Текст книги "Пылающая для Древнего. Пепел (СИ)"

Автор книги: Лаура Тит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Поднявшись с места, проглотив ком в горле, она тихо выдавила:

– Сегодня для всех нас важный день…

Голос Иши показался сухим и безжизненным. Она сжала свое пышное платье на талии, нервно посматривая на позади стоящего хмурого Шрама, ища поддержки в его глазах.

Поднимаюсь с места, заставляя дочку сесть обратно.

Я знала, каково это…

Обрекать своих любимых на смерть.

Я на миг нырнула в свое темное прошлое.

Монотонным, неестественно ровным голосом спросила у Дрида:

– Дрид, сын Витара и Тории, хочешь ли ты что-нибудь сказать перед смертью?

Тихий всхлип за спиной.

Он принадлежал моей дочери.

Парень молча глядел на меня, прожигая глазами.

Открываю рот, чтобы продолжить…

Но кто-то из толпы прерывает меня и громко выкрикивает:

– Ублюдок. Сын шлюхи и проклятого! – сухой пропитанный ненавистью голос.

– Да!! Да! Да!! – вторили ему.

Внезапная вспышка перед глазами. Пульсирующая боль в голове. Побледнев, я резко пошатнулась.

Рашит сразу оказался рядом, придерживая за локоть.

В глазах потемнело от вспыхнувшей ярости.

– Кто это сказал?! – медленно произнесла ледяным тоном.

Я словно покрылась корочкой льда. Заглянула в сумрачную пустоту, которая все это время следовала за мной по пятам, склоняя к безумию. Она сдавила мое горло, не давая вздохнуть.

Выдергивая свой локоть из рук мужчины, стремительно пошла к лестнице.

Перед глазами внезапно поплыло, а тело послушно повело в сторону.

Шрам хотел мне помочь, но я небрежно отмахнулась рукой, не разрешая к себе прикоснуться.

– Мама…

Тьма клубилась вокруг меня, засасывала. С каждым вздохом я погружалась в нее всё глубже и глубже.

Не разбирая голосов, медленно спускаюсь вниз, придерживаясь за каждого стоящего воина.

Мне казалось, что под моими ногами извивались черные тени. Они истошно скулили, вгрызаясь клыками в мою похолодевшую плоть.

Боль проснулась во мне с новой силой. Распустилась багровым цветком.

Я плавно двигалась вперед, пока не нашла взглядом этого шакала.

– Выйди! – тут же произнесла я, изменившимся голосом.

Мой тон стал властным и глубоким.

Каждое произнесенное слово будто больше мне не принадлежало.

Сила Древних бурлила в моих венах, желала сломить его волю, и забрать его жизнь.

Тихое тревожное перешептывание между людьми становилось все громче, отчетливее. А страх на их лицах – красноречивее.

Останавливаюсь возле собравшихся самодовольных эрнов. В их глазах плескалось высокомерие. Отвращение и надменность…

Казню каждого, кто мне помешает!

Они испуганно расступались передо мной, открывая громилу.

Рваные шрамы покрывали всё его тело, а безумные глаза лихорадочно бегали по моему лицу.

– Это я сказал! И что ты мне сделаешь, сука? Никчемная правительница, как и твоя шлюшка дочь! Давай, покажи свою силу… – заливается мерзким смехом. – Остатки проклятого пламени это все, что у тебя есть? – скалится он. – Так что, потаскушка?! – оглядывается на притихшую толпу. – Я голос нашего народа! Уступи место мэрна сильному эрну… Такому как я!

Шум голосов резко стих.

– Сучка, разозлилась… Что ты сделаешь теперь?! Натравишь на меня своих цепных псов?!

Виски пульсировали, а жар в руках жег кожу.

Резко хватаю его за глотку и с силой сжимаю.

До хруста позвонков.

Мужчина взревел от боли, а затем стих.

Отшвырнув обмякшее тело, пальцами прошлась под носом, стирая текущую теплую струйку.

Посмотрев на окровавленную ладонь, подняла глаза на Дрида.

«Амара»

Замираю на месте.

Чья-то большая ладонь опустилась мне на плечо, и мягко сжалась.

Эти прикосновения я бы никогда не забыла…

Иштар…

Пошатнувшись, и едва устояв на ногах, обернулась на голос.

