Текст книги "Рассказ о шпионе"

Автор книги: Лен Дейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 5

«Никакие решения или действия во время военной игры не являются обязательными и не связывают стороны, если не оформлены письменно».

Правила ведения военных игр. Центр стратегических исследований. Лондон.

В кабинете Ферди Фоксуэлла стояла твердотопливная плита. Он очень любил тепло и поэтому подкупил пятерых сменивших друг друга швейцаров, которые втихаря таскали ему уголь от соседей. Я думал, что швейцары менялись, чтобы Ферди было кому давать взятки, но он сказал, что эти домыслы – плод моего больного воображения.

В любом случае, у него была плита, и я любил зимой заходить к нему в кабинет, так как тоже люблю тепло, правда, в меньшей степени.

Когда я вошел, Ферди читал «Красную звезду», газету советского Министерства обороны, которая использовалась СМЕРШем, чтобы убивать своими скучными материалами.

– В России сто двадцать военных училищ, – сказал Ферди. – И это не считая институтов по подготовке технических специалистов. – Он завернул страницу, подворачивая ее по мере того, как прочитывал колонку. Закончив читать, Ферди поднял голову: – Шлегель ирландец?

– Да, – ответил я. – Выходец из бостонской семьи О’Шлегелей.

– Я так и думал.

– Последняя программа не получилась, Ферди. Машина дважды выдавала отказ. Когда один из парней внес коррекцию, машина приняла программу, но затем вновь встала. Сейчас делают промежуточную распечатку.

– М-м.

– Кому-то сегодня ночью придется остаться.

– Зачем?

– Если сегодня не закончим, у нас до четверга не будет машинного времени. Или ты знаешь, как подзаряжать пустые компьютерные батареи?

Наши программы записаны в ФОРТРАНе (языке расшифровки формул) и вводятся в компьютер вместе с «процессорной лентой», переводящей в команды, которые исполняет машина. При использовании ФОРТРАНа возможно программирование определенных общих ошибок (как в данном случае по вине Ферди был введен двойной знак), чтобы посмотреть в распечатке работу машины. В этот раз компьютер выдал следующее послание: «Я всего лишь машина, но и я знаю, что знак надо печатать один раз».

Я думал, это рассмешит Ферди, и подтолкнул к нему распечатку через стол в надежде, что он ее возьмет и пришпилит на стену. Ферди посмотрел на послание, скатал из него шарик и бросил в направлении корзины для мусора.

– Чертов Шлегель, я думаю, узнает об этом.

– Он просматривает материалы каждый день.

– Только потому, что ты их ему носишь.

Я пожал плечами. У Ферди не было необходимости делать программы самому, но так как эту составлял он, то и ошибка была на его совести, глупая ошибка. Ее никак нельзя было скрыть от Шлегеля.

Нет необходимости в стычке между Ферди и шефом, тем не менее она кажется неизбежной, что они оба уже поняли. Фоксуэлл отнесся к моей работе в качестве личного помощника Шлегеля как к штрейкбрехерству; Шлегель же был убежден, что я провожу половину своего рабочего времени, покрывая некомпетентность моих закадычных друзей.

Ферди бросил скомканную газету в корзину и вздохнул. Он не читал ее, он ждал, когда я вернусь от компьютера. Встал со стонами и кряхтением, спросил:

– Выпить хочешь?

– В «Лайтхаусе»?

– Где захочешь.

Обычно Ферди был более высокомерным в своих предложениях. Я принял его слова за извинение.

– Только чтобы домой не очень поздно вернуться, – согласился я.

Вечер был холодный. «Лайтхаус» оказался переполнен: в основном завсегдатаи, несколько студентов-медиков, члены Уэльсского регбийного клуба, в ряды которых внедрились несколько сильно подвыпивших австралийцев.

– Я знал, что он окажется ублюдком, – сказал Ферди, туго заматывая на шее кашемировый шарф. Подали напитки и он положил на стойку фунт: – Выпей с нами, хозяин.

