Текст книги "Сионизм в век диктаторов"
Автор книги: Ленни Бреннер
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)
Даже после «хрустальной ночи» 11 ноября 1938 г. – ужасной ночи разбитого стекла, когда нацисты спустили с цепи коричневорубашечников для разгрома еврейских магазинов, – управляющий акционерным банком «Хаавары» Вернер Фельхенфельд продолжал предлагать по сниженным тарифам фрахт желающим использовать нацистские суда. Его единственная забота заключалась в том, чтобы успокоить щепетильных, что «конкуренции с английскими судами не возникнет, так как это соглашение о трансферте действительно только для перевозки цитрусовых в голландские и бельгийские порты, причем специально оговорено, что английские порты исключаются» 51.
«В положении такого рода важен моральный уровень народа»
Конечно, от операций через «Хаавару» в первую очередь выигрывали нацисты. Они не только получали возможность выгнать еще нескольких евреев из страны – эти операции имели огромную ценность за границей, давая полное моральное оправдание тем, кто еще хотел продолжать торговать с немцами. В Англии газета сэра Освальда Мосли «Блакширт» была вне себя от радости:
«Вот так так! Мы действуем во вред самим себе, отказываясь торговать – с Германией, чтобы защитить бедных евреев. Сами евреи в их собственной стране будут продолжать заключать выгодные сделки с Германией. Фашисты вряд ли могли лучше парировать злобную пропаганду, направленную на подрыв дружеских отношений с Германией, чем используя этот факт»52.
Окончательная оценка роли ВСО во время «холокоста» не может быть произведена, пока не будут должным образом выяснены все аспекты взаимоотношений между сионистами и нацистами; однако теперь вполне можно попытаться произвести предварительную оценку деятельности «Хаавары». Все оправдания, что она кому-то спасла жизни, должны быть начисто исключены из серьезного рассмотрения. Ни один сионист 30-х гг. не думал о том, что Гитлер собирается истребить евреев либо Германии, либо Европы, и поэтому никто не пытался взять под защиту «Хаавару» под предлогом, что эта финансовая и торговая компания предотвратила катастрофу.
Оправданием было то, что «Хаавара» спасла богатство, а не людей. В действительности в самом лучшем случае она прямо помогла нескольким тысячам евреев, обладающих деньгами,
получить разрешение на въезд в Палестину после того, как были установлены английские квоты, а косвенно она дала благоприятные возможности другим, обеспечив подъем экономики Палестины. Но всякий настоящий противник нацизма понимал, что, как только Гитлер возьмет власть и будет держать в своих когтях еврейство Германии, борьба против него не может быть ослаблена чрезмерной заботой о судьбе немецких евреев; они, по сути, были военнопленными. Битва должна была продолжаться. Естественно, никто не желал этим несчастным больше горя, чем они имели, но приостановить кампанию против нацизма, руководствуясь заботой о германских евреях, значило бы ускорить дальнейший поход
Гитлера на Европу. В то время как ВСО занималась спасением собственности, или, говоря более точно, части собственности германской еврейской буржуазии, людей, имеющих состояние более чем на 1000 фунтов, тысячи немцев, включая многих евреев, сражались в Испании против гитлеровского легиона «Кондор» и фашистской армии Франко. «Хаавара»,
