Текст книги "Операция "Альфа""

Автор книги: Ле Тян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

5

Шестого сентября уже в восемь утра Винь Хао и Фонг были у Стивенсона. Они сидели в глубоких креслах и почтительно внимали речи своего хозяина, как всегда, восседавшего за письменным столом.

Прошло больше двух недель, как Биня заточили в Комитете помощи инвалидам. За это время Винь Хао и Фонгу не раз доставалось от Стивенсона. Как-то Стивенсон даже прямо сказал им: «Два офицера, сотрудники отдела стратегической разведки, не стоят и мизинца одного кадрового разведчика вьетконговцев!» Самым же огорчительным было то, что оба они никак не могли понять, чего же хочет их хозяин, и, таким образом, не могли угодить ему. Они согласны были терпеть любую ругань, лишь бы в конце концов уяснить, что же все-таки от них требуется. А вот господин Стивенсон почему-то принялся самодовольно похваляться успехами, достигнутыми за прошедшие полмесяца.

– Никогда не следует недооценивать своего противника. Вас постоянно преследуют неудачи, и все это только потому, что вы ни в грош не ставите врага. Однако сейчас у меня есть все основания сделать следующий вывод. Бинь – кадровый разведчик, весьма способный, однако на международный класс не тянет. А это значит, что он не способен противостоять мне. Вообще-то, следовало бы поручить произвести всю эту работу вам. Операция «Альфа», проект которой набросал полковник Винь Хао и которую одобрил сам президент, развивается нормально, и в этом, надо отдать должное, есть моя немалая заслуга. Сейчас самое главное – убедиться, что противник не станет использовать никаких уловок, чтобы вывернуться из наших рук и всадить нам нож в спину. Только наверняка зная это, можно продолжить операцию «Альфа», полностью возложив ответственность за нее на офицеров республиканской армии. Я имею в виду, конечно, вас двоих.

Стивенсон поднялся и, опершись руками о стол, наклонился к Винь Хао и Фонгу:

– Вы верите в то, что Ханой не пойдет на уловки, чтобы потом всадить нам нож в спину?

Винь Хао и Фонг переглянулись. Каждый ждал, что другой ответит первым. Винь Хао уже привык к манере поведения Стивенсона, к его неожиданным вопросам и поэтому в общем-то не дрогнул, но проблема была настолько головоломной, что он решил ретироваться во второй ряд. Он верил, что Фонг не преминет воспользоваться случаем и высказать свое мнение первым, чтобы как-то отличиться перед хозяином.

Винь Хао успел заметить некоторое огорчительное для него обстоятельство: Стивенсон обращал мало внимания на его мнение и отдавало предпочтение высокопарным рассуждениям Фонга. В отделе стратегической разведки были сотрудники, которые тоже выказывали недовольство Фонгом, считая его выскочкой. Подполковник Лань и капитан Мау не раз предлагали Винь Хао свои услуги, чтобы как следует проучить Фонга. В ответ на их настоятельные просьбы Винь Хао только холодно улыбался и говорил: «Всему свое время». Эту фразу он позаимствовал у Большого Миня[51]51
  Так называли генерал-майора Зыонг Ван Миня, возглавившего переворот против Нго Динь Зьема.


[Закрыть]: тот произносил ее всякий раз, когда офицерство, недовольное правлением Тхиеу и приближенное к Миню, предлагало ему совершить переворот и взять власть в свои руки. Винь Хао считал, что Фонг пока опасен и с крайними решениями не стоит торопиться, лучше приберечь удар для более подходящего момента. Приближалось время, в которое он курил свои сигареты с марихуаной, и его одолевали знакомая дрожь и зевота. Сигареты были при нем, он несколько раз порывался попросить у Стивенсона разрешения закурить, но боялся, что Фонг по его виду может обо всем догадаться, а Фонг, как бы там ни было, его подчиненный, и он не хотел ронять перед ним своего достоинства.

Стивенсон между тем некоторое время внимательно смотрел на офицеров, потом пожал плечами и сказал:

– Я понимаю, это очень трудный вопрос, но мы с вами обязаны дать на него незамедлительный ответ и при этом не ошибиться. У вас есть тридцать минут на размышление. Господин полковник, вы можете курить.

