Текст книги "Сионизм в век диктаторов"

Автор книги: Ленни Бреннер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

Восстание «Иргуна» в 1944 г.

Американским иргуновцам суждено было совершить множество еще худших ошибок, когда в январе 1944 г. «Иргун»

поднял восстание в Палестине. Прибыв в мае 1942 г. в Палестину, Бегин нашел ревизионистов в полном смятении. Он потребовал реорганизации «Иргуна» и в конце концов был назначен его командиром. «Иргун» всегда представлял лишь незначительное меньшинство евреев в Палестине. Большинство палестинских евреев считало его членов «помешанными фашистами», причинявшими делу сионизма огромный вред нападками на Великобританию, когда та сражалась против

Гитлера. Иргуновцев не признавали даже члены ревизионистского политического аппарата, придерживавшиеся старых взглядов. «Иргун» представлял собой крайне малочисленную организацию, насчитывавшую всего лишь несколько сотен членов. «Хагана», видевшая в них фашистов, начала бороться с ними в сотрудничестве с англичанами, хотя «Иргун» и воздерживался от нанесения «Хагане» ответного удара, отдавая себе отчет в том, что после войны им придется объединиться, чтобы попытаться изгнать из страны англичан. Он не нападал и на военные объекты, чтобы не создавать впечатления, что вмешивается в военные дела.

Таким образом, во многих отношениях восстание носило символический характер, но оно переключило внимание в

Соединенных Штатах и Великобритании с европейских евреев на палестинских. Уайзу представился удобный случай восстановить доверие к себе, и он обвинил Чрезвычайный комитет в поддержке терроризма. Однако американцы – именовавшие себя теперь Еврейским комитетам за национальное освобождение, – равно как и Чрезвычайный комитет, ставили в заслугу восстанию не то обстоятельство, что оно отвлекло внимание от Европы, а, скорее, то, что оно усиливало понимание бедственного положения евреев. Петер Бергсон продолжал упорно защищать как само это восстание, так и отношение к нему комитета:

«Мне известно, что имеются такие историки, которые утверждают, будто в конце концов мы были не лучше истэблишмента, что и мы также направляли наши усилия не на спасательную работу, а больше на оправдание «Иргуна». Они не правы. Как можно не возмутиться, если англичане ничего не делают для спасения ваших сородичей в Европе? Мне было бы стыдно за палестинских евреев ка «за народ, если бы в стране не нашлось никого, кто бы восстал»⁴⁵.

Шмуль Мерлин твердит, что восстание расстроило некоторых евреев больше, чем неевреев⁴⁶. Еврейскую прессу читают только евреи, и на них та шумиха, какую поднял вокруг действий «Иргуна» истэблишмент, произвела значительно большее впечатление. Однако лишь только «Иргун» восстал, комитет снова впал в свой старый политический фанатизм. Хехт и другие деятели начали всячески поносить на страницах своего органа «Ансвер» всех без исключения немцев: «Где только ни сидит или стоит, плачет или смеется какой-нибудь немец, там неизменно царит мерзость. И годы никогда не отмоют его от этого»⁴⁷. Они черпали свое вдохновение из патетической книги Хехта «Руководство для обманутых»:

«Я считаю нацистское правительство не только вполне подходящим для немцев, но и идеальным германским правительством с точки зрения всей остальной части мира. Его следует оставить им в качестве дара Тантала, после того как они будут разгромлены.

Им следует позволить оставаться немцами, живущими на открытом пространстве, окруженном оградой с остриями поверх нее, такой, какую используют для ограждения зоопарков. Внутри этого нацистского зоопарка, сохраняемого миром для развлечения философов, немцы могли бы слушать Бетховена и мечтать об убийствах, никому не причиняя беспокойства… Надежно замкнутые посреди Европы нацисты (вместе со штурмовыми отрядами, концлагерями, палачами и гестапо в их нетронутом виде) занимались бы решением своих проблем по уничтожению людей на свой собственный лад. Нам незачем было бы терзаться муками совести из-за совершающихся у них массовых убийств… Но на свете никогда не случается таких разумных вещей. Наши государственные деятели будут настаивать на том… чтобы враг снова выступил в своей маскарадной одежде в качестве представителя человеческой расы. Таким образом, нашей наградой за победу над ним будет предоставление немцам возможности снова обманывать нас»⁴⁸.

