Текст книги "Свет твоих глаз (СИ)"

Автор книги: Лека Лактысева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Похоже, ты сама сомневаешься в том, что говоришь.

– Твои родители ― разве не пример? ― после небольшой заминки ответила Ника. ― Счастливые семьи есть. Их не так мало. Просто у меня не получилось… а ты и не пытался.

– Нет, не пытался. Не до того было. Думал, никогда не поздно.

– А тебе и не поздно! ― неожиданно горячо возразила Ника.

– Ник, только ты не начинай, ладно? А то мне придется из собственного дома убегать, как из родительского!

– Ты спросил ― я ответила. ― Ника замолчала.

Так, в гнетущей тишине, мы и добрались до дома. Начали подниматься по лестнице к моей квартире. Туда, где мы с Никой снова останемся наедине. Где нам никто не помешает, никто не потревожит. Воспоминания об украденном поцелуе ожили в памяти, оттеснили в сторону все остальные мысли.

Какое мне дело до каких-то незнакомых женщин и призрачных шансов на эфемерное счастье, когда рядом есть Ника ― пусть с изломанной судьбой, но при этом живая, ранимая, искренняя и страстная?

С трудом дотерпев, пока Ника откроет, а потом запрет дверь, я шикнул на примчавшегося встречать нас Найджела, поймал Веронику прямо на пороге, прижал к стене, обнял за плечи, собираясь поцеловать.

Ника перехватила мои руки, вывернулась, отступила на пару шагов.

– Не надо, Эд. Не делай так больше! ― попросила тихо.

– Почему? Мне показалось, ты была не против там, у родителей. Тебе неприятно? Противно?

– Это неправильно… я зря тебе поддалась. Так все станет еще сложнее!

– Разве?

– Просто не делай так больше! Прошу! ― Ника скинула куртку, обувь, прошла в кухонный уголок, включила кофеварку.

Я так и остался стоять у порога. В теле пульсировало влечение, а в голове заполошной стаей испуганных птиц метались обрывки мыслей.

«Не оттолкнула. Не сказала, что противен. Но боится. Она всего боится. Бедная запуганная девочка. Не понимает, что не обижу. И другим в обиду не дам!»

– Не могу обещать, что выполню твою просьбу, Ника, ― честно признался вслух.

Она не ответила, да я и не ждал. Позвал Найджела и пошел наверх, в спальню ― переодеваться и думать. У меня было, о чем поразмыслить.

30. Вероника. Новая должность

Запретить Эдуарду приставать ко мне с нежностями было просто. Куда сложнее оказалось не разрешать себе вспоминать о поцелуе, не думать о вопросе Виктории: «Ника, а ты вышла бы за Эда замуж?» За две недели работы у Скворцова я поняла, что он никогда не поднимет руку на женщину: не тот характер, не то воспитание. Эд мог быть жестким, требовательным, властным, но в нем не было нездоровой садистской жестокости ― такой, как у моего бывшего.

Родители Скворцова при личном знакомстве тоже оказались добрыми и тактичными людьми. Я видела, с какой любовью они смотрят на сыновей, и с какой искренней симпатией ― на меня. Кто-кто, а Виктория уж точно не стала бы проверять, какое нижнее белье я себе покупаю и что готовлю ее сыну на завтрак или ужин. Да и Эд не потерпел бы такого вмешательства в свою жизнь!

Могла бы я выйти замуж за Эда? ― да! И, похоже, нашла бы не только чудесного мужа, но еще и добрых свекра со свекровью. Настоящую семью. Вот только Скворцов хочет детей, его родители с нетерпением ждут внуков, а я… Я ведь уволюсь, уйду от Эдуарда, как только у него появится ребенок от суррогатной матери. Не смогу быть рядом с малышом, смотреть на него, слышать его плач и лепет! Мое сердце истечет кровью, разорвется и остановится!

Эд даже не догадывался, что, доверив мне поиски суррогатной матери, обрек меня на пытку. Чем больше я привязывалась к своему хозяину, тем больнее становилось думать о неминуемой, неизбежной разлуке. Но я не посмею подвести Скворцова. Выполню его поручение. Вот только, дав ему это обещание, почувствовала себя так, будто я ― волчица, которая попала в капкан и вынуждена отгрызть себе лапу, чтобы спастись…

Такие мысли донимали меня и в ночь после визита к Скворцовым старшим, и долгое время после. Тем временем, с понедельника началась другая жизнь. Сразу после завтрака Эд позвал меня в свой кабинет:

– Я так понимаю, ноутбука у тебя нет?

