Текст книги "Форсированный марш"

Автор книги: Лео Кесслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава седьмая

– Могу ли я обратиться к вам, шарфюрер? – прокричал молодой ССманн, пытаясь перекрыть грохот музыки, которая заполнила все пространство «Кафе де ла белль альянс» в Дьеппе. Эсэсовец был очень молодой и белобрысый. Его светлая челка постоянно сползала ему на лоб.

– Почему бы и нет? – бросил Шульце, разглядывая танцпол, на котором сгрудились хохочущие пьяные проститутки, солдаты германской армии и военные моряки.

– Вы хорошо знакомы с этим местом? – прокричал ССманн.

– О да, – проговорил Шульце, не отводя глаз от танцпола и стараясь высмотреть в толпе кого-нибудь из состава первой роты. – Это бордель Рози-Рози.

– Прекрасно! Вот почему я здесь.

И Матц, и Шульце одновременно резко обернулись и уставились на молодого эсэсовца.

– Ты из состава первой роты? – рявкнул роттенфюрер Матц. В его голове явственно звучала угроза фон Доденбурга отправить их обоих обратно в берлинский госпиталь «Шарите», к сестре Кларе, если хотя бы один из солдат первой роты батальона СС «Вотан» подцепит венерическую болезнь.

Молодой эсэсовец отрицательно потряс головой:

– Нет, из третьей.

Оба унтер-фюрера с облегчением выдохнули.

– Ну, тогда все нормально. Продолжай, ССманн; говори, чего ты хочешь?

– Я хочу женщину, – прямо ответил эсэсовец.

– Тогда ты пришел в то самое место, которое тебе нужно, – осклабился Матц. – Этот бордель – идеальное заведение для тебя, если ты желаешь избавиться от своей грязной водички.

Молодой эсэсовец покраснел. На его лице появилось выражение смущения.

– Это так, роттенфюрер. Но, видите ли… мне нужна особая женщина.

Шульце с любопытством воззрился на него.

– Чего же ты хочешь – бабу с двумя влагалищами? Или бабу с влагалищем под мышкой? – Высказанная им неожиданная мысль раззадорила его самого, и он живо повернулся к Матцу: – Старина Матц, ты только вообрази себе, как было бы здорово, если бы влагалища у баб располагались бы прямо под мышками. Тогда нам не пришлось бы даже снимать сапог, чтобы попользоваться ими. – Он сделал неприличный жест, выразительно приподняв свой собственный локоть, чтобы наглядно показать, что именно имел в виду.

– Честно говоря, лично я вряд ли смогу стянуть с себя сегодня сапоги после пятикилометрового марш-броска, который пришлось проделать за пятнадцать минут, – признался молодой эсэсовец. – Мои ноги после этого превратились в кровоточащий кусок мяса.

– Да, тебе будет непросто, – бросил Матц, впрочем, без особого сочувствия. – Но давай вернемся ближе к теме. Какого же рода женщина тебе все-таки нужна?

– Ну, это трудно объяснить… – смутился юнец. – В общем, она должна быть хороша не только в постели. Короче говоря, я имею в виду, что женщина должна быть такая, чтобы с ней можно было поговорить.

– Поговорить потом? – пожелал уточнить Матц.

– Ну да, конечно, потом, – согласился молодой ССманн.

Шульце затряс головой:

– Господи боже мой, Матц, до чего же докатилась наша армия! Этот сосунок желает вести разговоры со шлюхой. Черт бы тебя побрал, парень, ведь им платят не за то, чтобы разговаривать с ними – а за то, чтобы они лежали на спине, открывая при этом все свои дырки!

– Послушай, дай ему возможность получить то, что он хочет, Шульце, – запротестовал Матц. – Он же неплохой на вид парень. Наверное, когда он пьет шнапс, то его маленький розовый отросток поднимается и встает вот так, – Матц сделал непристойный жест.

– Я хочу найти женщину, с которой мог бы жить, пока нахожусь во Франции, – развивал между тем свою мысль молодой эсэсовец.

– А как насчет моей старухи? – предложил Матц, хмуря брови. – Ты можешь спать с ней, когда тебе захочется – и я даже заплачу тебе за это двадцать марок.

Молодой эсэсовец улыбнулся:

– Нет, женщина должна быть обязательно француженкой.

– Эй! – позвал Шульце высокую брюнетку с завитыми волосами, стоявшую за стойкой бара.

