Текст книги "Операция "Альфа""

Автор книги: Ле Тян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

6

Винь Хао открыл дверь в приемную своего кабинета. Секретарша вскочила и вежливым полупоклоном приветствовала его. Она была одета в мини-платье и ярко накрашена. Сложив губы трубочкой, она нараспев произнесла:

– Господин полковник, двадцать минут назад вам звонил господин Стивенсон. Я ответила ему, что в вышли.

– Прекрасно. Кстати, Тхиен Ли, вы сегодня отлично выглядите!

Винь Хао подошел к секретарше и игриво шлепнул ее по заду.

– Соедините-ка меня с господином Стивенсоном.

Тхиен Ли, зажав трубку между ухом и плечом, одной рукой принялась набирать номер, а другой делала слабую попытку отбиться от все более дерзких атак Винь Хао.

– Алло! Это 03-121? Полковник Винь Хао просит разрешения переговорить с советником Стивенсоном!

Винь Хао взял трубку, свободной рукой продолжая атаки.

– Алло! Господин советник, полковник Винь Хао ждет ваших указаний!

– Вас и подполковника Фонга прошу немедленно явиться ко мне. Вы меня поняли?

– Да, господин советник.

Винь Хао нахмурился, не глядя отдал трубку секретарше и прошел в кабинет.

«Почему он хочет видеть не только меня, но еще и этого Фонга? Что он еще придумал? Может, решил заменить меня Фонгом? Не зря же при первой нашей встрече так долго толковал о мафии. Однако скажу вам наперед, дорогой друг, что сделать это будет не так-то просто! Винь Хао голыми руками не возьмешь!» – думал он.

– Стивенсон ждет нас с вами у себя, – холодно сказал он явившемуся по вызову Фонгу. – Сейчас.

…Две машины затормозили перед особняком Стивенсона. Винь Хао и Фонг прошли в кабинет хозяина дома, не обменявшись друг с другом ни словом.

Стивенсон приветливо поздоровался, указал им на кресла, стоявшие у письменного стола, и сразу же приступил к делу.

– Я пригласил вас, господа, для того, чтобы обсудить ход операции, начатой три недели назад. Седьмого июня мы сообщили агенту вьетконга две важные новости. Я уверен, что самое малое уже десять дней, как информация стала известна их центру. Однако реакции пока никакой не последовало. Почему? Вы много раз сталкивались с действиями вьетконга. Как вы расцениваете сложившуюся ситуацию? Чего они ждут? – Он повернулся к Винь Хао. – Господин полковник, подполковник Фонг – человек, на которого мы можем положиться.

– Господин советник, но ведь вы сами… – Винь Хао удивленно посмотрел на Стивенсона.

– Верно. Я был согласен с вами, что нужно проверить подполковника Фонга и капитана Хоанга. Но сейчас я смею утверждать, что подполковник Фонг – человек, на которого я вполне могу положиться. Нам нечего от него скрывать.

Винь Хао бросил яростный взгляд на Фонга и откинулся на спинку стула. Так вот он каков, этот американец!

Наступило тягостное молчание.

– Итак, подполковник Фонг, ваше мнение о действиях вьетконговцев? Почему они никак не реагируют, получив нашу информацию?

– Господин советник, я полагаю, что либо сообщение еще не попало в центр, либо там проверяют полученную информацию. Одним словом, считаю, что прошло еще слишком мало времени.

– А что думаете вы, полковник?

– Я считаю, что эта информация безусловно очень важна, но ее недостаточно, чтобы вызвать ответную реакцию. Нужно рискнуть чем-то еще.

Стивенсон улыбнулся, задумчиво почесал подбородок, поднялся из-за стола и зашагал по комнате. Опыт подсказал Винь Хао, что советник сейчас начнет длинную речь, поэтому он поудобнее устроился в кресле.