Он кивнул им и прошел в соседнюю комнату.

Фонг перевел взгляд на Винь Хао, хотел что-то сказать, но только поморщился, увидев, как тот суетливо вытаскивает из кармана сигареты и жадно затягивается. Все тридцать минут они просидели молча. Фонг, отвернувшись от своего начальника и, как всегда, напустив на себя надменный вид, разглядывал потолок и задумчиво потирал подбородок. Винь Хао же с затуманившимся взглядом безвольно опустил руки на подлокотники кресла.

Вернувшись в комнату, Стивенсон не сел в кресло, а, опершись руками о стол, остался стоять и кивнул Фонгу, приглашая его высказаться первым. Фонг поднялся, учтиво поклонился, поправил ворот рубашки и, стараясь придать своему голосу как можно больше твердости, заговорил:

– Господин советник, определить, предпримет ли Ханой против нас обманный маневр или нет, нужно исходя из анализа событий, происшедших после того, как нам удалось взять их резидента, то есть Чан Биня. Бинь – центральная фигура, поэтому все, что он делает, имеет определенный, я бы даже сказал, решающий смысл. Позвольте мне высказать три соображения.

Соображение первое. Если противник решит предпринять обманный маневр, то для этого он прежде всего должен знать, используем ли мы его резидента в своих целях. Он не может так легко отказаться от своих агентов. Поэтому наше намерение перевербовать резидента может быть претворено в жизнь только после того, как мы выявим всю сеть Биня. Совершенно очевидно, что противник не станет использовать этот опасный рычаг против нас, потому что не может разгадать наши замыслы раньше, чем они будут осуществлены.

Соображение второе. Решив прибегнуть к обманному маневру, противник либо сделает вид, что сдается, либо откроет нам путь, чтобы мы могли найти и выловить всех его людей. Это наиболее хитроумный способ, но противник не станет им пользоваться по причинам, изложенным в соображении первом.

Соображение третье. Поведение Биня, за которым мы ведем тщательное и постоянное наблюдение, свидетельствует, что противник захвачен врасплох. Вплоть до настоящего момента Бинь продолжает считать, что нам удалось обнаружить почти всю его сеть в городе только благодаря оплошности, допущенной кем-то из его агентов. Он не только упорно продолжает отвергать все наши предложения, но ищет способ обмануть наших людей и связаться со своими. Я полагаю, что не следует полностью исключать возможность того, что он предпримет попытку к бегству, хотя далеко ему, конечно, не уйти.

Их этого напрашивается следующий вывод: противник не намерен предпринимать обманного маневра.

Стивенсон с улыбкой кивнул, показывая, что доволен логикой рассуждений подполковника, которого он намеревался сделать своим главным и надежным помощником. Спрашивать мнения Винь Хао ему не хотелось, он наперед знал, что тот ограничится фразами, основная цель которых будет сводиться к тому, чтобы бросить тень на рассуждения Фонга.

– Что ж, – начал он медленно, – можно было бы, пожалуй, с этим согласиться, если бы не…

Он замолчал, потер подбородок и принялся расхаживать по комнате. Винь Хао уже знал, что сейчас американец разразится длинной тирадой, поэтому поудобнее устроился в кресле.

Внезапно раздался стук в дверь. Стивенсон нахмурился.

– Войдите! – громко сказал он.

Вошел помощник Стивенсона, сделал несколько шагов и остановился напротив стола.

– Господин советник, – сказал он по-английски, – десять минут назад Бинь попытался бежать. Ему удалось сбить с ног капитана Чатя, но он, в свою очередь, был нокаутирован служанкой Зен и потерял сознание. Все необходимые меры уже приняты.

– Я сейчас же еду!

Фонг, который понял содержание разговора, поднялся и последовал за Стивенсоном, тогда как Винь Хао, ничего не понимая, только удивленно глядел вокруг. Видя, что все куда-то уходят, он схватил Фонга за рукав и тихо спросил:

– Что произошло?

– Бинь предпринял попытку к бегству.

