Текст книги "Измена. Я тебя разлюбил (СИ)"

Автор книги: Лада Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Глава 9

– Так отчаянно хочешь почувствовать себя хозяйкой положения? Или мечтаешь хоть чуточку отыграться?

Смотрю на его хищный оскал и мечтаю на самом деле лишь об одном – как следует врезать по этой самодовольной роже. Стереть с неё эту непререкаемую уверенность в себе, в своей святой неприкосновенности.

Боже, мы ведь сами в этом виноваты. Я в этом виновата! В том, что Добровольский чувствовал себя императором на троне. Мы сами для него его воздвигли и, приняв под белы рученьки, на него усадили.

Добытчик, кормилец, благодетель.

В рот ему заглядывали. Как и все, кто его окружал. А он всегда принимал это как должное. Как нечто, что причитается ему едва ли не по праву рождения. Так стоит ли удивляться, что теперь всё это наше подобострастие и раболепие выходило нам боком?

– Я хочу съездить тебе по морде и желательно выбить пару зубов, – ответила я, даже не подумав скрывать свои истинные мысли. – Может же человек помечтать?

Вместо того, чтобы выплюнуть мне в лицо какое-нибудь новое оскорбление, муж неожиданно шагнул ко мне и, пользуясь моим замешательством, подцепил указательным пальцем мой подбородок.

– Ох, Дарья, ты меня искушаешь.

Он… намекает на то, что ударил бы в ответ? От шока меня на пару секунд парализовало, до того жуткой показалась догадка.

Но она оказалась неверной и оттого ещё более шокирующей.

– Что же ты все эти годы скрывала от меня свою тягу к жестокости?.. Признаюсь, меня это даже заводит.

И жёсткую линию его губ тронула лёгкая усмешка.

Это вывело меня из кратковременного ступора. Оттолкнув его руку, я попятилась и зашипела:

– Пошёл вон! Вон! Вон! Пошёл вон, чёртов извращенец!

– Хах! – Добровольский выпрямился и пожал плечами. – Не припомню, чтобы ты когда-нибудь жаловалась на мои извращения. В постели ты всё чаще стонала, чем шипела. Успела забыть?

И не дожидаясь, пока я отвечу, развернулся и пошагал к выходу.

Меня колотило от смеси гнева и отвращения. Мысли путались, и хотелось просто рвать и метать, притом в прямом смысле этого слова. Наверное, даже битьё посуды сейчас показалось бы мне пустой полумерой. Нет, я бы ему об голову развалила парочку стульев, прежде чем хоть чуточку успокоиться.

Но, к сожалению, не могла сейчас позволить себе роскоши разъяриться и разнести полквартиры. Тем более что это пока ещё моя квартира.

Я слышала голоса в прихожей, но сейчас воспринимала их как отдалённый гул. Кровь шумела в ушах, и какое-то время я не могла ни на чём сосредоточиться. Но спустя целую вечность входная дверь хлопнула, а в двери столовой сунул нос Павел.

– Мам…

Если бы я не была так разъярена, унижена и разбита, наверное, усмехнулась бы. Сын сейчас походил на набедокурившего школьника.

– Позови сестру, – выговорила я сквозь сцепленные зубы.

Он даже не подумал переспрашивать. Исчез, и пока с собиралась с силами для финального объяснения, вернулся уже с семенившей следом Вероникой.

– Удивлена, что вы не отбыли вместе с отцом, – я выпрямилась и ухватилась рукой за спинку стоявшего рядом стула.

Земля под моими ногами плыла, и ощущение было такое, что я вот-вот грохнусь в обморок. Обидно будет. Получается, не выстояла всего несколько последних минут.

– Да как мы могли? – искренне удивился Павел. – Мы же… ну, мы как-то путём и не объяснились. Мам, мы с Вероникой понимаем, как всё это прозвучало…

– Правда? – у меня хватило сил усмехнуться. – Вы действительно так считаете? Вы уверены, что понимаете, каково это, когда твои родные дети тебя предают? Вам когда-нибудь наживо вскрывали грудную клетку и вытаскивали оттуда ваше и без того кровоточащее сердце? Нет? Ну так, значит, ничего вы не понимаете.