– Есть одно печальное обстоятельство, которое мы, хотим этого или не хотим, вынуждены признать: разведчики вьетконга не глупее нас с вами, я имею в виду вас, господа, и тех американцев, которые работали здесь до меня. У них достаточно ума, чтобы рассудить следующим образом. Во-первых, информация действительно ценная, но в течение только короткого периода, примерно месяца или месяца с небольшим. Кроме того, она носит характер предупреждения, похожего на те, что мы ежедневно посылаем в адрес противника. В этом плане следует признать, что мнение полковника правильное. Во-вторых, до сих пор мало кто из разведчиков сталкивался со столь счастливым случаем, когда в один момент получал две важные информации. Обычно, как вы знаете, информацию собирают по крохам, получая сведения из разных источников, сопоставляя, анализируя и обобщая их, и то, что передается в центр, носит больше характер догадок, предположений, нежели готовой информации.

Исходя из этого Ханой может сделать следующее заключение: противник намеренно пошел с двух козырей, чтобы выявить работающего у него нашего агента. Поэтому там и не торопятся с реакцией, заняли выжидательную позицию, хотя до этого реагировали на все быстро, делая добытые ими сведения орудием своей пропаганды против нас.

Стивенсон вернулся на свое место за столом и несколько секунд испытующе глядел на сидевших перед ним офицеров. Винь Хао одобрительно кивал, ему было лестно, что начальство его похвалило, Фонг же пытался сохранить независимый вид.

– Однако на этот раз они столкнулись с более опытным противником, – с воодушевлением продолжал Стивенсон. – Я-то их насквозь вижу. Именно эта выжидательная позиция дает мне основание говорить, что их агент – капитан Хоанг!

Фонг не мог скрыть своего изумления столь неожиданным заявлением и взглянул на Винь Хао. Их взгляды на момент встретились, но они тут же демонстративно отвернулись друг от друга.

– Наверное, – сказал Стивенсон, – вы хотите знать, почему я в этом уверен, не так ли, подполковник?

– Господин советник, вы точно читаете мысли своих подчиненных.

– Капитан Хоанг получил информацию утром седьмого июня, верно? Самое позднее через три дня он должен был найти способ передать эти сведения своему руководству. У вьетконговцев связь действует медленно, хотя и надежно. Будем считать, что на передачу этой информации до ближайшего радиопередатчика ушло десять дней, а еще через пять дней, то есть 25 июня, ее получил Ханой. А сегодня у нас уже пятое июля.

– Господин советник, разрешите задать вам один вопрос, – Фонг встал и учтиво склонил голову.

Стивенсон с улыбкой махнул рукой, показывая, что Фонг может говорить и сидя.

– Господин советник, но если Ханой не получил этих сведений, значит… значит, капитан Хоанг ничего не разглашал.

– Вы хотите сказать, подполковник, что подозрение упавшее на капитана Хоанга, не имеют под собой почвы? Ничего подобного! Разведчик должен подозревать всех и в то же время думать, что все подозревают его. Подполковник, осторожность весьма ценное качество, но нужно, когда необходимо, уметь принимать решения, иначе вы неминуемо допустите промах. – Стивенсон строго посмотрел на Винь Хао. – До сих пор все совершенно секретные сведения становились известны Ханою или, скажем так, почти все. И тем не менее вы не рискуете подвести под подозрение ни одного из ваших сотрудников. Пока что вы занимаетесь только поверхностными проверками. Когда же, наконец, вы перейдете к активным действиям? Прошу вас, полковник, расскажите все, что нам известно о капитане Хоанге.

Это Винь Хао знал на зубок.

– Отец капитана Хоанга Нгуен Хюи, – монотонным голосом начал он, – школьный учитель, работал еще при французах. Во время девятилетней войны[27]27
  Имеется в виду война Сопротивления против французских колонизаторов (1946 – 1954).


[Закрыть] эвакуировался в зону, контролируемую Вьетминем[28]28
  Вьетминь – Лига борьбы за независимость Вьетнама, создана по инициативе Коммунистической партии Индокитая, в 1941 – 1951 годах преобразована в единый Национальный фронт Вьетнама.


