Текст книги "Доктора Бесконечности (ЛП)"

Автор книги: Лэнс Паркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

ЧАСТЬ 3
Противоположность веществу

ГЛАВА 9
Пороги

Доктор падал.

Он словно нырнул в озеро – то же самое ощущение потери направления, ощущение чего-то инородного, протекающего по коже, наполняющего уши, вынуждающего закрыть глаза. Такое же неумолимое движение, когда его тянуло вниз. Он погружался всё дальше и дальше, и вода была гораздо холоднее и глубже, чем он ожидал. Его сознание давало ему советы, которые спасли бы его жизнь, если бы он был под водой. Все его инстинкты требовали, что бы он вытолкнул себя на поверхность, сделал глубокий вдох, сбросил с себя Пояс и сюртук. Их вес тянет на дно. Но на самом деле лишь загадочные свойства Пояса не давали энергиям времени разорвать его на части. Это был его спасательный жилет, а не балласт.

Когда Доктор раскрыл глаза, он понял, что уже далеко за пределами известного повелителям времени будущего. Окружавшие его подвижные стены Вихря Времени почти успокаивали, хотя и казалось, что они – стены бездонного колодца. Волны цвета и звука проносились вверх мимо него, в них не было закономерностей, во всяком случае, он их не замечал.

Он позволил себе падать дальше. Это, конечно, не значит, что он мог прекратить это падение. Он начал видеть что-то. Это что-то реальное или это просто мозги шалят? Один из фундаментальнейших философских вопросов, ответ на который не знала даже Матрица – что такое реальность?

Воспоминания о давно прошедших днях, мыли о семье и детстве. Он вспомнил своих отца и мать. Он вспомнил поход в горах и что он там нашёл, когда пережидал грозу в пещере.

Он видел падающего себя. С ним был кто-то… женщина… профессионального вида, одетая в сшитый по заказу костюм и просторный халат… поздний срок беременности, длинные ноги, высокие скулы, взъерошенные чёрные волосы… подросток, светлые пряди среди рыжих волос, жёлтые штаны в чёрную клетку… жилистую молодую женщину с голубыми глазами и светлыми волосами…

Он увидел Ларну, она утонула, лежала в тёмном озере, на фоне которого её кожа казалась лунным светом. Нет, не утонула. У неё была обмытая водой рана от удара ножом. Она выглядела такой умиротворённой, такой молодой. Её стройное тело было немного похоже на мальчика, и это казалось символичным, представлением всего, что он утерял за годы свой жизни.

Он отпустил нож, и тот рассыпался в прах.

Ларна исчезла, а время продолжало проноситься над ним.

Он переключил свои мысли на внешний мир, попытался представить вселенную за пределами его разума. Все звёзды из его эпохи покраснеют и умрут, а их место займут новые звёзды. Но так же, как городские улицы примерно сохраняют свою сеть на протяжении столетий, галактики выживут примерно в такой же форме. Будут в них, разумеется, и изменения. Гигантские галактики, такие как та, в которой был Галлифрей, будут своей гравитацией притягивать свои галактики-спутники. Это был такой медленный процесс, что цивилизации могли возникать и исчезать, так его и не заметив. В эпоху Доктора галактика в Стрельце уже была поглощена. Быть может – это было чисто умозрительное предположение – судьба гигантских галактик в том, чтобы быть поглощёнными ещё более крупными группами звёзд, а группы галактик сольются в огромные кластеры, кластеры в ультракластеры, а ультракластеры в одну огромную моногалактику?

В какой-то момент Доктор почувствовал, что сменил направление. Вселенная перестала расширяться, энергия Большого Взрыва израсходовалась. Какое-то время космос двигался по инерции, а затем начал сжиматься намного быстрее, чем расширялся. Стало немного холодно, словно на осеннем ветру, но это ощущение было, должно быть, чисто психологическим.

И были следящие за ним красные глаза.

А затем он стоял на палубе Станции, тяжело дыша.