Тот факт, что американские иргуновцы сделали больше всех других сионистов, чтобы помочь евреям в оккупированной Европе, совершенно очевиден. Совершенно очевидно также и то, что поднятое Бегииом восстание не оказало евреям абсолютно никакой помощи. Американские иргуновцы подталкивали Бегина развязать свою кампанию: в этом заключались и их сила, и их слабость. Они не ожидали, что англичане отдадут им Палестину; иргуновцы порвали с последними еще до войны и, бесспорно, собирались бороться с ними и в ходе войны, и после пее. Они полагали, что им придется вырвать то, чего они хотели, из рук империалистов, и подобная психология одержала верх в их подходе к спасению евреев Европы. Они перехитрил «Стефана Уайза, поскольку представляли «маленьких евреев». Обыкновенные евреи жаждали «действий, а не жалости» и поддерживали Чрезвычайный комитет потому, что он выразил возмущение тем, что происходило с европейскими евреями. По в Палестине Бегин не пользовался симпатиями простых евреев. Если бы «¿Иргун» мобилизовал еврейские массы на прямой вызов Грюнбауму, вполне возможно, что он сумел бы нанести поражение руководству ВСО. Как и прежде, дело Палестины вновь оказалось отвлекающим маневром.

«Мы не должны мешать военным усилиям… своими бурными протестами»

Нельзя простить задержку публичного признания лидерами ВСО факта массового истребления нацистами попавших в их руки евреев, хотя Вассерштайн опять-таки пытался защитить их:

«Принимая во внимание характер и масштабы ужасной реальности, вряд ли можно удивляться тому, что евреи на Западе смогли заставить себя посмотреть в лицо жестокой правде только после того, как первые, не подкрепленные никакими доказательствами отрывочные сообщения получили подтверждение, уже не оставлявшее место для каких-либо сомнений»⁴⁹.

Другие убеждали, что предвидели вероятность уничтожения миллионов евреев даже еще до войны. После «хрустальной ночи», 19 ноября 1938 г., Национальный комитет Социалистической рабочей партии (СРП) выступил с заявлением, требовавшим: «Впустите беженцев в Соединенные Штаты!»

«Облаченные в коричневые рубашки чудовища, – говорилось в нем, – даже не трудятся скрыть свою цель – физическое истребление каждого еврея в Великой Германии»⁵⁰.

22 декабри 1938 г. Троцкий, который предвидел уничтожение евреев, в брошюре «К еврейскому вопросу» писал:

«Можно без труда представить себе, что ожидает евреев, как только разразится будущая война. Но даже и без войны предпринимаемые сейчас мировой реакцией шаги с уверенностью предвещают физическое истребление евреев… Только решительная мобилизация рабочих на борьбу против реакции, создание рабочей милиции, прямое физическое сопротивление фашистским бандам, рост веры в собственные силы, активные выступления – и смелость со стороны угнетенных масс могут вызвать изменение в соотношении сил, остановить поднявшуюся и мире волну фашизма и открыть новую главу в истории человечества»⁵¹.

В то время как Американский еврейский конгресс сотрудничал с госдепартаментом в замалчивании доклада Ригиера,

сведения о нем просочились из канцелярии Стефана Уайза, и 19 сентября 1942 г. троцкистская газета «Милитант» поместила статью, основанную, по всей видимости, на этой информации:

«Между тем госдепартамент, как нам сообщают, скрыл сведения, полученные им от его консульских представителей в Швейцарии. В них говорится о том обращении, которому подвергаются евреи в варшавском гетто. Они свидетельствуют о страшнейших зверствах, совершенных там в связи с возобновлением кампании по истреблению всех евреев. Ходят даже слухи, что эго гетто уже больше вообще не существует, что все находившиеся в нем евреи полностью уничтожены.

Причиной замалчивания госдепартаментом этого доклада служит то обстоятельство, что госдепартамент не хочет возникновения здесь массовых протестов, которые вынудили бы его что-либо предпринять»⁵².

