Текст книги "Измена. Я тебя разлюбил (СИ)"

Автор книги: Лада Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 24

– Че… чего?

Ох, произведённый его фразой эффект того стоил.

Сын с дочерью таращились на него так, словно резко заподозрили в сумасшествии. Примерно на такую реакцию он и рассчитывал. Шок отключил их способность критически мыслить, и пока эмоции будут бурлить, всерьёз задумываться о возможных причинах и мотивах его требования они просто не смогут.

То, что доктор прописал.

– Пап… что за бред? Ты в себе?..

– А ну-ка, не сметь бросать тень сомнения на отца. Я в своём уме и прекрасно отдаю себе отчёт в том, чего от вас требую.

Сохраняя невозмутимое выражение лица, он откровенно забавлялся их ошеломлением.

Ну, и что будут делать? Попытаются открутиться? Начнут придумывать какие-нибудь отговорки? Вот как оно бывает, когда отчаянно стремишься усидеть на двух стульях, да ещё с интересом и на третье поглядываешь. Ему ли не знать, что сын уже наводил справки, кого отец собирается назначить главой дочернего офиса в метрополии. Знал, что дочери очень хочется забраться повыше. И оба не спешили к отцу со своими чаяниями приходить – разведывали всё по закоулкам.

Нехорошо. Можно подумать, он когда-либо в чём-либо им отказывал.

Он всегда был открыт для диалога, но его репутация в мире бизнеса порой работала против него, даже когда разговор заходил о родственных связях.

А детям всё-таки стоило бы помнить, что он им не чужой. Как и мать, хорошими отношениями с которой они с такой лёгкостью пожертвовали ради собственных амбиций.

– Мы не бросаем. Мы понять хотим…

– Нечего тут понимать. Всё лежит на поверхности. Мне нужно понять, насколько серьёзны намерения вашей матери в отношении нашего с ней развода. Вы же слышали, чем она мне грозила.

– А разве для тебя её угрозы станут проблемой? – нахмурился Павел. – Ты же сам говорил, что ей не поздоровится…

– Слушайте, ну вы будто вчера родились, – Добровольский свёл брови к переносице, имитируя крайнюю степень отцовского недовольства их недогадливостью. – Думаете, каждую пылинку можно замести под ковёр?

– Даже если у тебя армия уборщиц? – рискнул возразить сын.

– У семи нянек дитя без глазу. Слышали о таком? Или и это вам требуется разжевать? – он подался вперёд, заставив обоих вжаться в спинки своих кресел. – Я не говорил, что нам следует обсудить вашу задачу, и не предлагал вносить в неё свои конструктивные предложения, делиться сомнениями и уж тем более возражать. Я вызвал вас, чтобы поставить перед фактом. Мне нужна информация. Добыть её легче кому? Вопрос очевиден.

– Легче было. Когда мы в нормальных отношениях были, – буркнул сын.

– Ну, вы сами сделали выбор. На кого будете пенять?

Ну что, он и тут будет ему возражать? Потому что он мог бы. Ясно же, как день, что именно отец поставил их с сестрой в такое неудобное положение – если бы он не предложил им тогда выбор, им бы не пришлось сейчас вжиматься в свои кресла.

– Я же не сказал, что вам нужно явиться и потребовать от матери правду. Вы поедет к ней, упадёте ей в ноги, вымолите прощение. В общем, сделаете всё, чтобы она обратно вас приняла.

Дочь смотрела на него квадратными глазами.

– Ты просишь нас… предать её снова?

– Снова? – он удивлённо моргнул. – А почему это снова? Вы хотите сказать, что не раскаиваетесь? Что вам совершенно не жалко матери, которую вы своим решением без пяти минут предали?

– Но ты просишь нас шпионить за ней!

Добровольский почесал висок, скрывая довольную мину – ну наконец-то ему удалось хоть как-то их расшевелить.

– Моя вина. Не совсем верная формулировка. Я всего лишь хочу выяснить серьёзность её намерений. Это понятно? Не нужно мне докладывать о каждом шаге. Не нужно сливать мне какую-то секретную информацию и выведывать, с кем и зачем ваша мать встречается и что на этих встречах обсуждает. Мне нужно просто понять её настроение. Я что, так много прошу?