– Нет.

– Думаю, планшета тебе хватит, чтобы справляться с любыми поручениями. ― Скворцов выдвинул средний ящик стола, отыскал и подал мне коробку. ― Это подарок брата… мне он не пригодился.

– Почему? ― не сообразила я.

– Надо настраивать на голосовые команды, как ноутбук и смартфон. Не было смысла. Зато теперь тебе будет, на чем работать.

Ох! Я как-то и не задумывалась, что сенсорные экраны абсолютно непригодны для слабовидящих!.. Вот и еще один болезненный укол в сердце Эда…

– Спасибо! Мне планшет очень кстати! ― я шагнула к своему хозяину, забрала у него коробку и даже чуть было не потянулась поцеловать мужчину в знак благодарности.

Остановилась в последний момент. Глянула на Эда настороженно: заметил ли он мой порыв? Похоже, не заметил ― зрение не позволило. Стало одновременно и легче ― не придется смущаться и оправдываться, ― и стыдно за эту несвоевременную радость, в основе которой ― чужая беда.

– Давай так, Ника, ― тем временем взялся распоряжаться Эдуард. ― С этого дня ты занимаешься только мелкой текущей уборкой, а для полноценной ― вызываешь бригаду из клининговой компании. Завтраки по-прежнему на тебе. Ужины ― как получится. Успеваешь ― готовишь сама. Нет ― заказываешь в ресторане «Улитка». Вот их визитная карточка, там адрес сайта, изучишь меню и условия доставки.

– Хорошо. ― Я сунула визитку в карман фартука.

– И займись, пожалуйста, поиском суррогатной матери сегодня же. Это главное, чего я от тебя жду.

– Поняла.

Мне удалось ответить спокойно, хотя внутри все сжалось.

Эд простился и уехал на работу.

Я извлекла из коробки планшет ― одна из новейших моделей! ― включила, настроила интернет. Забила в строку поиска запрос «суррогатная мать в Яснодаре». Принялась изучать ссылки.  Их оказалось совсем немного, и добрая половина не относилась напрямую к Яснодару и области, а предлагала поиск по всей России.

Вот и первая проблема: я не знала, как смотрит Эд на то, чтобы женщина была иногородней. Надо будет уточнить вечером. А пока придется изучать местные предложения. Два из них ― от местных центров ЭКО. Логично. Именно эти клиники и занимаются, в конечном счете, самой процедурой. Кстати, возможно, в одну из них обращалась мать Эда, Виктория? Раздумывала и колебалась я недолго. Телефон Виктории у меня имелся, как и контакт в вайбере. Отыскала и набрала номер женщины. Она сняла трубку очень быстрою

– Вероника, что случилось? ― спросила, как мне показалось, с беспокойством.

– Все хорошо. Эдуард на работе. А мне, если у вас найдется минутка, нужна помощь… подсказка.

– Да, разумеется. Все, чем смогу. ― Даже по телефону я услышала, что Виктория выдохнула с облегчением.

– Мне было бы проще искать будущую мать для ребенка Эда, если бы я знала, куда вы обращались и что узнали, когда занимались этим вопросом сами…

– Ах, вон оно что! Слушай…

Виктория рассказала, что в одном из центров репродуктологии Яснодара ей порекомендовали трех женщин. Виктория созвонилась со всеми. На собеседование согласилась прийти только одна, но так и не пришла. Во втором центре специалисты заявили, что центр не готов взять на себя ответственность по поиску суррогатной матери, но готовы работать с женщиной, если она обратится к ним как клиент.

– Получается, в центры звонить бесполезно, ― подытожила я наш разговор.

– Выходит, так, ― подтвердила Виктория.

– Спасибо большое за помощь! ― я быстро распрощалась с женщиной, взяла планшет, перешла по новой ссылке.

