Текст книги "Пылающая для Древнего. Пепел (СИ)"

Автор книги: Лаура Тит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 43

– И что ты собрался делать?! – взвилась Тория.

– Знай свое место! – зашипел на нее Вашт, сжимая железной клешней ее скулы.

От его тона соски сжались в тугие узелки, а по коже пробежалась мелкая дрожь.

Она разочарованно вздохнула, вспоминая каким был этот мужчина в постели.

Оттолкнул ее от себя.

Тория больше не знала, что у него в голове. Какую цель он преследовал и что ему еще надо?

Трон был его, но как долго он будет восседать на нем?

Тиран и бестолковый ничего не мыслящий идиот?!

Такие быстро теряют власть, как и голову… но загвоздка в другом…

Витар…

Почему старая кляча обманула ее, припугнув смертью мужа после обряда?!

Истошные крики снова отвлекли ее от беспокойных мыслей.

Сморщив носик, покосилась в окно.

Что они с Ваштом забыли в этой крысиной дыре?

Внизу, под их окнами, разбегались пустые по своим дырам, как муравьи. Эрны грабили базарные лавки, насиловали местных женщин, а их детей заковывали в цепи и использовали для развлечений, вместо своих псов.

На диких землях творился настоящий хаос.

Ее успокаивало только одно…

Что зеленоглазой зверушки больше нет и никогда не будет…

Как Витар вообще мог заступиться за эту тварь?!

Возмущенно намотала на пальчик светлую прядь.

Никогда бы не подумала, что у Вашта может что-то получиться!

Эта зверушка, вечно все портила.

Осталось найти ее дочь…

Вашт, хочет прикончить ее.

А у меня на нее совсем другие планы…

Дрид и Иша…

Тория раздраженно взглянула на сына, что стоял в углу в каких-то лохмотьях с медным подносом в руках.

На кого он теперь похож?!

Слуга?! Раб?!

Сын Древнего! Сын Витара!

Этим Вашт хочет отомстить мне?!

Жалкий пес!

Его дочь, такая же сумасшедшая, как и он сам.

Но, если хорошо присмотреться, от рыжеволосой можно ожидать чего угодно.

Если бы не эта дрянь, Витар остался бы жив.

– Пошла прочь, – оскалился мужчина, расположившись на низкой тахте, подзывая к себе трех развратных полуголых девиц.

Какой прок от них, когда ты не в состоянии им воспользоваться, потому что его у тебя попусту нет.

Нахальная улыбка озарила ее лицо. Дернув плечиком, подошла к сыну, забирая полную чашу с вином.

– Следи в оба… – предупредила его, наблюдая за оргией.

Девушки облепили его со всех сторон. Терлись своими обнаженными телами о его, поглаживая соски, они раскрывались перед ним и играли со своей плотью лаская друг друга, срывая голодные похотливые поцелуи.

От происходящей картины хотелось стошнить.

– Тория! Гос-с-подин… – чуть не сбив ее с ног, ворвалась ее служанка.

– В чем дело?! Совсем ополоумела так врываться?!

– Там…там, – показывает за свою спину.

– Не тяни! – рявкнула Тория.

– Обезумевшие трэпты, все в пламени и…

– И?!

– Она здесь… моя госпожа…

– Она?! – обернулась к напряженному Вашту.

Его глаза моментально налились кровью, а смуглое лицо посерело от злости.

– Амара?! – не сразу догадалась она.

– Д-да.

Тория залилась громким истерическим смехом, еще сильнее выводя из себя мужчину.

На лице тэрна заблестели капельки пота.

Отшвырнув от себя своих шлюх, подошел к Тории.

Выхватив из ее рук чашу с вином, вылил в глотку, отбросив чашу на пол, зазывая всех своих воинов к наступлению.

У него нет ни единого шанса.

Ей нужно бежать…

Вашт, словно разъяренный зверь, который гонится за сбежавшей добычей и заранее обдумывает, как сурово накажет ее, когда поймает.

