Текст книги "Операция "Альфа""

Автор книги: Ле Тян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– В начале сорок пятого года наши политические и военные силы были очень слабы, и тем не менее всего за несколько месяцев они выросли настолько, что позволили нам взять власть по всей стране во время Августовского восстания. В пятьдесят четвертом году мы освободили половину страны, и это в то время, как во французской армии здесь насчитывалось свыше четырехсот тысяч человек и она уже вовсю пользовалась вашей поддержкой. В шестьдесят четвертом году вам пришлось отказаться от стратегии «особой войны» и перейти к войне локальной. Вы проиграли, хотя наши политические и военные силы тогда были намного слабее, чем сейчас. Я верю, что уже в следующем году вам придется отказаться и от локальной войны и выбирать другую стратегию. А это означает, что вы проиграете и в третий раз. При анализе собранных материалов вы допустили серьезные ошибки. Те люди, которых вы относите к не признающим коммунизм, или те, кого вы изволили назвать находящимися между двух потоков, в какой-то момент все поймут и станут нашими приверженцами, то есть признают коммунизм.

– Что ж, весьма ценный анализ! У нас в стране подобная передовица стоит до двух тысяч долларов. Как-нибудь, когда выдастся свободное время, соблаговолите написать для меня страницы три-четыре на машинке. Не нужно даже подписываться своим настоящим именем, достаточно поставить инициалы Ч. Б.! Вы, наверное, член исполнительного комитета сайгонской ячейки? Во вьетнамской республиканской армии вас бы оценили, дали бы звание полковника!

– Вы отклонились от темы, господин американский советник.

– О, прошу прощения, у меня неисправимая привычка: встретив интересного собеседника, вволю наговориться с ним. Вы, пожалуй, первый вьетнамец, с которым я могу обсуждать столь серьезные проблемы. Просто мечтаю о сотрудничестве с таким одаренным человеком, как вы! Позвольте мне задать вам еще несколько вопросов.

Население Соединенных Штатов составляет более двухсот миллионов человек, население Вьетнама – всего сорок миллионов. Ежегодный национальный доход Соединенных Штатов – триллион сто миллиардов долларов, вашего Севера – только один миллиард, а если добавить сюда всю поступающую помощь, то примерно два миллиарда долларов. Война – это суровое состязание потенциалов. Та сторона, чей потенциал больше, может позволить себе вести войну в широких масштабах и продолжительное время, доводя противника до полного истощения и поражения. Каким образом вы собираетесь преодолеть эту разницу потенциалов, чтобы «одержать полную победу над американскими империалистами», как вы об этом постоянно твердите?

– Соединенным Штатам всего двести лет. Даже в девятнадцатом столетии их все считали мусорной корзиной Европы, местом, куда стекаются все отбросы. Возможно, поэтому вам не понять, что означают для страны четыре тысячи лет истории. Мы осмеливались противостоять очень большим силам и в конечном счете побеждали. Нам три раза ужалось отразить нашествие татаро-монголов, как раз в то время, когда они находились в зените своего могущества и захватили почти всю Европу и Азию. Мы много раз отражали нашествия северных феодалов. С пятидесятого года мы много раундов выиграли у вас. Ваш гигантский потенциал не только не помог вам, но и сделал ваше поражение намного более горьким и позорным. Последствия нынешней войны для вашей страны окажутся очень тяжелыми и сохранят свой след вплоть до конца двадцатого века.

Если бы эти поражения открыли вашей правящей верхушке глаза, она была бы вынуждена незамедлительно изменить стратегию войны в обеих частях нашей страны. А это значит – отступать шаг за шагом, постепенно снимать с себя ответственность, чтобы в конце концов навсегда распроститься с этим прибыльным, богатым ресурсами, но очень опасным кусочком земли.

– Как, по-вашему, после окончания войны – ну, будем считать, что вы победили, – американцы смогут снова появиться здесь?

– В зависимости от цели и характера действий каждого отдельного человека.

– А если вслед за американцами придут и вьетнамцы, прежде сотрудничавшие с нами?

– Также в зависимости от цели и характера действий каждого.

