Текст книги "Трофей для братьев (СИ)"
Автор книги: Лада Отрадова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Глава XVI: Пиршество для воронов – Веселье ᚹ
ГЛАВА XVI: ПИРШЕСТВО ДЛЯ ВОРОНОВ ᚹ (I)
ᚹ brúceþ þe can wana lýt
sáres ond sorge ond him selfa hæfþ
blæd ond blisse ond éac burga genyht.
Весельем наслаждается тот, кто знает мало бед,
страданий и тревог. И сам имеет процветание (жизнь, дух, разум)
и блаженство, а также достаточно крепкую обитель.
– Плодоизгнание – это убийство и грех! – выкрикнула она, лежащая у ног ярла с разорванным платьем и оголённым животом, прямо в лицо жестокому варвару.
Протянутое викингом зелье, которое должно было отторгнуть из утробы плод, девушка швыряет в стену – и флакон разбивается на сотню осколков, оросив пол мутно-зелёным снадобьем с едким смоляным запахом.
Это стало последней каплей, и ярл схватился за оружие.
Мия поёжилась от прикосновения холодной стали к её животу, но продолжила смотреть держащему меч мужчине в глаза столь же уверенно, как раньше, словно ни самого ярла, ни стоящего за её спиной огромного Бьорна рядом не было.
– Повторяю... – Сигурд прищурился и слегка приоткрыл рот, из которого хищно показались кончики клыков. – Говори, чьё чадо носишь в своём чреве? Или ты хочешь, чтобы прямо сейчас я его вырезал оттуда и сам посмотрел, на кого этот ублюдок похож?!
Девушка, лежащая на полу перед троном правителя, поползла назад, но тут же за волосы её схватил верный личный охранник темноволосого викинга. Пути к отступлению не было. Как бы она ни старалась сбежать, всё равно попадала в руки этого жестокого и властолюбивого варвара.
Бьорн прибыл за ней пару часов назад, нарушив послеобеденную молитву и до полусмерти испугав старую Ингеборгу. Варди с Йоханом схватились за оружие и собирались прогнать прочь незваного гостя, но Мия сама остановила названных родственников и добровольно отправилась с великаном в длинный дом – довольно было в её жизни кровопролития, и если в силах и возможностях девушки спасти хотя бы одну жизнь, она непременно это сделает.
– Молчишь? Раньше в твоих глазах был страх, – Сигурд притянул её к своему лицу за подбородок, остановившись в считанных миллиметрах от губ несчастной. На свой коже она ощутила его дыхание – неровное, горячее и как будто огнедышащее; видимо, перед их встречей ярл не то успел стать драконом, не то просто принял на грудь кувшин вина. – А сейчас я вижу лишь ненависть и безразличие. Что же случилось... с нами?
Мужчина коснулся мягкой щеки бывшей рабыни и провёл рукой по волосам, второй продолжая держать плашмя на её нагом животе холодный булат клинка. Мия задрожала и до крови прикусила нижнюю губу, пытаясь удержать в себе слёзы, которые вот-вот хлынули бы водопадом из её глаз.
– Ты... и пра-вда... не понимаешь? – прошептала она и застучала зубами от обрушившихся эмоций. – Что я была... всего лишь твоей игрушкой... Жертвой, с которой хищник играл перед тем... как умерт-вить...
– Я дал тебе все свои богатства, разделил с тобой свои стол и опочивальню. И даже не посягал на твою невинность, пока ты сама не будешь готова. А в итоге... ты не только сбежала от меня и предпочла смерть в Хельгарде вместе моих объятияй, но и нашла утешение в предательских руках моего братца, оказавшись с ним в одном ложе!
Мия в ужасе отшатнулась назад, но мужчина ещё сильнее притянул её к себе и заключил в объятия. Сильными руками он обвил её спину и талию, обдал горячим дыханием тонкую кожу на шее, прежде чем склониться над ухом приёмной дочери Варди и продолжить:
– Можешь изображать из себя невинную овечку сколько хочешь, как изображала когда-то и немую невольницу, и полюбившую меня наложницу... Сколько у тебя там ещё ролей и масок, а?! Что, в ту роковую ночь тебе больше понравились его ласки, приглянулось его тело, раз ты как течная сука прыгнула в койку к Свенельду, едва только добралась до Эгерсунна?!
