Текст книги "Айя и Лекс (СИ)"
Автор книги: Лана Черная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
12
Конец апреля.
Профессор Корзин уже полтора часа ломал голову, пытаясь отыскать ассистента на завтрашнюю операцию. Непростую задачку задал ему Лёха, который должен был оперировать вместе с ним, но внезапно отказался. Сергей злился, но понимал друга. Тот позвонил буквально пару часов назад и огорошил, что все-таки женился на своей девочке и завтра улетает с ней в медовый месяц, а сегодня вечером у Игната они обязательно это дело отметят, и отказы не принимаются.
Сергей посмотрел на часы на стене и покачал головой: ему бы до полуночи разобраться с графиком и домой вернуться, какое там к Игнату еще переться. Да и что там делать? Он, конечно, был рад за друга…за друзей, но портить праздник своей кислой миной не улыбалось вовсе.
Лёхе повезло. Айя – хорошая девочка и способна сделать Леху счастливым. Если только любит его. Если только у Лёхи для этой свадьбы нет других причин. Корзин еще помнил, как тот загибался после последней затяжной любви. Правда, тогда Леха ушел с середины церемонии, так и не ответив долгожданное «да». А вчера вот женился. Да не на ком-то, а на дочери женщины, всадившей ему в спину не просто нож, а целую обойму.
После того случая Сергей уверился окончательно, что Леха никогда не женится. Он был убежденным холостяком еще с юности. Да и потом его женщины интересовали «постольку – поскольку». Первой и единственной всегда оставалась хирургия. Днём и ночью. Хотя в юности он мечтал стать гонщиком, как отец. Не судилось, и после техникума он неожиданно подался в медицину…
Сергей позвонил и договорился с единственным свободным хирургом из Лёхиной команды и облегчённо выдохнул.
За окном смеркалось.
Когда же он, наконец, приведёт в порядок свою жизнь?
Сергей ослабил узел галстука и потёр руками лицо. Как же он сейчас завидовал Лёхе. И как же ему не хотелось ни к Игнату, ни домой. Уже не впервые. Сергей часто ночевал в своём кабинете только потому, что ему давно осточертела его холостяцкая берлога, которой после второго развода служила родительская квартира Тумановых. Шикарную трёхкомнатную квартиру в центре он оставил жене, а на новую ещё не заработал.
Впервые Сергей женился в восемнадцать. По большой любви, как обычно кажется в молодости, и, конечно же, назло родителям. А через месяц после свадьбы отмаршировал в армию. На целых два года его закатали в горячие точки. Его родители, интеллигенты в десятом поколении, пришли в бешенство и всячески пытались комиссовать своего непутёвого сына. Но он оказался упрямым. Отслужил своё – от звонка до звонка. А через полгода после дембеля от Сергея ушла жена. Её перестало устраивать то, что он мог ей предложить. Тогда он мог мало. Она-то рассчитывала на сына дипломата, обеспеченного хозяина жизни. А он взял и отказался от родительской опеки, решив добиваться всего сам! Поначалу всё шло нормально и ей даже льстило, что её муж такой самостоятельный, независимый. Но только поначалу. После армии всё изменилось. Его жена подыскала себе более выгодную партию и, назвав Сергея неудачником, подала на развод.
Видела бы она его сейчас. Ни за что не бросила бы!
Впрочем, вторая жена ушла от Сергея как раз из-за работы. И, как ни странно, она тоже считала его неудачником.
Это уже похоже на закономерность. А может он и вправду неудачник? Он и в армию пошёл только потому, что считал себя ни на что не годным.