– Господин Бинь, вот уже почти час вы упорно стараетесь внушить мне, что непременно одержите победу над нами. А знаете ли вы, что ваши доводы лично для вас опасны? Если мы будем верить, что победим именно мы, то будем продолжать нуждаться в сотрудничестве с такими людьми, как вы. Если же мы станем на ту точку зрения, что победы нам не достичь, у нас просто отпадет в вас надобность. Я знаю, что таким, как вы, бесполезно угрожать смертью, но… такова действительность!

– Как вы отнесетесь к тому, чтобы пообедать с нами? Обычный обед, не преследующий никакой политической цели…

– Я живу один и привык обедать в одиночестве. Более того, я думаю что в отношениях между нами любой шаг может преследовать лишь политические цели.

– О, вы преувеличиваете!

– Сейчас я не могу поступить иначе.

– Сейчас? Значит ли это, что в другой момент вы, возможно, согласитесь сесть с нами за один стол? Не могли бы вы выразиться несколько яснее? Как следуетв ас понимать?

– А меня следует понимать так: такое было бы возможно, если бы поменялись ролями. Или оказались бы на равных.

– Вот оно что! Ну что ж, правила хорошего тона диктуют нам поступать в соответствии с желаниями гостя. Какое предпочитаете меню? И когда примерно мы могли бы продолжить наши переговоры по проблемам, столь важным для обеих сторон?

– Меню предпочитаю то же, что и у политзаключенных. Час выбирайте сами.

Стивенсон взглянул на Фонга, поднялся и вежливо попрощался:

– Желаю приятного аппетита. Встретимся в тринадцать часов.

И он быстрым шагом вышел из комнаты. Следом, прихватив свой портфель, заторопился Винь Хао. Фонг встал, подождал, пока начальство уйдет, и два раза громко хлопнул в ладоши. Дверь, скрытая за занавесом, неслышно отворилась. Человек в черном молча внес поднос с едой, поставил его на стол, учтиво поклонился Фонгу, а затем Биню и так же молча удалился.

Фонг с усмешкой посмотрел на поднос и сказал:

– Отныне я удостоен чести заботиться о вас. Если вам что-нибудь понадобиться, прошу дать мне знать. Господин Стивенсон приказал всем в этом доме относиться к вам как к гостю.

Он постоял, ожидая от Биня ответа, но, увидев, что тот закрыл глаза и откинулся на спинку стула, пожал плечами и вышел из комнаты.

***

– Господин Бинь, я одобряю вашу позицию по общим проблемам, но совершенно не одобряю того, что касается конкретных отношений между нами.

– Нельзя ли яснее?

– Хорошо, можно и яснее. Мне нужен для сотрудничества именно такой человек, как вы. Или еще более ясно: я хочу, чтобы вы сотрудничали со мной.

Бинь отрицательно покачал головой. Стивенсон разлил по стаканам виски, протянул стакан Биню.

– Если вы не привыкли к спиртному, прошу вас хотя бы чокнуться со мной. Тогда я буду думать, что вы не считаете меня своим врагом.

Бинь снова молча покачал головой.

Стивенсон поставил стакан на стол и, наклонив голову, зашагал по комнате. Через минуту он осторожно заметил:

– Если бы я оказался в вашем нынешнем положении, я бы дал согласие на сотрудничество.

– Именно в этом и заключается разница между нами!

– Позвольте мне поделиться с вами своими соображениями. Я полагаю, что этой войне рано или поздно придет конец, победите вы. Все, что я пытаюсь предпринять сейчас, – это временные меры, и делаю я это помимо своей воли. Вся ваша деятельность, в том числе и сотрудничество с нами, не может повернуть эту войну в нужном нам направлении. В том случае, если вы не согласитесь сотрудничать со мной, погибнут пять человек и вы. Вы не боитесь смерти, понимаю, но вы не вправе распоряжаться жизнью других. Я имею в виду не только тех, кого нам удалось заснять на пленку. Можете быть уверены, что мы найдем, арестуем и уничтожим всех, на кого хотя бы просто падет подозрение. Я подчеркиваю: просто падет подозрение в том, что он связан с вами или с этими людьми. Полковник Винь Хао и подполковник Фонг проявят здесь беспримерное старание, и можете быть уверены, что число арестованных и расстрелянных превысит две сотни. Более двухсот погибших из-за вашего необдуманного решения! Вы, как коммунист, который заботиться прежде всего о благе других, должны здесь, мне кажется, хорошенько поразмыслить.