Дети молчали.

Да откуда ж, мать твою, такая-то нерешительность?

– Ладно. Молчание – знак согласия, – не выдержал он. – Допивайте свой кофе и можете быть свободны. Как только разживётесь хоть какой-нибудь информацией, милости прошу. Отчёт мне оформлять нет необходимости. На словах передадите.

Этим двоим явно хотелось посоветоваться, обсудить требования сбрендившего отца между собой. Он не будет им в этом препятствовать.

Ему было важно подтолкнуть их в нужном направлении, и он подтолкнул. Дальше, если им хватит мозгов, они потупят так, как он предполагал. Здесь у него власти над ситуацией уже особенно не было.

Как он и ожидал, едва получив его добро на то, чтобы уйти, они почти синхронно оставили свой недопитый кофе и вышли, даже не попрощавшись.

А он остаток дня похоронил в рабочих заботах, стараясь даже мыслями к разговору не возвращаться. Время всё расставит по местам, а он понаблюдает за тем, как это будет происходить.

Вечер застал его в относительно неплохом настроении. Он отклонил встречу с адвокатами, решив, что спешить пока некуда. Вместо этого поехал поужинать – Марго не из тех, кто будет готовить, да он от неё таких жертв и не ожидал. За весь день они не созванивались, но утром она упоминала, что поедет с подругами в СПА. Пусть себе развлекается.

В ресторане, куда он заглянул, было не слишком людно, зато там обнаружился один из знакомых, владелец крупного издательства Алексей Мишин, который с энтузиазмом пригласил его за свой столик.

– Добровольский, составь мне компанию.

Игорь не видел смысла воротить нос от собеседника. И только позже понял, что поступок был необдуманным.

– Я тебя просто так не отпущу, – заявил Мишин. – Не после тех новостей, что я слышал!

Глава 25

– Новостей? – Игорь изобразил вежливый интерес. – Каких ещё новостей?

Он ткнул в нужные строчки меню, и молчаливый официант, быстро начеркав пункты заказа в своём блокноте, испарился, оставив его с Мишиным наедине.

Он не особо любил все эти кулуарные разговоры, ну разве что в тех случаях, которые касались сугубо бизнес-вопросов и кто-то мог поделиться реально важной и полезной информацией. Но вот когда разговоры заходили о личном… такими сплетнями и обсасыванием личной жизни кого-либо он не любил заниматься. Считал это сугубо бабским делом и с удовольствием оставлял это на откуп прекрасной половине человечества. Дамы знали толк в том, как перемыть кости.

Ему вдруг подумалось, что его почти бывшая жена всегда была приятным исключением из этого правила. Дарья не интересовалась светской жизнью, а сплетничать могла только с близкими подружками, да и то на какие-то свои, отвлечённые темы.

Он мотнул головой, отгоняя от себя воспоминания о жене. Тем более что Мишин спешил поделиться с ним актуальным.

– Ну как же? – собеседник азартно сверкнул глазами, видимо, предвкушая интереснейший разговор, а главное, горячую информацию из первых уст. – О том, что вы с Дарьей расходитесь...

Твою-то ма-а-ать… Кто уже разболтал? Кому следовало укоротить длинный язык?

– Позволь поинтересоваться, откуда такая информация?

Мишин сделал глоток из своего бокала.

– Да гуляет по столице. Извини, источника я не знаю. Просто судачат вокруг.

Охренеть. Кто проговорился? Пашка? Вероника? Или с Марго нужно спрашивать? На кого придётся после такого вот намордник надеть?

– Удивительно, как это всем охота чужую личную жизнь обсудить, – пробормотал Добровольский, отметив, как стремительно пропадает его аппетит.

Хотя его, наверное, должен был озадачить не столько сам факт расползшейся по столице новости, сколько своя реакция на него. В целом что эта огласка меняла? Разве она сможет причинить ему какие-то дополнительные неудобства? Нет, как будто. На его намерения она вряд ли как-нибудь повлияет. Другое дело, что его нервировало отсутствие контроля над ситуацией и тот факт, что об огласке он узнал совершенно случайно.

