Текст книги "Операция "Альфа""

Автор книги: Ле Тян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Алло! Слушаю!

– Здравствуйте, подполковник Бинь! Это подполковник Фонг. Хочу сообщить вам две приятные новости. Первая: вам присвоено звание подполковника. Через полчаса вам принесут приказ и форму. Второе: вы получите также подарок от майора Хоанга. Вы знаете, что с ним надо сделать. Желая здравствовать. До свидания!

– Алло! Алло! Подполковник Фонг! Алло…

Бинь положил трубку, опустился на стул и обхватил голову руками.

– Господин подполковник!

Бинь удивленно открыл глаза и оглянулся.

В нескольких шагах от него стоял незнакомый сержант, держа в руках большую картонную коробку.

– Господин подполковник! Мне велено отдать это вам.

Бинь показал рукой в сторону шкафа и закрыл глаза, обеими руками поглаживая виски. Сержант аккуратно поставил коробку в шкаф и вытянулся.

– Господин подполковник, здесь приложен список. Прошу вас расписаться, я должен вернуть его.

Бинь кивнул, расписался, махнул рукой, показывая, что сержант может уходить, и снова закрыл глаза, приняв прежнее положение.

– Господин подполковник!

Он снова открыл глаза и недоуменно оглянулся.

В нескольких шагах от него вытянулся другой сержант, в руках у него тоже была картонная коробка, точно такая же, как и предыдущая, только значительно меньших размеров.

– Господин подполковник, господин подполковник Фонг прислал вам подарок от майора Хоанга.

– Что там такое?

– Не могу знать, господин подполковник.

Бинь взял коробку, взвесил на руке, осмотрел со всех сторон, не распечатана ли где, потом положил перед собой.

– Господин подполковник, господин подполковник Фонг велел передать, что завтра в десять утра придет человек за ответом. Разрешите быть свободным?

Бинь кивнул. Подождав, пока сержант уйдет, он встал, закрыл дверь спальни, сел к столу, вскрыл коробку и стал вынимать из нее содержимое. Магнитофонная кассета, магнитофон, два толстых блокнота, томик «Астрологии», набор цветных шариковых ручек, лупа, пачка старых измятых купюр, пять пачек папиросной бумаги, его старая авторучка, флакончик чернил для авторучки, баночка с клеем, кисточка для клея, коробочка с двадцатью пятью тонкими, как гусиное перо, трубочками, имеющими затычки с обеих концов. Стивенсон чрезвычайно предусмотрителен, ничего не забыл!

Он приладил кассету, пустил магнитофон на известное ему число оборотов. Среди музыки стали слышны цифры. Внимательно прислушиваясь, он записывал их в блокнот. Потом пошло повторение, он проследил за тем, все ли правильно записал. Затем выключил магнитофон, открыл «Астрологию» и начал писать.

«В октябре и ноябре во Вьетнам прибудет 101-я американская десантная дивизия. Другие дивизии и бригады ожидаются до конца года. Амеркианские войска будут наносить удары по нашим воинским формированиям, вьетнамские – заниматься программой умиротворения.

Известие получено от Стивенсона, имеющего отношение к отделу стратегической разведки при военном кабинете президента, шестого сентября.

11.9 Зет-8».

Бинь долго вглядывался в строчки, возникшие под столбиками цифр, потом зажег спичку, сжег листок, закрыл Астрологию и отложил книгу в сторону. Он лег на кровать и пролежал так, отвернувшись лицом к стене, пока не пришел полицейский и не позвал его ужинать.

После ужина Бинь снова лег. Среди ночи он встал, босиком подошел к шкафу, хотел его открыть, но передумал. Затем начал курить сигарету за сигаретой, и расхаживать по комнате. В конце концов он все-таки решительно подошел к шкафу, открыл его, достал форменный костюм со всеми знаками различия и примерил, постоял перед зеркалом, посмотрел, все ли пригнано по фигуре.

«Ишь, как старались, – подумал он. – В самую пору! И когда только успели!» Он снял с себя форму, сложил все обратно в коробку, вернулся в постель и лег, обхватив руками голову.

