Текст книги "Доктора Бесконечности (ЛП)"

Автор книги: Лэнс Паркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Реймор показал металлическую трубку.

– Магистрат обнаружил этот силовой нож в комнате Доктора. Вы в это время были там, – капитан старался придать своему голосу нейтральную интонацию, но также старался намекнуть, что она и Доктор вели себя предосудительно.

– Туда его не я положила, – сказала им Ларна.

– На нём отпечатки ваших пальцев, – заметил Реймор, передавая нож. – И вы его никогда не видели?

– Он был в комнате Доктора, этого я не отрицаю. Я видела там этот нож.

– Вы его не только видели.

– Я брала его в руки, – она протянула большой палец, на котором всё ещё был порез. – Я руку поранила этой штукой.

– Это палец, – сказал Реймор, и его лицо дёрнулось от радости тому, что ему удалось подловить её хотя бы на небольшой ошибке.

Ларна закатила глаза:

– Я не приносила этот нож в комнату Доктора, он уже был там, когда я туда пришла. Я оставила его на столе.

– А! – триумфально сказал Пелтрок. – А вот тут вы ошибаетесь. Это мы оставили нож на столе!

– Что?

– Мы приходили в комнату к Доктору в предыдущую ночь, перед тем, как меня похитили.

– В предыдущую ночь? – тихо ответила Ларна.

– Да.

– Значит, этот нож был там до того, как вас похитили, и за целый день до того, как убили Вейма? Значит, он до сих пор был там сегодня утром.

– Эмм… да, – сказал Реймор, попытавшись разобраться в этом на пальцах.

– Теперь я могу идти? – спросила она.

– Может быть, это один и тот же нож, но два раза, – внезапно сказал Пелтрок.

Реймор и Ларна синхронно повернулись к нему.

– Время и пространство элефантно приплетены, – с видом знатока сказал Пелтрок. – Так Доктор сказал. Помнишь, Реймор, этот фокус с часами?

Ларна встала.

– Я ухожу, – заявила она.

Лишь пройдя половину коридора, она поняла, что до сих пор держит в руках нож.

***

Рутанин с трудом держал под контролем свои гнев и возбуждение. Он дрожал, по его коже пробегали изменения цвета. В то же время голос у него был удивительно спокойный.

– Среди сонтаран у нас много шпионов, мы знаем, что наши враги разрабатывают ужаснейшие виды оружия, и что сонтаране – не приверженцы мира.

– Что за оружие? – спокойно спросил Доктор.

– Сонтаране разработали устройство, которое заражает звезду самовоспроизводящейся формой тёмного вещества, предназначение устройства очевидно.

Доктор был в ужасе:

– Бакстерий? – прошептал он, повернувшись к генералу Сонтару. – Единственное предназначение бакстериологического устройства – убить звезду, остановив в ней процессы ядерного синтеза.

Рутанин протянул щупальцем что-то наподобие компьютерного доклада, видимо, содержащего улики.

Генерал Сонтар облизал края безгубого рта:

– Процесс необратимый, болезнь неизлечима.

Доктор пытался продумать все последствия наличия такого оружия. Фотоны производятся в ядрах звёзд и благодаря своей лёгкости движутся со скоростью света. Но они не выходят напрямик, они лавируют, петляют, идут вверх по гравитационному колодцу окольными путями. Их путь от поверхности солнца до поверхности Галлифрея занимает восемь минут; путешествие фотона от ядра солнца до поверхности длится в шестьсот миллиардов раз дольше. Свету, который освещает Галлифрей, было столько же лет, как и цивилизации на планете.

– Без соответствующей подготовки на то, чтобы загасить звезду, уйдёт не меньше десяти миллионов лет.

– Это стратегическое оружие, оно не для сражений, – согласился Сонтар.

– Вы слышали, какой сонтаранин милитарист? – взвизгнул рутанин. – Это существо чуждо миру! Это плотское существо хочет продлить войну, а не завершить её!

Доктор позволил ему выговориться.