– Спасибо, мистер Фоксуэлл, мне чего-нибудь покрепче, – поблагодарил бармен.

Как это свойственно ему, Ферди выбрал укромный уголок у стойки бара под огромной бочкой хереса, образующей заднюю стену.

– Ты единственный, кто может руководить русским направлением, Ферди, – сказал я. – Почему бы тебе завтра не поговорить со Шлегелем? Скажи ему, что если не вернет двух твоих помощниц и программиста, то ты за себя не ручаешься.

– Не ручаюсь? – спросил Ферди. – Ты имеешь в виду старый прием каратэ «и-и-я»!

– Ферди, он замену тебе будет искать недели. А направление без руководителя оставить не могут, так? Черт, тебе что, вообще деньги не нужны? Я не понимаю, чего ты так упрямишься.

– И-и-я, Шлегель! – попробовал силы Ферди. – Нет, не думаю, что это мой стиль.

– Считаешь, мне больше подходит?

– Старик, я этого не сказал.

Ферди скорчил гримасу, изображая Шлегеля.

– И кончай эту чепуху со всякими «и-и-я», Фоксуэлл. Ты хорошо изображаешь неудачника, и я тебе неудачника покажу, – закончил он, растягивая слова на южный манер, как это было свойственно Шлегелю. Я со страхом подумал, что́ Ферди вытворяет, изображая меня в мое отсутствие.

Я сказал:

– Ты должен как-нибудь на уик-энд собрать у себя твоих титулованных родственников…

– И пригласить Шлегеля с женой. Ты знаешь, я даже решил, что…

– Большие люди мыслят одинаково.

– Но это как-то унизительно, да?

– Ты знаешь своих родственников лучше меня.

– Лучше, но даже мои ублюдочные родственники не заслуживают, чтобы я им устраивал уик-энд в компании Шлегеля. Пей, старина, сейчас еще закажем.

Ферди движением бровей заказал бармену, с которым обращался как со старым семейным слугой, еще выпить. Я заплатил, и Ферди присосался к бренди с содовой, как будто боялся, что отнимут.

– Какая разница, – сказал он, осушив стакан. – Ясно, что чертовы янки хотят нас закрыть.

– Здесь ты не прав, – возразил я.

– Время покажет, – зловеще сказал он.

– Нет необходимости ждать. Я тебе скажу, что они всадят пару миллионов в исследовательскую группу в следующие шесть месяцев. У нас будет пять часов машинного времени в день, включая субботу и воскресенье.

– Ты серьезно?

Но Ферди знал, что я говорю серьезно.

– Прогнозы будем делать, – сказал я. – Вместо исследований мы должны будем делать прогнозы: стратегические предсказания, что может случиться в будущем.

Ферди был всего на несколько дюймов выше меня, но всегда, когда он нагибался, чтобы что-то мне на ухо сказать, я чувствовал себя карликом.

– Нам понадобятся все американские данные – все серьезные данные, – сказал он.

– Я думаю, мы их получим, Ферди.

– Придется напрячься. Материалы будут иметь высший гриф секретности. Уровень Объединенного комитета начальников штабов! Прямо как в гестапо!.. Пластиковые кредитные карточки с нашими фотографиями, а Шлегель контролирует наши активы.

– Не надо меня цитировать… – Я пожал плечами.

Ферди уткнулся в бренди.

– О’кей, – проворчал он, – тогда это просто повседневная работа.

Как по сигналу в бар вошел Шлегель. Я видел, как он ищет нас. Поочередно он изучал все лица у стойки, затем перешел на остальных посетителей.

– Я рад, что нашел вас, – сказал он и улыбнулся, как бы давая понять, что не замечает того, что застал нас в баре в рабочее время.

– Мне бренди с содовой, – сказал Ферди, – а это вино марки «барли».

– Хорошо, – ответил Шлегель и махнул рукой, показывая, что понял. – Вы не можете сыграть завтра за адмирала «красных» для представителей ОВМС НАТО?