Энергораспределительная Станции была почти копией той, которую он покинул. Но она казалась более пустой. Здесь его что-то окружало. Зло. Что ещё могло его убедить убить Ларну? Впервые он позволил себе подумать о её смерти, проанализировать свои эмоции и состояние разума. Он был потрясён тем, что не чувствовал ничего, кроме оцепенения. Ларна была частью прошлого, а прошлое не изменялось. Её больше нет, и никакой самоанализ этого не изменит.

И тогда он понял, что ничто извне не оказало на него влияния, что он сам взял нож и сам принял решение.

Дверь отодвинулась в сторону. За ней стояли Магистрат и два стража. Доктор отряхнул свой сюртук, поправил галстук.

– Привет! – сказал он, стараясь придать голосу жизнерадостность.

Магистрат схватил его за лацканы сюртука, прижал его спиной к ближайшей переборке, и уставился на него своими тёмными глазами.

– Ты убил нас! – закричал он так, что Доктор скривился. – Ты отключил питание и оставил нас тут умирать. Пройдёт несколько часов, пока Галлифрей сможет восстановить связь!

– Как минимум день, – сказал Доктор.

Магистрат снова ударил его спиной об стену, а затем отпустил, дав ему соскользнуть по стене, и отвернулся.

– Если бы я этого не сделал, ты бы погиб, – сказал Доктор.

– Без питания мы и так погибнем.

– У вас всё ещё есть аккумуляторы.

– На час, может на полтора.

Доктор улыбнулся:

– Тогда почему бы не воспользоваться этими остатками для того, чтобы схватить одну из местных чёрных дыр и воспользоваться ею как источником энергии? Тут же недостатка в них нет, правда?

Магистрат замер на месте, задумавшись. Наконец он кивнул одному из стражей, и тот поспешил в отсек управления, чтобы организовать это.

– Ну вот. И что бы вы без меня делали?

– Избавь меня от этого, Доктор, я не в настроении. Погиб повелитель времени, мы столкнулись с врагом неизвестного происхождения и с неизвестными возможностями, способным уничтожить ТАРДИС. Лишив нас энергии и оборвав связь с Галлифреем и Матрицей, ты не улучшил ситуацию.

– Верховный Совет планировал атаковать Спицу. Если бы они это сделали, никто не знает, что бы произошло. Может быть, мы бы уничтожили тех, что там есть, но гарантии нет. То, что там находится, возможно, контролирует Эффект, и если это действительно так, я только что предотвратил войну, в которой Галлифрей не мог победить.

– Если они контролируют Эффект, они нас и так уничтожить могут.

– Я думаю, что они его не контролируют. Но они явно обладают более продвинутыми технологиями, чем наши, и эта Станция в опасности.

Со всех сторон донёсся механический стук, свет мигнул и погас, затем снова загорелся.

– Моя команда обуздала местную чёрную дыру, – сказал Магистрат.

– Хорошо. Хорошо, – Доктор огляделся по сторонам, не зная, что делать дальше. – Мне нужно попасть туда. На Спицу.

– Лорд Норвал погиб, пытаясь приземлиться, – напомнил Магистрат.

– Да… – сказал Доктор и замолчал.

– А ты не погибнешь?

– Нет…

– У них есть лучи обнаружения. Задень такой – и они запустят ретроактивную атаку – собьют тебя до того, как обнаружат. Туда невозможно попасть.

– Нет, нет, – Доктор ходил туда-сюда, постукивая пальцами по губе. – Нет.

– Позволь заметить: от того, что ты это повторяешь, правдой оно не становится.

– Так близко к концу, параллельные вселенные начинают сходиться, не так ли?

– Те, которые дожили до этого времени.

– Точно. Итак… в наше время параллельные вселенные держатся на расстоянии друг от друга. Мы можем смещаться на ТАРДИС поперёк времени, но это опасно, – Доктор начал размахивать руками, объясняя свою гипотезу. – А что если я телепортирую себя туда в обход их сигнализации, через альтернативную вселенную, в которой их сигнализация отсутствует? Самое чудесное, что я мог бы конвертировать себя в состояние квантовой неопределённости, и тогда я должен буду прибыть на место, потому что тогда единственный способ разрешения событий – если меня там кто-нибудь пронаблюдает.

– Или если ты заденешь сигнализацию.

