Текст книги "Человек без надежды (СИ)"

Автор книги: Лариса Куролесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 30 страниц)

Глава 10

Среда, 21 августа, 243 год от Исхода (33 год Седьмого Поколения)

В больнице пахло не столько лекарствами, сколько цветами – в коридорах и палатах повсюду были расставлены букеты, принесенные родными и друзьями тех, кто пострадал при взрыве в "ДиЭм". Врачи день и ночь боролись за жизнь и здоровье уцелевших, а те, кто не мог помочь, поддерживал их хотя бы огромными охапками цветов. Один из них – охапку ярко – малиновых хризантем, любимых камиллиных цветов – принесла и Сильвер.

Ожидая, пока ей позволят навестить подругу (сейчас у нее, помимо младшего брата, сидела Ульяна, а врач категорически возражал против того, чтобы в палате находилось больше двух человек), она устроилась в кресле, задумчиво разглядывая разноцветные клеточки пластиковых плиток, которыми здесь покрывали пол. Они напоминали "классики" – старую земную игру, о которой Кэм и Силь узнали из какого‑то еще черно – белого детского фильма. Тогда они всю школу "заразили" этими "классиками" – по слухам, даже несколько молодых учительниц на досуге не только рассказывали об игре знакомым и друзьям, но и сами прыгали по расчерченным на полу квадратикам.

– Привет!

Сильвер неуверенно подняла голову.

– Привет!

Голос был мужским и казался довольно молодым, хотя лица под повязками видно почти не было. Можно либо рассмотреть лишь нижнюю часть левой щеки, рот и массивный квадратный подбородок, слегка смягченный ямочкой посередине, да внимательные и яркие синие глаза, искрившиеся теплым весельем, несмотря на то, что их обладатель сидел в инвалидном кресле, на подлокотниках которого покоились крупные сильные руки, ниже локтей буквально испещренные свежими швами. Левое плечо было перевязано специальными антисептическими повязками светло – коричневого цвета. Через бинт на верхней части лица и голове кое – где пробивались темно – рыжие вихры. Скулы и правую щеку почти полностью покрывал нанопластырь – похоже, лицо его сильно пострадало. На левой щеке и подбородке пробивалась рыжеватая щетина. Ноги общительного незнакомца были укутаны больничным пледом и, кажется, заканчивались где‑то под коленями. Девушка была совершенно уверена, что раньше никогда не видела этого человека.

– Здравствуйте… – Сильвер сморгнула. – Извините, а вы кто?

– Я? – казалось, молодой человек удивился, что его не узнали. – Можно сказать, преданный почитатель вашего таланта. Вы ведь солистка группы "Серебряная камелия", правильно?

– Да, правильно, – девушка слегка растерялась. – Меня зовут Сильвер Фокс.

– А я Бриан Маккинан, – представился ее неожиданный собеседник. – Можно сразу "на ты", нет возражений? – он дождался, пока Силь отрицательно покачала головой, и продолжил. – Ты здесь на перевязку или навещаешь кого‑нибудь?

– Здесь Камилла, наша скрипачка, – произнесла девушка и неожиданно для самой себя добавила. – Она с момента взрыва не приходит в сознание, и врачи не знают, когда ей станет лучше…

– Волнуешься за нее? – Бриан слегка развернул кресло, поставив его рядом с диванчиком, на котором сидела Сильвер. – Ничего, самое страшное уже позади! Всем, кто пережил тот вечер, уже ничего не грозит – лимит личных угроз, можно сказать, исчерпан на всю жизнь. По любым вселенским законам с пострадавшими в "ДиЭм" уже ничего не должно случиться. Раз твоя подруга в больнице, то обязательно выкарабкается – не может быть, чтобы такая талантливая девушка не пережила какого‑то дурацкого взрыва!..