Как его команда работает? Почему ему ещё никто не доложил, что о будущем разводе уже известно всем, кому ни попадя? От таких проколов могут ведь скоро и головы полететь.

– Ну, слушай, не каждый день всё-таки Добровольский разводится, – хмыкнул Мишин, будто бы не замечая его испортившегося настроения. – Это же почище какого-нибудь реалити-шоу.

– Как-то я не припомню, что все вокруг обсуждали развод Самарина. Развёлся – никто и ухом не пошевелил, – проворчал Игорь.

Они повременили с разговором, пока официант ставил на столик первое блюдо из его заказа.

– Слушай, ну ты тоже нашёл с кем себя сравнивать, – Мишин навалился на стол, явно под воздействием отпитого из бокала. – И супругу свою.

Вот именно последняя фраза привлекла его внимание.

– А конкретно Дарья тут при чём?

Мишин подкатил глаза, будто не мог поверить, что Добровольский своим умом не может дойти до таких очевидных вещей.

– Ну, во-первых, все гадают, как вы будете пилить состояние. Но это обычная тема для таких разговоров. Не делай вид, что для тебя это новость. Ну а во-вторых, там уже очередь выстраивается.

– Очередь? – такое заявление его искренне озадачило.

– Ага, – подмигнул Мишин. – Очередь добровольцев оказать помощь приюту.

И загоготал, будто только что рассказал свою лучшую шутку.

Добровольский откинулся на спинку стула, пытаясь собрать эту корявую мозаику воедино.

– Мишин, завязывай ржать, – решил он больше не церемониться. – Объясни по-человечески, каких ещё добровольцев? При чём тут приют?

Собеседник такому требованию ничуть не оскорбился. Ржать он действительно перестал, но хитрая ухмылка с его лица не сходила.

– Да ты чего, Добровольский? Ну и так же понятно. Очередь из кавалеров выстраивается. Ну, никто этого, конечно, вслух не заявляет, но наши холостяки заметно оживились. И не только холостяки, скажу я тебе.

Что он пил? Это точно не что-нибудь запрещённое?

Ладно, предположим, он ещё мог поверить в то, что просочившиеся в общество новости об их грядущем разводе взволновали любителей сплетничать за неимением других, более интересных тем для обсуждения. Но вот эти намёки на очередь из ухажёров…

– А откуда такие умопомрачительные наблюдения? – Игорь постарался убрать из своего голоса любые намёки на эмоции. – Это с чем вообще связано?

Мишин комично приподнял брови.

– Кроме того, что у тебя шикарная жена? – ухмыльнулся он. – Дай-ка подумать… ну как минимум есть заинтересованные в том, чтобы в конце концов стать совладельцами того, что Дарье отойдёт при разводе.

Вот ублюдки.

Ещё и развода-то никакого не было. Ещё только слухи первые поползли, а эти стервятники уже слетаются на нижние ветки, мечтают в его бизнес сунуть свои жадные клювы. А не слишком ли джентльмены торопятся делить шкуру медведя, которую ещё не добыли?

– Кому-то, как я понял, своих богатств не хватает, – процедил Добровольский, позабыв о заказе.

Сливочный суп из креветок медленно остывал у него в тарелке, и его сейчас воротило от одного только запаха.

– А с чего эти легковерные господа вообразили, что при разводе Дарье хоть что-нибудь отойдёт?

Мишин хлопал глазами.

– Ну… насколько я знаю, никто там наивностью не страдает. Думаю, потому разговоры-то и поползли. Я так понял, эти самые господа, особо заинтересованные как минимум, собираются ей предложить услуги своих лучших адвокатов.

Глава 26

– Прошу прощения, а кто он такой?..

Я честно пыталась вспомнить, но воспоминания успешно от меня ускользали.

– Соколов-то? – Марина постучала пальцем по губам. – Вот ты, Дашка, будто совсем решила от прежней жизни своей откреститься. Владелец целой сети юридических фирм. Даже я его знаю. Билборды вон по всему городу.

– А-а-а, этот Соколов, – я кивнула, не отрываясь от изучения смет. – Егор. Поняла. мы с ним несколько раз пересекались. И что ему нужно?

– Ну… э-э-э… Щенок?

