком неожиданно. Может, снова пойдём искупаемся?

– А на пляж разве можно? – поинтересовалась Авелина. – Там же нападение ночью было… А почему ты мне не рассказал, кстати?

– Не хотел пугать перед свадьбой, – признался я.

– Честно говоря, мне даже как-то стыдно… – смущённо поведала мне Авелина. – Ты там чуть не умер, а я даже не проснулась…

– Крепко спишь для девушки, за которой не в первый раз охотились, – улыбнулся я. – А вообще тебя бы защитил артефакт. Но я о нём как-то в тот момент не подумал…

– Ты, правда, пытался меня защитить? – удивилась она с очень серьёзным лицом.

– А что, надо было смотреть, как тебя пытаются убить? – я усмехнулся. – Пошли на пляж. Времени до ужина осталось мало.

– Пошли, – легко согласилась Авелина.

Там-то, на пляже, мы и дождались ужина. А затем собрали вещи, позвали Тёму и, погрузившись в машину, отправились в аэропорт.

Там уже и встретилась вся наша большая компания, дожидавшаяся рейса в Ишим.

Общаться мне не хотелось: хотелось спать после плотной трапезы и ночных приключений. Но приходилось стоять, выслушивать поздравления, поддерживать разговоры… А заодно рассказывать Дуне и Бубну, что с нами было, пока их не было.

Я честно продержался до самого прилёта борта. А, уже заняв своё место, просто уснул, проснувшись лишь когда мы заходили на посадку.

За окном была темень, и разглядеть ничего не получалось. Разве что перед приземлением в окне замелькали снежинки. Похоже, в городе кружила метель. Покинув борт с толпой пассажиров и переноской, где спал Тёма, мы прошли в здание аэропорта.

Где нас и поймал мужчина в строгом костюме.

– Судари и сударыни! – проговорил он и начал перечислять наши фамилии, уточнив под конец: – Все здесь?

– Да, – с недовольным видом кивнул Бубен.

– Я Виталий Сенежский, – представился мужчина. – Поверенный его сиятельства князя Дашкова. Мне приказано развезти вас по домам. Называйте, куда, а мы довезём с охраной и без пробок.

Я повернулся к дяде, который кутался в не слишком тёплое, не по зимней погоде, щегольское пальто. И поинтересовался у блудного Седова-Покровского:

– Как я понимаю, тебе пока жить негде?

– Может, в гостиницу податься? – с надеждой спросил Григорий, явно не спеша встречаться со своей сестрой.

– Ваше благородие! – окликнул меня поверенный Дашкова. – А на вас с женой, котом и родственником есть особое распоряжение.

– Они живут в училище! – сразу же вступилась за нас Мария Михайловна.

– Знаю, ваше благородие, – кивнул Виталий. – Но им выделено жильё в окрестностях городского кремля. Им стоит его посетить и пообщаться с управляющим. Его сиятельство просит вас выделить молодожёнам выходные от учёбы. Для того, чтобы они как-то обустроились. Это возможно?

Мария Михайловна задумчиво посмотрела на меня и Авелину. Я честно пожал плечами, показывая, что идея-то не моя, но, в принципе, не против.

– Ладно, мы тоже подумаем, что с вашими комнатами сделать… – решила Малая. – Надо вас, видимо, рядом заселить как-то…

– Так что насчёт выходных, ваше благородие? – уточнил у неё поверенный.

– До конца недели у вас отпуск! – повернувшись к нам с Авелиной, со вздохом объявила Малая. – Но чтобы двадцать седьмого вечером были в училище.

– Будем, Мария Михайловна! – пообещал я от лица самого себя и Авелины.

– Тогда ладно… – удовлетворившись этим, кивнула проректор.

Спустя десять минут мы уже ехали по заснеженному Ишиму в удобной машине, предоставленной Дашковым. Я смотрел на знакомые с детства улицы и думал, что ещё пару недель назад никуда из Ишима не спешил. А сейчас я будто шагнул за некую границу, которая отрезала меня от внешнего мира.

И Ишим, казавшийся раньше огромным, стал сразу каким-то маленьким, уютным и очень тихим. Хотя это по-прежнему был город с населением в пять миллионов человек. Я вспоминал огромные городские округа на грекоморском побережье, палящие жарой улицы Астрахани, набитый роскошью и удобствами «Автократорос Леон Исаур»…

И понимал, что многого не видел в этой своей жизни.