– Но я уже буду там. Чтобы стереть меня, им придётся изменить прошлое, но тем самым они создадут парадокс, часть которого будет включать меня, находящегося там. Так что в каком-то виде я туда попаду.

Магистрат качал головой.

– Что, у тебя есть идея лучше?

– Это вообще не идея. Это нелепо.

– Это же квантовая механика! Конечно, она нелепая. Пойду возьму браслет телепортации. Глазом не моргнёшь, а я уже там буду.

***

Львиная морда, нагнув голову, смотрела на Доктора. Вокруг неё была густая рыжая грива, а сама морда была светлее. Глаза были угольно-чёрные, но в них был блеск разума. Была секунда контакта, взаимного уважения.

Существо прижимало Доктора к полу. Оно опрокинуло его в момент прибытия, ещё до того, как он стал на неровную землю. Доктор лежал на спине, смотреть он мог только в глаза этого существа. Он чувствовал на своей шее горячее дыхание, его сюртук пропитывался тающим снегом. Он с силой повернул голову… и то, что сидело на нём сверху, заревело и отпрыгнуло, переключившись на что-то другое. Доктор встал и поздравил себя с прибытием на поверхность Спицы. Затем его опрокинуло наземь другое существо.

Доктор слышал рёв других существ, их голоса разносило эхо. У того, которое прижимало его к земле, были сильные руки… значит, оно не было четвероногим. Доктор попытался повернуться, чтобы посмотреть, но существо нагнулось над ним и зарычало. Он передумал шевелиться. Он не узнавал существо, но прошло уже достаточно времени, чтобы могли эволюционировать новые виды. Этот вид не был особо оригинальным. У него была голова льва, а туловище выглядело как что-то среднее между кенгуру и гориллой. Доктор предположил, что оно могло быть гориллой. Оно заревело.

Прижав уши, оно впервые отвернулось от него. Давление на его грудь ослабло. А затем существо убежало. Доктор поднялся на ноги. Другое существо, которое напало на него первым, тоже исчезло.

– Куда они…

Тут было темно и холодно, но совсем не так темно и холодно, как в остальной мёртвой вселенной. Он застегнул сюртук на все пуговицы и потуже обмотал шею галстуком. Самые суровые зимы за пределами Купола были и то теплее. Вначале он подумал, что материализовался во внутреннем дворе или в крытой галерее, но затем увидел над собой треснувшие балки и понял, что это помещение до недавнего прошлого было закрыто крышей. Он шёл по разбитой черепице. Это был большой зал, для танцев или для приёмов. Стены представляли собой четырёхэтажные утёсы из красного кирпича. На небе ничего не было видно: чёрные объекты на чёрном фоне.

Свет исходил от тусклых ламп, расположенных на стенах через регулярные интервалы. Они были похожи на электрические лампы накаливания мощностью не больше 20 ватт. Какое-то тепло тут было, но очень скудное. Вдоль каждой из стен было как минимум по дюжине выходов. Что ни капли не проясняло ситуацию.

Вокруг него стояли трое мужчин.

Двое сзади, один спереди. Их одежда была похожа на shinobi shozoku японских ниндзя: просторные рукава и штанины; менее свободные плечи, талия, и манжеты; широкие пояса и обувь с плоскими подошвами. На ткани когда-то было что-то вышито, но сейчас она была однородно-серой. На них на всех были блестящие накидки из похожего на резину вещества.

Все трое были мужчины, все трое были среднего возраста или старше. Широкоплечие. Старые солдаты. К их поясам были пристёгнуты пистолеты и ещё какое-то военное снаряжение. Доктор напрягся.

– Приветствуем, Доктор! – сказал тот, что стоял спереди. Акцент был незнакомый, слова были исполнены грусти.

– Вы знаете моё имя? – спросил он.

Тот, который был справа, подошёл ближе. Он был выше первого.

– Нужно уходить отсюда. Должно быть, малтраффи рычали, потому что приближается остальной прайд, они будут тут через несколько минут.

– Эти существа-львы называются малтраффи?

– Они научились тому, что с нами не стоит драться, – сказал третий, у которого кожа была немного темнее, – потому что мы всегда побеждаем.