Он прекрасно помнил тот день, когда четверо старшеклассников исполинского роста зажали его в школьном туалете, готовясь поколотить. Шестиклассник Серёжа тогда перепугался до икоты, а потом еще полгода родители таскали его по психологам, леча от испуга и страха перед школой. Он до сих пор он стыдился того умоляющего тона, каким просил, чтобы его не били. Тогда всё обошлось. Серёжа не сразу и понял, кто за него вступился. Потом оказалось, что его защитил парень, которого в школе все сторонились. Никто никогда с ним не связывался. Никто никогда с ним не дружил. Да и парень глядел на всех волком. Серёжа однажды встретился с его не по-детски тяжелым взглядом взглядом, и ему показалось, что эти глаза видят его насвозь.
Может, поэтому с ним никто не дружил? Позже Серёжа понял, что его спаситель такой только в школе. С чужаками, как он тогда говорил. За пределами элитной школы он был совсем другим. Нормальным парнем, которого любили и уважали, даже один из тех старшеклассников-мучителей Сережи – Лёня Костромин.
Когда Серёжа подружился с Лёхой, тот как раз заканчивал девятый класс. Родители Серёжи дружбу эту не одобряли. Лёху называли хулиганом и твердили сыну, что этот мальчик «не нашего круга». Но Серёжа всё равно дружил. Ему было плевать, что думали о его новом друге родители. Впрочем, Лёха, отбивший Серёжу от четырёх здоровенных образин, стал его единственным лучшим другом. На всю жизнь.
Сергей взял со стола два металлических шарика, поиграл ими.
Он многим обязан Туманову. Очень многим. Лёха единственный человек, за которого Корзин без раздумий отдаст не только жизнь, но и бессмертную душу. Туманов об этом знал и однажды сказал, что ему не нужна его душа, как, впрочем, и жизнь. А потом частенько шутливо напоминал, что Серёга нужен ему живым и трезвым.
Они оба знали, если бы не Лёха, ничего не было бы, даже профессора Корзина. По сути, Сергея сделал Туманов, хоть тот всегда и отмахивался от этого.
«Разве можно сделать талант?»
Наверное, можно, раз Сергей Корзин в свои тридцать семь сидит в кресле зама главного врача детской клинической больницы, а к нему на консультации приезжают хирурги со всего материка.
Наверное, можно, раз на его столе редко умирают люди, а телефон разрывается от звонков благодарных пациентов.
Наверное, можно, раз Туманову это удалось.
А Сергей знал – всё, что он сейчас имеет, он имеет благодаря Туманову.
С юности Сергей научился защищать себя и свои интересы. Без сучка и задоринки поступил в Медицинский институт, стал хирургом-кардиологом, после и профессором. С честью выживал в тяжёлых армейских буднях. Не слетел с катушек, когда после армии от него ушла жена, и всё реже чувствовал себя неудачником только благодаря Туманову.
Он и правда учился у Лёхи всему, что умел и знал. Силе и выдержке, борьбе за выживание, жизни и профессии, таланту и любви, преданности и вере…
Сергей взглянул на перекатывающиеся в ладони шарики и улыбнулся. Как же он всё-таки рад, что однажды в его жизнь ворвался этот злющий пацан, пробивающий себе дорогу кулаками там, где не всегда помогали мозги.
Корзин посмотрел в окно. Закончился очередной рабочий день. Наверное, все-таки стоит съездить к Игнату – он и подарок купил Асе – а то ведь обидятся, а печень явно уйдет в отпуск, памятуя, что, извиняясь, друзья опустошают как минимум литров пять горячительного на троих. Сергей поднялся, затянул галстук.
В дверь постучали так неожиданно, что Сергей рухнул обратно в кресло.
Машинально глянул на часы. Семь. К Игнату уже опоздал, но еще не критично. И если отделается от того, кого принесло в такое время, то вполне успеет к десерту.
В дверь снова постучали. Гораздо настойчивее, чем в первый раз.
Сергей всё сидел в кресле, не решаясь встать. Правильнее было бы впустить нежданного посетителя, но кто знает, с чем этот посетитель пожаловал. А он уже настроился ехать к Игнату и много пить, поздравляя счастливых друзей. Поэтому он здраво решил переждать, пока пришедший поймет, что Сергея уже нет и уберется восвояси.
