Текст книги "Человек без надежды (СИ)"

Автор книги: Лариса Куролесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

– Разумеется, когда он вернулся, ему тут же потребовалась реабилитация, – продолжала тем временем Саманта. – Сначала, конечно, Ленни попал в клинику, где за ним несколько дней наблюдали ведущие специалисты, – светила медицины готовы были передраться за право оказать ему помощь или провести необходимые исследования. Помню, как‑то раз рассерженная долгим ожиданием толпа чуть не начала штурмовать заведение, и службе безопасности пришлось привлечь к работе на улицах космопилотов. Войцеховская тогда только – только вступила в новую должность, и к людям, требующим немедленно показать им вернувшегося "мертвеца", вышел Старый Лис – Израэль Вайс… Он всегда одним взглядом умел успокаивать, но тут едва не смели и его. От беспорядков спасло только официальное объявление о том, что службе безопасности разрешено задействовать направленную "Слезу", уже давно запрещенную на "Одиннадцати". Потом по этому поводу еще долго разорялась экологическая служба – дескать, командор не имел права единолично принимать решение, которое может угрожать всему ковчегу… Но угроза отлично сработала, да и несгибаемость Вайса сыграла свою роль: никто не сомневался, что Старый Лис без колебаний отдаст нужные приказы, и люди отступили и оставили Ленни в покое. Правда, ненадолго. Я навещала его в клинике, и помню, что он хорошо понимал: ему не удастся вечно прятаться от "поклонников". И нужно либо полностью менять биографию, чип, переезжать и прятаться с помощью службы безопасности, а потом всю жизнь бояться, что кто‑нибудь из пронырливых соседей или журналистов узнает, куда ведут следы выжившего "мертвеца". Ленни отказался от предложенной ему охраны и программы защиты. Он сказал, что лучше пройти через это сразу, чем растянуть на долгое время.

– А почему Норте стал не вашим пациентом, а доктора Эсстена? – заинтересовалась Сильвер. – Если вы не только знакомы, но уже однажды помогли ему справиться со стрессом, он, наверное, мог попросить, чтобы медслужба направила его к вам.

– Он действительно просил об этом, но я отказалась, – доктор Дрейк опечаленно вздохнула. – Я была вынуждена так сделать. Как раз из‑за того, что мы друзья, я слишком близко к сердцу принимаю все беды и проблемы Леннокса. Это стало заметно еще в тот раз, когда я помогала ему с реабилитацией после смерти близких. Боюсь, если бы я взялась за новую проблему, то не только не помогла бы Ленни, но и сама оказалась вовлечена в слишком сильные переживания. И, вероятно, рано или поздно вынуждена была бы навестить кого‑нибудь из коллег, а то и насовсем оставить свою практику. Собственно, администрация медицинской службы интересовались моим мнением лишь потому, что на этом настаивал сам Леннокс, а высоким решением мне бы наверняка не отдали такого пациента – квалификационная комиссия, естественно, сочла бы меня чересчур близко знакомой с пациентом, чтобы подобная работа выглядела этично. Так он и попал к Рудольфу Эсстену, который в наших кругах уже тогда обладал весьма весомой репутацией…

– И доктор Эсстен помог господину Норте справиться с депрессией? – разумеется, этот вопрос можно было бы отнести к разряду риторических, но в повисшей паузе Сильвер почувствовала себя обязанной как‑то подбодрить рассказчицу.

– И с депрессией, и с боязнью толпы, которая у него стремительно развивалась, и с целым "букетом" тяжелых психологических состояний, – махнула рукой Саманта. – Только представьте себе, как невероятно тяжело жить, если ты в толпе чуть ли не в обморок падаешь, а вокруг тебя так и норовят сомкнуться преданные "почитатели"! Полгода реабилитации у доктора Эсстена – и Леннокс уже мог спокойно ходить по улицам, выступать на публике, улыбаться… Разумеется, он уже никогда бы не стал тем восторженным мальчишкой, который отправился покорять космические просторы, но Рудольф и без того совершил почти чудо!