Доктор подумал, не было ли это намёком и для него тоже.

– Да, я удивился, что они так быстро убежали. Они же настолько крупнее и ловчее людей, у них есть и когти, и клыки.

– Да, – ответил самый высокий.

– И это вы убили Норвала?

– Мы его убили? – спросил темнокожий.

– Вы уничтожили ТАРДИС, которая шла на посадку.

– Все, кто сюда прибывают, должны умереть, – сказал первый таким тоном, словно пытался извиниться.

Доктор долго не мог подобрать слова для следующего вопроса.

– На вас это не распространяется, – быстро сказал первый.

– Конечно нет, – подтвердил самый высокий.

Доктор беспомощно улыбнулся.

– Гордел, – сказал темнокожий мужчина.

– Вилхаф, – сказал самый высокий.

– Паллант, – сказал первый.

– Мм…

– Вы собирались спросить, как нас зовут, – это было утверждение, не вопрос.

– Да, – признал Доктор.

– Нам тут имена не очень нужны, – высокопарно заявил Вилхаф.

Они вошли в тёмный коридор, с таким же освещением. Доктор посмотрел на светильник, мимо которого они проходили.

– Это лампы Томпсона, – сказал ему Паллант. – Они вечные.

– Старые лампы с вольфрамовыми нитями накаливания? – спросил Доктор. – Неужели за сто триллионов триллионов триллионов триллионов лет никто не придумал ничего лучше?

Доктор подумал, что они могут читать его мысли. У них была эта неприятная привычка экстрасенсов отвечать на ещё не заданные вопросы. Он сформулировал мысль «Вы читаете мысли?» и направил её первому.

Паллант даже не посмотрел в его сторону.

Быть может, он экстрасенс-врун? Доктор сформулировал злейшее, обиднейшее ругательство с анатомическим уклоном и направил его Вилхафу. Тот даже не моргнул.

– Мы пришли. Это Гелиос.

– Хм… да, хорошо, – неловко сказал Доктор.

Источник света был один – небольшой костёр в центре комнаты. В столбе дыма лениво поднимались клочья пепла. Оранжевый огонь успокаивал, гипнотизировал. Там сидел ещё один, пожилой мужчина, который большим деревянным посохом ковырял костёр. У него была окладистая седая борода, одет он был в такую же одежду, как и его коллеги.

Доктору хотелось рассмотреть этого старика и костёр, но вместо этого он воспользовался возможностью осмотреть помещение. Место это было довольно неприятное, рассмотреть что-то во мраке было непросто. Это был колоссальный купол, который охватывал большую часть здания. Самая верхняя часть крыши треснула и упала, словно яичная скорлупа, по которой ударили ложечкой. Но это было следствием старения и усталости материалов, а не вражеских действий или природных катастроф. В комнате было полно книжных шкафов и стеллажей, все они были заполнены под завязку. И повсюду были статуи и фрагменты статуй: мужчины в доспехах, женщины под мраморными накидками, лошади, львы, орлы, медведи.

– В этой комнате хранятся артефакты с планеты Земля, – сказал старик.

– Это библиотека? – спросил Доктор. – Или музей? Галерея искусств! Только вот присматривают за ней плохо, – он замолчал и посмотрел на хозяев. – Надеюсь, я вас не обидел?

Похоже, что нет.

– Вы поужинаете с нами грибами, – сказал Паллант.

– У нас тут другие приоритеты, – словно извиняясь, сказал Вилхаф.

Остальные рассаживались вокруг костра. Гелиос жарил на металлическом противне грибы. Доктор сел, лишь в последний момент поняв, что его сидение – большая стопка фолиантов в кожаном переплёте. Корешки поотрывались, кожа выцвела. Вокруг валялись и другие книги, поменьше. Он поднял одну из них и раскрыл на титульной странице.

– «О Время, твои пирамиды», – прочёл он. – Утерянный роман Борхеса. А я-то думал, что у меня единственные его экземпляры.

Нагнувшись, он поднял ещё три тома: «Алиса в Стране Чудес», «Корабли времени», «Бойня номер пять».

Остальные ели грибы, почти не обращая на него внимания.