– Его схватили?

– Да. Видите, я был прав. Все, что я сегодня сказал, подтвердила сама жизнь.

Винь Хао иронически скривил губы, нахмурился и быстро пошел к своему автомобилю.

***

А дело было так. Утром, когда Бинь менял одежду, он снова обнаружил в кармане бумажку, точно такую же, как и в прошлый раз, без единого слова или знака. Он спокойно сел за стол и стал завтракать, а потом принялся ходить кругами по столовой.

«В чем же дело? На той бумажке я нарисовал круг и в нем квадрат. Если бы это была связь от Ту, то я непременно бы получил ответный пароль. Почему в моем кармане опять оказалась чистая, без единого знака бумажка? Противник решил проверить мою реакцию? Может быть, ведь Зен – их человек? Они боятся что-либо проставить на этой бумажке, потому что могут тем самым себя разоблачить, но продолжают вкладывать ее, чтобы я строил всяческие предположения? Или Ту в чем-то сомневается, поэтому и вынужден поступать таким образом? Нет, пожалуй, оснований считать так нет. Обнаружив нечто сомнительное, Ту непременно попытался бы все выяснить другим путем. В установлении связи такая неопределенность непростительна. У Ту большой опыт подпольной работы, и он никогда не стал бы так путаться. Для верности ответим также, как и в предыдущий раз. Пока не надо делать поспешных заключений, через два-три дня все должно проясниться».

Он зашел в спальню, прилег на диван и принялся просматривать газетные заголовки. Взглянул на часы: восемь часов десять минут.

Все последние дни он чувствовал напряжение и беспокойство. То и дело нажимал на кнопку звонка, вызывая того или другого, потом прогонял всех, потом снова звонил, вызывал. А иногда по целым дням вообще никого не хотел видеть. Наверняка Стивенсон торжествует, полагая, что его метод воздействия на нервы противника достиг своей цели, думал он. Ну что ж, пусть потешится! Зато в эти несколько дней Биню удалось выяснить распорядок работы обслуживающего персонала.

Наиболее тщательно дом охраняли с десяти утра и до трех дня, а потом с шести вечера и до семи утра следующего дня. В остальное время надзор осуществлялся не столь строго. Особенно это было заметно с семи и до десяти утра, когда охранники собирались на первом этаже поболтать с девицами. Один только капитан Чать, как всегда весь в черном, бродил по комнатам верхнего этажа. Всякий раз, когда Бинь открывал дверь столовой и выходил в коридор, Чать буквально через несколько секунд оказывался почти рядом и вежливо, склонив голову, просил Биня вернуться в отведенные ему комнаты.

Перед тем как начать действовать, Бинь решил немного отдохнуть и набраться сил. Он лег на кровать, закрыл глаза и пролежал так около пяти минут. Потом встал, надел мягкие вельветовые туфли, острожно открыл дверь столовой и вышел в коридор.

Здесь не было ни души. Он осторожно двинулся в сторону лестницы. Как он и ожидал, не успел он сделать и нескольких шагов, как за его спиной раздалось тихое покашливание. Он резко обернулся. В нескольких метрах от него стоял Чать, как всегда вежливо наклонив голову и сложив руки. Бинь сделал страшные глаза и рявкнул:

– Я запрещаю вам проделывать ваши штучки! Сколько раз вы меня пугали! Я пожалуюсь господину Стивенсону!

Он нервно сунул руку в карман, вынул пачку сигарет и зажигалку. Руки его заметно дрожали, он не удержал зажигалки, и она упала на пол. Чать быстро подбежал и наклонился, чтобы поднять ее. Но не успел он еще коснуться пола, как Бинь правой рукой нанес ему сильный удар в затылок, а левой ногой с размаху ударил в правый бок. Чать упал ничком и лежал, не двигаясь и не издавая ни звука. Бинь присел над распростертым на полу Чатем, обыскивая его. Оружия не было. Ну что же, нет так нет.

Бинь быстро направился к лестнице.

Примерно метрах в пяти от лестницы он увидел Зен, она поднималась по лестнице, неся с собой поднос, уставленный стаканами.