Меч со звоном упал на пол, а Сигурд укусил её за мочку, одной кистью впившись в грудь девушки, а вторую сомкнув на её горле. Мия дёрнулась, попытавшись выбраться из этого капкана, но хватка опытного воина оказалась по-настоящему стальной и вырваться оттуда было невозможно.
– Может, моё семя окажется сильнее и мой отпрыск, более могучий и сильный, вышвырнет из твоей утробы этого маленького гадёныша-племянника? Проверим прямо сейчас?! – чувствуя, как испуганной голубкой бьётся сердце в груди девушки, продолжил он свои угрозы.
Изловчившись, Мия сумела согнуть правую ногу в колене и что было мочи пнула мужчину в причинное место. Тот согнулся в три погибели и заскулил как провинившийся щенок; прежде же, чем Бьорн оказался рядом, она схватилась за меч.
Уроженка Бремерхафена зажала клинок в своих руках, но держала его остриём к себе, прямо за лезвие: по ладоням её от обоюдоострого металла полились тонкие алые струйки, принявшиеся ритмично падать на пол рубиновыми каплями.
– Я... не мог-ла... гово-рить... с того самого дня... – заикаясь и дрожа, всё же выдала из себя Мия, а взгляд её стал таким же холодным и пронзительным, как сталь в руках. – С того дня... ког-да... ты сжёг мой город... и убил тех, ко-го я на-зыва-ла семь-ёй... И обрела речь... лишь бла-го-даря молитвам... и заботе Варди с Инге-бор-гой... Их смерть я допустить не могла, поэтому и отправилась в Эгерсунн, едва толь-ко проз... прознала о твоих с Ингом планах...
– Поэтому побежала к моему слюнтяю братцу, который ещё после той ночи искал тебя по всему городу?! Поэтому жила с ним?!
– Там было безо-паснее, чем здесь, в длин-ном доме... или у семьи...
– Безопаснее раздвигать ноги?!
– ГЛУПЕЦ! – выкрикнула на весь медовый зал девушка, отчего на какую-то долю секунды оторопели и шокированный ярл, и его верный прислужник Бьорн. – Самодовольный, жестокий, горделивый глупец! Почему ты... измеряешь людей по образу и подобию собственных мыслей и действий?!
– Потому что все люди на самом деле – животные, просто слабые становятся добычей, а сильные – охотниками, – темноволосый ярл покачал головой. – Или ты этого до сих пор не осознала?! В тот день, когда ты на руинах родного города сопротивлялась солдатам несмотря на своё отчаянное положение, ещё тогда я понял, что ты одна из нас. Из охотников, из хищников. Именно тогда и возжелал сделать своей, ты же... предпочла мне брата.
– Свенельд и пальцем меня не тронул.
– Тогда плод чьего семени пророс в твоей утробе?! Начнёшь кормить меня сказками про чудо от Одина?! (1)
– Инг... – едва слышно прошептала она и сама не заметила, как сильнее сжала в руках клинок, оставшивший на обеих ладонях глубокие порезы. – Инг Трёх-пал-ый...
– Инг? – решив, что пленница сошла с ума или пытается пошутить над ним, повторил ярл Хордаланна и новый хозяин Ругаланна в одном лице, после чего захохотал. – Инг Трёхпалый?!
– Инг! – едва ли произнося слова членораздельно и захлёбываясь слезами, повторила она и подняла голову, целясь остриём меча в низ собственной шеи, в ту впадину между ключиц, где кожа была наиболее нежной и тонкой. – Инг Трёхпалый!
Изо всех сил она потянула оружие на себя, надеясь покончить со своими страданиями, но клинок не сдвинулся с места. Одной рукой его обхватил за лезвие Сигурд, даже не поморщившись от крови, второй же схватился за рукоять и медленно потянул булат на себя.
– Отпусти.
Мия помотала головой и лишь сильнее вцепилась в оружие.
– Отпусти!
Нечеловеческих усилий стоило Бьорну разжать мёртвую хватку девушки, пока ярл отшвырнул меч в сторону и не накрыл полуобнажённую девушку своей накидкой. Мужчина присел на корточки, потянулся к бывшей рабыне... и остановился.