Доктор осмотрелся и увидел мелькающие на стенах купола и артефактах их тени.

– Это то, что осталось от Земли? Его сохранили тут?

– Похоже, тут был потоп, – немного стыдясь, сказал Паллант. – Многие книги испортились так, что уже не восстановишь.

Он поднял одну из них. «Полное собрание сочинений Мильтона», – гласил золотистый заголовок на обложке. Однако страницы были скомканы в сплошную кашу.

– Они в ужасном состоянии, – сокрушался Доктор.

Паллант швырнул книгу в костёр, Доктор, ахнув, попытался перехватить её, но не успел. Доктор смотрел в огонь, который поглощал страницу за страницей, а зола взлетала вверх, к потолку. «Comus», «Paradise Lost», «Samson Agonistes», «Areopagitica» – все поэмы Мильтона. Всё это пропало потому, что Доктор предположил, что Паллант кинет книгу влево, а на самом деле тот бросил её вправо.

– Других применений для них у нас нет, – словно извиняясь, сказал Виллхафф. – Сейчас уже так мало времени осталось. Мало времени на чтение.

Гордел подал Доктору небольшую миску с грибами.

– Вам они понравятся, хотя вначале покажутся слишком сладкими.

Костёр разожгли из сломанной мебели, а затем поддерживали самыми большими книгами. Пробуя гриб, Доктор задумался о том, какие ещё сокровища уже утеряны в огне. Но в то же время у него были более важные дела. Ему нужно было повидать Бога.

– Да, они действительно сладкие. К вкусу, правда, надо привыкнуть, – он поднял одну из книг. – Вы их читаете перед тем, как сжечь?

– Мы последние. Даже бессмертных уже давно нет, – сказал Паллант, не ответив на вопрос. Но для Доктора это стало поводом для новых вопросов.

– Вы единственная жизнь, оставшаяся во всей вселенной?

– Может быть, да, а может, и нет. Несколько прайдов малтраффи выжили, грибы выжили. Могут быть другие формы разума, с которыми я никогда не столкнусь. Сущности из тёмного вещества, абстракции, и прочие. Может быть, даже люди есть; но мы их никогда не встретим, и это самое главное.

– Тут невозможно умереть, во всяком случае, до последнего конца, – добавил Вилхаф.

– Да, конечно… Я как раз хотел спросить, что едят малтраффи, но это же ТАРДИС, здесь всё существует в состоянии темпорального милосердия. Вот почему эта коллекция пережила распад протонов, повлиявший на остальную вселенную.

Доктор поднял другую, более новую книгу. Она была написана от руки. Дневник. Он спрятал её в карман, чтобы прочесть позже. Это не очень вежливо, но его хозяева были не очень откровенны, а времени было мало. Доктор посмотрел на участок ночного неба, открывавшийся в дыре крыши. Полная чернота, все его потенциальные возможности уже исчерпаны.

Гелиос впервые оторвал взгляд от миски с грибами:

– Либраринт огромен, в нём есть величайшие артефакты из многих тысяч цивилизаций. Мы решили привести вас сюда, потому что у вас большая привязанность к Земле.

Вилхаф нагнулся и искал что-то в мешке, стоявшем рядом с ним. Содержимое мешка тарахтело, бряцало, хрустело. Что там внутри, – думал Доктор, – трофеи из посещённых ими залов? Если они действительно последние выжившие, то это вряд ли можно назвать воровством.

– А есть ли такой же зал для Галлифрея? – спросил Доктор.

– Мы нашли вот это, – Вилхаф дал Доктору вынутую из мешка маленькую книжицу.

Он осмотрел её, прежде чем раскрыть. Она была в обложке из шкуры какой-то рептилии, на которой была вытеснена печать Рассилона. Он раскрыл её.

– Книга пророчеств, – объяснил Вилхаф. – «Другие Свитки».

– Сейчас, наверное, все пророчества уже просрочились? – заметил Доктор. – От них теперь пользы как от прошлогоднего календаря.

– В ней говорится о будущем Галлифрея и вашего народа, – сказал ему Паллант.

– Что же, – сказал Доктор, аккуратно закрывая книгу. – Думаю, мне в неё лучше не заглядывать.