А очень хотелось бы увидеть.

Выделенный нам с Авелиной особняк располагался почти у стен Ишимского кремля. Осознав, куда мы едем, я еле удержался от смеха. Потому что, будучи подростком, не раз видел этот дом, гуляя с сестрой или друзьями по сердцу Ишима.

Это было старое двухэтажное здание в традициях русских теремов: высокое крыльцо, зелёная черепичная крыша, цветные колонны с выцветшей краской… В моём детстве особняк уже давно числился на попечении города. Тут никто не жил лет, наверно, пятьдесят как. Однако здание считалось историческим, вот его и не трогали.

Я даже помнил, что этот дом построил в девятнадцатом веке какой-то купец для своей семьи. Кончил, правда, первый владелец дома не очень хорошо: была там вроде бы грязная история с контрабандой… А затем дом несколько раз переходил из рук в руки. Последним владельцем был какой-то старик, после смерти которого наследники не стали претендовать на этот старый особняк.

Вот и стоял дом, всеми забытый и никому не нужный. Не будь в нём исторической ценности, и, возможно, его бы снесли, чтобы построить здесь что-то современное. Но городские власти не спешили списывать это здание с попечения. Скорее всего, Дашков настоял. И вот теперь «историческую ценность» вручили моему роду.

Обижаться на Дашкова за то, что впарил мне какое-то старьё, было бессмысленно. Будь я князем Ишимским, тоже не стал бы раздавать прибыльную недвижимость из своей собственности, а спустил бы задачу властям города.

Ну а на этих жуков, тем более, не было смысла обижаться. Им это здание, скорее всего, давно уже глаза мозолило. А здесь такой удобный случай…

У особняка имелся и небольшой двор, и придомовая территория. Как оказалось, был здесь и подземный гараж, хитро спрятанный в подвале так, чтобы не портить исторический фасад. Туда-то и заехал автомобиль, вёзший меня, Авелину, спящего у неё на коленях Тёму и всё ещё насупленного дядю.

– Приехали, ваши благородия! – сообщил водитель. – Временный управляющий ждёт вас наверху в гостиной.

– Спасибо! – поблагодарил я, выходя из машины и подавая руку жене.

– Ну и халупа… – заметил дядя, когда машина выехала и дверь закрылась.

Мы стояли в пустом гараже со стенами из старого кирпича. Внутри было холодно. Не так, как на улице, но всё же ощутимо зябко.

– Дарёному коню в зубы не смотрят! – парировал я. – А каким будет этот дом, теперь зависит от нас.

И первым стал осторожно подниматься по сбитым ступенькам. Да уж, дому требовался капитальный ремонт… Но, к слову, обойтись он должен был не дороже двух билетов на верхние палубы «Автократороса Леона Исаура».

Поэтому трагедии в том, какое жильё нам досталось, я не видел.

Толкнув тяжёлую дверь, я вышел в широкий коридор, где грустно горела, слегка помигивая, пара лампочек. Стало любопытно, и я сунул нос в двери, расположенные по пути. Одна вела на старую кухню, две – в санузлы с древней сантехникой, последняя – в кладовку с каким-то барахлом. А дальше коридор поворачивал направо.

На этом участке дверь была одна. Именно там и обнаружилась гостиная с управляющим.

Худой мужчина средних лет, сидя за длинным столом, что-то читал. Услышав скрип двери, он обернулся и, увидев нас, встал из-за стола:

– Доброй ночи, ваши благородия! – вежливо поздоровался он. – Меня зовут Михаил Андреевич. Можно просто Михаил. Я назначен временным управляющим особняка. Проходите, пожалуйста!

– Здравствуйте, Михаил, – поздоровавшись с ним, я представил спутников. – Я Фёдор Андреевич, моя жена – Авелина Павловна. А это мой дядя – Григорий Петрович.

– Большая честь познакомиться с вами, судари и сударыня, – учтиво отозвался Михаил.

– Ко мне можете обращаться «Фёдор», – заметил я, проходя через комнату и присаживаясь за длинный стол.