безусловно, помогала нацистам, так как она деморализовала евреев (некоторые из них были сионистами) путем распространения иллюзий, что можно было прийти к некоторому модус вивенди с Гитлером. Она также деморализовала неевреев, дав им понять, что всемирное еврейское движение было готово договориться со своим врагом. Само собой разумеется, что «Хаавара» сняла насчитывающее миллион человек сионистское движение с линии фронта сопротивления нацистам. ВСО не сопротивлялась Гитлеру, но стремилась сотрудничать с ним, и, как можно видеть из предложений Арлосорова и Вейцмана о создании банка для ликвидации еврейских активов, только нежелание нацистов расширить свои связи помешало возникновению даже еще большей степени сотрудничества. Тех сионистов, близких журналу «Уорлд джури», которые пытались сопротивляться Гитлеру, следует также сурово осудить за их неспособность создать эффективный еврейский или даже сионистский аппарат бойкота, но по крайней мере им должно поставить в заслугу известные моральные качества, потому что они пытались что-то сделать, чтобы подвергать нападкам нацистов. В сравнении с ними – Вейцман, Шерток и их единомышленники лишаются нашего уважения, даже если мы рассмотрим выступления против них только их сионистских критиков и игнорируем мнения еврейских деятелей. В лучшем случае о Вейцмане и ему подобных можно сказать, что они схожи с Невиллам Чемберленом; это моральные и политические неудачники. После войны и геноцида кающийся и сознающий свою вину Наум Гольдман, устыдившийся своей собственной позорной роли в эпоху Гитлера, писал о драматической встрече, бывшей у него с чешским министром иностранных дел Эдвардом Бенешем в 1935 г. Живой рассказ Гольдмана о предупреждении Бенешем евреев содержит все, что следует знать о «Хааваре» и подлом нежелании ВСО оказать сопротивление нацистам:
«„Разве вы не понимаете, – возбужденно говорил он, – что, реагируя лишь нерешительными жестами, не делая ничего, чтобы разбудить мировое общественное мнение, и не предпринимая никаких энергичных действий против немцев, евреи ставят под угрозу свое будущее и свои права человека повсюду в мире?..” Я знал, что Бенеш был прав… в этом положении об успехе говорить было невозможно. В такой ситуации, как эта, важна только моральная позиция народа, его готовность сопротивляться, вместо того чтобы беспомощно позволять себя зверски убивать»53.
Примечания
1 Carl Voss. Let Stephen Wise Speak for Himself. – “Dimensions in
American Jewry”, 1968, p. 37.
2 Moshe Gottlieb. The Anti-Nazi Boycott Movement in the American
Jewish Community. 1933–1941. Brandeis University, 1967, p. 160.
3 Meyer Steinglass. Emil Ludwig before the Judge. – “American
Jewish Times”, April 1936, p. 35.
4 “Palestine and the Press”. – “New Palestine”, 11 December 1933, p. 7.
5 Chaim Bialik. The Present Hour. – “Young Zionist”, London, May
1934, p. 6.
6 Abraham Jacobson. The Fundamentals of Jewish Nationalism. – “New
Palestine”, 3 April 1936, p. 3.
7 David Yisraeli. The Third Reich and the Transfer Agreement. —
“Journal of Contemporary History”, vol. VI, 1971, p. 131.
8 Ibidem.
9 “Palestine Drive to Continue”. – “Israels Messenger”, Shanghai, I May, 1933, p. 2.
10 Werner Braatz. German Commercial Interests in Palestine: Zionism and the Boycott of German Goods, 1933–1934. – “European Studies
Review”, October 1979, p. 500.
11 Ysraeli. The Third Reich and the Transfer Agreement, p. 132.
12 „Dr Arlosoroffs Plan. – „Jewish Economic Forum“, London,
1 September 1933, p. 9.
13 Chaim Arlosoroff. What Can Palestine Offer to the German Jew. – Labour Palestine“, June 1933, p. 9.
14 Yilzhak Lufban. ArlosorofPs Last Period. – „Labor Palestine“,
June 1934, p. 6.
15 „Zionist Congress in Prague“. – „Zionist Record“, 1 September
1933, p. 5.
16 „The 18th Zionist Congress“. – „New Judaea”, London, September
1933, p. 193.
17 „Jewish Daily Bulletin", 29 August 1933, p. 4.
18 Zionist Congress Votes Inquiry Commission for Palestine Terrorist
Groups. – „Jewish Daily Bulletin“, 1 September 1933, p. 4.
19 Mark Wischnitzer. To Dwell in Safety, p. 212.
20 David Rosenthal. Chaim Arlosoroff 40 Years Later, „Jewish
Frontier“, August 1974, p. 23.