Дети стояли передо мной, пришибленные моим омертвевшим, обесцвеченный голосом.

– А ведь я ещё колебалась. Думала, это слишком жестоко – просить от вас сторону выбрать. А на самом деле оказалось, что всё проще простого. Вы давно всё решили. Ну или отец решил всё за вас. Разницы особой не вижу.

– Мам! – в отчаянии воскликнул сын. – Ну ты же понимаешь, что без поддержки отца у нас с Никой нет никаких перспектив!

– Чушь собачья! – крикнула я. – Так ты всего лишь оправдываешь своё нежелание делать что-то самостоятельно! Вы привыкли сидеть на папочкиных деньгах. Вы, оба! Настолько привыкли, что ради сохранения своих тёплых местечек отвернётесь от матери. Что ж… ваш выбор. Вам за него и ответственность в итоге нести.

Дети таращились на меня, явно ожидая какой-то конкретики. Они действительно привыкли, что всё решалось за них.

– Больше вас не держу, – добавила я. – Семейный обед официально окончен. Или я вам десерт задолжала?

– Идём, – шепнула Вероника брату и потянула его за локоть.

Сын ещё порывался что-то сказать, но слова не шли на язык. Так и не сумев подобрать нужные, он пробормотал какие-то дежурные сожаления, которые тут же вылетели у меня из головы, и поддался уговорам сестры.

Спустя несколько минут возни в прихожей дверь за ними закрылась, и я наконец осталась одна.

Одна наедине с ужасами пережитого. Скандал наконец-то закончился, но битва продолжалась у меня в голове.

Чувствуя, как слабеет тело, я поспешила опуститься на стул, за спинку которого всё это время держалась.

И стоило мне на него опуститься, как меня тут же сложило пополам, и из груди вместе с воздухом вытолкнулись первые уродливые рыдания.

Глава 10

– Да, – хрипло выдохнула я в телефонную трубку.

– Даш?.. – с опаской прозвучал в трубке голос коллеги. – С тобой всё в порядке?

Я приняла сидячее положение и отёрла лицо. Кожу немилосердно стянуло от частично высохших слёз.

– Да. Да, Марин, всё в порядке. Что-то в приюте случилось?

– А? А, нет. Нет, ничего не случилось. Я просто решила тебе позвонить, чтобы порадовать.

Мне вдруг стало неимоверно смешно. Не потому что подруга действительно сказала что-то смешное, а от одного безумного предположения, что сейчас, после всего произошедшего, хоть что-то в этом жестоком мире могло меня порадовать. Потому что нет, не могло.

– Чем?

– Да вот… к вечеру нам на счёт от какого-то анонимного благодетеля такая сумма упала... что я просто руками развела. Надеюсь, это никто номером карты и суммой перевода не ошибся. Впечатление, знаешь, такое, что у кого-то палец на кнопке «0» застрял.

У меня не было сил похихикать над шуткой подруги.

– Надо же, – заставила я себя отреагировать. – Это же… это замечательно. Но только в том случае, если не ошибка, конечно.

Слова сейчас полегче шли на язык, и я обрадовалась, что почти не приходилось хватать ртом воздух. Я столько рыдала, что на какое-то время ни вдохнуть, ни выдохнуть нормально не могла.

Сейчас я сидела на жёстком диванчике у не зашторенного окна и слепым взглядом блуждала по окунувшемуся в сиреневые сумерки городу.

Моя жизнь сегодня закончилась. А Марина сейчас напоминала, чтобы я с выводами не спешила.

Возможно, она закончилась для меня как для жены и даже в чём-то как для матери, но в том, что касалось приюта… Как бы ни было мне больно, страшно и тяжело, я не могла бросить приют. Нашим питомцам больше не на кого рассчитывать. Скольких из них мы буквально с того света вытаскивали. Сколькие из них благодаря нам обрели собственный дом и любящую семью.