[Закрыть], но в пятидесятом году заболел и из-за голода вернулся в Митхо, работал там счетоводом. Умер в конце пятьдесят третьего года. Мать Хоанга занимается мелкой торговлей там же, в Митхо. Старшая сестра замужем за лейтенантом республиканской армии, специалистом по психологической войне. Он служит в седьмой дивизии. Младшему брату тринадцать лет, школьник. Капитан Хоанг родился в сороковом году, в пятьдесят первом году сдал экзамен на бакалавра и добровольно написал прошение о приеме в военное училище, которое и окончил в шестьдесят третьем году, получив звание младшего лейтенанта. Одним из лучших закончил школу разведчиков в Соединенных Штатах, был произведен в лейтенанты, в шестьдесят пятом году назначен офицером связи при военном кабинете президента. В начале шестьдесят седьмого года ему присвоено звание капитана. Хорошо владеет английским и французским языками. Точен, исполнителен, замечаний не имеет, пользуется доверием генерал-лейтенанта, начальника военного кабинета. Карточной игрой не увлекается. Курит. Алкогольные напитки употребляет в меру. Очень привязан к матери и брату. Постоянной возлюбленной не имеет. Иногда волочится за девушками, однако предпочитает студенток, девицами легкого поведения не интересуется. Любит прогуливаться в одиночестве, постоянное место его прогулок – парк Таодан. Каких-либо определенных религиозных взглядов не придерживается. Любит рассуждать о физиогномике. Любит читать детективы, причем предпочтение отдает иностранным. Увлекается национальной музыкой. Имеет друзей – это несколько офицеров из столичного гарнизона, а также несколько человек, работающих в USAID[29]29
  USAID – Агентство международного развития, американская организация.


[Закрыть]. Переписывается только с матерью и братом. Частные дома не посещает, предпочитая встречаться с друзьями либо в кафе, либо у себя дома. Не замечен ни в каких аферах, не любит рассуждать о политике. Не проявляет интереса к служебным делам других…

Винь Хао наморщил лоб, подумал и подытожил:

– Очень скрытен, о его личных помыслах ничего не известно.

– На какие размышления наводит вас подобный человек? – спросил Стивенсон, вставая из-за стола. – Да ведь это просто ходячий образец тех, кого предпочитают выбирать объектом своей пропаганды вьетконговцы, называя потом таких людей «прозревшими». Почему так? Да прежде всего потому, что он ускользнул у вас из рук. Ниточка, связывающая его с вами, это всего лишь месячное жалованье. Он еще не обагрил свои руки кровью, не увлекся деланием денег, контрабандой или публичными девками, и вьетконговцам тем легче перебросить к нему мостик. Конечно, он может опасаться, что мы сделаем заложниками его мать и брата, однако он прекрасно понимает, что в большом городе – я имею в виду Митхо – мы не можем открыто терроризировать его родственников, как сделали бы это, живи они в глухой деревне. Почему? Да потому, что мы дорожим общественным мнением. – Стивенсон остановился и пожал плечами. – Попробуем стать на место вьетконговцев и проанализировать, что это за человек. Бедный студент, выходец из среднего сословия, но из бедной семьи, знает и непосредственно, и косвенно, что такое Вьетминь, что такое Сопротивление. Возможно, несколько боязлив, придерживается примиренческой позиции. Добровольно пошел в офицерское училище, вошел в доверие к начальству, не исключено, что знаком с секретной информацией. В преступлениях не замешан. В личной жизни отличается сравнительной чистотой. Его «прозрение» может происходить двумя путями: через мать, живущую в Митхо, или непосредственно через общение с кем-то. Первый вариант проще, но медленнее и может оказаться безрезультатным. Второй вариант рискованнее, но надежнее, тут можно осторожно, с подобающим подходом и постепенно действовать в нужном направлении на его самолюбие и примиренческие взгляды. – Стивенсон снова пожал плечами. – Вот примерно так они рассуждают, господа!

После нескольких секунд молчания он спросил, обращаясь к Винь Хао:

– Что нам с вами следует немедленно предпринять, господин полковник?

– Если вы, господин советник, установили, что он агент вьетконга, то его необходимо тут же арестовать и допросить, – с готовностью ответил Винь Хао.

«Арестовать и допросить»! – саркастически засмеялся Фонг. – Провести через кабинет допросов подполковника Ланя, чтобы он испустил дух?!

Винь Хао зло посмотрел на осмелившегося дерзить подчиненного.