21 Reflections. – „Palestine Post“, 14 November 1938, p. 6.
22 Yehuda Bauer. My Brothers Keeper, p. 129.
23 Justification of the Zionist Congress. – „Zionist Record“, 4 October 1933, p. 5.
24 Moshe Beilenson. The New Jewish Statesmanship. – „Labour Pale-
stine“, February 1934, p. 8—10.
25 Унтер, мейер, раввин Сильвер, осуждает сделки, которые, как сообщалось, заключены с Германией („Jewish Daily Bulletin“, 30 August 1933,
p. 4).
26 „The Palestine Orange Agreement“. – „Jewish Weekly News“, 10 November 1933, p. 5.
27 Clarence Streit. League Aid Asked for German Jews. – „New York
Times“, 9 September 1933, p. 5.
28 Dr Stephen Wise on Policy of World Jewry. London. – „World
Lew“, 24 August 1934, p. 395.
29 Braatz. German Commercial Interests in Palestine, p. 504.
30 Chaim Weizmann. To Arthur Ruppin, 3 July 1935. – In: Barnett
Litvinoff (ed.). The Letters and Papers of Chaim Weizmann, vol. XVI,
p. 464.
31 Ibid., p. 465–466.
32 Arthur Ruppin. The Jews in the Modern World, 1934, p. 256–257.
33 Nahum Goldmann. Autobiography, p. 112.
34 Ruppin. Jews in the Modern World, p. XIII.
35 Weizmann. To Lewis Namier, 1 October 1933 – Letters, vol.
XVI, p. 8.
36 „Nineteenth Congress Report“. – „Canadian Zionist“, September
1935, p. 8.
37 Paul Novick. Zionism Today, 1936, p. 4.
38 Executive Defines its Policies in Reply to Opposition. – „New Pa-
lestine“, 20 September 1935, p. 24.
39 Ruth Bondy. The Emissary: A Life of Enzo Sereni, p. 141.
40 Novick. Zionism Today, p. 5.
41 Barnett Litvinoff. Weizmann – Last of the Patriarchs, p. 182.
42 Kiddush Hashem. – „World Jewry“, 6 September 1935, p. 1.
43 Has Congress a Message to Deliver? – „Work Jewry“, 30 August
1935, p. 1.
44 Reflections on the Zionist Congress. – ,Jewish Chronicle“, London, 6 September 1935, p. 24.
45 Zionist Close their Ranks. – „Jewish Chronicle“, London, 6 September 1935, p. 9.
46 Debating the Issues of the Transfer. – „Call of Youth“, January
1936, p. 3—12.
47 Ibid., p. 3–6.
48 Gustav Krojanker. The Transfer: A Vital Question of the Zionist
Movement, p. 7—10, 15.
49 Bauer. My Brothers Keeper, p. 129.
50 Reflections. – „Palestine Post“, 14 November 1938, p. 6. si 1Verrier Felchenfeld. Citrus on German Ships. – „Palestine Post“, 17 November 1938, p. 6.
«Blackshirts Peeved at Reich – Zion Trade. – „Jewish Daily Bulletin", 6 February 1935, p. 5.
M Goldmann. Autobiography, p. 148.
7. ГИТЛЕР ПРИСМАТРИВАЕТСЯ К СИОНИЗМУ
Взгляды Гитлера на евреев и еврейскую проблему недвусмысленно изложены в «Майн кампф». Здесь он изо всех сил старается показать, что его ненависть к евреям вполне обоснована, что она вытекает из жизненного опыта и логических умозаключений, которые надлежит сделать,»сходя из очевидных фактов. Гитлер всегда настаивал, на там, что с самого начала его отношение к евреям было милосердным. Его отец, «старый джентльмен», смотрел на антисемитизм, как на пережиток религиозного предрассудка; тех же взглядов, как нам говорят, придерживался просвещенный молодой Адольф.
Только после смерти его матери и переезда из провинциального Линца в Вену Гитлер нашел повод поставить под сомнение благовидные предположения его молодости. В Вене, бродя по старой части города, он встретил галицийского хасида, «привидение в черном кафтане и с черными курчавыми волосами».
