Текст книги "Дело для трех детективов"

Автор книги: Лео Брюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Если вы это сделаете, то вы – волшебник. Знаете, в последнее время я иногда почти начал соглашаться с Уильямсом, что во всём этом действительно есть что-то зловещее, что-то сверхъестественное!

– Зловещее, да. Но не было никакого волшебства, – сказал месье Пико, когда мы подошли к первым домам нашей деревни.

ГЛАВА 24

Мы расстались с месье Пико в деревне, где он жил, и я поспешил к дому в одиночестве. Уже начало смеркаться, и осенний ветер, поднявшийся к вечеру, раскачивал деревья, заставляя их потрескивать. Я размышлял о том, как приятно будет протянуть руки к огню и выпить горячего чая, когда заметил впереди на дороге нечто, что показалось сначала чем-то бесформенным, больше похожим на мешок с углём, чем на человека, но тем не менее перемещалось между оградами. Когда я подошёл ближе, то узнал отца Смита.

Я замечал, что люди, которые были с ним знакомы не слишком долго, часто выражали жалость к этому маленькому человеку, который внешне казался рассеянным и беспомощным, жалость совершенно излишнюю. Так что я не собирался сочувствовать монсеньору из-за того, что и лорд Саймон, и месье Пико опередили его, но и не хотел выглядеть глупым, если он скажет, что решил проблему давным-давно.

Кроме того, с отцом Смитом был местный врач, доктор Тейт, который сразу же обратился ко мне:

– Я рассказывал нашему другу довольно любопытную легенду, связанную с этой деревней. Я подумал, что это скорее по его части.

Я заметил, что отец Смит улыбнулся этому замечанию, но ничего не ответил, и доктор Тейт продолжил:

– Старожилы называют это историей Ангела Смерти, но я не знаю, как впервые возникло это имя. Кажется, эта история идёт со времён средневековья, когда дом, который теперь называют Типтон-Фарм-Хаус, был здесь единственным жильём приличного размера и, должно быть, был чем-то вроде небольшого замка. Он лежал в руинах в течение многих столетий и был восстановлен во времена короля Георга. Если вы когда-нибудь его посетите, то увидите, что некоторые стены там имеют толщину три фута. Эти стены могли бы многое рассказать!

– Почему? – невинно спросил отец Смит. – Разве их толщина означает, что они имеют уши?

Доктор Тейт продолжил:

– Я забыл фамилию той семьи, но они были, конечно, католиками, и верили, как все люди вашей религии, в домовых, леших и подобные существа.

– Леших? – переспросил отец Смит.

– Ну, вы понимаете, о чём я.

– Боюсь, что нет, – сказал отец Смит.

– Ладно, забудьте. Вы верите в демонов? – пошёл в новую атаку доктор Тейт.

– А вы верите в микробов? – парировал отец Смит.

Доктор Тейт решил оставить эту сомнительную почву:

– Ну, как бы там ни было, члены этой семьи были суеверны. И глава семьи, сэр Джайлс, был самым суеверным из них. В течение многих лет, пока он наконец не умер, он утверждал, что имел видение смерти, которая его ожидает. И это не было обычной смертью…

– А что такое обычная смерть? – спросил отец Смит.

– Ну, смерть от какой-нибудь болезни... смерть в постели.

– Понимаю. Обычная смерть – та, при которой покойного навещал доктор, так?

– Да. Хотя нет. Я имею в виду... ладно, независимо от того, что такое обычная смерть, смерть, которую видел для себя сэр Джайлс, была совсем не обычной. Он сказал, что за ним явился сам Ангел Смерти. Он прилетел по воздуху на больших чёрных крыльях, был одет в чёрное с головы до пят и в руке держал меч.

– А меч для чего? – спросил отец Смит.

– Чтобы нанести удар.

– Понимаю. Я просто подумал, что он нужен для проведения хирургической операции.