Утром он сел за стол, раскрыл «Астрологию» и зашифровал два письма.

«Зет-8. Сведения подтвердились. Узнайте конкретное расположение американских бригад и дивизий в октябре месяце. Обратите внимание на Стивенсона. 12.9. Ч. Б.».

«Второму. 101-я десантная дивизия скоро прибудет во Вьетнам. Противник по-прежнему готовится к наступлению в третьем сухом сезоне. Конкретное расположение американских бригад и дивизий может изменится, поскольку вслед за 101-й дивизией прибудут и другие американские части. 12.9. Ч. Б.».

Он взял лупу, аккуратно написал на двух папиросных бумажках столбики цифр, скатал бумажки. Первую он вложил в тонкую трубочку из белой пластмассы, закрыл ее, вложил в конверт, запечатал его и написал на нем имя майора Хоанга.

Вторую бумажку он аккуратно приклеил к краю старой денежной купюры, тоже вложил в конверт, запечатал его и написал имя подполковника Фонга.

Ровно в десять часов появились два офицера с визитной карточкой от подполковника Фонга. Бинь молча передал им два запечатанных конверта, так же молча кивнул, когда они попросили разрешения удалиться.

7

Прошло три дня. Утром шестнадцатого сентября, когда Бинь в спальне читал газету, в комнату неожиданно вошли Стивенсон и подполковник Фонг. Бинь не смог скрыть своего удивления.

– Я догадывался, что вы, подполковник, скучаете в одиночестве, – сказал Стивенсон, не скрывая своего удовольствия от того, что его появление произвело эффект, – и вот мы с подполковником Фонгом решили отложить в сторону свои дела и проведать вас. Если позволите, побеседуем о некоторых современных проблемах, чтобы как-то скрасить это хмурое утро.

Бинь поднялся, кивнул:

– Спасибо, проходите в столовую, жаль только, что мне нечем вас угостить.

– Ничего, ничего. Я уже распорядился.

– Ну что ж, очень хорошо. Вы действительно весьма предусмотрительны.

Когда они вошли в столовую, появился полицейский с подносом, на котором стояли бутылки, на тарелках была разложена закуска. Бинь молча опустился на стул, налил себе вина, сделал глоток и закурил.

После нескольких секунд молчания Стивенсон сделал знак Фонгу, чтобы тот наполнил бокалы и сказал:

– Я вижу, что рана на голове у вас совсем зажила. Это меня и радует, и одновременно пугает. Радует потому, что вам больше ничего с этой стороны не угрожает, пугает же потому, что вы можете пуститься на новые авантюры. Не собираетесь еще раз предпринять попытку к бегству?

Видя, что Бинь отвечать не собирается, он продолжил:

– А ведь я верю вашим обещаниям. Нужно только, чтобы вы пообещали мне, что не будете больше пытаться бежать, и тогда я прикажу всем этим типам со зверскими рожами, что стоят в коридоре, убраться отсюда. Заменим их красивыми девушками. По-настоящему красивыми и не проститутками, господин подполковник!

Бинь с улыбкой кивнул.

– Возможно, вы должны подумать и сейчас пока не хотите давать ответ, – заговорил Фонг. – Но когда надумаете, скажите мне только слово, и все сразу будет сделано. Прошу, господин советник, вот ваш бокал. Прошу, господин подполковник, это вам. Давайте же поднимем бокалы и поговорим о чем-нибудь приятном.

Стивенсон осушил свой бокал, поднялся и налил еще себе и Биню, потом с улыбкой спросил его:

– Обе ваши шифровки подполковник Фонг внимательно изучил. То, что предназначалось Второму, было отправлено сразу же по старому каналу связи, а то, что предназначено Зет-8, будет отправлено в один из ближайших дней. Мы были вынуждены еще раз проверить это послание. Если бы подполковник, оказались на нашем месте, то поступили бы точно также. Меня удивляет, что, непонятно по каким причинам, вы не ищете случая обмануть нас, ну, к примеру, сделать ошибку в шифровке или вставить туда какой-нибудь условный знак.

