Текст книги "Доктора Бесконечности (ЛП)"

Автор книги: Лэнс Паркин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Несколько похожих на сон минут была только она, вода и солнце, которые по-разному грели её кожу.

А потом появилось что-то ещё, что-то страшное. Ларна чувствовала, как оно приближается, окружает её, наблюдает за ней, вода стала ледяной. Её ноги начало сводить судорогами, она пыталась вдохнуть, но мышцы её не слушались. Её глаза были раскрыты, но она не могла пошевелиться. Она погружалась, она не тонула, но небо над ней стало кроваво-красным. Сад становился всё темнее. Деревья и трава дрожали на ветру. Вода начала замерзать, прозрачная корка образовывалась между ней и воздухом.

Поскольку её уши были под водой, всё это происходило в тишине. Но вокруг неё звучал смех, насмешливый смех, в котором терялись все другие звуки. На кону было всё.

Всё.

Послышался тревожный стук по дереву одетого в перчатку кулака.

Небо остыло, стало тёмным, как чугун, и Ларна с него смотрела на своё собственное тело. Она выглядела спокойной и, казалось, сияла, потому что всё вокруг её тела было таким тёмным. Её волосы и глаза были золотые, и если её зубы казались слоновой костью, то кожа была перламутровой. Ветер нёс над ней лепестки из сада и ронял их в чёрную воду. Она поняла, что умерла. Под левой грудью у неё была аккуратная рана.

Её смерть её не встревожила. К чему тревожиться, ведь это всего лишь сон, да и все остальные тоже умерли.

Но это был не сон, и она была голая. Было несколько звёзд, но она видела себя, чувствовала себя, замерзая. Она видела, что она расплетается, нити ДНК и волосы распускались. И что-то распускало её до тех пор, пока от неё ничего не осталось. Ей не было больно, но она была мертва, и поэтому не могла остановить это, не могла даже пошевелиться. Позади неё и вокруг неё сад тоже распускался. Бабочки исчезли, как развязавшиеся бантики, скамья и трава рассыпались в нити хлопка.

Она закричала.

Магистрат распахнул дверь и увидел запутанную в простыни Ларну. Она была одна, она кричала. Её длинные волосы спутались. Магистрат тремя быстрыми шагами пересёк комнату, одной рукой зажал ей рот, а второй придержал её. Она сопротивлялась, и она была сильная, она чуть не сбросила его с узкой кровати, но в конце концов успокоилась.

Он убрал руку и позволил ей сесть.

Глаза у неё были широко раскрыты, грудь высоко вздымалась так, что свисавший с шеи кулон подпрыгивал. Несмотря на это она кивнула ему.

– Магистрат, – почтительно сказала она.

– Забудьте формальности, – резко сказал он.

То ли так на неё подействовала его интонация, то ли взгляд, но она мигом взяла себя в руки.

– Мне приснился плохой сон, – сказала она ему. – Я распускалась, рассыпалась.

– Что вы сделали с Доктором? – спросил он.

Она посмотрела по сторонам, только сейчас сообразив, где она находится.

– Ничего, – слишком быстро, виноватым голосом сказала она. – Это не то, что можно подумать, мы не… – она поправила на себе свою рубашку, но всё равно чувствовала себя неуютно. – Он был здесь, – признала она. – Я не заметила, когда он ушёл.

Магистрат двинулся, чтобы встать.

Ларна схватила его за руку:

– Нам нужно пойти в камеру бесконечности. Я совсем забыла, нам нужно в камеру Эпсилон. Я запустила там программу. Я объясню, когда мы будем там.

Что-то в её голосе заставило его сразу согласиться.

У него на запястье запищал коммуникатор. Магистрат оттянул перчатку, чтобы добраться до него.

– Говорит Нульквемпер. Доктор только что появился. Сейчас он…

– Экстренное сообщение! Магистрат, говорит констебль Пелтрок. Произошло…

– Я не один, констебль. Подождите минутку.

Коммуникатор замолчал, и Магистрат обратился к Ларне:

– Я поговорю с констеблем в большой комнате. Выходите, пожалуйста, туда, когда переоденетесь.