…Никого.

Вокруг меня только напряженные взгляды толпы.

В моих глазах застыло бесконечное сожаление.

Плакать совсем не осталось сил.

Тряхнув головой, направилась прямо к клетке.

Каждый шаг к Дриду давался мне с трудом.

– Решила попрощаться со мной? – зло усмехнулся парень, с вызовом глядя мне в глаза.

– Я дарую тебе жизнь, – мой голос прозвучал без эмоций.

Коротко киваю страже, чтобы те открыли клетку и выпустили его.

Ошарашенные таким поворотом событий люди и эрны недовольно загалдели, злобно переглядываясь.

Многие из присутствующих на трибунах повскакивали со своих мест, выражая этим свой протест.

Задумчиво посмотрела на липкие от крови пальцы.

– Дети не должны расплачиваться за ошибки родителей. Мы – ваше прошлое. А вы – наше будущее.

Дрид озадаченно смотрел на меня снизу вверх. С каждой моей фразой его глаза удивленно расширялись.

– Я вверяю тебе трон по праву твоего рождения. Готов ли ты стать справедливым правителем, Дрид? Хватит ли сил сберечь мою дочь и взять ее в жены? Или ты желаешь править свободным?..

Парализующий холод обволакивал тело, лишая меня сил. Усталость наваливалась на меня свинцовой тяжестью.

– Я готова отдать тебе самое ценное в своей жизни – свою дочь. Решай, Дрид: ты склонишься передо мной, принимая мой дар или откажешься и станешь править один.

Скрежета зубами, я терпеливо ждала его решение.

Секунды превратились в минуты, минуты в часы….

Все безмолвно наблюдали за нами.

Стиснув зубы, Дрид, опустился передо мной на колени, прожигая недоверчивым взглядом, боялся услышать злую насмешку в словах.

Дрид склонил голову.

Среди присутствующих последовали удивленные возгласы.

Посмотрев на него с улыбкой, добавляю:

– Дрид, сын Витара и Тории, я даю тебе свое согласие на брачный обряд с моей дочерью. Да соединятся два враждующих рода в один!

Отворачиваюсь, и иду на встречу к спешащему ко мне сыну.

– Я знал, что ты так сделаешь, – мягко усмехнулся Шалли, одобрительно посмотрев за мою спину.

Смотрю сыну в глаза, и крепко сжимаю его ладонь.

– Завтра день единения. Приведи свою очаровательную незнакомку ко мне. Я хочу с ней познакомиться, – беру под руку появившегося Рашита, смотря на испуганные глаза сына.

– Я… – опешил Шалли.

Глаза моего храброго мальчика загорелись ярким пламенем, как только я упомянула о ней.

Шалли, я сразу почувствовала, когда заняли твое сердце. Поняла по твоему хмурому взгляду. По твоему блеску в глазах.

Истинную любовь, мой мальчик, не скрыть от тех, кто ее уже встречал …

Жаль, что мы не властны выбирать, кому может отдать свое горячее сердце…

– Шалли, будь терпелив к ней, – заглянула сыну в глаза. – Та девушка– дочь бесстрашного храброго воина и имя его– Осман. Между вами стоит прочная стена из дружбы и предательства ваших отцов, – с нежностью погладила его по щеке, сочувственно улыбаясь. – Ее гнев к тебе справедлив. Лишь время сгладит ее боль и откроет ее сердце. Прояви терпение, Шалли, не будь с ней жесток.

Оставив его в глубоких раздумьях, мы с другом растворились в толпе.

С террасы своей спальни я неотрывно смотрела на полыхающие внизу факелы, на смеющуюся дочку, что танцевала сейчас для своего мужа. На Рашита, который ни на секунду не оставлял меня после произошедшего на арене.

Мое безумие пугало детей. А моя слабость заставляла их не отходить от меня ни на шаг.

«Станцуй для меня в последний раз, лиана».

От его голоса я больше не вздрагивала, как и от его нежных прикосновений.

Подняла голову к ночному небу:

– Хорошо, любимый, я станцую для тебя в последний раз…

Все это время Шалли безмолвно наблюдал за ней из темного угла ее спальни.