Удача! Наконец-то! На сайте, больше похожем на доску объявлений, нашлось целых двести пятьдесят предложений об услуге по вынашиванию чужого ребенка. Не может быть, чтобы среди двух с половиной сотен женщин не нашлась та единственная, которая поможет Эдуарду Скворцову осуществить его мечту!

Легкое воодушевление от находки быстро схлынуло при мысли о том, что разговаривать со всей этой толпой, приглашать женщин на знакомство и собеседование предстоит мне. Обзвонить двести пятьдесят номеров, поговорить с каждой женщиной, определить, стоит ли иметь с ней дело дальше…

Как?! Как я с этим справлюсь? И сколько времени потрачу?

Так, спокойно, Ника. Надо мыслить трезво и логически.

Прежде всего, необходимо определиться с критериями отбора. Тут мне поможет мое образование. К счастью, кажется, я еще не забыла, чему нас учили.

Итак, первое и главное ― здоровье женщины. Значит, у претендентки должен быть свежий медосмотр, а заодно справки от психиатра и нарколога. Да-да, как на водительской комиссии! Дело-то пусть частное, но не менее важное!

Я создала в текстовом редакторе табличку, внесла в нее первые три столбца.

Что там у нас еще важно учесть? Правильно, место жительства: сам Яснодар, пригород, весь край или вообще другой регион. В табличке появились еще четыре столбика.

Идем дальше. Если мы хотим, чтобы претендентка не сбежала до начала, в процессе или после ― важно убедиться в ее адекватности. Понятно, что это будет проще определить при личном знакомстве, но и телефонный разговор может многое дать. Например, можно обратить внимание, насколько вежливо и спокойно женщина будет отвечать на вопросы, согласится ли предоставить справки.

В табличке появилась еще пара столбцов.

Дальше я вписала вопросы о семейном положении, о наличии детей и опыта суррогатного материнства.

Ну и, наконец, цена вопроса. Сколько будущая суррогатная мать просит за свою услугу. Не думаю, что Скворцова остановит денежный вопрос, но я-то могу прикинуть, каков средний ценник, и сразу отсечь дам со слишком высокими запросами. От таких потом головной боли не оберешься!

Опросник был готов.

Можно звонить.

Посмотрим, как много женщин я успею отыскать и опросить за один день.

Дозвониться удалось по первому же номеру.

– Алле! Кто это? ― услышала я запыхавшийся высокий голос. Похоже, женщина куда-то шла и разговаривала на ходу.

– По объявлению о суррогатном материнстве…

– Уже поздно! Я… забыла объявление удалить. Не звоните мне больше!

– Хорошо. Извините за беспокойство.

Ответом мне стали короткие гудки.

Могла бы, вообще-то, попрощаться. Ладно, люди разные бывают. Идем дальше. Я открыла следующее объявление, позвонила.

– Да? ― новая собеседница была, судя по всему, постарше, и никуда не спешила.

– Я по объявлению о суррогатном…

– Вася, отойди от плиты! И в носу не ковыряй, пальчик застрянет! ― перебила меня женщина. Раздался шлепок и обиженный детский рев. ― Отойди, я сказала!

Уф. Сразу положить трубку, или все же попытаться что-то выяснить?

– Девушка, если вам сейчас неудобно говорить… ― начала я.

– Все мне удобно! Вам суррогатная мать нужна? Так я готова!

– Хорошо, тогда ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов.

– Спрашивайте. А вам для себя?

Вот и что отвечать? Понятно, что не для газеты. Но и не совсем для себя.

– Для брата, ― решилась я на маленькую ложь.

Надо не забыть Эдуарда предупредить. А то неловко получится, если одна из женщин при дальнейшем знакомстве назовет меня его сестрой, а он будет растерянно хлопать глазами.

– Понятно. Так что за вопросы? Вася, иди вон с машинкой поиграй!

Несмотря на периодические выкрики в адрес сына, женщина постепенно ответила на все мои вопросы, согласилась предоставить справки и явиться на собеседование. Жила она в одном из поселков неподалеку от Яснодара, что тоже было неплохо. Растила сына одна и очень хотела получить крупную сумму на ремонт дома. Заработать другим способом не надеялась, потому решилась дать объявление.