Не только сотрудники госдепартамент а скрывали доклад Риппера и не только они не желали, чтобы в Америке поднялась волна протестов. Вынесение окончательного приговора по поводу поведения сионистов в деле спасения европейских евреев должно быть предоставлено Науму Гольдману. В своей статье «Еврейский героизм в осаде», опубликованной в 1963 г., он сознался, что «все мы были не на высоте. Я имею в виду не только фактические результаты нашей деятельности – они иногда зависят не от особенностей и не от пожеланий тех, кто действует, и последних нельзя считать ответственными за неудачи, вызванные объективными обстоятельствами. Главное, что у нас не было непоколебимой решимости и готовности предпринять надлежащие шаги, соразмерные самым ужасным событиям всех времен. Все, что сделали евреи в свободном мире, и в частности евреи в Соединенных Штатах, где существовали более благоприятные, чем где бы то ни было, возможности для действий, не выходило за рамки еврейской политики в обычное время. Посылались делегации к премьер-министрам, выдвигались требования о вмешательстве, и мы довольствовались теми скупыми и в основном платоническими ответными мерами, на какие были готовы пойти демократические державы».

Он пошел даже еще дальше:

«Я не сомневаюсь (а в ту пору я всегда был хорошо осведомлен о ходе нашей борьбы и о повседневных событиях) в том, что тысячи и десятки тысяч евреев могли бы быть спасены, если бы реакция демократических правительств на происходившее была более активной и энергичной. Но, как я уже говорил, основная ответственность за случившееся лежит на нас, потому что мы не вышли за рамки обычных петиций и требований и потому что еврейские общины не нашли в себе мужества и смелости прибегнуть для оказания давления на демократические правительства к каким-либо решительным средствам, дабы вынудить их принять радикальные меры. Я никогда не забуду того дня, когда получил от варшавского гетто телеграмму, адресованную раввину Стефану Уайзу и мне. В ней задавался вопрос, почему еврейские лидеры в Соединенных Штатах не приняли решения день и ночь дежурить у Белого дома, пока президент не отдал бы приказ бомбить лагеря «поезда смерти. Мы воздержались от подобного шага по той причине, что еврейское руководство придерживалось тогда мнения, что мы не должны мешать военным усилиям свободного мира против нацизма своими бурными протестами»⁵³.

Примечания

¹ Robert Sherwood. Roosevelt and Hopkins, p. 717

² Anthony Howard. Duplicity and Prejudice. – “New York Times Book

Review”, 16 September 1979, p. 37.

³ Yoav Gelber. Zionist Policy and the Fate of European Jewry, 1939—

1942, – “Yad Vashem Studies”, vol. XIII, p. 171.

⁴ Ibid., p. 170.

⁵ Ibid., p. 192.

⁶ Shabatei Beit-Zvi. Post-Ugandan Zionism During the Holocaust, post p. 251.

⁷ Joseph Tanenbaum. A Final Word Regarding Packages to Poland. —

“Der Tog”, 10 August 1941.

⁸ Gelber. Zionist Policy and the Fate of European Jewry, p. 190.

⁹ Yehuda Bauer. When Did They Know? – “Midstream”, April 1968, p. 51.

¹⁰ Gelber. Zionist Policy and the Fate of European Jewry, p. 191.

¹¹ Eliyhu Matzozky. The Responses of American Jewry and its Repre-

sentative Organizations. November 24, 1942 and April 19, 1943, Yeshiva

University, app. II.

¹² Walter Laqueur. Jewish Denial and the Holocaust. – “Commentary”,

December 1979, p. 46.

¹³ Bauer. When Did They Know? p. 53.

¹⁴ Laqueur. Jewish Denial and the Holocaust, p. 53.

¹⁵ Gelber. Zionist Policy and the Fate of European Jewry, p. 195.

¹⁵ Ibidem.

¹⁷ Ibidem.

¹⁸ Beit-Zvi. Post-Ugandan Zionism During the Holocaust, p. 1.

¹⁹ Yehuda Bauer. From Diplomacy to Resistance, p. VIII–IX.