В этом парне было что‑то ободряющее и располагающее, и через несколько минут Силь поймала себя на том, что рассказывает неожиданному собеседнику подробности их с Камиллой знакомства (еще в школе), образования группы, а потом – и недавние ощущения от взрыва и пожара. Почему‑то общаться с ним было гораздо легче, чем с профессиональным психологом, с которым ей довелось свести чересчур, пожалуй, близкое знакомство. Доктора Эсстена пока так и не нашли, так что лечащий врач направил Сильвер к милой, немного рассеянной даме неопределенного возраста по имени Саманта Дрейк, хотя девушка и сомневалась, что ей сможет помочь очередной психотерапевт. Зато теперь под внимательным и спокойным взглядом синих глаз она говорила, и говорила, и, казалось, не могла остановиться. Поймала себя "за язык", только когда вдруг начала рассказывать о папиной смерти…

– А вы… ты здесь тоже после "ДиЭм"? – переведя дух, спросила Сильвер у собеседника.

– Ну да, неудачно выбрал место, чтобы скоротать вечерок, – судя по голосу, Бриан, несмотря на ранения, веселился вовсю. – Как говорится, ничто не предвещало… Кто бы мог подумать, что клуб Дэнни окажется в центре всех новостей "Одиннадцати"!

– Ты тоже был знаком с Дэнни? – удивилась Силь.

– По – моему, все, кто более или менее часто заходил в "Мертвеца", были если и не друзьями Монтего, то приятелями – точно, – заметил парень. – Особенно если готовы были слушать жуткие подробности очередного его романа!

– Точно! – улыбнулась Сильвер. – Он обожал часами рассказывать о том, какую неземную любовь повстречал в очередной раз! Иногда Дэнни ухитрялся даже находить таких собеседников, которые чуть ли не на ночь оставались в клубе, выслушивая его! Мы с Камиллой уходили, а иногда и Кароль успевал свернуть аппаратуру, а наш владелец торчал за стойкой и что‑то втолковывал очередному несчастному, чуть ли не за пуговицу его придерживая, чтобы не убежал!

– В последнее время я частенько пребывал в роли покорного слушателя и идеальной жилеткой, – Бриан слегка склонил голову. – Закон клубов: если хочешь получить скидку и хорошее обслуживание, дай выговориться владельцу. Кружка домашнего пива – в подарок!

Эту фразу он произнес хорошо поставленным голосом "профессионального рекламщика", и Сильвер невольно рассмеялась. Она помнила, что последние несколько месяцев по вечерам Дэнни активно угощал высокого темно – рыжего парня лет двадцати пяти из "мертвецов". Силь запомнила его еще и потому, что в зале он всегда сидел за пустым столиком, а заказ делал только после того, как они с Камиллой заканчивали выступать. Подруга утверждала, что синеглазый поклонник их творчества только и выискивает возможность познакомиться, тем более что, болтая с Дэнни, он, как правило, провожал девушек задумчивым взглядом. А Кароль прозвал его "рыжим везунчиком" – за то, что ему "подфартило" так надолго стать "наперсником" для пребывающего в расстроенных чувствах Монтего, влюбленного в очередной раз.

– Ты – рыжий везунчик! – выпалила она, прежде чем успела сообразить, что говорит, и мучительно покраснела, когда до нее дошло. – Ой, извини, пожалуйста…

– Да за что?! – он, казалось, окончательно развеселился. – Это же правда! Был бы менее везучим – не сидел бы здесь живым и… почти здоровым! И с рыжим – тоже в самую точку!

Почти здоровым? Взгляд Сильвер невольно скользнул к его коленям, укутанным пледом. Да парень – настоящий оптимист! Интересно, она смогла бы вот так же, потеряв ноги, уже через несколько дней шутить и смеяться, сочувственно выслушивать откровения какой‑то незнакомой девицы и стараться поддержать ее? Наверняка, нет!

– Если все время помнить, что их нет, то они и не болят, – спокойно произнес Бриан, проследив за направлением ее взгляда. – Кроме того, врачи говорят, что через некоторое время я смогу ходить на протезах, что тоже неплохо. Да и лицо мне тоже поправят – я вот думаю, может, заказать пластику какую‑нибудь физиономию знаменитости?..

– Не надо, – улыбнулась Силь. – Тебе и с твоим лицом неплохо.

– Хм… Ну, раз ты так считаешь, – ярко – синие глаза снова улыбнулись, – то за успех у девушек мне можно не беспокоиться.