Если закрыть глаза на просторечный говор и воспитательные шлепки по Васиной попе, женщина мне в целом понравилась, и я отметила ее как одну из возможных кандидатур. Простилась с ней и набрала еще один номер. Потом следующий. И еще, и еще…

К вечеру мне удалось обработать первые пятьдесят объявлений. Я подвела итоги, занося их в таблицу. По восьми номерам ― городским, не мобильным ― дозвониться не удалось. Возможно, никого не было дома. Придется звонить в более поздние часы. Четыре номера от мобильных операторов оказались не в сети. Тоже придется перезванивать. Из оставшихся тридцати восьми женщин почти половина оказалась иногородними. Их я решила оставить на крайний случай.

Из тех двух десятков абонентов, что жили в самом Яснодаре или поблизости, трое сказали, что объявление уже не актуально, четверо заломили нереальную цену, шестеро отказались идти к наркологу и психиатру, причем громко и нецензурно возмущались такому требованию. Еще две женщины ни разу не рожали, и даже не знали, что не рожавших в суррогатные матери не берут.

Получалось, что из пяти десятков собеседниц более-менее обнадеживающие ответы мне дали пятеро. Что ж, одна из десяти ― довольно неплохой итог. Будет чего предъявить Скворцову, когда он приедет с завода.

Отложив в сторону планшет и смартфон, я отправилась колдовать над ужином. Что бы там ни говорил Эдуард про пищу из ресторана, но питаться лучше домашним! И дело не в экономии. Просто, когда готовишь сам ― можешь быть уверен и в свежести продуктов, и в чистоте рук повара. Зачем мне или Эду зарабатывать гастрит или нарываться на пищевое отравление? Да и, что уж там душой кривить, мне было приятно готовить для Эдуарда, а потом сидеть с ним за ужином, наблюдать, с каким удовольствием поглощает он приготовленные моими руками вкусности.

Размышляя так, я промыла и просушила кусок говяжьей печени, сняла с него пленку и только собралась нарезать на порционные кусочки, как зазвонил смартфон.

Я глянула на экран: Виктория!

Странно. Что-то случилось?

Ополоснула руки, приняла вызов. Горло саднило от нескольких часов телефонных разговоров, так что моё «слушаю вас, Виктория» прозвучало хрипло, как воронье карканье.

– Ника, прости, если отвлекаю от работы… ― полувопросительно начала мать Эда и сделала паузу, дожидаясь ответа.

– Ничего страшного. Слушаю вас, ― оправдала я ее ожидания, переключила телефон на громкую связь и вернулась к готовке.

– К сожалению, у нас с тобой не было возможности поговорить наедине, а ведь я так много хотела с тобой обсудить!

– Правда? ― поддержала я разговор.

– О, да. Расскажи мне, как тебе работается у Эда? Знаю, что мой сын бывает довольно жестким начальником. Надеюсь, тебя он не третирует чрезмерными требованиями?

– Не сказала бы, ― осторожно ответила я.

Ох! Что-то разговор свернул не в ту сторону. Я почувствовала, что ступила на скользкую почву. Ни за что не расскажу Виктории про путаницу с контрактами!

– Значит, ты довольна и окладом, и отношением сына?

– Вполне. А к чему такие вопросы, Виктория? ― я решила перейти в ответное наступление.

В конце концов, Эд вполне ясно дал понять, что не хочет, чтобы родители слишком активно вмешивались в его жизнь. Раз уж я работаю на него, значит, должна защищать его интересы!

– Как я тебе уже говорила, Ника, мне показалось, что сын проникся к тебе доверием и симпатией. Это очень хорошо, особенно если учесть, что ты первая молодая женщина, которую он пустил в свой дом. Вообще удивительно!

– Наверное… ― промямлила я.

– Так вот, Вероника. Мне бы очень хотелось, чтобы ты удержалась на своем месте как можно дольше. Не уверена, что Эдик согласится взять новую домработницу или личную помощницу, если вдруг ты по какой-то причине уйдешь.

В глубине души я даже согласилась с Викторией. Эдуард не показался мне человеком, который легко сходится с людьми. Однако, вполне возможно, на моем примере Скворцов поймет, что личная помощница сильно упрощает жизнь, и решится взять кого-то на это место, когда я от него уйду. А рано или поздно это должно произойти…

– Мне тоже хотелось бы работать на вашего сына как можно дольше, ― призналась я Виктории.