Мужчины промолчали.

– Вы мне её дали не просто так?

Доктор раскрыл книгу ближе к концу – своего рода суеверие не позволило ему открыть самую последнюю страницу. Он посмотрел на страницу и прочёл случайно выбранное предложение.

Внезапно побледнев, он захлопнул книгу.

– По вашей логике, это уже произошло, – заверил его Гордел.

– Так это не произойдёт, – Доктор бросил книгу в огонь, где она начала шипеть и трещать. – Для вас это, может, и прошлое, но для меня это в будущем. У меня есть свобода выбора, я могу сделать так, чтобы это не произошло.

– Я уверен, что вы этого не сделаете.

– Вы определённо кажетесь уверенным.

– О самой библиотеке записей мало, – сказал Виллхафф, снова меняя тему.

– Нет записей? Вы имеете в виду о том, куда все делись? И нет указаний о том, когда это место забросили? – Доктор немного помолчал. – А кто это построил? Ваши предки?

– Бог, – почтительно сказал Вилхаф.

Доктор чуть не подавился грибами.

Паллант распростёр руки:

– Есть множество памятников, мы не должны о них забывать. Дом Бога в своё время бывал и в других вселенных. За долгие эпохи многие расы являлись в Либраринт. Нашим священным долгом было не дать недостойным найти Его. Есть свидетельства того, что было много войн, были миллионы погибших. Теперь, когда вселенные, наконец, объединяются в одном, окончательном конце, мы знаем, что мы исполнили свои клятвы.

– Аминь, – сказал Гордел.

Доктору доводилось видеть такое на многих планетах, на которых произошла какая-то катастрофа, падение метеорита или атомная война… что угодно, из-за чего цивилизация рушится, а остатки населения пытаются выжить среди развалин, неспособные понять ни своё окружение, ни своих предков.

– Хвала Господу, – сказал Виллхафф.

Гелиос развёл руками:

– Наши легенды говорят о том, что Бог находится здесь, за одной из дверей. Мы, конечно, не знаем, за которой из них.

– Я думаю, что если Бог где-то и живёт, то именно в таком месте, – задумчиво согласился Доктор, жуя гриб.

Такого рода общества часто создавали на основе остатков технологии и «расовой памяти» о прошлом сложные религии и легенды.

– Да, кладбище на южной стороне здания, – прошептал Паллант. – Я помню, как ходил туда когда-то. На надгробных плитах есть свидетельства.

– Не нужно забывать тот раз, когда ты нашёл мою могилу, – как бы между прочим заметил Гелиос.

– Как такое возможно? – спросил Доктор.

– Кому знать? Каждое утро мы просыпаемся и оказываемся здесь, мы помним, где растут грибы, в какой мы комнате, где в засаде залегли малтраффи. Разве может быть иначе?

– У вас восхитительный взгляд на мир. Каждый день познавать заново.

Паллант, улыбаясь, посмотрел на Доктора:

– Мы гибриды людей и галлифрейцев, дети Кастерборо. До Проклятия мы были сторонниками политики вмешательства, нацеленной на создание гармонии в известных галактиках, на ускорение наступления новой эры вселенского мира. Нам это не удалось и это наше наказание.

У Доктора расширились глаза.

– Это гипотеза Вилхафа, – добавил Гелиос. – Мне она нравится больше всех, хотя она, скорее всего, и неверная. В большой степени она основана на апокрифах и на его собственных спекуляциях. Гипотеза Гордела такая же невероятная. Я же склоняюсь к тому, что мы из Группы Случайно Забытых, Когда Все Остальные Перенеслись Из Этой Реальности. Это может объяснить нашу одержимость поиском Бога.

– Я думаю, что Гелиос – Мерлин, – сказал Вилхаф.

Гордел устало обвёл всех взглядом:

– Мы – сверх эволюционировавшие выжившие из расы талов, сбежавшие от неизбежного уничтожения Скаро, приведшего к началу Последней Далековой Войны.

– Да вы понятия не имеете о том, кто вы! – ахнул Доктор.

– А где мой дневник? – внезапно спросил Паллант.