Сильвер почувствовала, как у нее запылали щеки. Хотя что, собственно, такого она сказала? Этот Бриан – очень симпатичный, она это заметила задолго до того, как Кароль окрестил его "везунчиком". Камилла над ней еще подшучивала, говоря, что, если хоть кто‑нибудь из них не сделает первый шаг к знакомству, они так и будут до конца жизни "переглядываться" издалека.

– У тебя замечательные песни, – заметил Бриан. – Чистые, и сквозь них как будто радугу видно. Я думал, что в наше время уже не бывает таких песен… и таких девушек.

Она смутилась еще больше и уже открыла рот, чтобы, вероятно, брякнуть какую‑нибудь несусветную глупость, но ее спас Мирон Леснов – младший брат Камиллы.

– Силь! – позвал он, высунувшись из двери палаты сестры. – Уля уходит!

– Спасибо, что сказал, а то она бы и не заметила! – проворчала Ульяна, протискиваясь мимо него в дверях.

Девушки обменялись слабыми улыбками. С одной стороны, пережитое объединило и сблизило их, с другой – ни одной не хотелось вспоминать о том вечере в "ДиЭм". Сильвер невольно снова подумалось, что пройдет еще немало времени, прежде чем она сможет говорить о взрыве с таким же спокойствием, как "везунчик" Бриан… Припомнив о хороших манерах, Силь представила их с Ульяной друг другу.

– Очень приятно, – пробормотала Морозова, уставившись в пол. – Извините, мне пора. У меня сегодня еще практика… Пока, Сильвер, потом поговорим.

Она быстро пошла по коридору прочь от палаты Камиллы. Силь, извинившись перед Брианом, вошла к подруге. Лица Лесновой по – прежнему не было видно из‑за повязок, провода тоже пребывали на месте, на руках, лежащих поверх одеяла, пульсировали сенсоры.

– Это чтобы сразу понять, что она пришла в себя, – со знанием дела пояснил Мирон, проследив взгляд Сильвер. – Доктор говорит, что Кэм может перейти из бессознательного состояния в фазу глубокого сна – и они это сразу зафиксируют.

– Хорошо, – почему‑то рядом с постелью подруги, которая, как считалось, не могла их услышать, Силь хотелось говорить шепотом, как будто она боялась разбудить Камиллу. – А какие прогнозы у врачей?

– Они считают, что она может проснуться в любую минуту, – тринадцатилетний Мирон изо всех сил старался выглядеть взрослым и опытным, но не удержался и шмыгнул носом. – В любую минуту! Доктор говорит, что самое страшное уже позади – теперь нужно только набраться терпения и ждать.

Сильвер невольно улыбнулась, обнимая мальчишку за плечи. Вот и Бриан Маккинан тоже считает, что самое страшное уже позади. Почему‑то его словам хотелось верить больше, чем обещаниям докторов и службы безопасности. Пожалуй, впервые с момента взрыва и пожара Силь вдруг поняла, что все действительно будет хорошо. Глядя на Камиллу, неподвижно лежащую на больничной постели, она мысленно обратилась к ней. Возвращайся скорее, а то у нас тут чем дальше, тем больше все запутывается! Кэм всегда обожала детективные загадки. Наверное, ей и Дороти понравится – а может, Камилла и вовсе напросится к ней в помощницы!

– Слушай, я сбегаю… э – э… руки помыть, ладно? – смущенно "отпросился" Мирон. – Посиди пока тут. А то надо, чтобы, если вдруг Кэм очнется, рядом с ней был кто‑нибудь знакомый!

– Беги, я никуда не денусь, – пообещала Сильвер. – Пока тебя не будет, мы, девочки, о своем посплетничаем.

Мирон ухмыльнулся и выскочил из палаты. Силь присела на стул рядом с кроватью и осторожно прикоснулась к руке подруги.