– Как же я рада это слышать! ― Судя по смягчившемуся голосу, женщина на другом конце провода улыбнулась. И мягко и ненавязчиво озвучила свое предложение, ради которого, видимо, и затевала весь разговор. ― Хочу попросить тебя, Ника. Если вдруг у вас возникнут с Эдиком какие-то споры, противоречия ― ты не скрывай от меня. Звони, приезжай. Поговорим, обсудим любые вопросы. Я тебе обязательно что-нибудь посоветую, помогу решить, что делать и как поладить с Эдом. Я лучше знаю своего сына, ведь я ― мать!

Ох! Вот не ожидала я от Виктории такого! Нет, ладно бы я была девушкой или женой Эдуарда. Многие свекрови нарочно или неосознанно пытаются вмешиваться в отношения сына и невестки. Моя бывшая свекровь вообще каждый мой шаг контролировала, а муж даже не пытался возражать. Но тут же совсем другой случай!

Нет, я могу понять беспокойство Виктории за сына, тем более сейчас, когда у него обнаружился этот дурацкий синдром и почти пропало зрение. Но мне-то что делать? Превращаться в шпионку Виктории? Не хочу! Но и сказать категорическое «нет» ― не могу. Вдруг женщина разозлится и начнет настраивать Эда против меня?

– Спасибо, Виктория. Разумеется, вы знаете Эдуарда намного лучше меня. ― Тут я душой не покривила. А вот дальше попыталась вежливо выкрутиться. ― Пока нам удается обо всем договориться самостоятельно, но, если вдруг что-то пойдет не так, я буду знать, что вы готовы помочь.

– Вот и хорошо, Ника. Ты славная молодая женщина. Я очень рассчитываю на тебя! Эдуард, конечно, делает вид, что ему не нужна помощь, что он способен сам во всем разобраться, но я ведь знаю: это не совсем так… мы с Евдокимом всегда готовы подставить ему плечо, да и Тимофей ― тоже, но Эдик отдаляется и закрывается от нас. Так что я очень на тебя надеюсь, Ника!

Перекинувшись еще парой слов, мы закончили разговор. Я отключила связь и, обессиленная, присела на табурет.

Как же все непросто!

Почему-то мне казалось, что, когда родители Скворцова вернутся из своей поездки, Эд станет спокойнее, Тимофей будет больше времени проводить у себя дома, а не у нас, и жизнь начнет налаживаться. А тут, похоже, все еще больше усложнилось!

«Ты сильная. Ты справишься. Все это ― ерунда по сравнению с тем, что было!» ― я повторила эти слова несколько раз, пока не ощутила, как возвращаются ко мне силы и решимость. Наконец, сумела оторвать себя от табурета и вернуться к кухонным хлопотам.

…Эдуард, как это бывало почти всегда, вернулся в начале седьмого.

– Все хорошо? ― спросил с порога.

– Вполне, ― я не смогла удержать легкую улыбку.

Правда, Эд ее вряд ли мог увидеть, но это не важно. Главное, я сама была рада его появлению. Оказывается, успела соскучиться за день.

– Мне кажется, или ты улыбаешься? ― Скворцов подошел, провел по моей щеке костяшками пальцев, но обнять и поцеловать не посмел. Похоже, в отличие от брата, он умеет слышать, когда ему говорят «нет». Но как он понял, что я улыбнулась?! Неужели догадался по голосу?

― Не надо, ― я поймала ладонь Эдуарда и плавно отвела от своего лица.

– Прости. Я надеялся хотя бы так узнать, в каком ты настроении.

– То есть, моих слов тебе мало?

– Мало. Всего мало ― слов, улыбок, прикосновений. Зачем ты отталкиваешь меня, Ника? Мы ведь взрослые люди, и могли бы…

– Не могли! Зачем все это, Эд?! К постоянным отношениям не готовы ни ты, ни я!

– Так, может, попробуем временные? ― Скворцов снова потянулся ко мне.

Я быстро отступила на пару шагов. Мне очень хотелось согласиться! Эдуард нравился мне, но это как раз и останавливало! Я и так уже почти прикипела к нему душой, и с ужасом думала, что однажды должна буду уйти от него. А если позволю себе влюбиться в него окончательно, то очень скоро мое сердце будет разбито.

