Текст книги "Третья капля магии (СИ)"

Автор книги: Лариса Лешкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава 37

Оставив Изенара, который по прежнему не помнил и не осмысливал себя на попечение заботливых служанок, Укка ненадолго вернулась в свой лесной дом.

В Лянсиде не было подходящих условий для того, чтобы посмотреть будущее, а колдунье непременно нужно было это сделать – ее одолевали скверные предчувствия.

Взяв из конюшни самого резвого коня, она ночью отправилась в лес и вскоре уже дышала запахом хвои, горьких мхов и болотных трав.

Привязав коня к дереву и кинув ему охапку сена, Укка вошла в свое, пустующее уже как несколько дней жилище.

В лесу еще стояло непроглядная темень, а самое благоприятное время для магии огня и воды – незадолго до рассвета. Тишина и покой священного леса вдохновляли колдунью.

Укка взяла ритуальный масляный светильник и вновь вышла наружу.

Она опустилась на коленях рядом с водным потоком, обегающим дом и произнесла заклинание. Послушный ее воле светильник, тот час вспыхнул ровным золотистым светом, словно уверяя ее, что все хорошо и предчувствия напрасны. Но Укка не поверила обманчивому спокойствию огня.

Она опустила горящий светильник в стремительный водный поток и некоторое время вглядывалась в тихое ровное свечение, трепещущие на дне ручья, бормоча себе под нос слова очень древних, почти стертых с памяти всех живущих ныне заклинаний.

И мир вокруг замер. Замедлился бег волн и трепет листьев, гонимых ветром, – само время потекло медленнее.

– Не прошлое менять прошу, не настоящее создавать, но пусть воле моей подчиниться будущее, пути которого еще не определены…

Укка набрала огневую воду в ладони и подбросила вверх. Из взметнувшихся капель тут же соткался пузырь и закачался в воздухе, мерцая нежно-голубоватым светом снаружи и пламенно красным в центре, а на тонкой радужной поверхности пузыря задвигались какие-то блики и тени.

– Покажи мне все, что я должна увидеть! – громко произнесла Укка.

Картинки стремительно начали сменять одна другую, и чем дольше вглядывалсь Укка в мелькающие видения, тем больше мрачнело ее лицо.

– Есть ли иные возможности, кроме тех, что были показаны? – спросила она.

Поверхность шара начала меркнуть, затемняя все образы, но пламень внутри него продолжала гореть все так же ровно и спокойно.

Укка резко ударила по пузырю ладонью, и он вновь рассыпался на мириады капель и капли эти брызнули обратно в породивший их ручей.

Оставив огонь гореть на дне потока, Укка вернулась в темный дом. Она ходила по комнате, снова и снова переосмысливая увиденное. То будущее, что явилось ей с помощью магии воды и огня было страшным, но колдунья знала: избежать его можно. Но лишь ее могущества, ее силы для этого недостаточно. Чтобы преодолеть гибельные чары, нужно было объединить магию прошлых поколений – и не только рожденных в Лянсиде.

Укка открыла сундук, покрытый пылью, затянутый паутиной, достала из недр его длинный темный сверток, пахнущий сыростью и тленом.

Она вышла из дому, перешагнула через ручей и легкой тенью соскользнула на дно Сухого русла.

Тяжелые струи зыбучего песка, жадные до всякой жертвы, попавшей в их водоворот, тот час завертелись вокруг ног колдуньи, медленно проглатывая ее.

Укка быстро раскрыла сверток и обмахнула тканью вокруг своих ног. Песок тотчас остановился, но продолжал дрожать, словно возмущаясь от того, что чья-то могущественная воля сумела остановить его неумолимый вихрь.

В руках колдуньи, отразив свет потухающих звезд, тускло блеснул старый, выщербленный с одной стороны серебряный клинок с агатовой рукояткой.

Укка бросила ткань вниз и ступила на нее босыми ногами, заставляя зыбучие пески замереть и уснуть. Она распустила заплетенные в косу седые волосы, с крепко стиснула обеими руками рукоять клинка, вскинула руки к небу и принялась громко читать заклинание призыва родовой магии.

Но магия требовала крови. Укка знала это. Она опустила руки, коснувшись острием песка, затем резко, без колебаний ударила клинком себе в грудь, пронзила сердце и также мгновенно выдернула клинок обратно.

Могучие заклинания берегли колдунью от смерти. Но таков был ритуал: чтобы магия рода вняла просьбам и пришла на помощь, та, которая призывает ее, должна быть ни жива, ни мертва.