– И-и-я, – ответил Ферди.

– Ну-ка повторите еще раз, – попросил Шлегель, прикладывая руку к уху.

– Так, коротенькое замечание, – ответил Ферди. Он скрестил ноги и прикусил губу, как бы пытаясь разрешить возникшую проблему, хотя мы все знали, что он сделает это, если Шлегель попросит.

– Так было в Пирл-Харбор, – сказал Шлегель. – Единственное, о чем прошу, – просто отработайте противолодочные действия, чтобы показать этим идиотам, как мы работаем.

– Отработать противолодочные действия, – спокойно повторил Ферди, как будто в первый раз слышал это словосочетание. Легко понять, почему Шлегель злится.

– Отработать противолодочные действия, – не теряя самообладания, произнес еще раз Шлегель. Он говорил будто с маленьким ребёнком: – Вы будете играть за главнокомандующего русским Северным флотом, а эти ребята из НАТО будут за «синих» противостоять вам.

– А в какой игре?

– Тактическая игра «Северный мыс», но если она выйдет за рамки тактической, мы препятствовать не будем.

– Хорошо, – согласился Ферди, когда пауза подошла к критической отметке.

– Вот и прекрасно! – обрадовался Шлегель с таким энтузиазмом, что один из членов Уэльсского регбийного клуба прекратил петь.

Полковник посмотрел на нас и улыбнулся:

– Будут адмиралы Кассиди и Финдлейтер: высший командный состав ОВМС НАТО. Ну, мне предстоит еще многое сделать до их прибытия. – Он оглядел бар, как будто искал наших собутыльников. – Не опаздывайте утром.

Ферди проводил его взглядом до самой двери.

– По крайней мере теперь знаем, как избавиться от этого ублюдка. Попросить его купить чего-нибудь выпить.

– Остынь, Ферди.

– О, не думай, что я не вижу происходящего вокруг. Иди, купи мне еще выпить, и я стану к нему снисходительнее.

– Хорошо, Ферди. Ты идешь своей дорогой. – С минуту я готов был взорваться, как это случалось раньше. Но надо помнить: я личный помощник Шлегеля и так это должно выглядеть. Я сказал:

– Постучи четыре раза по стойке. Помнишь?

– Прости, – сказал Ферди. – Чертовски трудная неделя была.

– Почему?

– Я уверен, они опять следят за домом.

– Кто?

– Помнишь, нас ограбили в прошлом мае; возможно, те же самые люди.

– О, грабители.

– Да, я знаю, вы все думаете, что я придумал.

– Нет, Ферди.

– Подожди пока тебя ограбят. Это не так уж смешно.

– А я никогда так и не говорил.

– Вчера ночью у дома стояло такси. Водитель просто сидел и ждал – почти три часа.

– Такси?

– Еще скажи, что он ждал пассажира. Спросишь, был ли включен счетчик – да, был включен. Но это не значит, что он не мог быть грабителем. Что делать около моего дома в три часа ночи?

Был подходящий момент рассказать Ферди о моем визите на старую квартиру. Рано или поздно мне придется кому-нибудь рассказать, пока же я даже Мэрджори не сказал. Именно в этот момент я вспомнил, что не видел Мэйсона – человека, который меня опознал, – в Центре в последнее время.

– Ты помнишь маленького придурка по имени Мэйсон? Он распечатки сводок погоды готовит. У него еще была в кабинете маленькая собачонка, которая однажды выбралась в холл и на нее наступил итальянский адмирал.

– Мэйсон его звали.

– Я и говорю: Мэйсон.

– Он ушел, – сказал Ферди. – Говорят, получает теперь в два раза больше. Устроился где-то в немецкой компании по производству компьютеров… Гамбург или что-то вроде того… Считаю, хорошо рокировался.

– Как давно ушел?

– Пока мы были в походе. Месяц или около того. Надеюсь, ты не одалживал ему денег?