В её глазах он снова видел какую-то смесь отвращения, ненависти и жалости, столь болезненные для него.
– Инг... взял меня си-лой... В ночь Йоля.
Она не шутила и не издевалась.
На мгновение на лице мужчины отразилась вселенская печаль, но лишь только чтобы смениться нездоровой, кривой ухмылкой. Даже у видевшего жестокость господина в пылу битв Бьорна от этой гримасы мороз пошёл по коже – что-то с Сигурдом было не так, словно он терял последние искры человечности и превращался в нечто жуткое.
– Значит, прибавление в нашем с братом семействе отменяется, – по стенам длинного дома прокатился зловещий хохот. – Тем лучше. Даже если ты обманываешь, это легко будет проверить – все до одного мужчины в роду Вигге, будь то Инг или же малолетний Альрик, страдают от царской болезни (2) – вспорю младенцу ручонку и посмотрю, не сдохнет ли он от потери крови! Что до тебя самой... хочешь того или нет, всё равно будешь моей, да ещё и с таким "приданым".
– Гуда и Варди... – не понимая смысла произнесённой ярлом тирады, пролепетала она. – Даровали мне свободу. Я не могу стать наложницей, как член семьи свободных норвежцев!
– А разве говорил я что-то про рабыню?! – вспылил, вытерев подбородок окровавленной рукой, темноволосый викинг. – Сегодня на пиру ты станешь моей законной женой и разделишь со мной трон Ругаланна!
– Но...
– Молчать! Бьорн, – мужчина жестом указал на девушку своему помощнику. – Отведи её к прислужницам, пусть подготовят ей баню и самые лучшие наряды с украшениями, может, даже из сундуков бывшей хозяйки этих земель.
– Пусти! – зашипела Мия, которую великан бесцеремонно, словно игрушку, схватил за запястье. – Я пойду сама...
Когда двери медового зала захлопнулись, и Сигурд остался в полном одиночестве, мужчина потянулся к кувшину с вином. На дне плескалось совсем немного бордовой жидкости, которую он одним залпом выпил и расслабленно расплылся в улыбке.
– Неисповедимы пути господни... так говорил её папаша священник, когда я лично всадил кинжал ему в бок у алтаря. И теперь этот бог послал мне в руки не только заслуженный трофей, но и ключ ко власти над всем Эгерсунном!
* * * * *
Ветер буйствовал, поднимая вверх колючие снежинки и приглашая своим воем присоединиться к пиру невиданного размаха, который вот-вот должен был состояться в длинном доме. В воздухе витало волнение и предвкушение: жители столицы и понятия не имели, чего ожидать от этого торжества, однако приказ нового правителя был непреклонен: каждый мужчина старше четырнадцати обязан был явиться туда и присягнуть ему на верность таким жестом.
В крепких каменных стенах медового зала пылал большой костер, что отбрасывал мерцающие тени, которые плясали на лицах собравшихся гостей. Поставленные в несколько рядов столы скрипели под тяжестью богатых яств и кубков с пенистой медовухой, в то время как ароматы жареного мяса, наваристой рыбной похлёбки и свежеиспеченного хлеба манили к себе с улицы озябших и проголодавшихся эгерсуннцев.
Во главе стола на богато украшенном троне восседал подобно хищной птице Сигурд. От него, облачённого в меха и украшения с самоцветами, исходила какая-то гнетущая, тяжёлая аура власти, что пронизывала собой каждый уголок бывшей резиденции Гуды. Тут же, рядом с ним, сидел и маленький сын погибшей регентши, Альрик. Мальчуган не проявлял совершенно никакого интереса к толпе гостей – всё его внимание приковывал игрушечный деревянный драккар, который он вертел в маленьких ручках и с любопытством рассматривал.
Слева и справа от ярла собрались именитые воины и знатные горожане, а по периметру всего зала выстроились его преданные хирдаманны, замершие подобно истуканам. Впрочем, и лица их были такими же каменными и безэмоциональными.
Но мало кто знал, что за весельем и радостным празднованием на горизонте зарождалась буря. Рассвет принесёт испытания, которые определят судьбы столицы и её обитателей, навсегда изменив ход их жизни.