– Я тебе сейчас такое расскажу – не поверишь! – вполголоса начала она. – Во – первых, тот парень – ну, помнишь, которого Кароль прозвал "рыжим везунчиком"? – так вот, он здесь, в больнице…

Почему‑то ей казалось, что от звука знакомого голоса Камилла быстрее придет в себя. И Сильвер рассказывала ей о том, что с ней, наконец, познакомился Бриан Маккинан, что при загадочных обстоятельствах умерла Беверли Кларк, что она как раз была на приеме у доктора Рудольфа Эсстена, которого, кажется, похитили. Когда Силь перешла к тому, что приняла решение поселиться отдельно от мамы, вернулся Мирон. Он солидно заметил, что для каждого приходит время "покинуть родное гнездо", чем вызвал у девушки искренний приступ смеха. Она была уверена, что, если Камилла их слышит, она тоже мысленно смеется – ей всегда нравилось подшучивать над младшим братишкой, который стремился повзрослеть как можно быстрее, чтобы "догнать" Сережку и сестру.

Вместе они дождались Зинаиду Мироновну – мама Камиллы пришла после собственного визита к психологу, которые ей ультимативно назначил лечащий врач. Сережка и Мирон тоже должны были посещать доктора "для снятия стресса", однако оба отнеслись к этой идее без энтузиазма. "Никакого стресса у нас нет, – в один голос ворчали Лесновы – младшие, – мы лучше лишний час посидим у Камиллы". Зинаида Мироновна особенно не настаивала, махнув рукой на строптивых сыновей. Она и сама‑то пошла к доктору, только чтобы от мальчишек отвязались. Хватит, мол, с них и одного члена семьи Лесновых!

– Здравствуй, Сильвер! – мать Камиллы поприветствовала подругу дочери так тепло, словно они встретились где‑нибудь на дне рождения или на прогулке в парке. – Это тебя там за дверью кавалер караулит?

Силь растерянно заморгала. Никто ее не караулит!

– В смысле – парень на коляске, который то отъезжает, то возвращается? – проявил проницательность Мирон.

– Он вовсе не мой кавалер! – запротестовала Сильвер. – Мы вообще только познакомились – он просто приходил на наши концерты в клуб!

– Хорошо, хорошо, не волнуйся, – понимающе улыбнулась тетя Зина. – Как тут наша девочка?

Мирон принялся вполголоса отчитываться о том, как прошло его "дежурство". Через несколько минут в дверь заглянула медсестра, напомнившая о том, что посещения пациентки Лесновой пока ограничены, и Силь, попрощавшись, вышла из палаты. И она даже обрадовалась тому, что почти сразу за дверью встретила Бриана.

– Ну, как чувствует себя твоя подруга? – поинтересовался он.

– Пока не пришла в себя, но прогнозы, судя по всему, хорошие, – девушка пожала плечами. – Ты ждешь кого‑нибудь из посетителей?

– Да нет, просто бесцельно слоняюсь по больнице, – нажав на кнопку управления креслом, Маккинан проехал немного по коридору, потом ловко развернулся и снова подкатился к Силь. – Не люблю лежать дольше, чем необходимо. Да и вообще, надо привыкать к новой жизни!

– А в парк тебе выезжать можно? – поинтересовалась Сильвер.

– Конечно! – отозвался Бриан. – Составишь компанию?

– С удовольствием, – девушка пошла рядом с его коляской, направлявшейся к выходу.

Возвращаться домой к Веронике ей не хотелось, но еще меньше привлекала идея гулять где‑нибудь в одиночестве. Кароль еще не оправился от сотрясения, у него постоянно кружилась голова. Дороти утром связалась с Силь и известила ее, что будет занята до самого вечера, так что увидеться они смогут только завтра. Ульяна убежала на свою практику, да и вряд ли она обрадовалась бы предложению провести время вместе. Вообще после исчезновения доктора Эсстена, когда Дороти вроде бы, вспомнив старые времена, стала сотрудничать со службой безопасности, Сильвер вдруг стала чувствовать себя незаслуженно отстраненной от дела по оправданию Дэнни.

А рядом с Брианом Маккинаном она почему‑то ощутила спокойствие. Неунывающий парень в инвалидном кресле, несмотря на увечья, выглядел непоколебимым, словно скала. Невольно хотелось за ним спрятаться – а ведь раньше Силь испытывала только желание юркнуть за спину отцу, он был единственным, кому она доверяла, никто другой такой чести не удостаивался. И разговаривать с Брианом было приятно и не скучно. Поэтому она ничуть не покривила душой, когда сказала, что с удовольствием составит ему компанию.