Он вышел из спальни, тщательно прикрыв за собой дверь.

Комната Доктора была такой же, как и всегда – несколько излишне сумбурной, как на вкус Магистрата. Сколько раз он сюда ни приходил, всегда находил здесь какой-то новый артефакт или сокровище. Он улыбнулся – это был первый случай, когда посреди этого беспорядка он обнаружил ещё и женщину. Он не был уверен, рад он этому или нет. Взглянув на висевший над камином портрет, он определился. Ларна была очень молодая, но она больше уже не была ученицей Доктора, и кроме неё на Галлифрее почти ничего не могло сделать Доктора счастливым. И это было их дело, и только их.

Вайклифа нигде не было видно. Магистрат проверил его ящик.

– Киса, ты там не сдох? – строго спросил он. Ответа не было.

Кресло для гостей стояло на своём обычном месте. Магистрат сел в него и позвонил Пелтроку.

– Совершено убийство, сэр. Техника.

Голос констебля был сильно взволнованным. Смерть тут была редкостью.

– Предатель?

– Возможно, ваша светлость. Его зарезали, а, как вы знаете, человек в маске пользовался силовым ножом. Тело всё ещё здесь, в камере бесконечности Эпсилон. Я обратился к вам раньше всех.

– Эпсилон… – пробормотал Магистрат.

Краем глаза он что-то заметил. Среди прочего хлама – ключей, монет, карт данных – на столе лежал силовой нож. На его рукояти было несколько капель крови.

– Так точно, милорд, Эпсилон.

Магистрат сложил руки домиком. Это всё осложняло.

– Какого, вы говорите, роста был изменник?

– Среднего, я бы сказал. Тяжело судить о том, что было под плащом.

– Это могла быть женщина? – спросил Магистрат.

Несколько секунд Пелтрок молчал.

– Почему бы и нет? Но чертовски сильная. А почему вы спрашиваете?

В дверь зашла леди Ларна. Она оделась в одежду Доктора. Магистрат узнал его парчовый жилет и подумал, узнала ли его она. Ларна и Доктор были примерно одного роста, так что костюм на ней хорошо сидел. Так же на ней была белая рубашка без воротника и с просторными рукавами, а ещё габардиновые штаны, для которых ей пришлось искать ремень. Она расчесала свои светлые волосы, не заплетая их. Она была босая. Одежда Доктора придала ей часть его уверенности в себе, она была спокойная и собранная.

– Я готова, – сказала она.

Магистрат кивнул.

– Спасибо, констебль, – сказал он в коммуникатор. – Пожалуйста, никого не впускайте. Я скоро приду.

ЧАСТЬ 2
Конец Вселенной

ГЛАВА 5
Причина и следствие

За долгие годы Доктору доводилось браться за многие дела, но у него не было ни малейшей идеи о том, как проводить межзвёздные переговоры. Он это понимал. Он надеялся на долю неформальности, и не хотел утонуть в процедурных вопросах и выйти на второй день из комнаты, радуясь тому, что удалось договориться, какой будет форма стола переговоров, хотя на самом деле никакого прогресса ещё не было.

Однако, первое же, что он сделал, было ужасной ошибкой. Он спросил у сонтаран и рутан: почему они начали воевать?

Истоки Войны были настоящей исторической загадкой, предметом научных и досужих споров по всей галактике. При подготовке к Конференции, Доктор попытался изучить как можно больше книг, посвящённых этому вопросу. Было тридцать или сорок различных теорий, пытавшихся объяснить начало Войны, и каждая из них разветвлялась на тысячи различных направлений. Он словно изучал эволюционную диаграмму, видел, как идеи развивались, эволюционировали, совершенствовались. Различные версии взаимно обогащали друг друга, приводя к появлению новых, зачастую просто безумных объяснений. Это всё было очень интересно, и Доктор уже мог бы написать на эту тему несколько монографий, но с точки зрения получения ответа на вопрос всё это было абсолютно бесполезно. Услышав причины начала войны из первых рук, Доктор рассчитывал не просто обогатить историческую науку, он надеялся, что это поможет двум сторонам устранить разногласия. Если они поймут, что всё это было ужасным недоразумением, сонтаране и рутане смогут пожать друг другу руки.