Амара ощущала присутствие сына, но даже это не остановило ее быть собой. У нее не осталось сил прятать свое помешательство. Ей не было больно оттого, что дети считали ее безумной. Она сорвала с себя маску, вздохнула полной грудью, не боясь смотреть людям в глаза, не скрывая от них свою боль.

Тряхнув головой, обернулась к сыну.

Глаза Шалли блеснули в темноте, он смотрел на меня с глубокой, пугающей мудростью.

– Ты снова с ним разговаривала? – тихий, но твердый голос сына.

Шалли сделал пару широких шагов ко мне, и посмотрел в упор.

Он всё понял…

Пришло мое время…

– Да, – мягко отвечаю ему, взяв его крепкую руку в свою.

– Когда?

Тошнота подобралась к горлу.

Шалли не оставил мне выбора.

Глубоко вдыхаю прогретый ночной воздух.

– Сегодня, Шалли, – спокойно отвечаю ему, выдерживая тяжелый взгляд на себе. – Сегодня я освобожу вас от тяжелого бремени, – заглядываю ему в глаза, и ласково глажу по щеке.

– Ты знаешь, что…

– Нет, милый, это мой выбор, я сама этого хочу.

Сын тяжело вздыхает, прикрывая глаза.

Накрыв мою руку своей широкой ладонью, подносит ее к губам, и поцеловав, коротко кивает, соглашаясь со мной.

– Иди, Шалли! Тебе не нужно мое одобрение! Не заставляй свою невесту ждать.

Улыбаюсь ему, кивая на стоящую внизу стройную высокую девушку с белоснежными волосами, озирающуюся по сторонам.

– Рашит, помоги моему мальчику подготовить всё к празднику, – обернулась к молчаливому другу.

– Он справится и без меня, сейчас я нужнее вам, моя госпожа.

Звонко рассмеялась. Рашит был как всегда прав.

– Набери чашу, и приготовь мое свадебное платье.

Рашит ничего не сказал, но вот кончики его тонких пальцев вздрогнули, как вздрагивают хрупкие крылья бабочки от легкого дуновения ветра.

– Позвольте узнать, госпожа, в честь чего этот праздник?

– Мое освобождение, – уклончиво отвечаю ему.

Празднование проходило вне стен нашего дома рядом с границей диких песков.

Массивные столы ломились от обилия изысканных яств, по пузатым кувшинам текли дорожки сладкого красного вина, а жареное мясо на открытом огне источало невероятный аромат.

Платье из струящейся ткани с глубоким вырезом на спине воздушными волнами подлетало вверх с каждым новым шагом.

Счастливые лица друзей одаривали меня теплыми улыбками и восхищенными взглядами.

– Фи, не думала, что ты решишь сегодня нас посетить, – обнимаю подругу.

– А ты все такая же, – грустно подметила женщина. – Этот праздник… Ты же не просто так всех собрала? – встревоженно спросила Фи, пытливо вглядываясь в мое лицо.

– А ну не приставай к ней, – прервал наше затянувшееся молчание Мади. – Скрипишь как старая пальма, от тебя голова уже разболелась, неужто наша Амара не может просто так сделать пир для своих друзей? Да, мой цветочек, рубин моего больного сердца? – запыхтел сгорбившейся коротенького роста торговец.

– Да, Мади, все именно так, – окинула его добрым взглядом.

Время никого не щадит…

Фива и Мади пошли за стол к моим детям, их счастливые улыбки на лице грели мою сердце.

Нужно почаще устраивать пир.

Прохладный ветер неприятно лизнул кожу.

– Шрам? – бросила через плечо, Рашиту,

– Он отказался прийти, – глухо ответил мужчина.

Окинула толпу напряженным взглядом с надеждой увидеть среди них Шрама. Но так и не нашла своего друга.

Что же…

Перевела взгляд на свои дрожащие пальцы.

– Я так долго ждала этого дня, Рашит… Но сейчас мне так страшно…

– Вы можете остаться, – низкий уверенный голос мужчины.

Музыканты с яростью забили в барабаны.

Энергичная мелодия расползалась вибрацией по песку.

– Смогу ли… – голос прозвучал приглушенно и задумчиво.

Сердце стало отбивать удары в такт сложного ритма.