Он, как умалишенный хватал своих слуг, и давал каждому по острому мечу, заставляя идти на войну с Древней.

Тем временем, улицы Старого города заметно изменились.

Рев тварей становился ближе и громче.

Крики пустых.

Дребезжание посуды на столах. Протяжный скрипы за стеной.

Тэрн проиграет эту войну, а значит, и власть.

Но он все равно был намерен забрать то, что по праву, как он думал, принадлежало ему.

Вашт врывался с воинами внутрь каждого дома словно дикий кабан, опрокидывая столы и разбивая вдребезги посуду, вышвыривал оставшихся на улицу, и снабжал их оружием.

Будто это спасет его от ее гнева…

Глава 44

Нет никакой необходимости вглядываться в темный мир каждого, чтобы отобрать его жизнь.

Достаточно равнодушно сделать взмах рукой, и они загорятся передо тобой, точно факелы.

На моих руках были их души.

Хрупкие.

Черные.

Теперь забытые навечно.

В воздухе разносится крик.

Я слышу только собственное дыхание и звук собственных шагов по песку.

Я наслаждаюсь пульсирующей краской, которую вижу.

Алая.

Темно-бордовая.

Миллиард запахов и столько же звуков.

Мое лицо было в крови.

Выжившие.

Их было немного.

Они орали, толкались, будто стадо баранов. Но кто-то, все же принял верное решение и опустил свои клинки, преклоняя колени, ведь сражаться со мной бесполезно.

Я приду за каждым из них.

Делаю глубокий вздох.

Через алую пелену ярости смотрю на отчаявшиеся и измученные лица.

У некоторых из них отсутствовали конечности, проколоты легкие, а кто-то корчился от мучительной боли, сгорая заживо от моего пламени.

Неверные.

Те, кто восстал против меня и моего мужа.

Слепящие клинки обнажились.

Еще один отряд… что окропит мои босые ноги своей кровью.

Казалось, что песок под ногами дрожал, кровоточил, изрыгал из себя извивающих тварей, дерущих всех на куски.

Деревья укутались черным пеплом, точно пуховыми одеялами.

Взмах руки.

Сильный воин падает навзничь.

Еще один взмах.

Труп.

Мясистое красное лицо мужчины обрело восковато-желтый оттенок.

Улыбаюсь, поглощенная силой.

Ощущаю, как внутри меня раздувается нечто огромное, необъяснимое, захлестывает с головой.

Дорогу преграждает еще один подготовленный отряд.

Мое терпение начинает кончаеться.

– Мелкое отродье! Как смеете мешать мне!

Подняв ладонь вверх, с медленными движениями пальцев в воздух взлетели тучные туши эрнов.

Из их ртов вырывались крики, но для меня они звучали праздничной музыкой.

Оставшиеся покидав свои мечи, бросились врассыпную – это мало кому из них помогло: вырывающееся пламя, и очередной запах жертв.

Мой звонкий смех отражается от разрушенных стен, а улицы заполнялись запахом жертвенных костров.

– Ва-а-ш-т, – смеясь, зову тэрна. – Где же ты, милый? Почему прячешься от меня?

В порванном окровавленном платье, вглядываясь в лица склоненных передо мной мужчин и женщин. Я медленно прохожу между ними по желтому прохладному песку, а следом за мной изящно тянулась лента кровавых следов.

– Все никак не можешь сдохнуть? – хрипло чеканит мужчина, показавшийся впереди.

От свирепой ярости его кожа на лице натянулась. На бычьей шее вздулись и пульсировали вены. Омерзение ко мне сгущалось на его щеках, оседая на языке смрадной гнилью.

– Каково потерять всё, а? Девка с низов почувствовала власть? – позади него восторженно забуйствовала толпа.

Глупые прихвостни…

Пальцы дернулись от предвкушения…

– Я буду медленно, очень медленно убивать каждого из вас. Иссушая до дна ваши бесполезные сосуды. Наслаждаясь каждой каплей вашей агонии.