Первым заговорил рутанин. Война началась тогда, когда сонтарская армада вторглась в рутанский космос. Восемьсот боевых кораблей возникли из гиперпространства в Созвездии Зит и систематически уничтожили все свидетельства рутанской колонизации этого района, начиная со столиц планет и заканчивая обсерваториями в глубоком космосе. Не было ни объявления войны, ни попыток переговоров, вообще никакого общения. Пленных не брали, никто не выжил. Когда в ответ на сигнал о бедствии прибыли корабли-разведчики, они обнаружили, что двадцать семь рутанских колоний лежат в руинах, а тех, кто их разрушил, давно нет.

Доктор внимательно слушал рутанина, но наблюдал при этом за Сонтаром. Широкий рот древнего генерала Сонтара скривился в подобие ухмылки. Он откинулся на спинку, явно наслаждаясь каждой секундой, когда его заклятый враг был вынужден излагать детали победы сонтаран. Остальные сонтаране вели себя точно так же, то ли из-за сходства генов, то ли это просто считалось среди них хорошим тоном.

– Вы гордитесь этим, генерал, – заявил Доктор.

Сонтаранин проворчал:

– Это был хороший день, я был на флагманском корабле, когда мы выжгли рутан на трижды трижды трёх планетах. Но рутанин рассказал не всё. Мы тогда мстили. За два дня до этого рутанский эскадрон уничтожил планету Холфактур, на границе Установившегося Пространства, и убил множество гражданских.

– Установившегося Пространства? – переспросил Доктор.

С дальнего края стола на Доктора сверкнул взглядом Кракс:

– Очевидным фактом является то, что Сонтарская империя распростёрлась вдоль трёх граней вселенной, она содержит в себе бесчисленное число галактик и групп галактик. Однако всю вселенную сонтарская раса ещё не захватила. Область, которая в данный момент находится под прямым контролем сонтарской расы и её доминионов, является Установившимся Пространством, а остальная часть вселенной – Ещё-Не-Установившимся Пространством.

– Спасибо за разъяснение, – сказал Доктор.

– Нет никаких гражданских, – взвизгнул рутанин.

Доктор хотел спросить, имеет ли он в виду вообще или только среди сонтаран, но рутанин не дал ему возможности вставить слово.

– Эта так называемая гражданская планета Холфактур была базой военной подготовки. Мы знаем об этом, потому что сонтаране воспользовались войсками, подготовленными на Холфактуре, в Пурпурных Зонах Рутанского Космоса.

– Где вы занимались разработкой биологического оружия, – резко сказал Грол. – Опустошённый район, исконное население которого было принесено в жертву ради создания вируса, способного уничтожить сонтарскую расу.

Кракс наклонился вперёд, вцепившись руками в край стола так, словно хотел его опрокинуть:

– Мы послали туда свои войска, чтобы не допустить очередной Манкастовон.

Генерал Сонтар посмотрел на рутанина:

– Пока на троне сижу я, другого Манкаставона не будет!

– Вы бессильны против него, существа из грязи!

– А вы были бессильны в Битве при Хвиксе, – рявкнул Сонтар. – Один сонтарский корабль уничтожил десять тысяч рутанских. Не удивительно, что вы перенесли свои исследования на более подлые методы войны.

– Битва при Хвиксе была случайностью, совпадением, везением.

Доктор схватился руками за голову. Всё шло совсем не так, как он ожидал.

***

По пути в камеру бесконечности Магистрат беседовал с леди Ларной. Он был намного старше её, считался строгим, без чувства юмора: «его сердца черны, как его мантия». Его работа блюстителя законов, начиная от устава Цитадели и заканчивая Первым Законом Времени, ни оставляла ему времени на чтение лекций в Академии, поэтому она его почти не знала, если не считать публичного вещания. Они говорили о Докторе. Ларна начала с пары тактичных замечаний. Магистрат знал Доктора всю свою жизнь, и хотя в прошлом между ними были разногласия, было очевидно, что они любили друг друга. Он похвалил Ларну за её проницательность. Затем он начал рассказывать байку об их с Доктором тёмном прошлом, о неприличном инциденте, произошедшем во время посещения Нижнего Города. И он, и Ларна рассмеялись, и впервые она поняла, почему Доктор и Магистрат были такими друзьями.