– Нет, Эд. Прости, но я не хочу ничего пробовать. Давай лучше о делах.

– О делах… ― Скворцов помрачнел. ― Пойду, переоденусь, потом доложишь, что удалось сделать за день.

– Ладно.

Эд в сопровождении Найджела отправился к лестнице, а я стояла, провожала его взглядом и тайком поглаживала лицо там, где к нему прикасались нежные и теплые пальцы моего хозяина.

31. Эдуард. Надежда забрезжила

Зачем я ее поцеловал? Поддался порыву, узнал вкус губ Вероники и сошел с ума. Когда-то я назвал бы это сумасшествие сладким. Ведь что может быть слаще, чем грёзы о желанной женщине? Только теперь эти мечты отдавали горечью несбыточности. Каждая встреча с личной помощницей стала мучением. Каждое расставание ― мучением второе большим. Мне было плохо без Ники, а когда она оказывалась рядом ― ломало от невозможности прикоснуться, прижать к себе, зацеловать до кругов перед глазами…

– Вероника, что тебе удалось выяснить насчет суррогатной матери? ― я освежился, переоделся и спустился на первый этаж, где помощница уже накрывала ужин.

Чувства чувствами, а цель у меня была. И отступать от нее я не собирался.

– Неожиданно много, ― порадовала Ника. ― Нашла в сети сайт, что-то вроде местной яснодарской барахолки, где люди предлагают или ищут всё, что продается или покупается.

– И что там? ― поторопил я Нику, которая говорила слишком медлительно и задумчиво.

– Двести пятьдесят объявлений от женщин, готовых стать суррогатной мамой. ― Цифры Вероника нарочно подчеркнула голосом. Вероятно, чтобы я осознал масштабы предложения.

– Вот что значит современная девушка, которая знает, как и что искать в сети. Мама Вика и близко не подобралась к этому кладезю ценных сведений. ― Мне захотелось похвалить Нику, может, даже сделать ей комплимент.

Вероника моей попытки не заметила. Ответила все так же безэмоционально:

– За день я обзвонила пятьдесят номеров. Из тех, кому дозвонилась, выбрала пятерых женщин, с которыми, как мне кажется, имеет смысл поговорить более детально.

– Знаешь, после того как ты очень красиво разобралась с теми аферистами-благотворителями, я даже не сомневался, что эта задача тоже окажется тебе по плечу, ― сделал я еще одну попытку польстить своей помощнице.

С теми ребятами она и в самом деле разобралась красиво. Убедившись, что организация не зарегистрирована в областном комитете по социальному обеспечению, решила на этом не останавливаться. Позвонила по указанному в письме номеру, побеседовала с диспетчером, договорилась о встрече, разузнала адрес офиса и передала его в правоохранительные органы.

– Эдуард, мне приятно, что ты высоко ценишь мои деловые качества, ― Вероника сдалась и перестала делать вид, что не замечает добрых слов в свой адрес. ― Но у меня к тебе куча организационных вопросов.

– Спрашивай.

– Ты сам будешь разговаривать с девушками или намерен поручить это мне? Если сам, то когда тебе будет удобно принять претенденток?

– А почему ты не рассматриваешь вариант, когда собеседование мы будем проводить вдвоем? Мне бы хотелось, чтобы ты пообщалась с каждой и потом поделилась своими впечатлениями. Я ведь даже не смогу рассмотреть, насколько опрятно выглядит гостья. Кажется ли она здоровой. Вдруг у нее зубов нет и лицо в прыщах?

Вероника неожиданно захохотала:

– Ой, Скворцов! А-а-а! Ну насмешил! Ха-ха! Какое тебе дело до зубов и прыщей? Ты же не невесту выбираешь!

И чего такого смешного я сказал? Уже второй раз Ника смеется надо мной! Я ей клоун что ли? Что-то ни секретарь, ни замы, ни другие подчиненные ничего подобного себе не позволяли. Насмешливый тон помощницы слегка задел моё самолюбие, но это было даже… освежающе. Как веер холодных брызг в лицо в душной комнате. Злиться на Веронику я не мог и не хотел.