²⁰ Yitzhak Gruenbaum. Bi-Mei Hurban ve Shoah, p. 62–70.

²¹ Alex Weissberg. Desperate Mission (Joel Brands story as told by

Weissberg), p. 206.

²² Michael Dov-BerWeissmandel. Min HaMaitzer.

²³ Ibidem.

²⁴ Ibid., p. 92.

²⁵ Ibid., p. 93.

²⁶ Bernard Wasserstein. Britain and the Jews of Europe 1939–1945,

p. 207.

²⁷ Chaim Greenberg. Bankrupt. – “Midstream”, March 1964, p. 5–8.

²⁸ Ibid., p. 7—10.

²⁹ Matzozky. The Responses of American Jewry, p. 45.

³⁰ Sarah Peck. The Campaign for an American Response to the Nazi

Holocaust, 1943–1945. – “Journal of Contemporary History”, April 1980,

p. 374.

³¹ Ben Hecht. A Child of the Century, p. 540.

³⁴ Wasserstein. The Myth of “Jewish Silence”. – “Midstream”, August

1980, p. 14.

³³ Peck. Campaign for an American Response to the Nazi Holocaust,

p. 384.

³⁴ Интервью автора с Петером Бергсоном, 27 февраля 1981 г.

³⁵ On the Question of Rescue. – “Congress Weekly”, 10 December

1943. p. 3.

³⁶ Arthur Morse. While 6 Million Died, p. 79.

³⁷ Wasserstein. The Myth of “Jewish Silence”, p. 14.

³⁸ Attitude of Zionists Toward Peter Bergson (memorandum of con-

versation), 867 № 01/2347, Department of State, 19 May 1944, p. 3–4.

³⁹ Ibid., p. 2, 4.

⁴⁰ Morse. While 6 Million Died, p. 257, 307.

⁴¹ Eliyhu Malzozky. Midstream, March 1982, p. 44.

⁴² Интервью автора с Шмулем Мерлином, 16 сентября 1980 г.

⁴³ Wasserstein. The Myth of “Jewish Silence”, p. 15.

⁴⁴ A. Roland. The Slaughter of the Jews. – “Militant”, 12 December

1942, p. 3.

⁴⁵ Интервью с Бергсоном.

⁴⁶ Интервью с Мерлином.

⁴⁷ Ben Hecht. My Dark Prayer. – “The Answer”, 1 May 1944, p. 7.

⁴⁸ Ben Hecht. A Guide for the Bedeviled. 1944, p. 126–127.

⁴⁹ Wasserstein. The Myth of “Jewish Silence”, p. 10.

⁵⁰ National Committee of the Socialist Workers Party. Let the Refugees into the USA – “Socialist Appeal”, 19 November 1938, p. 1.

⁵¹ Leon Trotsky. Appeal to American Jews Menaced by Fascism and

Anti-Semitism. – „On the Jewish Question”, p. 29–30.

⁵² A. Roland. The Plight of the Jews and the Democracis. – „Militant”,

19 September 1942, p. 3.

⁵³ Nahum Goldmann. Jewish Heroism in Siege. – “In the Diasperson”,

1963–1964, p. 6–7.

25. ВЕНГРИЯ, ПРЕСТУПЛЕНИЕ В ПРЕСТУПЛЕНИИ

Уничтожение венгерских евреев представляет собой одну из самых трагичных глав в истории «холокоста». Когда 19 марта 1944 г. немцы в конце концов оккупировали Венгрию, лидерам еврейской Общины стало ясно, чего им следовало ожидать от нацистов, поскольку Венгрия дала прибежище тысячам польских и словацких евреев, и братиславская рабочая группа предупредила их, что Висл и цен и обещал со временем депортировать все 700 тыс. проживавших там евреев.

Нацисты вызвали к себе лидеров еврейской общины и велели им не волноваться: дела будут обстоять не так уж плохо, если евреи станут с ними сотрудничать. Как писал Рандольф Брахам, «история и историографы не были милостивы к лидерам венгерского еврейства в эпоху „холокоста”». Ибо, как признает Брахам, многие «пытались добиться особого покровительства и снисхождения для своих семей»². Кое-кто был освобожден от ношения желтой звезды, а позднее получил разрешение жить вне гетто и заниматься своим делом. В послевоенные годы роль двух венгерских лейбористских сионистов – Ресцо (Рудольф) Кастнера и

Джоэла Бранда, руководителей будапештского Комитета по спасению, – была подвергнута подробному анализу на заседаниях израильского суда. Кастнер был обвинен в предательстве венгерских еврейских масс.