Она зашла в камеру (озадаченная наличием у двери стража, которому Магистрат что-то тому шепнул) и оказалась прямо перед трупом одного из своих друзей.

Вейм лежал на пульте управления. Его тело не прикрыли, его не трогали, даже не закрыли ему глаза. Он лежал в луже собственной крови. Одежда Вейма самоочистилась и самовосстановилась, так что на его куртке не было ни единого намёка на то, где была убившая его ножевая рана. Вокруг них камера бесконечности по-прежнему исполняла программу, смещая изображение, увеличивая его участок, снова уменьшая, снова смещая, и так снова и снова. Быть может, именно из-за этого у неё закружилась голова.

Магистрат стоял у неё за спиной.

– И что конкретно вы хотели мне тут показать? – спросил он, и в его голосе всё ещё была непринуждённость.

Разговор с ней, шутки о Докторе – всё это было уловкой с целью расслабить её. Он надеялся внушить ей ложное чувство безопасности, не хотел дать ей время приготовиться. В результате Ларна чувствовала себя оторванной, словно её сознание и тело были в разных местах.

– Я этого не делала, – сказала она, понимая, что в её голосе появляются нотки истерики.

– Я и не имел в виду, что это вы сделали, – спокойно сказал Магистрат.

– Ещё как имели, – сказала Ларна, ухватившись за тему, не связанную напрямую с трупом Вейма.

Самообладание и контроль. Ей нужно было оставаться рациональной.

– Почему он не регенерировал? – спросила она.

– Вы его зарезали, думая, что он регенерирует? Это может быть рассмотрено как смягчающее обстоятельство.

– Я не… вы что, серьёзно думаете, что я способна на такое?

Он улыбнулся:

– Мы все способны. Нападавший воткнул нож в левое сердце, затем разрезал позвоночный столб и второе сердце. Хирургическая точность. Смерть была мгновенной.

Достаточно было всего лишь мысли. Если бы Вейму удалось перед смертью подумать одно единственное слово, он запустил бы регенерацию. Дальше его тело справилось бы само. Это не обязательно должна была быть его мысль. Если бы она была там, она смогла бы подумать за него, ввести ключевое слово телепатически.

– Врачи могут что-нибудь сделать?

Взгляд Магистрата просто буравил её глаза, он почти наверняка читал её мысли.

– Нет. Для этого слишком поздно. Убийца знал, что… он или она делал. Но, боже мой, вы ведь не знали бы, как это сделать, даже если бы захотели, так ведь?

Ларна повернулась к ним, стараясь говорить как можно искреннее:

– Нет. Я была здесь вчера вечером, он попросил меня кое-что проверить.

– В котором часу это было?

– Перед тем, как я пошла в комнату Доктора… Примерно во время прибытия инопланетян. Программа Савара до сих пор работает.

– Савара?

– Он был тут, когда мы пришли. Он и Вейм заметили какой-то странный эффект. Я могу вам его показать?

Магистрат позволил ей подойти к пульту, подняв с него и опустив на пол тело Вейма. Ларна старалась не думать об этом, она сосредоточилась на пульте, прогоняя из своего сознания пятна крови.

– Вот, – сказала она, сдвинув пару рычагов. – Искажение пространства-времени, которое прошло над Галлифреем во время прибытия флотов.

– Неполадка в системе, – прокомментировал Магистрат. Ему по работе приходилось пользоваться камерами бесконечности каждый день, он знал, что они могут сбоить.

– Я тоже так подумала. Я запустила проверку, – она нашла соответствующую панель монитора.

Магистрат склонился над ней и признал, что это не неисправность. Затем он вернулся к изображению вселенной.

– Я подумала, что это может быть интервенция, возможно, использование прибытия инопланетян в качестве прикрытия. Я пыталась найти Доктора, чтобы предупредить его.

– Значит, Доктор знает об этом?