– Да, немедленно арестовать и немедленно допросить, успеть схватить всю его сеть! Если промедлим, Хоанг исчезнет, и мы останемся с носом!

Стивенсон усмехнулся одним уголком губ, пристально посмотрел на рассерженное лицо Винь Хао и повернулся к Фонгу:

– В каком направлении предпочли бы действовать вы, подполковник?

– Господлин советник, необходимо установить наблюдение за капитаном Хоангом, а не арестовывать его. Таким образом мы можем выйти на всю сеть. К тому же у нас не будет никаких затруднений, если окажется, что капитан вовсе не агент вьетконга.

Стивенсон вернулся на свое место, налил себе бокал, залпом осушил его, потом вынул платок, вытер вспотевший лоб и, любуясь бриллиантом в перстне на указательном пальце, с расстановкой произнес:

– Я хочу обратить ваше внимание, господа, на следующее: во-первых, вьетконговцы не глупее нас с вами. Во-вторых, капитан Хоанг прошел школу военной разведки в Соединенных Штатах. В-третьих, я уже сказал, что совершенно уверен в том, что он агент вьетконга. Все это мы должны неукоснительно помнить и принимать во внимание. «Арестовать и допросить»! Да через два часа после его ареста вьетконговцы так перестроят свою сеть, что мы ровным счетом ничего этим не добьемся. Хорошо, допустим, что Хоанг во всем признается, все откроет и вьетконговцы не успеют перестроить сеть. Что мы будем делать дальше? Снова арестовывать и допрашивать? Так может тянуться до конца года! Нет, господа, это устаревший метод французской охранки, которого, к сожалению, придерживается и ваша служба государственной безопасности. Мой же метод состоит в следующем: выйти на одного, чтобы затем выйти и на всю организацию, использовать малую организацию для того, чтобы выйти на большую. Хоанг только средство, с помощью которого я рассчитываю выйти на того человека, который мне нужен.

Прошу внимательно выслушать программу наших действий в июле.

Завтра, шестого июля, Хоанг должен получить повышение – звание майора. Вы, Винь Хао, организуете обед в честь новоиспеченного майора. На этом обеде Хоанг должен выступить с речью. Подполковник Фонг запишет его выступление. Седьмого июля Хоанг выступит по телевидению. Текст выступления ему принесете вы, Винь Хао. Оно должно отличаться крайней жесткостью и затрагивать ту информацию, которую мы сообщили Ханою. Особое внимание уделите нашей операции «Роллинг тандер». С седьмого по десятое все военные радиостанции будут повторять это выступление достаточно часто и с нужной долей дерзости. Выходящие в Сайгоне газеты – и те, что на вьетнамском, и те, что на иностранных языках, – должны напечатать это выступление, поместив фотографию капитана Хоанга. Агентства ЮПИ и Би-би-си дадут к нему комментарий. С одиннадцатого по семнадцатое бомбардировщики Седьмого флота нанесут удары по Намдиню и пригородам Ханоя и Хайфона, в каждом вылете примут участие от восьмидесяти до ста двадцати самолетов. Налеты будут следовать один за другим. На остальных фронтах особых действий предприниматься не будет.

Стивенсон поднял голову, усмехнулся и с удовлетворением посмотрел на восхищенно внимавших ему коллег.

– В плане военном, – продолжал он, – большого результата мы этим не достигнем. Но в плане психологическом – пожалуй. Ведь тем самым мы хорошенько потреплем Ханою нервы. Кроме того, это создаст определенную завесу над нашими истинными намерениями. Ханой поверит своему агенту. Мы же, продолжая наблюдение за Хоангом, выйдем на человека, в руках которого находится вся разведывательная сеть вьетконга в Сайгоне. Мой метод «боевого треугольника» состоит в следующем: тесно сочетать военные действия с психологическим нажимом и с работой разведки, при этом главным звеном является работа разведки. Отныне, – Стивенсон показал пальцем на Фонга, – вы, подполковник, как ответственный за координацию действий, будете осуществлять слежку за капитаном, простите, майором Хоангом. Нужно выявить связного и через этого связного выйти на руководителя. Может оказаться, что здесь действует не один, а целая цепочка связных. – Он вынул из ящика письменного стола коричневую пластмассовую коробочку и передал ее Фонгу. – В этой коробке четыре сверхчувствительные магнитоленты. Вы человек умный и, думаю, найдете возможность ими воспользоваться. – Он с улыбкой подмигнул Фонгу. – Можете идти. А нам с господином полковником надо еще кое-что обсудить.