Глубокий вздох.

Мои ноздри затрепетали от удовольствия.

Кровь. Страх. Осознание смерти.

– Сначала я вспорю тебе брюхо, а затем найду твою дочь и отправлю к твоему ублюдку.

Тело вздрогнуло, а затем точно окоченело, помня боль утраты.

Перед мысленным взоров пронесся стремительный калейдоскоп сцен, отбирающий мою надежду и силы:

Как я склоняюсь к Иштару, смотрю в его безжизненное лицо и целую в губы, мягко и неторопливо.

На вкус он пыльный и горький.

Вкус сожаления в тени не раскрывшегося бутона любви, мерцание его сгорающей и прерванной жизни.

Я помнила каждый наш поцелуй.

Будь он отчаянный. Страстный. Прощальный.

Я хранила каждый глубоко внутри.

Я целовала Иштара долго и мягко, а когда оторвалась от его губ, еще раз коснулась их пальцами, запоминая каждую морщинку на его застывших безмолвных губах.

Согнувшись, часто задышала.

Мой взгляд застыл, стал мутным, безумным. Руки задрожали, а губы приоткрылись, из них вырвался протяжный отчаянный стон.

Крик такой глубины, что стоящие рядом заткнули уши руками.

Вазы и посуда все вдребезги разлетелось по сторонам.

Я помнила каждый последний вздох Иштара, каждое произнесенное им слово…

Не владея собой, разогнувшись, я направила на Вашта губительное пламя, я убивала каждого, кто стоял у меня на пути.

Лихорадочно поглощала огнем. Теряя свои силы шаг за шагом отнимала чужие жизни, пока не рухнула обессиленная перед разрушенным храмом.

– Как же нам жаль…О, великая Древняя… Силы вас так быстро покинули?! – рядом замурлыкала подоспевшая Лата. – Папочку жаль больше, но он уже все равно был ни на что не способен…

– Заканчивай с ней, – тихо зарычала на нее Тория, за ее спиной, желая побыстрее с этим покончить.

Пока они обходили меня со всех сторон, мое сердце разрывалось на части, ведь я так и не успела сказала ему «прощай».

Не смогла.

Хрустальная слеза рухнула в песок, разбиваясь на тысячи влажных искринок.

Взмах меча над головой.

И мой шепот пронзительно-тихий «любимый…» застревает где-то во рту…

«Отразить удар», – твердил голос на подкорке сознания, но тело отказывалось подчиняться.

Земля вздрагивала от тяжелых шагов приближающихся воинов. Вибрировала от медленно окружающих меня солдат и стервятников жрецов, которые должны вписать в свои бумаги исход решающей битвы.

Я забрала слишком много жизней…

Потеряла контроль…

Сердце отчаянно дернулось в груди.

– Что-то не так, – прошелестела Тория, останавливая Лату и осматриваясь по сторонам.

Дело было не в мольбах умирающих, режущих ее тонкий слух, а в пыхтящей жаром земле.

Дрожь песка под ногами.

Еле ощутимые толчки и вибрации. Невидимые глазу бегущие по нему волны, как круги по воде, он дышал под ними, притаившись в ожидании, чтобы в одну секунду нанести свой смертельный удар.

Тория привыкла доверять своему чутью и, не обращая внимания на визжащую сумасшедшую идиотку, одержимую своей местью, отступала назад.

Ее сын прямой наследник. Единственный выживший Древний, не убивший и не утративший своей силы, не считая ее дочери, а поэтому Тории нужно выжить.

Впереди целая империя.

Настало ее время.

– Трусливая сука! По какой счастливой случайности ты стала женой мэрна?! – орала Лата, оглядываясь на отступающую Торию. – Ни на что не годная дрянь!

– Она потеряла свою силу, убив твоего отца, тебе следует оставить ее, пусть ею займется кто-то другой! – она делает шаг назад, ближе к храму, единственному месту, которое еще не разрушено до самого основания, где сейчас многие укрывались в его стенах, чтобы переждать кровавую бойню.