Я вовремя напомнила себе обо всём этом и снова, уже куда увереннее, отёрла щёки пока ещё подрагивавшей от пережитого ладонью.

– Ты… поручи кому-нибудь следить за корреспонденцией. Вдруг и правда ошиблись.

– Да, конечно. Но, господи-бое. Я надеюсь, что нет!

И Марина похихикала, чуточку согрев мне сердце своим неизменно хорошим настроением. У неё, кстати, в жизни тоже всё было далеко от идеала, но она никогда не позволяла себе унывать.

– Держи руку на пульсе.

– Ага. Ты… завтра приедешь?

Я закусила губу, не позволяя себе спешить с ответом. Но если завтра я останусь наедине с собой и собственными мыслями, я просто чокнусь.

– Обязательно. Наверное, с утра.

– Отлично! – обрадовалась Марина. – Кстати, завтра обещали прислать черновой материал по тому репортажу, который у нас снимали. Как раз оценим и при необходимости правки внесём.

– Договорились, – согласилась я, с благодарностью ухватившись за эту уважительную причину действительно не запираться со своей скорбью наедине.

Но испугалась, что переоценила себя, когда наутро разлепила свинцовые веки.

Никогда ещё в жизни я не испытывала такого отчаяния от необходимости встречать новый день…

Отключив будильник, откинула одеяло и какое-то время просто лежала пластом, таращась в безразличный к моим страданиям потолок.

Всё вокруг ощущалось зыбким и нереальным. Мёртвая тишина большой опустевшей квартиры сводила с ума.

Воспоминания вчерашнего дня наползали на меня угрожающей тенью, хватали за обнажённые нервы и скручивали всё внутри меня в тугие узлы.

Но вот так и куются алмазы, верно ведь? Под неимоверным, нечеловеческим напряжением. Если сумеешь выжить сейчас, станешь сильней... Может, даже выработаешь какой-никакой антидот…

Я оторвала гудящую голову от подушки и, шатаясь, пошлёпала в душ. А уже спустя пару часов, как броню надев на себя строгое серое платье, входила в офис нашего приюта.

Я была уверена, что никто вокруг ничего не заметит. Что для всех я буду выглядеть так, как обычно. Но войдя в кабинет к Марине, осознала ошибку.

Взглянув на меня, она, кажется, и сама побледнела.

– Батюшки… – пробормотала. – А ну-ка, входи! Входи и закрой за собой дверь.

Глава 11

– Марин, прошу тебя. Не смотри на меня так.

При одном только взгляде на подругу у меня начинала разыгрываться паранойя. Я-то была уверена, что со стороны никому ничего не понятно, а теперь засомневалась, а не потому ли таксист с таким подозрением косился на меня в зеркало заднего вида…

Может, гадал всю поездку, по указанному адресу меня везти или в скорую…

– Извини, но не получится, – подруга выскочила из-за стола, подхватила один из стоявший в ряд у стены стульев и приставила к своему рабочему столу.

– Вот, садись.

– Да не носись ты со мной так, пожалуйста. Я же не инвалид.

– Да у тебя глаза инвалида! – воскликнула подруга и тут же потупилась. – Извини, ты понимаешь, о чём я.

Смутно, но я догадывалась о чём она говорила.

Плохо, что на дворе зима, а не лето. Солнечные очки спасли бы моё положение. Правда, с тем, что творилось внутри, они бы, конечно, не совладали.

– Вот я же чуяла. Сердцем своим чуяла, что-то стряслось. У тебя голос был какой-то... ну, деревянный, понимаешь? Я будто не с живым человеком говорила вчера.

– Не драматизируй так сильно, пожалуйста.

– А ты, пожалуйста, расскажи, что стряслось.

Знать бы, с чего начать.

Но пока Марина хлопотала, готовя для нас чай, и мне не приходилось встречаться с ней взглядом, чтобы видеть в нём отражения собственного горя, я кое-как умудрилась в общих чертах описать ей всё, что случилось.

И этого вполне хватило, чтобы впечатлить её до такой степени, что когда включенный чайник наконец закипел, она даже ухом не повела.