– Значит, если бы оказались на моем месте, то поступили бы таким образом?

Стивенсон несколько растерялся от этого неожиданного вопроса. Он сделал глоток вина, взял сигару, закурил и только после этого ответил:

– Нет. Я поступил бы так, как поступили вы.

– Почему же?

– Потому что умные люди не совершают бессмысленных поступков. Более того, они добиваются, что противник поверил им сразу, при первом же испытании.

– Но когда люди находятся по разные стороны баррикады, разве могут они верить друг другу? Ведь вы не доверяете даже тем, кто работает с вами?

– Вы, подполковник, видимо, хотите напомнить историю с Нго Динь Зьемом и его братом? Мы верили им шесть или семь лет и продолжали бы доверять и дальше, если бы они согласились следовать по пути, который был начертан нами. Однако они оказали нам в этом вопросе сопротивление. А тот, кто оказывает сопротивление, непременно должен быть уничтожен. Тем же, кто искренен и идет по одному с нами пути, мы оказываем доверие, более того, мы очень ценим таких людей, господин Бинь.

– Не хотите ли вы сказать, что доверяете мне и меня цените?

Фонг посмотрел на Стивенсона и, повернувшись к Биню, тихо сказал:

– В ваших двух шифровках нет никакой ошибки и никакого условного знака. Поэтому мы верим вам. Но я хотел бы остановиться вот на чем. В шифровке для Зет-8 есть одна небольшая ловушка. Она скрывается в самой первой фразе: «Сведения подтвердились». Каким образом за несколько часов, прошедших от получения информации от Зет-8 и до написания вами ответа, вы могли проверить важные сведения секретного характера? Если бы мы не обратили на это внимания, а, поверив вам, сразу отправили эту шифровку Хоангу, он непременно бы о чем-нибудь догадался или, самое плохое, у него зародились бы подозрения. Поэтому мы и решили отправить ему сообщение только девятнадцатого.

– Но вы сами настаивали на том, чтобы я ответил Зет-8 в десять часов утра двенадцатого сентября!

– Да, я говорил вам об этом, но вы могли и не вставлять такую фразу.

– Я придерживаюсь правила, что вышестоящая инстанция должна иметь четкое мнение в отношении сведений, сообщаемых ей нижестоящей, и одновременно должна давать этой нижестоящей инстанции четкие инструкции, чтобы можно было продолжить работу.

– Возможно, возможно… – вмешался Стивенсон. – Я считаю, что эту фразу можно было оставить, но если вы напишете ее несколько по-иному. Например: Полученные сведения нуждаются в подтверждении. Тогда никакого спора не будет. Да, совсем забыл, дней двенадцать или тринадцать назад вы, господин Бинь, оставили в кармане пижамы клочок бумаги. Когда девицы относили ваше белье в стирку, они нашли его и принесли нам. Там был нарисован круг и в нем квадрат. Вы не знаете, что это могло бы означать?

– Уже не помню. Возможно, нарисовал просто так, ради забавы. А как вы это понимаете?

Стивенсон налил вина, кивком пригласил Биня выпить. Глаза его сузились от удовольствия. Нет, ему положительно все больше и больше нравиться этот вьетконговец.

«Переманить на свою сторону, выучить и использовать, сделать своим помощником, как это было бы эффектно в плане политическом и как это пригодилось бы мне в моей последующей работе, – подумал он. – Такого льва, пожалуй, обучишь поскорее, чем всех этих бездарных лисиц!»

Он отпил вина, попробовал холодной закуски и ответил Биню:

– Я немного занимался изучением китайской историографии. Ваш рисунок можно понимать следующим образом: круг и в нем квадрат символизируют ограничение, лишение свободы. Возможно, вы хотели использовать эти знаки, чтобы передать вашим друзьям: «Я нахожусь в заточении, но не теряю революционной честности и воли, чтобы ваши товарищи действовали в соответствии с обстановкой». Не так ли, господин подполковник?

– Пусть будет по-вашему, господин американский советник.

– Ну, а если бы сейчас вам выдалась возможность послать вашим товарищам такой листок, что бы вы на нем нарисовали?