Больничный парк отделял здание самой клиники от шоссе – тенистые аллейки служили чем‑то вроде "охраны" заведения от внешнего мира. Почти все неширокие полосы земли, принадлежавшие госпиталям и больницам, были засажены деревьями, кустарниками и цветами. В обычное время в них прогуливались выздоравливающие, здесь можно было посидеть на скамеечке, а кое – где – даже поиграть в настольные игры, расположившись в беседке. Каждый раз, пробегая мимо уютных аллеек, Сильвер представляла, как они с Камиллой будут ходить по нешироким дорожкам, вымощенным специальным "дышащим" мягким асфальтом.

Сегодня в парке было пустынно – большинство пострадавших при взрыве в "ДиЭм" еще были не в состоянии выйти из больницы, а остальных пациентов перевели отсюда сразу после трагедии, чтобы врачи могли всецело посвятить себя наиболее серьезно пострадавшим. Сильвер с Брианом добрались до уютной скамеечки в самом начале одной из коротких зеленых аллей. Девушка удобно устроилась на мягком сиденье, которое тут же послушно нагрелось до комфортной температуры, а ее спутник остановил кресло напротив.

– Ну, я уже выложила тебе все подробности своей жизни, а о тебе знаю только то, что ты был другом Дэнни и что тебе нравится музыка, – улыбнулась девушка. – Может, что‑нибудь еще расскажешь? Например, как ты решил стать… "мертвецом"?

– В тот момент это казалось логичным, – Бриан развернул коляску, отъехал на несколько шагов и вернулся, как если бы действительно прогуливался рядом. – Большинство тех, кто прибывает в Города из Пустоши, отправляются прямиком на тренировочную площадку летного корпуса.

– Ты из Пустоши? – удивилась Силь. – Никогда бы не подумала!

– А ты что, считаешь, что там живут какие‑то особенные люди? – он снова развеселился, как будто наивность собеседницы его умиляла. – Уверяю тебя, пустошники по сути ничем не отличаются от горожан!

– Так ты вступил в отряд, чтобы получить чип? – уточнила Сильвер.

– Да нет, чип у меня уже был – я родился в Городе Три и прожил там около года, прежде чем мои родители решили, что мы все должны быть ближе к природе, – пояснил Бриан. – Так мы и переехали в Пустошь. Она считается намного более "естественной", нежели индустриальные "точки" "Одиннадцати". Если, конечно, забыть о том, что ее создали тогда же, когда и Города, а поддерживает точно такая же система жизнеобеспечения, от которой зависят даже последние изгои ковчега. Моих родителей, однако, это не остановило.

– Они все еще живут в Пустоши? – осторожно спросила девушка. – И как относятся к тому, что ты стал "мертвецом"? Ты с ними общаешься?

Ей вдруг подумалось, что это, должно быть, просто ужасно: его родители, вероятно, даже не знают, что с сыном случилось несчастье, не говоря уже о том, что не могут навестить его в клинике – ведь для пустошников въезд в Города запрещен.

– Они умерли еще до того, как я решил вернуться в Город и поступить в летное подразделение номер три, – ее собеседник развел руками. – Если бы были живы, я, наверное, и сам все еще существовал бы где‑то там, на "вольных просторах". Но для одного меня Пустошь никогда не была такой уж привлекательной, так что я решил, что вполне могу покинуть "родные края", чтобы внести в свою жизнь немного комфорта.

– Сочувствую, – пробормотала Силь.

– Не стоит, – парень опять улыбнулся. – Для меня это давно позади и уже не причиняет боли. Оплакивая мертвых, мы всегда в первую очередь жалеем себя. Им сочувствовать уже бесполезно – их души растворились где‑то в просторах Вселенной и больше не ощущают ни страха, ни боли. Их не нужно жалеть, нужно просто отпустить. В первое время это кажется невозможным, но постепенно ты понимаешь, что иначе нельзя.