– Сэр Джайлс видел эту картину неоднократно, и всегда было одно и то же. Ангел Смерти прилетал издалека на крыльях по воздуху, чтобы покарать несчастного сэра Джайлса.

– То есть, чтобы отомстить? Но что такого сделал ему сэр Джайлс? – поинтересовался отец Смит.

– Он был крайне распутным старикашкой. И эти видения для него были мощным источником раскаяния. Он, казалось, думал, что Ангел Смерти поразит его за грехи. Слушайте, я ведь только пересказываю местную историю.

– Понимаю. Надеюсь, всё кончится хорошо.

– Наконец Ангел Смерти нанёс свой удар. Старик вёл себя отвратительно, даже по стандартам тех дней. И, казалось, ожидал, что за это его постигнет кара. Он сказал, что видел, как чёрные крылья оказываются всё ближе и ближе. И, наконец, однажды вечером он поднялся на замковую башню в одиночестве, и не спускался несколько часов. Домашние забеспокоились, один из сыновей поднялся поискать его и нашёл старика, лежащего в собственной крови в самой верхней комнате – ещё не мёртвого, но обессиленного.

– И каковы были его последние слова? – спросил отец Смит, который, казалось, наслаждался этой историей и постоянно хихикал по мере её изложения.

– Сын поднял голову отца, и старик кивнув на окно, бойницу, или что там у них было в замках в то время, прошептал:

– Смерть прилетела на крыльях! – и умер.

– И как же он погиб?

– Это самая интересная часть истории, – продолжал доктор Тейт. – Так и не удалось выяснить, как он погиб. Внизу лестницы всё время, пока старик был в своей башне, стоял караульный, и обыск всего здания оказался безрезультатным. Комната, в которой нашли сэра Джайлса, располагалась на высоте тридцать футов от земли, и не было обнаружено никакого оружия. Поскольку люди в доме были, как я говорил, суеверными…

– О, они все были суеверными? Вы этого нам не говорили.

– Ну а чего можно было ожидать в эти тёмные века? Во всяком случае, они полагали, конечно, что видение старика осуществилось и Ангел Смерти наконец нанёс свой удар.

– Понимаю. Таким образом, убийцу никогда не обнаружили?

– Нет. Что вы думаете об этой истории?

– Я думаю, что, как и многие хорошие истории, это вымысел.

– О!

– Но вы совершенно правы, посчитав, что эта история меня заинтересует. Её здесь действительно хорошо знают?

– Очень. Никто не смог бы прожить достаточно долго в этом приходе и не услышать её. Да ведь наш сумасшедший викарий на днях даже использовал, как я полагаю, именно её в одной из своих проповедей? Как предупреждение людям, которые плохо себя ведут. Но ведь он – странный парень. Ну я зайду сюда. Маленькая девочка с коклюшем. Надеюсь, вы разгадаете нашу тайну. Ужасное дело. Я не сторонник высшей меры наказания, но считаю, что человек, убивший Мэри Терстон, должен быть повешен. Доброй ночи вам обоим. Доброй ночи.

Доктор Тейт свернул на узкую дорожку и оставил нас завершать прогулку вдвоём. Я лихорадочно размышлял. Что-то в этой истории разбудило моё воображение. Эта идея смерти, летящей на крыльях. Тайна смерти Мэри Терстон была настолько непонятна, что ничто уже не казалось слишком неправдоподобным. Предположим, – конечно, я понимал, что это фантастика, – но предположим, что кто-то мог летать? Даже если это был всего лишь полёт из окна второго этажа до земли на достаточно большое расстояние от стены, чтобы не оставить следов приземления. Разве это не было, в конце концов, так уж невозможно? Я помнил, что ещё мальчиком, экспериментируя, прыгал с крыши сарая с открытым зонтиком, замедляющим падение. Эксперименты были не очень успешными, но всё же…

В конце концов, убийце не было необходимости влетать в окно. Нужно было только вылететь из него. Конечно, возможно какое-нибудь приспособление вроде парашюта. Или какие-то крылья. Ведь существуют такие вещи, как планёры. Или я совсем выжил из ума, если думаю о таких возможностях?

