Текст книги "Форсированный марш"

Автор книги: Лео Кесслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Добежав до кромки леса, Фергюс Макдональд во всего размаху бросился на землю, не обращая внимания на то, что в его тело больно врезались мелкие сухие сучья. Выдохнув с облегчением, он прижался лицом ко все еще влажной от утренней росы земле. Один за другим его люди падали на траву и сосновые иголки рядом с ним, мгновенно отползая в сторону и прячась из виду – так, как их многократно учили проделывать на тренировках. У полковника не было даже сил пересчитать бойцов – он был чересчур измучен сумасшедшим рывком к лесу, а до этого все силы у него отнял подъем по обмотанному колючей проволокой утесу. Затем до него донесся голос майора Рори-Брика – чуть менее спокойный, чем обычно:

– Кажется, нам удалось добгаться до этого места незамеченными, не пгавда ли, сэг?

Собрав всю свою волю в кулак – потому что сил у него уже больше не было, – полковник Макдональд заставил себя поднять голову и прошептал:

– Да, ребята, мы сделали это… очень, очень хорошо!

Он вытер обильный пот со лба все еще кровоточащей от ран рукой. Порезы, которые нанесла ему колючая проволока, были чересчур глубокими, но полковник старался не обращать на них внимания. Он повернулся к своим ребятам и внимательно посмотрел на них.

– Первый раунд остался за нами, парни. Теперь, говоря словами бессмертного шотландского барда Роберта Бернса, нам, группе братьев, предстоит снова пойти напролом [37]37
  Автор намекает на то, что полковник Фергюс Макдональд, будучи истинным шотландцем, не желает знать никого, кроме своего великого соотечественника Р. Бернса, и приписывает ему все возможные цитаты – особенно из английских авторов. На самом деле, это перефразировка отрывка из драмы У. Шекспира «Генрих V». – Примеч. ред.


[Закрыть]. Но для того, чтобы достичь успеха, каждому из нас придется сейчас импровизировать и проявлять максимум смекалки и сообразительности. Иначе нас попросту перебьют. – Он перевел дух. – Мы могли бы доставить этим немецким засранцам кучу неприятностей, если бы нам удалось уничтожить те три пулеметных гнезда, что находятся прямо перед нами и непосредственно прикрывают батарею Геббельса. Нам стоит только ликвидировать их, и фрицы почувствуют себя очень, очень некомфортно. Понятно, ребята? – Он стиснул кулаки. – Давайте только представим себе, что мы уничтожили эти пулеметные гнезда. А наши французские друзья-партизаны по-прежнему сдерживают немчуру на дальних подступах к батарее и не дают им приблизиться сюда. Тогда все, что остается нам самим, – это пройти чуть-чуть вперед и взять саму батарею. – Он издал презрительный смешок: – Батарею, которую, как известно, защищают сами артиллеристы. Которые по своим боевым качествам едва ли лучше беременной утки. Ведь это так, не правда ли?

– Да, да, – хором отозвались коммандос.

– Это – слабаки, которые ложатся спать в пижамах. Вот кто такие артиллеристы. Все это знают. – Полковник наморщил лоб: – Вот как мы поступим. Мы разделимся на три группы, каждая по шесть человек. Я пойду в третьей группе. Ты, сосунок, – он посмотрел на молоденького офицера с их скоростного катера, – временно назначаешься моим заместителем по группе. – Фергюс Макдональд щелкнул в воздухе пальцами. – Когда мы выйдем из леса, нам надо будет преодолеть лишь двести метров по открытой местности – и тогда мы окажемся прямо перед пулеметными гнездами.

Полковник повернулся к майору Рори-Брику:

– Ты, Фредди, назначаешься командиром первой группы. – Полковник Фергюс Макдональд взглянул на пожилого сержанта Джиллиса, который до войны был главным слугой в его шотландском поместье. – А ты, Джиллис – командиром второй группы. Только не забывай держать свою красную от виски рожу как можно ближе к земле – а не то будешь виден за километр, как кусок свиного бекона.

Все расхохотались, а сержант Джиллис со всей серьезностью произнес:

– Я буду руководствоваться вашим приказанием, лэрд!