Смиренно прикрываю глаза и уношусь в свое необъятное прошлое.

Медленно покачиваясь в такт льющейся музыке, вытягиваю руку вперед и пальцами плавно играю с потоками воздуха точно рисую на ночном полотне золотые узоры.

Легкий взмах руки.

Глухие удары барабанов.

Каждое мое движение рук словно ласковое прикосновение к Иштару.

Каждый стук моего сердца – его.

Обжигающий жар костра – его пронизывающий взгляд на моем теле.

В каждом движение, в каждом образе я видела только его. Будь это звезды, песок или сухая ветка. Иштар был везде. В каждом глотке чистого воздуха. Он был моим даром. Моей неизлечимой болезнью. Безграничная любовь к нему иссушила меня, как солнце иссушает почву.

Я уносилась в бескрайние просторы своей памяти. В те уголки своей печали, что пронизывали меня насквозь тоскливой скорбью.

Ноги с яростью взбивали песок, оставляя неглубокие вмятины.

Искры от огня взлетали к небу и медленно опадали, словно тысяча оранжево-красных звезд.

Ткань платка сорвалась с головы.

Взлетела в небо и застыла надо мной точно огненное марево.

Затихающие удары барабанов.

Замедленные движения.

Остановившись, устремила взгляд на затихших за столом людей, что завороженно наблюдали за мной.

Сердце кричит от боли в груди.

Я снова забылась. Потерялась в пространстве от бессилия. Была там, где живет мое прошлое.

Сдержанно улыбнулась им, и прежде чем сделать шаг в темноту, тоскливо взглянула на сына…

Шалли смотрел на меня, не отрываясь, его лицо стало на тон бледнее, а вытянутые в струну губы сдерживали его порыв помешать мне.

Наш безмолвный диалог закончился его легким кивком головы.

Я отвернулась.

Пустынные ролки раскачивались из стороны в сторону, мелодично завывая под глухие удары барабанов. От их пронзительных голосов я задрожала, прикрывая глаза.

– Мне страшно, Иштар, – тихо шепчу в темноту, обнимая себя за плечи.

Пламя свечей на столах нервно вздрогнуло, зашипело, задергалось.

Сделав неловкий шаг назад, едва не упала, но чьи-то сильные руки подхватили меня. Прикосновения были мягкими, аккуратными.

– Иштар? – не веря своим глазам воскликнул поднявшийся из – за стола главнокомандующий.

– Отец! – бесцветный голос Иши.

Растерянный шепот друзей за спиной становился громче, отчетливее.

– Этого не может быть!..

А может, мне все это мерещится…

Открываю глаза.

Передо мной стоял Иштар. Он смотрел мне в глаза, предлагая свою широкую крепкую ладонь.

Я, не раздумывая, вложила в нее свою руку и тут же сжала покрепче.

– Иштар…

Мягко улыбаюсь ему, забывая о страхе.

– Ты ничуть не изменился, любимый, – провожу ладонью по его щеке.

Морщинки в уголках моих глаз увлажнились от слез, а в пламенных волосах ярко переливались серебристые пряди.

Плавная тоскливая мелодия доносилась из темноты. Она отчаянно манила к себе всё сильнее…

– Мамочка! Отец! – отчаянный всхлип Иши.

Взглянула на дочь с нежностью и грустью. Дрид заботливо прижал ее к своей широкой груди, не разрешая сорваться ко мне.

Иштар сжал мою руку, напоминая, что он рядом. Что мы вместе пройдем этот путь до конца…

Все молча следили за тем, как две фигуры не спеша удаляются за границу диких земель.

***

Развевающееся на ветру красное платье путалось в ногах, не давало идти дальше.

Прохладный ветер ударил в лицо.

Прищуриваю глаза от взметнувшейся пыли.

Тихо всхлипнув, оглянулась вокруг, ища массивную фигуру Иштара.

Грубые, тёплые ладони мужчины обхватили за талию и притянули к себе.

– Я не отпущу тебя, – низкий, рокочущий голос.

Иштар не спеша стал вести меня в танце.

Темнота вокруг наполнялась чувственными звуками. То ранящая, то до пронзительности нежная мелодия, сплеталась с отдаленными тоскливыми голосами пустынных ролок.