Подождав, пока Фонг выйдет из комнаты, Стивенсон обратился к Винь Хао:

– Не расстраивайтесь по пустякам, господин полковник. Нам предстоит долгое время сотрудничать, и вы должны привыкнуть к моему стилю работы с подчиненными – смело поручать работу, но никогда до конца не доверять. Именно так я поступаю в случае с Фонгом. К вам же у меня отношение совсем иное. Вам я доверяю намного больше. И вам поручаю самое главное: вы поможете мне подготовить конкретную программу действий для наших сил на период от настоящего времени до конца марта шестьдесят восьмого года. – Он поднялся, несколько раз прошелся по комнате и продолжал: – Допустим, что мы выявим всю сеть стратегической разведки вьетконга, началом которой является капитан Хоанг. Что надлежит сделать после этого? В какой последовательности? Кто и что будет делать? Как нужно координировать действия? И так далее. Конечно, я приготовил ответы на все эти вопросы, но мне бы хотелось, чтобы вы внесли свою лепту. В вашем распоряжении весь июль. Каково ваше мнение?

– Господин советник, – ответил воспрянувший духом Винь Хао, – я не заставлю вас раскаиваться в оказанном мне доверии. За умение составлять план действий я неоднократно удостаивался похвалы самого господина президента…

Увидев, что Стивенсон поморщился, он поспешил исправиться:

– Приложу все усилия к тому, чтобы внести свой скромный вклад в тот план, который начертали вы, господин советник.

– Ну и отлично, – кивнул Стивенсон. – Помните, что к началу августа все должно быть четко поставлено на свои места, чтобы наши силы могли действовать в едином ритме. Теперь о выступлении Хоанга. Вы должны сделать так, чтобы он повторял заявление Уэстморленда от двадцать второго февраля этого года: «Мы достигли такой точки, что всей королевской рати не повернуть нас вспять». Кроме того, нужно умело напомнить об «электронном поясе» Макнамары, о численности американских войск, которая достигла 554 тысяч человек, и о республиканской армии численностью в 552 тысячи человек.

– Господин советник, можете быть спокойны: если надо кому-то пригрозить, то тут у нас накопился большой опыт!

Стивенсон расхохотался. Винь Хао рассмеялся следом.

– Можете быть свободны, полковник.

– Честь имею, господин советник.

7

Вечером шестого июля на закрытой веранде особняка Стивенсона беседовали два американца. Одним из них был Стивенсон, другим – Эдвард Лэнсдейл[30]30
  Лэнсдейл Эдвард – полковник, один из ведущих специалистов ЦРУ по противопартизанской борьбе.


[Закрыть], одетый в летнюю форму без знаков различия.

Потратив массу усилий на то, чтобы помочь Нго Динь Зьему вернуться во Вьетнам 25 июля 1954 года, создав для него прочное положение среди таких профранцузски настроенных серьезных противников, как Бао Дай[31]31
  Бао Дай – последний император Вьетнама (1926 – 1945); отрекся от престола во время Августовской революции. В 1949 – 1955 годах глава марионеточного государства, созданного на оккупированной французскими колонизаторами территории Вьетнама.


[Закрыть], Нгуен Ван Тхинь[32]32
  Нгуен Ван Тхинь – один из крупных политических деятелей Южного Вьетнама.


[Закрыть], а также находящихся в оппозиции религиозных сект каодай, хоахао и биньсюен[33]33
  Каодай, хоахао, биньсюен – политико-религиозные воинствующие секты, имевшие свое административное управление и свои войска и находившиеся в оппозиции к правительству.


[Закрыть], и превратив Нго Динь Зьема в надежный оплот Соединенных Штатов в Юго-Восточной Азии со знаменитым лозунгом «границы Соединенных Штатов простираются до семнадцатой параллели»[34]34
  По условиям Женевских соглашений 1954 года Вьетнам был разделен на две части: северную (ДРВ) и южную (Республика Вьетнам), граница между которыми проходила по 17-й параллели.