– Я же, как и сказал, возглавлю третью группу. – Полковник Макдональд обвел взглядом своих людей. – Нам надо постараться незамеченными проползти по открытой местности вплоть до самих пулеметных гнезд, а затем неожиданно атаковать их. Попробуйте сделать это так, чтобы немцы ничего не поняли. Иначе нам несдобровать – они обрушат на нас всю мощь своего огня. Когда мы достигнем пулеметных гнезд, то я дам один свисток. И тогда мы, – он мгновение поколебался, и затем решительно закончил, – прикончим их без шума: прирежем с помощью холодного оружия!

Молодой моряк-лейтенант, сидевший на траве сзади него, невольно вздрогнул от ужаса.

– А вот и наши крылатые ребятки снова пожаловали! – прокричал один из коммандос, указывая на небо, по которому на высоте бреющего полета проносилась новая партия штурмовиков. Немецкие зенитные орудия тут же заработали с удвоенной энергией. Воздух раскрасился разноцветными всполохами разрывов.

Полковник Макдональд решительно взмахнул рукой:

– Ну все, вперед, ребята! – Он подмигнул майору Рори-Брику и беззвучно прошептал губами: «Желаю тебе удачи, старый хрен!».

Фредди подмигнул ему в ответ, и они бросились к опушке леса. Теперь коммандос не обращали внимания на треск сучьев у них под ногами: бесконечный грохот разрывов и рев самолетных моторов отлично маскировали любой шум. Как только десантники оказались на открытой местности, они упали на землю и начали ползти по направлению к немецким пулеметным гнездам, обитатели которых, похоже, совсем не подозревали, что в эту минуту их собираются атаковать.

* * *

– Стоп! Всем замереть! – приказал Макдональд.

Коммандос, распластавшиеся на земле вокруг него, замерли.

– Что произошло, сэр? – спросил флотский лейтенант. Голос его был испуганный.

– Колючая проволока, – процедил сквозь зубы полковник.

– Но у нас же нет с собой кусачек…

Лэрд Аберноки и Дерта пропустил эти слова мимо ушей.

– Кертис и Мензис! – позвал он двоих рядовых. – Поднимите проволоку!

Коммандос доползли до первой линии проволочного заграждения и, перевернувшись на спины, схватились за нижнюю нитку колючей проволоки и немного приподняли ее над землей.

– Ну что ж, давайте, я попробую, как у вас получилось, – пробормотал полковник и, ловко двигаясь, прополз прямо под приподнятой проволокой, не задев ни одной колючки. Отряхнув свой килт, он позвал:

– Теперь – Коллинс и Маккензи.

Двое других коммандос подползли к проволоке и, поднырнув под нее, сменили уставших Кертиса и Мензиса, с которых градом лился пот. С их помощью под проволокой проползли и другие десантники. Наконец все собрались вокруг полковника Макдональда. Он с удовлетворенным видом кивнул:

– Ну, вот и славно. У нас все получилось. А теперь, пожалуйста, опустите аккуратно проволоку. Нам ведь не нужно, чтобы у немцев сработала сигнализация или устройство оповещения о несанкционированном проникновении на охраняемую территорию, не правда ли?

Теперь от первого пулеметного гнезда немцев британцев отделяло не более 20 метров. До них явственно доносились разговоры немецких пулеметчиков в перерывах между стрельбой или когда они меняли пулеметную ленту. Лэрд Аберноки и Дерта осторожно вытащил из гетры свой остро заточенный кинжал и чуть-чуть приподнял голову. Он насчитал четырех немецких пулеметчиков в стальных шлемах.

– Их всего четверо, – прошептал он. – Клянусь Богом, мы превосходим их численностью!

Он повернулся к своим бойцам:

– Слушайте мой приказ. Вы, четверо, заходите к этому пулеметному гнезду слева. А я вместе с моим глубоко уважаемым коллегой из Военно-морского флота Его Величества зайду справа. Когда нас будет отделять от этих мерзавцев не больше нескольких метров, я свистну в свисток. И тогда бросайтесь на них и уничтожьте всех фрицев до единого!