– Возможно, нарисовал бы квадрат в искривленном и разорванном круге. Как считаете, стоит это сделать?

– Нет, не стоит, господин Бинь. Круг будет абсолютно круглым и уж никак не разорванным, а квадрат утратит свои острые углы, они уже и так несколько сглажены! И еще, если внутри этого квадрата вы нарисуете маленький кружок, то смысл письма станет более полным.

– Я вас не понимаю.

– Маленький кружок, лежащий в квадрате, символизирует мудрость и гибкость. Круглый шарик катиться в любую сторону и легко может проникнуть в любое место. Одаренный человек подобен воде, а иногда она обладает такой силой, что размывает берега, иногда бывает так остра, что точит камень, но когда она в сосуде, то форма ее круглая, а когда в трубе – длинная. Словом, все так, как принято говорить у вас: «Нужно быть твердым в принципах, и в то же время предельно гибким».

– В других случаях, возможно, да, но в данном конкретном случае такого быть не может. Вы очень ловко подвели меня к поражению и сделали игрушкой в своих руках. Рассматривайте это как гибкость в пределах твердых принципов. Я никогда не предам свою родину, и моя родина никогда не простит подобного предательства!

– Помнится, утром шестого сентября вы согласились сотрудничать с нами на условиях, которые были приняты обеими сторонами.

– Вы не должны забывать, что это сотрудничество вынужденное, и я всегда буду искать способа снять с себя все обязательства.

– Хотите чтобы квадрат навсегда сохранил свои острые углы? Но ведь мы, в свою очередь, будем ежедневно сужать круг, и квадрат под этим напором все больше и больше станет напоминать круг, господин Бинь.

Бинь, опершись локтями о стол, принялся тереть виски и закрыл глаза. Воцарилось молчание.

Стивенсон подмигнул Фонгу и поднялся, тихо сказав чуть ли не в самое ухо Биню:

– Мы очень сожалеем, что довели вас до головной боли. Вы еще не совсем здоровы. Сожалею также, что пока не могу предоставить вам такого же комфорта, каким пользуются другие высшие офицеры республиканской армии. Мы вынуждены усилить охрану, пока ваш квадрат не потеряет свою форму! До свидания!

Бинь не ответил и даже не поднял головы, когда они выходили из комнаты.

***

Бинь, заложив руки за спину, прогуливался по спальне и столовой. Ему, наконец, разрешили выходить в коридор, опасаясь, что от такой неподвижной жизни он может заболеть. К тому же единственный выход со второго этажа был через лестницу, а в самом начале ее круглые сутки несли вахту два дюжих полицейских. На ночь двери столовой запирались, и Бинь не мог выходить в коридор.

Бинь уже знал, что в коридоре подсматривающих устройств нет, однако не задерживался там подолгу, чтобы не вызвать никаких подозрений. Каждый день он ходил ровно четыре часа по этому маршруту: спальня – столовая – коридор, в том темпе, который позволяла его изувеченная нога.

Вот уже более двадцати дней он не получал никаких известий ни от Зет-8, ни от центра. Жизнь его шла однообразно. Вставал в пять утра, делал зарядку в спальне, потом шел в ванную, завтракал, два с половиной часа «прогуливался» по своему маршруту, слушал «Голос Америки», читал книги, обедал, отдыхал, снова полтора часа «прогуливался», читал книги, ужинал, слушал радио, делал вечернюю зарядку, а в половине одиннадцатого ложился спать.

Он понимал, почему нет известий, но сохранял озабоченный даже встревоженный вид.

Его противник проявлял большее нетерпение. Пять дней назад – это было в девять часов утра третьего октября, когда он слушал радио, – раздался телефонный звонок. Бинь медленно прошел к аппарату, дождался третьего звонка и лишь тогда снял трубку.

– Алло! Господин Бинь? Это подполковник Фонг!

– Я слушаю.

– Господин советник хочет знать ваше мнение о том, почему до сих пор нет ответа от вашего начальства на шифровку от двенадцатого сентября!