– Боюсь, я согласен с рутанином. Вы, похоже, готовы воевать ещё миллионы лет.

Старый сонтаранин фыркнул и повернулся к одному из своих подчинённых.

– Покажите ему ящик, – приказал он.

Генерал Грол открыл металлический ящик и толкнул его по поверхности стола к рутанину. Зашипев, оболочка раскрылась.

– В отличие от мирных рутан, у нас нет трусов, чья работа состоит в том, чтобы скрываться в рядах врага, – сказал Строк. – Мы добываем разведданные достойными методами. Один из самых храбрых наших агентов нашёл это в рутанском исследовательском центре и после героического побега доставил это на Сонтар. Истинное предназначение этого предмета настолько омерзительно, что нашим учёным понадобился целый год на то, чтобы понять его.

– Вы узнаёте это устройство? – прорычал Сонтар.

Рутанин был нейтрально-зелёного оттенка.

– Оно называется Конвертор и используется для замены электронов на позитроны, для обращения некоторых других фундаментальных взаимодействий, в пределах строго заданного пространства. Это научный прибор. Конвертор основан на метаморфической технологии, находящейся за пределами понимания существ из реплицированного мяса, и укравший его сонтарский мясник, вор и нарушитель границы убил много учёных.

– Господа, прошу вас вести себя прилично, – Доктор взял в руки металлический цилиндр и осмотрел его. Тот был размером с флягу, на конце которой был слишком уж сложный механизм управления. – Генерал Сонтар, это научный прибор. Судя по всему, нечто вроде ускорителя частиц.

Сонтар заворчал и дал ответить Строку.

– Он используется для создания антивещества. Обратите внимание, что это устройство имеет рутанский часовой механизм и настроено оказать влияние на сферу диаметром тысячу миль. Всё вещество в этом объёме мгновенно превратится в антивещество. Это антивещество затем аннигилирует с веществом окружающих районов. Это устройство могло бы уничтожить Галлифрей, его луну, и оба флота. Оно способно нанести серьёзный вред звезде. Наша собственная технология уничтожения звёзд была разработана как ответ на эту провокацию, и она примитивна по сравнению с вражеской.

– Вы признаёте наше превосходство, но только сонтаранин с его воинственным сердцем мог подумать о таком применении научного прибора, – возразил рутанин.

Доктор обратил внимание, что держит это устройство осторожнее, чем вначале.

– Признайте, оно может быть использовано с такой целью.

– Это очевидно.

Сонтар откинулся на спинку стула:

– Доктор, если вы посмотрите на звёздную систему Хьювайма три месяца назад, вы увидите «научное применение» рутанами этого Конвертера. Хьювайма была сонтарской колонией, а сейчас она полностью уничтожена аннигиляцией антивещества.

Доктор толкнул стол, и над столешницей возникло голографическое изображение планеты. Казалось, что кто-то откусил кусок планеты. Лава всё ещё вытекала из огромного свежего кратера, но моря уже давно выкипели, а все живые существа на планете наверняка погибли ещё раньше. Поверхность планеты была обугленная, атмосфера состояла из слоёв копоти, пепла, пара, и тектитов.

– Хьювайма – рутанская планета, завоёванная грязными сонтаранами, использовавшими её для производства примитивного нейтронного оружия.

Доктор спокойно посмотрел на рутанина.

– Сейчас вопрос не об этом. Использовался ли для уничтожения колонии Конвертор?

Кракс встал, вцепившись руками в край стола:

– Раскрой глаза, повелитель времени! Это рутанский конвертор, работающий всего на десять процентов от своих возможностей.

Доктор продолжал сидеть.

– Сядьте! – прорычал он.

Кракс сел.

– Использовался ли для уничтожения колонии Конвертор? – снова спросил он.

– Да, – сказал рутанин.

Доктор глубоко вздохнул:

– Я думал, что мы собрались говорить о мире, об окончании войны. Но вместо этого я обнаруживаю, что вы оба пытаетесь разжечь конфликт сильнее. Я очень разочарован.