Бинь упорно молчал, наклонив голову и сложив руки на коленях.

– Сейчас, – продолжал Стивенсон, – у нас есть все необходимое, чтобы провести разведывательную операцию, не прибегая к вашей помощи. Вот, пожалуйста: ценный агент плюс два связных, ведущие от этого агента к вам, плюс связной между вами и вашим начальством, плюс шифр, достаточно несложный, в томике «Астрологии», плюс день, час, место и способ связи снизу вверх и из города к вашему центру. Не кажется ли вам, что этого пока вполне достаточно? Я уже не говорю о том, что для такого разведчика международного класса, как я, этого даже чересчур много!

Что мы можем предпринять? Мы можем подкинуть майору Хоангу свеженькую информацию. Через двух связных она поступит к вам. Но вы отказываетесь сотрудничать с нами, поэтому мы попросту заменим вас другим человеком. Найдем похожего, причем похожего настолько, что даже связные не смогут определить, кто из вас настоящий Бинь. К тому же ваше начальство вот уже три года вас не видело. При проверке ему придется полагаться лишь на старые фотографии и довольно приблизительное описание, так что никто не в состоянии будет раскрыть этот удивительный фокус. И тогда вымышленная информация, пришедшая якобы от вас, станет поступать к вашему начальству. Вы один будете нести полную ответственность за эти сообщения, хотя на самом деле по-прежнему оставаться нашим пленником. Но ваше начальство, получив такую информацию и отталкиваясь от нее, совершит непоправимые ошибки.

Конечно, через какое-то время обнаружится, что Бинь, играя на руку противнику, поставлял ложную информацию. К тому времени мы, с одной стороны, выловим и уничтожим всех, то есть, как я уже говорил вам раньше, более двухсот человек. С другой стороны, мы предложим нашего «фальшивого» Биня телевидению и радио, которые за него, как вы понимаете, просто ухватятся. Его выступления – а я это вам твердо обещаю – будут достаточно дурно пахнуть и достигнут ушей и глаз ваших товарищей. Попытайтесь представить себе, какова будет их реакция? Какое влияние это окажет на все ваше движение непосредственно здесь, в городе? До какой степени будет обгажена ваша биография? Как станут проклинать вас ваши близкие и друзья?

Когда мы увидим, что все идет как надо, мы уничтожим вашего дублера и вернем вам свободу, чтобы вы как следует прочувствовали, что принес сделанный вами неверный ход. Мы не отнимем у вас жизнь, но она станет для вас невыносимой. Кто за вас вступится? Кто решится смыть с вас всю эту грязь? Господин Бинь, – Стивенсон понизил голос, – вы сами сказали, что в этой суровой войне люди не могут устоять между двух потоков, они должны пойти либо за вами, либо за нами. Когда вы окажетесь в такой ситуации, у вас не будет больше возможности идти за коммунистами. Так устоите ли вы сами между этих двух потоков? Или, может быть, вы пойдете за нами? Вам известно, что некоторых ваших работников подобные ситуации вынудили пойти за нами, но нам они оказались не нужны, поскольку их уже никак нельзя было использовать. Более того, таких людей использовать было бы просто опасно: новая лошадь помнит старую дорогу и при удобном случае может порвать узду и повернуть вспять!

Стивенсон замолчал, сел, налил себе виски и сделал знак Винь Хао и Фонгу, приглашая их выпить и закусить. Все трое сидели молча, будто хотели дать возможность Биню как следует обдумать только что сказанное. Атмосфера в комнате заметно накалилась.

Стивенсон некоторое время наблюдал за Бинем, потом продолжил:

– Если вы дадите согласие на сотрудничество с нами, положение окажется совершенно иным. Клянусь честью, мы никого не станем арестовывать и никого не расстреляем. Все будет так, как до сих пор. Мы станем снабжать вас ценной информацией, естественно, как и прежде, через майора Хоанга. Но время от времени вы будете передавать вашему центру и то, что нужно нам. Таким образом ваши люди помогут нам узнать инструкции, которые посылает вам центр, и одновременно переслать необходимую дезинформацию.