Четверо коммандос тут же принялись отползать влево. Полковник посмотрел на заметно побледневшего лейтенанта флота Его Величества и подмигнул тому:

– Не беспокойся, парень, – все произойдет быстро и красиво, как в кино. Просто следуй за мной, и все.

Он быстро пополз вперед, зажав кинжал в зубах. Лейтенант следовал за ним. Обтянутый изорванным килтом зад полковника то и дело мелькал у него перед глазами. Теперь Макдональд мог явственно уловить запах немцев – специфические ароматы саржевой ткани их униформы и дешевого эрзац-мыла, которые он научился хорошо различать за последние несколько лет этой ужасной войны. Полковник взмолился о том, чтобы все остальные группы коммандос приблизились к немецким пулеметным гнездам так же близко, как и он сам, и стиснул кинжал в правой руке. Затем, сжав зубами свисток, он что есть силы дунул в него.

За громовым боевым кличем шотландских коммандос последовали испуганные и тревожные вскрики немцев, перед которыми неожиданно возникли покрытые пылью и запекшейся кровью фигуры десантников. Один из пулеметчиков попытался развернуть свой MG-42, чтобы нацелить его прямо на врагов. Кертис нарушил приказ полковника и уложил фрица короткой очередью с бедра. Немец со стоном распростерся поверх ствола пулемета. Когда его напарник бросился к MG, лэрд Аберноки и Дерта уложил его одним коротким взмахом кинжала. Кишки немецкого солдата поползли наружу из распоротого живота.

Рядом с ним флотский лейтенант безуспешно барахтался на дне пулеметного гнезда, пытаясь отбиваться от огромного краснорожего верзилы-пулеметчика, а тот безжалостно молотил его своим огромным кулачищем прямо по лицу, которое быстро превращалось в кровавую маску.

Полковник Макдональд прыгнул на спину этому немцу и вцепился в него, словно большая обезьяна. Свободной рукой он оттянул назад стальной шлем врага, обнажая его шею, и полоснул клинком по приоткрывшейся полоске незащищенной плоти. Немец сразу обмяк – движение полковника было исключительно точным.

Ровно минуту спустя последний немецкий пулеметчик с торчащим из груди штыком замер в последнем пулеметном гнезде. Через пять минут в это гнездо, на дне которого беззвучно рыдал потрясенный всем увиденным флотский лейтенант, ввалился майор Рори-Брик – в чуть-чуть потрепанной униформе, но в целом такой же невозмутимый, как и всегда.

– Мы спгавились со всеми ними, сэг, – доложил он полковнику Макдональду. – Знаете, что я с гебятами обнагужил в захваченном пулеметном гнезде?

– Ширли Темпл [38]38
  Знаменитая американская актриса, снимавшаяся с трех лет и завоевавшая огромную популярность трогательным исполнением детских ролей. – Примеч. ред.


[Закрыть]? – предположил лэрд Аберноки и Дерта. Он был крайне доволен исходом операции и теперь с чувством глубокого удовлетворения вытирал кровь со своего кинжала о подол килта.

– Нет, сэг, не Шигли Темпл, а тгехдюймовый миномет. Ничего себе, вегно, сэг?

– Еще как вегно, Фгедди!!! – воскликнул Фергюс Макдональд. Его сердце громко забилось от радости. Вот теперь они действительно были в деле. Теперь в их распоряжении были три захваченных в качестве трофеев немецких новейших пулемета и даже один миномет! В голове у полковника уже созрел план: они могли бы обстреливать из него батарею Геббельса. Конечно, его снаряды будут отскакивать от толстенных железобетонных стен батареи, как мячики для пинг-понга, однако если они начнут беспокоить защитников батареи минометным огнем, те по крайней мере не посмеют высунуть нос из-за своих укрытий, пока обстрел не прекратится. Да, это было отличным способом доставить немецким артиллеристам немало неприятных минут!

– Среди наших есть потери? – отрывисто спросил полковник.

– Ни единой, – ответил майор Рори-Брик. – Газве что я потегял свою шегстяную десантную шапочку. Честно говогя, я чувствую себя без нее очень неуютно!

Лэрд Аберноки и Дерта усмехнулся.