Я повернулся к своему компаньону:

– Вы не думаете, что, возможно, эта история с убийством могла бы относиться и к нашей проблеме?

– Любая история с убийством могла бы относиться к нашей проблеме, – ответил он, – от истории Каина и Авеля и до наших дней.

– Но разве не похожа она на то, что произошло здесь?

Отец Смит повернулся ко мне:

– Достаточно трудно найти то, что фактически произошло, не рассматривая всего того, что могло произойти. Возможно, в окно влетел дракон и своим языком, как мечом, совершил убийство. Недавно изобретённый воздушный шар, возможно, завис над домом, как облако, и позволил убийце спуститься к окну. Человек, возможно, совершил сверхъестественный прыжок на подоконник, а потом прыгнул на ветви соседнего вяза. Или я, возможно, скрывался весь вечер под кроватью и при вашем приближении превратился в крысу. И всё же мало пользы для меня или для доктора Тейта в изобретении этих сенсационных гипотез.

– Значит, вы действительно знаете, – сказал я с некоторым облегчением, – что произошло на самом деле и кто виновен?

Я ждал его ответа, затаив дыхание, когда он внезапно схватил меня за руку, и мы остановились. Над нами высились холмы, и их линия была столь же плавной и отчётливой, как линия куполов храма. Рядом громоздилась купа деревьев, согнутых за многие годы ветром, но несмотря на это цепляющихся за жизнь. Я и сегодня мысленно вижу их контуры и край холмов, поскольку в центре этой картины было нечто, что сделало её незабываемой для меня.

Это были две фигуры, причём одна напоминала моего компаньона. Они, высокая и низкая, чёрными силуэтами выделялись на серо-синем сумрачном небе. Чёрными заставило их выглядеть не только их положение на фоне неба, но и сама их одежда была чёрной, а за спиной маленького что-то трепыхалось. Я вздрогнул. Что же это такое: только что билось за спиной, теперь свободно висит вдоль тела, а сейчас надувается ветром как парус? Могли ли это быть…

Но через мгновение я велел себе перестать валять дурака. В человеке не было ничего сверхъестественного. Его развевающийся контур объяснялся чёрным капюшоном, и я понял, что вижу перед собой викария.

Отец Смит моргал чистыми и невинными глазами, за которыми, я знал, скрывались самые умные мысли. Вцепившись обеими руками в ручку неизменного зонтика, он наблюдал за двумя людьми, спускающимися с холма к дому Терстонов. И пока я на него смотрел, вся моя уверенность в выводах лорда Саймона и месье Пико испарилась. В конце концов, чем они меня взяли? Этим утром я, в компании с лордом Саймоном, видел трёх подозреваемых, и он сказал мне, что его теория созрела. Днём, во время моей прогулки с месье Пико, я увидел ещё троих, и он заявил, что также решил загадку. И теперь, в этот жуткий момент, здесь стоял отец Смит, сверкающий стёклами очков в сторону двух остальных. (Я уже распознал во второй фигуре Столла.) В самом-то деле, после восьмидесяти миль в автомобиле, восьми пешком, да ещё стояния на холодном ветру и разглядывания очертаний меловых холмов я был ничуть не ближе к истине, чем вчера вечером.

Мне пришлось повторить свой вопрос отцу Смиту, когда он наконец тронулся с места.

– Вы действительно знаете? – почти прошептал я.

– Да, – сказал он, – я знаю.

ГЛАВА 25

Итак, мы вновь находились в библиотеке: Уильямс, лорд Саймон, месье Пико, отец Смит, сержант Биф и я. Доктор Терстон тоже намеревался прийти, но наши следователи решили, что, поскольку сейчас придётся заново ворошить все детали, это будет слишком болезненным для него. А кроме того, в его присутствии просто не было необходимости. Он может услышать об аресте и позже.