Впервые творила Укка столь древнюю и страшную магию. Она видела, как это делала ее бабка очень много лет назад, и не думала, что и ей придется совершать подобное действо.

Преодолевая слабость смерти, не обращая внимания на текущую по ее телу черно-красную кровь, Укка, направила острие клинка на Сумеречные заросли, что размытой тенью маячили вдалеке.

Сухое русло начало жутко содрогаться, словно под ним металось какой-то огромное чудовище, пытаясь пробить толщу земли и выбраться наружу.

Сквозь тьму песка то там, то тут просачивались золотисто-алые капли магии – они растеклись, замыкались в кольца, змеились, рисовали узоры и символы, которые Укка читала, повторяла вслух, хотя прежде не знала, что они означают.

Но теперь она была ни жива, ни мертва, поэтому могла видеть то, что открывается уходящим по тропе в Подземелье Ищущих Рождения, и могла вернуться, чтобы воспользоваться своим знанием в мире все еще живых.

Сумеречные заросли задрожали и сгинули, будто их и вовсе никогда не существовало.

Аула пробудилась от странного сна. В этом сне она вдруг оказалась на краю Сухого русла и услышала, летящий оттуда настойчивый зов…

Аула встала с постели, приблизилась к раскрытому окну и поняла, что зов звучит не во сне, что реален и доноситься с Запада.

В черных кронах деревьев обрисовалась чье-то незнакомое лицо.

Пронзительные глаза глядели прямо на Аулу.

Аула слышала о такой магии, но никогда с ней не сталкивалась.

– Кто ты? Что тебе нужно от меня? – спросила она, понимая – создавшая эти чары, жертвует многим, чтобы связаться с ней.

– Я Укка, хранительница Сухого русла и волею богов хранительница Лянсиды, – донесся до ее сознания тихий, словно из ниоткуда голос, – Мне нужно твое содействие. Моей силы недостаточно, чтобы уберечь оба мира. А Лянсида и Этеляна испокон веков связаны друг с другом. Погибнет один, – то и другой долго не просуществует.

– О чем ты говоришь? – похолодела Аула.

– О том, что я должна спасти Тэумара, а ты Айну…

– Айна! – в волнении вскричала Айла, – Что с моей дочерью?

– Я жду тебя до рассвета у Мертвого дерева, там ты узнаешь все необходимое… Время на исходе. Не медли и приходи…

Голос затих, лицо пропало.

Аула ни мгновение не усомнилась, – никто не собирается заманивать ее в ловушку. Слишком древние, слишком могущественные чары потратила та, которая потревожила ее сон этим утром.

Аула знала о хранителях Сухого русла, – женщинах, живших в лесу много поколений, передававших знания от матери к дочери. Они никогда не выходили замуж и с мужчиной знались только один раз, после которого у них рождалась непременно девочка – наследница.

Но Аула была уверена, что род их давно перевелся и никого не осталось… Она никогда не слыхала об Укке.

Аула торопливо оделась и, выйдя из дому, направилась в конюшню.

Конюх удивился, увидев госпожу в столь ранний час, но Аула сказала, что желает развеять голову от дурного сна.

Лошадь оседлали быстро.

Аула не заметила, как миновала лес и оказалась на просторах Каменистой равнины. Тяжелые мысли кружили ей голову. Что за беда может грозить ее дочери, и какое отношение имеет к этому Тэумар? А сам Изенар? Неужели в Лянсиде произошло какая-то непоправимое несчастье? Но все эти вопросу были напрасны. Аула не могла на них ответить, поэтому подгоняла своего, и без того ретивого коня, слушая, как разноситься по долине тревожный стук копыт.

Белесая полоса дрожала на восточном горизонте.

Аула издалека увидела одинокую ель, торчащую из россыпи валунов на границе Лянсиды и Этеляны, а рядом с ней – чей-то силуэт.

Аула осадила коня у валунов и спрыгнула на землю, с жадностью глядя на ту, которая называлась хранительницей Сухого Русла, разглядывая ее бледное, почти без морщин лицо в обрамлении седых волос, ее стройный и гибкий, как у молодой девушки стан.

– Чтобы спасти твою дочь и сына Изенара мне нужна сила! – сказала Укка, глядя на Аулу как на старую знакомую.

– Что грозит Айне? – со страхом спросила та.

– То же, что и Тэумару – смерть, если мы не вмешаемся! Они сейчас на полдороги к дальнему краю Сухого русла. Я сама благословила их на эту поездку, но я не могла предположить, насколько она станет опасна.

– Какая блажь повлекла их по этому гибельному пути? – прошептала Аула, серея лицом.