– Ах ты, проклятый старый засранец! – протянул он; но в его голосе звучала неприкрытая симпатия к майору и глубочайшее уважение перед ним. – Ну ладно, Фредди, возвращайся к своим ребятам и пришли ко мне сержанта Джиллиса. Даю всем на отдых ровно две минуты. А затем нам предстоит обрушиться на немцев со всей нашей мощью. Мы должны бить по их вентиляционным люкам и шахтам, по наблюдательным приборам, по чему только можно, – чтобы мало им не показалось. В общем, Фредди, мы должны произвести на проклятых фрицев такое впечатление, чтобы они решили, что перед ними – весь 7-й батальон коммандос, который обрушился на них со всем своим огнестрельным оружием! И я клянусь, Фредди, что к исходу этого дня отнюдь не один немецкий засранец, спрятавшийся за толстыми железобетонными стенами батареи, намочит от страху свои штаны – такого я собираюсь на них нагнать ужаса!

Глава шестая

Огромная стальная махина головного танка Pz-IV, хорошо видная на пустынной дороге, быстро катила по направлению к Бельвиллю, внутри которого по-прежнему шли ожесточенные бои. Три других танка следовали за ним, строго выдерживая предписанную роттенфюрером Матцем дистанцию. Их 75-миллиметровые пушки все время рыскали из стороны в сторону, высматривая цели, словно хоботы огромных хищных доисторических животных.

Следя за тем, как остальные танки двигаются за его головной машиной, шарфюрер Шульце одобрительно кивал. Схватив микрофон, он обратился по радио к роттенфюреру Матцу, сидевшему за рычагами их танка:

– Ну, как у тебя там дела, Матци?

– Дела дерьмовые, – мрачно отозвался тот. – Я же вижу, что вокруг нас – одни засоленные болота. Стоит чуть-чуть съехать с дороги – и танк тут же увязнет в этой трясине. И уже не сможет выбраться обратно без посторонней помощи.

– Да, тебе не позавидуешь, – бросил Шульце. В его голосе при этом не слышалось ни капли сочувствия. – Но ты все-таки держись, Матци. Просто старайся двигаться вперед так же четко и хорошо, как тебе удавалось всю дорогу до этого. Я думаю, что если тебе это удастся, то ты получишь за свои сегодняшние подвиги Крест за военные заслуги с мечами.

В ответ Матц пробормотал какое-то исключительно грязное ругательство.

– Желаю то же самое твоей матери, – проронил в ответ Шульце. Отключив микрофон, он повернулся к молодому танкисту-штурманну, который сидел почти плечом к плечу с ним.

– Штурманн, ты должен пристально следить за дорогой. Как только увидишь что-то, похожее на засоленное болото, немедленно дай знать.

– Слушаюсь, шарфюрер!

Предоставив молодому танкисту внимательно следить за дорогой, по которой они двигались, Шульце обратил все свое внимание на Бельвилль. Город был весь окутан густым дымом. Прислушавшись к доносившейся оттуда пальбе, Шульце тревожно прикусил губу. Он мог явственно различить резкие выстрелы состоящих на вооружении «Вотана» немецких карабинов и более низкие по тону звуки очередей британских автоматов. Было ясно, что батальону приходится как никогда жарко и что томми окружили эсэсовцев со всех сторон. Бой там велся явно нешуточный, и шарфюрер совсем не был уверен, что его соотечественники имеют в нем какой-то перевес.

Усилием воли Шульце отбросил все эти тревожные мысли и наблюдения в сторону и попытался сосредоточиться на более насущной задаче – каким, собственно, образом ему следует ввести в бой свои пять танков, укомплектованные совсем сырыми, необученными экипажами. В конце концов в его мозгу созрел такой план. Когда они приблизятся к Бельвиллю, он направит четыре танка с новобранцами прямо по главной улице города. А сам постарается обогнуть город, чтобы заехать в него с тыла. Если им повезет, то они встретятся где-то посередине городка. Все, что им требуется для этого, – немного удачи. Известно, что пехота всегда боится танков – особенно если те движутся на приличной скорости и поливают все вокруг себя огнем. В таких случаях люди обычно не выдерживаются и убегают врассыпную. Если они сумеют выдержать хорошую скорость и будут при этом прицельно и метко стрелять, у них, пожалуй, все получится. Главное – чтобы томми не пытались достать их при помощи базук. Если британцы начнут лупить по ним этаким манером, то они уничтожат их всех – на узких улицах Бельвилля немцы будут как в западне, и англичанам не составит практически никакого труда поразить их. Маневрировать внутри городка у них точно не получится…

– Господин шарфюрер! – внезапно вторгся в его размышления встревоженный голос молодого штурманна.