Он нажал кнопку на столе. Все делегаты заволновались.

– Я вызываю Стражу. Они отведут вас в ваши номера. На сегодня сказано уже достаточно. Завтра, я надеюсь… Вы знаете, на что я надеюсь.

Доктор вышел из зала.

***

Магистрат поклонился, остальные члены Верховного Совета смотрели на него с лёгким недоверием. По тому, во что они были одеты, он видел, что когда он их вызвал в Зал Наблюдения за Временем, они были заняты другими делами. Президент, Норвал, и Хранитель Матрицы были одеты в церемониальные мантии, значит, они были заняты чем-то официальным. Пара повелителей времени была в строгих чёрно-белых мантиях дежурных: они, наверное, уже были тут или где-то рядом. Двое были в повседневной одежде. Все они толпились в прихожей Зала Наблюдения – что, ни один из них не догадался зайти?

– Зачем вы нас созвали, Магистрат? – спросил Кастелян Воран.

Он был одним из тех, кто был одет в простую тогу. Должно быть, когда пришло сообщение, он был у себя в комнате, читал.

– У меня есть важное объявление, – заявил Хедин.

Магистрат напрягся. Не хватало сейчас только отвлечься от главного.

– Лорд Хедин, если это может подождать…

Хедин его проигнорировал:

– После почти четырёх столетий работы, моя биография Омеги завершена.

Раздались вежливые аплодисменты.

Президент шагнул вперёд и похлопал его по плечу:

– Поздравляю, лорд Хедин! Я вычитывал эту книгу. На мой взгляд, это последнее слово в этой области. Как вы знаете, я и сам питаю значительный интерес к…

– Лорд Президент, – прервал его Магистрат. – За минувший день произошёл ряд происшествий.

– Происшествий? – пробормотали два монаха.

– Они связаны с инопланетянами? – предположил Норвал.

– Или с Доктором? Это поэтому его здесь нет? – с надеждой предположил Кастелян Воран.

Наконец-то Магистрату удалось привлечь к себе их внимание.

– У меня нет оснований полагать, что это как-то связано с инопланетянами. Доктор в данный момент проводит Конференцию, и нет нужды прерывать его важную работу. Позвольте сделать доклад.

Он вошёл в двери, ведущие в зал Наблюдения за Временем. Дюжина техников и повелителей времени нижних рангов сидели в креслах с высокими спинками, сканируя Вихрь Времени, проверяя уровни энергии. Магистрат пересёк украшенный кругами пол, держась левой стороны, чтобы не загораживать остальным советникам камеру бесконечности, погружённую в пол, словно огромная арена. Голографическое изображение вселенной. Все присутствующие здесь узнают знакомую фрактальную форму, едва уловимо вращающуюся.

Он сложил руки за спиной и начал говорить ещё до того, как все закончили размещаться по своим местам:

– Вчера, во время обычной работы, техник первого класса Веймиврудимкве заметил в камере бесконечности аномальное поведение.

Он кивнул дежурному технику. Никто из персонала ещё не знал о смерти Вейма, не стоило их этим сейчас отвлекать. Молодого парня, обнаружившего труп, отправили обратно домой на весь день.

Изображение приблизило Пазити Галлифрея, показав флот и искажение изображения. Изображение увеличилось, и искажение стало более очевидным.

При увеличении до молекулярного уровня искажение выглядело катастрофическим.

Все присутствовавшие понимали важность, никто из них раньше не видел ничего подобного. Они столпились возле ближайших к ним пультов управления.

Президент стоял в середине зала, опираясь руками на посох:

– Это брешь в пространстве-времени.

Изображение снова удалилось, чтобы показать весь галактический сектор Галлифрея. Время в нижней части изображения указывало на то, что это текущая картинка. На изображении была линия деформации, медленно двигавшаяся в синюю сторону, обратно направлению всемирного расширения. Это была нитевидная трещина, делившая пространство-время на две части, двигаясь по нему, как режущая струна. У неё было как минимум одиннадцать измерений, иными словами она двигалась не только в пространстве, но и во времени, не говоря уже об измерениях, которые не имели общепринятых названий.