Она встретилась глазами с внимательным взглядом Бриана. Да, с ним невозможно было не согласиться. Оплакивая отца, Сильвер всегда начинала с мысли: "За что это мне?" Если верить любой из имеющихся на "Одиннадцати" религий, души покойных должны быть счастливы в лучшем из миров или же на просторах Вселенной. Девушка неуверенно моргнула.

– А что делать, если не можешь… не можешь отпустить? – тихо спросила она. – И даже если хочешь, то иногда вдруг становится слишком страшно, как будто предаешь память близкого человека… Что, если не получается?

– Сможешь и получится, – уверенно произнес Бриан. – Это ведь не значит, что ты забудешь о тех, кто когда‑то был рядом с тобой. Просто их место займет кто‑то другой, а душа ушедшего всегда будет опекать тебя из Вселенной. И никого ты не предаешь, не думай даже!

Сильвер молчала. Как и всегда, когда она думала об отце, хотелось плакать. В первое время после его ухода – моментального и потому еще более трагического – ни ночи не проходило, чтобы она не проснулась в слезах. Наверное, Бриан прав: Силь с самого начала жалела себя, переживала по поводу того, что у нее больше не окажется "щита", она больше ни для кого не будет "девочкой" или "малышкой". Папа был одной из опор, на которых она строила свою жизнь. Когда его не стало, мир Сильвер покачнулся и едва не рухнул. Отчаянно цепляясь за обломки прошлого, она чуть ли не цепями приковывала себя к тому, что хоть как‑то могло его напомнить…

– А я вчера решила, что нам с мамой пора разъехаться, – неожиданно для самой себя призналась девушка.

– Поздравляю! – улыбнулся Бриан. – Начинаешь новую жизнь?

– Что‑то вроде того, – смущенно подтвердила Сильвер. – Уже даже завела собственного кота.

– О, это серьезный поступок! – ее собеседник снова с помощью коляски "прошелся" мимо скамейки. – И что же послужило поводом к таким большим переменам?

– Ему нужен был дом, а мне – чтобы в доме было тепло, – искренне ответила девушка. – Можно сказать, что мы нашли друг друга.

Под ободряющим взглядом Бриана она рассказала о том, как подобрала Ваську как раз накануне происшествия в "ДиЭм". Вернувшись к неприятной теме, Сильвер на удивление не испытывала тяжелых эмоций, как будто, выговорившись еще в первый раз, стала спокойней воспринимать собственные воспоминания. Прав был доктор Эсстен – ей нужно было кому‑то все это рассказать. Вот только откровенничать с пожилым профессором ей не хотелось, как и с его коллегой, у которой Сильвер побывала сегодня утром, зато Бриану Маккинану она с готовностью выложила все свои мысли и страхи.

– Это уже позади, – парень ободряюще кивнул, когда Силь остановилась перевести дух. – Теперь тебе уже точно ничто не угрожает. Я совершенно уверен: все, кто выжил в тот вечер в "Мертвеце", будут жить долго – долго и уже могут ничего не бояться.

– То же самое мне сказали Кароль и Дороти, – призналась девушка.

– А кто такие Кароль и Дороти? – тут же заинтересовался Бриан.

– Кароль Стейн – наш звукорежиссер, осветитель и вообще мастер на все руки, – пояснила она. – Неотъемлемая часть группы, хотя обычно он торчит в маленькой комнатке за сценой, поэтому его никто не видит и не знает. А Дороти – жена, точнее – теперь уже вдова Дэнни.

– Кто?! – пораженно переспросил Маккинан.

– Мы точно так же отреагировали на эту новость, – довольно хихикнула Сильвер. – Но она действительно была замужем за Дэнни Монтего.

– Не может быть! – Бриан развел руками. – Старина Дэнни откровенничал со мной так, словно я его родной брат, потерянный во младенчестве и неожиданно вновь обретенный, но ни разу даже не упомянул о том, что женат! За последние полгода я слышал, как минимум, о трех разных девицах, за которыми он ухаживал и которые традиционно не отвечали ему взаимностью! Думаю, если бы хоть одна из них решила завести с ним интрижку, Монтего был бы поражен больше всех! И при таком‑то романтическом складе характера Дэнни был женат?