– Жаль, что мне не удалось найти с ним общий язык, – вежливо слукавила девушка. – Но я надеюсь, что и вам удастся совершить такое же чудо для меня!

– Уверена, что удастся, – тепло улыбнулась доктор Дрейк, отставляя в сторону опустошенную за разговором чашку кофе. – Если позволите, я дам вам один совет. В свое время Рудольф сказал это Ленноксу, и тогда я была не согласна с сутью проблемы, однако, как показала практика, он великолепно сработал. Во всяком случае, Ленни точно помогло.

– И что же это за совет? – поинтересовалась Сильвер.

– Постарайтесь как‑то оформить, идентифицировать свои страхи, – медленно, тщательно подбирая слова, произнесла Саманта. – Придайте им форму, превратите в своих врагов – так их проще победить. Леннокс никогда не уточнял, что именно сделал и как сражался со своими страхами, только говорил, что это придало жизни новый смысл. Вы попали в трудную ситуацию, но вам как раз должно быть проще, чем Ленни. Насколько мне известно, служба безопасности все еще занимается расследованием. У вас наверняка достаточно связей, чтобы быть в курсе того, что там происходит. Как мне кажется, если вы каким‑то образом ощутите свою причастность к окончательному разрешению ситуации, вам станет легче. Вы, как и Ленни, теряетесь, когда чувствуете, что не можете контролировать ситуацию. Когда служба безопасности огласит свое окончательное заключение, вы или убедитесь, что были не в силах повлиять на процесс, или поймете, что виновные все же наказаны. На самом деле второй итог, с точки зрения психологии, для вас даже более желателен…

Сильвер вздохнула. Оказаться причастной к ситуации? Ну что ж, она уже и так по самые уши во всем этом замешана, несмотря на все предупреждения и опасения дяди Шандара! Вот этот совет от психолога Бриану бы точно не понравился… Но у нее, похоже, особого выбора нет.

– А почему вы считаете, что у меня достаточно связей, чтобы быть в курсе расследования службы безопасности? – осторожно поинтересовалась девушка, ставя чашку на столик.

– Когда медицинская служба официально направляет ко мне человека, я предпочитаю заранее собрать о нем сведения, – Саманта Дрейк покачала головой. – Рудольф обычно составлял впечатление о пациенте с его слов, безошибочно распознавая, насколько искренне с ним говорят, но я так не умею, поэтому мне лучше знать человека заранее. Так что я немного ориентируюсь в вашей ситуации и могу примерно представить, какими связями должна обладать дочь Александра Фокса – человека, ничуть не менее известного на ковчеге, чем тот же Леннокс Норте.

– То, кем был мой отец, не обязательно должно определять направление моей собственной жизни, – довольно холодно заметила Сильвер.

Она не любила радостно распахнутые глаза и бесконечные восторги по поводу и без, которые, как правило, случались у окружающих, едва они узнавали, что Силь – из "тех самых Фоксов". Впрочем, Саманта Дрейк, кажется, не была склонна к излишним "охам" и "ахам", поскольку знала родословную пациентки с начала знакомства и дала понять это только сейчас, когда речь зашла о психологическом "рецепте".

– Я не хотела вас обидеть, – примирительным тоном заметила доктор. – Представляю себе, как вам, должно быть, тоскливо слышать в стотысячный раз: "Ах, так вы дочь такого‑то…"! Но на самом деле я не сомневаюсь, что при желании вы приобретете не меньшую известность, чем ваш отец. После нашей предыдущей встречи вы меня заинтриговали, и я некоторое время покопалась в Сети, отыскав там ваши песни. Не сочтите это за попытку польстить, но я бы сказала, что у вас весьма большие перспективы в творчестве. Вы уже сейчас находитесь на том уровне, которого люди обычно достигают не раньше, чем лет в тридцать.

– Спасибо, – Сильвер смутилась.