Увидев Биня, она удивленно подняла брови и спросила:

– Вам что-нибудь нужно?

Сразу же вслед за этим она, увидев лежащего Чатя, швырнула поднос на пол и крикнула:

– Стой!

Бинь присел и изо всей силы нанес ей удар прямо в солнечное сплетение. Зен охнула и, схватившись за живот, попятилась назад. Бинь проскочил мимо, но она успела сделать подножку и толкнула его в плечо. Изувеченная нога подвела его, и он потерял равновесие.

Выпрямившись, он снова рванулся вперед. Но Зен уже крепко держала его. Она с силой нанесла удар ногой под колени и одновременно двумя руками ударила Биня по почкам. Град сильных ударов обрушился на его голову. Бинь попытался открыть глаза, но все застилала розовая пелена. Он застонал и потерял сознание.

Когда приехали Стивенсон, Фонг и Винь Хао, Бинь уже лежал на диване в спальне, голова его была перевязана. Охранники надели ему на ноги кандалы, хотя сознание к пленнику еще не вернулось.

– Ну как? – спросил Стивенсон у фельдшера.

– Господин советник, он стукнулся головой о стену и потерял сознание. Рана не опасная. Минут через тридцать он придет в себя. А через семь дней будет совершенно здоров.

Стивенсон приказал:

– Как только он придет в себя, сообщите мне.

Он прошел в соседнюю комнату, за ним последовали Винь Хао и Фонг. Стивенсон сел, положил руки на стол и уставился на стену. Некоторое время все трое молчали. Потом Стивенсон поднялся и заходил по комнате.

– Чать, – сказал он, – никак не придет в себя, такой был удар. Завтра сообщите ему, что он произведен в майоры. Он строго соблюдал все мои инструкции и непременно должен быть поощрен. А побои, которые нанес ему Бинь, только научат его на будущее держаться осторожнее. Зен вручите десять тысяч донгов, а молодых девиц просто гоните отсюда вон! Разжаловать младшего лейтенанта, начальника охраны! Посадить всех охранников на гауптвахту на пятнадцать суток, нет, на месяц, урезать им жалованье! Отрядить сюда восемнадцать полицейских! Удвоить охрану! Открыть двери столовой, чтобы Бинь и охранники видели друг друга! Днем и ночью! В слуги брать только мужчин! Отбирать каратистов, но предупредить, чтобы тяжелых повреждений не наносили!

Он взглянул на потолок и сухо рассмеялся.

– Господин подполковник, даю вам тридцать минут на все! Вы оба станете мене помогать, и мы вынудим его прекратить сопротивление, он будет повержен! После этой неудачи он впадет в уныние, а я наконец успокоюсь. Слава богу! Вот теперь я могу со всей уверенностью утверждать, что Ханой не имеет намерений идти на какие-либо уловки. Слава богу! Первый шаг в операции «Альфа» прошел без сучка и задоринки! Я хочу, полковник, чтобы сегодня вечером вы устроили ужин, кухня вьетнамская, надо же нам выпить за эту победу!

***

Бинь пришел в себя, и первое, что он почувствовал, была острая, дергающая боль в голове, в области макушки.

По привычке, которая выработалась у него за годы работы в тылу врага, он, когда просыпался, не делал никаких движений, а только открывал глаза, прислушиваясь и приглядываясь к тому, что творится вокруг. На этот раз он услышал клацанье металлических предметов, чье-то шарканье по полу. Попробовал открыть глаза, но тут же снова зажмурил их, потому что сильно закружилась голова и пред ним все поплыло. Он начинал припоминать все, что случилось и догадался, что лежит в своей спальне. Тогда он попробовал снова открыть глаза, чтобы посмотреть, кто и что здесь делает. Первое, что он увидел, был расплывчатый силуэт человека в белом, возившегося у небольшого столика, стоявшего у Биня в ногах. «Наверное, фельдшер», – подумал он и снова закрыл глаза.

«Наверняка вся эта троица – Стивенсон, Винь Хао и Фонг – уже примчалась сюда. Что они предпримут? Эти не дадут мне спокойно полежать! Начнут свою атаку прямо сейчас!» – подумал он.