Музыка выжигала меня.

Медленно стирала до сути…

Сердце бешено колотилось в груди.

Следом за ним ускорился и Иштар.

Стремительно, но плавно передвигаясь по песку, мужчина с удивительной ловкостью лавировал между барханами.

Рев трэптов сплетался с взрывающейся музыкой над головой.

Темп нарастал, ноги, увязшие в прохладном песке, точно предчувствуя следующий шаг партнёра, не ошибались.

Уверенный и спокойный Иштар не давал мне ошибиться. Сжав мою талию, Иштар прижал меня к груди.

Стук его сердца меня успокаивал… А его запах уносил туда, где мы были когда-то счастливы…

С ударами барабанов я больше не слышала отдаленные голоса людей, мне казалось, что музыка становилась все тише, монотоннее.

Этой ночью буря Иштара сменилась на легкое дуновение ветра, что вторило нарастающей музыке, наши синхронные движения становились быстрее, опаснее.

Мы исступленно кружились в танце рассекая ночной воздух. Платье яростно раздувалось вокруг меня, оголяя ноги.

Изогнувшись в спине под давлением властных рук мужчины, откинула голову назад, впиваясь взглядом в темно-синее небо…

Слёзы струились по моему лицу, с глухими звуками срываясь на песок …

Под заключительные удары чарующих звуков он резко потянул меня на себя, отводя руку в сторону.

Губы Иштара задрожали, а его полный боли взгляд, был прикован ко мне, как будто ничто другое в мире не имело значение.

Впиваюсь ногтями в его смуглое напряженное тело, и прикрываю глаза, позволяя ночному небу над головой, смениться беспощадным огненным пламенем.

Отталкиваю мужчину от себя и даю языкам пламени поглотить мое тело.

– Лиана!

Мы смотрели друг другу в глаза, пока яркое пламя с жадностью не скрыло меня от Иштара в своей оранжевой плотной вуали.

– Иштар…

Последний шепот, сорванный с моих губ, разнесся по бескрайней пустыне, словно шелест сухих листьев…

Мое сердце остановилось…

Свечи на столах резко погасли…

Всё стихло.

Окунулось в безмолвную тишину.

Даже пальмы и птицы застыли в чудовищном ожидании…

Крупные догорающие хлопья пепла медленно опадали на песок.

Всё вокруг померкло.

Окунулось во мрак скорби.

Амара исчезла, а ее шепот остался навсегда эхом в сердцах тех, кто ее любил.

•••

Всё это время Шрам наблюдал за Амарой с открытой террасы своего дома.

Шелковые ткани раздраженно подлетали вверх от неспокойного прохладного ветра, превращаясь в одно огромное белое облако.

Его цепкий взгляд застыл на яркой вспышке.

На маленькой красной точке, что превратилась в огненную лаву, окруженную мощными извивающимися туловищами трэптов.

Музыка в ее сердце разрывалась отчаянием. Не пламя пронзало ее тело, а тихая грусть, скорбь двигала ею, задавала ритм бессмертия.

Вечность. Одиночество. Тоска.

Смертельное пламя Камаля пронзало ее до костей. Но она продолжала кружиться в пылающем танце, словно его огонь не причинял ей никакую боль.

Но после всё резко померкло, лишь хлопья тлеющего пепла вспыхивали яркими искрами, опадая на землю.

И ночь снова окутала все своим мраком.

Плач её дочери донесся до него точно острая ядовитая стрела, попавшая ему прямо в сердце.

Шрам сделал порывистый шаг вперёд, а потом грузно упал на колени. Он не мог поверить, что Амары больше нет.

Горло мужчины свело судорогой от подступающих слёз.

Ему не хватило смелости прийти туда, и посмотреть ей в глаза. Присутствовать на ее личной казни.

Шрам жалел, что в последний час ее жизни он не был с ней рядом.

Он подвел ее. Подвел своего друга.

Шрам еще сильнее возненавидел себя за это.

Мужчина всматривался в догорающее искорки, горько завывая, вымаливая у темноты прощения.

Легкое дуновение ветра…

И свеча на его столе в миг погасла.

***

Шалли и Иша отпустили свою мать, хоть на сердце у них и лежал тяжелый груз.