Она покачала головой:

– Я не успела ему сказать. Он торопился встречать инопланетян. Он куда-то спешил.

Магистрат чему-то улыбнулся:

– А потом, в его комнате, у вас не было времени?

Но в его словах не было злости. Ларна не ответила, понимая, что он не будет настаивать.

– Что тут происходит сейчас? – теперь, когда он вычеркнул её из списка подозреваемых, Магистрата гораздо сильнее интересовало изображение.

– Там запущена программа лорда Савара. Судя по всему, она пытается что-то найти.

Магистрат кивнул:

– Нам нужно определить масштаб вмешательства. Я должен собрать Совет. Также мы должны найти того, кто убил вашего друга. Будет лучше, если вы дадите показания капитану Реймору.

Он умчался из комнаты, оставив Ларну одну с Веймом.

***

– Вы намеренно уходили от нашего флота, чтобы спровоцировать нас на такие действия.

– И поэтому вы использовали ядерное оружие в атмосферах Харлана 2, Гвела и Каллы?

Переговоры шли таким образом уже около часа, и Доктор ударил кулаком по столу. Обе стороны тут же замолчали.

– Господа, – сказал Доктор. – Это нас никуда не ведёт. Пора сменить тактику.

Сонтаране и рутанин повернулись к нему. Рутанин втянул часть своих щупалец, которыми он размахивал, все десять сонтаран уселись, на него смотрело девятнадцать глаз.

Доктор слабо улыбнулся:

– Эмм… мы не можем изменить прошлое, так что давайте больше о нём не будем говорить. Если мы хотим какого-то прогресса… нам придётся забыть о старых распрях и стремиться навстречу пониманию друг друга. Для прекращения войны нужно забыть о своих обидах. Обе стороны потеряли много жизней и принесли ужасные жер… – он замолк. Сонтаран и рутанина его слова не трогали.

– Вы что, серьёзно считаете, что этот жалкий набор клише повелителей времени завершит войну, которая длится почти столько же, сколько существует вселенная? – прорычал Сонтар.

Рутанин сжался, его зелёная кожа покрылась красными и пурпурными пятнышками.

– Ваши слова такие же бессмысленные, как сонтарская оборона, такие же пустые, как сонтаранская голова, своей бесполезностью они могут сравниться разве что с пылью.

– Что же, – сквозь зубы сказал Доктор. – Хоть в чём-то вы согласны.

– Постойте, – сказал Строк. – Вы говорите, что не можете изменить прошлое?

Доктор был рад смене темы:

– Да, не могу.

– Вы же повелитель времени. Как это вы не можете изменить историю?

– Нет, нет, – улыбнулся Доктор, – всё не так просто. Это сложно объяснить не-повелителям времени. Это нечто, что мы чувствуем интуитивно. Всё равно, что спрашивать у птицы о том, как она летает. Время течёт по установившемуся курсу. Вот аналогия получше: как песня. Мы слышим мелодию и замечаем, если какие-то ноты в ней не те.

Отвлечь их от темы, пускай поговорят о чём-то другом.

Рутанин дрожал, желая включиться в разговор:

– Как это вы не можете изменить историю? Если вы можете перемещаться в прошлое, вы можете его изменять. Вы узнаете слабые места вашего врага, у вас появятся технические возможности, опережающие возможности противника. Одно лишь знание наперёд того, что должно произойти, даёт вам преимущество.

Доктор откинулся на спину и сложил руки домиком:

– Именно поэтому нужно быть таким осторожным.

– Значит, это возможно? – настаивал Строк, прищурив свои маленькие глазки ещё сильнее, чем обычно.

Он застал Доктора врасплох.

– Ну… да. Теоретически. Но это слишком, слишком опасно. Поэтому повелители времени присягают хранить установившуюся историю.

– От чего? – спросил генерал Кракс. Он всегда занимался распознаванием угроз, поиском врагов, обнаружением целей. Более брутальный, чем Грол, меньше склонный к тактике. Грол сидел в штабах, координировал действия флотов. Кракс был бойцом на передовой.

С ним нужно говорить на понятном ему языке.