– Даша…

– Я знаю, – кивнув, я относительно небрежным жестом смахнула со щеки слезинку. – Я только прошу тебя никому, вот вообще никому об этом не говорить.

– Да тьфу на тебя! – возмутилась подруга. – Даш, ну за кого ты меня принимаешь? А вообще я сама в таком шоке, что просто… мне нужно какое-то время, чтобы переварить.

Мы помолчали, и она спохватилась:

– Так зачем же ты тогда вышла сегодня? Господи, Даш, да тебе надо...

– Что? – перебила я её с неожиданной силой. – Забаррикадироваться в квартире и никого к себе не подпускать, пока не отболит? А если никогда не отболит? Такое… такое сложно пережить, не оставшись в душе полным калекой. Я просто пока стараюсь всё это гнать от себя. Поэтому я не могла бы дома остаться. Я бы сдурела.

Марина закивала.

– Да. Да. Теперь понимаю. Ну прости дуру. Я совсем растерялась. Господи, про чай забыла совсем.

Она метнулась к чайнику и плеснула кипяток в кружки с заваркой.

– Даш, я могу тебе чем-то помочь. Кроме, конечно, того, чтобы работой тебя загрузить.

Я печально усмехнулась и медленно покачала головой.

– Вряд ли. Тут только ждать и надеяться, что как-то затянется.

Подруга бросила на меня нервный взгляд

– Слушай, тогда... может, ты бы не стала одна оставаться? Может, ко мне бы хоть на время перебралась?

– Боишься, что я могу руки на себя наложить? – предположила я мрачно. – Врать не буду, на самом дне такие мысли мелькали. Но я, Марин, слишком для такого трусиха. А ещё у меня всё внутри полыхает от гнева.

– Мстить собралась? – охнула подруга.

Как заманчиво звучало такое предположение. Но мстить Добровольскому – всё равно что грозить кулаком богам Олимпа. Мои попытки ославить его наткнутся на оперативное противодействие. Кому как не мне было знать, на что способны его вышколенные юристы.

– Добровольскому? – хмыкнула я. – Всё, на что я сподобилась, это угрозы. Которые, сама понимаешь, ни к чему не привели. Он надо мной посмеялся.

– Вот же сволочь! – вспыхнула подруга.

– Да нет, он тот же Добровольский, которого я знала. Просто сейчас образ дополнился, – я шмыгнула носом, опасаясь, что слёзы застанут врасплох. И, наверное, для меня это даже плюс. По крайней мере, я знаю, чего от него ожидать.

– Ну ладно, если не месть, то что тогда делать? – подруга поставила кружки на стол и машинально придвинула ко мне конфетницу. – Всё как есть оставишь?

– Как есть, уже не будет, Марин, – я обхватила ладонями чашку и тут же их убрала.

Горячо. До невыносимости.

Прямо как у меня на душе.

– Не будет. Я возвращать ничего не стремлюсь. Я буду строить новую жизнь. Свою. Новых предателей в неё не пущу.

Глава 12

– Ох, Дашенька…

Подруга смотрела на меня едва ли не с жалостью.

Но вот эту жалость я не стала бы отвергать. Я знала, что у неё за меня сердце болит. Марина искренне за меня переживала и никогда не стала бы оскорблять пренебрежением к тому, что я переживала.

– Не смотри на меня так, – попросила я мягко. – Правда. Я чувствую себя не так плохо, как выгляжу.

– Тебе незачем передо мной храбриться, – покачала она головой. – И дело не в твоём внешнем виде. Если хочешь знать, в том и беда, что выглядишь ты сногсшибательно. Меня глаза твои напугали. Мёртвые они у тебя сейчас, Даш, понимаешь? Мёртвые. Неживые.

– Очень драматично звучит.

– Правдиво звучит. Говорю, как есть.

– Ладно, правдорубка моя, – я отпила из своей кружки, заставив себя поверить в то, что это поможет. – Давай хоть ненадолго отвлечёмся от моей семейной трагедии. Чтобы я совсем с ума не сошла. Скажи мне лучше, что это за сумма такая. И от кого она.