– Чего ты хочешь? – осведомилась она на своем вполне сносном, хотя и полном грамматических ошибок немецком.

– Тебя, Рози-Рози.

Женщина поставила на стойку стакан, который протирала полотенцем.

– Я готова, шарфюрер Шульце, – ответила она. – Пошли!

– Да, лично ты, Шульце, конечно, можешь пойти с ней, – желчно бросил Матц, – но шарфюрер Шульце не имеет права этого делать!

– Ах ты, старый ублюдок! – выдохнул в сердцах Шульце. Он во все глаза разглядывал хозяйку борделя, которая получила свою кличку Рози-Рози из-за того, что ее огромные груди имели обыкновение время от времени вываливаться из ее платьев с низким вырезом, в результате чего все могли иметь возможность лицезреть ее роскошные розовые соски, которые она к тому же все время подкрашивала.

– Черт бы меня побрал, – восторженно протянул гамбуржец, мечтательно поглядывая на гигантские груди Рози-Рози. – Так бы и запустил свои лапы в это богатство. И ты только погляди на ту роскошную задницу, которую она носит, Матц, – у нее же задница, как у породистой кобылы!

Рози-Рози вышла из-за стойки и остановилась перед их столиком. Верхняя часть ее необъятных грудей колыхалась, словно желе.

– Итак, что же все-таки у тебя на уме, шарфюрер? – решительно осведомилась она.

– Это у меня не на уме, – загоготал Шульце, – это у меня в штанах!

– Тогда пусть эта грязная штука там и остается, – ровно сказала Рози-Рози. – Так ты идешь со мной?

– Если бы только он имел на это право! – воскликнул Матц. – Нет, Рози-Рози, речь идет не о Шульце, а об этом молодом человеке. – Он показал на юного эсэсовца. – Он только что пережил любовную неудачу.

– Да? – Рози-Рози вся подалась вперед от любопытства, выставив на обозрение Шульце все несравненное богатство своих необъятных грудей.

– Точно! Он сломал свою правую руку! – Шарфюрер Шульце неистово расхохотался от собственной шутки.

– Грязный ублюдок! – выдохнула Рози-Рози. Однако в ее ярких голубых глазах тем не менее промелькнул огонек сочувствия. А когда Шульце осторожно положил свою загипсованную руку на ее пухлое колено, слегка поглаживая его, она не стала протестовать.

– Но если серьезно, Рози-Рози, то этот паренек решил отказаться от старого способа удовлетворять себя при помощи своей собственной пятерни и перейти на девочек. Однако он хочет, чтобы его девчонка была особенной – такой, с которой он мог бы поговорить. – Шульце осклабился: – В этом смысле паренек немного странный, но что поделаешь?

– Ах, немцы… – вздохнула Рози-Рози и повернулась так резко, что все ее необъятные телеса разом заколыхались. – Жо-Жо, – позвала она мужчину-бармену с острыми внимательными глазами, к нижней губе которого, казалось, навсегда прилипла тлеющая сигарета «Голуаз». – Парень хочет шлюху, с которой можно разговаривать.

Жо-Жо кивнул в знак того, что все понял. Он огляделся, а затем нырнул в толпу, которая толклась на танцполе. Вскоре он появился оттуда, держа за руку толстую девицу с круглым лицом. Ее фигура была похожа на два мешка картошки, которые были связаны узким пояском в районе талии, терявшемся в складках ее объемистого живота.

– Ах, Жанна! – воскликнула Рози-Рози и ласково потрепала девицу по волосам. Парикмахер, который остриг девицу, был, должно быть, косоглазый, да к тому же наполовину слепой.

– О, Боже! – воскликнул Шульце. – Жанна д'Арк!

Однако молодой эсэсовец выглядел вполне удовлетворенным. Буквально через несколько секунд он уже оживленно беседовал с девицей, пересыпая свою речь многочисленными «oui, oui» [20]20
  «Да, да» (фр.) – Примеч. ред.


[Закрыть]и помогая себе в трудных случаях при помощи жестов.

Шульце переключил все свое внимание обратно на хозяйку.

– Мы могли бы отлично позабавиться, не правда ли, дорогая? – бросил он, обхватывая ее необъятную талию своей мощной ручищей и притягивая женщину к себе.

– Эй, осторожно, Шульце! – воскликнул Матц. – Она может выколоть тебе правый глаз своим соском, если ты не будешь осторожнее!