– Ну уж нет, я не повторю ошибку своего отца, я добью эту суку.

Перед моими глазами мелькнула широкая испещренная шрамами спина.

– Иштар… – потянулась рукой к мерещущимуся видению.

– Да! Сейчас ты отправишься именно к нему! – кричит разъяренной фурией Лата.

«Борись!»

Глухой твердый голос мужчины впился в сознание.

Рука вздрогнула.

Сердце пропустило удар.

Тяжело задышала, впиваясь взглядом перед собой.

Хрипло выдыхаю в песок…

От горячего дыхания в воздух поднялось золотое облако пыли.

Еще один слабый удар сердца в груди…

«Амара…» – твердый голос мужчины держал мое сознание, но оно уплывало от меня.

Я медленно сгорала в отчаянии, захлебывалась в безумии своих грез.

Отдалась в руки непроходящий боли, черной дыре, что снова разрасталась в груди. Она топила меня, засасывала в свое бремя.

«Не смей, лиана»

Властный голос отчаенно тянул на поверхность, но мое тело отказывалось подчиняться, сопротивлялось.

Я видела прихвостня своей смерти… его гнилую слюнявую черную морду…

Обезображенное тело, покрытое нарывающими алеющими язвами, источало адский жар. Грудная клетка твари расширялась и тяжело сдувалась. Дитя мрака вспарывало мордой землю, что-то жадно рыща в ней.

Задрожала от лизнувшей тело прохлады…

Сила еще стремительнее от меня утекала.

«Меня не спасти…» – отчетливо пульсировало в подсознании.

Тело зверя замерло на месте.

Утробное рваное рычание.

Холодный пот стекал по лицу, страх пробирал до костей.

Изуродованная морда резко обернулась в мою сторону, будто все это время я скрывалась от него в полном мраке, а сейчас оказалась перед ним на свету. Горящие алым глазницы жадно впились меня.

Так вот кого ты искал…

Безумный голод зверя ощущался всем нутром.

Обнажив уродливую желтую пасть, тварь в прыжке рванула на меня…

Взмах меча…

С силой впиваюсь ослабевшими пальцами в оранжевую пыль, принимая удар.

Подземный толчок…

Жалобный плач детей…

Обезумевшие крики людей…

Перед глазами предстали адские глазницы твари, сотканной из самого мрака.

Ее острые когти впились в мою душу, раздирая на лохмотья.

Отрывая кусок за куском.

Дыхание замедляется…

Глухие удары сердца.

Последний вздох…

…И рваный прерывистый выдох.

Обреченный удар сердца…

..Остановилось…

С последним вздохом растворилось в пустыне.

Скатившиеся по щеке слеза зашипела, а глаза застыли на ровной глади песка.

«Амара!» – разъяренный голос любимого мужчины врывается яростным ударом в мою грудь.

Беспокойный крик черных птиц, кружащих над головой.

Агония.

Дыхание застыло, как застывает вода, превращаясь в ледяную синюю глыбу.

Душа угасала, как угасает обожженный фитилек в жидком воске свечи.

«Лиана» – душераздирающий рев, от которого содрогаются острые пики красных скал.

Оглушительный грохот молнии.

Яркая вспышка блеснула в огненном небе.

– Это еще что? – отшатнулась рыжеволосая женщина, показывая на огромную надвигающуюся на них песчаную бурю.

– Это…

«Девочка моя…» – тоскливый бархатный голос пытается достучаться до затихающей умирающей души.

Неистовый рев трэпта вдалеке рвётся сквозь бурю.

Еще один…

Затем еще и еще…

Их огромные могучие тела вспарывали песок, надвигаясь на город со стремительной скоростью. Врывались в него один за другим.

Звери сметали всё на своем пути тяжестью тела, вспарывали тела воинов ядовитыми шипами, разрывали их на куски острыми как сталь зубами.

Мир погрузился в пучину хаоса.