Служанки вымыли Мию в бане, умаслили волосы и кожу какими-то благовониями, после чего распутили шевелюру и заплели множество кос с жемчужными украшениями. Ей преподнесли роскошную длинную тунику, украшенную вышивкой, драгоценными камнями по вороту и манжетам, в которую она облачилась и направилась в сопровождении девиц в медовый зал.
Каждый шаг давался ей с трудом, но ноги неумолимо несли бедняжку в руки к этому чудовищу.
" Неуёмные амбиции и гордыня. Жестокость, не знающая пределов, сметающая всё на свое пути. Извращённая похоть и чревоугодие. Зависть к чужим победам и короне. Он... словно живое воплощение всех смертных грехов, словно сам дьявол... Чем тогда обернётся празднество Сатаны?"
Когда она вошла в медовый зал, то моментально приковала к себе взгляды сидящих за столами горожан. Хрупкая и бледная на фоне огромных дубовых дверей, в богатом платье – пусть и печальная, от своей тоски и душевных метаний она становилась будто бы ещё прекраснее, ведь ещё глубже от них становились похожий на осенние волны цвет глаз и более нежной – фарфоровая кожа.
Первым нахмурился Свенельд. Йохан встрепенулся и чуть было не поднялся из-за стола, но был остановлен крепкой рукой отца, схватившего его за запястье; узнал и научившую его молитвам и надежде на лучшее девушку Альрик. Наследник Гуды поднял на неё свои большие глазёнки и широко улыбнулся, после чего помахал ручкой.
Вяло ответила ему тем же и она.
– А вот и она – свет души моей, чья красота затмевает сам Брисингамен! (3) – поднял кубок с медовухой Сигурд, отмечая появление бывшей невольницы. – Мия – та, что прошла тернистый путь от рабыни корабела Варди до моей избранницы и супруги!
Мия чуть не рухнула на своих ватных ногах, в последний момент оперевшись на стену, и принялась часто, неровно дышать. Перед глазами её проплыли огни факелов, удивлённые взгляды окружающих гостей и стражников, блики от серебряной посуды и оружия – пока дочь Ингеборги не взял под руки Бьорн и не повёл к трону.
– Когда я впервые увидел её, одновременно хрупкую как весенний цветок и несгибаемую, словно железный прут, то понял, что именно ей суждено стать моей супругой. Она обладает силой и красотой, рядом с которыми меркнут все норвежские прелестницы, и сердцем страстным и горячим, как огонь в наших кузницах, – продолжил свою речь Сигурд.
Кто-то из присутствующих сентиментально вздохнул, но куда больше приглашённых жителей столицы начало перешёптываться и подозревать нечто неладное. Напрягся подобно тетиве лука и Варди: нездоровый блеск в глазах узурпатора не обещал ничего хорошего.
– С самого момента нашей встречи, словно сама судьба переплела наши судьбы. В дни печали она стояла рядом как верная спутница, даря свои тепло и неизменную поддержку. Вместе мы создали связь, которую невозможно разорвать, любовь, которая выдерживает испытание временем.
Окончательно запутавшись в происходящем, Мия садится на табурет рядом с троном ярла. Тот берёт её руку и галантно целует, отчего сердце в груди девушки забилось пуще прежнего. Не так она представляла свою свадьбу, не в таком окружении и не с таким человеком.
Увы, от прошлой её жизни, как и от семьи приютившего подкидыша священника, остались лишь кровь и пепел – и это дело рук того, кто силой хочет сделать её своей суженой!
– Моя дорогая избранница, помимо прочего, ещё и беременна – такое приданое мне приподнесли боги! – язвительно ухмыльнулся темноволосый викинг, с каким-то извращённым удовольствием наблюдая за реакцией ошарашенных гостей торжества. – В ночь Йоля её покрыл Инг Трёхпалый, поэтому в её чреве отныне растёт ещё одна плоть и кровь от династии Вигге, бывшего ярла Ругаланна и хозяина эгерсуннского длинного дома!
От этих слов нервно сглотнул уже Ульв, который чудом не выронил из своей длани ложку с супом. Племянник Гуды бросил беспокойный взгляд на сына бывшей правительницы, но тот по-прежнему больше интересовался игрушечным корабликом, чем взрослыми разговорами.
– Поэтому с этой самой минуты волей Одина и Фригг Мия – моя законная жена и супруга, а я – опекун её пока не рождённого ребёнка!