– Ты хочешь станцевать со мной джигу в постели? – игриво осведомилась Рози-Рози, делая вид, что не обращает внимания на руку Шульце, которая уже забралась ей под юбку.

– Хочу станцевать с тобой джигу? – с надеждой выдохнул Шульце. – Да если бы я мог это сделать, то ты увидела бы, как весь ваш бордель ходит ходуном от этой джиги! Рози-Рози, я говорю правду!

Женщина рассмеялась, и ее огромные груди соблазнительно заколыхались. Шульце почувствовал себя окрыленным и просунул свою забинтованную руку прямо между ее ног. Рози-Рози вскочила.

– Она такая твердая – и горячая! – проворковала она.

– И это не единственная твердая и горячая вещица у меня! – блестя глазами, заявил Шульце. – Если бы только мы могли…

Но Шульце не было суждено наслаждаться прелестями Рози-Рози этой ночью. Потому что в эту секунду огромное полотно светомаскировки, прикрывавшее дверь, оказалось отодвинутым в сторону, и в кафе ввалился гауптшарфюрер Метцгер с группой своих закадычных приятелей. У всех них были совершенно багровые рожи – очевидно, они уже успели до чертиков накачаться спиртным. Мясник заметил Шульце, стоявшего вместе с женщиной, и пророкотал:

– Перестань трогать его, Рози-Рози! Этот пердун, который маскируется под унтер-фюрера, на самом деле триппер-полицейский первой роты. Обследует всех баб на предмет венерических заболеваний. Невозможно даже представить, чем можно заразиться, просто прикасаясь к нему. – Он широко распахнул объятия: – Иди сюда, моя маленькая девочка, иди к своему папочке! С ним тебе будет уютно и хорошо и ты будешь чувствовать себя в полной безопасности!

Рози-Рози сбросила с себя руку Шульце, которую тот вновь незаметно положил на нее, и сквозь смеющуюся толпу проституток и солдат проложила себе путь прямо к гауптшарфюреру Метцгеру. Тот обхватил ее за талию и потащил к ближайшему столику, а затем расчистил себе и Рози-Рози место, просто ткнув сидевшего за ним солдата в грудь так, что тот улетел в угол вместе со стулом.

– Проклятый извращенец! – мрачно пробормотал Шульце. – Вот если бы я лег с его бабой сегодня ночью, то мне удалось бы доставить ей истинное наслаждение. Какой бы это был секс! [21]21
  Подробнее см. роман Л. Кесслера «Батальон «Вотан».


[Закрыть]

– У старшин существуют свои привилегии по отношению к простым сержантам, – сочувственно произнес Матц. – А к тому же ты обязан признать, что вокруг и так полно девчонок. Тебе точно есть из кого выбирать!

– Угу, – согласился Шульце и уставился на шлюх в легкомысленных развевающихся платьях и потных военнослужащих германской армии, кружившихся с ними в ритме танго, норовя просунуть свои ноги поближе к женским промежностям.

Но Шульце не удалось слишком долго разглядывать девиц, лелея про себя грандиозные планы на предстоящую ночь или планы мести Мяснику.

– Эй, Шульце, – прервал его мысли Матц, – посмотри-ка вон туда. Видишь, там танцует один из наших, из первой роты. А шлюха, с которой он кружится по танцполу, кажется, вся набита нехорошими болезнями!

Шульце уставился на солдата из первой роты, танцевавшего с проституткой, которая по возрасту могла бы годиться ему в матери. С профессиональной сноровкой она всунула свой язык ему в ухо, сладострастно облизывая его, тяжело дыша и изображая при этом страсть. Весь ее подбородок был усыпан красной сыпью, которая, похоже, была сифилитического происхождения.

– А ну, вперед! – побагровел Шульце. – Хватит сидеть здесь, как незваные гости на свадьбе! А не то этот сосунок в мгновение ока станет таким же больным и заразным, как и она!

Шульце и Матц вскочили на ноги и с трудом проложили себе путь среди танцующей толпы, бесцеремонно отпихивая в сторону и девиц, и солдат.

Поравнявшись со шлюхой с сыпью на подбородке, Шульце опустил свою тяжелую руку на ее костлявое плечо:

– Покажи свой желтый билет!

– Отвали! – огрызнулась она, продолжая самозабвенно танцевать.