– Я думаю, что у моего начальства нет пока оснований давать мне новое задание. Сообщение о сто первой десантной дивизии подтвердилось некоторыми американскими политическими обозревателями. Я не могу дать никаких сведений о размещении американских и южнокорейских бригад и дивизий. Раз начальство не шлет новых указаний, следовательно, я должен продолжать выполнять ранее поставленную передо мной задачу.

– А что это за задача?

– Помнится, в конце августа, когда вы только пригласили меня «отдохнуть» здесь, господин Стивенсон от моего имени принял послание от моего начальства, предназначенное мне, и довольно неделикатно вскрыл его. Он прочитал эту шифровку следующим образом: «Необходимо узнать количество всех видов товара, который намерены получить, источник потребления и места предполагаемого складирования. Расчет произведете немедленно». Сейчас уже начало октября, а я до сих пор ничего не могу ответить, если не считать не совсем свежих новостей, которые я послал о 101-й дивизии.

– Вы хотите сказать: «Вы, господа, должны представить мне полную информацию, которую я мог бы отправить в центр, и тогда мы с вами сможем работать дальше!» Не так ли?

– Я ни на минуту не забываю, что я ваш пленник, а вы не мои агенты. И хочу сказать, что такова обстановка, а у вас достаточно ума и силы, чтобы выбрать наиболее подходящее решение.

– Силы у нас достаточно, а вот умом нам с вами не сравниться! – Фонг засмеялся. – Не желали бы вы нам что-нибудь подсказать?

– Господин Стивенсон сказал, что «на восемь-девять точных сообщений будем давать одно-два неверных». Это те условия, на которых мы будем сотрудничать. Я пошел на эти условия и дал согласие сотрудничать с вами именно таким образом.

– Что ж, нужно подумать. До свидания.

И вот седьмого октября, тоже в девять утра, к Биню опять неожиданно заявились Стивенсон и полковник Винь Хао. Бинь пригласил было их в столовую, но Винь Хао остановил его.

– Нам будет удобнее беседовать здесь.

Он сел рядом с Бинем, освободил столик, сдвинув все, что на нем лежало, в одну сторону, и сказал:

– Возьмите блокнот и запишите новую информацию, потом зашифруйте ее, и мы отправим это вашему начальнику.

Бинь обратил внимание на непривычное молчание Стивенсона, усевшегося с сигарой на диван. Он послушно открыл блокнот и приготовился писать. Винь Хао вынул из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок бумаги, разгладил его и принялся диктовать:

– «К концу ноября прибудут 101-я десантная дивизия, 198-я пехотная бригада. Общая численность американских войск – 486 тысяч человек, в том числе девять дивизий и три бригады. Численность южнокорейских и таиландских войск – 58 тысяч человек, две дивизии и три бригады. Республиканская армия насчитывает 552 тысячи человек, одиннадцать дивизий и одиннадцать полков и бригад.

Направление главного удара в сухой сезон шестьдесят седьмого года – 1-я тактическая зона и «электронный пояс» Макнамары. Будет использовано пять американских дивизий и три бригады. Цель – уничтожение наших регулярных сил, нарушение путей снабжения, изгнание наших сил из района севернее дороги № 9. Стратегическая авиация сосредоточит свои усилия на лаосском коридоре.

Направление вспомогательного удара – 3-я тактическая зона. Для его осуществления неприятель намерен развернуть 101-ю десантную дивизию на востоке Намбо[52]52
  Намбо – самая южная часть Вьетнама.


[Закрыть] и, вероятно, частью сил 25-й дивизии нанесет удар по зоне Д.

Возможны операции по захвату Долины Кувшинов силами 2-й и 3-й мобильных групп.

Изменений в дислокации американских дивизий и бригад пока нет.

Источник класса А. 7.10. Ч. Б.».

– Прочтите! – сказал приказным тоном Винь Хао.

Бинь медленно, так, чтобы тот успевал проверять, прочитал. Увидев, что Бинь ни разу не ошибся и не пропустил ни одного слова, Винь Хао удовлетворенно кивнул.

– А теперь приступайте к шифровке. Мы подождем. Нужно сегодня же отправить.