– Похоже, оно распространяется. Какова скорость?

Хранитель Матрицы оторвал взгляд от монитора:

– Оно сможет пересечь вселенную в считанные недели.

Значит, не так быстро, как ТАРДИС, – подумал Магистрат, – но всё равно эта скорость невероятна по любым стандартам, она была настолько больше скорости света, что не было даже смысла уточнять во сколько именно.

– Можно посмотреть на края этого феномена? – попросил один из советников.

Масштаб изменился до галактического уровня, и линия по-прежнему начиналась выше верхнего края изображения и ниже нижнего. Следующее изменение масштаба показало, что линия пересекала всю Местную группу галактик. Через двенадцать изменений масштаба стало ясно, что длина эффекта превышает размер вселенной.

Повелители времени смотрели на изображение и не верили своим глазам. Все до единого, они оторвались от своих личных экранов и смотрели на главный дисплей, позабыв о том, где кому положено стоять.

– Это самый большой феномен из когда-либо наблюдавшихся, – сказал им после совещания Хранитель Матрицы.

В зале раздался гомон, собравшиеся повелители времени принялись обсуждать проблему друг с другом. Магистрат нахмурился. Сейчас нужен порядок, чёткая постановка задачи, а не привычные споры. Он посмотрел на Президента, в чьи обязанности входило устанавливать такой порядок, но тот, глубоко задумавшись, смотрел на экран. Президент был мастером в десятке дисциплин, включая астрономию, темпоральную физику, и историю, но решительным лидером не был.

Магистрат хотел что-то сказать, но тут Президент заговорил.

– Нет ли там кривизны? – спросил он.

Другие повелители времени замолчали и повернулись к экрану. При таком масштабе кривизна эффекта была заметна.

– При рассмотрении с близкого расстояния любая кривая может выглядеть прямой линией, – напомнил им Президент. – Но стоит сделать шаг назад, и становится ясно, что это дуга. А если сделать ещё шаг назад, это может оказаться окружность, с центром.

– Как волна на пруду, – сказал Магистрат.

Президент схватил его под локоть:

– Верно. Но где её центр, хм? Что за камень мог пустить такой круг по всей вселенной?

– Покажите мне Хиндмост, – приказал Магистрат.

Масштаб снова уменьшился, потом ещё и ещё.

При обзоре целиком вселенная выглядела красивой фрактальной формой. Но те же самые законы, которые давали ей хаотическую структуру, размывали её границы. Следы и струи вещества и энергии можно было обнаружить и за математическими границами космоса. Хиндмост был самым дальним существенным островком барионной материи, известным повелителям времени. Пространство и время родились из Большого Взрыва, и вселенная до сих пор расширялась от той центральной точки. Хиндмост был сгустком вещества, оставленным причудой физики болтаться позади остальной вселенной. Это означало, что он отставал от расширяющейся вселенной, вечно стремился вперёд вместе с остальным космосом, но догнать остальных ему было не суждено. Позади него не было ничего. Хиндмост был крохотным планетоидом, на котором едва мог поместиться один человек. Это не значит, что там когда-нибудь кто-то был. Только у повелителей времени была способность обнаружить его, и они не видели причин для посещения. За исключением своего местоположения, Хиндмост не был примечателен ничем, и он был так далеко, что ТАРДИС пришлось бы переделывать для такого полёта.

Расположение астероида по отношению ко вселенной было отмечено красной точкой. С большого расстояния было видно, что линия деформации была искривлена, но даже при таком масштабе было видно, наверное, лишь двадцатую долю радиуса.

Оно было невозможно большим. Камень, от которого расходились такие волны, был дальше, чем это было физически возможно.

***

Ларна не совсем плакала.

Она сидела одна в самом центре безлюдной столовой. Она сутулилась, но одновременно изо всех сил пыталась держать голову прямо. Доктор пробирался к ней сквозь многочисленные ряды пустых скамей и столов.