– Шарфюрер, – запротестовал парень, танцевавший с ней, – не надо отравлять мне удовольствие. Я ведь пришел сюда только чтобы потанцевать. После нашего вчерашнего марш-броска на батарею Геббельса у меня все равно ничего не встанет!

Но Шульце не намеревался оставлять это просто так.

– Командир приказал мне проверять все их сраные желтые билеты, чтобы точно знать, что они не будут распространять среди наших солдат маленькие поганые подарки в виде французской болезни, как только вы полезете им под юбки, – мрачно проговорил он. – Так что, милая, – повернулся он к проститутке, – будь любезна, предъяви-ка свой желтый билет!

– Отвали! – повторила шлюха. Она искательно посмотрела на своего кавалера: – Сделай так, чтобы они нам не мешали, солдатик!

– Я не собираюсь повторять дважды, – угрожающе начал Шульце, но в эту секунду в его спину врезался толстый обермаат [22]22
  Старшее унтер-офицерское звание в военно-морском флоте Германии (кригсмарине). – Примеч. ред.


[Закрыть]кригсмарине, едва не сбив его с ног.

Шульце гневно повернулся.

– Ты что, совсем ослеп, олух?! – злобно бросил он моряку.

– А какого дьявола ты стоишь в самом центре танцпола, словно столб? – заорал тот в ответ. – Чертов гомик из СС – как же ты меня достал!

– Ты, судя по всему, мечтаешь нарваться на мой кулак! – грозно завопил в ответ шарфюрер Шульце, выставляя вперед свои загипсованные руки.

Обермаат выпустил из своих объятий шлюху, с которой только что кружился в танце.

– Ты обращаешься ко мне, солдат?

– А к кому ты думал – к сраному Большому Льву [23]23
  Прозвище командующего подводным флотом Германии адмирала К. Деница.


[Закрыть]?

Моряк побагровел:

– Для тебя, вонючий карлик, он – адмирал Дениц!

Кровь бросилась Шульце в лицо.

– Если ты не будешь следить за своим языком, я все твое лицо превращу в одну кровавую лепешку, ты, жирный пердун! – угрожающе прорычал он.

– Эй, что здесь происходит? – Рози-Рози пробилась к обермаату и Шульце, которых тесной толпой уже окружили остальные. – В этом заведении мы трахаемся, а не боксируем!

– Я всего лишь сказал шарфюреру, – как на духу, признался молоденький эсэсовец из первой роты, – что всего лишь хочу потанцевать с этой женщиной. После вчерашнего марш-броска на Берневаль…

Матц что есть силы двинул юношу локтем в живот, и тот согнулся от боли пополам, так и не успев докончить фразы. В ту же самую секунду обермаат попытался обрушить решительный удар на шарфюрера Шульце. Тому лишь в самый последний момент посчастливилось увернуться. Не в силах остановиться, моряк пролетел по инерции вперед и врезался в Рози-Рози. Женщина издала такой отчаянный визг, что ее груди сами собой вывалились из платья.

Однако даже великолепное зрелище обнаженной роскошной плоти Рози-Рози не могло остановить драку, которая постепенно разгоралась, захватывая все новых и новых участников. В воздухе замелькали бутылки. Мужчины в бешенстве осыпали друг друга ударами. Почти все столы в зале опрокинули, и пустые стаканы хрустели под ногами дерущихся. Шлюхи в страхе пытались спрятаться под столами. Маленький оркестрик из трех человек в панике побросал инструменты и с последним аккордом аккордеона поспешил скрыться.

Кто-то изо всей силы ударил Шульце пивной кружкой по затылку. Здоровяк почувствовал, как у него помутилось в голове. Его качнуло вперед. Сквозь кровавый туман, застлавший глаза, шарфюрер различил скалящуюся физиономию Мясника, который оказался прямо на его пути. «Это как раз то, что тебе требовалось!» – прорычал гауптшарфюрер Метцгер и пинком ноги втолкнул Шульце обратно в дерущуюся, визжащую, бешено орущую толпу.

– Ублюдок! – прорычал в ярости Шульце. Он потряс головой, точно бык, отгоняющий назойливых мух. Затем, почувствовав, как в голове у него немного прояснилось, бросился на тех, кого ненавидел сейчас больше всего, – на военных моряков.

Снаружи раздался вой сирены автомобиля фельджандармерии.

– Цепные псы подъехали! – воскликнул Матц, хватая Шульце за локоть.