– Представь себе! – удивить его оказалось для Сильвер неожиданно приятно. – Собственно, мы с Каролем не поверили сначала, но Дороти быстро объяснила, как это получилось. Они поженились, а потом наш ловелас вдруг понял, что "любовь прошла". Поскольку они жили в разных Городах, то развод оказался довольно проблематичен, и они решили, что могут со спокойной душой продолжать жить в официальном браке, а если когда‑нибудь это понадобится, без проблем предоставят друг другу свободу. Собственно, Дэнни и так чувствовал себя в достаточно мере несвязанным, чтобы спокойно влюбляться в неподходящих женщин.

Бриан хмыкнул, ясно показывая, как лично он относится к идее такого "свободного" брака. Силь и самой это казалось дикостью: зачем жениться, если не хочешь жить вместе с человеком и делить с ним горести и радости, обустраивать его быт и стараться создать настоящую семью?.. Хотя, наверное, со стороны и ее собственную нормальной не назовешь – это был всего лишь союз величайшего изобретателя современности и писательницы, считающей себя на голову выше остального человечества, результатом которого стала единственная дочь, в честь которой Александр Фокс назвал свои юркие "сильверы".

– Тем не менее Дороти и Дэнни были друзьями, и теперь она считает, что должна очистить его имя, поскольку все считают его косвенным виновником взрыва в "ДиЭм", – Сильвер нахмурилась. – Хотя, наверное, это только официальная версия, потому что служба безопасности и госпожа Войцеховская по – прежнему расследуют это дело. А Кароль считает… – она остановилась, поняв, что зашла слишком далеко: Бриан не относился к их узкому кругу "посвященных", и Силь не была уверена, что может рассказать ему все о выводах, к которым пришли они втроем.

– А он, похоже, быстро соображает, этот твой Кароль, – сухо заметил Маккинан. – Мне только одно непонятно: зачем, если он решил самостоятельно расследовать взрыв в "ДиЭм", впутывать в дело двух женщин?

– Чем это женщины хуже мужчин? – возмутилась Сильвер. – Может, ты из тех умников, которые считают, что мы плохо соображаем? В таком случае разреши напомнить, что нынешняя глава службы безопасности Железная Микки – тоже женщина!

– Я из тех умников, которые считают, что женщин надо защищать, а не подвергать бессмысленной опасности, – строго проговорил Бриан, ничуть, похоже, не задетый ее сердитой репликой. – И твоему приятелю лучше бы взять в помощь пару здоровых мужчин, чем недавно овдовевшую женщину, приехавшую в чужой Город, и молодую девушку, тоже пострадавшую при взрыве! Даже не думай спорить со мной!

Уже открывшая рот для очередной отповеди Силь растерянно заморгала. Несмотря на то, что любому другому человеку она бы высказала сейчас все, что думает о мужском шовинизме, спорить с Брианом действительно не хотелось. Казалось, любые ее аргументы в пыль разобьются о его бронебойную уверенность: он точно знает, как должно быть!

– Никакой он мне не приятель, а просто друг! – проворчала девушка, проглотив приготовленную возмущенную речь. – Кароль еще в школе нас с Кэм опекал, а потом как‑то и получилось, что он стал нашим "мастером на все руки".

– Ну, это его никак не оправдывает, – тем не менее взгляд Бриана немного смягчился. – Мужчина должен думать о безопасности любой женщины, а не только той, которую считает своей!

– У тебя какие‑то средневековые принципы! Они, наверное, передавались у тебя в семье из поколения в поколение с какого‑нибудь девятнадцатого века еще с Земли? – несмотря на демонстративную суровость, Сильвер поймала себя на мысли, что эти самые принципы ее скорее восхищают, чем расстраивают.

– Какие есть, теми и приходится обходиться, – Маккинан развел руками. – Ну, и что же считает Кароль?

Она отметила, что Стейн уже перестал быть "этим ее", и слегка улыбнулась собственному наблюдению.