Он по-прежнему лежал, не двигаясь, закрыв глаза. Дыхание его было уже ровным. Возле кровати раздалось шарканье, и он не вздрогнул, когда на его лоб опустилось что-то холодное. Шаркающие шаги отдалились…

Он сделал полный вдох и медленно выдохнул. Только минут через десять он почувствовал, что окончательно пришел в себя. Фельдшер по-прежнему над чем-то колдовал в двух метрах от него.

Неожиданно он услышал шаги в соседней комнате. «Это они!» – подумал Бинь и решил не показывать вида, что пришел в себя.

– Ну как?

Бинь узнал высокомерный, с резким акцентом голос Стивенсона.

– Господин советник, он еще без сознания!

– Почему так долго? Сделайте ему инъекцию!

– Господин советник, боюсь, что это пока не поможет.

– Приведите его в чувство любым способом! Я не могу ждать.

Снова раздалось позвякивание и шарканье. Фельдшер всадил в правую руку Биня иглу и начал вводить лекарство… Через несколько минут Бинь задвигался, повернулся лицом к стене, потом снова лег на спину, открыл глаза и усталым взглядом окинул всех, кто стоял вокруг.

Стивенсон наклонился и сказал ему прямо в лицо:

– Ну как, господин Бинь? Вы меня узнаете?

Бинь тяжело вздохнул, кивнул и отвернулся.

Стивенсон опустился на стул, который фельдшер предусмотрительно придвинул к кровати.

– Мой дорогой гость, как же неосмотрительно вы себя повели! Уложили наповал нашего капитана секретной службы, но и сами не устояли перед каратэ! И вот результат – вы лежите здесь, ноги ваши в кандалах! Будете демонстрировать нам что-нибудь новенькое?

Бинь хранил молчание.

– Ну не сердитесь же на нас! Вы саами повели себя глупо, неразумно, поэтому сегодня кандалы с ваших ног не снимут. И контроль над вами с нынешнего дня будет куда как строже! Девиц больше не останется, будут одни сплошные злые духи! И вам в этой толпе охранников не удастся никого подкупить. Хочу по секрету сказать вам: у них куда более верный удар, чем у капитана Чатя, и куда более тяжелая рука, чем у Зен!

Стивенсон сделал знак Фонгу. Тот дважды хлопнул в ладоши. Бинь услышал топот ног, приближающийся по коридору к столовой. В спальню вошли полицейские. Выстроившись в две шеренги, они с угрожающим видом молча уставились на него. Бинь внимательно просмотрел на них, отвернулся и закрыл глаза. Ему не хотелось, чтобы Стивенсон уловил едва заметное движение на его лице.

В группе полицейских, стоявших сейчас широко расставив ноги, выпятив грудь и спрятав руки за спину, – он увидел сержанта Тэма, будущего зятя его соседа Ту!

– Мы не хотели бы прибегать к грубым мерам, – голос Стивенсона звучал достаточно угрожающе, – хотя мы и так слишком нянчимся с вами. И все же мне хотелось бы спокойно обсудить с вами наши дела. Итак, мы хотим чтобы вы пошли на сотрудничество с нами. При этом вы не станете подвергаться никакому риску, никто не будет ничего об этом знать. Более того, в случае неудачи у вас есть широкие возможности всю ответственность свалить на других. Если вы по-прежнему отказываетесь от сотрудничества, мы поступим так, как уже говорили вам. И сделаем это немедленно! Сегодня же! Достаточно одного вашего «нет», и вся машина моментально придет в движение. Последствия, я полагаю, вы можете себе представить.

Мы заменим вас другим. Для этого мы найдем подходящего человека, можете не сомневаться! Вы меня хорошо слышите? Я повторяю: мы заменим вас другим человеком! Отвечайте: да или нет?

Бинь еще раз скользнул взглядом по лицам полицейских. Он подумал, что может быть, ошибся и принял за сержанта Тэма кого-нибудь другого. Но нет: это и в самом деле был сержант Тэм, третий справа в переднем ряду. Он тоже стоял с угрожающим видом, как и остальные, но это был он.

