Текст книги "Сионизм в век диктаторов"

Автор книги: Ленни Бреннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)

Тайная дипломатия Гольдмана

В своих попытках предотвратить грядущие катастрофы сионистская дипломатия продолжала опираться на Муссолини, и Наум Гольдман был следующим из лидеров сионизма,

посетившим 13 ноября 1934 г. палаццо «Венеция». Гольдман питал пристрастие к тайной дипломатии, и позже он в ярких красках описывал эту встречу в своей «Автобиографии». Его тревожили три обстоятельства: Гитлер должен был вот-вот захватить Саарскую область, поляки готовились аннулировать в своей конституции статьи о правах меньшинств,

которые были навязаны им в Версале, а австрийцы явно проводили в аппарате своей государственной гражданской службы политику дискриминации евреев. Поскольку получилось так, что председателем Саарской комиссии Лиги Наций являлся итальянец, ему не составило труда убедить Муссолини согласиться заставить немцев разрешить евреям забирать с собой при выезде все свое состояние в франках. Он уговорил его также пойти на то, чтобы в случае обращения к нему поляков – чего те, конечно, не сделали – он отвечал бы им «нет, нет и нет»¹⁰. Наиболее твердо Муссолини контролировал австрийскую ситуацию, поскольку правительство, образованное членами христианеко-социальной партии,

зависело в защите своей страны против германского вторжения от итальянской армии, стоявшей на Бреннерском перевале. Гольдман заверил Муссолини, что американские евреи собирались организовать демонстрации публичного протеста,

но что пока что ему удавалось удерживать их от выполнения такого намерения. Муссолини заметил:

«Это было очень умно – с вашей стороны. Эти американские евреи, да и неевреи также, всегда готовы выступать с протестами, устраивать шумные сборища и соваться в европейские дела, в которых ничего не смыслят».

Гольдман продолж ал:

«Я сказал, что, хотя и был согласен с тем, что сейчас не время для публичных протестов против австрийского правительства, мы тем не менее должны потребовать, чтобы оно изменило свое отношение к евреяМ, и добавил, что в этом плане мы твердо рассчитываем на него, Муссолини».

Муссолини ответил:

«На будущей неделе сюда приедет Шушнит; он будет сидеть в том самом кресле, в котором сейчас сидите вы, и я скажу ему, что не хочу, чтобы в Австрии возникла еврейская проблема»¹¹.

В конце 1934 г. в политике Муссолини наметилась антинацист с кая фаза. Было не исключено, что ВGO смогла бы послужить мостом между ним и англичанами; он не говорил уже больше о каком-либо германо-еврейском компромиссе.

Он заявил Гольдману:

«Вы гораздо сильнее г-на Гитлера. Когда от Гит лра не останется и следа, евреи будут по-прежнему оставаться великим народом. Вы и мы… Главное, чтобы евреи не боялись его. Все мы доживем до того, что увидим его конец. Но вы должны создать еврейское государство. Я – сионист, гак я и сказал Вейцману.

Вы должны иметь настоящую родину, а не этот нелепый национальный очаг, который предложили вам англичане. Я помогу ваМ создать еврейское государство»¹².

Фашистский лидер водил сионистов за нос во всех отношениях. Еще в июне 1933 г. он потерял всякую надежду убедить Гитлера пойти на компромисс с евреями и сказал немцам, что те должны стоять на своем, поскольку всякое отступление таило в себе опасность: «Конечно, вначале сложилась очень неловкая и излишне напряженная Обстановка,

но ни в коем случае нельзя проявлять слабость»¹³. Он был также отчасти виновен в дискриминации евреев в Австрии,

поскольку порекомендовал австрийскому премьер-министру внести в свою политику «чуточку антисемитизма» как способ держать приверженцев христианских социалистов в стороне от нацистов¹⁴. Нет сомнений в том, что он также не сообщил Гольдману, что только что начал субсидировать муфтия. Однако Гольдман был полной противоположностью такого искушенного в интригах человека, как Муссолини. В 1969 г., после того как он оставил занимавшийся им в течение двенадцати лет пост председателя ВСО, он писал в своей «Автобиографии»:

«В демократический век, когда существование правительства зависит от настроений народа, внешняя политика ведется так неизящно. Принцип тайной дипломатии кроет в себе несомненную правоту, хотя вряд ли его можно соблюдать сегодня»¹⁵.