Я не преувеличиваю, когда говорю, что моё волнение перешло все пределы, и не сомневаюсь, что Уильямс был в таком же состоянии. Дело не только в том, что тайна должна была разъясниться, но и в том, что какого-то человека придётся послать на верную смерть – если поисками доказательств занялись три таких детектива, ни у какого адвоката в мире, конечно же, не хватит умения, чтобы оправдать его. И возможно, именно это сделало наш интерес несколько болезненным, но одновременно придало нашему собранию остроту и драматичность. Чьё-то имя будет названо, человек будет судим и повешен – кто-то, кого мы хорошо знаем, кто-то, с кем мы сегодня спокойно разговаривали. Я посмотрел на свою руку и заметил, что она немного дрожит.

Так же, как на дознании, когда лорд Саймон был первым, кто задавал вопросы каждому из свидетелей, он первым взял слово:

– Я могу обрисовать в общих чертах это печальное дело, – сказал он, – а затем мои коллеги смогут усилить или скорректировать любую из деталей. Так устраивает?

Месье Пико кивнул, отец Смит не возражал, и, таким образом, лорд Саймон начал говорить. В комнате наступила тишина почти неправдоподобная, и в этой обстановке он начал спокойно обрисовывать ситуацию:

– Интересное дело, – сказал он, – но не настолько загадочное, как выглядело поначалу. Однако какое-то время оно сбивало нас с толку, так что отдадим ему должное. Разгадывать большинство преступлений столь же просто, как лущить горох. Здесь, конечно, был не такой случай.

Прежде всего, мы должны немного возвратиться назад. Помните это завещание? Очень неудачный документ, если об этом подумать. Первый муж миссис Терстон обладал немалым состоянием. А между этим состоянием и сыном, который чувствовал, что имеет на него право, он поставил в качестве барьера всего лишь жизнь одной женщины. Именно здесь находятся корни всей этой истории. В принципе, довольно банально. Мотивом, как обычно, служат деньги.

Пасынок, как вы помните, во время составления завещания был за границей, и, может быть или даже наверняка, не слышал о смерти отца. Мы знаем от Терстона, что он был пареньком, который всегда появлялся без гроша в кармане и рассчитывал на доброту отца, заботившегося о семейной чести. Поэтому его периодические возвращения домой были вполне обычным делом. Но тем временем он поменял своё имя. Вы знаете, как происходят такие вещи? Полдюжины кредиторов, некоторая оригинальность при выписывании чека – в общем, какой-нибудь пустяк. Таким образом, пасынок прибывает под совершенно новым именем, с пустыми карманами и огромным любопытством. Обратите внимание, пока всё идёт вполне нормально.

И первая же новость, которая на него обрушивается, – его старик сыграл в ящик, а мачеха вновь вышла замуж. Ну ладно, – думает пасынок и тащится к поверенному отца, чтобы спросить о завещании. Обескураживающая неудача. Состояние перешло к жене пожизненно, а ему оставлено лишь ничтожное пособие. Как вы помните, он никогда не видел миссис Терстон и не мог знать, какой доброй душой она была, поэтому он мысленно проклял коварных женщин, которые покусились на его неотъемлемые права. Он был крайне разъярён, этот молодой человек.

Я не знаю, был ли кто-нибудь из вас наследником по обратному праву и почувствовал ли на своей шкуре, каково это – пытаться свести концы с концами, в то время как кто-то живёт на деньги, которые однажды станут твоими. Мне говорили, что это очень деморализует. Самые добродетельные и умеренные становятся потенциальными убийцами. Но этот парень не был врождённым убийцей. Ему нужны были деньги. Он рассчитывал получить деньги. И если он и подумывал об убийстве, его останавливала в первую очередь неотвратимость наказания. Предполагаемое богатство его поразило. Детали сообщил поверенный, а сумма, оставленная отцом, заставила глаза молодого человека широко раскрыться от удивления. А уж когда он узнал, что денег так много, то не в его характере было бы отступить.