– Отпусти меня! – разъяренно зарычал Шульце. – Дай мне убить этих негодяев – всех до одного!

– Замолчи! – истерично закричал Матц. – Ты что, хочешь, чтобы нас отправили в госпиталь «Шарите», ты, тупоголовый осел? Следуй за мной, идиот! Мы сейчас выберемся наружу так, что никто нас не заметит, – через окно туалета!

До Шульце наконец дошло, чем они рискуют. И он, хоть и нехотя, но все же согласился с приятелем. Вдвоем они проложили себе путь сквозь дерущуюся толпу и скрылись в туалете. Это случилось буквально за секунду до того, как в заведение Рози-Рози ворвались фельджандармы с резиновыми дубинками наперевес.

Через тридцать минут они выволокли наружу последнего упирающегося солдата, и командовавший подразделением лейтенант подписал представление на имя немецкого военного коменданта города, поданное ему Жо-Жо. В представлении перечислялись убытки, причиненные заведению дерущимися, и указывалось, что они должны быть оплачены германским военным командованием.

После того как полиция отбыла восвояси, Рози-Рози осталась одна на середине зала, оглядывая разрушенную обстановку и машинально массируя левую грудь, которая тоже пострадала в драке. Она массировала ее так, точно мяла хлебный батон. Однако мысли хозяйки были не об испорченной обстановке и не о причиненных убытках. Она размышляла над странными словами двух молодых немецких солдат, которые ей довелось сегодня услышать. Они оба страшно жаловались на натертые и разбитые ноги. На ноги, которые так пострадали во время марш-бросков к батарее Геббельса. Но с чего бы это военнослужащие батальона СС «Вотан» начали вдруг совершать пешие марш-броски к батарее – ведь у них было вдоволь и бронетранспортеров, и военных грузовиков, и другого транспорта? Почему они вдруг решили тащиться в Берневаль на своих двоих? Это могло означать что-то очень важное… хотя, с другой стороны, это могло и не значить ничего. Совсем ничего. Но, чтобы быть спокойными, все это требовалось проверить.

– Жо-Жо! – позвала своего невысокого любовника Рози-Рози.

– Да, милая? – тут же отозвался Жо-Жо, к нижней губе которого, как обычно, была приклеена тлеющая сигарета.

– Тот немецкий гауптшарфюрер, что только что был у нас, хочет через полчаса воткнуть в меня свой кусок мяса. У себя дома.

– Ну и что? – зевая, ответил Жо-Жо.

– То, что из-за этого у меня не остается времени! Поэтому идти придется тебе!

– Куда?

– Идти повидать англичанина. Я хочу, чтобы ты сообщил ему следующее…

Глава восьмая

– О, тысяча чертей, – произнес на своем неистребимом ужасном кокни [24]24
  Кокни – один из самых известных разновидностей лондонского просторечия, на котором говорят представители низших социальных слоев населения Лондона. Фактически является сленговым диалектом. – Примеч. ред.


[Закрыть]полковник Фергюс Макдональд, носивший титул лэрда [25]25
  Лэрд (англо-шотл. laird – землевладелец, лорд) – представитель нетитулованного дворянства в Шотландии; лэрды образовывали нижний слой шотландской знати. – Примеч. ред.


[Закрыть]Аберноки и Дерта, и попытался опустить пониже краешек своей юбки-килта, который беспощадно задирал вверх порывистый ветер, налетавший со стороны Ла-Манша. – В такие деньки чувствуешь, как ветер насквозь продувает яйца, Фредди!

Отчаянно картавивший майор Фредди Рори-Брик, которого военнослужащие 7-го батальона коммандос за глаза называли Багровый Член, оторвал взгляд от перекатывающихся далеко внизу зеленоватых вод Ла-Манша.

– Мне кажется, что вам вообще необязательно носить килт, сэг. – Он поплотнее вставил в глаз монокль и оглядел с ног до головы невысокого рыжеволосого полковника, щеголяющего в полном традиционном облачении шотландского горца, включая развевающийся клетчатый килт с характерным узором рода Аберноки. – Не так ли?