Решил объясниться:

– Чистая кожа и хорошие зубы говорят об общем состоянии здоровья женщины. Или ты так не считаешь? Понимаю, что я не лошадь на базаре выбираю, но ведь чем здоровее будущая мать, тем меньше проблем с беременностью!

– Да, Эд, ты прав. Прости. Сама не понимаю, с чего вдруг меня на «ха-ха» пробило, ― тут же повинилась Ника. ― Кстати, все женщины, которых я выбрала для собеседования, готовы пройти медицинскую комиссию. Так что вопрос их здоровья тебя беспокоить не должен.

– Хорошо. Тогда вызывай троих на субботу, начиная с полудня. И двух оставим на воскресенье, поговорим с ними после занятий в школе с Найджелом.

– Поняла. Перебирайся за стол.

Поужинали мы быстро, перебрасываясь какими-то незначительными фразами на общие темы. Потом отправились на прогулку с Найджелом.

Когда вышли из подъезда, Вероника по привычке взяла меня под локоть. Вот только мне такой близости было мало. Пусть я не мог целовать Нику без ее согласия, но желание почувствовать ее тепло было сильнее меня. Я перехватил ее ладонь, сжал чуть сильнее, давая понять, что не отпущу.

Вероника замялась, вздохнула, но потом смирилась и тоже слегка сжала мои пальцы. Мы зашагали по дорожке, держась за руки, словно парочка. Впереди нас деловито вышагивал Найджел. Я вдруг поймал себя на мысли, что впервые за несколько месяцев чувствую себя почти счастливым. И все просто потому, что рядом со мной идет девушка, пробудившая во мне особенные чувства. Новые, никогда ранее не испытанные. Ведь ни одна из женщин, с которыми я встречался, никогда не вызывала во мне даже слабого подобия того волнения, желания и притяжения, какие вызвала Ника.

Что это? Влюбленность? Или просто мои страхи перед одиноким слепым будущим заставляют меня придумывать то, чего нет? Как разобраться в себе? И надо ли разбираться? Ведь я уже решил, что не готов жениться, потому что не хочу ни для кого становиться обузой!

– Ты так сжал мою руку, Эд, что мне почти больно, ― пожаловалась Ника. ― Прекрати думать о плохом! Скоро твое желание сбудется, и у тебя появится ребенок. Сын или дочь.

– Прости, не хотел, ― я немного разжал пальцы, но руку Ники не выпустил. ― Что-то твой голос тоже не слишком радостно звучит. Что-то случилось?

– Пока нет.

– Что значит ― пока? ― насторожился я. Такое вступление мне совсем не понравилось. Появилось ощущение надвигающейся беды. ―  Давай, рассказывай!

– Наверное, об этом слишком рано говорить, Эд. Еще год впереди...

Год у нее впереди! Знакомо! Я тоже когда-то думал, что у меня впереди и год, и два, и десяток лет. Оказалось ― ничего подобного. С того дня, как я впервые заметил, что вдруг стал плохо видеть то, на что прямо направлен взгляд, и до выпадения половины полей зрения прошло всего-то полторы недели. А я ведь даже не сразу брату об этом сказал, хотя Тимофей ― врач. Впрочем, в моем случае, обратись я раньше или позже ― это ничего не изменило бы…

– Ника, сказала «а» ― говори и «б», ― потребовал я. ― Поверь, у меня достаточно в жизни неопределенности, чтобы гадать еще и о том, что ты там через год выкинуть надумала.

Вероника перевела нас с Найджелом через дорогу. Вздохнула, явно набираясь решимости, потом выдала:

– Как только у тебя появится ребенок, Эд, я уволюсь.

Сказала ― и замолчала. Видимо, давая время на осмысление. Но я словно резко отупел от ее слов. Попытался осмыслить ― и не смог. Повторил ее фразу про себя раз, другой. Потом переспросил, желая убедиться, что правильно расслышал:

– Ты намерена оставить место моей личной помощницы из-за того, что у меня появится сын или дочь? Я правильно понял?

Ника отодвинулась, выдернула пальцы из моей ладони. Я тут же остановился. Найджел недоуменно гавкнул, требуя продолжения прогулки.

– Найджел, сидеть. Тихо! ― приказал лабрадору. Потом снова обернулся к помощнице. В темноте я с трудом различал очертания ее фигуры. ― Вероника?