Когда с ней говорили о творчестве, она почему‑то всегда ощущала неловкость, как будто на самом деле ее песни писал кто‑то другой, а все лавры потом начинали приписывать ей. Кэм часто шутила, что с ее скромностью их группа могла бы умереть от голода, если бы не ее собственная, "лесновская", хватка. Мол, не будь рядом Камиллы, Силь так бы и сидела у себя дома, сомневаясь, достойны ли ее произведения публичного исполнения. И скорее всего неизменно приходила бы к выводу, что совершенно недостойны. По правде говоря, она иногда так думала даже после их успешных выступлений…

Чувствуя себя не в своей тарелке, Сильвер попрощалась с доктором Дрейк немного скованно, едва назначив время следующего приема, поблагодарив хозяйку за чай и выскочив за дверь. Уже заводя "сильвер", она поймала себя на странном чувстве: смеси усталости и удовлетворения. Несмотря на необычную болтливость, разноцветный бардак в кабинете и то, что доктор Дрейк заранее озаботилась сбором информации о новой пациентке, любительница кошек ей очень понравилась. Рядом с ней Силь ухитрилась почувствовать себя почти расслабленно, а вот в присутствии доктора Эсстена ее не отпускало внутреннее напряжение. Если бы не привходящие обстоятельства в виде исчезновения профессора и последовавшего за этим покушения на нее саму, Сильвер бы только порадовалась тому, что попала все‑таки к Саманте Дрейк.

На вторую половину дня у девушки были запланированы хозяйственные дела, так что шустрый серебристый "сильвер" еще немного покатал ее по городу, прежде чем довезти до дома. Отпущенный на свободу Василий, которого хозяйка пока закрывала в комнате, чтобы лишний раз не раздражать строгую родительницу, встретил ее ушераздирающим мявом, жалуясь на тяжелую жизнь взаперти и требуя немедленного внимания.

– Скоро мы с тобой переедем, и я больше не буду тебя запирать, – пообещала Сильвер, торопливо подлизываясь к коту с помощью порции корма, к которой их рыжее величество отнеслось вполне благосклонно. – Будешь гулять, где и когда захочешь.

Благодарно заурчавший котенок даже ухом не повел в ее сторону, всецело отдавшись процессу поглощения еды. Сильвер быстро приготовила ужин для себя и мамы, поела и постучалась в дверь к великой писательнице, чтобы сказать, что забрала заказанные ею старые фильмы… Несмотря на то, что до вечера было еще далеко, девушка чувствовала себя уставшей – сказывалось напряжение прошедших дней, а также утренний испуг на парковке у клиники. Даже осознание того, что служба безопасности ее регулярно проверяет, не давало Силь ощущения защищенности. Вот если бы она знала, что ее охраной занимается, скажем, Бриан Маккинан!..

Тяжело вздохнув, девушка свернулась клубочком в кресле и прикрыла глаза, уговаривая себя, что она отдохнет буквально минуточку, а потом снова займется необходимыми домашними делами – например, уборкой или загрузит стиральную машину… Не прошло и нескольких минут, как она уже заснула, склонив голову на удобную плюшевую спинку. Рыжий котенок, наевшись, намурчавшись и "умывшись", забрался к ней на колени, осторожно потрогал лапкой спящую хозяйку, убедился, что она не настроена с ним поиграть, и, смирившись с судьбой, полной тягот и лишений, улегся, положив голову на подлокотник.

…Сильвер снился странный сон. Она видела человеческую фигуру в униформе "мертвеца", которую со всех сторон обступала толпа. Ей хотелось протянуть руку и выдернуть человечка из середины этого скопления народа, как куклу. Но она не могла пошевелиться, чувствуя только, что кольцо людей медленно сжимается. На какой‑то момент она ощутила себя в этом кольце, ей почти стало трудно дышать. Потом человек поднял голову и расхохотался, его звонкий смех эхом раскатился над безмолвной толпой. Девушка вздрогнула, и сон, сменив краски, перенес ее в светлые воспоминания о путешествии по саванне…

…Оперативный дежурный службы безопасности, пощелкав сенсорным пультом, по стандартной схеме подключился к чипу Сильвер Фокс. Пульс девушки был ровным и размеренным, и компьютер, моментально проанализировав данные, выдал вердикт: "здоровый сон". Дежурный переключил "напоминатель" на следующую четверть часа (если вдруг выяснится, что он "прошляпил" хотя бы одну проверку, строгого выговора не избежать, а то начальство и что похуже придумает!) и отключился от чужого чипа. Дочь Александра Фокса, которую сейчас в Городе Два берегли, как зеницу ока, спокойно отдыхала.