– О чем ты говоришь, ты, долговязое недоразумение Шотландской гвардии? – вскипел полковник. – В конце концов я ношу титул лэрда Аберноки и Дерта! И мои парни ожидают, что я, в соответствии с традициями, буду носить килт! К тому же, Фредди, когда командуешь подразделением, как я, не имеешь права теряться на фоне остальных командующих подразделениями. Если полковник лорд Ловат, командир 4-го батальона, завел себе личного волынщика, а Джон Черчилль из 3-го батальона имеет обыкновение ходить в атаку со старой саблей, доставшейся ему еще от прадедов, то мне тоже ничего не остается, как щеголять в этом проклятом килте. – Он положил руку на белоснежный борт скоростного десантного катера «Эврика», который несся по направлению к берегу. – И потом, там, дома, в Шотландии, все, кто служит в моем поместье, все крестьяне и загонщики дичи тоже ожидают, что я буду носить традиционный килт. В этом смысле они такие же твердолобые, как и ты, Фредди!

– «Твегдолобые», сэг! – с негодованием воскликнул майор. – Смею заметить, что вы выбгали самое невегоятное выгажение!

Полковник Макдональд бросил на Рори-Брика один из тех лукавых взглядов, которые заслужили ему прозвище Лис Фергюс – еще в те дни, когда он в качестве мальчишки-посыльного бегал с ручной тележкой, обслуживая мелкие лавки и магазины на улице Тоттенхэм Корт. Впрочем, служба посыльного продолжалась не слишком долго: однажды его известили о смерти дядюшки, про которого он давно позабыл. К огромному удивлению Макдональда, оказалось, что тот перед смертью завещал ему свое шотландское поместье. В результате, как поведал ему стряпчий, он неожиданно стал владельцем «чуть ли не половины северной Шотландии». Одновременно с самим поместьем он унаследовал и титул лэрда Аберноки и Дерта – то есть титул наследственного владельца этих имений.

– Так, Фредди, – лицо полковника Макдональда неожиданно стало озабоченным, – они приближаются. Начинай отсчет времени!

В ста футах ниже их наблюдательного пункта первый катер «Эврика» с шумом въехал носом в гальку пляжа. Майор Рори-Брик тут же нажал кнопку своего хронометра, начиная отсчет времени. Началась последняя репетиция штурма французского побережья.

На мокрую от воды гальку упал металлический трап. Военнослужащие 7-го батальона коммандос практически мгновенно сбежали на берег, сразу рассыпавшись в двух направлениях – налево и направо. Сбежав на берег, они залегли, выставив вперед дула своих автоматов и оберегая две установки для запуска реактивных снарядов.

– Так, так, отлично, – процедил сквозь зубы полковник Макдональд.

Мгновение спустя коммандос произвели по выстрелу из каждой из двух реактивных установок. Но вместо снарядов из них вылетели гарпуны, к концам которых были привязана веревочные тросы. Вонзившись в поверхность скалы, гарпуны намертво засели там.

– Пгошло две минуты, сэг, – объявил майор Рори-Брик.

– Прекрасно, прекрасно! – вскричал полковник Макдональд, чувствуя, как кровь быстрее бежит по жилам и как его всего пронизывает все большее возбуждение.

Двое здоровенных сержантов ухватились за концы веревок, прицепленных к гарпунам, и принялись немедленно карабкаться вверх, в то время как остальные коммандос прикрывали их огнем, поливая из автоматов верхушки утесов. Вскоре по канату стала подниматься следующая пара коммандос, за ней – еще одна. В этот момент берега достигли сразу несколько «Эврик». В воздухе засвистели металлические гарпуны и веревки.

– Давайте, ребята! – возбужденно орал Фергюс Макдональд. Ветер взметнул полы юбки-килта, обнажая чрезвычайно худые и костлявые ноги полковника.

Над верхним срезом утеса показались первые раскрасневшиеся от натуги и напряжения лица британских коммандос.

– Пгошло пять минут, – проронил майор Рори-Брик.

Бешено вращая глазами, коммандос срывали со спины оружие и бросались вперед. Низко пригибаясь, двое первых солдат 7-го батальона достигли забора из колючей проволоки, который являлся точной копией забора, установленного, согласно разведданных англичан, под Дьеппом.

В это же мгновение другие коммандос, изображавшие в ходе этих учений немцев, открыли бешеный огонь по нападавшим, паля в них со всех сторон холостыми выстрелами.

Капрал-коммандос, достигший проволочного забора первым, со всего размаха налетел на него грудью. Под его тяжестью проволока немного прогнулась. Тут же второй коммандос, используя его как живую лестницу, ловко вскарабкался вверх и спрыгнул с другой стороны заграждения. Остальные коммандос повторили его маневр. С каждым мгновением они преодолевали проволочное заграждение по импровизированному живому мосту и оказывались на противоположной стороне забора.