Об ответственности не беспокойтесь, ибо нет на свете разведчика, который хотя бы раз в жизни не передал ошибочной информации. Более того, информацию поставлять вам будет майор Хоанг, вы же станете только передавать ее, додавив от себя лишь некоторые соображения. Эти соображения могут быть верными, но иногда могут оказаться и ошибочными. Вот и все. Никто вас ни в чем не заподозрит. Если ваш центр обнаружит, что информация неверна, вся ответственность ляжет на майора Хоанга. Центр даст вам указание перепроверить вашего агента или не использовать его впредь. Только и всего! Мы поможем вам найти нового агента. Возможно, им окажется сидящий здесь подполковник Фонг или даже полковник Винь Хао. Если на восемь-девять точных сообщений вы будете делать одно-два неверных, наше сотрудничество окажется продолжительным и можно не опасаться никаких осложнений.

Вы кончено же победите в этой войне. Когда она кончится, люди будут помнить только ваши заслуги, и значит, до этой истории никому не докопаться. Надеюсь, вы понимаете, что в то время мои личные интересы вынудят меня опираться на ваши силы. А после войны ваши силы будут очень большими. К тому времени я распрощаюсь с этой профессией и займусь чем-нибудь в области экономики. У Соединенных Штатов большой капитал, но мало сырья, ваша страна богата человеческими и прочими ресурсами, но у нее нет капитала. Обе наши страны рано или поздно должны будут встретиться. Возможно тогда нам с вами снова придется сидеть за одним столом.

Понимаю, что проблема, которую я поставил перед вами, весьма серьезна и вам нужно время, чтобы как следует все обдумать. Поэтому я и не требую от вас ответа немедленно. Отныне вы будете находиться здесь. В вашем полном распоряжении эти две комнаты. Ваши связные могут свободно встречаться с вами. Конечно, абсолютной свободы не бывает, иными словами, они могут встречаться с вами под нашим контролем, но он будет очень умелым и вполне деликатным.

Здесь о вас позаботятся. Обо всем необходимом уже побеспокоился подполковник Фонг. Будем считать, что в этом доме находится Комитет помощи инвалидам, одно из отделений общества Красного Креста. Вы назначаетесь хранителем склада с медикаментами. Вашу лавку «Ан Лой» нужно передать другому человеку, лучше всего На, вашей связной. Она ведь занимается торговлей вразнос, то есть вынуждена у кого-то служить. Напишите дарственную, по которой все ваше имущество отписывается ей.

Стивенсон помолчал и, неожиданно взглянув прямо в глаза Биню, спросил:

– Впрочем, нет ли у вас друзей на улице, где вы живете? Или вы хотите, чтобы они вам что-нибудь принесли? Одежду, книги, деньги?

– На своей улице я знаю многих, но ни с кем не сблизился. У каждого хватает своих забот, о других думать некогда. Да мне ничего и не нужно. Все необходимое, как вы только что сказали, для меня уже приготовили, так что ни в чьей помощи я не нуждаюсь. Было бы, кончено, неплохо, если бы вы меня домой разок свозили. Хотя, по правде говоря, я и не надеюсь, что когда-нибудь еще там побываю.

– Ну вы совсем невысокого мнения о нас, господин Бинь! Мы не настолько глупы, чтобы дать вам возможность туда вернуться. Хотите передать своим, что вы арестованы? Или надеетесь, что сможете убежать по дороге? А может, вы хотите, чтобы ваши младшие товарищи изыскали способ спасти вас? – Стивенсон подмигнул. – Ну и ну! Вы опасный человек! Я только спросил вас, а вы уже стали искать способ заманить меня в ловушку. Нет уж, останетесь здесь. Ваше квартальное управление пошлет своего человека сообщить соседям, что республиканское правительство оказало вам особую честь и сделало хранителем склада с медикаментами, предоставив квартиру со всеми удобствами, а в магазин вы больше не вернетесь. Ваши личные вещи доставят сюда; магазин и всю мебель передадут На. Фонг поможет вам написать письмо этой женщине так, чтобы она поскорее приняла магазин и чтобы канал вашей связи не был нарушен.