– Нет.

– Повезло. Насколько я знаю, он предупредил об уходе только за сутки. Ребят это взбесило.

– Еще бы.

– Он пришел к нам из Таможенного управления, – сказал Ферди, будто это что-то объясняло.

Возможно, лучше всего рассказать Ферди о квартире номер восемнадцать вот так – за стаканчиком. А какова альтернатива: подозревать всех – паранойя, сумасшествие, внезапная смерть и путь к великой сцене из «Короля Лира».

– Ферди, – позвал я.

– Да.

Я с минуту смотрел на него, но так ничего и не сказал. Умение секретничать не относится к числу моих достоинств: возможно, это умение свойственно только детству. По крайней мере такова теория Мэрджори.

– Это у тебя бренди с содовой, да, Ферди?

– Точно, бренди с содовой, – вздохнул он. – Ты подождешь, пока я посмотрю программу еще раз?

Я кивнул. Мэрджори уже знает, что мне придется задержаться.

– Будет быстрее, если мы займемся этим вместе, – сказал я.

Когда я наконец покинул Центр, то не сразу поехал домой. Я направился на Ерлз Корт и проехал мимо своего бывшего дома. В конце улицы припарковал машину и просидел минуту-другую, раздумывая. На мгновение я подумал, что лучше было бы все рассказать Ферди и, возможно, взять его с собой сюда, но сейчас уже поздно мечтать об этом.

Я перешел на другую сторону улицы. Ночь была прекрасна. Над закругленными крышами домов удивительная россыпь звезд. Живительный полярный воздух, расчистивший небо от низких облаков, делал шум проезжающих автомобилей и моих шагов неестественно громким. Я ступал осторожно, делая вид, что ищу свою машину на стоянке. Но необходимости вести себя столь осторожно не было. Я увидел их метрах в пятидесяти впереди и намного раньше, чем они могли увидеть меня. Это был оранжевый «форд»: черная виниловая крыша, жалюзи на заднем стекле и какое-то абсурдное устройство, вероятно, для того, чтобы не отрывались задние колеса на скорости больше 1M. Фрэзер. Без сомнения, были и другие машины, похожие на эту, но эта принадлежала Фрэзеру. Длинная антенна и силуэт треугольника Адмиралтейства на стекле подтверждали мое предположение. Похоже, Фрэзер решил воспользоваться личной машиной вместо казенной.

С ним была девушка. Они курили и разговаривали, однако сидели так, чтобы держать в поле зрения мой бывший дом.

Говорят, что на смертном одре Вольтер, которого попросили отказаться от дьявола, сказал: «Сейчас не время наживать себе новых врагов». То же чувство я испытывал к Фрэзеру, кто бы и что бы за ним ни стояло. Я включил зажигание и подумал о доме.

Хотел поймать окончание концерта на третьем канале радио, а поймал новости на четвертом. В понедельник начинается забастовка рабочих автомобильной промышленности, требующих увеличения заработной палаты на тридцать процентов и шестинедельного оплачиваемого отпуска. Русские объявили состав делегации из шести человек, которая в Копенгагене примет участие в переговорах по воссоединению Германии. В делегации две женщины, включая главу делегации, которая будет бороться за место председателя в этом копенгагенском цирке. (Кандидатура эта поддерживается энергично организацией «За освобождение женщин», члены которой планируют организовать поход в Вестминстер в воскресенье в полдень). В парикмахерской в Финсбургском парке произошел пожар, ограбили выплатной пункт в Энсоме. В прогнозе погоды обещали мороз, облачность и дождь. А я пропустил лучшую часть концерта.

Глава 6

«Количество штабных офицеров или советников не обязательно должно быть равным или как-то ограниченным».

Правила ведения военных игр. Центр стратегических исследований. Лондон.

Здание Центра – сейчас он называется Лондонский Центр стратегических исследований – является ужасающим примером эпохи готического Возрождения и было бы в любом другом городе слишком бросающимся в глаза, чтобы в нем размещать секретное учреждение. Но это не относится к Хэмпштеду.