Но за дверью уходить не собирались. Постучали в третий раз. Глухой сильный удар. Ещё один и ещё…
Сергей усмехнулся. Ногами стучат, что ли? Не глядя, он бросил шары (которые снова успел взять, надеясь переждать неожиданный визит) на подставку, но промахнулся, и один упал на пол. Сергей нагнулся, чтобы поднять, и тут из-за двери раздался громкий женский голос.
– Корзин, открой! – она подёргала дверную ручку с такой силой, что вполне могла и оторвать. – Открывай, говорю! Я знаю, что ты там!
Сергей, услышав её голос, рухнул с кресла, из которого наклонялся за шариком. Кресло с грохотом упало на пол и больно ударило по спине. От неожиданности Корзин стукнулся головой о стол и выругался.
– Что случилось?! – заволновались за дверью. – Серёжа?! Открывай! Ну же!
Сергей, кляня всё на свете, добрался до двери, провернул ключ и резким движением распахнул дверь.
На пороге стояла высокая молодая женщина в деловом костюме: черная юбка-карандаш чуть ниже колена, белая блузка и расстегнутый пиджак.
– Ты что здесь делаешь? – не поздоровавшись, спросил Сергей. Его голос эхом отразился от стен пустой приёмной.
Она слегка склонила набок голову, рассматривая его. Из чопорной прически выпал рыжий локон, а на губах блеснула легкая улыбка.
– Леська, ты меня слышишь? – переспросил он, вглядываясь в её лицо. Бесполезно. В приёмной темно хоть глаз выколи, а свет из кабинета поглощала его спина.
Леся не ответила и с лёгкостью втолкнула Сергея в кабинет. Вошла следом и заперла дверь. Сергей попятился, не сводя изумленного взгляда с точеной женской фигурки, обтянутой тканью костюма. Скользнул по узкой напряженной спине, упругой попке, стройным ногам в шелке чулок. Сергей знал – Леся носит только чулки. По крайней мере, раньше носила. И проверить свое знание захотелось нестерпимо. Но он не двигался, сжав кулаки, и смотрел, как завороженный. Вот она подошла к столу, из бумажного пакета выудила бутылку вина, штопор и коробку конфет. Пакет отшвырнула в сторону. Переступила ногами, снимая туфли и становясь еще ниже. Маленькая, хрупкая и не его.
– Ты как сюда попала? – спросил Сергей, когда Леська замерла спиной к нему, постукивая длинными пальчиками по стеклянной столешнице.
– Ты, кажется, забыл, кто моя лучшая подруга.
– Туманов…
– Вообще-то её зовут Айя, – парировала легко.
Она стянула с плеч пиджак, бросила его на стул и обернулась к Сергею. У него перехватило дыхание. Она стояла перед ним в шелковой блузке, сквозь тонкую ткань которой отчетливо выпирали крупные горошины сосков, черной юбке и босая. Медленно, огладив шею, скользнула пальцами в волосы и неуловимым движением ослабила тугой пучок на затылке. Огненно-рыжие кудри рассыпались по плечам. Сергей сглотнул. Она что, решила его соблазнить? И словно ответом она облизала лишенные помады губы, прикрыла свои зеленые глаза, пальцами провела по краю воротничка, скользнула в ложбинку между грудей, нащупала маленькие пуговки, расстегнула одну, вторую, закусив губу. Сергей ощущал, как желание бьет по вискам, а возбуждение – в член и яички. Чувствовал, что сходит с ума. Она сводила его с ума. И знала это.
– Леся, – позвал он хрипло, когда ее ловкие пальчики коснулись последней пуговки. Упоительно медленно. Она замерла, распахнула глаза, потемневшие, сияющие желанием. – Ты что творишь?