Итак, начал он более или менее невинно. Он узнал, что миссис Терстон живет здесь и имеет автомобиль, поэтому он обосновался в деревне, расположенной не так далеко, чтобы сделать встречу невозможной, но и не чересчур близко. И из этой деревни, которая называется Сидни Сьюелл, он написал миссис Терстон. Это первое письмо, как каждый понимает, было вполне вежливым и нейтральным. Сожаление о смерти отца. Сожаление, что он никогда не встречал свою мачеху. Обычные вещи, возможно, с некоторой долей лести, но ничего грубого или слишком настойчивого.

Однако я убеждён, что письмо содержало одну фразу, которая обеспокоила миссис Терстон: просьбу ничего не говорить своему мужу. Сейчас трудно представить, какие аргументы мог привести её пасынок, но нет сомнений, что он нашёл серьёзный довод. Достаточно серьёзный, поскольку, так или иначе, мы знаем, что миссис Терстон никогда не упоминала мужу, что её пасынок объявился вновь. Очень жаль. Возможно, это спасло бы ей жизнь.

Вместо этого она поехала повидаться с пасынком, и, как обычно с ней бывало, молодой человек ей понравился. Теперь я слегка коснусь психологии и всякого такого. Я остановлюсь на характерах обоих, чтобы мы смогли понять, что произошло. Я уверен, что на той встрече миссис Терстон была абсолютно самой собой – женщиной, которую вы все знаете прежде всего как хозяйку. Она увидела, что пасынок очень хорошо впишется в круг завсегдатаев дома. У неё была страсть к приёму гостей. Она увидела способ, как всё устроить. И она познакомила его с мужем, не рассказывая доктору Терстону, кем в действительности был этот парень.

Как далеко зашёл он в её «околдовывании», мы, скорее всего, никогда не узнаем. Но его это вполне устраивало. И с того момента он начал паразитировать на миссис Терстон с непринуждённостью и жадностью, которые сейчас кажутся невероятными. Он никогда не пытался шантажировать или запугивать её. В этом не было необходимости. Он играл роль бедного сына, которого она лишила законных прав самим своим существованием. У него были все основания играть свою роль мягко и добродушно. Он никогда не роптал, но всё время подчёркивал, что не ропщет. Он заставил её почувствовать, что с ним поступили несправедливо, и её долг – делать для него всё, что в её силах. И он играл свою роль великолепно.

Итак, я изложил историю в том виде, в каком сумел её восстановить и заполнить пробелы в её причудливом сюжете. Мне удалось проверить некоторые сухие факты. Пасынок действительно прибыл в Англию вскоре после второго брака миссис Терстон и действительно заходил к поверенному отца, чтобы расспросить о завещании. Я лично говорил с поверенным по телефону. Очаровательный старикан, и прекрасно помнит тот визит. Кроме того, он действительно приехал и остановился в Сидни Сьюелл, и миссис Терстон, как мы знаем, встретилась с ним там. И наконец, он действительно приезжал в этот дом, был в этом доме во время убийства, и, если Биф не дал ему уйти, находится в этом доме в эту минуту.

В этом месте лорд Саймон сделал паузу, чтобы переложить ногу на ногу и пригубить коньяк «Наполеон», который Баттерфилд хитро налил в один из графинов доктора Терстона, так чтобы его светлость мог наслаждаться любимым напитком, не выказывая невоспитанности. Эта пауза столь разожгла моё нетерпение и любопытство, что я не смог сдержать восклицания:

– И вы знаете, кто это, лорд Саймон?

– Да. Я знаю, кто это.

– Как вы узнали?

– В действительности это оказалось слишком легко. Я проинструктировал Баттерфилда сделать фотографии всех здешних мужчин, которые по возрасту могут быть пасынком. Вооружённый ими я, как вы знаете, направился в Сидни Сьюелл. Бар не помог, поскольку недавно перешёл к другому владельцу. Но заведующая почтовым отделением не только была здесь уже долгое время, но и обладала превосходной памятью. Она немедленно узнала на одном из портретов молодого человека, который останавливался в деревне несколько лет назад. Нет никакого смысла держать от вас в секрете его имя. Это был Дэвид Стрикленд. Затем мне удалось найти подтверждение. Настоящая фамилия Стрикленда – Берроуз, а Берроуз, как вы помните, была фамилией первого мужа миссис Терстон. Стрикленд и есть тот самый пасынок.