– Твой дневник скоро найдётся, – сказал Гордел, многозначительно посмотрев на Доктора.

Виллхафф и Гордел начали писать что-то в блокнотах, в таких же, как тот, который нашёл Доктор.

Доктор пожал плечами, изображая непонимание.

– Вы не против, если я разомну ноги? Хочу осмотреть эту комнату. Кто знает, может быть, найду дневник Палланта. Больше никто не хочет?

Ему никто не ответил.

– Вы её, наверное, уже видели, – сказал, вставая, Доктор.

Четверо мужчин сидели вокруг костра; Гелиос и Паллант доедали грибы, остальные писали дневники. Доктор осторожно пошёл среди обломков. Он нашёл свободное место между двумя полками, как раз под одной из лампочек.

Убедившись, что его никто не видит, Доктор вынул из кармана дневник Палланта. Он полистал его, начав примерно за четверть до конца. В основном там были карты, на которых довольно красивым рисунком морды малтраффи, видимо, были обозначены территории различных прайдов.

Они читали книги, во всяком случае Паллант. Страницы были покрыты цитатами, а местами были даже вклеены страницы из разных томов. Была страница из словаря архитектурных терминов, на которой были разные формы дверей, пара рисунков женщин. Прочитав несколько страниц, Доктор обнаружил информацию о том, где найти воду и грибы, очень подробный список того, чего лучше не делать, и почти детский титульный лист: «Это книга Палланта».

В первой части излагалась автобиография. Очень прямолинейно. Зачем Палланту писать имя своей матери, имена братьев и сестёр? Доктор не мог придумать причины, по которой Палланту могло понадобиться записывать такие банальности. Любое другое поколение могло бы писать для потомков, но сейчас потомства не будет, будущего осталось всего лет пятнадцать. Для кого он это писал?

Они что, амнезией страдают?

А это возможно… «Каждое утро, проснувшись, мы оказываемся здесь», так сказал Паллант. Значит, он проверяет свой дневник и выясняет кто он такой. Если у них у всех проблемы с памятью, это объясняет их немного странные поведение и манеру говорить. Также это объяснило бы, почему они пытаются восстановить своё прошлое по кусочкам, найденным во время поиска топлива. Быть может, на них как-то влияет Эффект? Такое ведение дневника могло бы помочь справиться с искажениями времени и сдвигами реальности.

Нет. Что-то в этой теории не так. Записи в дневнике были дотошные, автор был почти одержим деталями. Вот: описание его прибытия. Времена, описания малтраффи, какие именно книги он брал в руки. Дословные цитаты, описания того, что Паллант чувствовал. У того, кто это писал, не было проблем с памятью.

Доктор остановился и перечитал последний абзац на странице. Там было описано о том, как Паллант потерял дневник, как Доктору понравились грибы, и как он пошёл гулять один.

Доктор посмотрел на костёр: все четверо продолжали заниматься своими делами. Когда Паллант мог это всё написать?

Он послюнявил палец и перевернул страницу.

Повелители времени внезапно атаковали Либраринт и победили нас. Мы ничего не могли поделать, каждый наш ход они могли предвидеть и были к нему готовы. Они вдвоём прошли сквозь наши ряды так, словно нас и не было.

Он перевернул страницу.

Гелиоса нет, Вилхафа серьёзно ранили, но его восстановил золотой свет. Магистрат и его флот пропали, и наш бог тоже. Что хорошего было в этом дне?

А вот это было странно.

Дневник из будущего? Но нет… Доктор нутром чувствовал, что эти люди не могли перемещаться во времени. Они… он пытался найти ответ. Может быть, кто-то уже написал сценарий, а они были всего лишь актёры?

Доктор сдался и посмотрел запись за сегодняшний день.

– Ну конечно! – прошептал он. – Ну конечно! – воскликнул он. – Вы помните будущее. Только будущее, но не прошлое. Как странно. О, кстати, я нашёл ваш дневник!

Он бросил его Палланту, настоящий кручёный бросок, но Паллант знал, куда в конечном итоге прилетит книга, и легко её поймал. Доктор поморщился. Предстоящий разговор будет не из приятных.