…Информация о том, что пульс охраняемой перешел в "размеренно – спящий" режим, поступила и еще на один коммуникатор, через Сеть подключенный к чипу Сильвер Фокс. Человек, получивший сигнал, усмехнулся: хваленая внутренняя защита службы безопасности всегда вызывала у него здоровый смех – взломать ее ему не составило ровным счетом никакого труда, а определить, что к системе подключен кто‑то еще, мог только проверяющий специалист. Но такие проверки устраивали довольно редко, и любопытный посторонний "глаз" пока не засекли – а теперь уже, наверное, и не засекут, просто не успеют… Синий "сильвер", поблескивая хромированными боками, поднялся со стоянки, расположенной у магазинчика неподалеку от дома, где проживала госпожа Фокс, и легко влился в поток магнитомобилей на оживленной ленте шоссе.

Глава 15

Пятница, 23 августа, 243 год от Исхода (33 год Седьмого Поколения)

– Добрый день! Как мне найти Ульяну Морозову?

В коридорах внушительного здания Центра репродукции было многолюдно, и все куда‑то спешили. Даже не пытаясь самостоятельно определить, в какую сторону идти, Дороти Монтего остановила первую попавшуюся девушку в розовом лаборантском халате и задействовала вкупе с вопросом самую вежливую из своих улыбок, которая обычно помогала ей моментально расположить к себе собеседника.

– Простите, если вы по личному вопросу, то у нас в рабочее время не принято, – судя по строгому тону, улыбка не сработала. – Свяжитесь с ней по коммуникатору и встретьтесь во время вечернего перерыва или когда она пойдет домой.

– У меня задание службы безопасности, – так, раз вежливость не срабатывает, придется прибегнуть к официозу. – Мне необходимо поговорить с госпожой Морозовой.

– Подойдите, пожалуйста, к справочной службе, ваш допуск будет считан, и вам предоставят необходимую информацию, где найти Морозову, – ничуть не смутилась девушка. – Вам направо по коридору и в четвертую дверь. Всего наилучшего!

Проводив сотрудницу Центра взглядом, Дороти покачала головой. Да, наверное, чтобы работать здесь в конце Поколения, нужно иметь железные нервы, которые никакой службой безопасности не проймешь. Тяжело вздохнув, бывший адвокат направилась туда, куда ее послала занятая девушка.

"Четвертая дверь" послушно открылась в ответ на активацию, и за ней обнаружилась усталая и какая‑то поникшая девушка лет двадцати с небольшим в аккуратном розовом халатике. Несмотря на "рабочий" макияж и достойную прическу, она выглядела так, как будто ей на плечи неожиданно свалились все беды мира.

– Добрый день! – вежливо, но без особой теплоты произнесла Дороти, на этот раз решив вести себя построже и не разбрасываться улыбками почем зря.

– Здравствуйте, – пискнула девушка, поднимая на посетительницу затравленный взгляд. – Чем могу вам помочь?

– Я представляю службу безопасности, – без обиняков представилась Дороти, протягивая к установленному рядом со столом стационарному считывателю левую руку. – Мне нужно поговорить с одной из ваших сотрудниц.

Девушка растерянно моргнула и покосилась на рабочий монитор, на котором высветились все данные посетительницы. У нее было такое лицо, как будто она с минуты на минуту готовилась упасть в обморок и до сих пор удерживалась только каким‑то нечеловеческим усилием воли.

– У вас допуск от службы безопасности, – еле слышно прошелестела она. – Мы обязаны оказывать вам содействие…

Как будто Дороти этого сама не знала! Микаэла поставила ей самую высокую степень допуска, которая возможна для гражданских, не относящихся к службе. Строго говоря, с такой записью в чипе госпожа Монтего обладала всем набором полномочий младшего неофицерского состава одной из самых могущественных структур на "Одиннадцати".