Бинь вздохнул и снова закрыл глаза. Стивенсон решил, что присутствие полицейских мешает Биню говорить, и потому взмахом руки приказал им выйти.

Бинь по-прежнему хранил молчание. Молчал и Стивенсон. Через несколько минут он не выдержал и с иронической усмешкой спросил:

– Ну так как же, да или нет?

Бинь сделал глотательное движение, глаз он по-прежнему не открывал.

– Да или нет?

– Если вы твердо будете придерживаться данных мне обещаний, то… – голос Биня дрогнул, – то… – Он кивнул и отвернулся к стене, съежившись и уткнувшись и уткнув лицо в колени. Плечи его дрожали.

Стивенсон поднялся с видом победителя. Все трое – Стивенсон, Фонг и Винь Хао – тихо вышли из комнаты.

6

Стивенсон решил хорошенько отдохнуть. Поэтому после обеда поспал, потом прошел на теннисный корт, немного поиграл и отправился в бассейн, где плавал около часа. Вернувшись в дом, он растянулся на кровати и велел слуге обмахивать его опахалом. Он старался отогнать от себя всякие мысли о работе, не портить столь редко выдавшиеся минуты отдыха…

Только когда в спальне появился секретарь и доложил, что явился подполковник Фонг, чтобы сопровождать его на ужин в дом Винь Хао, он нехотя поднялся с постели.

– Как наш больной? – спросил он, одеваясь.

– У него небольшая температура, тридцать семь и четыре, пульс сто десять. Все время спит. Мы записали на магнитофон то, что он бормотал во сне: «Никогда!.. Господи… Никогда!..»

Стивенсон усмехнулся. Итак, полное падение – как физическое, так и нравственное! Бинь сломан!

– Продолжайте наблюдать за ним, – сказал он. – И пусть как следует лечат рану у него на голове.

Повеселев, он вошел в гостиную, легким кивком ответил на приветствие Фонга и дружески показал ему на стул:

– Еще только пять часов. Очень рано. Мне хотелось бы немного поговорить с вами, подполковник. Кто будет сегодня на ужине, какое нас ожидает меню?

– Господин советник, сегодня утром, когда полковник Винь Хао спрашивал у вас, кого следует пригласить, вы сказали ему, чтобы он выбирал гостей по своему усмотрению. – Заметив, что Стивенсон улыбнулся, он тоже изобразил улыбку. – Винь Хао пришлось сильно поднапрячься, да еще спросить совета других. В итоге он пригласил подполковника Ланя, капитана Мау, то есть всех доверенных лиц. Кроме этих людей приглашены также я и несколько красивых девушек.

– Несколько красивых девушек…

– Да, господин советник, несколько красивых девушек. Они действительно красивы. Нужно сказать, что полковник Винь Хао в этом плане отсутствием вкуса не страдает. Кстати, он предупредил, чтобы за ужином не обсуждали никаких дел.

– Так, а почему не пригласили майора Хоанга?

Заметив, что Фонг не может скрыть неподдельного изумления, Стивенсон нажал на кнопку, вызывая секретаря и отдал тому распоряжение:

– Сообщите полковнику Винь Хао, чтобы он послал человека к майору Хоангу и пригласил на ужин.

Он помолчал немного, потом продолжил, обращаясь уже к Фонгу:

– Не бывает ужина, где говорят только о приятных вещах и не говорят о работе. Полковник Винь Хао пригласил своих доверенных людей, специально для того, чтобы насолить вам, подполковник.

Он замолчал, наблюдая за реакцией Фонга.

– Мы, то есть я и вы, решим за этим ужином сразу два дела. Первое – вы дадите ясно понять, что не одобряете методов работы Винь Хао и его команды. Я поддержу вас. Это нужно для того, чтобы майор Хоанг понял, что между нами существуют противоречия, которые в своих целях могут использовать подчиненные. Второе – заодно подкинем и несколько новостей… Сообщим нумерацию частей и данные о вооружении американской дивизии, которую скоро перебросят сюда, дадим оценку группировке американских сил в Южном Вьетнаме. Все это будут сведения точные, не очень, правда, свежие, но и не устаревшие. Нужно, чтобы у Хоанга была информация для Биня. Бинь на следующей же неделе передаст все это своему начальству. Вам предстоит найти способ вызвать меня на подобный разговор, в котором я как бы невзначай мог бы все это сообщить. Кроме того, нам нужно придумать, как переманить Хоанга на свою сторону, если вы, конечно, хотите, чтобы проведение операции «Альфа» было поручено вам.