Подруга ответила мне долгим скептическим взглядом, словно бы говорившим: «Серьёзно? Будем дела обсуждать?»

Я уставилась на неё в ответ, пока она не сдалась.

– Ладно. Как хочешь. В конце концов кто я такая, чтобы условия тебе диктовать? Всего лишь лучшая подруга, у которой от таких новостей тоже сердце разбилось.

– Отличный ход, манипуляторша. Но это не сработает. Рассказывай.

Марина сдалась и повернулась к монитору компьютера, поклацала мышкой и наконец пожала плечами.

– Нет. Информации о благодетеле как не было, так и нет. Взнос анонимный. Я уже жалею, что такая функция существует. Любопытство так и разбирает.

– Хм… – я сделала ещё один глоток и будто бы действительно почувствовала себя бодрее.

– Может, ещё объявится… – с надеждой предположила Марина. – Даже сопроводительного сообщения никакого не оставили. Ну вот просто тайна-загадка.

– Ну, сделать с этой тайной мы пока ничего не можем, – резонно заметила я. – Можем только от всей души поблагодарить этого незнакомца и понадеяться, что он понимает, насколько это для нас щедрый подарок. Что нам ещё остаётся?

Марина развела руками.

– Обидно.

– Мы можем этого анонима в нашей социальной рекламе как-нибудь упомянуть, – предложила я. – Поставить в пример, как-то отметить такой финансовый подвиг.

– Слушай, – Марина взглянула на меня с тревогой. – А при таком-то афишировании нами органы не заинтересуются? Скажут, кто это вам так щедро отсыпал? Вы тут денежки не омываете через свой приют?

– Марин, ну у тебя и воображение, – усмехнулась я.

– Ты не смейся. В жизни чего только не бывает.

– Это уж точно, – шепнула я и снова нырнула носом в кружку.

Помолчали.

– Ладно. Чёрт с ним. Спасибо тебе, таинственный незнакомец. Ну, или незнакомка. Мы на такие деньги целый год, не зная бед, проживём.

– Или расширим приют, – предложила я.

– Вот я так и знала! – Марина ткнула в меня пальцем и рассмеялась.

К ней возвращалось хорошее настроение. Видит бог, мне это сейчас было нужно как никогда. Марина всегда меня подзаряжала своей энергией, своим оптимизмом она помогала мне переживать самые трудные времена.

– Это всего лишь теория. Ни на чём не настаиваю, – я скривила губы в ответной улыбке.

– Да ладно тебе! Я, между прочим…

Стук в дверь оборвал её на середине фразы.

– Открыто!

В дверях появилась голова Ирины, одной из наших штатных помощниц:

– Марина Евгеньевна, Дарья Сергеевна, доброе утро. Там… в главной зале посетительница. Из состоятельных. Говорит, хотела питомца себе присмотреть.

– Пусть присматривает, – дала своё согласие Марина. – А ты сама боишься с ней контактировать?

– Да нет, не в этом дело, – мотнула головой Ира. – Она просто… попросила, чтобы к ней кто-нибудь из руководства вышел. Говорит, хотела бы пообщаться.

– О-о-о-о… – осенило Марину. – А вот, кажется, и наша благодетельница нарисовалась. Как быстро раскрылась великая тайна!

Но когда мы вместе с Мариной вышли в главную залу, оказалось, что визит нам нанесла вовсе не благодетельница…

Глава 13

– …даже не знаю, – донёсся до меня обрывок фразы, произнесённой мелодичным женским голосом. – Хотелось бы породистую.

– Есть и породистые, – успела ответить Наташа, сопровождавшая посетительницу. – Мы вам всех покажем, и вы сможете выбрать.

Мы с Мариной успели переглянуться, прежде чем вышли из-за угла в залу, смежную с той, где содержались наши питомцы.

Обладательница мелодичного голоса обернулась. Высокая, стройная, очень красивая. Молоденькая, по возрасту примерно ровесница Вероники.