Все долгие годы их мать скрывала от них свои душевные страдания, танцуя в пустыне каждую ночь.

Только огромный трэпт охранял ее клокочущее одиночество, что вырывалось из ее души страстным танцем под яркими звездами.

Фива была уже не так молода, как раньше, ее больные ноги не давали покоя. Но полная женщина, каждую ночь зажигала в своей спальне свечу и прислушивалась к ночному реву трэптов, что разделяли боль и страдания ее подруги. Больше всего на свете женщина боялась его не услышать.

Но теперь… зажигать свечу больше надобности нет…

Стирая пухлой рукой горячие слезы, Фива смотрела на пылающее в темноте пламя, слышала, как душераздирающий рев Древних трэптов пронзал бескрайнюю пустыню своим горем. Женщина заплакала в голос – сдерживаться не было смысла, да и сил тоже. Морщинистая рука Мади накрыла полную ладонь Фивы и слегка сжала.

В глазах мужчины блестели горестные слезы.

– Эта история любви навсегда останется в наших сердцах. Хоть век их любви был и недолог, но прошли они вместе отведенный им путь до конца, – женщина беззвучно зарыдала.

Фива видела в глазах ее детей горечь утраты, но она успокаивала себя тем, что Амара все же обрела свое счастье где-то там… за горизонтом диких земель. Она нашла свой покой. Обрела ту свободу, о которой мечтала.

Соединилась с любящим сердцем.

Фива помнила, как однажды Амара сказала ей, что любовь – это её проклятие, тяжелые железные цепи, которые она вынуждена тащить за собой, чтобы не потерять…

Женщина понимала, что рано или поздно наступит день, когда им придется прощаться…

И, когда Амара собрала сегодня их вместе, женщина без громких слов поняла, что ее время пришло…

«Будь счастлива, девочка».

– Будь счастлива! – тихий шепот женщины взлетел в ночное небо, и раскрылся грустными улыбками на лицах ее близких людей.

Будь счастлива….

Эпилог

В роскошном дворце, усыпанном золотыми монетами и редким жемчугом, где яркие солнечные лучи пробивались сквозь окна, создавая мягкие световые пятна на мраморных полах, царила умиротворяющая тишина. Запах ладана и жасмина смешивался с теплом вечернего воздуха.

Девушка, лежала на огромном, обитом вельветом ложе, украшенным яркими узорами и драгоценными камнями, что искрились, как звезды на ночном небе.

В полудреме, её мысли витали где-то не здесь, в ее таинственном прошлом, полном воспоминаний о страсти и нежности. Амара устала бродить по безлюдным залам дворца, где время, словно застыло в песочных часах, оно тянулось так медленно и тягуче…

Каждый сделанный шаг по холодному мрамору отзывался эхом в пустоте, и ее сердце наполнялось тоской.

Дикие пески, простирающиеся за пределами этих стен, казались живыми, затаившими дыхание в ожидании воссоединения с её любимым. Она чувствовала, как невидимая связь тянет её к нему, будто сама земля шептала о его присутствии, обещая, что вскоре они снова будут вместе. В этом безмолвии, полном надежды и ожидания, Амара мечтала о том мгновении, когда их судьбы вновь переплетутся, и она сможет ощутить тепло его объятий, как солнечные лучи, пробивающиеся сквозь облака.

***

Каждый уголок дворца был пронизан историей и тайной. Амара вновь последовала зову своего сердца, погружаясь в поиски Иштара среди пустынных залов. Каждый шаг, каждый поворот напоминали ей о приятных мгновениях, когда они были вместе в этих холодных стенах. Она надеялась, что таинственный шёпот её желания приведёт её к нему, где бы он ни находился. Пустота вокруг лишь усиливала её ощущение, что они неразрывно связаны, и неважно, сколько преград предстоит преодолеть.

В завораживающих зеленые глазах черноволосой девушки смешались огоньки надежды и горечь незаживающих ран. Её длинные волосы струились, как водопад, обрамляя смуглое лицо. Амара медленно шагала по мраморным коридорам, где золотые узоры искрились на фоне гладкой поверхности, словно отвлекали взгляды от её внутренней пустоты.