– Что? – тут уж я оторвалась от бумаг и посмотрела на подругу с недоумением. – В смысле?

Она пожала плечами.

– Ну, в прямо смысле. Он вроде как пообещал на днях приехать и присмотреть себе кого-нибудь.

Я отложила ручку и, нахмурившись, откинулась на спинку рабочего кресла, как никогда ощущая напряжённые мышцы спины и поясницы.

– Так… что происходит?

Марина развела руками.

– Похоже на какую-то… интервенцию. Это какой по счёту за последние несколько дней?

– Если считать вместе с этой обнаглевшей дрянью Клюевой? – вежливо поинтересовалась подруга. – Ну, мы же весь так называемый цвет берём в расчёт.

Я молча отмахнулась, давая понять, что мне безразлично.

– Тогда это уже… четвёртый, получается.

Я обвела отсутствующим взглядом наш кабинет, пытаясь сосредоточиться на разгадке этой странности.

– Похоже на какую-то спланированную акцию. Но цели её я понять не могу. Мы следим за питомцами? Там всё в порядке?

– Представь себе, – кивнула подруга. – Фотоотчёты ведутся исправно. Ну, с той только разницей, что элитные клиенты сами этой ерундой не занимаются. Там у них для этого помощники есть. Но с пушистиками всё в полном порядке.

Я помотала головой.

– Не пойму, что это.

– У нас с тобой не так-то много способов это узнать, но самый очевидный напрашивается.

– Предлагаешь у Соколова спросить?

– Ну а что нам ещё остаётся? Прижми его к стенке. Фигурально, конечно. И потребуй ответа. Мол, так и так, что это ещё за паломничество в приют? Может, он что-то и про нашего благодетеля тайного знает. Сумму-то никто так назад и не затребовал. Значит, она нам и предназначалась. Других вариантов не вижу.

Я медленно выпустила воздух из лёгких, чувствуя неприятное сосущее ощущение где-то под ложечкой. Может, в любое другое время я бы и не питала таких подозрений, но сейчас, когда вся моя прежняя жизнь лежала вокруг меня в живописных руинах, такая активность не могла не наводить на почти параноидальные мысли.

– Слушай, Даш, – успокаивающе начала Марина. – Ну ты себе раньше времени-то голову не суши. Совпадения тоже никто не отменял.

– Не верю я в совпадения, – помотала я головой. – Я слишком уж привыкла многое из внимания упускать. Может, если бы была повнимательнее, то и прочие «совпадения» стали бы для меня явными знаками.

– Это ты про Добровольского? – тихо спросила Марина после многозначительной паузы.

Я кивнула.

– Он же мне, Марин, не пару месяцев назад стал изменять. Это же длилось годами…

Господи, какое страшное слово. Мне до сих пор становилось почти физически больно от этого осознания.

Мотнув головой, я отогнала от себя осаждавшие меня мысли, пытаясь сосредоточиться на насущном.

– Ладно. Посмотрим, что нам главный юрист столицы расскажет.

– Только ты с ним поосторожнее, – проворчала подруга. – А то знаем мы этих юристов. Они умеют запудрить мозги.

И не ошиблась.

– Очень неожиданный визит, – проговорила я, протягивая руку Соколову.

Его рукопожатие было бережным, но крепким. Мне даже на мгновение показалось, что он будто собирался продлить тактильный контакт. Но это наверняка во мне сейчас говорила обострившаяся подозрительность.

– Но, надеюсь, не неприятный, – белозубо улыбнулся мне Соколов. – Мы ведь сто лет не виделись. Последний раз был... дай припомню. На благотворительном вечере? У Церковских, верно?

– Ну что ты, Егор, это приятная неожиданность. Да, кажется, это был вечер у Церковских. Прошлой осенью, – улыбнулась я в ответ, не собираясь признаваться, что поначалу даже не сообразила, что к нам в приют собрался заглянуть именно он. Мало ли Соколовых на свете?

– Вот и славно. А я, понимаешь, старею. Сентиментальность проснулась. Дай, думаю, компаньона себе заведу.