– Ну, мы хотим минимизировать разрушающее влияние. Если бы, скажем, киберлюди разрушили Землю до того, как человеческая раса достигла своего полного потенциала, последствия для вселенской истории могли бы быть катастрофическими.

– Значит, вы становитесь на чью-то сторону! – булькнул рутанин. – Мы для вас лишь тля в вашем саду? Время – оружие! Чем ваша «установившаяся история» отличается от надменного мнения сонтаран о том, что у них есть Установившееся Пространство?

– Давным-давно, – начал Доктор, – примерно через поколение после Рассилона, примерно тогда, когда разгоралась ваша Война, некоторые из нас думали так же, как вы. Они пытались использовать время для уничтожения и покорения своих врагов. Тридцать тысяч лет мы вели Войны Времени на тысяче планет. Опустошение могло распространиться на всю вселенную, если бы не вмешательство некоторых высших сил. С того времени время стабилизировано. Невозможно ни изменить прошлое Галлифрея, ни узнать его будущее. Это цена, которую мы вынуждены платить как его хранители.

– Но вы знаете будущее, – сказал Строк. Он был самым рассудительным в сонтарской делегации, хотя нельзя сказать, что у него были сильные конкуренты. – Вы можете наблюдать за нашим будущим. Вы можете наблюдать за вселенной, эти переговоры – история с вашей точки зрения. Вы хотите сказать, что вы знаете их результат?

– Нет. Мы выбрали вас из такой эпохи, о которой мало что известно.

– Мало известно повелителям времени, – медленно сказал Сонтар. – Мы снова подчиняемся плану повелителей времени.

– Нет!

– Вы можете менять историю, – резко сказал рутанин. – Вы говорите, что это сложно объяснить, а мы говорим, что это сложно оправдать. У вас есть версия истории, которая выгодна вашей расе, и вы предотвращаете все остальные версии за счёт знания того, что должно произойти. Вы изменяете историю.

Они злились на него, а не друг на друга.

– Да, если это необходимо. И вы это знаете. В прошлом мы, повелители времени, пользовались нашими возможностями для устранения из вселенной сил, угрожающих всей жизни…

– И что, сонтаране и рутане сейчас представляют собой такую угрозу, что повелители времени внезапно проявили интерес к нашей военно-политической ситуации?

– Нет, нет. Я вовсе не это имел в виду.

– Есть способ закончить эту войну, – сказал Сонтар.

– Да? – тихо спросил Доктор.

Сонтар сжал кулак и махнул им в сторону рутанина:

– Сотрите их! Не дайте им эволюционировать. Это паразиты, существа из ничего. Эта война длилась миллионы лет и сонтаране столько потеряли. Рутане – надругательство над природой, недосформировавшиеся существа, похожие на биологические отбросы, а не на форму жизни.

Лидер сонтаран опустился в кресло, возможно, решив, что сказал лишнее. Когда он снова поднял взгляд, он смотрел прямо на Доктора. Глаза Сонтара были красные, но, если не считать складки кожи и кровеносные сосуды, они выглядели так же, как глаза повелителей времени. Усталые галлифрейские глаза, которые не видели мир несколько геологических эпох, которые никогда не могли позволить себе роскошь сна.

– Я помню, как было до Войны, – устало сказал Сонтар. – Тогда были сражения, подавление местных популяций, даже войны между враждующими сонтарскими фракциями. Но тогда была не только война.

Сонтар немного помолчал.

– Я помню выезды с друзьями на охоту в леса Сонтара. Столько разных лиц. Я помню женщин, детство, взросление, секс, амбиции, праздники, старость, смех. А это существо ничего из этого не знало. Как не знали и мои люди. Мы столько потеряли, и если рутане победят, всё это будет утеряно навсегда, – великий сонтаранин то ли вздохнул, то ли застонал. – Сотрите их с лица вселенной.

Доктор не мог смотреть ему в глаза.

– Нет, вы должны прийти к соглашению.

– Но вы могли бы это сделать? – ворчал Сонтар.