– Мне необходимо увидеть госпожу Морозову, – твердо произнесла Дороти и на всякий случай уточнила: – Ульяну Морозову.

– Тогда вы по адресу, – в тоне девушки зазвучала обреченность. – Это я.

Частный детектив окинула собеседницу недоверчивым взглядом. Девчушка в розовом халатике напоминала насмерть перепуганного цыпленка. Дороти уже достаточно хорошо узнала Сильвер Фокс и почему‑то рассчитывала, что ее приятельница и коллега, тоже уцелевшая при взрыве, будет на нее похожа. Однако там, где Силь показала характер борца, Ульяна Морозова, похоже, была готова сдаться без малейшего сопротивления. Дочь Александра Фокса боролась со своими страхами, а эта трясущаяся девушка поддалась им без надежды на спасение. Казалось, если Дороти вдруг вздумается протянуть к ней руку, Ульяна непременно закричит или все‑таки ухитрится хлопнуться в обморок. Кто вытащил ее на работу в таком состоянии? Совсем они, что ли, озверели в своем Центре репродукции? Неужели тут вообще некому работать, раз они выдернули из гнезда этого "умирающего лебеденка"?

– Мне необходимо вас опросить, – Дороти постаралась, чтобы ее голос звучал как можно более приветливо, но взгляд Ульяны так и остался затравленным, как будто ей вот – вот должны были объявить, что завтра казнят. – Где мы можем побеседовать так, чтобы нам не помешали?

– В рекреационной зоне, – покорно отозвалась девушка. – Только мне нужно дождаться сменщицы, я не могу запереть кабинет.

– Хорошо, – согласилась Монтего. – Где удобней подождать вас: здесь или в рекреационной зоне?

– Лучше там, – если судить по голосу, можно было усомниться в том, что Морозова вообще найдет в себе силы не просто дойти до указанной зоны, но и вообще подняться со стула. – Это большой зал с зимним садом и кафе в конце правого крыла на втором этаже. Располагайтесь там, я скоро приду… – под конец она уже почти шептала.

– Хорошо, буду вас ждать.

Рекреационную зону Дороти нашла легко. В очаровательном зимнем саду столики были расставлены прямо между деревьями, а роботы – официанты передвигались между ними по специальным дорожкам. Усевшись под каким‑то небольшим, но весьма раскидистым деревцем (чересчур зеленым, а потому, вероятно, экзотическим для климата средней полосы, поддерживаемом в Городе Два, – впрочем, Монтего никогда не была сильна в ботанике), частный детектив с помощью стационарного коммуникатора заказала чашку кофе и приготовилась ждать.

Она даже порадовалась тому, что ей не пришлось сразу разбираться с перепуганной Ульяной Морозовой. Пока девушка будет ждать сменщицу, Дороти постарается выработать хоть какую‑то внятную стратегию поведения. Главное – чтобы подруга Сильвер перестала ее бояться, а то так и будет сидеть напротив с глазами кролика, пялящегося на удава! Дороти нужны были сведения, а не нервное согласие со всем, что она скажет! Она от души сомневалась в своей способности вытащить из Ульяны больше, чем это уже удалось сотрудникам Войцеховской, но попытать счастья все‑таки стоило!

И главное – ей не надо сидеть в штаб – квартире в обществе Габриэля Дольера! Совершенно невыносимый человек – самодовольный, упрямый и твердолобый, как и большинство мужчин, да к тому же искренне считающий, что женщины ни на что не годятся! Дороти хорошо знала таких типчиков: они еще во время ее работы на службу безопасности вечно путались под ногами, полагая, что им одним известно, что и как должно происходить, причем всего лишь на том основании, что они мужчины! Ничто на свете не доставляло ей большего удовольствия, чем возможность поставить на место такого самодовольного напыщенного индюка! Едва Дороти впервые увидела его в коридоре квартиры Сильвер, то сразу определила "породу" неизвестного гостя. Такие, как он, прут напролом в попытках достичь своей цели, и им совершенно безразлично, через чьи головы придется перешагнуть в этом занимательном процессе и кто от этого пострадает!

