355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Лана Черная » Айя и Лекс (СИ) » Текст книги (страница 18)
Айя и Лекс (СИ)
  • Текст добавлен: 30 августа 2020, 21:00

Текст книги "Айя и Лекс (СИ)"


Автор книги: Лана Черная



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Вместо эпилога

Конец апреля.

Узкая дорожка теряется в высокой траве. Я ступаю осторожно, раздвигая доходящую до пояса траву, под ногами хрустит гравий. Поднимаюсь на крыльцо. Три невысоких ступеньки побиты мхом, лезущим во все трещинки.

За спиной слышится шуршание шин. Резко оборачиваюсь. Кровь приливает к голове, пульсирует в затылке. Но серый седан проезжает мимо по улице. Выдыхаю и осматриваю входную дверь из тёмного дерева в поисках звонка, но того не оказывается. Тогда я стучу. Дверь отзывается глухим звуком. Стучу громче, и ничего. Для достоверности зову Пашку и прислоняюсь ухом к двери, прислушиваясь. Ни звука. Подождав немного, достаю из кармана ключ, который я нашла в кармане пиджака Павла, где он и сказал. Собственно, он и попросил меня сюда приехать, когда разбудил этим утром. Сказал, что знает, где мой сын. Даже фото выслал, которое я рассматривала всю дорогу сюда. Не могла не смотреть, не веря собственным глазам. Мой, я точно знаю. Чувствую. Кто и зачем выкрал его, Павел тоже рассказал. Просил прощения за свои грехи. Об Алине рассказал. Убедил меня, что она привезет Матвея, так зовут моего сына.

Сердце закололо. Пальцы немеют, роняют ключ. Он звякает о верхнюю ступеньку и слетает на гравий.

– Проклятье, – ругаюсь, поднимая ключ. Всовываю его в замочную скважину. Поворачиваю один раз по часовой стрелке, дважды – против. Замок щёлкает. Обхватив узкую ручку, опускаю вниз и тяну на себя. Дверь с лёгкостью открывается.

Внутри тишина. Она окутывает, тяготит и давит, словно многотонный пресс, норовя не оставить и мокрого места от нарушителя.

– Паша! – кричу в гулкую пустоту. Та отзывается многозвучным эхом. Передергиваю плечами и делаю шаг внутрь, в темноту. – Пашка, что за шутки? – снова зову.

– Не рви горло, Айя. Нет его здесь.

Медленно оборачиваюсь к женщине, вошедшей следом за мной, и застываю соляной статуей. Передо мной стоит Алина с ребенком на руках.

Матвей.

Мой сын.

– Знаешь, Айя, – она усмехается, перехватывает Матвея поудобнее. Тот хохочет, пытаясь ладошками достать ее лицо. Алина не сопротивляется, позволяет ему пальчиками ухватить свой нос. Я невольно улыбаюсь лишь уголками губ, все еще боясь эту женщину и того, что она может сделать с маленьким чудом на ее руках. И сердце щемит, как будто прищепкой защипнули. – Я ехала сюда с одной целью – убить тебя.

Я знаю, сразу поняла, зачем она здесь. Но я молчу, не свожу глаз со своего сына, играющегося с распущенными волосами Алины. Закусываю губу.

– Хотела, чтобы ты увидела сына и умирала с мыслью, что его буду растить я.

А Матвей уже своей маленькой пятерней зарылся в ее волосы, растрепал, запутывая. Алина бережно отнимает его ладошки от своей головы, щекочет Матвея за бок. Тот заливается смехом. А на ее губах расцветает улыбка: нежная, чистая и такая откровенная, что становится трудно дышать. Эта женщина не причинит вреда Матвею. Облегчение подкашивает ноги. Я пошатываюсь от внезапной слабости, но удерживаюсь на ногах.

А Алина снова говорит, продолжая улыбаться моему сыну. И в глазах ее блестят слезы.

– Но кое-что изменилось. Можно сказать, тебе повезло, потому что, как оказалось, я твоя должница, Айя. А я привыкла отдавать долги.

Отрываю взгляд от сына и смотрю на уже совершенно серьезную Алину.

– Я тебя не понимаю, – говорю тихо, потому что от голоса остался лишь жалкий сип.