Позвольте на этом с вами проститься. Встретимся завтра, в шестнадцать часов. Если у вас появиться желание переговорить со мной, господином Винь Хао или господином Фонгом, в спальне вы найдете телефон. Список с нужными телефонами уже приготовлен и лежит рядом с аппаратом. Отведенные для вас комнаты хорошо охраняются, и это должно избавить вас от бесплодных размышлений о том, как бы отсюда выбраться, господин Бинь!

3

Человек в черном проводил Биня в спальню. Там стояли аккуратно застеленная широкая кровать под пологом, рядом книжный шкаф. На тумбочке у кровати горела маленькая настольная лампа. Большой зеркальный шкаф был приоткрыт, и можно было видеть висящие там дорогие костюмы. На одном столе были расставлены в ряд бутылки с винами и прохладительными напитками, на другом стояли телефон, календарь, лежали письменные принадлежности.

– Меня зовут Чать, – сказал человек в черном, – я буду прислуживать вам. Если что либо понадобиться, соблаговолите нажать вот на эту кнопку, и я сразу же приду. Всякий, кто захочет войти в вашу комнату, должен предварительно позвонить. Если вы согласны впустить его, вам надо нажать вот на эту кнопку. Прошу вас сообщить, каким блюдам вы отдаете предпочтение, что хотите получить на завтрак, обед, ужин, что желаете перед сном. Если вам это удобно, я прикажу приносить вам еду в половине седьмого, в одиннадцать, половине шестого и половине десятого вечера. В вашем распоряжении также две служанки – Тует Чинь и Зьеу Хюен, на их обязанности уборка комнат, стирка белья, массаж и прочее. Младший лейтенант Шанг и семь охранников следят за домом круглые сутки. В ваших комнатах хорошая звукоизоляция, шум с улицы сюда не проникает.

Сложив руки и наклонив голову, он подождал, не скажет ли чего-нибудь Бинь, но, видя, что тот молчит, вежливо поклонился и вышел.

***

…За ужином Бинь заставил себя съесть несколько ложек риса и выпить чашку овощного супа. Немного отдохнув, он прошел в ванную.

Едва он вошел туда, как появилась девица в платье мини кричащей расцветки. Она вылила в ванну флакон какой-то ароматной жидкости, открыла краны и принесла поднос на котором лежали пижама и пестрое махровое полотенце. Поставив поднос рядом с ванной, она обольстительно улыбнулась и жестом пригласила Биня раздеться, сказав, что поможет ему мыться.

Бинь покачал головой и указал ей на дверь:

– Не нужно! Я привык мыться сам.

Она состроила обиженную гримаску и, проходя мимо Биня, словно бы невзначай задела его бедром и грудью.

– Перед сном, – проворковала она, – я сделаю вам массаж. Меня зовут Зьей Хюен!

И, сделав реверанс, удалилась.

Бинь запер двери и залез в ванну. После долгого напряженного дня хотелось немного расслабиться и дать нервам отдохнуть.

В армии после боя он ощущал физическую усталость, а такого напряжения, кажется, он не испытывал еще никогда, даже когда только начинал свою работу в городе. Раньше рядом всегда были друзья, теперь же ему предстояло сражаться в одиночку.

Сейчас он хотел только одного – как следует отдохнуть, потом, вечером, он подведет итог дня и проиграет разговор на завтра.

…Одетый в оказавшуюся ему слишком широкой и длинной пижаму, он шаркая комнатными туфлями, вышел в столовую. Здесь наготове стояла другая девица. Эта была в длинном платье с глубоким декольте. Она услужливо придвинула Биню стул, налила бокал вина, распечатала коробку сигар, пододвинула поближе вазу с конфетами и блюдо с фруктами. Всякий раз, когда она наклонялась к Биню, переставляла блюда или бокалы, его обдавал терпкий запах духов.

– Спасибо, достаточно, – кивнул Бинь, можете идти.

Она послала ему обворожительную улыбку.