[Закрыть], Лэнсдейл вынужден был покинуть юг Вьетнама, так как не выдержал конкуренции с другими, менее талантливыми, но более влиятельными американскими советниками. В 1963 году Люсьен Конейн[35]35
  Конейн Люсьен – подполковник, сотрудник резидентуры ЦРУ.


[Закрыть], помощник Лэнсдейла, непосредственно руководил заговором марионеточных генералов, совершивших государственный переворот и убивших братьев Зьем[36]36
  Вместе с Нго Динь Зьемом 1 ноября 1963 года был убит и его младший брат Нго Динь Ню, второе лицо в стране, занимавший пост политического советника при своем брате-президенте.


[Закрыть]. Возмущенный этим, Лэнсдейл подал в отставку, так и не получив звания генерал-лейтенанта.

В 1966 году, когда Джонсон отозвал Тэйлора и своим послом в Южном Вьетнаме назначил Кэбота Лоджа, Лэнсдейл попросил разрешения вернуться в эту страну в качестве специального помощника посла по организации программы умиротворения деревень.

Сейчас он сидел, откинувшись на спинку кресла, положив ногу на ногу, и, помахивая сигарой, беседовал со Стивенсоном.

– Роберт! Ситуация здесь совсем не похожа на то, что говорится в отчетах, которые вы изучили в Америке. Вы в Сайгоне уже больше месяца, но я у вас впервые, и мне хотелось бы, чтобы у вас было достаточно времени все узнать самому. Вы, при вашей проницательности, скоро можете увидеть то, на понимание чего я потратил несколько лет. Вам не раз доводилось совершать конъюнктурные перевороты на Ближнем Востоке, и я уверен, что в этой сложной стране вас ждет успех. Сейчас из всех наших разведчиков международного класса, пожалуй, вы один можете спасти Соединенные Штаты от поражения.

– Странные речи, Эдвард. Я всегда видел в вас учителя. Вы на двенадцать лет старше меня и на пятнадцать лет больше работаете в разведке. Разве вьетконг не признал вас разведчиком высокого класса и своим опасным противником? Только вы с вашим талантом стратега и тактика могли в столь короткий срок посадить Зьема в президентское кресло. Все, что случилось потом, – ошибки тех, кто работал здесь после вас. Как бы то ни было, но Зьем оставался президентом целых семь лет. Когда марионетка перестает нравиться зрителям, ее выбрасывают в мусорную корзину. Я верю, что на этот раз ваши твердые руки удержат Тхиеу в течение большего времени.

– Благодарю за искренность. Однако, должен сказать, что вьетконг завысил мои возможности и мою известность главным образом для того, чтобы громче трубить о своих победах и моих и наших поражениях. Роберт, мы уже потерпели поражение и сейчас терпим еще более тяжелое. Все наши усилия ныне сводятся к тому, чтобы удержать Америку от слишком быстрого поражения, иными словами, от позора! Прежде я думал, что братья Зьем были убиты только потому, что считал, что Джонсон будет вести другую политику, нежели Кеннеди, что Лодж не такой, как Тэйлор, и что при наличии трехсоттысячного американского воинского контингента обстановка изменится и мне удастся создать нового Нго Динь Зьема, более стабильного, что у меня будет возможность расплатиться за старые обиды. Но сейчас я понимаю, что любая стратегия потерпит поражение из-за ошибок, допущенных с первых же шагов. Все последующие шаги только усугубляют эти ошибки, доводят их до критической точки, когда уже ничто не может помочь. Поэтому я не могу принимать похвал в свой адрес за то, что я привел к власти Нго Динь Зьема.

– Виски с содовой? – гостеприимно предложил Стивенсон.

Лэнсдейл принял от него бокал, поблагодарил легким кивком и принялся молча, маленькими глотками смаковать виски, его глаза сделались грустными.

После недолгого молчания Стивенсон с легкой улыбкой спросил:

– Вы позволите мне задать вам один нескромный вопрос?

– Мы так долго знаем друг друга, что мне нечего от вас скрывать.