– А я и не знал, что у тебя такой хороший вкус, – одобрительно улыбнулся он, увидев, во что она одета. – Ты хорошо спала?

Он поставил свой поднос на стол и сел напротив неё. Тарелка с её едой стояла нетронутой, бокала вина она тоже не касалась. Ещё больше его обеспокоило то, что в руках она вертела силовой нож, в точности такой же, как тот, который ему пару ночей назад показали Реймор и Пелтрок.

– Вейм погиб, – сказала она ему, едва выдавив из себя эти слова.

Какое-то время Доктор смотрел на неё, не веря услышанному. Вейм был подающим надежды техником, одним из учеников Рэтфэка. Он вспомнил, что видел его вчера с Ларной. Они все столкнулись напротив её комнаты.

Она подняла взгляд:

– Прости, так не делается. Я не должна плакать на людях.

Доктор понял, что Ларна в ужасе не от смерти друга, а от своей реакции. Её лицо было таким бледным.

Он осмотрелся. Стол за столом, скамья за скамьёй стояли пустые. На краю помещения несколько человек из обслуживающего персонала переставляли нагреватели тарелок и столовые приборы, но повелителей времени не было.

– Едва ли это можно назвать «на людях».

– А где все? – спросила Ларна.

Доктор взял её за руку.

– Как это произошло? – спросил он.

Она посмотрела на него. Он считал, что если она поделится новостью, ей станет легче.

– Его зарезали вчера ночью, когда он работал в камере бесконечности Эпсилон. Я была последней, кто видел его живым. Они подумали, что это сделала я… – она замолчала.

Она заметила, что у неё в руках нож и отдала его Доктору. Доктор спрятал его в карман.

– Кто это так решил? – спросил Доктор.

– Пара стражей. Они весь день пытались добиться от меня признания. В конце концов им пришлось отпустить меня.

Доктор кивнул.

Ларна снова замолчала, уставившись в свою тарелку.

Доктор нагнулся к ней:

– Смерть любимого человека…

– Я не любила его, – быстро сказала она. – Он мне нравился, он был друг.

– Это я и имел в виду, – сказал Доктор.

Она смотрела на него.

– Ты ведь уже проходил через такое? – спросила она.

Доктор позволил воспоминаниям нахлынуть на него.

– Много раз.

Ларна всё ещё внимательно на него смотрела.

– Если бы ты мог изменить прошлое, ты бы вернул её?

– Нельзя менять прошлое, – автоматически сказал он.

– Я не об этом спросила.

– Я обнаружил, что лучше смотреть в будущее, чем жить в прошлом… – он замолчал, его постепенно охватывал восторг.

– Ну конечно! – он вскочил на ноги, схватил Ларну и поцеловал её в лоб. – Мне нужно вернуться к сонтаранам и рутанам, – закончил он говорить, уже пройдя через половину столовой. – Увидимся позже!

***

Небольшая армия повелителей времени – учёных и специалистов – толпилась вокруг мониторов, изучая собранные данные. Проверяя и перепроверяя свои наблюдения, они обнаруживали, что брешь расширяется, распространяется через почти половину известной вселенной, расходясь в стороны. Как будто бы вселенная была коркой льда, и в ней образовалась трещина, которая расширялась и ветвилась.

– Это действительно настолько опасно, как выглядит? – спросил, наконец, Кастелян.

Будучи больше администратором, чем учёным, он стоял чуть в стороне от мониторов.

Магистрат вышел из толпы и подошёл к нему.

– Это, разумеется, главный вопрос. Когда вчера брешь прошла сквозь Галлифрей, не было ни единого последствия, даже на субатомном уровне.

– Никакого действия? – переспросил Воран.

К ним подошёл лорд Норвал:

– Скорее, наоборот. Такое впечатление, что оно взяло каждую частицу, осмотрело её, а потом аккуратно вернуло на место.

За ними наблюдал Президент:

– Мы можем быть уверены, что история не изменилась?