«Каледония»– было выгравировано на портале здания – построена фабрикантом железных изделий в девятнадцатом веке в честь решения Королевских ВМС усилить «деревянные стены» Англии броней.

Это был трехэтажный коричнево-горчичного цвета монолит с башнями, куполами, бойницами для лучников. Главная лестница отнюдь не вызвала бы спазм у Басби Беркли, а мозаичные сцены из морской жизни давали возможность Диснею гордиться собой.

Запах дешевого средства для чистки металлических изделий и теплого машинного масла проникал даже в отапливаемую печкой конуру Ферди, а карболка, которую использовали для мытья холла, была причиной гибели салата, выращиваемого мной в оранжерее.

Возможно, внимание людей, выбравших «Каледонию» для размещения Центра, привлек зал с покатой крышей, использовавшийся в свое время для проведения балов. И хотя пол зала лет десять-двадцать топтал армейский сапог, он сохранил свой внешний вид и упругость. Чтобы организовать Главный пункт управления – ящик богов – галерею расширили и застеклили. Теперь директор и его окружение могли сверху наблюдать за происходящим на столе-планшете.

Стол-планшет занимал почти весь зал. Ширина стола составляла добрых семь метров, а длина по меньшей мере метров двенадцать. В нижнем левом углу планшета находился остров Яна Мэйена. Северный полюс – на середине вверх от левого угла, справа – северное побережье Советского Союза от Моря Лаптевых и Новосибирских островов до Мурманска и далее часть Норвегии.

Весь планшет, являвшийся нашим хлебом с маслом, можно было сложить и заменить другими широтами. Сектора на планшете скреплялись шарнирами, чтобы участники игры могли дотянуться через Лапландию к Баренцеву морю. Недалеко от нижнего обреза располагался район Белого моря с Архангельском, где командование советским подводным флотом построило большой подземный командный пункт и несколько мощных передатчиков, чтобы контролировать подводные лодки Северного флота.

Всего в нескольких сотнях миль в Мурманске находился штаб Северного флота и дальше вдоль фьорда Кола – город Полярный. Это незамерзающий почти круглый год порт, из которого летали Ту-16 советского ВМФ: огромные «Бэджеры» с воздухозаборниками под каждым крылом, начиненные радарами и разведывательной аппаратурой и настолько нагруженные ракетами и бомбами, что русским пришлось увеличить взлетно-посадочную полосу на пятьсот метров, чтобы самолеты могли подняться в воздух. Эти парни долетали до Хэмиша и даже до устья Темзы, а затем уходили в Атлантику: засекали оборонные объекты, слушали радиопереговоры и следили за судами вплоть до восточного побережья Канады.

Отсюда же уходили на задание реактивные самолеты-лодки, вооруженные самонаводящимися торпедами и ядерными глубинными бомбами. Летом они патрулировали Северный морской путь, а зимой – арктические льды. Здесь же базировались вертолеты всех типов и размеров, от двухместных до тяжелых транспортных. Ребята они были, без сомнения, неплохие, но не думайте, что они продолжали бы свое всепогодное патрулирование, случись что с одним из судов.

– Все собрались? – спросил Ферди и подождал, когда два последних гостя присоединятся к нам.

В обязанности Ферди не входил показ визитерам Центра, но сегодня, когда я стал личным помощником Шлегеля, эта обязанность перестала быть и моей. Нашли компромисс: пока Ферди водил их по зданию, я находился рядом.