– Что взрыв был не от электропроводки, – пробормотала она. – Вообще‑то я тоже так стала думать с тех пор, как дядя Шандар отказался помогать и категорически запретил мне вмешиваться в это расследование…

– Это говорит о том, что у "дяди Шандара" на порядок больше здравого смысла, чем у вашего звукорежиссера и вдовы Дэнни, вместе взятых! – проворчал Бриан. – А кто он такой, кстати?

– Доктор Шандар Керми – заместитель командора, лидер Исследовательского центра, – послушно пояснила девушка.

– Один из членов Большого Совета приходится тебе дядей? – голос Маккинана впервые прозвучал неуверенно.

– Вообще‑то нет, я называю его так, потому что привыкла с детства, – Сильвер пожала плечами. – Он учился вместе с моим отцом, и наши семьи дружили… то есть и сейчас дружат… то есть я дружу с его семьей.

– А твой отец?.. – осторожно осведомился Бриан.

– Александр Фокс, – она незаметно сглотнула, прогоняя комок из горла.

– Тот самый Александр Фокс, создатель "сильверов"? – уточнил парень. – Потомок Джеймса Фокса, первого командора "Одиннадцати"?

– Тот самый, – подтвердила Силь.

На полминуты над аллейкой повисло молчание. Сильвер невольно вспомнилось, как еще в выпускном классе школы за ней пытался ухаживать один из соучеников и в ответ на "признание" о том, кто ее отец, заявил: "Круто же я влип!" Почему‑то большинству людей Силь представлялась какой‑то необыкновенной, учитывая, что Александра Фокса считали одним из самых знаменитых людей современности. И если бы дело было только в отце! Сильвер оказалась наследницей весьма значимой для ковчега фамилии – ее далекий предок Джеймс Фокс действительно был первым командором "Одиннадцати", да и некоторые другие родственники отличились выдающимися заслугами в области науки, техники или управления. Она старалась не афишировать наследственность, тем более что у нее не такая уж редкая фамилия. Потому что едва собеседник узнавал, чья она дочь и наследница, как от Сильвер начинали ожидать чего‑то сверхъестественного, как будто она вот – вот начнет рассуждать на высоконаучные темы или, по крайней мере, показывать увлекательные фокусы.

– Ну что ж, член Большого Совета и должен проявить достаточно здравомыслия, чтобы попытаться удержать тебя от вмешательства в эту запутанную историю, – когда Бриан заговорил, казалось, что они и не отошли в сторону от первоначальной темы разговора. – И что же случилось, когда дядя Шандар отказался тебе помогать?

– Он вел себя так, что у меня невольно зародились подозрения, – призналась девушка. – А потом мы с Каролем сложили два и два, и получилось, что взрыв этот кто‑то специально устроил – и это точно не Дэнни! А уж когда Беверли якобы покончила жизнь самоубийством, а доктор Эсстен пропал…

– Стоп, стоп! – Маккинан развернул кресло, подкатившись почти вплотную к девушке, и замахал руками. – Помедленней, а то я не успеваю за стремительным ходом твоей мысли. Кто такие Беверли и доктор Эсстен и откуда они взялись?

– Беверли не местная, приехала из другого Города, – послушно начала Сильвер. – Насколько я понимаю, Дэнни в последнее время был в нее влюблен. Неужели он тебе не рассказывал?

– Бев Кларк! – Бриан щелкнул пальцами. – Роковая темноволосая красотка! Дэнни никогда не называл ее полным именем. Стой, ты сказала, что она покончила с собой?.. Как? Когда?

– Нет, я сказала "якобы покончила", – педантично уточнила Силь. – Ее нашли вчера утром, и, насколько я понимаю, Дороти и Войцеховская сомневаются в том, что она действительно ушла из жизни по собственной воле. Потому что, во – первых, там много несостыковок, а во – вторых, она до этого приобретала… всякие ингредиенты, нужные для создания взрывчатки!

Бриан, подперев рукой подбородок, пристально посмотрел на девушку.

– Железная Микки позволила вам участвовать в расследовании? – осведомился он тоном, не сулящим ничего хорошего начальнице службы безопасности. – Странно, я был о ней лучшего мнения! Интересно, хоть кто‑нибудь из вас, девочек, подумал, что это противозаконно?