– Если что-нибудь не так, прошу вас, скажите.

Бинь покачал головой. Она остановилась у него за спиной.

– Я готова исполнить любое ваши желание. Может быть, вы хотите, чтобы я сняла это платье? Чем хотели бы полакомиться ночью?

– Ночью мне ничего не нужно. Уходите!

– О, вы, наверное, меня не так поняли! Я совсем не из этих девиц. Я из хорошей семьи. Мой брат служит вашей армии, вы случайно не знаете такого – Тхыонг, командир батальона у вьетконговцев? Меня зовут Тует Чинь[43]43
  Снежно-белая чистота (вьет.).


[Закрыть]. И я сохраняю себя в чистоте, чтобы соответствовать своему имени. Но вы… если пожелаете, вы можете стать первым, кто…

– Вы свободны. Уходите! Повторяю: ночью мне ничего не нужно.

Она снова обворожительно улыбнулась.

– Хорошо, я ухожу. Как только я вам понадоблюсь, я тут же вернусь.

Бинь облегченно вздохнул. Избавившись от этих назойливых девиц, он почувствовал себя спокойнее, хотя и понимал, что ему не раз и не два придется выдерживать подобный натиск. Включил приемник и обнаружил, что его можно настроить только на две волны – на волну сайгонского радио и «Голоса Америки». Бинь остановился на передаче «Голоса Америки» и стал слушать последние известия.

Тихое покашливание за спиной заставило его оглянуться. Чать, вежливо склонив голову, держал в руках поднос, на котором лежал маленький сверток.

– Господин, подполковник Фонг прислал это вам.

Бинь взял лежавший сверху конверт, вскрыл его и вынул открытку с машинописным текстом на обороте за подписью подполковника Данг Чан Фонга.

«Господин Бинь позвольте вернуть Вам деньги, которые полицейское управление изъяло у Вас дома при обыске. Господин Стивенсон высказал неудовольствие по поводу этого инцидента, но мы надеемся, что Вы простите нам это самоуправство нижних чинов.

Ваши личные вещи уже доставлены к месту вашего нового жительства».

Чать опустил поднос на стол. Бинь пересчитал деньги только для того, чтобы посмотреть на номера купюр. Все купюры конечно же были другими. Наверняка те, что забрали у него, сейчас самым тщательным образом изучают, чтобы выяснить, нет ли на них пароля или ключа к шифру. Бинь швырнул конверт и деньги обратно на поднос и спросил:

– Где все остальное?

– Ваша одежда и белье постираны, выглажены и лежат в шкафу, остальное тоже там.

– Хорошо, – кивнул Бинь, – ступайте. Я привык ложиться рано. Ночью мне ничего не нужно. Массажа тоже не надо. Позаботьтесь о том, чтобы без моего ведома в спальню никто не входил, понятно?

– Да, господин.

– И вы в том числе.

– Да, господин.

– Приготовьте постель и уходите.

– Да, господин.

Чать молча все приготовил и также молча удалился.

Бинь лег на постель, потянулся и смежил веки.

Что же они предпримут завтра? Для чего Стивенсон назначил встречу? Ожидают ли его, Биня, новые угрозы или они придумали нечто иное? Всем, конечно, заправляет этот американец. Вовсю давит на психику. Как он напирал на кресты, а потом как бы мимоходом подкинул идею, каким образом всего этого можно избежать! Молчание Винь Хао и Фонга, неслышные появления Чатя в его черной одежде… И новые «искушения» – девицами и деньгами. Хочет показать, сколь прекрасной может оказаться жизнь, если он одумается. Нет, наверняка этот Стивенсон хорошенько изучил «Троецарствие», он явно хочет воспользоваться методами Цао Цао, оказавшегося в ловушке у Гуань Юя[44]44
  «Троецарствие» (XV в.) – китайский классический роман из 100 глав, принадлежащий перу Ле Гуань Чжуна. Цао Цао – один из главных персонажей, в сознании многих поколений читателей – закоренелый злодей. Гуань Юй, взяв в плен Цао Цао, отпускает его с расчетом, что тот поможет ему в подобной ситуации.