Гости посетили пункт управления «синих», где им придется сидеть неделю и «вести» боевые действия в Северном море. Это был прекрасный кабинет на первом этаже с круглолицыми ангелами по обеим сторонам камина и хрустальной люстрой. Люстра уцелела во время больших перемен, превративших элегантную библиотеку в пункт управления типа тех, что можно увидеть на ракетных крейсерах, только размером побольше. Рядом находилась квадратная комната, превращенная в гидроакустическую станцию, используемую нами для специальных игр, которые выполняли вспомогательную роль при разработке боевых действий. Сейчас ставни были открыты и пункт управления «синих» освещался солнечным светом, но завтра комнату затемнят, если не считать дисплеев и боковой подсветки, высвечивающей ход боевых действий шаг за шагом.

Библиотека – как мы продолжали ее называть – имела дверь, ведущую на верхнюю галерею. Ее прекрасная резная красного дерева балюстрада образовывала площадку, с которой можно было увидеть ярко раскрашенную мозаику пола внизу в холле. Было легко представить холл заполненным мужчинами в морской форме, разговаривающими о дредноутах, и женщинами в шелке и страусиных перьях, шепчущимися о любовных похождениях короля Эдуарда VII.

Комната по соседству с библиотекой когда-то служила небольшой спальней, а сейчас здесь был оборудован конференц-зал с телевизионным приемником, по которому транслировали последнюю информацию с пункта управления «синих». В этой комнате гости проведут большую часть времени, глядя на экраны дисплеев и агонизируя при решении проблемы: сохранить ядерные заряды или бросить свои передовые подводные лодки. На этом же этаже находились ванные комнаты, спальни, хорошо снабжаемый бар и часовой, который должен не позволять участникам игры подсматривать, что происходит внизу на большом столе-планшете, так как именно на нем было отражено истинное положение обеих сторон. «Синие», так же как и внизу «красные», получали только результаты докладов и анализа. Это была своего рода игра «Угадайка».

– При проведении больших стратегических игр мы часто принимаем, что северное побережье Норвегии уже оккупировано Советским Союзом, – сказал Ферди. – Если начнется война, это неизбежно произойдет – и мы думаем, что произойдет быстро.

Однажды для группы старших офицеров ВВС группы «Норд» он изложил эту мысль в более резкой форме. Никто из них, особенно норвежцы, не проявил себя способным воспринять данную стратегию Ферди.

Но сегодня норвежцев не было. Я смотрел на гостей, выстроившихся вдоль стола-планшета. Позади двух высокопоставленных американских адмиралов и их адъютантов стоял обычный набор слушателей: хорохорящиеся тридцатилетние, серьезные сорокалетние, отчаянные пятидесятилетние, офицеры-профессионалы, которые в своих плохо сидящих цивильных костюмах больше похожи на страховых агентов. Какие-либо неожиданности случались редко. Пожилой капитан из Новой Зеландии с мягким говором, член комиссии по закупкам; лысый голландец – старший офицер разведки; два американских капитана-подводника, только что после поездки в штаб ОВМС НАТО в Тихом океане; гражданский специалист из ОВМС НАТО в Атлантике; несколько ребят из посольств и одноглазый немец, уже дважды признавшийся нам, что потопил более ста тысяч тонн союзнических грузов. «Во время войны, конечно», – добавил Фоксуэлл, но это были только его слова.

– Возникает проблема для всех этих военных игр, – сказал один из военных атташе, канадец. – Если вы не привнесете элемент случайности – принцип «кому повезет», – вы не поймете, что может случиться в войне. Сделайте это – и вы станете участниками азартной игры.

Я подмигнул Ферди, но он продолжал выдерживать строгое выражение на лице, пока его разглядывал канадец. Мы часто говорим, что независимо от того, как медленно вы ведете брифинг, один из этих дятлов обязательно успеет задать подобный вопрос. Это можно заложить в машину и распечатать.

– У нас не те военные игры, что вы имеете в виду, – ответил Ферди. Он пригладил свои взъерошенные волосы. – Лучше относитесь ко всему как к воспроизведению фрагмента истории.

– Я не имею целью обидеть вас, – сказал канадец.

– Одни моменты истории более поучительны, другие – менее. Если вы почерпнете что-либо из здешнего опыта – прекрасно, но опасно рассматривать происходящее как будущие события.