– Изенар при смерти. Они поехали за черным мхом, чтобы вернуть его к жизни.

– Тэумар – его сын, это долг сына, но почему Айна?

– Потому что именно она погрузила вождя Лянсиды в пучину безумия. И только ее руки способны добыть лекарство, что вернет Изенара из мира кошмарных грез.

Аула ощутила и страх и в тоже время гордость за Айну. Она не сломалась не подчинилась, она боролась, как и подобает дочери Этеляны.

Но поездка за черным мхом пугала ее. Никто, уехавший на край Сухого Русла еще не вернулся обратно, и не рассказал об этом.

– Я призвала охранницу и отправила ее к Айне, – проговорила она, бессмысленно глядя в наливающеся розоватым заревом, небо.

– Это мудрое решение, но никто не знает, кого они встретят на своем нелегком пути. К тому же охранница будет беречь только Айну…

– Судьба Тэумара мало волнует меня! – ответила Аула.

– Напрасно. Я видела, что их может ждать, если они пойдут друг против друга. Они должны остаться вместе!

– Но Айна обручена!

– После всего, что случилось, это не имеет значения. Условия поменялись… – задумчиво проговорила Укка.

– Айна любит Лэми.

– Может быть. Но даже я не могу сказать, что в них измениться, если вернуться они с края Сухого русла. Многое из прежнего потеряет для них значимость… Ты должна дать клятву, что не станешь противиться, когда твоя дочь переменит свое решение…

– Во имя духа Огня! Я готова дать любую клятву, только бы Айна осталась жива и здорова – с мукой воскликнула Аула. – Пожелает она выйти замуж за Тэумара – то ее выбор! И даже Лэми придется его принять.

– Тогда не будем терять времени. Нам нужно призвать более могущественную силу им в помощь. Мы должны объединить два рода в один.

– Я не уверена, что обладаю такой силой, – ответила Аула.

– Она в тебе есть, и пришло время ее применить. Идем. Проведем обряд в лесу, как положено…

Укка махнула рукой и воздух задрожал, пропуская обеих женщин через распахнувшееся пространство.

Глава 38

Отряд выехал из Сетао после того, как спала полуденная жара. Ния провожала их, стоя у ворот. Она смотрела вслед дочери еще долго после того, как она скрылась из виду, а затем направилась в дом, чтобы отдать распоряжения слугам.

Иви обещала вернуться, возможно, вместе с Тэумаром либо прислать весть. Она не знала, как у нее все сложится в Этеляне или Лянсиде, поэтому понятия не имела, что делать с домом.

Мерьята ничуть не удивилась, когда Иви заявила ей, что переменила решение и поедет с ней вместе дожидаться Тэумара, но только не в Лянсиде, а в Этеляне. Она поговорила с Саймом и уверена, что ему можно верить.

– Да! Сайму можно верить! – сказала Мерьята, ощутив с каким наслаждением произносит она его имя. Но Иви, занятая собственными думами, не обратила внимания на то, каким нежным сделался голос Мерьяты.

До этого Мерьята заверила ее, что никакой вражды между Лянсидой и Этеляной больше нет. Земли заключили мир, выгодный для обоих. Мерьята говорила об этом так убедительно, что даже подозрительная Ния не усомнилась в ее словах.

То, что Лэми отказался возвращаться вместе с ними, заявив о своем желании на пару дней задержаться в Сетао, немного обескуражило Сайма, но осуждать Лэми за такое решение он не имел права. В душе он уже смирился с тем, что такая красивая истории любви, что вилась между его другом и сестрой, может быть закончена. Он не знал Тэумара, но вполне доверял словам Мерьяты, которая заверила, что ее брат достоин и любви и счастья.

Если у Тэумара и Айны все сладится, то Сайм благословит их. Богу огня не давались никакие обещания, помолвка этого не предполагает. Одно Сайма смущало – пояс невесты, который Лэми дал Айне, а та его приняла. Это был как бы молчаливый обет того, что свадьба состоится.

Сайму казалось, что перемена в Лэми произошла слишком уж быстро, и вождь Этеляны не постеснялся указать на это другу.

– Я не отказываюсь ни от своих слов, ни от своих действий, – ответил Лэми, воспринявший его шутливый упрек со всей серьезностью, на какую был способен, – Я люблю Айну и эта любовь вросла в меня, как корни дерева врастают в землю. И я женюсь на ней, если она по-прежнему будет желать связать свою жизнь с моей. Это странное ощущение, но послушай… если прежде я впитывал ее любовь, как земля впитывает дождевые капли, то теперь в моем сердце засуха… Прежде между нами была связь, а теперь она оборвана…

– Я понимаю о чем ты говоришь, – кивнул Сайм, – но, может, это происходит потому, что вы слишком далеко друг от друга?