– Тогда скажите: помимо чисто профессиональной деятельности, преследующей исключительно политические цели, вы пробовали заниматься здесь чем-нибудь еще?

На грустном лице Лэнсдейла на секунду мелькнуло некоторое оживление.

– Мы с вами исповедуем прагматизм, Роберт. Мы берем все, что господь щедро дарует нам, в том числе и зеленые долларовые бумажки. Эта страна мала и бедна. Я еще не нашел дела, которое было бы достойно таких людей, как мы с вами. Конечно, от мелочи я тоже никогда не отказывался, потому что десять долларов плюс десять долларов, плюс еще десять долларов – это уже тридцать долларов, независимо от того, в Сайгоне ли это или в Вашингтоне!

Оба улыбнулись. Стивенсон вновь наполнил бокал Лэнсдейла.

– Есть все же один бизнес, достойный таких людей, как мы с вами. – Стивенсон сделался серьезным и, подняв указательный палец, смотрел теперь прямо в глаза Лэнсдейлу. – У этого бизнеса большие масштабы, и он может быть обеспечен нам на длительный, я бы даже сказал, весьма длительный период. Могу рассказать обо всем досконально.

Лэнсдейл поменял позу и, опершись локтями на колени, подался вперед, приготовившись слушать.

– Вы верно сказали, эта страна действительно мала и бедна, но это место, где через границу проходит и ежегодно скапливается десять тысяч тонн опиума из Бирмы, Лаоса, Таиланда[37]37
  Стык границ Лаоса, Таиланда и Бирмы из-за большого количества получаемого там опиума называют «золотым треугольником».


[Закрыть] и Индии, чтобы потом разойтись отсюда по всему свету. Причем надо сказать, что большая часть идет в западное полушарие. Торговля наркотиками встречает многочисленные преграды. Во-первых, потому, что этот товар тяжел для перевозки и его трудно прятать. Во-вторых, в таком виде он неудобен для потребления. Американские солдаты, выполняющие свою миссию во Вьетнаме, и американские граждане, зарабатывающие себе на жизнь самыми разными способами в многонаселенных американских городах, это основные потребители наркотиков. Число людей, употребляющих героин, сейчас достигло полумиллиона и, по прогнозам, будет ежегодно увеличиваться примерно на тридцать процентов. Непосредственно здесь, в Сайгоне, насчитывается несколько десятков тысяч вьетнамских солдат и гражданских лиц, употребляющих наркотики. Правительства забили тревогу. Некоторые высокопоставленные персоны выступили с призывом объявить войну наркотикам. Но мы с вами отлично помним сухой закон, когда-то введенный в Америке. Чем сильнее запрет, тем больше людей втягивается в это дело. Именно сухой закон прославил на весь мир таких главарей гангстеров, как, например, Аль Капоне.

Стивенсон сделал глоток виски с содовой и продолжал:

– Опиум берут здесь, и возвращается он сюда уже в виде героина. Нужно помочь фирмам, торгующим опиумом, перерабатывать его в героин прямо на месте. Прежде всего помочь генералу Ванг Пао в Лаосе. Десять фунтов опиума, купленных примерно за сто восемьдесят долларов, превращается в фунт героина, цена которого на рынке сбыта девять тысяч долларов, то есть в пятьдесят раз больше. По всем прикидкам, на начальном этапе только перерабатывающее предприятие Ванг Пао сможет давать примерно шесть с половиной тысяч фунтов героина. А если объединить все перерабатывающие предприятия в этих странах, то можно гарантировать ежегодные поставки рынку от двадцати пяти до сорока тысяч фунтов, соответственно на сумму от двухсот двадцати до трехсот шестидесяти миллионов долларов.

Чтобы производить героин в промышленных масштабах, эти фирмы должны получить от нас следующую помощь: во-первых, нужно вмешательство USAID для того, чтобы можно было регулярно ввозить необходимое для выработки героина из черного опиума количество химических веществ. Это можно сделать под предлогом развития местной промышленности и под прикрытием какой-нибудь американской фирмы, производящей прохладительные напитки. Во-вторых, опираясь на необходимость умиротворения и развитие районов горных джунглей, нужно добиться разрешения получить определенное количество вертолетов для обеспечения закупок опиума, а также определенное количество транспортных самолетов для перевозки героина. В-третьих, желательно уладить конфликт между самими фирмами, а также между этими фирмами и фирмами производящими «скэг»[38]38
  «Скэг» – жаргонное словечко, буквально обозначающее «белый порошок», то есть наркотик.