«Евреи хранят благодарную память о лояльной позиции фашистского правительства»

С началом войны против Эфиопии Муссолини загорелся желанием возобновить свои связи с ВОО. Осенью 1935 г. Лига Наций готовилась наложить на Италию санкции, и министерство иностранных дел поспешно поручило представителю итальянской сионистской федерации в ее сношениях с правительством Данте Латтесу, а также видному сионистскому писателю Анджело Орвието уговорить европейскую еврей скую буржуазию выступить с протестом против проекта эмбарго. У них (было два аргумента: санкции подтолкнули бы

Муссолини к Гитлеру, и он к тому же был откровенно настроен в пользу незамедлительного создания еврейского государства и на деле сочувствовал сионистскому движению.

Посланцы встретились с Вейцманом и с лидерами официального английского еврейства, но ничего от них не добились. Еврейские лидеры должны были держать сторону Великобритании, если не по какой-либо иной причине, то, во всяком случае, учитывая тот факт, что Италия не могла эффективно противодействовать ей в Леванте¹¹.

Рим направил в Палестину еврея-фашиста, журналиста Коррадо Тедески, не принадлежавшего к сионистскому движению, с заданием вступить в контакт с широким правым крылом сионизма. Используя те же аргументы, Тедески добавил в беседе с лидерами этого крыла, что, заняв проитальянскую позицию, сионисты улучшили бы собственное положение в отношении англичан, поскольку Лондон оказался бы тогда вынужденным переманивать их на свою сторону. Его мало кто поддержал за пределами ревизионистских кругов.

Знаменитое «сионистское дитя» Иттамар Бен-Ави, явившийся первым за многие века ребенком, пролепетавшим первые в своей жизни слова на иврите, напечатал 21 февраля 1936 г.

в своей сенсуалистской газете «Доар Хайом», пробавлявшейся сенсациями, материал, носящий воинствующий антианглийский характер ¹⁷. Однако с практической точки зрения горячая поддержка Бен-Ави не имела для Италии никакого значения. Его газета некогда представляла собой орган ревизионистов, потом он отошел от них и в то время не имел последователей. Другие деятели сионистского правого крыла отнеслись к призыву Тедески с вниманием, но эфиопская кампания так явно служила еще одним признаком надвигавшегося мирового конфликта, в котором оба фашистских режима как будто должны были наверняка объединиться, что не было никаких шансов на поддержку итальянской позиции правыми неревизионист а ми.

Гитлер всегда смотрел на Муссолини более реалистически, чем это делало любое крыло сионистского движения. Все они считали, что австрийский вопрос внесет в отношения обоих диктаторов рознь, но Гитлер понимал, что нх общая ненависть к марксизму в конце концов притянет их друг к другу. Завоевание Эфиопии дало Гитлеру удобный случай показать, что он будет держать сторону своего авторитарного собрата, но лишь испанская Гражданская война окончательно убедила Муссолини в том, что он должен пойти на союз с Гитлером. Последовавший за военным мятежом захват рабочими власти в Мадриде и Барселоне предвещал крупную победу левых сил, если только войска Франко не получат широкой помощи извне. Муссолини начал отдавать себе отчет в том, что не мог допустить ни чтобы Гитлер пр.-

играл следующую войну, ни того, чтобы он выиграл ее без его помощи. Отныне сионизм уже не мог больше оставаться полезным фашизму. Если бы Италия объединилась с Германией, евреи должны были бы стать врагами Муссолини, чтобы он им ни говорил или что бы ни делал в том, что касалось еврейского государства. Тем не менее сионисты стремились восстановить (с ним) хорошие отношения. В марте

1937 г. женевское бюро Гольдмана все еще считало нужным публично «подчеркивать, что мировое еврейство как единое целое или же через различные свои организации никогда не выступало против итальянского правительства. Напротив, евреи хранят благодарную намять о лояльной позиции фашистского правительства»¹⁸.

Гольдман приехал в Рим на последнее свое свидание с зятем дуче – министром иностранных дел Италии графом

Чиано 4 мая 1937 г. Чиано заверил его в том, что Италия не была настроена ни антисемитски, ни антисионистски, и предложил, чтобы ее еще раз посетил также и Вейцман ¹⁹.

Но комедия закончилась, и Вейцман уже никогда больше не потрудился снова приехать в Рим.

«Так? А хорошо ли это для евреев?»