[Закрыть]…

Бинь взглянул на часы: только начало девятого. Еще очень рано. Но, может, все же часика два поспать? Он повернулся на правый бок и довольно быстро заснул.

Когда он проснулся, было уже около двенадцати часов ночи. Он сел, огляделся, тихонько вылез из постели и подошел к телефону. Поднял трубку и сразу услышал вместо гудков услышал знакомый голос:

– Алло! Я слушаю! Говорите, господин Бинь, подполковник Фонг к вашим услугам!

В голосе Фонга звучала неприкрытая издевка. Бинь отшвырнул трубку. Потом осторожно открыл дверь спальни и прошел в ванную. По дороге внимательно огляделся – никаких других дверей, кроме тех, что охранялись, не было. Он уже решил было вернуться в спальню, но передумал и прошел снова в столовую. Чуть приоткрыл одну створку дверей и прислушался. Яркий свет заливал пустой коридор. Откуда-то справа доносились голоса и смех. Он быстро вышел и пошел налево. Тихое покашливание за спиной заставило его остановиться.

– Господин, вам что-нибудь нужно?

Он медленно обернулся. В четырех-пяти метрах от него стоял Чать, как всегда, весь в черном, с учтиво склоненной головой.

– У меня разболелась голова. Захотелось немного пройтись по коридору, проветриться. Я не привык к помещениям без окон с кондиционированным воздухом…

– Прошу вас, господин, возвращайтесь к себе. В коридоре сквозняк, здесь недолго и простуду схватить. Таблетки от головной боли сейчас вам принесут.

Бинь молча огляделся. В конце коридора маячили тени охранников. Он пожал плечами и медленно вернулся к себе, в эту камеру без решеток, уготовленную специально для него одного.

Чать неотступно следовал за ним.

– Если вы не привыкли к кондиционеру, вам достаточно нажать вот на эту кнопку, и он перестанет работать. Можно открыть двери и включить потолочный вентилятор. Если вам что-либо понадобится, нижайше прошу позвонить и вызвать меня. Кнопки звонка на обеденном столе и в изголовье вашей кровати. В это время года погода очень переменчива, опасайтесь простуды…

Его монотонный голос звучал весьма вежливо, но отнюдь не скрывал угрозы. Бинь, тяжело вздохнув, опустился на диван, закрыл глаза и потер виски…

– Господин, вам нехорошо?

Он открыл глаза и поднял голову. Чать уже не было. Перед ним стояла Тует Чинь в белом шелковом кимоно, в руках у нее был небольшой поднос.

– Я сразу де поняла, – улыбнулась она, – что сегодня ночью должна буду услужить вам… Прошу вас, выпейте глинтвейна, это улучшит кровообращение.

Бинь поморщился и махнул рукой:

– У меня болит голова. Мне нужно что-нибудь успокоительное.

– О, только не принимайте западных лекарств. Я дам вам одно старинное снадобье, выпьете его – и все как рукой снимет. Позвольте, я проверю ваш пульс.

Она присела рядом, взяла руку Биня, положила ее себе на колени, придвинулась к нему вплотную, прижалась грудью к его плечу, и томно прикрыла веки.

– Пульс у вас учащенный, – стала нашептывать она прямо в ухо Биню. – Вы взволнованы… О боже! Я вся горю!..

Бинь расхохотался. Осторожно высвободил руку и пересел в угол дивана.

Тует Чинь открыла глаза и недоуменно уставилась на него.

– Ну, так как же поживает Тхыонг?

– Какой Тхыонг?

– Ваш брат, командир батальона у вьетконговцев! Или вы так быстро забыли все, что мне говорили?

– А… От него давно нет никаких известий, я избегаю даже упоминать это имя, и поэтому, когда вы спросили, я несколько растерялась…

– А ведь я и в самом деле знавал одного Тхыонга. Он говорил мне, что его семья в Сайгоне…

– О боже! Я на всю жизнь останусь благодарна вам, если вы сможете переправить ему весточку!

Она снова схватила Биня за руку и прижала ее к своей груди, томно опустив веки.

Бинь и на этот раз осторожно высвободил свою руку.