«Они… умоляли их замолчать дело»

29 марта 1944 г. эти два сиониста встретились с Вислицени и согласились уплатить ему те 2 млн. долл., о которых он перед тем говорил Вейсманделю, за то, чтобы он не загонял венгерских евреев в гетто или не депортировал их. Они также попросили его. о предоставлении в их распоряжение транспорта для переброски вниз по Дунаю «нескольких сот человек», обладавших палестинскими сертификатами, поясняя, что это облегчит им задачу собрать деньги у их родичей за границей³. Внслицени согласился принять у них взятку и подумать о транспорте, но настаивал на том, чтобы сделка сохранялась в тайне, из опасения восстановить против себя муфтия, который не желает освобождения евреев. Были внесены первые взносы в счет этой взятки, и тем не менее нацисты организовали гетто в провинциях. Затем, 25 апреля,

Эйхман вызвал Джоэла Бранда и сообщил ему, что ему придется вести переговоры с ВСО и союзниками. Нацисты обещали разрешить миллиону евреев уехать в Испанию. Взамен они должны были получить 10 тыс. грузовиков, мыло,

кофе и другие предметы снабжения. Грузовики предназначались для использования исключительно на одном только восточном фронте. В качестве свидетельства честных намерений нацистов Эйхман обещал сионистам освободить авансом палестинский «конвой» из 600 человек.

Бранд был утвержден представителем Комитета по спасению, и 19 мая немцы перебросили его самолетом в Стамбул в сопровождении другого еврея, Банди Гроша, германского и венгерского агента, поддерживавшего контакты также и с рядом разведслужб союзников. Сам Грош должен был вступить в переговоры с союзнической разведкой относительно возможности заключения сепаратного мира. По прибытии

Бранд повстречался с местным представителем Комитета по спасению при ВОО и потребовал организовать для него непосредственную встречу с одним из лидеров Еврейского агентства. Однако турки отказали в выдаче руководителю политического департамента этого агентства Моше Шертоку визы, и в конце концов стамбульский комитет посоветовал

Бранду встретиться с ним в Алеппо, на сирийской территории, находившейся тогда под британским контролем. 5 июня,

когда поезд Бранда проходил через Анкару, два еврея – один из которых был ревизионистом, а второй агуднетом – предупредили его, что его заманивают в ловушку и что он будет арестован. Однако Иегуда Авриель, видная фигура в спасательных операциях ВОО, заверил Бранда, что предупреждение было ложным и что вызвано оно было фракционной враждой⁴. Тем не менее Бранд был арестован англичанами.

Шерток имел беседу с Брандом 10 июня в Алеппо. Встречу с ним Бранд следующим образом описывал в своей книге

«Безнадежная миссия» (в пересказе Алекса Вайсберга):

«Моше Шерток удалился с ними (англичанами) в угол комнаты, и там они начали тихо, но с горячностью переговариваться между собой. Потом он вернулся ко мне и положил мне на плечо руку… „Вам следует теперь ехать дальше на юг… это приказ… Я не могу изменить его…”,Разве вам не понятно, что вы делаете? – закричал я. – Это же чистое убийство!

Массовое убийство!.. Вы не имеете права арестовать эмиссара. А я не являюсь даже эмиссаром противника… Я нахожусь здесь как представитель миллионов обреченных на смерть людей”».

Шерток посовещался с англичанами и снова вернулся.

«Я не успокоюсь прежде, чем вы окажетесь опять на свободе… вы будете освобождены»⁵.