Каждый её шаг наполнен не только грацией, но и чувством обреченности, словно она больше не пыталась найти своё место в этом мире, наполненном блеском и холодом. Лёгкий свет, играющий на её коже, лишь подчеркивал ее нежность, скрывающуюся за маской невозмутимости. В каждом её движении, в каждом печальном взгляде таилась история, полная разочарования и боли, оставившей неизгладимый след в её сердце.

Амара знала, что за этой красотой величественных стен кроются не только мечты, но и страдания – тени прошлого, которые не отпускают её. В бездне её души, можно увидеть не только яркие искры надежды, но и густую тьму, с которой она вечно ведёт бой.

Стены дворца, словно ожили, стали переливаться и искриться, как водная рябь на поверхности неглубокого озера, создавая иллюзию бесконечности. Каждый шаг отзывался в её сердце, как эхо давно забытых воспоминаний.

Она остановилась у прозрачной стены, которая, казалось, была сделана из самого света. Сквозь неё она увидела свою взрослую дочь, сидящую на мягком ковре, окруженная яркими цветами и смехом. Её волосы, такие же черные, как у нее, сверкали на солнце, а глаза светились радостью. Рядом с ней был её муж, крепкий и заботливый, с улыбкой, которая могла растопить любое сердце. Они были счастливы, и это счастье резало Амару, как острое лезвие.

Слёзы наворачивались на её глаза, когда она осознала, что это счастье было недоступно ей. Она была застывшей фигурой в этом дворце, в то время как её дети продолжали жить, любить и мечтать. Воспоминания о том, как она сама когда-то смеялась и танцевала в этом же зале, охватили её, как тень, которая никогда не покидала ее.

Амара продолжила свой путь, и вскоре перед ней возникла другая сцена. Она увидела своего взрослого сына, сидящего на песке под ночным небом пустыни. Звезды сверкали над ним, как драгоценные камни, и он, казалось, был погружен в свои мысли. Его лицо было серьезным, и в его глазах читалась тоска, которую она знала слишком хорошо. Он был одинок, и это одиночество отразилось в её сердце, как холодный ветер, проникающий в каждую клеточку её существа.

Она вспомнила, как когда-то держала его на руках, как он смеялся и играл, как её сердце наполнялось гордостью за его терпение. Но теперь он был взрослым, и она не могла быть рядом, чтобы поддержать его, чтобы утешить в трудные времена. Она была лишь призраком в его жизни, тенью, которая не могла коснуться его.

Амара застыла, её сердце разрывалось от боли. Она стояла посреди руин своего одиночества. Женщина была неразрывно связана с этим дворцом, с его воспоминаниями, но её дети продолжали жить, и это было одновременно и радостью, и ее горем. Она хотела быть с мужем, хотела бы обнять его, хотела бы сказать своим детям, что всё будет хорошо, но вместо этого она была лишь наблюдателем, запертой в этом мире, где время не имело власти.

Слёзы катились по щекам, и она закрыла глаза, пытаясь подавить свою боль. В этот момент она поняла, что её любовь к мужу и детям, была сильнее, чем любые преграды. Она могла быть не с ними физически, но в её сердце они всегда будут жить. Она шептала их имена, как заклинание, надеясь, что они почувствуют её любовь, даже если она не могла быть с ними рядом.

– Я с вами, – прошептала она, её голос был полон нежности и тоски. – Я всегда буду рядом.

Амара открыла глаза и посмотрела на прозрачные стены, которые снова стали простым отражением. Она знала, что её место здесь, в этом дворце, но её душа всегда будет стремиться к своим детям, к их счастью и любви. И хотя она была застывшей в прошлом, её сердце продолжало биться в унисон с их жизнями, как вечная нить, связывающая их навсегда.

Словно под воздействием неведомой магии, Амара, охваченная эмоциями, сорвалась с места, как ветер, рвущийся на свободу.

Её сердце колотилось, как птица, стремящаяся вырваться из клетки, и каждая клеточка её существа звала к нему. Она бежала по пустым коридорам величественного дворца, окружая себя тенью незабвенных воспоминаний. Стены, покрытые золотыми узорами, словно шептали знакомые ей слова, но что-то в этом месте, наполненном былыми радостями, стало тяжёлым, как горькое бремя.