– Может быть… Я боюсь, что все выпавшие на ее долю несчастья изменят Айну, и она перестанет быть той беспечной девочкой, которая могла сбежать ко мне ночью из под присмотра няньки, просто для того, чтобы провести вместе несколько мгновений. Я боюсь, что она перестанет быть моей.

– Ты прав! Опыт меняет людей… Значит, она все же сбегала, несмотря на мои запреты! – рассмеялся Сайм.

– Я уеду или завтра вечером или утром следующего дня… – сказал Лэми.

– Хочешь побыть со своей новой подругой?

– Не только. Хочу подумать.

Сайм и Мерьята договорились, что в присутствии Иви они будут вести себя, как просто знакомые, а не как влюбленные. Мерьята и Ройкуса попросила, чтобы он ничем не выдал их связи, не обращался в дороге к Сайму, как к ее мужу. Пусть Иви узнает обо всем в Этеляне, пусть ее путь будет приятным и полным надежды на новое счастье.

Если бы Сайм мог снять наложенные чары страсти, он бы сделал это немедленно. Но чары должны исчезнуть сами, просто для этого требуется время. Сайм не мог сказать сколько. Женское сердце остывает по-разному…

Всего два раза за время всей поездки, Сайму и Мерьяте удалось укрыться в лесу, чтобы сорвать жаркие поцелуи с губ друг друга, – и необходимость скрывать свою любовь, делал близость еще слаще и желаннее.

На третий утром путники достигли Каменистой равнины.

Мерьята с охранниками повернула на запад, а Сайм и Иви двинулись дальше на юг, к Хромому лесу.

Сайм и Мерьята еще раньше договорились: Мерьята вернется сперва Лянсиду и посмотрит в каком состоянии отец, а затем приедет в Этеляну, чтобы представиться остальным женой Сайма, и стать отныне полноправной хозяйка города.

Аула сидела в своих покоях, размышляя над древним ритуалом, который они провели вместе с Уккой в лянсиданском лесу, рядом с Сухим руслом, когда Кора, без стука распахнувшая дверь воскликнула, что Сайм въезжает во двор вместе с какой-то красивой черноволосой девушкой.

Аула испугалась в первый миг. Она сразу поняла, что Сайм, судя по всему, привез в Этеляну Иви. Решил сделать из нее заложницу или сам не устоял перед красотой и женскими чарами?

Аула выбежала из комнаты и в сопровождении Коры торопливо направилась навстречу сыну.

Иви с интересом и восхищением разглядывал огромный дом и площадь за ним. Далее в легком утреннем тумане виднелись очертания города, показавшегося ей очень красивым, просто великолепным.

Слуги тотчас бросились к ним, взяли лошадей под уздцы. Сайм спешился первым и подал Иви руку. Со вздохом оперлась она на его руку и ей почудилось, что все еще можно вернуть…

Иви взяла с собой из дома немного вещей, – Сайм убедил ее, что все необходимое она получит в Этеляне. Из драгоценностей взяла только кольцо, когда-то подаренное отцом и не отданное за долги, а все, что дарил Тэумар, оставила в Сетао. Впрочем, за вещами всегда можно вернуться, путь не так уж и далек, да пролегает по красивым тихим местам…

Сайм увидел мать, появившуюся у входа в дом и жестом позвал Иви за собой.

Аула ждала молча, скрестив руки. В глубине коридора за ее спиной маячила Кора.

– Матушка, – сказал Сайм с легким поклоном, – приветствую тебя. Это Иви, матушка…

– Иви? – Аула перевела мягкий взгляд на вспыхнувшее лицо девушки.

– Да, Иви… Она устала и, наверняка, желает принять ванну, переодеться… А я пойду с тобой отвечу на все твои вопросы.

Кора тут же вынырнула из полумрака дома и протянула Иви руку.

– Идем, милая, я позабочусь о тебе…

– Иди смело… – улыбнулся Сайм, – мы увидимся чуть позже, за завтраком.

Всю дорогу от Каменистой равнины до города Сайм размышлял, сказать матери правду сразу или сделать сюрприз. Он представлял, насколько обрадуется Аула, узнав о его женитьбе на Мерьяте.

По взглядам, которые она на него бросала, он догадывался о тех тревожных мыслях, снедающих сейчас ее душу.

– Нет, мама, Иви не подруга не любовница, и уж тем более – не заложница. Она знает, кто я и приехала в Этеляну по доброй воле, доверившись собственным чувствам, – говорил Сайм, поднимаясь с Аулой по ступенькам в свои комнаты.