– Ты не понимаешь, Эд! ― с отчаянием в голосе воскликнула она.

– Не понимаю, ― подтвердил как можно спокойнее, хотя в груди что-то болезненно сжалось, мешая дышать. ― Объясни, чем рождение ребенка помешает тебе выполнять обязанности личной помощницы?

– Мне будет невыносимо видеть малыша. Слышать его смех или плач. Ощущать запахи детских смесей… это все… оно слишком еще живое в памяти, Эд! Не знаю, смогу ли я вообще когда-нибудь забыть!..

Теперь в голосе Ники зазвенели слезы.

А я… я понял, какой я идиот. Как же, наверное, мучительно для Вероники искать для меня суррогатную мать, думать о том, что какая-то малознакомая женщина будет носить ребенка, прекрасно зная, что он чужой. Что эта женщина спокойно отдаст кому-то то, что является для Ники самым дорогим, что было у нее отнято ― жестоко, безвозвратно!

Наверное, мне следовало бы отпустить Веронику прямо сейчас, чтобы не мучать ее. Я мог бы позаботиться о том, чтобы она нашла хорошую работу. Мог бы помочь ей с жильем. Но стоило представить, как вновь опустеет мой собственный дом, когда из него исчезнет голос Ники, звук ее шагов, аромат ее шампуня и такой уютный запах выпечки, как боль в груди стала почти невыносимой.

– Ника, дай пожалуйста руку! ― попросил я, протягивая открытую ладонь к замершей в паре шагов темной тени.

Чуть дрожащие ледяные пальцы коснулись моей кожи. Я сжал их, поднес к губам, принялся дуть, пытаясь согреть.

– Я хотел бы тебя отпустить, Вероника. Завтра, или через пару дней. Но, прости, ― не смогу. Ты… нужна мне! ― это признание вырвалось так внезапно, что я сам задохнулся от собственных слов. От понимания их правдивости. ― Можешь возненавидеть меня за эгоизм, но уж этот контракт я не отменю!

– Не надо. Я не хочу от тебя уходить. И помогу тебе, как и обещала. Сделаю все, чтобы твоя мечта сбылась, хотя не понимаю, почему ты решил… так. И куда спешишь.

– А ты не догадываешься, куда? ― я вдруг понял, что никогда и никому, даже маме Вике, не озвучивал свой главный страх, который гнал меня вперед ― все быстрее и быстрее, требуя обогнать само время.

– Нет. Я пыталась понять, к чему такая спешка…  ― Ника запнулась.

Я еще крепче сжал ее пальцы, которые начали согреваться в моей руке. Выходит, она думала обо мне! Значит, я ей не так уж безразличен?

– Давай договоримся. Откровенность на откровенность. Я расскажу тебе, почему тороплюсь, а ты расскажешь, что произошло с твоим сыном. Знаю, что это больно вспоминать, но надеюсь, тебе самой станет легче, когда ты поговоришь все вслух. А я смогу лучше понять тебя.

Ника замерла. Вдохнула и задержала дыхание, готовясь что-то ответить. Её пальцы снова задрожали у меня в ладони. И все же она решилась.

– Хорошо. Но ты первый, ― неровным голосом выдавила она.

Найджел снова гавкнул.

Ника вздрогнула. Я уже собирался отругать парня, приказать ему и дальше сидеть тихо, но Вероника, не отпуская моей ладони, двинулась вперед:

– Идем, Эд. Найджелу нужно на площадку. А мы с тобой и там поговорить успеем.

– Да, так тоже можно. ― Я позволил помощнице снова вести себя.

До площадки оставалось не более сотни шагов. Мы проделали их в задумчивом молчании.

– Пришли, ― объявила, наконец, Ника.

– Отлично. Гуляй, парень! ― Я спустил Найджела с поводка. Снова отыскал и сжал руку помощницы. ― Ну что, ты готова услышать мои признания?

– Да, наверное… ― не слишком твердо, но все же согласилась она.

Мне тоже было немного не по себе. Но вместе с тем я чувствовал, что все делаю правильно. Нам следует довериться друг другу. И первый шаг обязан сделать я.

― Ты ведь уже поняла из наших разговоров с Тимом, что я продолжаю терять зрение? ― полувопросительно начал я.