– Что случилось? – рявкнул Шульце. Он резко повернулся и увидел, что штурманн указывает на человека, который внезапно поднялся из высокой травы сразу позади головного танка. В руках у человека был какой-то странный округлый предмет.

– Что он держит, как вы считаете, господин шарфюрер? – заглядывал ему в глаза молодой танкист. – Что бы это могло быть такое!

– А ну ныряй вниз, в башню! – заорал Шульце. – Быстро!

Он толкнул штурманна вниз и начал разворачивать десятитонную башню танка. В это время выросший из зарослей травы человек резко бросился вслед за достаточно медленно двигающимся по дороге головным Pz-IV. Но Шульце уже поместил его в перекрестье прицела танкового пулемета. Как только гамбуржец преисполнился уверенности, что его очередь достигнет цели, он нажал на гашетку. Пулемет застрочил, и бежавший в 400 метрах от него человек неожиданно остановился посреди дороги. Его спина неестественно выгнулась, он нелепо и жалко всплеснул руками, точно обращаясь к небесам с какой-то мольбой. В следующую секунду округлый металлический предмет, который он нес, выпал из его враз ослабевших пальцев, а сам человек рухнул ничком в траву.

Шарфюрер Шульце перевел дух.

– Черт бы меня побрал, – пробормотал он, – мы чуть не влипли по-настоящему.

– Что это было? – подал голос штурманн.

– Магнитная мина. Ее просто прилепляют к металлическому борту танка, и… – Шульце внезапно осекся. Из травы выскочила еще одна юркая фигура и помчалась по направлению к головному танку. В руке у человека была зажата еще одна магнитная мина.

– О, проклятье! – заорал Шульце. – Мы действительно влипли. Вокруг нас – отряд смертников, которые хотят истребить все наши танки, пусть даже ценой собственной жизни! – Он вновь нацелил свой пулемет на бегущего человека. Его очередь буквально разорвала истребителя танков пополам, но в самый последний миг рука умирающего все же успела прикрепить магнитную мину к корпусу головного Pz-IV. Даже на расстоянии шарфюрер услышал зловещий металлический звук, который издала прилипшая к корпусу немецкого танка мина.

– О, дьявол! – выдохнул побледневший Шульце. – Да проснитесь же вы, идиоты! Проснитесь – и поймите, что к вашему танку прикрепили «подарочек»!

Но экипаж Pz-IV, похоже, не услышал его мольбы. Как ни в чем не бывало, танк катился вперед. Убитый Шульце истребитель танков лежал мертвый в пыли, но это уже ничего не могло изменить. В следующую секунду погремел взрыв, и весь зад машины буквально разворотило. Танк стал похож на вскрытую ножом консервную банку. В следующий миг Pz-IV заполыхал.

– Вылезайте! Вылезайте немедленно из машины! – исступленно заорал Шульце. – Не сидите там – вылезайте, а не то вы все поджаритесь, словно караси на сковородке! – Он отчаянно молотил по корпусу собственного танка кулаком. – Говорю вам, вылезайте, не теряйте времени!!!

Но ни одному из танкистов так и не удалось живым выбраться из пылающего танка. Внезапно воздух наполнился отвратительным запахом горящей человеческой плоти. Молодого штурманна, сидевшего рядом с Шульце, затошнило. Он перегнулся через край башни и стал блевать прямо на дорогу.

Однако Шульце не пришлось слишком долго горевать по поводу потери головного танка. Уже в следующую секунду случилась новая беда: шедший в двухстах метрах позади них другой Pz-IV неожиданно остановился. Его командир, которого испугала мгновенная гибель головного танка, явно не знал, что ему самому надо делать.

Шульце схватил микрофон радиосвязи.