– Технологии и возможности повелителей времени не имеют границ, мы сами не до конца осознаём имеющиеся в нашем распоряжении возможности. Существует возможность стереть и сонтаран и рутан нажатием одной кнопки. Я не буду это делать. Я хочу, чтобы вселенная выиграла от вашего существования, а не от вашего уничтожения.

– У меня есть встречное предложение, – заявил рутанин. – Союз между рутанами и повелителями времени. Мы восстановим во вселенной порядок, мы объединим для вас вселенную, умиротворим её. Мы будем вашей армией. Мы поклянёмся в преданности вашей расе в обмен на уничтожение сонтарских орд.

От его голоса воздух звенел ещё секунду или две.

– Вам нечего предложить Галлифрею, во всяком случае, ничего такого, что мы не могли бы взять сами. Но это не по-нашему. Я здесь не для того, чтобы выбирать между вами. Я здесь для того, чтобы помочь вам говорить, найти общее для сотрудничества. Генерал Сонтар, вы говорите, что хотите прекратить войну, и я вам верю. Так прекратите её! Рутанин, вы хотите быть силой добра, галактическим полисменом. Будьте. Вот так всё просто.

– Нет. Сонтаране планируют обострить этот конфликт, они скорее уничтожат галактику, чем признают поражение.

– Вы сидите за столом переговоров, чтобы обсуждать мир. Вы слышали слова Сонтара. Почему вы считаете, что сонтаране хотят обострить войну?

Рутанин сформировал горло и кашлянул.

***

В Капитолии мало кто выглядел моложе Ларны, но капитан Реймор был как раз одним из этих немногих. Его шлем чуть ли не сползал ему на глаза. У него и голос-то наверно совсем недавно перестал ломаться. Он и его напарник, констебль по имени Пелтрок, отвели её для допроса в ближайшую нишу.

Стул был только один, и они предложили его ей. Они неловко стояли над ней, видимо, не зная с чего начать. Где-то через минуту капитан неуклюже отстегнул от своего пояса наголовник и вручил его ей. Ларна тут же вернула его обратно.

– Это ваше право, миледи, разумеется, – начал Реймор, стараясь придать голосу нотки повидавшего многое, но в реальности его голос был просто резким, – но позвольте спросить, почему вы отказываете нам в праве использовать зонд сознания? Он мог бы быстро установить вашу невиновность.

Потому что моё сознание – приватное место, – подумала Ларна, – потому что в нём теперь не только мои секреты.

– У меня есть на это причины, – холодно сказала она.

Реймор достал старомодный компьютерный блокнот и стилус.

– Вы были последней, кого видели с убитым.

– Позвольте вам напомнить, капитан, что я свидетель, а не подозреваемая.

– Об этом можно будет судить только по результатам следствия, – помпезно заявил Реймор.

Заговорил другой, Пелтрок:

– По словам вашей горничной, техник Веймиврудимкве навещал вас вчера вечером.

– Да, это так. Он работал в камере бесконечности и обратился ко мне за советом по поводу проблемы, с которой он столкнулся.

Пелтрок, младший из них, избегал её взгляда, задавая следующий вопрос:

– Это очень необычно – техник навещает повелителя времени.

– Мы с ним учились в одной группе в Академии. Я только что её закончила. Мы были друзьями.

Реймор нагнулся над ней, приблизив своё лицо к её:

– Может быть, больше, чем друзьями? Любовниками? – спросил он, дыша на неё.

Она и Вейм не были любовниками, она даже не думала никогда об этом, но она не собиралась давать капитану ответ на такой наглый вопрос. Обычное население Капитолия обожало истории о лицемерии и декадентстве среди повелителей времени. Им нравилось считать, что при всех своих принципах, при всём своём могуществе, их аристократия была такой же, как они: помешанной на своих примитивных желаниях.

– Вас это не касается, – сказала она ему.

Угрозы гладкокожего мальчика было тяжело воспринимать всерьёз. Как бы там ни было, она была выше его по рангу, что бы он себе ни думал. Реймор понял намёк. Он отодвинулся от неё.

Ларна не помнила, какие у Стражи права по отношению к повелителям времени. Ей казалось, что любой официальный допрос о таких важных вещах должен проводиться трибуналом равных ей, а не первой попавшейся под руку парой стражей.