– А на что похоже? – усмехнулась, все-таки расстегнув пуговку. Повела плечами, освобождаясь от ненужной одежды.
– На…стриптиз… – оглаживая взглядом ее идеальные полукружия с шоколадными ареолами.
– Что ж, пускай стриптиз, – хохотнула, вжикнув молнией юбки, которая с легкостью соскользнула на пол.
Сергей рвано выдохнул: она осталась перед ним в одних чулках. Все-таки чулки, с кружевной резинкой на середине бедра. Поймав его взгляд, блуждающий по ее плоскому животу и замирающий на лобке, она усмехнулась, тряхнула волосами, взъерошивая их еще больше. Плавно обогнула стол, села на самый край и широко развела ноги. У Сергея подкосились ноги, дыхание сбилось, но он словно прирос к полу, который сейчас казался зыбучими песками. Жадно вбирал каждое ее движение и не верил, что все это происходит с ним. А Леся словно не замечала его нерешительности. Пальчиками провела по блестящей ее влагой промежности, растирая по мягкой коже. На долю секунды замерла, запрокинув голову, а потом подушечкой большого пальца надавила на клитор, а средним и указательным развела уже набухшие половые губки. Проигнорировать такое приглашение Сергей не смог. Рванулся к ней, одним махом подмял под себя и впился губами в ее чувственный рот. Но Леська не позволила ему целовать себя, обвила его ногами и руками, прижимая как можно крепче. Руками нашарила ремень его брюк, рванула, тихо рыкнув. Сергей смотрел на нее и не узнавал прежнюю робкую девчонку, нежную, любящую долгие прелюдии.
– Леся, да что с тобой? – уперся ладонями в столешницу, переводя дыхание, из последних сил сдерживаясь, чтобы не рухнуть в бездну вместе с ней.
– Корзин! – прорычала она, справившись с его ремнем и стянув-таки брюки вместе с трусами. Упругий член, вынырнувший на свободу, ныл желанием. Сергей тихо простонал, но позиций не сдавал, хоть и ощущал горячую влажную плоть, зовущую, манящую, требующую его член. – Сережка, – ее пальцы сомкнулись на его органе, направляя. Он ощутил, как Леся слегка подалась вперед, как головка его члена коснулась ее набухших половых губ, но он перехватил ее запястье, покачал головой, чувствуя себя полным идиотом. – Корзин, ты можешь просто трахнуть меня?! – разозлилась Леся, но Сергей снова покачал головой. Леся рвано выдохнула, выпустив его подрагивающий член.
– Ладно, хочешь поболтать? Валяй, – она криво усмехнулась, выскользнув из-под него. И принялась откупоривать бутылку. Плохо у неё получалось. Сергей в один шаг разделил пространство между ними, выхватил из её рук бутылку и со звоном поставил на стол. Удивительно, как не разбил.
– Что…ты…делаешь?.. – выдавил он из себя и не узнал собственный голос. Леся молчала. – Что ты, мать твою, здесь устроила?! – неожиданно заорал он и со всего маху саданул кулаком по стеклянной крышке стола. Бутылка покачнулась и упала. Тёмно-красное пятно растеклось по осколкам, столу. В кабинет ворвался резкий винный запах. – Какого дьявола, я тебя спрашиваю?!
– Иди к черту, – огрызнулась Леська. – И не ори на меня, правильный ты мой, – она потерла переносицу. – Вот скажи, Сережа, почему нельзя просто взять то, что тебе предлагают? Или может я фасадом не вышла? – спокойно спрашивала она, но в каждом звуке ее голоса вибрировала злость. – Что не так? Давай, поделись со мной. Зря я, что ли, стриптиз тебе устраивала.