– Разворачивайся, сукин сын! – выкрикнул он. – Разворачивайся!

Но, по-видимому, командир танка просто забыл включить свои наушники; во всяком случае, он явно не слышал воплей Шульце. Вместо того чтобы разворачиваться и ехать обратно, он вдруг решил укрыться в зарослях высокой травы и стал осторожно съезжать на обочину.

– Нет!!! – отчаянно заревел Шульце. – Нет, нет! Ни за что!!!

Однако командир танка уже отдал приказ своему водителю съезжать с дороги в траву, и тот исполнял его. 30-тонная махина танка медленно двинулась вниз. Как только это произошло, немедленно начало осуществляться мрачное предсказание Матца: вязкая податливая почва начала оседать под гусеницами огромного тяжелого танка, засасывая его в трясину. Водитель танка в панике дал самые высокие обороты, надеясь выскочить вновь на твердую поверхность, но было уже поздно. С каждой секундой Pz-IV неотвратимо засасывало. Он попал в вязкую западню.

Группе смертников не требовалось специального приглашения: увидев, что случилось с немецкой многотонной махиной, они с разных концов бросились к попавшему в ловушку Pz-IV с магнитными минами наперевес.

Шульце и пулеметчик еще одного немецкого танка попытались уложить врагов огнем из своих пулеметов, но их было слишком много. Смертники падали один за другим, как снопы, но нескольким из них все же удалось пробиться к попавшему в трясину танку и прикрепить к его корпусу мины. Прошло несколько мгновений – и Pz-IV с оглушительным грохотом взорвался. Оторванная неимоверной силой взрыва 10-тонная башня танка легко взлетела в воздух и, перевернувшись несколько раз, рухнула на землю. Одновременно взорвался весь боезапас танка – все хранившиеся в нем снаряды. Одному из танкистов удалось все же каким-то чудом выбраться из горящей машины. С трудом ковыляя на своих окровавленных ногах, он двинулся в сторону ближайшего немецкого танка. Но не успел бедолага сделать и нескольких шагов, как его разорвало автоматной очередью.

Шульце отчаянно схватился за микрофон.

– Поворачивайте обратно! Поворачивайте!! – прокричал он.

На этот раз командиры немецких танков, похоже, наконец услышали его, потому что немедленно развернулись и двинулись в обратном направлении. При этом они прикрывали свое отступление, бросая на дорогу дымовые гранаты и не давая тем самым французам поразить их.

– Отлично… вот так… это именно то, что нужно, – выдохнул с облегчением Шульце, прижимая к губам микрофон. – Ты, командир второго танка, и ты, командир третьего, – двигайтесь в сторону деревьев, которые растут дальше вниз по дороге. Как только вы окажетесь там, немедленно выскакивайте из машин и, стоя на броне, уничтожайте всех истребителей танков, которые попытаются приблизиться к вам. Только так вы сможете спастись от гибели. Держите при этом радио постоянно включенным – и, как только дорога вновь станет свободной, я немедленно оповещу вас об этом. Все, конец связи!

Он отпустил микрофон.

– Очень хорошо, – донесся снизу голос Матца. – Каковы будут ваши последующие приказания, штандартенфюрер Шульце? – Он хихикнул: – Продолжай приказывать в том же духе и дальше, и скоро ты заменишь самого Гейера!

– Да пошел ты, – отмахнулся шарфюрер. – Иди нассы в свои сапоги. Только так и можно управлять этими необстрелянными юнцами – другого способа тут просто нет.

– Ну да, а в следующий раз ты будешь посыпать их сладкие розовые попочки детским тальком…

– Засунь свой член себе в задницу и подари себе сеанс бесплатного секса, – рявкнул Шульце. Но, несмотря на этот обычный обмен колкостями с Матцем, у него совсем не было настроения продолжать их: Шульце прекрасно понимал, как тяжело приходится их батальону в Бельвилле, и страстно желал как можно скорее прийти ему на помощь. Но как же сделать это, если дорогу к Бельвиллю им преградили чертовы лягушатники-самоубийцы, выскакивавшие из-за каждого куста и прятавшиеся в специально вырытых в земле ямах-укрытиях, готовые выпрыгнуть оттуда в любой удобный момент для того, чтобы прикрепить к танку магнитную мину? Шульце помрачнел. Да, ему удалось спасти от уничтожения два других танка, спрятав их в лесу, – но как же помочь им выбраться оттуда и добраться до Бельвилля, где они были нужнее всего? Было ясно, что, пока он не решит проблему с истребителями танков, карауливших их в своих засадах, нечего и думать о том, чтобы ввести немецкие танки в городок и помочь находящимся там в отчаянном положении бойцам «Вотана». «Точно, – подумал шарфюрер Шульце, – прежде всего, надо покончить с истребителями танков. Раз и навсегда».