– Но... согласно обычаю, церемонию бракосочетания... должен проводить жрец, – пробубнел себе под нос, подняв руку и приковав всеобщее внимание, один из пожилых горожан. – Опекуна над представителем династии, если родство вообще подтвердится, тоже назначает не сам ярл, а тинг (4) из достойнейши...
– Этим глупым обычаем место – у Фенрира под хвостом, – Сигурд провёл пальцем по своему горлу слева направо, и несколькими секундами позже двое из его дружинников схватили несчастного старика и перерезали тому шею. – Ну... есть ещё те, кто возражает заведённым мной порядкам?
Все до одного гости замолчали и опустили глаза – кто-то в страхе, кто-то в отвращении к пролившейся в стенах длинного дома крови, а кто-то – чтобы не показать огонь ненависти к тирану, который стремительно закипал в их душе.
– То-то же, – пожал темноволосый викинг плечами и ещё выше поднял чашу. – Моих верных подданных, всех тех, кто признаёт моё правление, я прошу присоединиться ко мне в праздновании этого знаменательного события. Поднимите свои кубки и выпейте за процветание нашего государства, за любовь, которая объединяет нас всех, и за будущее, которое лежит перед нами. Пусть этот союз станет символом силы и единства, маяком надежды для всех, кто стремится обрести такую же великую любовь, как наша. Скоооол!
Мия обеими руками схватилась за рот, почувствовав непреодолимую тошноту: её мутило не то от вида трупа бедного старика, которого волочили за ноги воины, оставляя на полу алую дорожку; не от приторных и притворных слов захватившего власть в городе варвара.
Один за другим над столами поднялись кубки с вином или медовухой. Кто-то возносил руки с напитками сразу, кто-то робко сомневался, не зная, присоединяться ли к остальным – но в страхе за свою жизнь в конце концов делал то же самое.
Меньше чем за полминуты в медовом зале вырос настоящий лес из рук с чашами, и лишь дюжина человек оказалась настолько же смелой, насколько и безрассудной, чтобы не поддержать тост нового ярла и не присягнуть тому на верность. В числе их были Мия, Варди, Йохан, Свенельд и Ульв.
– Что ж... Супруга моя устала и, очевидно, не может поднять ничего тяжелее ложки, – оскалился Сигурд. – Что до остальных – прошу их последовать за мной. Подарки сегодня получит не только моя суженая, но также и наш маленький ярл.
Темноволосый завоеватель наклонился к крошке Альрику и, погладив того по голове с волнистыми мягкими волосами, слащавым голосом задал вопрос:
– Мой маленький ярл хочет получить от своего соседа и подданного достойное его подношение?
Сердце Мии ушло в пятки, когда мальчуган возбуждённо кивнул и захлопал в ладошки, сгорая от нетерпения увидеть сюрприз, что его ждёт.
* * * * *
Вместе с морозными порывами холодного ветра в окружающем воздухе витает и напряжение: на крыше длинного дома стоит сам правитель Хордаланна, ярл Сигурд Атлисон. На руках у него закутавшийся в меховую накидку сын Гуды, что по-прежнему не отпускает от себя искусно изготовленную деревянную игрушку в виде боевого корабля.
Внизу же, у входа в длинный дом, собрались все несогласные с его тостом – дюжина мужчин и Мия, прижавшаяся к Варди. Девушка дрожала от ледяной метели, но не собиралась возвращаться в медовый зал пока не поймёт, о каком подарке говорил ярл – тем более, что она помнила доброту мальчугана, который поделился с ней едой во время осады.
– Мой маленький ярл, – заявляет, нянча на руках сына Гуды, Сигурд, а его косматые распущенные волосы развеваются на ветру подобно тёмным, почти чёрным щупальцам мифического кракена. – О чём Вы мечтаете?
Лишь на мгновение задумавшись и приложив палец к губам, наследник Эгерсунна отвечает:
– Отправиться в плавание... и открыть новые земли!
– Достойное храброго воина устремление, – кивает ему брат Свенельда и, словно заинтересовавшись игрушкой, берёт у малыша кораблик и вертит его в руках. – Но разве такой драккар не мал для бесстрашного капитана и первооткрывателя? Он сам едва ли поместится тут, а ведь нужно место и для съестных запасов, и для команды...