Но элегантный брючный костюм, идеальная укладка, аксессуары и макияж просто кричали о больших деньгах. Мне это несложно было на глаз определить после столько лит совместной жизни с бизнесменом. В конце концов я не один светский раут с Игорем посетила.

– Добрый день, – поздоровались мы.

Стоявшая в пол-оборота к нам посетительница обернулась.

– Добрый день, – на её губах заиграла лёгкая улыбка, но я бы не назвала её открытой и уж тем более дружелюбной.

Хм…

– Нам сообщили, что вы хотели увидеться с руководством, – взяла на себя инициативу Марина.

Ей не терпелось подтвердить свою теорию о щедром спонсоре-анониме.

– Всё верно, – кивнула обладательница идеальной укладки. – Я хотела увидеться с Дарьей Вороновой.

Мои брови сами собой подпрыгнули вверх. Я эту девушку точно не знала. На лица у меня память хорошая, тем более когда речь о таких красивых лицах.

– Неожиданно, – я улыбнулась в ответ. – Это я. Вы… наедине хотели со мной пообщаться?

От меня ведь не укрылось, что она конкретизировала запрос. Не просто увидеться с руководством, а пообщаться конкретно со мной.

– Пожалуй, – кивнула она.

– Давайте я вас к нашим питомцам проведу, – я сделала приглашающий жест в сторону смежного помещения. – Там сможем и пообщаться.

– Отлично, – посетительница подождала, пока я с ней поравняюсь, и мы, покинув остальных, вошли в комнату с просторными вольерами и зоной для прогулки.

– Вряд ли ошибусь, если скажу, что мы с вами точно незнакомы, – я повернулась к гостье, пока она закрывала за собой дверь.

– Не ошибётесь, – подтвердила она и повернулась ко мне, сделала пару шагов от закрытой двери, огляделась. – Я потому сюда и приехала. Чтобы с вами хоть чуточку познакомиться.

Мне не пришлось долго гадать, чем я обязана.

– Извините, забыла представиться. Меня зовут Маргарита. Маргарита Клюева.

Я услышала сказанное, но смысл дошёл не сразу. Осознание опускалось на меня постепенно, но успело погасить рефлекторный порыв сообщить посетительнице, что её имя и фамилия мне смутно знакомы.

– Клюева… Маргарита.

На пухлые губы выползла улыбка.

– Вижу, вы поняли, кто я такая. Не удивляйтесь, что я тоже кое-что знаю. Игорь мне рассказал, что вчера у вас был непростой разговор.

Мир у меня перед глазами основательно пошатнулся. Первым – безусловно трусливым – порывом было кинуться прочь из помещения, просто сбежать, чтобы не иметь дела с тем, что выглядело как продолжение самого моего страшного кошмара.

Но я осталась стоять. И лишь руки конвульсивно сжались в кулаки.

– Прежде чем продолжить наше общение, – выговорила я с фальшивым спокойствием, – мне хотелось бы уточнить. Вы приехали сюда не за питомцем?

Хотя сейчас я всерьёз сомневалась, что отдала бы ей хоть кого-нибудь из наших малышей.

– Наверное, всё будет зависеть от того, приглянется ли мне хоть кто-нибудь, – пожала плечами Маргарита Клюева. – Но не буду скрывать, в первую очередь я приехала к вам.

– Зачем?

– Мне захотелось увидеться с вами. Увидеться и пообщаться.

– Ещё раз. Зачем?

Наверное, если бы это было в моих физических силах, я бы вся иголками пошла. Или шипами. Мне хотелось ощериться и зашипеть, как кому-нибудь из наших питомцев. Я чуяла исходившую от Клюевой скрытую агрессию. Она умело её прятала под слоями вежливости, но на самом деле подобное скрыть невозможно. Намерение, оно чувствуется, сколько его ни маскируй.

– А вы жёсткий переговорщик, – усмехнулась красавица. – Но это не страшно. Мне и не такие, Дарья Сергеевна, попадались. Кстати, я могу вас звать просто Дарьей или продолжим этот официоз?