Кровь лилась рекой, питала пески, смывала нарывающие гнойные наросты и ошибки своих детей. Сметала руины прошлого….окровавленной рукой.

Круговорот жизни и смерти.

– Всем стоять до последнего! – вооружились воины, оглядываясь друг на друга, оттесняя Торию и ее сына к храму.

– Думаешь я тебя оставлю… – зарычала рыжеволосая красавица, над обездвиженным телом девушки.

– Ла-та… – вскинулась Тория, зажимая от ужаса ладонью рот.

Под ногами Латы разверзлась земля. Столп песка взметнулся вверх, а вместе с ним и хрупкое тело девушки.

Ее беспомощный и отчаянный вопль…

В ее тело впилась мощная пасть обсидианового трэпта, перекусывая ее на части, разрывая на куски.

– Древние… – прошелестела Тория.

Женщина скрылась с сыном в храме, пока верные ее мужу воины стояли до последнего, защищая их от обезумевших древних тварей.

Горячая морда трэпта осторожно ткнулась в бездыханное тело своей женщины.

Но оно оставалось неподвижно. Не откликалось на ласку любимого зверя.

Тоскливый вой трэпта, обреченного на вечное одиночество, смешался с яростной молнией на небе. Серебристая гневная вспышка вспорола его пополам.

Небо бушевало над зверем, кипело. И, сжалившись над ним, дало себе волю, пролив свои дьявольские слезы на залитую кровью землю.

Зверь метался в отчаянии, заключив тело любимой в кольцо своего пышащего жаром туловища.

Его жуткий рокот сотрясал разрушенные стены храма, под ногами людей дрожала земля.

Яростное пламя из его пасти разрывало почерневшее небо.

Выползающие языки пламени обволакивали стены храма, перебираясь на людей.

В воздухе стоял запах гари, горящей плоти и тлеющих надежд.

От жалких строений остались лишь обожженные камни и обугленные обломки, что сейчас медленно тлели в ночной темноте.

Песчаная буря разрасталась. Увеличивалась огненным шаром, закрывая песчаной пеленой все вокруг. Под властью ветра исполняла свой хаотичный безумный танец вокруг мощного туловища трэпта.

В глазах зверя отражался жадно пожирающий всё вокруг огонь, в оранжевых языках пламени ему мерещилась его женщина, что исполняла свой танец смерти, сливаясь с никому не подвластной стихией.

Неукротимый огонь его сердца.

Его страсть.

Его нерв.

Та, кто обрекла его на вечную муку, перестав бороться за свою жизнь и их сына.

Та, которая связала их души воедино, покинув его.

Любимая женщина, что пошла на отчаянный шаг, безжалостно заперев его, словно в прочную клетку в тело Ратмира.

Лишь бы он жил…

Его непокорная женщина.

Его огненное сердце не остановилось лишь потому, что она его безумно любила и не смогла дать ему уйти, как и он не согласен принять ее смерть…

Зверь замер, всматриваясь в огненный мерцающий женский силуэт.

Волосы Амары пылали точно ожившие языки пламени. Ее глаза горели подобно двум ярким рубинам. Оранжевые отсветы на ее бледном лице делали ее отрешенным призраком, но в то же время живой, настоящей.

Она неторопливо двигалась к нему.

А следом за ней, точно ее верные слуги, следовали тени, одна женская, другая мужская… женская…

Мать… Отец… Ардана… Ее брат…

Все стали за ней нерушимой стеной. Были ее непробиваемой опорой.

В тягучем влажном воздухе зазвучал их гневный шепот.

Их голоса доносились до самых небес.

Тягучая темная кровь под ее босыми ногами расползалась по песку багровыми черными реками, точно огненная лава, поглощающая все вокруг.

Она приближалась к нему безмолвно, неторопливо, размеренно.

Стук ее сердца. Он слышал его, как свое.

Их связь подобно тонким стеблям лозы, что обвивала их сердца ядовитыми шипами, навечно врастала в них своими корнями.