– Леся, так нельзя, – Сергей попытался обнять ее за плечи, но запутался собственных штанах. Злясь и чертыхаясь, стянул их, отшвырнул ногой. Шагнул к замершей Лесе, но она отступила к окну, отвернулась, обхватив себя руками. – Леся, ты сестра моего друга. Моя…
– Вот только не надо!.. – голос дрожал. – Не надо по новой заводить ту же пластинку. Я твой профессор – ты моя студентка, – передразнила она Сергея. – Не надо. Мне плевать на все твои предрассудки. Это полная чушь, ты понимаешь?
– Это не чушь, – возразил Сергей, все-таки обняв Лесю со спины. Эрегированный член тотчас уперся аккурат между ягодиц. Он глубоко вдохнул, прикрыв глаза, медленно выдохнул.
– То, что сейчас упирается в мою задницу – вот это не чушь, а все остальное полная фигня. И если ты сейчас же не прекратишь, я уйду. Навсегда уйду, – она развернулась в его руках, положила холодные ладошки ему на грудь. Он смотрел на нее и тонул в ее зеленых омутах.
– И откуда только ты взялся такой правильный на мою голову? – простонала Леся, гладя его грудь, живот, случайно касаясь головки члена.
– Я не брался. Ты сама… – прохрипел он, прикрыв глаза, только чудом сдерживаясь, чтобы не толкнуться ей в ладошку, потому что ее прикосновения сносили все доводы разума. – Но это неправильно. Я не могу так…
– Хватит! – резко перебила Леся. – Хватит, слышишь?! Никакой ты мне не профессор!.. О Боже…
Она хлопнула его по груди и вернулась к столу. Вытащила из пиджака пачку сигарет и закурила. Пальцы дрожали, но она все-таки справилась с зажигалкой. Выпустила струю дыма. Сергей поморщился – ненавидел запах дыма и табака. Леся дернула плечом и уставилась на столешницу, по которой расползалось багровое винное пятно.
– На кровь похоже…
Сергей шагнул ближе.
– Смешно, – хмыкнула она, выдыхая новое облачко дыма. – Такое дорогое и похоже на кровь. Интересно, а сколько стоит человеческая кровь? Ты, как врач, случайно не знаком с прейскурантом? А, Серёж?
– Ты ненормальная!
– Да, я ненормальная, – не стала спорить. – Меня уже давно пора закатать в психушку.
Она говорила сухо и отрешённо. Пожалуй, даже профессионально.
– Лесь, ты о чём?
Сергей не понравился её тон. Но Леся не дрогнула ни на мгновение.
– Я о том, – пояснила она всё так же профессионально, – что только безнадёга, как я, способна вытворять то, что всю жизнь делаю я. А всё из-за тебя. Любить одного мужика восемнадцать лет может только ненормальная.
– Ч-что?!
– Что «что»? – Леся смяла сигарету в винной луже. – Люблю я тебя. Понимаешь?
Нет! Он не понимал. Как это? Эта умопомрачительная женщина его любит? Она? Его? Он-то думал, это просто похоть. Взрослые желания двоих свободных людей. И что с того, что он давно в нее влюблен, она ведь…А она, оказалось, любит.
Сергей развернул ее лицом к себе. Он глядел прямо в её зелёные глаза, блестящие от слез.
– Ты?.. Любишь?.. Меня?.. – Сергей изумлялся каждому произнесённому слову.
– Люблю, – всхлипнула она. – А ты бегаешь от меня как мальчишка.
– Бегаю, – охотно согласился Сергей и вытер все-таки покатившиеся слёзы с её раскрасневшихся щек, – но больше не буду.
– Не будешь?
Он покачал головой.
– Не буду. Потому что ты меня любишь, – авторитетно заявил Сергей. – И почему ты раньше этого не говорила?
– Я… – попыталась возмутиться Леся, но Сергей оборвал её нежным, но настойчивым поцелуем.
Она вздохнула и обняла его за шею. И, о Боже, не оттолкнула, не прервала поцелуй, загоняя его в рамки чуждой ему похоти.