– Великолепно, ребята! – рявкнул полковник Макдональд. – Задайте же им настоящего жару! – Его глаза горели. Недели бесконечных тренировок не прошли даром, позволив продемонстрировать действительно выдающиеся результаты.

– Пгошло восемь минут, – констатировал Фредди Рори-Брик.

Преодолев проволочное заграждение и оказавшись на противоположной стороне забора, британские коммандос разбивались на небольшие группки по 4-5 человек, во главе каждой из которых оказывался либо офицер, либо унтер-офицер. Эти группы немедленно выдвигались вперед по направлению к семи замаскированным пулеметным гнездам, которые, согласно данным разведки, прикрывали подступы к настоящей немецкой батарее на другом берегу пролива Ла-Манш.

Полковник Макдональд поднял вверх руку с зажатым в ней сигнальным пистолетом системы Вери.

– Десять минут, – объявил майор Рори-Брик. Его тон тоже стал очень возбужденным, пронизанным энергией напряженного ожидания.

Полковник Макдональд нажал на спусковой крючок пистолета. Один раз. Второй. Две яркие красные ракеты пронзили небо южной Англии.

Это был тот сигнал, которого должны были дождаться британские коммандос. Действуя с поразительной синхронностью и слаженностью, солдаты одновременно открыли огонь из всего своего автоматического оружия. Воздух наполнился сумасшедшими очередями. В воздух также полетели десятки учебных гранат. Одновременно по одному человеку из состава каждой маленькой группы побежали вперед по полю, виляя и вихляя, точно игроки в регби. При этом они палили из автоматов прямо с бедра.

– Отлично, наши идут! – воскликнул Фергюс Макдональд, стискивая кулаки.

В ходе стремительной атаки коммандос без труда захватили пулеметные гнезда, имитировавшие немецкие. В то же самое мгновение в разрывы, образовавшиеся в строю британцев, устремились американские рейнджеры. Они несли на руках десятифутовые торпеды типа «Бангалор».

– Давайте, давайте, янки, – возбужденно процедил полковник Макдональд. – Двигайте же своими длинными американскими жердями!

Упав на землю, американские рейнджеры стремительно проползли по траве и просунули свои торпеды прямо под нижними нитками тройного проволочного забора, который со всех сторон окружал сделанную из дерева копию немецкой батареи.

Несколько мгновений не происходило ровным счетом ничего. Но затем раздались множественные взрывы, и проволочный забор зазиял огромными брешами.

– Пгошло говно двенадцать минут, сэг! – провозгласил майор Рори-Брик.

В дымной пелене, которая заволокла все поле боя, мелькали лишь отдельные всполохи автоматного огня. Постепенно стрельба начала стихать. Беспрерывный стрекот пулеметов сменился одиночными выстрелами. И наконец из дыма и грохота выплыл зеленый свет ракеты. Он придал всему какой-то нереальный, фантастический оттенок.

– Я вижу сигнал! – возбужденно воскликнул полковник Фергюс Макдональд. – Сколько времени прошло, Фредди? Ради Бога, скажи мне, старина: сколько на самом деле прошло времени?!

Фредди Рори-Брик нажал кнопку хронометра, останавливая его.

– На самом деле – шестнадцать минут и чуть больше тгидцати секунд, – сказал он.

Полковник Макдональд с восхищением уставился на долговязого, элегантного шотландского гвардейца:

– Мне кажется, Фредди, что я вижу восторженное выражение и на твоем лице тоже! Мы ведь сделали это, не так ли?! Мы действительно сделали это! Сделали именно так, как и было запланировано.

– Да, мы это сделали, – согласился майор. – И это было по-настоящему впечатляющим згелищем. – Было ясно, что Рори-Брик и сам находится в приподнятом настроении.

* * *

Полковник Фергюс Макдональд только закончил поверку своих людей, которые до сих пор валялись прямо на земле, тяжело дыша и не в силах подняться с нее, когда послышалось тарахтение мотоцикла, ехавшего по дороге Саут-си-Хэвант. Свернув на поле, он помчался прямо по нему на скорости шестьдесят миль в час. В седле мотоцикла сидел офицер связи.

– Могу спорить, его задница будет очень болеть к вечеру от такой тряски! – бросил полковник, с интересом следя за тем, как связист мчался через кочковатое поле.