– Послушай, Матц, – обратился он к своему приятелю, – как ты думаешь, сможем мы пересечь на танке вон ту дорогу?

– С закрытыми глазами, – невозмутимо бросил одноногий роттенфюрер.

– Обочины у этой дороги очень коварные. Соскочишь с твердой поверхности – и…

– Это для меня не проблема! – с презрением прервал его Матц. – Разве ты не помнишь, как я пересек весь Перекопский перешеек, когда мой танк был по уши в грязи [39]39
  Подробнее об этом см. роман Л. Кесслера «Мертвая голова».


[Закрыть]?

– Ну хорошо, хорошо! От упоминания о собственных заслугах ты сейчас, того и гляди, кончишь! Всем и так известно, что ты – лучший водитель танков во всем батальоне СС «Вотан». А теперь послушай, что я придумал. – Шульце нагнулся к Матцу. – Мы проедем по дороге на пятьсот метров вперед. Пусть эти чертовы смертники, спрятавшиеся вдоль обочин, думают, что мы испугались и удираем от них. А затем мы неожиданно развернемся и поедем назад – прямо на них. И разотрем их в пыль! Ты понял, Матц, что я придумал? – Глаза Шульце сверкали.

Матц кивнул. Он прекрасно знал, что имел в виду его товарищ. Когда немецкие танкисты встречались с истребителями танков, которые прятались со своими минами в специальных ямах, то они просто наезжали на такую яму и кружили над ней до тех пор, пока края ямы не осыпались, превращая ее в вечную могилу для всех, кто прятался на ее дне. Истребителей танков обычно ждала жестокая смерть под тоннами земли и стальными гусеницами гигантских бронированных чудовищ.

– Все это так, Шульце, – возразил он, – но только я бы поостерегся совершать все эти па-де-де и вальсы на танковых гусеницах в тех местах, где почва слишком уж топкая. Если мы вздумаем кружить на таком месте, желая засыпать ямы с истребителями танков, то можем сами увязнуть по самую башню.

– Да, я думал об этом, – кивнул шарфюрер. – И вот что я придумал…

* * *

Шульце вытер пот со лба и бросил на землю деревянный молоток-колотушку. Он был вполне удовлетворен теми изменениями, которые ему удалось внести в конструкцию двух выхлопных труб танка Pz-IV. Теперь вся масса выхлопных газов должна была идти точно вниз. Это было именно то, что ему требовалось.

– Отлично, – кивнул он молодому штурманну, который стоял на страже с автоматом в руках, оберегая Шульце от возможных атак французских партизан и британских десантников. – Работа сделана. Скажи Матцу, чтобы завел мотор!

Штурманн подбежал к люку и прокричал Матцу, чтобы тот заводил танк. Роттенфюрер тут же нажал на кнопку стартера. Мощный мотор танка мгновенно ожил. Матц прибавил газу. Густые струи выхлопного дыма устремились точно вниз – прямо под днище танка, и еще ниже. Именно этого эффекта и добивался Шульце.

– Скажи Матцу, что все работает так, как и задумано, – прокричал он молодому эсэсовцу, стараясь перекрыть мощный рев моторов.

– А для чего вы внесли эти изменения в конструкцию танка, господин шарфюрер? Чего вы хотите этим добиться?

– Увидишь, малыш, ты все увидишь, когда придет время. А теперь забирайся в танк и хорошенько следи за тем, чтобы эти ублюдки не напали на нас сзади со своими сраными магнитными бомбами. Как только увидишь хотя бы одного, подбегающего к нашему танку с такой штукой в руках, немедленно открывай огонь на поражение. А я буду присматривать за тем, что творится у нас впереди. Ты понял меня?