– У меня два предложения. Первое – несколько исправить текст, чтобы он соответствовал тому, как принято выражаться у нас. Мы обычно говорим «противник», а не «неприятель», «марионеточная», а не «республиканская» армия, «войска сателлитов», а не «южнокорейские и таиландские войска». Кроме того, чтобы подчеркнуть ценность сведений, мы говорим не «источник класса А», а «сведения получены из надежного источника».

Полковник нахмурился, испытующе посмотрел на Биня, потом оглянулся на Стивенсона. Тот кивнул, по-прежнему не отрывая глаз от колец дыма.

– Хорошо, делайте, как сказали, а потом прочитайте мне.

Бинь все исправил и прочитал текст Винь Хао. Тот вопросительно взглянул на Стивенсона. Видя, что тот молчит, он обрадованно сказал Биню:

– Очень хорошо! У вас было еще какое-то соображение?

– Я прошу оставить меня одного.

Стивенсон поднялся и прошел в соседнюю комнату. Винь Хао поспешил за ним.

Через тридцать минут Бинь молча передал Винь Хао две папиросные бумажки, испещренные столбиками цифр. Винь Хао аккуратно спрятал их в бумажник и положил его в нагрудный карман.

Бинь пододвинул стул так, чтобы сесть прямо против Стивенсона, и спросил:

– Не могли бы вы сказать мне, что в этих сообщениях правда, а что фальшивка?

Стивенсон некоторое время пристально смотрел на него, потом спросил:

– А вы сами не догадываетесь?

– Нет! Вот уже почти два месяца, как я лишен возможности следить за развитием событий.

– Мы вам вполне доверяем. И я верю, что в шифровках, которые вы только что передали полковнику Винь Хао, вы не подстроили никакой каверзы. Вы понимаете, что полковник Винь Хао и отдел стратегической разведки в состоянии выявить любую уловку, если бы вам, к примеру, захотелось нас обмануть. Судя по всему, вы уже поняли, что искренность в отношениях с нами вам намного выгоднее. Восемь-девять верных сообщений, которые устраивает обе стороны. Вся информация, которую вы только что зашифровали, построена именно на нем. Мне очень жаль, но пока я не могу вам сказать, что здесь правда, а что ложь. Обещаю сообщить это когда-нибудь позже.

– Почему вы не передали эти сведения через майора Хоанга?

– Обобщение достаточно длинное, в нем много сложных моментов, и мы не хотели ставить его в известность обо всем, опасаясь, что это может вызвать у него некоторые подозрения. К тому же он, возможно, начал бы все проверять, перед тем как передать вам, а на это ушло бы немало времени. Или, что еще хуже, внес некоторые исправления, исходя из своих предположений. Поэтому, мы и решили прибегнуть к подобному, более быстрому и более надежному способу. А в следующий раз вся информация будет непременно передана через Хоанга.

– Как поживает подполковник Фонг? Вот уже более месяца, как я его совсем не вижу.

– Весьма похвально, что вы проявляете такую заботу о своих новых коллегах. С подполковником Фонгом все в полном порядке. Он тоже то и дело вспоминает вас, – Стивенсон повернулся к Винь Хао. – Ну как, закончили? Тогда пошли, дадим подполковнику Биню возможность отдохнуть перед обедом.

…Бинь прогуливался по своему маршруту и раздумывал над тем, что произошло во время этих двух посещений.

«Почему их так волнует отсутствие новых инструкций? Наверняка они им крайне необходимы, чтобы понять нашу стратегию на ближайший сухой сезон, – размышлял он. – Именно поэтому они поспешили передать кое-какие ценные сведения, чтобы таким образом вызвать ответную реакцию наших. А не опасаются ли они, что центр разгадал их игру? Нет, пожалуй, нет.

Наверняка во вчерашней шифровке сообщено ложное направление главного удара, направление же вспомогательных ударов может оказаться и верным, и не верным, остальное, скорее всего, точные сведения. Пожалуй, моя догадка не лишена оснований. Из четырех тактических зон 4-я зона, центр программы умиротворения, отдан на откуп марионеточным войскам. 2-я зона никогда не была направлением главного удара во время наступательных действий американских и марионеточных войск. В 3-й зоне расположены наши военные зоны С и Д. В 1-й зоне – «электронный пояс» Макнамары, который сейчас трещит по всем швам. Здесь – ворота на Север.