– Сегодня мне что-то тяжело дышится. Поговорим об этом как-нибудь в другой раз. – Он усмехнулся, глядя, как обиженно надула свои пухлые, покрытые яркой помадой губы. – Так и быть, помогу вам отправить брату весточку. Но сначала вы кое в чем должны помочь мне.

– Я всего лишь слабая девушка, вынужденная служить, чтобы скопить денег на жизнь и на учебу, но вся наша семья всегда была на стороне Фронта[45]45
  Имеется в виду Национальный фронт освобождения Южного Вьетнама, образован в 1960 г.


[Закрыть]. Приказывайте, как бы мне трудно ни было, я все выполню!

– Вы знаете, что я здесь пленник. Ваши хозяева хотят заставить меня работать на них, однако я не дал пока своего согласия. Все мои мысли сейчас о другом, гораздо более серьезном деле. – Бинь посмотрел девушке прямо в глаза. – При обыске у меня изъяли сорок тысяч донгов, теперь мне их вернули. Но ваши хозяева не знают, что у меня в другом месте припрятано золото и доллары. Пока я не получу их, я не стану ни о чем договариваться.

– Скажите мне, где это спрятано, и я найду способ вернуть все вам.

– Как вы наивны! – улыбнулся Бинь. – И вдобавок воображаете, что я столь же наивен. Там очень много, на несколько сотен миллионов донгов. Только мне одному известно, где все спрятано, и эту тайну я никому не доверю.

– Как же мне тогда помочь вам?

– Помогите мне выбраться отсюда!

– О боже! Вы решили бежать?

– Кому охота оставаться пленником, особенно если есть такое богатство! Самое лучшее – это забрать все, а потом уехать куда-нибудь подальше, может, даже за границу. Половина пойдет на то, чтобы открыть дело, а половину можно промотать! Подумайте только, никаких хозяев, никаких республиканцев или коммунистов! Ну, в крайнем случае, если не удасться удрать за границу, можно поработать на республиканское правительство, а потом отойти от дел. Вы можете увести меня отсюда так, что никто этого не заметит. Все будут думать, что мы наслаждаемся друг другом…

– Я боюсь!

– Если вы согласны бежать со мной за границу, то лучшего случая нам не представится. Но если вы так боитесь, помогите мне хотя бы вызволить мое золото и доллары. Я дам согласие работать на правительство. В этом будет ваша заслуга, и вы непременно получите поощрение. Я же отдам двадцать процентов всей суммы и, если вы пожелаете, – он улыбнулся и погладил ее по голове, – в придачу еще и свое сердце. Стивенсон обещал мне погоны подполковника, если я соглашусь на его предложение. Бьюсь об заклад, что даже в самых радужных снах вам не снилось такое, моя прелестная фея!

– Но я боюсь!

– Не бойтесь, чего тут бояться? Вам поручили покорить меня и вернуть на праведный путь. И добиваться этого надо любым путем. Или вы полагаете, что единственно верный способ – это прыгнуть ко мне в постель? Это не так! Идите и поразмыслите надо всем хорошенько. Я буду здесь еще долго, но помните, что вы можете упустить свой шанс. Если слишком долго станете раздумывать, я найду другого. Я выбрал вас только потому, что вы сестра Тхыонга, моего старого приятеля.

– Хорошо, обещаю вам подумать. Сейчас мне уйти?

Бинь кивнул, молча поднялся и прошел в спальню.

***

Большую часть дня Бинь то метался по комнате, как загнанный в клетку тигр, то бросался плашмя на постель. Ровно в четыре часа он вошел в столовую и сел за стол в ожидании прихода Стивенсона.

Стивенсон был почти точен.

– Прошу прощения, – весело сказал он, – я немного опоздал, пришлось задержаться у президента. Кстати, он посылает вам привет.

Американец сел прямо напротив Биня. Чать внес поднос со спиртным, поклонился и молча вышел. Стивенсон разлил вино по бокалам, предложил Биню.

– Прошу вас, попробуйте вот этот сорт, приободритесь. Вы плохо провели ночь, это заметно – у вас усталый вид. Я предупреждал вас, что все очень надежно охраняется, вам же вздумалось тратить время на то, чтобы обследовать все выходы!