Каждая комната, в которую она входила, словно оживала, придавая голос потерянным моментам, когда они вместе смеялись, когда каждое прикосновение Иштара было наполнено страстью и болью.

Мысли безжалостно отзывались в её душе, как воспоминание о закатах и рассветах, бесконечно сменяющих друг друга, но не способных вернуть то, что было разрушено.

Амара искала своего мужа, своего спутника, того, кто был её опорой в том мире.

Комнаты, в которые она врывалась, казались лишенными смысла, пока не напоминали о нем – о том, как они воссоединялись после долгих разлук, о том, как их всплески споров сливались в страстных поцелуях и крепких объятиях.

Сердце Амары разрывалось от тоски. Она помнила его смех, его нежные слова, его взгляд, полный любви. Теперь её ноги были полны решимости, они не знали усталости, пока она мчалась по залам, которые когда-то были свидетелями их счастья, сегодня же они казались мрачными и пустыми. Её душа искала его, того самого сильного, мудрого мужчину, который всегда умел найти слова утешения и любви.

Тоска, как остриё ножа, пронзила её, и она знала, что близка к своей цели. В сердце её росла надежда, как хрупкий цветок, пробивающийся сквозь ледяной плен. В этом царстве потусторонности и древних легенд, где застыло само время, она чувствовала, что он где-то рядом.

И вот перед ней оказалась огромная расписная дверь, ведущая в одну из самых великолепных комнат дворца. Секунды растянулись в часы, она распахнула её, и поток свежего воздуха ударил в лицо, сметая с плеч горечь разлуки. Комната, сверкающая лунным светом, отражалась в её зелёных глазах, создавая полотно из света и теней, которое окутывало её, как тонкий шелковый платок.

Её взгляд упал на силуэт мужчины, стоящего к ней спиной. Его фигура выглядела олицетворением силы и стойкости, а иссиня-черные волосы колыхались на ветру, словно дыхание самой вселенной. Он напряженно смотрел в безмолвную ночь, будто искал в ярких звёздах свое утешение, будто пытался раствориться в бескрайнем небесном пространстве. Сердце Амары застыло, но затем оно забилось с новой силой, пробуждая воспоминания о былом.

Иштар почувствовал ее.

Его сердце дрогнуло, и обернувшись, встретился с её взглядом.

В этих зелёных глазах, полных глубины и света, он увидел отражение всего того, что они пережили вместе: радости, горести, страсти и надежды. Как – будто сама ночь затаила над ними своё дыхание, позволяя их взглядам переплестись в невидимой нити взаимопонимания. Мгновение затянулось, и в этом молчании они смогли передать друг другу те чувства, которые не требовали слов – бушующие эмоции, которые ждали долгих встреч и разлук.

Амара почувствовала, как тепло разливается по её телу, и в её груди вновь запульсировала жизнь. В его взгляде она увидела ту же обнаженную уязвимость, с которой она так часто сталкивалась, глядя в зеркало.

Слёзы, дрожащие на её ресницах, отражали свет звёзд, и в этот миг все их страдания и глубокие раны стали затягиваться.

Их взгляды стали нечто большим, чем просто встреча – это был долгий путь к дому, к знакомому и родному, где даже тьма не могла затмить свет их любви. Эти несколько секунд затянулись в вечность, и в них было всё: их история, их надежда и их будущее. В этот момент они знали, что, несмотря на все невзгоды, их сердца теперь всегда будут биться в унисон.

В этом необъятном пространстве времени они нашли свой дом, а любовь в их израненных сердцах распустилась, как цветок, пробуждающийся на рассвете. Каждый их вздох теперь звучал как обещание, каждый взгляд – как напоминание о том, что они пережили и преодолели.

Свет звёзд, свечение луны и тихий шёпот ветра стали свидетелями их воссоединения. В их сердцах расцвела новая надежда – та, что переросла из слёз и горечи в удивительную силу рожденную из их страсти и нежности. Каждый миг, проведённый вместе, наполнял их душу светом, который разгонял тьму их одиночества.

И когда они обнялись, их тела слились в одно, словно две половинки единого целого, которые наконец нашли друг друга после долгих скитаний. Это было не просто воссоединение – это была новая глава их истории, где каждая строчка пропитана любовью и надеждой, неся в себе обет вечности.