А что, если это всего-навсего хорошо замаскированная ловушка? Ведь этот хитрый американец знает, что я ему не верю. У них большой перевес в мобильности сил. Они перебрасывают сюда одну десантную дивизию и две бригады, чтобы увеличить этот перевес. Направление главного и вспомогательного ударов может резко поменяться, это необходимо учитывать.

Получил ли уже Ту новые инструкции? Почему не использует сержанта Тэма, чтобы установить со мной связь? На этой неделе центр получит мою шифровку. Значит мне придется ждать еще десять или пятнадцать дней! Почти до конца месяца! В 1-й зоне сухой сезон начинается после Нового года по лунному календарю, часто даже позже. Если это действительно главное направление удара, то у нас еще есть кое-какое время. Но если они выберут направлением главного удара 3-ю зону, то могут начать свои действия уже в декабре, сразу, как только развернут присланные на усиление новые дивизии и бригады…»

Время утренней прогулки закончилось. Бинь присел к столу, раскрыл детектив с несколько необычным названием – «Только один» и, скользя взглядом по строчкам, продолжал свои размышления.

«Почему вчера Стивенсон все время молчал, пока находился в спальне? Зато в столовой он, как всегда, был красноречив. Да ведь и Винь Хао тогда в спальне ни разу не обратился к нему с вопросом, они объяснялись только взглядами. Странно!.. Почему Винь Хао настоял на том, чтобы мы разговаривали именно в спальне? Почему он читал мне информацию так, как обычно читают диктант? Раньше они так не делали…» – размышлял Бинь.

Он закрыл книгу, отложил ее в сторону, включил приемник, чтобы послушать последние известия американского радио.

Отдохнув после обеда, Бинь принял ванну, надел форму с погонами подполковника и подошел к столику, на котором стоял телефонный аппарат. После двух гудков он снял трубку и услышал ироничный, с издевкой, голос Фонга:

– Алло! Что должен сделать подполковник Фонг, чтобы угодить подполковнику Биню?

– Мне бы хотелось поговорить с полковником Винь Хао.

– Весьма сожалею, но полковника здесь нет. А в чем дело? Вы, подполковник, можете сказать все мне. У меня достаточно полномочий, чтобы разрешить все связанные с вами вопросы.

– Очень жаль, но это касается только полковника Винь Хао, хотя никакой тайны тут нет. Я могу подождать.

– Пожалуйста…

– Спасибо, господин подполковник, до свидания.

Бинь положил трубку, закурил сигарету и лег на диван. Через пятнадцать минут зазвонил телефон. Он быстро подошел и снял трубку.

– Это полковник Винь Хао? Говорит подполковник Бинь. Мне бы хотелось побеседовать с вами. Естественно, не по телефону. Вы не могли бы приехать ко мне?

– Конечно, но… вы не хотели бы предварительно сказать, о чем пойдет речь?

– Это достаточно сложно. Лучше всего нам было бы встретиться здесь.

– Хорошо, я приеду к вам.

Через час Винь Хао входил к Биню в спальню. Бинь сделал вид, что чрезвычайно обрадован, и поднялся к нему навстречу.

На губах Винь Хао играла хитроватая усмешка, но взгляд при этом оставался настороженным и внимательным.

Бинь пригласил его сесть, про себя решив, что они останутся в спальне. Винь Хао молча сел и так же молча принял из рук Биня бокал вина. Оба закурили. Заметив, что Бинь как будто бы колеблется, не зная, с чего начать, Винь Хао поторопил его:

– Говорите, подполковник. Я очень спешу, у меня нет времени для долгой беседы.

– Хорошо, господин полковник, я хотел поделиться с вами кое-чем личным.

Винь Хао откинулся на спинку стула и, потирая рукой подбородок, внимательно смотрел на Биня.