«Это и есть еврей?» – была первая его мысль. Но чем больше он думал о том, что он видел, тем больше его вопрос принимал новую форму: «Это немец?» 1 Именно в контексте его самых ранних размышлений о том, что было для него главным вопросом существования, он ввел сионизм в свой опус.
«И любые сомнения, которые я, возможно, еще питал, были наконец рассеяны позицией части самих же евреев. Среди них существовало большое движение, достаточно распространенное в Вене, которое резко выступало за утверждение национального характера евреев: это были сионисты.
Правда, создавалось впечатление, что только часть евреев Одобряла этот курс, в то время как большинство осуждало и внутренне отвергало его. Но… так называемые либеральные евреи отвергали сионистов не как неевреев, а только как евреев, которым свойственна непрактичная, возможно, даже опасная привычка публично признавать свою еврейскую природу»2.
Нет лучшего доказательства классической роли сионизма как предпосылки антисемитизма, чем собственное заявление Гитлера. Чего же еще нужно, должен был спросить читатель, любому разумному человеку? Однако до 1914 г. у Гитлера не было необходимости и дальше заниматься сионизмом, так как перспективы возрождения еврейского государства казались очень отдаленными. О сионизме его снова заставили думать «декларация Бальфура», поражение Германии и Веймарская республика. Естественно, все три события он рассматривал как единое целое. Коварные евреи обнаружили свое истинное лицо приемом, который они оказали «декларации Бальфура», приветствуя ее, и не кто другой, как социал-демократы, эти слуги евреев, низвергли кайзера; если бы не они, Германия выиграла бы войну. В 1919 г. Гитлер вступил в крошечную группу национал-социалистов и стал демагогом, вдохновлявшим завсегдатаев пивных, но главным идеологом по тонкостям еврейского вопроса был балтийский немец – беженец Альфред Розенберг, который развил свои теории, находясь еще в родной Эстонии. К 1919 г. Розенберг уже разъяснил сионизм в книге «След еврея в меняющемся мире». Он утверждал, что это была очередная еврейская возня, сионисты только хотели создать пристанище для международного еврейского заговора. Евреи в силу своей расовой природы были органически неспособны построить собственное государство, но Розенберг считал, что сионистская идеология великолепно служила оправданием лишения евреев Германии их прав и что, вероятно, была возможность использовать в будущем движение для содействия процессу еврейской эмиграции. Гитлер вскоре начал затрагивать эти темы в своих беседах, и 6 июля 1920 г. он провозгласил, что Палестина была надлежащим местом для евреев и что только там могли они надеяться получить свои права. Статьи, поддерживающие эмиграцию в Палестину, стали появляться после 1920 г. в партийном органе «Фолькишер беобахтер», и партийные пропагандисты периодически возвращались к данному вопросу, как это сделал Юлиус Штрейхер в речи, произнесенной 20 апреля 1926 г. в баварском ландтаге3. Но для Гитлера обоснованность сионизма заключалась только в подтверждении того, что евреи не могут быть немцами. В «Майн кампф» он писал:
«Ибо в то время, как сионисты пытаются заставить остальную часть мира поверить, что национальное сознание еврея находит свое удовлетворение в создании палестинского государства, евреи снова хитро обманывают тупых неевреев. Им даже в голову не приходит идея построения еврейского государства для цели проживания там; они лишь стремятся к созданию центральной организации для их международного мирового мошенничества, к тому, чтобы их наделили суверенными правами и застраховали от вмешательства других государств: им нужно убежище для осужденных негодяев и университет для многообещающих плутов» 4.
Он утверждал, что у евреев не было достаточно выраженного расового характера, чтобы построить свое собственное государство. Они были по сути пиявками, у них не было врожденного идеализма и они ненавидели труд. Гитлер пояснял:
«Пространственное размещение в определенных границах государственного образования всегда предполагает идеалистическую позицию со стороны государства – расы и особенно правильную интерпретацию концепции груда. В той точной мере, в какой отсутствует эта позиция, любая попытка создать, даже сохранить пространственно определенное государство терпит неудачу»5.