– Помнишь маленькую девочку, которую ты хотела спасти? – перечеркнутое глубокой и воспаленной царапиной лицо искажает гримаса боли и отвращения.

Качаю головой, ища в памяти хоть что-то, что могло подсказать, что Алина мне хочет сказать. О чем напомнить. Но тщетно. В висках пульсирует только одно: забрать сына и убраться отсюда. Но Алина не отпускает.

– А девочку, ради которой убила, помнишь?

Я смотрю на брюнетку с моим сыном, который с видом испытателя изучает ее лицо пухленькими пальчиками, и не верю собственным ушам.

Воспоминания обрушиваются на меня тяжелым молотом, бьют по затылку и в грудь, вышибая дыхание.

…Роняю скальпель и кидаюсь к девочке на кушетке. Тормошу ее.

– Ну же, очнись! Просыпайся, – хлопаю по щекам. Слезы текут по щекам. Страх щекочет пятки и я переступаю ногами. Оглядываюсь на огромного мужчину, что лежит на полу в луже крови. Я точно знаю, что это темное вокруг него – кровь. Дергаю спящую девочку за волосы. Это больно. Она должна проснуться и она открывает глаза. Смотрит на меня и мне страшно. Ее глаза…они черные, как ночь.

Хочется убежать. Спрятаться. Но она хватает меня за руку.

– По-мо-ги…

…В коридоре темно и страшно. Откуда-то доносятся голоса. И я хочу убежать побыстрее, чтобы они не увидели, не нашли. И я иду вперед. И держу за руку девочку, такую как я, но ей еще страшнее…

– Ты?

– Да, я должна тебе жизнь, Айя, – с горечью отзывается Алина и тут же смешно морщит нос, когда Матвей снова хватается за него. С серьезным видом пытается разгладить морщинки. – Взамен я сохраню тебе твою, – играя с моим сыном холодно бросает Алина.

– Я должна сказать тебе спасибо? Упасть на колени? – сарказм прорывается сам и я тут же ругаю себя за глупость.

У Алины в руках мой сын. Мой. И вздумай она убить его – ей достаточно одного движения. И я ничего не успею сделать. Сглатываю колючий комок страха, застрявший в горле, сжимаю кулаки.

– Не надо дешевых мелодрам, Айя, – смеется Алина, шагнув ко мне.

Не двигаюсь, хотя страшно до одури. От нее такой странной, не поддающейся никакой логики, страшно. Но заливистый смех и радостное агуканье пригвождают к полу, размывают страх. Вздергиваю подбородок и смотрю в темные глаза Алины без тени страха. Готовая выгрызать своего сына у самой смерти.

– Брось, – вмешивается Алина в мои мысли, – придумывать, как ты убьешь меня. Не трать силы.

Она улыбается широко, показывает язык Матвею, вызывая новый приступ его смеха, а потом вдруг чмокает его в носик, и прижимает к себе. Один удар сердца. Другой. И она протягивает Матвея мне. Я теряюсь.

– Что застыла? Забирай сына и вали отсюда.

Быстро, но аккуратно забираю сына, обнимаю крепко. А внутри все дрожит, как в лихорадке. Матвей затихает, смотрит на меня разноцветными глазенками. Вдох. Маленькой ручкой он тянется к моим волосам и я, не раздумывая, стягиваю резинку, распуская их.

Матвей широко улыбается, показывая два крохотных зубика. Выдох. Пальчики хватают локон и тянут в рот, но промазывают и волосы щекочут маленький носик. Матвей громко чихает. И снова хохочет, смешно чухая носим ладошкой. Смеюсь вместе с ним.

– Береги его, Айя, – голос Алины звучит хрипло, а в ее глазах – море боли. Черной, безысходной какой-то. Я крепче прижимаю Матвея, пячусь. – Обоих береги, – теперь в ее словах угроза. – Не сбережешь, вернусь и убью тебя. Помни об этом, сестренка.

– Сестренка? – удивление само срывается с языка.

Алина кривит губы в ухмылке, саркастически изгибает бровь. И я все понимаю без лишних слов: ее взгляд, смотрящий в самую душу, вздернутая бровь и кривоватая улыбка. Она так похожа на мужчину, которого я люблю. Сейчас в своей злости особенно. В этих мелочах ее мимики, в ее неотступности, силе и жажде мести, в ней самой живет мой муж. В ее венах течет кровь моего Алекса. И моей мачехи.