– Господин советник, это мое самое горячее желание.

– Скажите, а какая из девушек, которых вы только что так нахваливали, самая красивая?

– Господин советник, там есть одна, ей двадцать один год, она просто изумительна. Мы ее, честно говоря, предназначали для вас.

– Мне больше нравятся белые девушки. Извините, подполковник, но до сих пор я спал только с белыми, у меня не было ни мулаток, не негритянок, ни японок. К тому же Сайгон – рассадник венерических болезней, которые занесла сюда солдатня. Так что уступим-ка эту красавицу майору Хоангу. Сделайте это так, чтобы он понял, что этим обязан вам. И не жалейте! Этого добра хватает, подполковник, это можно купить дешево. А вот того, о чем мечтаете, не купить ни за какие деньги.

– Господин советник, я не отличаюсь особым пристрастием к женскому полу. И вообще готов пожертвовать всем, лишь бы свершилась моя мечта. Но я опасаюсь, что полковник Винь Хао и его команда не пожелают упустить столь лакомый кусочек.

– Скажите им, что это моя идея и что противиться просто глупо! Да, и еще скажите, что если майор Хоанг узнает, что меня зовут Стивенсон, ничего страшного не произойдет.

Стивенсон улыбнулся и поднялся, Фонг тут же вскочил.

– Рискованный психологический трюк, дорогой друг. Он должен привести к тому, что Хоанг, Бинь и их начальство уже в начале этого месяца потерпят поражение. Ну что ж, пошли!

***

Когда Стивенсон и Фонг вошли в гостиную, все замолчали и поднялись навстречу вошедшим. Винь Хао услужливо подтянул Стивенсону кресло и начал представлять ему собравшихся. Стивенсон поочередно пожал руку офицерам, потом ласково улыбнулся девушкам, которых Винь Хао тоже решил представить ему. Девушки, поздоровавшись, снова отошли, каждая к своему гостю.

Винь Хао поклонился и широким жестом показал в сторону столовой:

– Прошу вас, господин советник.

И сам прошел вперед, показывая дорогу, на ходу оглянувшись на остальных:

– Прошу вас, дорогие друзья.

Стивенсон был доволен тем, что все развивается согласно намеченному им плану. Винь Хао начал с тоста за общую победу, пожелал собравшимся здоровья и всяческих благ и подчеркнул, что за ужином не намеревается говорить о делах. В этот момент Стивенсон с улыбкой подмигнул Фонгу.

Действительно, как и предполагал Стивенсон, Винь Хао в своей речи сделал немало намеков, больно уколовших Фонга. Язвительные ответы Фонга, не заставившие себя долго ждать, вызвали у Винь Хао и его компании плохо скрытую ярость, которая усилилась еще и потому, что Стивенсон одобрительно кивал в ответ на все, что говорил Фонг. Итак, противоречия были налицо, и Стивенсон остался всем этим чрезвычайно доволен.

Когда ужин был в самом разгаре и девицы еле сдерживали натиск сильно подвыпивших офицеров, Стивенсон, притворяясь пьяным, поднялся с бокалом в руке и громко сказал:

– Господа, дамы, прошу внимания!

Все замолчали и приготовились слушать его.