Разумеется, не ей упрекать Микаэлу в том, что она привлекла к сотрудничеству лидера Центра летной подготовки, тем более что Войцеховская получила на это прямое указание от командора. Сама Дороти понятия не имела, каким образом им может пригодиться Дольер, но спорить, разумеется, не стала: в конце концов, ее саму допустили до расследования только из милости и в любой момент могли передумать.

Только за сегодняшнее утро они успели сцепиться трижды – как теперь понимала Дороти, по совершенно ничтожным поводам. И хорошо еще, что накануне ей не пришлось встретиться с господином лидером Центра летной подготовки – он положительно был совершенно невыносим! Казалось, одного ее присутствия Дольеру было достаточно для того, чтобы буквально источать безумно раздражающую ее самоуверенность! Впрочем, она бы тоже предпочла, чтобы он держался от нее подальше! В третий раз вмешавшись в конфликт (несмотря на холодную вежливость, соблюдавшуюся обеими сторонами, их враждебные намерения относительно друг друга для окружающих, похоже, не были загадкой), Войцеховская отвела Дороти в сторонку.

– Ты что творишь? – рявкнула Мика, конспиративно понизив голос, чтобы их беседа не стала достоянием широкой общественности, с любопытством приглядывавшейся к назревающему конфликту. – Дольер согласился помочь, а ты все время на него нападаешь! Такое ощущение, что он обещал на тебе жениться, если ты родишь ему наследника, а потом бросил с десятком детей на руках! У вас что, какие‑то старые счеты? Что он тебе сделал?

– Ничего, – смутилась Дороти.

– Тогда в чем проблема? – шипя, Войцеховская нежно улыбалась: со стороны, должно быть, казалось, что лучшие подруги выскочили на секундочку из кабинета потрепаться о тряпках и мужиках (второе, впрочем, сошло бы за правду). – Иррациональная неприязнь? Вас нельзя оставлять в одном помещении без риска, что все закончится членовредительством?

– Не знаю, – буркнула Монтего. – Он просто тупой солдафон с непомерными амбициями и даже без намека на чувство такта! Он… меня бесит!

– Ну так выйти за него замуж и испорть ему существование до конца жизни! – сердито посоветовала Микаэла. – Только отложи это на время после того, как все закончится! Сейчас мы работаем вместе! Ты можешь держать себя в руках?

– Разумеется! – восстановив сбившееся от возмущения дыхание, наконец, ответила Дороти таким же раздраженным шипением: выйти замуж за… этого?.. этого?.. да она лучше повесится! – А почему ты его об этом не спрашиваешь?

– Потому что Дольер ведет себя пристойно и даже грубит в меру, в своей обычной манере, а ты бесишься, как кошка, которой отдавили хвост! – Мика несколько секунд помолчала, сделав пару глубоких вдохов. – Мне сейчас нужна любая помощь – и твоя, и его. Хотя в данный момент я бы предпочла пару часов тишины и спокойствия! Ладно, я знаю, что нужно делать. У меня большинство людей в разгоне, а кроме того, я подозреваю, что мои сыщики еще в прошлый раз изрядно запугали одну из важных свидетельниц взрыва. Поезжай в Центр репродукции и опроси Ульяну Морозову. Ты как адвокат должна справляться с этим лучше любого следователя. Мне нужно, чтобы девочка пошла на контакт и еще раз припомнила все, что было в тот вечер. Что видела, что слышала, о чем и с кем говорила – в общем, все, что ты сможешь из нее вытянуть, договорились?

– Договорились, – со вздохом подтвердила Дороти…

Пока она добиралась до Центра репродукции по изрядно загруженным рабочим улицам, ее не оставляло ощущение того, что Микаэла просто изобрела благовидный предлог, чтобы развести их с Дольером "по углам". Разумеется, повторный опрос Ульяны Морозовой был необходим, но все равно – больно уж вовремя об этом подумала Войцеховская!