– В котором часу это было?

– Я вернулась в свою комнату около восьми и приняла душ. Вейм пришёл вскоре после этого.

– И вы пошли вместе с ним в камеру?

– Да.

Реймор внимательно сверился со своими записями:

– И он в этот момент был всё ещё жив?

– Очевидно.

– Это может кто-нибудь подтвердить?

– Моя горничная.

– Видел ли вас кто-то после того, как вы вышли из своей комнаты?

– Моя комната всего на этаж выше, тут буквально две минуты идти.

– Значит, свидетелей нет, – Реймор отметил это в своём блокноте, всем своим видом показывая, что он только что добился важного результата.

– Минутку… да, мы встретили Доктора, сразу, как только вышли.

Реймор и Пелтрок переглянулись.

– В жилом секторе, после восьми ударов? – спросил Пелтрок.

– Да. Он спешил.

– А вы?

– Нам незачем было спешить. Я же вам только что сказала: от двери моей квартиры до Эпсилон всего пара минут.

– Присутствующий здесь констебль Пелтрок был за сутки до этого похищен, его удерживали против его воли.

– Это неслыханно! – Ларна была искренне шокирована.

Что здесь происходило? Убийство и похищение – такое ведь случалось только в сказках, а не в упорядоченном мире современного Капитолия.

– Вы считаете, что это сделал тот же, кто убил Вейма?

– Да, мы так считаем, – спокойно сказал Реймор. – Вы, естественно, сделаете всё, чтобы помочь задержать этого преступника.

Ларна пожала плечами:

– Если я могу чем-то помочь.

– Вы не могли бы надеть вот это? – попросил Реймор. Он протянул ей маленькую чёрную точку.

Ларна взяла её в руки.

– Что это? – спросила она, думая, что это какой-то детектор лжи.

– Устройство искажения голоса, подобное тому, которым пользовался похититель констебля Пелтрока.

– Как мне его надеть? – спросила она.

– На верхнюю губу, – подсказал Пелтрок.

Реймор недовольно посмотрел на него. Ларна внезапно поняла, что происходит. Если бы она знала, как пользоваться этим устройством, это было бы свидетельством против неё.

– Вы считаете меня похитителем?

Пелтрок схватил её за запястье, а Реймор помогал приблизить её руку к лицу.

– Так будет лучше. Не сопротивляйтесь, и вы не пострадаете.

– Уберите от меня руки! – Ларна нажала запястьем между большим и указательным пальцами Пелтрока и вырвалась из их рук. Два стража чуть не упали друг на друга.

– А вы сильнее, чем выглядите, – заметил Пелтрок, поглаживая руку.

– Я повелитель времени, капитан Реймор, не забывайте об этом. А теперь смотрите.

Она положила чёрную точку на кончик пальца и приложила её к лицу. Должно быть, точка выглядела как искусственная родинка.

– Что мне для вас сказать? – спросила она. Эти слова произнёс спокойный мужской голос.

– Это она! – вскрикнул Пелтрок. – Это тот же голос.

Ларна содрала с себя устройство и швырнула его в констебля.

– Это устройство искажения голоса, идиот! – крикнула она. – Оно искажает голоса. В том-то его и смысл, что с ним я звучу как он. Сами наденьте. Давайте, наденьте эту чёртову штуку на себя! Ваш голос будет точно таким же.

Реймор ухмыльнулся:

– Это всё, что вы можете сказать в свою защиту? Что Пелтрок сам себя похитил?

– Уверена, что вам удастся найти улики, которые это подтвердят, – сказала она ему. – В конце концов, он ведь был на месте преступления.

Она повернулась к Пелтроку, который всё ещё раболепствовал перед ней.

– Вы, я полагаю, видели своего похитителя. Значит, вы видели его лицо?

– На напавшем были маска и плащ, – промямлил он.

– Как вы и сами знаете, – добавил Реймор.

Ларна его проигнорировала.

– Маска, плащ, и устройство, искажающее голос? Тогда с чего вы взяли, что это была я? С чего вы вообще взяли, что это была женщина?