Я вовремя проглотила очень неуместную шутку о том, что он, видимо, пытается так справиться с одиночеством после относительно недавнего развода. Собака вместо жены. Мда-а-а…

Что-то в последнее время меня всё чаще клонило в сторону чёрного юмора, язвительности и сарказма. Будем считать, так срабатывал некий защитный механизм – лучше мрачно шутить, чем впадать в депрессию.

И потом, каждому своё. Кто-то любовниц заводит, кто-то заново женится, ну а кто-то берёт из приюта щенка. В последнем случае всем только выгода – и четвероногому, и новому его хозяину, и нам.

– Похвальное стремление. У нас и породистые есть, но чаще, конечно, полукровки и дворняжки.

Соколов послал мне исполненный значения взгляд.

– За породой я не гонюсь. Мне важно, чтобы в сердце отозвалось. Понимаешь?

Я моргнула, явно чувствуя за его словами намёк.

– Понимаю. Рада слышать, что это именно так. Нет ничего важнее искренней симпатии. Если выбираешь себе компаньона, – поспешно добавила я последнюю фразу.

Потому что мне показалось, что взгляд Соколова слишком уж пристально сфокусировался на мне.

– Замечательно, – объявил он, и в его глазах зажгись смешливые огоньки. – Тогда веди меня, хранительница. Я готов встретиться со своим будущим компаньоном. Сам не верю, что говорю это, но кажется, я снова готов к серьёзным отношениям.

Глава 27

– Услуги своих адвокатов, – эхом повторил Добровольский, разглядывая собеседника, словно то свалился с Луны.

Благо, ужинавшего Мишина такое пристальное внимание ничуть не смутило. Даже, кажется, наоборот, ему словно льстило, что сам Добровольский облагодетельствовал его своим вниманием. Нельзя было сказать, что Мишин был ему ровней по статусу или по доходам, и потому не стал упускать случая покрасоваться и продемонстрировать Игорю, что в этом конкретном случае именно он владеет эксклюзивной информацией – причём не просто какой-то там информацией на отвлечённую тему, а касающейся непосредственно Добровольского.

У него даже мелькнула циничная мысль, что Мишин слегка прогадал, не попытавшись стрясти с него за это какие-нибудь дивиденды. Мишин делился ею щедро, бесплатно. Видимо, ему вполне хватало реакции собеседника. А собеседник-то знатно охренел от сказанного. Тут Игорь врать бы себе не стал.

– Ага. Но ты сам понимаешь, никто же этого не афиширует. Так, болтают, шутят. А у самих взгляды такие, знаешь, настороженные, цепкие. Я так понял, сейчас короткая передышка – наши джентльмены взяли паузу и выжидают, кто ринется первым.

– И в чём смысл? – сдерживаясь, поинтересовался Добровольский.

Мишин причмокнул, будто ему попался особенно лакомый кусок.

– Ну так… по всеобщему мнению, самого первого она наверняка отошьёт. Все же знают порядочность Дарьи Павловны. Она у тебя женщина умная, рассудительная, можно сказать, независимая и цену себе знает. Никто первым и не хочет соваться, но при этом все следят за всеми как коршуны!

Добровольский подавил острое желание помассировать виски, которые заломило.

– Слушай, Мишин, вот это всё… откуда ты такие картины рисуешь? Это… где ты всё это видел?

Занятый своими делами и погружённый в перипетии, связанные с разводом, он на время ожидаемо выпал из светской жизни, но и подумать не мог, что за это относительно короткое время тут поднимается такое цунами.

И Мишин подтвердил его догадку.

– Ну, это кулуарные вещи. Соревнования начались у Реброва. В его загородном клубе. Несколько дней назад. А ты же там не был? В воскресенье.

Добровольский мотнул головой. Ему было не до развлечений. Может, приглашение и приходило, в чём он сейчас уже сомневался. Но он бы в любом случае его отклонил.

– Я понял, – он отодвинул суп, к которому так и не притронулся. – Ну, спасибо, что просветил.

И только сейчас Мишину хватило ума и сообразительности присмиреть и взглянуть на собеседника повнимательнее.

– Слушай… тебя ж это не особенно трогает? В смысле, до Дарьи тебе уже дела как бы и нет, раз разводитесь, но все эти разговоры про адвокатов... это ж так, господа развлекаются.