– Американцы всегда уделяли большое внимание процветанию вьетнамского государства, которое вынуждено отражать натиск коммунистов Севера и одновременно противостоять экстремистским элементам на самом Юге. Огромная военная мощь Соединенных Штатов должна в кратчайший срок раздавить регулярные силы противника и местных бунтовщиков. Наши силы здесь будут увеличиваться. Генерал Уэстморленд не знает поражений! В два ближайших месяца численность нашего контингента увеличится до пятьсот двадцати пяти тысяч человек. Мне стало известно, что сто первая десантная дивизия получила приказ отправиться во Вьетнам. Эта дивизия оснащена самым современным вооружением и прошла акклиматизацию в тропиках. Отныне мы, американцы, приступили к уничтожению регулярных сил вьетконговцев и перережем все коридоры, по которым идут их поставки, вьетнамцы же – я имею в виду республиканскую армию – будут заниматься только программой умиротворения. Коммунистов зажмут в железные клещи, и им останется только один путь – сложить оружие, прекратить всякое сопротивление. Я верю, что все здесь присутствующие будут гостями на приеме в честь большой победы, одержанной американской, вьетнамской, южнокорейской и таиландской армиями. Позвольте мне поднять тост за нашу сегодняшнюю победу, а также за наши завтрашние и все последующие победы!

Ему громко зааплодировали. Винь Хао подал знак включить музыку. Стивенсон сидел, откинувшись на спинку стула, улыбался и чокался с подошедшими к нему офицерами. Сидевшая рядом с ним красотка наполнила его бокал и игриво улыбнулась. Он погладил ее по спине, а сам стрельнул взглядом в Хоанга. Тот сидел и о чем-то оживленно болтал со своей соседкой, действительно очень красивой девушкой. Стивенсон не слышал, о чем они говорили, но разговор, очевидно, у них был самый непринужденный и веселый, они наклонились друг к другу так, что едва не касались головами.

«А если он знает, что за ним наблюдают? – подумал Стивенсон. – Наверняка знает, недаром же прошел подготовку в Штатах! Знает, что жизнь его висит на волоске и что этот обед для него только приближение к месту казни. Знает, но тем не менее так улыбается и заигрывает с девушкой? Что это, та самая сила, которой так кичатся коммунисты? Ну а Бинь? Бинь кадровый разведчик, за его спиной долгие годы работы и немало испытаний… Не западня ли все то, что случилось, и не расставил ли нам сети этот самый Бинь? Не слишком ли рано я затеял этот ужин? Не рано ли праздновать победу?»

На душе у него заскребли кошки. Он сделал глоток вина, чтобы успокоиться, но подозрения не проходили, продолжая терзать его.

«Нет, не может быть, – думал он. – Я не должен недооценивать противника, но не следует и переоценивать его. Все эти подозрения противоречат жизненной логике. Просто на меня тогда слишком сильно подействовали речи Лэнсдейла, чтобы он подох, этот старый лис! Бинь, конечно, кадровый разведчик, но он привык к примитивным, партизанским методам. Они не идут ни в какое сравнение с моими современными методами! Ну а Хоанг так усиленно ухаживает за девицей потому, что он, в конечном итоге, всего лишь офицер республиканской армии, они все себя так ведут. Их кредо – деньги и женщины. Он привык спешить жить. Даже если он будет знать наверняка, что завтра его ждет смерть, сегодня он станет жить в соответствии со своим кредо. Не исключена также возможность, что выбрав наиболее подходящий момент, он предаст Биня. Да мало ли среди офицеров республиканской армии таких, кто чутко держит нос по ветру? Нужно еще раз хорошенько его проверить! Самое лучшее – еще раз проверить. Нелишне проверить и всех этих моих коллег…»

***

Бинь лежал на кровати и читал книгу. Вот уже пять дней он почти не выходил из спальни. Он попросил, чтобы ему принесли книги, и целые дни проводил за чтением детективов, которые грудой были навалены на диване.

Рана на голове уже совсем зажила, ее даже больше не бинтовали, но иногда он все еще чувствовал, как дергает в висках и к голове приливает кровь. В такие моменты он откладывал книгу, закрывал глаза, и тихонько поглаживал руками лоб, виски и затылок, пока боль постепенно не затихала.

Он считал, что следующий ход его противники предпримут весьма скоро: самое позднее через несколько дней – и старался отдохнуть и набраться сил под неусыпным, не прекращающимся ни на минуту наблюдением.

Как он и ожидал, вскоре зазвонил телефон. Было около трех часов дня. Он подождал второго звонка и не спеша поднял трубку.