– Да, – Магистрат указал на изображение вселенной на главном мониторе. – Эффект прошёл сквозь примерно половину известного космоса. Значит, эта половина вселенная ещё не подверглась влиянию, это, если вам угодно, «до». А мы вот в этой половине, в «после». Обе они идентичны.

Норвал покачал головой:

– Они не могут быть абсолютно идентичными. Должны быть какие-то отличия на квантовом уровне, и они должны приводить к какому-то эффекту на макро-масштабе.

Магистрат нахмурился:

– Разумеется. Я имел в виду «никаких существенных изменений».

– Но есть возможность катастрофических изменений? – спросил Президент.

Лорд Норвал смотрел на изображение вселенной:

– Если этим эффектом можно управлять, то буквально всем во вселенной можно манипулировать. Судя по форме и природе эффекта, такие изменения могут быть направлены в прошлое.

– Оно может изменять установившееся время?

– Ничто не может изменять установившееся прошлое, – настаивал Хранитель Матрицы. – Вся наша наука, всё наше знание основаны на этом принципе. История не может измениться.

Магистрат вздохнул:

– Милорд Президент, эта брешь настолько велика, настолько мощна, что самое удивительное в ней именно то, что прошлое до сих пор не изменилось.

– Галлифрей под угрозой? – пробормотал один из монахов.

Магистрат кивнул:

– Это как огонь, или рак, оно неуправляемо распространяется по структуре вселенной.

Президент почесал бороду:

– Мы можем это остановить?

Лорд Хедин кивнул:

– Что бы это ни было, как только мы сможем узнать его источник и понять, что в нём происходит, мы сможем его запечатать. Для этого потребуется вмешательство с нашей стороны.

Норвал был занят вычислением чего-то:

– А ещё лучше, если нам удастся каким-то образом укротить эту мощь.

Магистрат приподнял бровь:

– Управлять ею?

Норвал кивнул:

– О да. А почему нет? Вы сказали, что оно похоже на огонь. Когда наши предки овладели огнём, они нашли его весьма полезным. Явление такого рода может осуществлять квантовые наблюдения, не влияя при этом на наблюдаемый объект. Это довольно близко к двигателю Агафона, святому граалю галлифрейской науки. Оно позволит нам наблюдать и положение и скорость квантовых частиц одновременно.

Воран нахмурился:

– И что из этого?

– Если мы сможем это делать, Кастелян, то вкупе с нашими технологиями перемещения во времени это позволит полное наблюдение за вселенной на квантовом уровне. Мы будем знать всё. До этих пор никому не удавалось решить уравнения Агафона, которые допускают это. Хотя, строго говоря, такое решение Теорией Времени не исключается.

Магистрат пытался оставаться спокойным:

– Если этой брешью можно управлять таким образом…

– О, управлять источником относительно просто, – сказал Норвал. – Управляющий должен быть разумным, вот и всё. Разум, контролирующий эффект наблюдателя во вселенском масштабе. Потрясающий мысленный эксперимент. Этот наблюдатель стал бы всеведущим. А если подумать, то и всемогущим. Что бы он ни наблюдал, существовало бы – вселенная в буквальном смысле прогнулась бы под его волей.

Магистрат чуть не поперхнулся:

– Мысленный эксперимент? Кто бы ни обуздал Эффект, он будет управлять вселенной, и защиты от него не будет!

Норвал кивнул:

– Теоретически, – согласился он и вернулся к своему монитору.

– Собратья повелители времени, это величайшая угроза безопасности Галлифрея, с какой мы только сталкивались, – настаивал Магистрат.

Президент улыбнулся:

– Теоретически, Магистрат. Но нет никаких свидетельств того, что Эффект уже находится под чьим-то контролем.

Как они не понимают? Взгляд Магистрата стал жёстче:

– Это всего лишь вопрос времени. Ответ прост: мы должны найти источник Эффекта, отправиться туда, и предотвратить к нему доступ.

– Можем ли мы это сделать?

– Обязаны, – ответил им Магистрат. – И пока мы это не сделаем, вселенная находится в опасности, включая Галлифрей. Ничто не защищено.