– Любопытно, что заставляет его так спешить? – вздохнул майор Рори-Брик.

– Черт его знает. Может быть, Уинстон Черчилль хочет, чтобы я выступил с речью в палате общин? – ухмыльнулся полковник.

Бешено взвизгнув покрышками, мотоциклист остановился прямо перед офицерами. Он стянул с себя защитные очки и обратился к Макдональду:

– Полковник, лэрд Аберноки и…

– Все, все, поставь на этом точку, – прервал его Фергюс Макдональд, – мы совсем не хотим, чтобы ты потратил целый день на то, чтобы полностью отбарабанить мой титул. Что ты привез мне, сынок?

Несколько удивленный тем, что полковник, который по всем документам являлся шотландским лэрдом, изъяснялся с акцентом лондонского кокни, офицер связи распечатал свою сумку и протянул Макдональду пакет:

– Только для вас лично, сэр. Из Штаба управления совместными операциями.

– Я понял, – с кислой миной на лице проговорил полковник, взял в руки конверт и отошел в сторону; затем, вытащив из гетр нож, он вскрыл конверт и углубился в чтение.

В нескольких ярдах от него шотландские гвардейцы позвякивали своими котелками, явно рассчитывая получить по пинте «настоящего чая, положенного старшим сержантам». Майор Фредди Рори-Брик знал, что задача обеспечить личный состав чаем входила в его обязанности. Однако резко изменившееся выражение лица полковника Макдональда подсказало ему, что сейчас, видимо, не время объявлять «файв-о-клок».

– Что-то случилось, сэг? – спросил он наконец полковника.

– Подойди-ка ко мне, Фредди, – приказал Макдональд.

– Слушаюсь. – Майор приблизился к командиру.

– Фредди, я не имею права непосредственно ознакомить тебя с текстом этого послания. Оно поступило из разведывательного отдела на Ричмонд-Террас и предназначено исключительно для моих собственных глаз. Но будь я проклят, если не скажу тебе, о чем в принципе говорится в этой бумаге.

– Слушаю вас, сэг.

Полковник Макдональд понизил голос:

– Фредди, в отчете разведывательного отдела говорится о том, что целый батальон немцев проводит специальные тренировки, совершая скоростные марш-броски по дороге в Берневаль.

– И что же?

– Да то, проклятый ты идиот, что прошло ровно 39 суток с того дня, когда мы в самый последний момент отказались от проведения операции «Масло» [26]26
  Первый рейд союзников на Дьепп, намеченный на начало июня 1942 г. и отмененный в тот момент, когда атакующие уже полностью погрузились на катера.


[Закрыть]; и в это время в каждом чертовом баре от Помпей до Плимута любой английский солдат или матрос был готов рассказать о том, что мы собираемся высадиться во Франции, любому, кто купил бы ему кружку пива. – Полковник помрачнел: – Можно поставить последний шиллинг на то, что немцы узнали о наших планах. – Макдональд устремил угрюмый взгляд на перекатывающиеся внизу морские волны, увенчанные белыми гребешками пены. – Фредди, я думаю, немцы знают, что мы готовим высадку.

Шотландский гвардеец в ужасе уставился на него. Несмотря на немыслимый акцент, выдававший принадлежность Фергюса Макдональда к низшим классам общества, и на еще более смехотворную попытку изображать из себя шотландского лэрда, Фергюс Макдональд в действительности вовсе не был дураком. С тех пор как полковник сформировал первый отряд коммандос из своих приятелей и обитателей бедных кварталов Глазго в начале 1941 года, он очень быстро учился военному делу и стремительно приобретал необходимые оперативные и тактические навыки. Полковник очень хорошо проявил себя во время крупной десантной операции в Ваагсе, и еще лучше – во время налета на Сен-Назер 27 марта 1942 года. За первую операцию он был награжден Военным крестом, а за вторую получил орден «За выдающиеся заслуги». Длинный лисий нос полковника Макдональда, за который он когда-то получил свою кличку, мог учуять потенциальную беду за много километров. И в отличие от многих других офицеров, которые не умели проявлять гибкость и часто шли напролом, получая свою порцию критики и тумаков, Лис Фергюс в безвыходных ситуациях предпочитал использовать «запасной выход». Именно этому он учил на тренировках и учениях своих коммандос. Неужели сейчас была именно такая ситуация?!