Фактически Бранд был препровожден британским офицером в место заключения в Египте. Они остановились в Хайфе, где Бранд побродил вокруг гавани:

«Я подумал даже о возможности бегства. Но только те, кто принадлежал к партии, связанной воедино самыми крепкими идейными узами, смогут меня понять… Я был сионистом, членом партии… Я был связан партийной дисциплиной… Я почувствовал себя таким маленьким, таким незначительным человеком, который по воле случая оказался в кипящем котле истории, что не осмелился взять на собственные плечи ответственность за судьбу ста тысяч человек. Мне не хватило мужества пренебречь дисциплиной, и в этом заключается моя истинная историческая вина»⁶.

Бранд никогда не тешил себя иллюзорной надеждой, что западные союзники примут предложение Эйхмана. Однако ему думалось, что – как это было уже при его прежних переговорах с Висл и пени – какие-либо серьезно настроенные офицеры СС захотят обеспечить собственное будущее: ведь живые евреи представляли собой теперь разменную монету,

которая была в ходу. Он надеялся на то, что ему удастся достичь с нацистами более реалистических соглашений или по крайней мере попытаться убедить их в возможности выгодной сделки. Быть может, осуществление программы истребления евреев было бы замедлено или даже приостановлечю на то время, пока будет разрабатываться соответствующее соглашение. Но англичане не были заинтересованы в изучении крывшихся в плане Эйхмана возможностей и известили Москву относительно миссии Бранда; Сталин, естественно, настаивал на отклонении одел айн ого им предложения. Сведения об этой истории проникли в прессу, и 19 июля англичане публично осудили это предложение как трюк, призванный поссорить союзников.

5 октября Бранду разрешили наконец покинуть Каир, и он спешно отправился в Иерусалим. Оттуда он сделал попытку проехать дальше в Швейцарию, куда Резо Кастнер и полковник СС Курт Бехер были посланы для дальнейших переговоров с Сали Мейером, представителем «Джойнта».

Швейцарцы были согласны разрешить ому въезд в страну на том условии, что за него поручится Еврейское агентство.

Англичане выдали ему удостоверение на проезд на имя Юджина Банда – такое имя дал ему Эйхман но соображениям секретности. Чтобы получить желаемое поручительство, Бранд отправился к начальнику иммиграционного отдела Еврейского агентства Илиягу Добкину, который должен был представлять ВОО на переговорах, однако тот отказал ему в его просьбе:

«Мы должны понять, Джоэл, – заявил он, – что я не могу поручиться за человека, носящего имя Юджина Банда, когда вас зовут Джоэлом Брандом”. —

„А известно ли вам, Илиягу, – ответил на это Бранд, – что множество евреев в Центральной Европе были посланы в газовые камеры только потому, что официальные лица отказались подписать документы, которые были не совсем правильными?”»⁷

Нa состоявшемся в конце 1944,г. в Тель-Авиве совещании руководства Гистадрута Бранд был представлен как «лидер еврейского рабочего движения в Венгрии Джоэл Бранд, который привез с собой привет совещанию от венгерского еврейства…». «Но где же оно, это венгерское еврейство?» – замечает Бранд. И он гневно бросил в зал:

«„Вы были последней надеждой сотен тысяч обреченных на смерть. Вы обманули их ожидания. Я был эмиссаром этих людей, а вы оставили меня сидеть в каирской тюрьме… Вы отказались объявить всеобщую забастовку. Если не было никакого иною выхода, вы должны были использовать силу…” Гистадрутовцы кинулись к присутствовавшим здесь репортерам и умоляли их замолчать дело»⁸.

Для успокоения Бранда была срочно организована следственная комиссия, но она собралась только раз и не приняла никакого решения. В Палестину приехал Вейцман, и Бранд попросил о немедленной встрече с ним. Чтобы отве тить ему, Вейцману потребовались «две недели»⁹:

«29 декабря 1944 г. Дорогой г-н Бранд… Как Вы, может быть, знаете из сообщений печати, я провел очень много времени в поездках и вообще не имел ни одной свободной минуты с тех пор, как прибыл сюда.

Я прочел и Ваше письмо и Вашу памятную записку и буду рад видеть Вас как-нибудь на следующей неделе, где-то около 10 января» ¹⁰.

В конце концов они встретились, и Вейцман обещал помочь ему вернуться в Европу; больше он никогда не подавал Бранду никакой весточки о себе.