Ни правые, ни левые сионистские деятели не поняли феномена фашизма. С самого же начала они и прогрессивно настроенные евреи оставались безразличными к борьбе итальянского народа против чернорубашечников и тех более серьезных последствий, какие фашизм имел для европейской демократии. Итальянские сионисты никогда не оказывали сопротивления фашизму; они кончили тем, что стали расхваливать его и брать па себя ведение дипломатических переговоров от его имени. Ревизионисты в своей массе и кое-кто из других представителей правого сионистского крыла сделались его восторженными приверженцами. Буржуазные сионистские лидеры умеренного направления – Вейцман, Соколов и Гольдман – не были заинтересованы в самом фашизме. Как еврейские сепаратисты, они задавались только одним классическим циничным вопросом: «Так? А хорошо ли это для евреев?» – что подразумевало возможность существования чего-то, что было плохим для мира вообще и все же хорошим для евреев. Их единственно тревожила мысль о том, что Рим мог бы явиться либо их другом, либо их врагом в Лиге Наций, и они позволили Муссолини стать их другом и покровителем. Учитывая то значение, какое он имел в их мирке до того, как нацисты одержали свою победу, вряд ли было удивительным, что они продолжали слепо обхаживать его и после 1933 г.

Примечания

¹ Daniel Carpi. Weiznianns Political Activity in Italy from 1923 to

1934. – “Zionism”, 1975, p. 239.

² Nahum Goldmann. Autobiography, p. 111.

³ Chaim Weizmann. Trial and Error, p. 372.

⁴ Carpi. Weizmanns Political Activity in Italy, p. 217.

⁵ Meir Michaelis. Mussolini and the Jews, p. 64.

⁶ Carpi. Weizmanns Political Activity in Italy, p. 217.

⁷ Weizmann. Trial and Error, p. 372.

⁸ Carpi. Weizmanns Political Activity in Italy, p. 220.

⁹ Weizmann. Trial and Error, p. 372.

¹⁰ Goldmann. Autobiography, p. 161.

¹¹ Ibid., p. 159.

¹² Ibid., p. 160.

¹³ Michaelis. Mussolini and the Jews, p. 72.

¹⁴ Ibid., p. 67.

¹⁵ Goldmann. Autobiography, p. 105.

¹⁶ Michaelis. Mussolini and the Jews, p. 84; Michael Ledeen. The Evo-

lution of Italian Fascist Anti-Semitism. – “Jewish Social Studies”, 1976,

p. 13.

¹⁷ Michaelis. Mussolini and the Jews, p. 86–87.

¹⁸ Leon Harris. Mussolini in Hitlers Footsteps. – “Jewish Life”, Sep-

tember 1938, p. 17.

¹⁹ Michaelis. Mussolini and the Jews, p. 136.

15. АВСТРИЯ И НЕИМПЕРСКИЕ ДРУЗЬЯ СИОНИЗМА

Первая мировая война покончила с четырьмя империями и породила на свет ряд новых государств в Центральной Европе. Наименее логично обоснованным из этих новообразований была Австрия. Ее население фактически целиком состояло из немцев, и в 1919 г. австрийский парламент проголосовал – при всего лишь одном голосе против – за ее объединение с Германией. Антанта, однако, отказалась санкционировать такое слияние, и страной продолжало неохотно править коалиционное правительство, преобладающую роль в котором играли социал-демократы. Летом 1920 г. антисемитски настроенные члены христианско-социальной партии захватили контроль над национальным правительством, хотя представителям левых сил и удалось удержать в своих руках контроль над муниципалитетом города Вены.

Три идеологических течения боролись за власть в этой обезглавленной республике. Ее коммунистическая партия была одной из наиболее слабых в Европе, и опасность социал-демократам грозила справа, со стороны исповедовавших католицизм христианских социалистов – партии крестьянства и городской мелкой буржуазии, – а также антисемитских германских националистов, состоявших в своей массе из специалистов различного профиля и конторских служащих. Хотя обе буржуазные группировки и были враждебны демократии,

огромное влияние социалистов в Вене и финансовая зависимость страны от Великобритании и Франции исключали вероятность какого-либо государственого переворота. Но и социал-демократы, и христианские социалисты тщательно заботились о том, чтобы содержать крупные партийные военизированные организации.

«Великий патриот и лидер страны»

Первый влиятельный лидер социал-демократов Виктор

Адлер был евреем; евреем был также их ведущий теоретик

Отто Бауэр, и евреи же составляли почти половину партийного руководства. Естественно, что движение всегда рассматривало угрозы евреям как смертельную опасность для себя самого и действовало соответствующим образом. Рабочие ряды относились к своим еврейским товарищам с исключительной лояльностью и без малейших колебаний принимали участие и физическом противодействии антисемитам, как признает сам Гитлер в своей книге «Майн кампф». Он так рассказывает о наблюдениях, сделанных им во время первой его работы на одной из строек Вены:

«Эти люди отрицают все: государство как изобретение «капиталистических» (до чего же часто я был вынужден слышать это не имеющее синонимов слово!)