Их сердца забились в унисон. Ее и его. В едином ритме.

Зверь взревел.

От его мощного рокота вибрация прокатилась по песку короткой волной.

«Лиана»

– Иштар…

Ее руки поднялись к небу, а затем опустились книзу, касаясь кончиками пальцев песка.

Она глубоко вдохнула, закрыла глаза и отдалась прохладному ветру.

Каждое ее движение было полно грации, необузданной энергии.

Она двигалась медленно, холодно, а затем всё более интенсивно, возбужденно, будто она слилась со стихией.

Танец-свобода. Танец-борьба.

На ее лице застыла безмолвная маска.

Трэпт не отводил от нее взгляда.

Амара вращалась, точно вихрь, настоящее воплощение бури, способная смести с пути всякого, кто окажется пленён её пламенным танцем.

Танец-поклонение. Танец-триумф.

Она расцветала в огненной пыли, под звёздами. Она стала стихией. Его разрушающей бурей.

Глухие удары барабанов.

Непрекращающиеся шепот за ее спиной.

Стук сердец в недрах песка.

Дерущий от боли рев зверя в пылающее чернильное небо.

На мощном теле трэпта загорелась метка богов.

Удар барабанов.

Гром небес.

И едва слышный стук двух сердец…

Глава 45

Когда я открыла глаза, то увидела склоненную над собой огромную каменную морду трэпта.

Сердце сжалось в тихой тоске.

Прощальный отзвук утраты проносится по моему телу мелкой дрожью.

Зверь застыл надо мной в смиренном поклоне. Его затвердевшее мощной тело, будто заковано в металлический панцирь, золотую броню.

Слезы потекли по щекам.

Подняла к небу свой измученный взгляд.

На чернильном полотне искрились серебристые холодные звезды.

Прохладный ветер зло кусал влажную кожу.

Хочу закричать, но крик застывает на губах отчаянной горечью. Загустевает в сердце и не дает вырваться губительному отчаянию наружу.

Я мимолетно прошлась взглядом по скопившимся вокруг меня людям, и так же быстро его вернула к затвердевшей пасти Ратмира, как только они начали один за одним безмолвно опускаться передо мной на колени.

Утратив ко всему интерес, я смотрела на неподвижного хищника пустым взглядом.

На трэпта, который воинственно прятал меня от всего мира, загораживая плавной волной своего каменного туловища.

В нем моя частичка души, которая навечно замурована в камне.

Ком в горле не давал мне вздохнуть. А от слез жгло глаза и всё расплывалось.

Последняя нить, которая связывала меня и Иштара с этим миром, оборвалась.

Коснулась рукой гладкой морды, другую положила себе на живот.

Он боролся за нас… пожертвовал всем, что у него было…

Тихо всхлипнула, не желая замечать вокруг отблески пламени.

Бескрайняя ночная пустошь сияла, как при ослепительно ярком солнце.

Несчетное количество белых свечей опускалось на песок.

Искалеченные душой и телом, каждый кто остался в живых нес свою бронзовую чашу с мирно горящей свечой к его статуе.

Каждый из них разделял мою боль. Свою утрату. Дорогую потерю…

Пламя яростно дергалось, вспыхивало и стремительно тянулось ввысь, безжалостно вгрызаясь в мягкий воск. Оно шипело, постепенно разрасталось и в конце взрывалось, чтобы снова неподвижно гореть и иногда чуть подрагивать на черном фитильке…

Легкий порыв ветра танцевал с огнем свой безумный парный танец, страстно сливаясь с трескучей музыкой.

Огни на песке точно отражение звезд на ночном небе.

В глазах измученных воинов стояли непролитые слезы. Бесценная влага… от жутких потерь.

– Госпожа…

Быстрые неуверенные шаги в мою сторону.

Я ощущала страх приближающейся девушки.

Липкий. Скользкий. Гнусный.