– Ну, сержант, – сказал я, вставая, – следует немедленно арестовать его.

Но сержант Биф остался неподвижным:

– Чтобы арестовать человека, я должен знать гораздо больше, – сказал он. – Вероятно, мистер Стрикленд действительно пасынок миссис Терстон. Я не говорю, что нет. Но он – очень щедрый джентльмен и всегда выставляет выпивку всем, когда бывает в деревне. Таким образом, я не вижу, как то, что он является пасынком, делает из него убийцу.

Лорд Саймон улыбнулся:

– Хорошо, сержант. Вы должны услышать остальное. Всё и в своё время, а?

Я почувствовал облегчение. Хотя я не ощущал личной враждебности к Стрикленду, у меня не было и никакой особой привязанности к нему, и я был благодарен, что, по крайней мере, эти постоянные подозрения ко всем по очереди наконец кончились, и я могу слушать остальные детали с полным спокойствием. И при этом я не был слишком удивлён. Тот факт, что комната Стрикленда была рядом с комнатой Мэри Терстон, всегда казался мне очень подозрительным.

– Не может быть никаких сомнений в том, что убийство было преднамеренным. Оно было очень тщательно спланировано. Но я думаю, что его можно было бы назвать условно преднамеренным. Как мы увидим позже, Стрикленду потребовались деньги. И если бы в этот уик-энд он получил их достаточно, то, возможно, и не совершил этого в высшей степени отвратительного преступления. Но план него был готов – прежде, чем он приехал сюда. Он хорошо знал дом и людей: и тех, которые здесь работали, и тех, кто должен был быть приглашён на уик-энд. Он знал также, что, если миссис Терстон окажется убита, подозрение, конечно же, падёт именно на него, поскольку у него был самый сильный мотив. Как пасынок, который поменял имя и должен унаследовать состояние после смерти миссис Терстон, он не мог избежать подозрений. Поэтому, зная, с чем придется бороться, он должен был всё продумать очень тщательно.

Поверьте мне, так он и сделал. Не хочу знать, сколько потребовалось времени, чтобы этот план окончательно сложился в его больном мозгу. Вероятно, месяцы. И сам по себе это был вовсе не плохой план. Конечно, в нём были свои слабые места, но мы не должны забывать, что это был первый опыт нашего друга в этой области. Не следовало ожидать полного совершенства. И я думаю, что в целом его попытка всё запутать могла сделать честь любителю. Если бы он был лишь чуть-чуть умнее, то, возможно, обманул бы меня. Впрочем, если бы он был хоть немного умнее, то не пошёл бы на убийство вообще. Очень неблагодарное дело.

Однако вот он здесь, приехал на уик-энд, сильно нуждается в деньгах и полон решимости получить их от Мэри Терстон – по возможности убеждением. Но если не получится, у него уже был в мозгу план её убийства – такой сложный, что озадачил бы полдюжины специалистов Скотленд Ярда. И, по-моему, не стоит отвлекаться на мысль, что, дай Мэри своему пасынку столько, сколько он хотел, это спасло бы ей жизнь. Это, возможно, отложило бы его преступление, но не более того. Когда её первый муж составил своё завещание, он, по сути, подписал миссис Терстон смертный приговор. Это должно быть уроком для людей, которые составляют подобные завещания.

Мне известно, в каком состоянии были финансы Стрикленда на прошлой неделе. Я не хочу вас утомлять: грустные дела, долги. Но вы можете положиться на моё слово – положение у него было отчаянное. Ему необходимы были деньги, причём срочно. И он приехал сюда, чтобы их получить.