[Закрыть] в Соединенных Штатах, чтобы дело было налажено бесперебойно и без трудноразрешимых проблем.

Вы – специальный политический советник не только при правительстве Южного Вьетнама, но и при всех правительствах проамерикански настроенных стран этого региона. В ваших возможностях оказать помощь по первым двум пунктам, третий я беру на себя и на себя же беру посредничество между вами и этими фирмами. Таким образом, вам нечего бояться огласки. Ваша доля – два процента общей суммы. Кроме того, если вы поможете беспрепятственно перевезти товар из Индокитая в Америку, получите еще пять процентов общей стоимости этого количества товара.

Лэнсдейл внимательно слушал. Когда Стивенсон остановился, он поднял голову, посмотрел на него и, задумчиво потирая подбородок, кивнул:

– Можно принять к сведению… Пожалуй, это можно принять к сведению…

Стивенсон довольный, налил Лэнсдейлу виски и поднял свой бокал:

– Выпьем же за успех нашего предприятия. Все, что касается формальностей и деталей, обговорим позже.

Они чокнулись, Лэнсдейл взглянул на часы и поднялся. Стивенсон тоже встал. Лэнсдейл, помявшись, сказал:

– Я долго раздумывал, прежде чем решиться сказать вам это, Роберт. Но как бы то ни было, я здесь провел много лет, в то время как вы всего лишь месяц. Роберт, вот что я хочу вам посоветовать: в этой стране, в этой ловушке не допускайте того, чтобы вы один несли ответственность за что бы то ни было. Скажу яснее: старайтесь распределить ответственность между другими, и если вам удастся совсем освободиться от нее, то это будет самое лучшее, что только можно придумать. Мы, то есть американское правительство и его армия, ищем способа возложить ответственность за эту войну на других. Значит, не поступайте так, чтобы за все отвечали вы один.

– Спасибо. Буду помнить ваш совет. Я и сам начинаю чувствовать, что земля у меня под ногами далеко не так тверда, как мне казалось поначалу, сразу после моего приезда сюда. Но как бы то ни было, мы оказались привязаны к этой колеснице, которая готова вот-вот опрокинуться…

Он посторонился, вежливо пропуская Лэнсдейла вперед. Не проронив ни слова, они спустились по лестнице. Уже у выхода Стивенсон тихо спросил:

– Вы не будете возражать, если в нашем деле примет участие Люсьен Конейн и еще кое-кто из наших французских коллег?

– Отчего же, напротив. – На лице Лэнсдейла появилось жесткое выражение. – В нашем с вами сотрудничестве нам никто помешать не может. Надеюсь, они отдают себе отчет в том, что на это у них просто не хватит сил. До встречи, Роберт.

– До встречи. Спокойной ночи.

Подождав, пока сверкающий «линкольн» выедет за ворота, Стивенсон не спеша вернулся к себе. Секретарь уже поджидал его.

– Господин советник, с вами хочет говорить полковник Винь Хао. Он у аппарата.

Стивенсон быстро подошел к телефону.

– Хэлло! Что-нибудь хорошенькое, дорогой друг?

– Господин советник, я поступил именно так, как вы приказали. Мы поставили диагноз человеку, о котором должны позаботиться.

– Прекрасно. Продолжайте в том же духе. Только помните, что это не простой пациент, он может оказаться куда хитрее врачей!

– Господин советник, завтра утром я сделаю так, чтобы Фонг мог его сразу записать, если что не так, потом перепишем. Для камеры важно изображение, звук идет потом. Таким образом, мы избежим случайностей, которые могли бы повредить лечению.

– Пожалуй, это умно. Надеюсь, что теперь-то и начнется вся работа, и результаты ее будут просто замечательными.

– Благодарю вас, господин советник. Разрешите пожелать вам спокойной ночи.