А Дольер… Да чтоб ему пусто было! Дороти и сама по зрелому размышлению так и не смогла объяснить, почему он так ее бесит! Обычно даже в присутствии людей, которые ей сильно не нравились (а таковых в адвокатской практике встречалось предостаточно), она спокойно держала себя в руках, внутренне кривясь от отвращения. А вот с лидером Центра летной подготовки почему‑то постоянно срывалась, как будто он служил своеобразным катализатором ее эмоций. Ведь здоровый, красивый мужик (чего уж там душой кривить – как раз в ее вкусе!), но до чего же высокомерно – толстокожий – ну просто поразительно!..

– Здравствуйте, – бледная до синевы девушка опустилась на стул напротив Дороти с такой осторожностью, словно боялась, что он развалится прямо под ней. – Извините, что заставила вас ждать…

– Да на вас лица нет! – выпалила Монтего, еще не успев даже посетовать, что за неприятными мыслями так и не продумала подходящей линии поведения для общения с Ульяной. – Что вы вообще делаете на работе в подобном состоянии?! В Центре репродукции такая текучка кадров, что некому вас заменить?

– Ну, вообще‑то текучка у нас в это время и в самом деле довольно большая, – Ульяна слабо улыбнулась. – Вы, наверное, слышали, что в конце Поколений Центр репродукции называют "Домом плача"? У нас сейчас все кувырком: люди закатывают скандалы, истерики, угрожают, пытаются мошенничать, любым способом влезть в почти исчерпанные квоты, плачут, угрожают покончить с собой… К Центру круглосуточно приписано несколько медицинских магнитомобилей – не столько для тех, кто обращается к нам по профилю, сколько для их родственников или друзей. Руководству пришлось выделить два отдельных кабинета, в которых принимают психологи. Служба безопасности тоже дежурит в усиленном режиме. На прошлой неделе, например, на двоих наших специалистов были совершены нападения прямо на рабочих местах. Около месяца назад беременная девушка пыталась выброситься с четвертого этажа – насилу уговорили не губить себя и ребенка, пришлось соврать, что изыщем способ запихать ее в списки… Сейчас ее лечат в какой‑то закрытой клинике…. Мало кто такое выдерживает, очень многие увольняются, не проработав и нескольких недель. Я бы и сама сбежала, куда глаза глядят, хоть в Пустошь, если бы не практика!

– Ну а сейчас‑то вы что здесь делаете? – Дороти даже не представляла себе, что в последние годы Поколения Центр репродукции работает в условиях, приближенных к боевым. – Вам же, наверное, полагается отпуск по состоянию здоровья!

– Доктор сказал, что мне лучше находиться не в одиночестве, а среди людей, – Ульяна подняла на собеседницу усталые больные глаза. – И папа решил, что тогда я вполне могу закончить практику…

– А доктор знает, где вы работаете? – осторожно осведомилась Монтего.

– Нет, – девушка пожала плечами. – Он не спрашивал, а я… постеснялась уточнять.

Постеснялась она! Дороти с трудом сдержала рвущееся из глубины души ругательство. Головы бы поотрывать и этому доктору, который не уточнил, где и в каких условиях работает его пациентка, и этому папе, который решил, что, раз все так складывается, нечего отрывать дочь от практики! Тоже фанат профессии выискался! С такой работкой и без всяких потрясений за пару месяцев станешь неврастеником! Родственники попытаются покалечить – зовешь службу безопасности. Истерика у беременной женщины – снимаешь с подоконника, попутно наврав с три короба, и провожаешь в кабинет к психологу. Пробуют шантажировать, умолять, угрожать, плакать – пытаешься вежливо выпроводить подальше. В устах Морозовой все это звучит так просто и буднично – девочка, кажется, к этому привыкла! А она‑то, Дороти, еще жалуется на временные неудобства по поводу сотрудничества с Габриэлем Дольером! Небось, лидер Центра летной подготовки со всеми своими недостатками – сущий ангел с крылышками по сравнению с таким кошмаром!

– Извините, что и я вам покоя не добавляю, – подперев кулаком подбородок, Дороти подождала, пока Ульяна закажет себе чашку кофе и пирожное, – но сведения, которыми вы обладаете, могут оказаться крайне важными для следствия.