– Поговори с Мариной, – прошу едва слышно. – Она считает тебя мертвой, Алина. Поговори…

Она не отвечает и не смотрит на меня, только на Матвея. И в ее взгляде нет ничего, кроме щемящей нежности. Нет, зря я думала о ней плохо. Она никогда не причинила бы вреда Матвею. Только не ему. И я понимаю, что когда судьба подставила подножку, эта женщина оказалась рядом с моим сыном. За что я ей благодарна.

Сейчас, глядя на счастливого сына, балующегося армейским жетоном, что снова висит на моей шее, я знаю наверняка – Алина не обидела Матвея. А по ее глазам вижу, как сильно она к нему привязана и желает только добра. И быть может, только благодаря этому сегодня я осталась жива.

– Прощай, сестренка, – с сожалением отвернувшись от Матвея.

Делает шаг в сторону, освобождая мне путь. Но когда я почти ухожу, вспоминаю о Пашке.

– Не волнуйся о нем, сестренка, – доносится в спину ответ. – Я устроила ему комфортную могилку.

Ее циничные слова коробят и толкают в спину. Прочь из этого места. Больше я не хочу ничего знать. Хочу просто уйти, что и делаю.

Толкаю калитку и замираю, вдыхая полной грудью апрельский воздух. Солнце греет, теплыми лучами играет в шелесте листвы.

– Наконец, я тебя нашла, сынок, – слезы жгут глаза, но я сдерживаю их. Не хочу, чтобы мой сын видел, как я плачу, даже от счастья.

Улыбаюсь счастливо, когда Матвей тянет меня за волосы. Похоже, у этого проказника появился свой фетиш.

– Ох, чувствую, все девчонки будут наши, да, Матюш?

Носом трусь о его щечку, наслаждаясь теплым молочным запахом. Запахом своего счастья.

– Ну что, радость моя, едем к папе?

Носом к носику, улыбаясь веселому агуканью. И представляю, как рвет и мечет мой любимый муж, не обнаружив меня утром в постели. Как поднял на уши весь город, чтобы меня найти. Хочется верить, что именно так все и есть. Что он действительно…

– Синеглазка…

Вздрагиваю от хриплого голоса и ощущаю, как под кожей растекается нежность, теплом расползается по венам и солнцем распускается в низу живота.

Оборачиваюсь, щекой прижавшись к щечке Матвея, и не сразу узнаю в мужчине, что идет ко мне мягкой пружинящей походкой хищника, своего Лешку. Он сосредоточен и зол: глаза сощурены, губы сжаты в тонкую полоску, а под кожанкой виднеется кобура с пистолетом. Скольжу взглядом поверх его плеча и вижу не менее напряженного Тимура, бедром опершегося на капот вишневой «Ауди» Сергея Корзина. Сам хозяин сидит за рулем, а рядом, едва не влипнув в лобовое стекло – Леська.

Улыбаюсь, не сводя глаз с остановившегося рядом Лешки. Он ощупывает меня цепким взглядом, на долгое мгновение задержавшись на вертящемся в моих руках Матвее.

– А Игнат где? – спрашиваю с озорным весельем.

– На подходе с тяжелой кавалерией, – в тон мне отвечает Лешка.

– Я так и подумала, – фыркаю, чувствуя себя просто сказочно счастливой.

– Алина? – Лешка настороженно косится в сторону дома.

Пожимаю плечом.

– Ушла.

Лешка смотрит недоверчиво, но кивает. Кивает Тимуру. Тот срывается с места и двигает в сторону калитки.

– Тимур, остановись.

Лешка напрягается, а Тимур смотрит внимательно.

– Сердце мое, не нужно, – беру Лешку за руку. – Алина, она… твоя дочь.

Лешка меняется в лице. Нет непонимания, ни одного вопроса, только боль, странная, глухая, которая тут же сменяется светом радости, когда Матвей снова тянет меня за волосы.

– Отпусти ее, сердце мое.

И он отпускает, крепко обнимая меня и нашего сына.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю