Текст книги "Клинок Сариолы"

Автор книги: Ладомир Гарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

ГЛАВА 2
Поединок в Локкарде

В полдень вдали показалась высокая башня. Эвальд подъезжал к Локкарду. Над шпилем огромного строения, сложенного из серого гранита, реял красно-белый флаг Равнинной Империи. Каменная громада башни подавляла воображение своими размерами и внушала страх и уважение перед воздвигнувшей её страной, самым могущественным государством мира. За высокими зубцами на её вершине день и ночь дежурили дозорные, чтобы заметить приближающегося неприятеля. В случае опасности они могли подать световые сигналы на соседние наблюдательные пункты, находящиеся в прямой видимости башни, и посредством системы этих пунктов Император мог узнать о начале войны уже через несколько часов после вторжения врага. В нижнем этаже башни размещалась канцелярия важного локкардского наместника, выдававшего разрешения для въезда в Империю и собирающего подорожные подати. Сам Локкард представлял собой небольшую деревушку, раскинувшуюся поодаль от башни. Рядом с башней размещались казармы гарнизона имперских войск. Ещё издалека Эвальд приметил большую толпу народа, окружившую вход в башню. Здесь были люди всех сословий – крестьяне, простолюдины, монахи-пилигримы, купцы и рыцари, оруженосцы и слуги. Все они толпились вокруг башни и чего – то ждали. В воздухе висел многоголосый гомон, ржание коней и крики вьючных ослов. Эвальд заметил, что многие люди находятся тут уже не первый день. Большинство из них грелись у костров, кругом стояли палатки из серого полотна. Богатые купцы раскинули большие шатры. Эвальд спешился и подошёл ближе. Рядом с одним из шатров лежала внушительная куча поклажи. Вокруг неё суетился небольшого роста мужичок, судя по одежде, слуга одного из купцов. Он увязывал тяжёлый тюк, но отсыревшие верёвки лопнули, мужичок, потеряв равновесие, попятился, и, налетев на Эвальда, едва не сбил его с ног. Обернувшись и увидев статного рыцаря, мужичок испугался, полагая, что Эвальд сейчас кинется на него с бранью и кулаками:

– Не прогневайтесь, господин рыцарь! Это сырость проклятая во всём виновата, да и верёвки совсем плохие!

– Ладно, ладно… Ты уж будь поосторожнее. Как тебя звать-то?

– Я Торк Торквенссон, в услужении у купца Витадуччо.

– Скажи-ка, милейший Торк, кто все эти люди и что они делают здесь?

– Все эти люди, господин, – путники, желающие въехать на территорию Империи, и дожидаются они тут приёма у господина Гольма, локкардского наместника императора, чтобы тот принял их и выдал подорожную грамоту, разрешающую въезд. Наместник очень важный, он выдаёт всего лишь по нескольку разрешений в день, чтобы показать, что он господин над путниками, вершащий их судьбу, а не простой чиновник, служащий им. К тому же, мой хозяин говорит, что Гольм вымогает у проезжающих взятки за быструю выдачу разрешения.

– Вот как даже?

– Конечно, это только слухи. Будьте добры, господин, не передавайте никому, что слышали это от меня, а то, чего доброго, запрут меня в темницу за то, что я бросаю тень на имя наместника.

– Хорошо, – улыбнулся Эвальд.

– Я вижу корону на вашем гербе. Вы действительно из королевского рода?

– Я Эвальд, принц Сариолы, Страны предрассветного тумана.

– Принц! – удивился Торк, – тогда, я думаю, вы имеете право вне очереди требовать приёма у наместника. Я провожу вас.

Он стал прокладывать путь через толпу, крича:

– Дорогу особе королевской крови!

Эвальд следовал за ним, качая головой, сердясь на своего нового непрошенного помощника за то, что тот привлекает к нему внимание толпы. Они приблизились ко входу, и Торк заорал страже, попытавшейся преградить им путь:

– Принц Сариолы требует, чтобы наместник немедля принял его!

«Что же, придётся играть роль, отведённую мне судьбой» – подумал Эвальд. Он напустил на себя важность, изображая очень солидную персону и делая вид, что ниже его достоинства обращаться к стражникам самому. Через минуту о нём доложили наместнику и пригласили войти.

Внутри башни царил полумрак. Пройдя узкий коридор, Эвальд оказался в просторном зале со сводчатыми потолками и высокими каменными колоннами. Сверху свисали знамёна с изображением меча и розы – герба Равнинной империи. Наместник Гольм восседал в высоком кресле за тяжёлым резным столом. Толстый и грузный, он напоминал огромную жабу, разодетую в меха и бархат.

– Приветствую наместника великого Императора! – произнёс Эвальд, склонив голову. Гольм повернул голову, прищурился и уставился на принца.

– Приветствую вас, господин принц, – урчащим голосом проговорил он, – Рад видеть вас в наших краях!

– Разве господин наместник забыл правила этикета, согласно которым полагается стоя приветствовать персон королевской крови? Император будет недоволен, узнав, что тут мне не оказали должного уважения!

Гольм, кряхтя, неохотно выполз из-за стола и поклонился принцу.

– Ладно, довольно церемоний, – кивнул головой принц. – Я направляюсь на северо-восток, в сторону Коппервуда и желал бы проследовать через территорию Империи. Будьте так любезны, господин Гольм, выдайте мне необходимую грамоту.

Гольм уселся в своё кресло и поудобнее устроился в нём.

– Не спешите так, дорогой принц. Для начала я должен выполнить кое-какие формальности.

– Выполняйте же их, господин Гольм.

– Это может занять какое-то время, быть может, даже, не один день.

– Не один день! – вскричал Эвальд.

– Да-да, господин принц, и незачем так волноваться.

– Но я еду по срочному делу, и от моего промедления может зависеть жизнь или смерть человека, причём очень важной особы!

– Император повелел мне тщательно проверять всех проезжающих, и я не могу не выполнить его приказ, иначе рискую навлечь на себя гнев повелителя.

– Что же, проверяйте, – сказал Эвальд и подал Гольму свои удостоверительные грамоты, – но не думаю, что это может занять более пяти минут.

– Ну, прежде всего, принц, я должен удостовериться, что вы – это действительно вы. Где, например, ваша многочисленная свита и конный отряд королевской гвардии Сариолы, сопровождающий вас в дороге? Это очень подозрительно, что вы совсем один. Вы, наверное, лучше меня должны знать, как путешествуют принцы. Никто здесь, увы, не знает вас в лицо и не может засвидетельствовать вашу личность, а я должен быть совершенно уверен, что вы действительно принц, чтобы дать вам разрешение ступить на землю Империи.

– Но господин Гольм, я путешествую неофициально, по личному делу, и в пышной свите мне нет надобности. К тому же, я достаточно разумею в воинском искусстве, и могу обходиться без охраны. И неужели грамот, которые я вам представил, недостаточно, чтобы засвидетельствовать мою личность?

– Мошенники легко подделывают все эти грамоты, – сказал Гольм, вертя пергаменты в руках.

– Так ты считаешь меня мошенником? – заорал Эвальд.

– Прошу вас не нервничать, господин принц. Я лишь выполняю приказ Императора тщательно проверять всех проезжающих и сам желаю рассеять возникшие у меня в вашем отношении сомнения. Для этого я должен буду отправить гонца в Сариолу, дабы там ему сообщили, что принц действительно выехал, а также дали ему возможность взглянуть на галерею семейных портретов Сариолского королевского двора, чтобы он узнал вас на вашем портрете и затем, вернувшись, сообщил мне, что вы – это действительно вы. Всё это может занять около двух недель.

– Две недели! – Эвальд замолчал, нахмурившись. В воздухе повисла тягостная тишина. Неужели даже короли и принцы бессильны перед этим проклятым бюрократом?

– Но я очень сочувствую вам, принц, и понимаю, что промедление очень некстати для вас, – добродушно проговорил Гольм, – более того, я из расположения к вам готов выдать вам разрешение сейчас же.

Эвальд, обрадовавшись, повернулся к Гольму.

– О, вас наградит за это Всевышний!

Гольм обернулся по сторонам, как бы опасаясь, не слышат ли стражники их разговора, и зашептал:

– Я должен буду пойти на риск навлечь на себя гнев императора. Чтобы помочь вам, я буду рисковать не только местом, а может, даже, и головой! Было бы справедливо, принц, если бы вы за это вознаградили меня некоторой суммой, достойной, конечно, вашего величия и моего положения, сверх обычной подорожной пошлины.

– Ах ты, гнусный взяточник! – вскричал возмущённый принц. – Об этом будет известно императору!

Услужливость Гольма тотчас сменилась раздражением и неприступностью.

– Никто не подтвердит ваших слов. А император, я думаю, ежедневно получает наветы на меня от моих завистников, и давно перестал обращать на них внимание. Я вижу, что вы не оценили моей готовности пойти вам навстречу, так что можете отправляться назад или ждать две, три недели, или месяц, или столько, сколько я вам прикажу. Можете забрать свои фальшивые грамоты. – Гольм бросил на стол пергаментные свитки.

– Нет, ты мне дашь разрешение сейчас же, или лишишься жизни немедля! – крикнул Эвальд. Он схватил со стола грамоты и несколько раз наотмашь хлестнул ими Гольма по лицу.

– Теперь я вижу, что вы не принц, а обычный разбойник! – закричал Гольм. – Стража! Схватите его! Этот человек выдаёт себя за принца Сариолы! Он напал на меня!

В зал вбежали несколько стражников с алебардами.

– Стойте! – крикнул Эвальд, вытаскивая меч из ножен. – Означает ли это, Гольм, что вы от имени императора объявляете войну Сариоле?

Стражники в нерешительности остановились.

– Господин Гольм, а вдруг это настоящий принц? – спросил офицер имперской стражи, – Тогда нам не избежать дипломатического скандала!

– Что значит какая-то мелкая Сариола перед величием Империи!

– На стороне Сариолы вступят в войну все государства к северо-западу от границ Империи, – сказал Эвальд. – Война может продлиться не один десяток лет, и приведёт к ослаблению Империи, а может, и её развалу. Вряд ли такая перспектива обрадует его величество, и за самовольство в таких важных вопросах войны и мира ты, Гольм, вполне можешь лишиться головы.

– Хорошо, не будем примешивать сюда политику, – пробурчал Гольм. – Но вы, принц, если, конечно, вы тот, за кого себя выдаёте, нанесли мне личное оскорбление, настолько тяжёлое, что только кровь может смыть его. Пусть хольмганг, – поединок решит спор между нами!

– Ты собираешься сразиться со мной на хольмганге? – усмехнулся принц, окинув взором жирную, обрюзгшую фигуру наместника.

– Не обольщайся, принц, предвкушением лёгкой победы! Как известно, по древним традициям хольмганга, я могу нанять воина, который будет отстаивать мою честь в поединке.

– Не забудь также, Гольм, что, по этим же традициям, ты должен будешь совершить самоубийство, если этот воин проиграет поединок.

– Ну, уж этого не случиться никогда! – самодовольно заявил Гольм. – Все на ристалище! Зовите Мортимера! – крикнул он.

Ристалище, или площадка для хольмганга, находилась за деревушкой, поодаль от башни. Она представляла собой четырёхугольный отрезок земли, огороженный низким частоколом. Рядом с площадкой находился сколоченный из досок помост для знатных зрителей. Гольм прибыл на ристалище в сопровождении большого отряда стражников, вооружённых алебардами. Он важно взгромоздился в кресло, установленное на помосте под бело-красным пологом с изображением герба империи. Купцы и рыцари заняли места на скамьях помоста, чернь и простолюдины просто толпились вокруг частокола. Роль распорядителя поединка взял на себя офицер имперской стражи. Вскоре появился противник Эвальда, огромный воин, полностью закованный в латы. Он был на голову выше Эвальда и в полтора раза шире его в плечах. На голове воина был рогатый шлем с опущенным забралом, в руках – огромный топор, с которым он играл, как лёгким пёрышком. Его мрачная фигура возвышалась над окружающей толпой, как дуб возвышается над кустарником.

– Это Мортимер, он расправляется с рыцарями, вызывающими Гольма на поединок, – сказал Торк, – будьте осторожны с ним, господин принц, он убил уже двенадцать рыцарей!

Мортимер занял противоположный угол ристалища и разминался, размахивая топором. Эвальд приблизился к нему.

– Приветствую тебя, Мортимер!

Гигант перестал махать секирой и уставился на Эвальда сквозь прорези шлема.

– Мы никогда не видели друг друга до этого, и у нас нет личной вражды. Извини, если случится так, что мне придётся убить тебя, ведь исход боя неизвестен нам обоим, – сказал принц.

– Убить меня! – раскатисто рассмеялся Мортимер. – Ты посмотри на меня, а потом на себя, и тебе сразу станет ясно, кто кого сейчас убьёт!

– Ты самонадеян, воин. Внешность часто бывает обманчива. Хотя ты и сильнее на вид, всё-таки я из посвящённых!

– Это не имеет никакого значения.

– Скажи, кто ты, Мортимер, и откуда ты родом? – спросил Эвальд.

– Что, птенчик наложил в штаны и хочет разыграть комедию, что я недостоин биться с ним из-за низкого происхождения?

– Нет. Пусть судьба рассудит, кому из нас оставаться под солнцем.

– У тебя красивый меч, – сказал Мортимер, – не пройдёт и получаса, как он станет моим.

– Это бесценное родовое оружие королей Сариолы, и не должно мужлану владеть им, – ответил принц.

– Может быть, ты и победишь меня, – усмехнулся Мортимер, – если ты странник.

«Снова я слышу непонятные слова о каком-то страннике» – подумал Эвальд.

Пропел рог, и распорядитель хольмганга приказал участникам предстоящей битвы разойтись в свои углы ристалища. Эвальд отошёл в свой угол, и Торк помог ему застегнуть ремешки доспехов. Ещё раз пропел рог. Принц опустил забрало шлема. Толпа зрителей притихла, ожидая начала сражения.

– Снова настал час схватки, и снова непримиримая вражда заставляет бесстрашных воинов биться насмерть! – торжественно и громко объявил распорядитель поединка, обращаясь к зрителям. – Кто же они, отчаянные храбрецы, бросившие вызов друг другу? Один из них – великий сиятельный принц Сариолы, Страны предрассветного тумана, рыцарь из посвящённых, чьи способности вызывают трепет и восхищение! Его противник – могучий воин Мортимер, служащий Гольму, локкардскому наместнику великого императора! Он яростен и неистов, истинный берсеркер, сметающий всё на своём пути! Чьё смертоносное искусство окажется совершеннее? Кто выйдет победителем схватки?

– Я готов к бою! – крикнул Эвальд распорядителю.

– Я тоже готов! – рявкнул Мортимер.

– Сходитесь по третьему сигналу рога! – Офицер взмахнул рукой, и рог пропел в третий раз. Эвальд обнажил меч и взвесил его в руке. Принц был совершенно спокоен, он не чувствовал страха или ярости, и начал бой, как обычное упражнение по фехтованию. Мортимер, зарычав, яростно кинулся на принца, размахивая топором и желая сбить его с ног. Эвальд ловко отпрыгнул в сторону, успев поставить ему подножку, и гигант кубарем покатился по ристалищу. Толпа взревела от азарта. Гольм пристально наблюдал за боем из своего кресла. Мортимер тут же вскочил на ноги и опять бросился на принца, стараясь загнать его в угол ристалища. Эвальду удалось уклониться от лезвия секиры и нанести удар мечом в сочленение лат Мортимера. Меч запутался в кольчуге и не причинил вреда гиганту. В ярости Мортимер ещё раз взмахнул секирой, желая снести принцу голову, но тот, нагнувшись, проскочил под смертоносным лезвием и нанёс сильный удар мечом в бок гиганта. Удар пришёлся по панцирю, но он заставил Мортимера покачнуться и на мгновение потерять равновесие. Принцу показалось, что он увидел слабое место в доспехах Мортимера: когда тот делал широкий замах топором сверху вниз, нагрудник панциря приподнимался, открывая щель не более пальца шириной, отделяющую его от шлема. Мортимер, казалось, знал об этом недостатке своих доспехов и избегал вертикальных движений. Сражение продолжалось. Гигант понял, что принца невозможно победить грубым натиском, а широкие взмахи секирой дают Эвальду возможность ответной атаки, и начал экономить силы. Принц же стратегию боя строил на системе обманных выпадов, направленных на то, чтобы измотать противника, так как знал, что бой выиграет не самый сильный, а самый выносливый. Схватка постепенно перешла в фазу позиционной борьбы, со стороны казалось, что бойцы вяло наносят друг другу слабые удары, но на самом деле это была сложная партия с ходами, просчитанными на много шагов вперёд, в которой каждый стремился навязать врагу свой стиль боя, и, переиграв его в этом стиле, победить. Это была ритуальная пляска, игра, малейшая ошибка в которой означала верную смерть. Мортимер в совершенстве владел своим оружием и был подготовлен не хуже любого рыцаря. Одолеть его обычным способом было нелегко, если не сказать более, – невозможно. Эвальд попытался настроиться на мысленную волну противника, чтобы проникнуть в его сознание и знать о любом его движении раньше его самого, но все попытки принца были тщетны. Сознание Мортимера было полностью скрыто от постороннего телепатического вторжения. Мортимер, вероятно, отлично владел магической защитой, но сам астральных атак против Эвальда не предпринимал.

Прошло четверть часа. Схватка затягивалась. Толпа, скучая, подбадривала сражающихся одинокими выкриками. Всем стало понятно, что началось испытание выносливости бойцов, и проиграет первый, кто упадёт от усталости. Шансы победить были на стороне принца. Яростно кидаясь на Эвальда в начале боя, Мортимер истратил много энергии и, похоже, начал уставать. Его движения становились всё более вялыми и замедленными. Принц же, наоборот, предвидел такое течение боя, и вся его тактика была направлена на экономию сил. Шаг за шагом он заставлял гиганта расходовать больше энергии, чтобы переломить ход боя в свою сторону. Мортимер уже начал шататься от усталости. Но тут случилось нечто неожиданное, о чём не мог предположить Эвальд.

Удар враждебной магии застал принца врасплох. Перед глазами словно сверкнула вспышка и грудь как будто сковало стальным обручем, не давая возможности дышать. Казалось, тысячи игл вонзились во всё тело. Эвальд покачнулся и выронил меч. И тотчас страшный удар секиры обрушился на принца. Эвальд отлетел к ограде ристалища, хватая ртом воздух. Толпа взревела. Принц мысленно благословил оружейника, на совесть сработавшего нагрудник панциря. «Я наказан за беспечность, – мелькнуло в голове принца. – Уверившись, что Мортимер не предпринимает атаки магией, я не позаботился об астральной защите, и теперь эта ошибка будет стоить мне жизни». Астральная атака, показалось принцу, исходила не от Мортимера, а от кого-то из толпы зрителей. Принц определённо видел этого человека за спиной своего противника. Это был некто в чёрном шёлковом плаще, фиолетовом изнутри. Лицо его скрывал длинный балахон.

Тем временем на Эвальда обрушился новый удар секиры по голове сбоку, и снова надёжные доспехи спасли ему жизнь. Перевернувшись в воздухе, принц упал в углу ристалища. Покорёженный шлем сорвался с его головы и отлетел далеко в сторону. Кровь струилась по его лицу. Толпа ревела, неистовствуя:

– Прикончить его! Смерть выскочке! Слава Мортимеру!

Эвальд лихорадочно бормотал формулы заклинаний, чтобы восстановить зрение и подвижность рук. Через несколько секунд ему удалось прояснить взор, он увидел голубое небо, серую мутную массу орущей толпы, Мортимера, огромной башней возвышающегося над ним, и сверкающее белой молнией лезвие секиры. Мортимер, окрылённый успехом, почувствовал прилив силы и ярости. Он обрушил на принца новый удар, но Эвальд смог защититься левой рукой. Ватная, негнущаяся, она всё же была закована в латы, и помогла отвести удар. Лезвие топора скользнуло по доспехам, сорвав наплечник. Мортимер повернулся к толпе, рыча и потрясая секирой. Это дало принцу ещё несколько секунд передышки. Он лихорадочно сгибал и разгибал пальцы, стараясь сделать так, чтобы руки снова слушались его, и казалось, это удалось ему. Мортимер повернулся к Эвальду, нацеливая удар, чтобы прикончить принца. Секира взлетела над головой. Нагрудник панциря Мортимера приподнялся, открывая прореху в броне. Полсекунды хватило принцу, чтобы, рванув из-за пояса кинжал, метнуть его в открывшуюся щель. Лезвие длиною в фут по самую рукоять вонзилось в шею гиганта. Мортимер зашатался и уронил топор. Он вытащил кинжал из шеи и отбросил его в сторону. Но было поздно. Смертоносное лезвие пробило ему горло. Великан упал и захрипел, захлёбываясь кровью. Через несколько минут он умер.

– Слава великому принцу! – ревела толпа, за минуту до этого жаждавшая его смерти. Для неё это было лишь развлечение, зрелище. Человек в чёрно-фиолетовом балахоне куда-то пропал. Торк подбежал, чтобы помочь Эвальду подняться на ноги.

– Это было потрясающее сражение! Я, честно говоря, думал, что вам конец! – рассмеялся Торк, – но как вы обманули всех! – Он расстегнул ремешки и освободил принца от покорёженных доспехов.

– Спасибо, Торк. Будь добр, разыщи мой меч.

Эвальд, шатаясь, подошёл к кинжалу, поднял его, вытер с лезвия кровь Мортимера, и швырнул кинжал под ноги Гольму. Наместник, оцепенев, сидел, вцепившись в подлокотники кресла. На его лице застыло выражение ужаса. В воздухе повисла гробовая тишина. Все молчали, глядя на наместника. Гольм медленно сполз с кресла и посмотрел на кинжал, затем обвёл взглядом всех присутствующих. В его глазах было отчаяние, как у затравленного зверя.

– Нет! – закричал он, – Нет! Что вы смотрите, стража! Убейте его, схватите!

Стражники молчали, отведя взгляд.

– Имейте мужество, господин Гольм, исполнить древнюю традицию, – сказал офицер стражи. – Если вы не решаетесь сделать это сами, мой человек поможет вам. – Он кивнул головой одному из стражников. Стражник опустил алебарду и двинулся к наместнику.

– Нет! – истошно закричал Гольм. – Неужели это всё! Моя жизнь, моё богатство, карьера! Неужели всё это кончилось и впереди лишь мрак небытия! – Он вцепился, рыдая, в алебарду стражника.

– Слишком долго, Гольм, ты жировал за счёт других и втаптывал людей в грязь. Это должно было когда-то кончиться, – сказал принц.

– Господин принц! Простите меня! Вы один можете меня спасти! Я никогда не делал никому зла. Что плохого, если я хотел скопить немного денег для своей семьи?

Стражник оттолкнул наместника, и тот, весь в шелках и мехах, упал в грязь. Воин занёс алебарду, чтобы прикончить его, но принц удержал руку стражника. Гольм пополз по грязи, пытаясь поцеловать сапоги принца.

– Ты убил двенадцать рыцарей, Гольм! – сказал принц.

– Они погибли в честном поединке, господин.

– Честном? Кто был тот чёрный маг в фиолетовом балахоне? Отвечай, и от твоих слов зависит твоя жизнь!

– Не знаю. Я не знаю никакого мага, – рыдал Гольм, ползая в грязи. Когда-то важный и всесильный, он представлял собой жалкое зрелище человека, потерявшего рассудок от страха, и вызывал одно лишь презрение. Возможно, подумал принц, чёрно-фиолетовый маг и не был никоим образом связан с наместником, и, скорее всего, Гольм не врёт.

– Хорошо, я дарю тебе жизнь – сказал Эвальд. – С условием, что ты немедля выдашь всем путникам, ждущим у башни, подорожные грамоты.

– Слава великому принцу! – взревела толпа, – слава Эвальду Великодушному!

Толпа подхватила Эвальда и понесла его на руках к башне. Народ вопил от радости, и принц подозревал, что все более радуются скорому получению грамот, а не восторгаются его великодушием.

– Надо было всё-таки прикончить эту гадину, – проговорил, поморщившись, Торк.

– Не будь таким злобным, – усмехнулся принц. – Всевышний учил нас прощать врагов. К тому же, в смерти наместника не было никакого смысла. Карьера его и так уже закончилась. Кто будет уважать его после того, что произошло сегодня?

– Да, – задумчиво сказал Торк. – У него было два выбора, смерть или унижение, и он выбрал унижение.

– Унижение полезно иногда, как лекарство от излишней гордыни. Возможно, Гольм одумается и станет хорошим человеком.

– Вот уж в чём я искренне сомневаюсь.

– Будем надеяться на лучшее, – рассмеялся принц.