– Это поэтому во главе вашего учреждения стоит гражданский человек?

– Может быть. – Ферди нервно взял один из пластиковых маркеров из утреннего прогона. – Давайте все же проясним. Мы не управляем какими-либо элементами флота отсюда, мы также не можем предсказать, что будет сделано в будущем. Однажды мы сделали энергичную попытку перестать использовать слово «игра» для обозначения того, чем мы здесь занимаемся, – «исследование», вот рабочее слово, – но все напрасно, люди больше привыкли к слову «игра».

– Причина в том, что ваши материалы устаревают к моменту попадания на стол-планшет? – спросил голландец.

– Материалы, используемые здесь, собираются разведывательными кораблями и самолетами. Мы, возможно, могли бы сделать радиозапрос и иметь достаточно свежие данные для игры, но если игра будет проводиться в том же темпе, что и реальное сражение, пользы не будет или будет очень небольшая.

– Я кое-что вам скажу, мистер Фоксуэлл, – начал капитан-немец. – Если, Боже упаси, нам когда-нибудь придется передавать данные электронной разведки с Баренцева моря… – он постучал по столу, – я дам вам дюжину пятизначных кодов до того, как русские пройдут ядерные минные поля, и навсегда закончу ваши игры.

Новозеландский офицер спросил:

– Время игры всегда идет намного медленнее, чем в реальной действительности?

– Да, по многим причинам это так. Завтра, когда вы будете играть за «синих», пытаться контролировать океан, полный кораблей, подводных лодок и самолетов, осуществлять снабжение и воздушное прикрытие баз – когда вы будете стараться распознать, какой из докладов наблюдателей содержит истинную информацию об ударном флоте Советов, а какой нет, вы захотите, чтобы времени у вас было в два раза больше того, что вы имеете.

– А вы будете играть против нас в одиночку? – спросил немец.

– Нет, – ответил Ферди. – У меня будет такой же как у вас штат.

Я перебил его:

– Мистер Фоксуэлл скромничает. Штаб «красных» – это завидное назначение для тех из нас, кто хочет легкого успеха.

– Я уже много раз был «красным» адмиралом, – сказал Ферди. – И помню много ответов компьютера на мои запросы. Мне будет намного легче, чем вам, держать перед глазами всю складывающуюся ситуацию. Я знаю все тактические хитрости, которые вы можете использовать. Между прочим, вы уже решили, кто будет со мной на стороне победителей?

– Я, – ответил капитан-подводник из США.

– Уверенность, которую вы демонстрируете, мистер Фоксуэлл, – ядовито улыбнулся немец, – объясняется низким уровнем подготовки тех, кого к вам присылают, или тем, что вы очень хороший специалист? – Он облизнул губы, как бы слизывая последние капли лимонного сока.

– Я выдам вам свой секрет, – сказал Ферди. – Вы самые опытные морские офицеры с большой практикой. Но все моряки романтики. Вы смотрите на стол-планшет и видите фрегаты, крейсера и ядерные подводные лодки. Вы слышите двигатели, чувствуете запах дизеля, вам чудятся голоса товарищей. Вводить в бой эту технику – с находящимися в ней людьми – для вас это драма. Вы сомневаетесь, вы колеблетесь, вы погибаете.

– А вы не моряк, мистер Фоксуэлл? – спросил немец.

– Для меня, – ответил Ферди, – вы только мешочек с пластиковыми маркерами. – Он взял один из маркеров, указывавший состав, направление действия и опознавательные знаки морских сил за островом Яна Мэйена, осторожно подбросил вверх и поймал. Затем запустил его в дальний угол комнаты, где маркер с треском и приземлился.

В пункте управления установилась тишина. Адмиралы продолжали смотреть на Ферди с тем вежливым интересом, с каким чемпионы смотрят на своих конкурентов.

– Ну что же, встретимся завтра, джентльмены, – закончил Ферди. – Приходите на бой.