Он целовал ее всю. Жадно, как будто в последний раз. И она отзывалась ему, подставляя себя его губам, позволяя ему делать все, как хочет он. И он делал. Ласкал, тискал, мял. А когда сил не осталось терпеть, просто вошел в нее мягко и нежно, как всегда это делал с ней.
Он просто наслаждался близостью с любимой женщиной. Он занимался любовью в собственном кабинете, и ему впервые было плевать на это.
Какая, к лешему, разница, где именно он это делает?! Если бы она призналась ему в любви посреди супермаркета, он, не задумываясь, занялся бы с ней любовью прямо в нём. И плевать на всех! Главное, он делал бы это с ней! С потрясающей женщиной. Женщиной его мечты!
И теперь он мог не завидовать Туманову, которому так повезло с женой. Ему тоже повезло. Возможно, впервые в жизни. Да и любил он, пожалуй, впервые.
А что же было раньше? До Леськи? А ничего не было. Ровным счётом ни-че-го. Пустота, легко и непринуждённо заполненная появлением Леськи в его кабинете.
Как же здорово, что она пришла! Просто потрясающе!
А что было бы, не приди она сегодня? Что стало бы с его жизнью? Неужели он бы и дальше бегал от неё?
Но через мгновение Сергей уже ни о чём не думал. Безудержное желание получить её всю затмило остатки разума.
Ещё немного… Ещё совсем чуть-чуть… Один шаг… Прыжок…
И вот он фейерверк высочайшего наслаждения! Блаженство! Они вновь сделали это! Вновь прыгнули!
Но теперь они не боялись. Теперь бездна не только заманивала их, но и отпускала. Вдвоём. Не поодиночке как раньше. Вдвоём.
И это было необыкновенно. Настолько, что больше не хотелось возвращаться в реальный мир.
Вот она – настоящая жизнь! Главное, это не сон.
Уже после, когда они улеглись на его диване, Леся потянулась и прижалась к Сергею.
– Замёрзла? – спросил он охрипшим голосом.
– Не-а, – протянула она. – Разве можно замёрзнуть рядом с тобой? Ни-ког-да!
И она ещё крепче прижалась к его разгорячённому телу. Сергей улыбнулся и зарылся носом в её рыжие, пахнущие морем волосы. Что ж, пьянка в честь друзей этим вечером отпала сама собой.
13
Конец апреля.
Марина Нежина стояла у окна, всматриваясь в смазывающиеся сумерками улицы. Вспыхивали огни витрин, зажигались фонари, а свет машинных фар сливался в один радужный коктейль. Город сбрасывал дневную суматоху, окунаясь в мир ночных развлечений и похоти. Марина покачала бокал с вином, вдохнула насыщенный аромат напитка, отпила глоток. На языке остался вкус винограда, сладкий, обволакивающий. В голове роились поганые мысли и она ненавидела их, потому что они превращали ее в размазню, в слезливую наивную девчонку, которую однажды обратили в пепел и развеяли по ветру. Но мысли…мысли взрывали мозг…
– Лешка, мне страшно…
– Ты хочешь этого? Хочешь меня?
– Да…
И твердые губы, разбивающие все ее страхи на осколки.
– Не бойся, любимая, будет классно.
Мысли раскручивали волчок прошлого.
– Вот это да! – юбка кружилась белым облаком, а на безымянном пальчике сверкал изумруд помолвочного колечка. И Лешкина улыбка оглаживала нежностью.
Волчок делал новый оборот, вытягивая наружу вонючее дерьмо.
– Он любит меня! – голос звенел слезами. – И мы поженимся! – и на дрожащих пальчиках то самое кольцо.
– Никогда, – стальной голос отца звучал ровно и холодно. – Ты никогда не выйдешь замуж за этого ублюдка.
– А кто меня остановит? Ты?
И звериный оскал как ответ.
А волчок все крутился.
Смятые простыни и запах секса, пропитавший каждый уголок спальни. И рыжая голая девчонка там, где прошлой ночью Лешка признавался ей в любви и рассказывал дивную сказку об их будущем.