– Господин полковник, я со вчерашнего дня не нахожу себе места. До этого я передавал своему начальству только абсолютно проверенную информацию, и оно привыкло, что ее не требуется перепроверять. Вчера, после работы с вами, у меня было достаточно времени подумать, и я обнаружил, что в мое сообщение вкралась серьезная ошибка – утверждение о главном и вспомогательных ударах американских войск и их союзников во время сухого сезона. Если мое начальство не перепроверит эти сведения, а у меня есть все основания полагать, что оно не станет этого делать, наша регулярная армия потерпит большой урон. А это приведет к весьма опасным для меня последствиям!

Он одним глотком осушил бокал. Глаза Винь Хао сузились и застыли на трясущихся пальцах Биня, который закуривал сигарету. Он молчал, давая возможность Биню договорить.

– До этого, вот в этой самой комнате, вы выразили желание, чтобы я сотрудничал с вами. Сейчас мне кажется, что сотрудничество с вами – я имею в виду лично вас, господин полковник, – поможет преодолеть опасности, угрожающие мне с двух сторон. Я сделал весьма скользкий шаг, обратного пути нет, но передо мной зияющая бездна, мрак, и я не знаю, что меня там ждет.

– Совершенно верно, подполковник. В наше время невозможно устоять между двух потоков. Полумеры тоже ни к чему не приведут. Мне помнится, что однажды я уже говорил вам: американцы там, – он показал на потолок, – а мы с вами здесь, – он показал рукой вниз. – Американцы как пришли, так и уйдут, а мы с вами останемся. Поэтому наше с вами сотрудничество очень разумно, оно полезно для обеих сторон. И в первую очередь для вас! Особенно сейчас…

Он подождал немного, давая Биню время подумать над только что сказанным, потом продолжил:

– Реальное сотрудничество! Я не стану долго распространяться. Вы, очевидно, успели заметить, что я не увлекаюсь высокопарными рассуждениями. В моих руках мощная машина, которую всемерно поддерживают американцы. Господин Стивенсон позволил мне решать все вопросы, связанные с вами. Я повторяю: реальное сотрудничество со мной – вот сегодня ваш единственный выход.

Бинь сидел молча, подавленный, склонив голову. На лбу, пересекая морщины, вздулась и пульсировала жилка, как подтверждение того, что он сосредоточенно думал.

– Как вы считаете, подполковник, не должны ли мы с вами кое-что добавить к переданной информации, чтобы подтвердить то, о чем мы сообщили вашему начальству?

– Нет, господин полковник, я так не считаю. Один разведчик не в состоянии за короткий срок собрать столько ценной информации. Чем больше доказательств я сейчас представлю, тем ниже им будет цена. Вы наверняка знаете, что в нашей профессии чрезвычайно редки неожиданные совпадения.

Винь Хао прищурился, потом спросил:

– Как вы считаете, подполковник, что нам с вами следует предпринять?

– Господин полковник, я полагаю, что в данный момент самым лучшим было бы подождать новых инструкций от моего начальства. Я считаю, что оно даст мне указания перепроверить мое сообщение. Тогда в зависимости от обстановки мы все и решим.

Винь Хао улыбнулся:

– В уме вам никак не откажешь! Вы очень быстро разгадали и ловко увернулись от расставленной мной примитивной ловушки. Вы отказались от новых сведений, потому что понимаете, что таковых пока просто не может быть. Возможно, вы действительно не хотите откапывать ничего нового для ваших, потому что искренне желаете сотрудничества со мной. Поэтому я вам и верю, и не верю. В нашей профессии без этого просто не обойтись, и разведчик должен быть удовлетворен таким отношением к нему со стороны других. Вы со мной согласны?

Бинь молча кивнул.

– Постарайтесь доказать свою искренность и тогда уже в начале нового года получите погоны полковника. Господин Стивенсон говорил со мной об этом. А пока что я прикажу подполковнику Фонгу создать вам подобающий вашему положению комфорт, а также выплатить все причитающееся вам жалованье, начиная с августа месяца. Завтра в десять утра все будет сделано. Есть ли у вас еще какие-нибудь просьбы?