Авелина села рядом, а дядя с мрачным видом ушёл на другой конец стола. Отчего мне сразу же захотелось дать ему в нос. Ну что за поведение, а⁈

– Я присяду? – уточнил Михаил, не спеша опускаться на своё место.

– Конечно! – ответил я. – Вообще, давайте мы с вами отбросим излишний этикет. Хорошо? Нам нужно поговорить о делах, о доме… Мне хотелось бы понять, с чем вообще здесь придётся иметь дело. И я буду просить вас об откровенности.

Михаил понимающе кивнул, сел… Ещё какое-то время он молча смотрел в свои бумаги, а затем поднял на меня взгляд и спросил:

– Вы уверены, Фёдор? Потому что откровенность вам не понравится.

– Уверен, – после короткого размышления ответил я. – Давайте начнём с самого, по вашему мнению, неприятного.

– Самое неприятное? – Михаил снова заглянул в бумаги и, помассировав переносицу, напряжённо сообщил: – Самое неприятное в том, что хоть на вас и записано владение домом, но с обременением.

– Так… И что же это за обременение? – уточнил я.

– На вас повесили долг по расходам за этот дом с того времени, как он оказался на попечении города… – признался Михаил, внимательно наблюдая за моей реакцией.

– Ага… – я немного задумался и уточнил: – И какая сумма у долга?

– Дом пустует с 1984 года. Начальная сумма обслуживания в год составляла порядка пятисот рублей, но с учётом роста цен… Сейчас долг составляет почти тридцать тысяч рублей.

– Так… – кивнул я. – А если точнее?

– А точнее, двадцать девять тысяч девятьсот восемьдесят девять рублей двадцать девять копеек, – снова потёр переносицу Михаил. – Содержание за этот год к долгу приписывать не стали…

– Ясно, – я держал эмоции в узде, хотя очень хотелось выматериться. – И долг нужно оплатить? В какие сроки?

– Нет, вы не поняли. Долг выплачивать не нужно, – пояснил Михаил. – И его сумма не будет меняться со временем. Просто… Продать дом вы сможете только тому, кто оплатит заодно и сумму долга.

– А-ха-ха-ха! Киданули тебя, племянничек! – заржал дядя с другого конца стола.

– А сколько стоит дом, по вашим оценкам? – проигнорировав его, спросил я у управляющего.

– С учётом его состояния? – уточнил Михаил.

– Давайте, Михаил, жгите! – предложил я.

– Ну, самое дорогое тут – это земля… Она стоит около тридцати пяти тысяч. А сам дом… Ну, по оценкам моих знакомых, красная цена ему… Э-э-э…

– Ну? – надавил я.

– Его возьмут, только если вы доплатите. Простите, Фёдор… – управляющий виновато потупил взгляд. – Он представляет исключительно историческую ценность…

– Ага… А скинуть обратно на попечение городских властей можно, если я захочу от него отказаться?

– К сожалению, нет, – признался управляющий. – Более того, как на владельца исторической недвижимости, на вас с Авелиной Павловной ложится обязанность по содержанию дома в… Э-э-э…

Михаил склонился над бумагами и процитировал:

– … В виде, радующим взгляд жителей и гостей города.

– А на попечении города этот дом был в таком виде? – деловито постучав пальчиками по столешнице, уточнила Авелина, а я с одобрением на неё посмотрел.

Вот умеет эта девушка правильные вопросы задавать!..

– Не могу этого сказать, – признался управляющий. – Сейчас он точно так не выглядит. Но так на вас и не записали долг за последний год.

– Не выглядел он радующим взгляд, – заверил я управляющего. – Выглядел он вот так, как сейчас. Всегда, сколько я себя помню.

– Это ещё надо доказать, – развёл руками управляющий.

Из-за чего чуть не уронил бумаги, принявшись их поспешно собирать.

А я в ответ усмехнулся. Доказать? Значит, докажу. Не знаю, кем меня считали власти города, когда решили нагреть. Либо лохом, либо богачом, которому деньги девать некуда. Но я не собирался быть первым, а вторым – пока ещё не стал.

А значит, городским властям сильно не повезло. Сначала через суд докажу, что меня нагрели, а затем солью эту информацию с доказательствами вышестоящим властям.

Да хоть тому же князю Дашкову. И пусть с городскими властями сам разбирается!