И не было никакой возможности остановить его – волчок набирал обороты, выжигая внутренности, те, что еще остались живы.
– Почему она молчит? Она ведь должна… – скрюченные пальцы вцепились в рукав халата, но врач сбросил их и убил одним сочуственным взглядом.
Пальцы сжали бокал. Тот с тихим хрустом лопнул и по ладони потекло вино, смешанное с кровью. А прошлое утягивало в воронку. Но Марина не хотела туда. Вернуться, значило снова стать слабой и поверить в любовь. Хватит. Она и так позволила себе слишком многое. А все Туманов, будь он трижды проклят и разорен! Это он взбаламутил то гнилье, что давно осело на дне ее души. Одним своим появлением. Снова влез в ее жизнь. И Марина знала, чего он хочет. Мести. И он нашел самый лучший способ – ее дочь.
– Господи, Марина, у тебя кровь… – мужская рука перехватила ее окровавленное запястье, но Марина выдернула его, резко развернувшись к обнаженному мужчине, с беспокойством всматривающимся в ее лицо.
– Это просто вино, Стас, – и обвила его шею, подавшись к горячему телу, бедром ощущая всю силу его желания. Да, с эрекцией у Стаса проблем не было, как и с членом – единственным, что сейчас могло подарить забвение. А еще Стас умел понимать ее без слов и всегда знал, что ей нужно.
И теперь он не стал тратить время на пустую болтовню. Криво усмехнувшись, развернул ее спиной к себе, прошелся руками по ее набухшим соскам, слегка поигрался, выкручивая то один, то другой почти до боли. До блаженной боли, от которой хотелось громко кричать и просить еще. Требовать. Умолять. Но Марина лишь молча принимала его ласки. Наслаждалась его умелыми пальцами, раскрывающими ее влажные складочки. Короткий довольный смешок пощекотал кожу на шее. Да, она хотела секса. Именно секса: грубого, на грани боли, без слов и обязательств. Тупого траха, позволяющего выпасть из реальности. Забыться, как в пьяном угаре. Утопить в похоти мысли и сшибить, наконец, с ритма неостанавливающийся волчок.
– Хватит баловаться, Стас, – выдохнула она почти зло, когда он ввел пальцы в ее сочащееся соками лоно. – Займись уже, наконец, делом, – она смотрела на его блестящие ее влагой пальцы. Как он растирал ее сок по ее животу, соскам. И как с диким огнем в темных глазах прижал пальцы к своим губам, а после облизал, наслаждаясь, словно слизывал самый вкусный нектар.
Марина почувствовала, как подогнулись колени. Она никогда не позволяла…Никаких оральных ласк, долгих прелюдий. Ничего, что могло бы втянуть ее в новую ловушку. Никакой нежности. Злость вспыхнула в венах, жидким огнем растеклась по венам, смешиваясь с диким желанием наказать этого поганца. Но он понял все по ее глазам и не позволил ей и шага сделать. Толкнул к столу, одним движением уложив животом на стеклянную столешницу и войдя в нее резко и до упора. Марина закусила губу, чтобы не закричать от жгучего удовольствия, натянувшего до предела каждый нерв.
– О нет, Марина, – протянул Стас хрипло в самое ухо, почти вытащив член из нее. Она едва сдержалась, чтобы не податься назад, насаживаясь на его твердую плоть. – Сегодня ты не убежишь от собственных эмоций, – и резко вогнал член, взрывая внутри долго томившийся вулкан. – Сегодня, – говорил, продолжая то выходить из нее, то резко насаживаясь, – я буду любить тебя, пока ты не сорвешь голос от крика. Пока, – он накрутил на кулак ее волосы, запрокинул голову, – не начнешь молить о пощаде, – и обрушился на ее губы.