Что ж ты, фраер, сдал назад… Поздновато. Мысли уже заклубились в его голове чёрным облаком, и выпутаться из него было не так-то просто.

Он не мнительный человек и не параноик, но когда речь заходит о таких вот «развлечениях», запросто отмахнуться от посторонних активностей вокруг его развода уже не получится.

С Мишиным он распрощался в каком-то тумане, все мысли кружились вокруг всего, что узнал. По дороге на квартиру, где его дожидалась Марго, Добровольский позвонил подчинённым и устроил им грандиозный разнос. Поначалу никого казнить не собирался, но так уж вышло, что несколько голов в итоге всё-таки полетело. Фигурально выражаясь, конечно, тем не менее работы лишилось пять человек. Будут знать, как попускать мимо глаз и ушей такую важную информацию.

Он должен знать всё. Он привык знать всё. И такой халатности больше ни от кого не потерпит!

– Что с тобой? – нахмурилась Марго, когда он едва ли не стряхнул с себя её руки, обвившие его шею, стоило ему переступить порог. – Что-то случилось?

– Ничего не случилось. Это тебя не касается.

– А можешь на меня не рычать? – поморщилась она. – Если у тебя в офисе неприятности, на меня срываться зачем?

Игорь не стал ей ничего отвечать, но замолчал и прошёл в дальнюю комнату, которая служила ему кабинетом.

Квартира до сих пор выглядела какой-то стерильной, нежилой. Раньше она почти всё время пустовала, и он пользовался ею лишь в крайних случаях – для встреч с любовницами или когда приходилось допоздна оставаться в офисе и долгой дороге домой он предпочитал ночёвку в столичной квартире.

В итоге он просидел в кабинете до позднего вечера, и психанувшая Марго, которая так и не смогла его оттуда вытащить, отправилась спать. В постель он забрался и остался лежать на краю, потому что она умудрилась заснуть в обнимку с щенком.

Утро встретил с гудящей башкой и отвратным ощущением, что никаких удобоваримых стратегий в голову так и не пришло.

И всё-таки он сумел взять себя в руки. Выждал целую неделю. Непонятно как, но он выждал.

Наверное, потому что это было вынужденной мерой. Обычно он знал, что делать и как делать. Сейчас на него напал какой-то непонятный ступор. Отправиться за разъяснениями к Дарье? Узнать, в курсе она или, может, даже поощряет чьи-нибудь начинания. Добровольский мог бы поклясться, клинья к ней уже подбивают.

А вчера ему доложили, что вокруг её приюта началась какая-то нездоровая возня. Поток клиентов усилился. И это всё решило.

– Твою мать! – рыкнул он и в сердцах стукнул по колесу руля, выжидая зелёного на светофоре. – А побыстрее нельзя?

Светофор наконец-то переключился на зелёный, и он вдавил в пол педаль газа.

Ему нужно быть в офисе, у него сегодня важное совещание, вместо этого он едет в приют. Что за хрень? Не лучше ли дождаться информации от Павла или Вероники? Они должны были уже хотя бы попытаться с матерью примириться.

Вырулив на улицу, в самом конце которой находился приют, он затормозил поодаль и остаток пути преодолел пешком.

У здания уже торчал чей-то «Порше». Не рановато ли для клиентов?

На входе его не встречали. И к лучшему. Этому кому-то сейчас не поздоровилось бы.

Игоря влекла вперёд какая-то невидимая сила, словно в спину кто-то толкал, понукая поторопиться.

Он помнил расположение зал, и знал, что коридорчик налево вёл в помещение, куда выпускали завтракать питомцев. Не худший вариант для начала.

Хотя, может, и стоило сразу в офис к ней ломануться.

Не совсем понимая, откуда в нём эта лихорадочная спешка и стремление куда-то успеть, но когда толкнул незапертую дверь помещения – понял.

В помещении действительно стояла Дарья, а рядом с ней, о чём-то воркуя, Соколов.

Мать-то твою, Егор Соколов…

Серьёзно?!

– Не отвлекаю? – поинтересовался он ледяным тоном и спустя мгновение поймал на себе ошарашенный взгляд жены. – У вас тут, смотрю, такая интимная атмосфера.