– Да, я все понимаю, – вяло откликнулась девушка, и взгляд ее снова стал тоскливым и затравленным, – только не знаю, чем смогу вам помочь. Дело в том, что я из того вечера почти ничего не помню. Меня уже опрашивали сотрудники службы безопасности, и я им рассказала все, что вспомнила. Честное слово, я ничего не скрываю! Я вообще не понимаю, почему меня должны о чем‑то спрашивать! Ведь "Серебряная Камелия" не имеет ни малейшего касательства к сгоревшей проводке "ДиЭм"! Папа еще в прошлый раз удивился, что меня опрашивали ваши сотрудники…

Неизвестный частному детективу Петр Морозов приобретал в ее глазах все более отталкивающие черты… Кроме того, Дороти понадобилось некоторое время, чтобы собраться с мыслями и осознать, что не все на "Одиннадцати" посвящены в истинные подробности расследования. Ульяна Морозова искренне полагала, что в трагедии клуба виновата неисправная проводка, в связи с которой ее опрашивают уже во второй раз, и это действие вызывало у нее вполне законное недоумение. Разумеется, она‑то никаким боком не может оказаться причастной к электрификации "ДиЭм"!

– Не беспокойтесь, никто вас ни в чем не подозревает, – поспешила заверить Дороти. – Я вообще из гражданских сотрудников службы. Нам просто необходимы дополнительные сведения, и мы проводим стандартные процедуры. Если вам нужны рекомендации, то меня знает и ваша подруга Сильвер Фокс.

– Силь? – лицо Ульяны немного утратило благородную бледность, а глаза – испуг. – Вы ее тоже опрашивали?

– Да, – не вдаваясь в подробности, лаконично ответила Дороти, почти не покривив душой – она действительно тесно пообщалась с Сильвер. – Она очень помогает расследованию, и на вашу помощь мы тоже надеемся.

Очевидно, фамилия Монтего ни о чем не говорила Ульяне: она ведь выступила с "Серебряной Камелией" только один раз, поэтому с Дэнни могла быть знакома лишь постольку – поскольку, поэтому никаких ассоциаций имя Дороти у нее не вызывало. Зато упоминание Сильвер Фокс заставило девушку приободриться, и к тому моменту, как робот – официант принес ее заказ, Морозова уже собралась с мыслями с ученической старательностью. Отхлебнув из чашки, она с храбростью загнанного в угол кролика посмотрела на собеседницу и решительно предложила:

– Спрашивайте!

– В прошлый раз вы излагали нашему сотруднику факты? – Дороти дождалась ответного кивка и только после этого продолжила. – Давайте теперь пройдемся по ощущениям. Постарайтесь подробно описать мне тот вечер с той самой минуты, как вы выехали из дома и направились в "ДиЭм". Не упускайте ни одной мелочи: о чем и в связи с чем вы подумали, какой дорогой и на каком транспорте добрались, что собирались делать после концерта, какое у вас было настроение. Ну и, само собой, что происходило уже в клубе до перерыва и во время перерыва. Вытаскивайте все подробности, которые сможете припомнить, малейшие воспоминания и ощущения…

– Зачем? – Ульяна удивленно захлопала ресницами.

– Мы часто что‑то замечаем, сами того не понимая, но потом это можно "выловить" только на уровне неясных чувств, – довольно туманно пояснила частный детектив. – Давайте попробуем: вдруг вы что‑то видели, но пока не можете этого сформулировать? Вы просто рассказывайте так, как вам хочется, как кажется правильным – пусть даже не по порядку. Если возникают какие‑то ассоциации, я их тоже готова выслушать. Если вам удобно, вспоминайте цвет травы, неба, облаков, одежду людей, которые привлекли ваше внимание, случайно запомненные цифры из номеров магнитомобилей или "сильверов". Не старайтесь строго соблюдать линейность – я вас в любом случае пойму. И, если не возражаете, сделаю аудиозапись для отчета перед руководством. Ну что, начнем?