классов; отчизну как оружие буржуазии, предназначенное для эксплуатации рабочего класса; авторитет закона как средство угнетения пролетариата… Не было абсолютно ничего, что они не забросали бы грязью…

Я пытался хранить молчание. Но в конце концов… я начал высказывать собственную точку зрения… Однажды они прибегли к оружию, которое наиболее действенно побеждает любые аргументы… Кучка представителей противной стороны поставила меня перед выбором – либо немедленно покинуть стройку, либо оказаться сброшенным с лесов»¹.

С самого же начала рабочие социал-демократы вступили в борьбу с нацистами, когда в 1923 г. в Вене появились еще только первые признаки возникновения новой партии. Банды хулиганов, несших флаг со свастикой, стали избивать евреев и однажды убили рабочего; это подняло на борьбу с ними тысячи и тысячи социал-демократов. Некий литератор, сотрудничавший в американском «Менора джорнэл», одном из ведущих еврейских журналов того времени, писал о результатах такого положения вещей:

«Сейчас уже невозможно проводить без помех какие бы то ни было погромные митинги. Организованные рабочие, социал-демократы и коммунисты, зачастую штурмуют сборища антисемитов не из-за своих дружеских чувств к евреям, а потому что считают, что речь идет о существовании республики»².

Огромное большинство австрийских евреев были членами социал-демократической партии. Среди тех немногих, кто в нее не входил, были сионисты из Еврейской национальной партии (ЕНП). Но евреи составляли лишь 2,8 процента всего населения Австрии и не более 10 процентов венских избирателей, и крохотной ЕНП только раз удалось послать в австрийский парламент своего кандидата. Именно он-то, Роберт Штрикер, и был тем единственным депутатом, который в 1919 г. проголосовал против присоединения к Германии;

этот шаг гарантировал ему поражение в 1920 г. Еще три сиониста были избраны в муниципалитет в начале 20-х гг.

В 1920 г. сионисты получили 21 процент всех голосов еврейских избирателей Вены, а в 1923 г. этот процент вырос даже до 26; после этого, однако, число поданных за них голосов резко упало и к 1930 г. составило всего каких-то 0,2 процента общего числа избирателей³. Хотя роль ЕНП в австрийской политической жизни была незначительной, ее короткая карьера служит наглядным показателем замкнутости и мелкобуржуазного характера европейского сионизма. Большинство сторонников ЕНП никогда не помышляло об эмиграции в

Палестину. Многие венские евреи лишь недавно прибыли в этот город из Галиции. Сионизм ЕНП представлял собой последний остаток умонастроений, сложившихся у ее приверженцев под влиянием их жизни в гетто. Это не был протест против антисемитов – против тех борьба развертывалась на улицах и вели ее военизированные организации социал-демократов. Австрийский сионизм выступал как мелкобуржуазный протест против социализма, и христианским социалистам всегда доставляло радость видеть, что ЕНП удалось отнять у их радикальных противников несколько голосов. В свою очередь сионисты не считали христианских социалистов своими врагами. Соколов в 1934 г. находился в Южной Африке,

в городе Дурбане, когда до него дошла весть об убийстве австрийского премьер-министра Энгельберта Дольфуса во время неудачного путча, организованного нацистами 25 июля;

услышав об этом убийстве, Соколов попросил свою аудиторию в еврейском клубе встать и почтить память покойного.

«Этот великий патриот и лидер страны, которого я знал очень хорошо и с которым очень часто встречался… был одним из друзей нашего дела. Он являлся одним из тех, кто с моей помощью учредил организацию «нееврейских друзей сионизма» в австрийской столице»⁴.

Организация «нееврейских друзей» была создана в 1927 г.

В 1929 г. бывший председатель сионистского спортивного клуба «Хакоах» Фриц Лонер-Беда предупредил евреев, что их постигнет кара за поддержку ими социал-демократов, когда реакционеры покончат с социализмом. Он пообещал также, что евреи поддержат фашистскую военизированную организацию «Хеймвер», если только правые силы откажутся от своего антисемитизма, и заявил, что социалисты, как атеисты, антинационалисты и антикапиталисты, являлись величайшими врагами евреев⁵.