Несмотря на любые заблаговременные размышления об эффективности сионизма в деле содействия, в конечном счете эмиграции, нацисты не дали себе труда установить какие-либо отношения с местными сионистами. Напротив, когда в Вене в 1925 г. проводился сионистский конгресс, нацисты были в числе тех, кто взбунтовался против их присутствия6.
Нацистское покровительство сионизму
Всегда ли Гитлер планировал уничтожение евреев? Некоторые мысли, относящиеся к раннему периоду его карьеры, он изложил в «Майн кампф»:
«Если бы в 1914 г. германский рабочий класс, по глубоким убеждениям, все еще состоял из марксистов, война закончилась бы через три недели. Германия потерпела бы крах даже раньше того, чем первый солдат перешел границу. Однако тот факт, что германский народ продолжал сражаться, доказывал, что марксистские иллюзии еще были не в состоянии проложить себе путь в толщу народа. Но в той мере, в которой в ходе войны германский рабочий и германский солдат снова попадали в руки марксистских руководителей, они становились потерянными для отечества. Если бы в начале войны и во время ее 12 или 15 тысяч этих древнееврейских развратителей народа находились под воздействием ядовитого газа, как случилось с сотнями тысяч наших самых лучших германских рабочих на поле боя, жертвы миллионов на фронте не были бы напрасными»1.
Однако эти мысли никогда не были основой доходчивой агитации нацистов до захвата власти в 1933 г. Нацисты прежде всего сосредоточились на поношении евреев, не разъясняя, что они сделают с ними после победы. Однако в течение десятилетий фраза «Евреи – в Палестину!» была лозунгом европейского антисемитизма, и нацистские пропагандисты пользовались им в своей собственной агитации. В июне девизом одного из крупнейших антиеврейских сборищ, состоявшегося в силезском городе Бреслау, явились начертанные на огромном полотнище адресованные евреям слова: «Готовьтесь к отъезду в Палестину!»8 Во время антиеврейского бойкота, проводившегося 1 апреля 1933 г., пикетчики, стоявшие у входов в универсальные магазины, раздавали похожим на евреев прохожим фиктивный билет с надписью: «Только в один конец – в Палестину»9. В официальном нацистском манифесте, провозглашавшем антиеврейский бойкот, заявлялось, что антинацистские настроения за границей были вызваны тем, что международное еврейство «пыталось действовать согласно программе, обнародованной в 1897 г. сионистским лидером Герцлем» и призывавшей настраивать иностранные государства против любой страны, выступавшей против евреев 10. Однако ничто здесь не носило очень серьезного характера; это было еще одно выражение оголтелого антисемитизма. До захвата власти Гитлер ни разу не высказался определенно о том, что он намерен сделать с евреями. За исключением его рассуждений в «Майи кампф», не имеется никаких доказательств, что он говорил даже своим самым близким подчиненным о том, что в конечном счете он планировал. В конце концов, как он всегда жаловался в частных разговорах, средний эсэсовец в основе своей был неженкой и отличался болтливостью. Если вы заговорили бы об уничтожении всех евреев, он наверняка сделал бы исключение для своего собственного «хорошего еврея». Но что же тогда будет? Кроме того, у капиталистов были деловые связи с евреями за границей, и еще существовали церкви с их угрызениями совести относительно убийства. Гитлер решил эту проблему, просто игнорировав ее, предоставив каждой партийной организации и государственному учреждению ощупью найти подходящую политику. Неизбежны были конфликтующие школы. Открытый террор всегда имел своих ревнителей, но последних более чем перекрывали другие, считавшие, что евреи имеют глубокие корни в экономике страны, а также располагают обширными связями за границей. Немедленное введение гетто имело своих сторонников, но и эта мера наталкивалась на те же самые возражения. Очевидным решением была эмиграция, но куда? Массовая эмиграция евреев не только лишила бы Берлин популярности в других столицах, но что произошло бы после прибытия больших количеств евреев в любой из крупных городов мира? Они стали бы подстрекать других – и не только евреев – против рейха, и последствия этих действий для торговли Германии могли бы быть разрушительными. Именно в этом контексте сионисты, Сэм Кохэн из «Ханотея» и ССГ в Германии впервые появились со своими предложениями.