Он не просто целовал, он трахал ее рот своим языком, глубоко, больно, не прекращая насаживать ее на свой член. А она укусила его, чтобы умерить его пыл. Чтобы не поддаться искушению и не отдаться во власть его умелых рук и требовательных губ. Но еще больше раззадорила. Он завел руки под ее живот, поднял, прижимая к себе спиной. Развернул как куклу, опустошая. И тихий стон сожаления все-таки сорвался с ее губ. Так невыносимо пусто оказалось без него внутри. И…страшно. Потому что она смотрела в сияющие темные глаза, обещающие море удовольствия, и видела в них свой приговор. И она сдалась впервые в жизни, точно зная, что этот вечер станет последним. Потянулась к нему сама. Теперь он был упоительно нежным. Целовал ее шею, грудь, живот. Языком постукивал по клитору, вбирая его в себя, посасывая. Скользил ниже, разводя пальцами набухшие складочки, слизывая сок, как самый чудодейственный нектар, языком проникал внутрь, разжигая огонь, толчками ввинчивающийся туда, где этот мужчина оставлял свой след. Он подводил ее к самой грани и останавливался, удерживая на самом краю. А она дрожала и злилась, бедрами толкаясь ему навстречу, не желая разрывать контакт. Желая получить только одно – свободу. От желания, вибрирующего в каждой клеточке взмокшего тела. От мужчины, что так отчаянно хотел перевернуть ее мир снова и, увы, не мог. От воспоминаний, что больно хлестали по вискам, не позволяя расслабиться, забыться.
– Пожалуйста, – всхлипнула, больше не в силах держать все в себе. Слишком мучительно. – Пожалуйста, Стас…
Он замер, на мгновение перехватив ее взгляд. Он понимал ее без слов и сейчас точно знал, чего на хочет. И он дал ей то, что она просила: себя всего, кончающего в ее содрогающееся в оргазме тело.
Марина одевалась неторопливо. Собиралась с мыслями, не сводя глаз с крепко спящего мужчины. Он был красив: бугрящееся мышцами тело, загорелая кожа, сильные руки, упругая задница. Он был сексуален и полностью устраивал ее в сексе. До сегодняшнего дня. Мальчику захотелось большего. Того, чего она не могла дать ни ему, ни кому-либо другому. Выдуманной для тупых домохозяек, упивающихся сериальными трагедиями, любви.
Марина скрутила волосы в идеальный пучок на затылке, подколола шпильками. Она не понимала, зачем Стасу понадобилось все портить. Им было хорошо вместе ровно настолько, чтобы доверять друг другу. Она никогда не сомневалась в его верности. Настолько, что намеренно тянула время, не желая расставаться с надежным союзником.
Покачала головой, застегивая черную шелковую блузку. Она не могла позволить себе быть слабой. Чулки обняли ноги приятной прохладой. Слишком многое стояло на карте. Марина поправила юбку, обула юбку и, больше не оглядываясь, вышла из собственного кабинета, закрыв за собой дверь на замок.
В приемной было пусто, свет давно погасили и в коридоре. Спустилась по лестнице, привычно пожелала охраннику спокойного дежурства, но уже на выходе задержалась.
– Ночью должно прибыть новое оборудование. Установке не мешать.
Охранник лишь кивнул, не оспаривая приказа генерального директора медицинской корпорации «Сердце».
Уже в машине Марина Владимировна Нежина, заручившись поддержкой нынешнего мэра и главного прокурора города, сделала несколько звонков, давая отмашку на тотальную проверку всей деятельности Алексея Туманова в ее городе. Она знала, что они найдут то, что ей нужно и тогда она с легкостью сотрет Туманова в порошок. Она сделает ход конем как раз тогда, когда он совершенно не подготовлен. Усмехнувшись, ощущая вкус сладкой победы, Марина завела мотор и набрала на сегодня последний номер.
– Главный офис. Девятый этаж. Проблему нужно устранить до утра.