«Мы осуждаем распространение за границей идущих из Австрии рассказов о зверствах»

В то время как христианские социалисты боялись нацизма как угрозы их собственной власти, успех Гитлера убедил Дольфуса в том, что па повестке дня стояло наступление эры диктаторов, по крайней мере в Центральной Европе; это убеждение заставило его в конце концов прислушаться к постоянно повторявшемуся совету Муссолини спровоцировать социал-демократов поднять в феврале 1934 г. восстание, которое ему удалось через три дня подавить. Свыше тысячи рабочих были убиты при обстреле «Хеймвером» знаменитого жилищного комплекса имени Карла Маркса. Ответ сионистов на это массовое избиение был однозначен. Выступая на собрании партии, Роберт Штрикер опроверг ходившие за границей слухи относительно преследования евреев. Оп утверждал,

что слухи эти являлись ложными, и заявил, что в течение тех роковых дней Австрия проявила высокий уровень культуры,

редко наблюдавшийся в других странах⁶. Фактически же правительство Дольфуса проводило политику жестокой дискриминации евреев, и особенно тех, кто работал в государственном аппарате, и уволило многих специалистов. Однако антагонизм сионистов в отношении ассимиляционистски настроенных евреев-социалистов превратил первых в апологетов христианских социалистов как в местном, так и в интернациональном плане. В 1935 г. правительство обнародовало проект сегрегации еврейских студентов в случаях «переуплотнения» (учебных заведений). Хотя лидеры еврейских ассимиляционистов, естественно, протестовали против подобного проекта как первого шага на пути к полной сегрегации в системе школьного образования, Штрикер приветствовал новые школы подобного рода⁷. Когда в том же году министр иностранных дел Австрии обрушился с яростными нападками на публиковавшиеся в мировой прессе «рассказы о зверствах», орган австрийской сионистской федерации «Штимме» поспешил пояснить, что:

«в наши дни невозможно герметически запечатать какую бы то ни было страну и скрыть имевшие в ней место события, в том числе и антиеврейскую агитацию.

Мы осуждаем распространение за границей идущих из Австрии рассказов о зверствах. Это, однако, делали не австрийские евреи, а австрийские газеты, которые читаются за границей»⁸.

Христианские социалисты знали, что без иностранных покровителей они представляли собой легкую добычу для

Гитлера. Рассчитывая на Муссолини как на своего защитника в военном плане, они вместе с тем обращались за займами в лондонские и парижские банки, причем должны были убеждать своих потенциальных заграничных гарантов, что не являются неким подобием нацистов. В мае 1934 г. Дольфус ввел в состав государственного совета Дезидера Фридмана, ветерана сионистского движения и главу еврейской общиныв Вене. Были и другие аналогичные дружеские жесты со стороны режима по отношению к сионизму. Ревизионистам было позволено использовать поместье, подаренное им одним из их состоятельных членов, в качестве учебного центра. Позднее один ревизионистский писатель вспоминал зрелище, представившееся его глазам в просторной загородной усадьбе, которая начинала принимать «вид военно-учебного лагеря».

А в сентябре 1935 г. правительство разрешило ревизионистам провести учредительный конгресс Новой сионистской организации в Вене⁹.

По соображениям внешнеполитического порядка режим всегда отрицал факт дискриминации живущих в его стране евреев и выдвигал для оправдания своего антисемитизма самые нелепые предлоги вроде мнимого переуплотнения школ и институтов. Закон даже предоставлял евреям право вступать в Отечественный фронт, заменивший собой все политические партии, в том числе, практически после 1934 г., и христианско-социальную. Стоило, однако, Муссолини заключить союз с Гитлером, как стало очевидным, что он не собирался впредь защищать Австрию, и правительству последней пришлось отчаянно бороться, чтобы предотвратить ее захват нацистами. В январе 1938 г. австрийцы сделали попытку убедить Гитлера в том, что, хотя они и были исполнены решимости сохранить свою независимость, тем не менее по-прежнему оставались «германо-христианским» государством; в доказательство они учредили в рамках Отечественного фронта специальную секцию для еврейского – юношества. «Энциклопедиа юдаика» лаконично замечает, что «сионисты охотно согласились с этим нововведением, но оно привело в раздражение тех, кто ратовал за ассимиляцию»¹⁰. Однако, хотя в своих попытках преградить путь германским нацистам режим и усиливал свой антисемитский характер, он без всяких колебаний использовал сионистов, чтобы заручиться иностранной финансовой поддержкой. В начале 1938 г., в последние предшествовавшие аншлюсу недели, Дезидер Фридман был в срочном порядке послан за границу¹¹. Преемник Дольфуса,

Курт фон Шушниг, попробовал пустить в ход последнюю уловку, объявив 9 марта о том, что 13 марта в стране будет проведен плебисцит, и еврейская община, господствующую роль в которой играли сионисты, поспешила составить список всех до единого евреев в Вене, обязав их внести свой вклад в фонд, должествовавший оплатить провозглашенную Шушнигом кампанию. Гитлер оценивал г-на Шушнига значительно более реалистически и попросту приказал ему подать в отставку, что тот и сделал 11 марта; 12 марта германская армия вступила в Австрию.