А еще, я отчетливо чувствовала ее нежелание подчиняться разрушающим порывам своей хозяйки…

Приказ, а быть может, просьба, которую она боится исполнять…

Стоило мне только повернуться, как эрна вытащила свой маленький кинжал из льняной сумки и замахнулась на меня, одаривая виноватой уродливой улыбкой.

В эту же секунду песок под ногами задрожал.

Девушка от сумасшедшего страха откинула изогнутое оружие в сторону и рухнув на колени, стала умолять, чтобы ее пощадили.

– Я не виновата, госпожа! – заливаясь слезами, кричала она, ища помощи и поддержки в измученных лицах окружавших нас.

Никто не шелохнулся, чтобы помочь отчаявшейся девушки.

Тория никогда не успокоится… не упустит свой шанс нанести мне удар…

Перламутровый трэпт вспорол песок перед ней и впился острой пастью в верную служанку и подругу Тории.

Было мне ее жаль?.. Нет. От страданий мое сердце окаменело. От потерь утратило чувствительность. От отнятых мною жизней я утратила к ней вкус. Потеряла страх перед смертью. Будь она мучительна или извращена…

Я перестала бороться с судьбой, смирилась…Но не простила…

Трэпт с остервенением раздирал девушку на куски, а я прикрывая глаза, предалась воспоминанию…

Бьющиеся отчаяние…

Яркие вспышки перед глазами…

Непроглядная тьма.

Плач моей дочери.

Шепот убитого брата.

Агония умирающего трэпта.

Еще одна вспышка…

И я видела темный силуэт Иштара, который постепенно отдалялся от меня.

Его следы на песке заметал леденящий ветер, трепал его черную повязка на голове. Темная шаль взмывала в воздух, и опадала на широкую спину, и увитые буграми мышц плечи. Его шрамы на смуглой коже, начинали бледнеть, а сама фигура еще сильнее отдаляться. Пока вовсе…не осыпалась, растворилась… Обратилась в золотую пыль…

Я помню, как бежала за ним, как срывала голос умоляя обернуться, остановиться…

Но голоса позади меня, тянули обратно…

Я чувствовала, как сила втекает в меня… чужая… холодная…не похожая на ту, от которой мое сердце воспламенялось и жаждало жить…

Моя мать безмолвна протягивала ко мне свои руки.

Ардана… Отец…Мой брат…

Но я не могла пошевелиться.

Не могла отказаться, отпустить, сделать решающий шаг.

Не могла….

«Ты должна жить ради сына»

«Он отдал жизнь за тебя! За него!»

– Ты должна жить дальше, дочка, – на меня с сожалением посмотрели малахитовые глаза. – Ради него, дорогая…

И вот я тянусь…касаюсь ее теплой руки…

Вспышка

Рев трэпта…

Открывая глаза, с нежностью коснулась затвердевшей статуи зверя, дала ему волю разрушиться.

Осыпаться у моих ног золотой пылью.

Развеять свой прах в воздушной стихии.

Слиться с песком и отдаться в руки свободы.

Где нет боли. Тоски. И мучительных связей.

Среди толпы я слышала детский всхлип своей дочери.

Для нее это был любимый зверь отца, который тоже покинул нас.

А для меня очередная болезненная утрата мужа… разрушенная попытка спасти его и себя.

Он снова пожертвовал собой ради меня… нас… убираю ладонь от живота и делаю шаг в сторону разрушенного храма.

Громкий рев трэпта.

Повернувшись к зверю.

Трэпт, извиваясь, медленно подбирался ко мне, сметая все свечи на своем пути.

Я могла чувствовать их страх… боль… отчаяние…

Но здесь… это было другое… безграничная любовь…та, что между братом и сестрой..

Нет…

И стоило ему вскинуть морду, как на лунном свету я узнала эти глаза…

– Камаль…

Потянулась к пышущей жаром пасти трэпта.

Ответная реакция незамедлительно ворвалась сильной вибрацией в моей тело.

Я громко заплакала, впиваясь в жесткие чешуйки на его морде.

Громкое прерывистое горячее дыхание опалило лицо.

– Брат…