У «Хаавары» было несколько явных преимуществ для нацистов. Если евреи выехали бы в Палестину, они имели бы возможность жаловаться другим евреям. По сути, они будут даже оказывать сдерживающее влияние там, поскольку опасения худших последствий для их родственников в Германии,
если что-либо было бы сделано, чтобы вынудить нацистов аннулировать соглашение о трансферте, отбили бы у них охоту вести агитацию в широком масштабе. Но наибольшую пользу соглашение о «Хааваре» могло принести делу пропаганды. У нацистов теперь было кое-что, что они могли показать их зарубежным хулителям, утверждавшим, что они не способны проводить в отношении евреев никакой другой политики, кроме политики физической жестокости. В речи, произнесенной 24 октября 1933 г., Гитлер вещал, что именно он, а не его критики, был действительным благодетелем евреев:
«В Англии люди утверждают, что они с распростертыми объятиями встретят всех угнетенных, особенно евреев, выехавших из Германии. Но было бы еще более благородным, если бы Англия не поставила бы свой великодушный жест В зависимость от обладания 1000 фунтов. Англия должна сказать: «Любой может въехать к нам», – как мы, к несчастью, говорили в течение 30 лет. Если мы также объявили бы, что в Германию въехать можно только при условии, что везешь с собой 1000 фунтов или больше, тогда у нас не было бы вообще никакого еврейского вопроса. Так что мы, дикий народ, еще раз показали, что мы более гуманны – может быть, уступаем другим по части внешних красивых излияний, но по крайней мере гуманны в наших действиях! И теперь мы по-прежнему столь же великодушны и даем еврейскому народу гораздо более высокий дивиденд в качестве его доли в возможности жить, чем мы обладаем сами»11.
Нацистская Германия считала волю фюрера имеющей силу закона, и, раз Гитлер высказался, стала проводиться, по всеобщему признанию, просионистская политика. Также в октябре Ганс Франк, тогдашний баварский министр юстиции, позже генерал-губернатор Польши, сообщил Нюрнбергскому партайтагу, что наилучшим решением еврейского вопроса – как для евреев, так и для неевреев – является палестинский национальный очаг12. Еще в октябре судоходная компания Гамбург – Америка (ГАПАГ) открыла прямой рейс в Хайфу, обеспечивая «кошерекую пищу на ее судах, приготовляемую под надзором гамбургских раввинов»". Евреи могут по-прежнему выехать в любую страну, которая примет их, по теперь Палестина стала с пропагандистской точки зрения предпочтительным решением еврейского вопроса. Однако сионисты оставались все-таки евреями, как очень тщательно объяснил Густав Гентер из Немецкой общеобразовательной школы:
«Так же, как мы теперь имеем дружеские отношения с Советской Россией – хотя Россия, как коммунистическая страна, представляет угрозу нашему национал-социалистскому государству, – мы всегда встанем на такую же позицию в отношении евреев, если они создадут себе условия для развития как независимая нация, хотя мы знаем, что они всегда будут оставаться нашими врагами»14.
Если этого было недостаточно, детская игра «Евреи – вон!»
не оставляла никаких иллюзий, как нацисты относились к сионизму. Фигуры представляли собой пешки, одетые в остроконечные средневековые еврейские шляпы; игроки передвигали их, бросая кости; выигравшим считался тот ребенок,
чей еврей первым поспешно, под возглас «в Палестину!» выводился через ворота окруженного стенами города15. Сионизм презирали в нацистской Германии, но сионисты отчаянно нуждались в попечительстве, чтобы получить капитал,
который требовался им в Палестине, и они позволяли себе верить, что «Хаавара» и все разговоры о Палестине, следовавшие за ней, приведут к заключению договора, основанного на государственной мудрости.