– Д-да... – растерянно глядит мальчик на то, как темноволосый викинг небрежно кидает его любимую игрушку себе под ноги.
– Видите вон тот драккар, мой маленький ярл? – Сигурд указал рукой на залив, посреди которого и впрямь застыла небольшая, но прекрасная ладья. Изготовленный из ясеня, укреплённый дубовыми досками, с флагом, на котором был запечатлён символ династии Гуды и Вигге – ярко-зелёной серной на рыжем фоне, этот боевой корабль был поистине прекрасным подарком (5).
– Угу, – глаза Альрика расширяются и блестят от вида драккара.
– Хотите рассмотреть его получше? Отправиться в плавание к новым горизонтам?
Мальчик снова кивает, и Сигурд сажает его к себе на плечи. Заворожённый собственным подарком, наследник Ругаланна любуется им посреди тёмно-серых волн зимнего моря и рассеянного лунного света. У него теперь есть личный корабль!
Мия, заметив, как ярл медленно шагает ближе к краю покатой крыши, вздрагивает и прижимается к напрягшемуся Варди. Ульв, чьё лицо побелело от страха за племянника, несмотря на окруживших их вооружённых воинов, делает шаг вперёд и выкрикивает:
– Отпусти мальчика, там слишком высоко!
– Твоё желание – закон, – расплывается темноволосый тиран в больше напоминающей хищный оскал улыбке и поднимает вдохнувшего воздух полной грудью и обрадовавшегося мальчика над собой – теперь он парит в руках ярла, словно птица.
От волнения и счастья Альрик смеётся, а затем сильные и закалённые в боях руки Сигурда отпускают его маленькое тело, которое камнем падает вниз. Волосы сына Гуда развеваются в полёте, он, почувствовав себя на мгновение могучим орлом, мечтательно закрывает большие глаза, машет своими ручонками... и с глухим звуком приземляется на замёрзшую землю перед Ульвом и остальными.
– Веселье только начинается! – срывается с губ ярла, и доставшие мечи и копья стражники кольцом окружают всех, кто не присягнул ему на верность.
Примечание от автора:
ᚹ («вуньо») – руна, обозначающая «веселье, радость». Нередко Вуньо трактуют как праздник, отдых и даже некое торжество; в иных представлениях – трон, высшее место, кульминацию, сбывшуюся точку устремлений.
В перевёрнутом положении символизирует полосу неудач, жертвенность, внутренние конфликты и ухудшение отношений с близкими людьми.
1) В легендах германо-скандинавских народов Один мог являться к супругам правителей в обличье их мужей. После подобных визитов у них рождались прославленные воины и герои, часто – родоначальники легендарных династий (Инглинги, Вёльсунги, Сэминги, Веттины, короли готов, Мерсии и т.д.).
2) Царская болезнь – гемофилия, наследственное нарушение свёртываемости крови, от которой страдает потомство мужского пола. Вопреки заявлению Сигурда, вероятность проявления гемофилии у мальчиков составляет 50% (но 100% – если ребёнок рождается от больного мужчины и женщины-носительницы патологического гена).
3) Брисингамен (др.-сканд. Brísingamen) – в германо-скандинавской мифологии – золотое ожерелье (по другой версии – пояс), сделанное четырьмя братьями-гномами Брисингами (Brisings), которых звали Альфригг, Берлинг, Двалин и Грер. В переводе означает «сверкающее», «искра». Ожерелье не обладает никакими магическими свойствами, просто очень красиво; по другой версии, делает носящего его ещё более прекрасным, но тогда непонятно, зачем оно было нужно Фрейе, которая и так была прекраснейшей изо всех людей и богинь.
4) Тинг - совещательный орган свободных мужчин у викингов, аналог славянского вече.
5) Погребение викингов высокого положения, как правило, происходило в погребальной ладье, известной из археологических раскопок, по множеству саг, поэзии скальдов.
Погребение осуществлялось в лодке или драккаре, где почившему осуществлялись подношения и жертвоприношения в соответствии с его земным статусом и родом занятий. После кремации на останках сооружали холм из камней и покрывали его землёй и дёрном. Получившийся курган считался жилищем умершего.
Подарок Сигурда Альрику был погребальным.