– Это проклятье, – мрачно сказал Вилхаф.

– Ну, не знаю. Это даже полезно. Это сэкономило мне кучу времени, когда я пытался понять, что происходит: я просто перелистнул страницу и увидел ответ. Вы можете выигрывать в лотереях, ставить на нужную лошадь, это здорово, если вы играете в карты, все ваши предположения верны, страховку вам нужно покупать только если вы знаете, что она вам понадобится, никаких неприятных сюрпризов за углом или неожиданных счетов, вы можете избегать транспортных пробок… ну, здесь вы избегаете малтраффиковых пробок, вы сразу знаете, подружитесь ли с новым знакомым.

Доктор немного помолчал.

– Но вы будете знать, как закончится ваш роман, ещё до того, как он начался; чем заканчивается ещё не рассказанный анекдот, что вам подарят на день рождения, вы уже слышали все песни, которые вам предстоит услышать, вы помните свою старость, но не помните друзей детства, вы не сможете читать Агату Кристи, потому что будете знать, как дворецкий это сделал, приятных сюрпризов тоже не будет. И, посмотрев на кого-то, вы узнаете, как он умрёт.

– Прошлое для нас загадка, как для вас будущее.

– Но прошлое-то уже случилось, вот в чём разница.

– С вашей точки зрения это может показаться странным, но ваше положение ещё более странное. У нас прошлое, по крайней мере, записано. Вы же направляетесь в будущее вслепую.

– И я бы не хотел, чтобы это было иначе. Значит, вы пишите дневники… но вы делаете это за день до событий. «Вторник: Завтра я пойду в зоопарк, и я пишу это потому, что когда оттуда вернусь, я забуду, что побывал там».

– Наша память такая же, как и ваша, просто она направлена в другую сторону. Мы тоже ошибаемся… завтра может случиться что-нибудь, что мы забыли, но у нас у всех есть несколько ярких воспоминаний о том, что будет через десять лет.

– Есть небольшая разница в том, что если вы потеряли ключи, вам достаточно лишь вспомнить, где вы их найдёте, и сразу идти туда… но, наверное, вы тоже можете сказать, что всё, что нужно мне – вспомнить, где я их оставил. Это всё равно логическая бессмыслица. А вы не могли бы сказать…

– Будущее уже произошло. Мы бы сказали вам: тридцать пять.

– Позвольте закончить. Что, если бы я попросил вас сказать, какое число я задумал? Вы уже сказали свой ответ. Хорошо. В таком случае я скажу что-нибудь другое. Скажем… тридцать пять.

Доктор немного помолчал. Если бы он сказал не «тридцать пять», а другое слово, тогда они бы ранее сказали это другое слово, поэтому он бы сказал другое число, и они бы сказали его. Это бесконечная последовательность, словно играть кто большее число назовёт, или пытаться разобраться, яйцо было раньше или курица. Он мог понять, что происходит, но до ответа всегда оставался ещё один шаг. Это был простой вопрос с бесконечным множеством ответов.

– Прошлое такое же податливое, как и будущее. Мы видим будущее, но не влияем на него. Вам это может казаться парадоксальным, но как путешественник во времени вы должны что-то понимать в сложной природе вселенной. В ваших путешествиях бывали моменты, когда прошлое разворачивалось вокруг вас в точности так, как вы помнили из прочитанного. Время относительно.

– Прошлое, которое наблюдали, не изменяется, – возразил Доктор. – Это один из постулатов теории времени.

– У вас есть свободная воля, – заверил его Вилхаф, – в прошлом, настоящем, и будущем. Ничто не фиксировано, всё, что запомнено, можно забыть.

– Но как вы можете утверждать, что у меня есть свобода выбора, если вы знаете, что я сделаю?

– Мы вам помешаем.

– Помешаете? А, конечно. Вы знаете, зачем я тут. Вы знаете, что я ищу дверь, и вы постараетесь помешать мне.

– У вас ничего не выйдет. С нашей точки зрения у вас уже не вышло.

– Вы прочли на несколько страниц вперёд, так? Жизнь всего лишь книга, которую вы можете листать. Что же, быть может, я смогу переписать учебники истории, кто знает.