Ему хотелось сменить запыленную одежду, а затем отдать приказ слугам приготовить все для того, чтобы Мерьяте было в его комнатах спокойно и удобно. Сайм не сомневался, что завтра проснется рядом с ней. Изенару дочь сейчас не нужна, он ее даже не узнает, а ему без Мерьяты дышать невозможно…

– Прежде поговорим об Айне, – сказала Аула, – Все гораздо серьезнее, чем мы предполагали…

– Мы поговорим, но чуть позже, – ответил Сайм, с улыбкой глядя на Аулу, – я кое-что знаю об этом. Но теперь я жду кое-кого и не хочу начинать разговор без нее. Она скоро будет здесь. Ей пришлось немного задержаться…

– Она?

– Да, матушка. Я встретил ее в Сетао. Мы обменялись клятвами перед богом Огня.

– Ты женился на ней? – вскричала Аула.

– Да! Но прошу, поверь мне и наберись терпения… Ты скоро все узнаешь.

Аула не могла не почувствовать перемену, случившуюся с ее сыном. Ей не нравилась эта загадочная улыбка, что блуждала на его красиво очерченных губах, этот азарт, горевший в его серо-голубых глазах. Сайм влюбился, и только слепой не заметил бы этого! Но он не только влюбился, он еще и завел от матери секреты…

Аула была мудра, поэтому не стала приставать к сыну с расспросами и разговорами. Укка сказала, что ритуал призыва родовой силы необходимо повторить трижды, только тогда можно надеяться на помощь. И тут она вспомнила, что забыла спросить о Лэми. Почему он не приехал вместе с ними? Может, задержался по просьбе Сайма рядом с той, которая должна вот-вот прибыть в Этеляну, как полноправная хозяйка владения?

Умывшись и переодевшись, Сайм вышел в залу. Расторопная служанка прибирала его комнаты к приезду Мерьяты. Сайм велел ей расставить цветы, перестелить белье, переменить кое-какую мебель на более изящную.

Встретившаяся в коридоре Кора сказала ему, что Иви прилегла ненадолго отдохнуть и, кажется, глубоко уснула.

– Тогда не буди! – попросил Сайм, – Она поест, когда проснется…

– Кого ты ждешь? Это правда, что ты женился? – хитро сощурившись, спросила нянька.

– Правда! Ты скоро все узнаешь! – со смешком ответил Сайм.

– В доме появиться чужая женщина!

– Не волнуйся, она не станет тебе в тягость, – заверил ее Сайм, – Обещаю, ты полюбишь ее не меньше, чем Айну…

– Поглядим, поглядим…. – поворчала Кора.

– Прошу тебя, займись пока Иви…

– Эта девушка останется жить здесь?

– Она останется жить там, где сама пожелает!

Сайм направился во двор.

Сколько времени прошло после разлуки? Они расстались утром, а жаркое солнце уже брызжет полуденными лучами.

Сайм взволнованно и неотрывно смотрел на лес, простирающийся до горизонта. Он подождет немного, а затем поскачет в Лянсиду сам.

Но едва он так подумал, как чуткий слух его уловил топот копыт и сердце встрепенулось в груди, словно вознамерившись вырваться на свободу. Сайм и дышать перестал, чтобы не потерять ненароком этот легкий топот, звучащий по мягкой лесной почве.

Он был так взволнован ожиданием, что не заметил, как Аула тоже вышла из дому и встала у дверей, с интересом наблюдая за меняющимся от мыслей лицом сына.

Мерьята словно ураган вынеслась из лесу, и Сайм бросился ей навстречу.

Аула во все глаза смотрела на неизвестную ей невероятной красоты девушку и ощущала в ней что-то знакомое.

– Сайм! – позвала она, прервав теплые объятия и поцелуй, которым обменивались ее сын и эта девушка.

Сайм, держа Мерьяту за руку подвел ее к матери.

– Матушка, это Мерьята, моя жена! – проговорил он с таким восторгом, какого Аула прежде ни разу не слыхала в его голосе.

– Мерьята? – медленно переспросила она.

– Дочь Изенара! Мы встретились в Сетао, она приехала, чтобы отвезти Иви в Лянсиду.

Девушка улыбнулась и чуть склонила голову в знак уважения.

– Мерьята… – повторила Аула, ощутив как все в ней засмеялось и засияло при этой новости.

Свершилось то, чего она желала так долго и упорно! Мерьята стала женой Сайма. Отныне Лянсиде и Этеляне придется искать примирения и взаимопонимание…