– Так точно! – отчеканил штурманн.

Шарфюрер Шульце вздохнул. Он отлично знал, что сейчас абсолютно все зависело от Матца. Неверный выбор передачи, секундное колебание, малейшая ошибка, допущенная при расчете скорости, – и с ними случится то же самое, что уже случилось с двумя танками, от которых ничего не осталось.

– Давай, Матц, – выдохнул Шульце.

Тот медленно тронул танк и осторожно поехал вперед. Он двигался на предельно малой скорости – не более 15 километров в час, внимательно следя за дорогой и за обочинами. Он проехал три сотни метров… четыреста метров… пятьсот. И в этот момент роттенфюрер увидел то место на обочине, где он мог совершить свой маневр.

Матц облизал пересохшие губы и еще раз внимательно оглядел выбранное им место. Оно было не очень хорошим – земля здесь явно была топкой. Но другие места были еще хуже. Матц уже знал, что ему предстояло сделать. Он должен был съехать с дороги, пустить танк вниз, развернуть его там – и, перейдя на низшую передачу, вновь забраться вверх по небольшому склону и опять оказаться на дороге. Как только танк вновь окажется на ней, он должен будет развить наивысшую скорость и добраться до диверсантов раньше, чем они успеют прийти в себя, разгадать его маневр и приготовить свое снаряжение. В противном случае от его танка и от него самого останутся лишь одни головешки.

– Шульце! – позвал он.

– Слушаю тебя, кусок обезьяньего дерьма, – откликнулся шарфюрер.

– Видишь то место на обочине? Прямо впереди?

– Вижу!

– Я развернусь там. Если получится.

– Я понял тебя, Матц. – Голос Шульце посерьезнел.

– Если понял, тогда держись. Поехали! – бросил одноногий боец и прибавил газу.

Pz-IV стал набирать скорость и вскоре быстро помчался вперед, сильно подскакивая на неровностях дороги. Шульце и штурманн, сидевшие в башне танка, судорожно сжали поручни, чтобы не упасть и не удариться обо что-то головой.

– Если ты веришь в Большого Человека, который сидит там, на небесах в белоснежных одеждах, то тебе самое время помолиться ему, – бросил Шульце своему молодому коллеге. Но в его глазах не было теплоты и юмора. Он отлично знал, что случится с ними, если у Матца ничего не выйдет.

Танк вильнул к обочине и стал съезжать вниз по склону. Гусеница, потерявшая опору, бешено крутанулась в воздухе. Матц вытер пот со лба и сосчитал до пяти. Мотор Pz-IV, казалось, работал на предельных оборотах. Роттенфюрер схватился за рычаг рукой, мокрой от пота, и включил низшую передачу.

Но ничего не произошло. Танк, казалось, застыл на месте, никуда не двигаясь. Матц не слышал никаких звуков, кроме собственного тяжелого дыхания. «Что произошло с танком»? – пронеслась в его голове паническая мысль. И вдруг Pz-IV ожил. Мотор мощно взревел, и корпус бронированной машины дернулся. Гусеницы цеплялись в этом месте – Матц явственно ощущал тягу. Танк начал медленно подниматься вверх по склону.

– Вот так, вот так… правильно, только вперед и вверх, – выкрикнул Матц. На его морщинистом лице расплылась довольная улыбка. – Ну давай же, взберись по склону… я прошу тебя, взберись наверх!

Pz-IV тяжело перевалился через край дороги и мгновение спустя был уже на твердой поверхности. Матц немедленно прибавил газу. Танк понесся вперед. Роттенфюрер легко включил высшую передачу, и скорость танка стала предельной. В это же мгновение заработал чей-то пулемет. Пули забарабанили по броне танка, но Матц не слышал их. Он слушал только рокот мотора. В этот момент его больше ничего не интересовало.

– Вот так, сукин сын, – любовно прошептал он, чувствуя, что мотор работает как надо и позволяет танку нестись вперед со всей возможной скоростью. – Давай, только не подводи меня и не замедляйся – а не то мне придется пнуть тебя прямо в твой железный зад!