Текст книги "Трофей для братьев (СИ)"
Автор книги: Лада Отрадова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава XIII: Человек ᛗ
ГЛАВА XIII: ЧЕЛОВЕК ᛗ
ᛗ biþ on myrgþe his mágan léof
sceal þéah ánra gehwilc óþrum swícan,
forþam dryhten wille dóme síne
þæt earme flæsc eorþan betæcan.
Человек – счастлив, родне своей люб,
но должен каждый прочих покинуть
потому, что волей Господа, его повелением,
эта жалкая плоть земле будет предана.
– Я... – сжал руки в кулаки Свенельд, пылающий от гнева и обиды – на себя. За то, что потерял двоих преданных ему воинов, храбрых и совсем ещё молодых. За то, что не предугадал коварных ловушек врага. – Я не позволю ему забрать кого-то ещё!
– Тогда следует быть осторожнее. Волчья яма далеко не последний сюрприз, который этот трёхпалый пёс мог нам оставить, – Варди посмотрел на одного из воинов, что обошёл ловушку с трупами товарищей и остановился у двери в особняк. Старый корабел помотал головой. – Не открывай её. По крайней мере, не таким способом. Дай-ка подумать...
Плотник нахмурился и торопливо отвёл взгляд от проткнутых кольями товарищей: едва ли он хотел, чтобы кто-то повторил их участь. После нескольких минут раздумий его, наконец-то, посетила нужная идея.
– Верёвку, – отдал приказ мужчина и тут же получил в своё распоряжение необходимый предмет.
Как следует обмотав ей древко, он проверил надёжность сооружённого гарпуна, после чего встал в полный рост. Варди прищурился, целясь прямо в центр двери, и одним точным броском метнул копьё вперёд; его остриё с громким треском вошло в дерево и застряло в нём наполовину.
– Отойдите, – жестом велел разойтись дружинникам Свенельд и кивнул старому морскому волку.
Тот ухватился за верёвку и резко дёрнул, отчего дверь со скрипом открылась... и оттуда на всех воинов снаружи посмотрели злые, налитые кровью и яростью глаза. Крупные влажные ноздри, небольшие уши, чёрного цвета шерсть и слегка изогнутые, похожие на вилы рога – любого шагнувшего за порог дома, на крыше которого развевался флаг бастарда, ждала бы верная гибель.
Животное несколько секунд не сводило взгляда с людей, а затем, мотнув головой и издав какое-то низкое, утробное мычание, бросилось вперёд. Могучее тело зверя с острыми рогами и покатой спиной, состоящей как будто бы из одних только мышц, в своём прыжке на мгновение зависло в воздухе, но под действием силы тяжести тотчас же рухнуло вниз и приземлилось на левый бок.
Теперь окраину Эгерсунна пронзило совсем другое мычание – протяжное, мучительное и острое, точно такое же, как и боль бьющегося в агонии существа. Всего пары локтей не хватило рогачу, чтобы перемахнуть через усеянную частоколом острых пик яму, и это расстояние стало спасением для отряда Свенельда.
– Сукин сын! – только и смог выругаться Йохан.
Дождавшись, когда грудь животного перестанет шевелиться и оно навсегда затихнет, Варди склонился над ловушкой и внимательно осмотрел быка. На боках его виднелись разрезы, оставленные не то кинжалом, не то мечом; вокруг самих ран можно было заметить сероватые кристаллы соли.
– Его мучили. Сознательно готовили к тому, чтобы сделать живым воплощением ярости и смерти... – процедил сквозь зубы корабел, сочувствуя несчастному быку.
– Но это самоубийство! Вол не станет терпеть истязаний... – поспорил с отцом Йохан, но не договорил: сразу за дверью в полутьме на полу лежала пара мужчин, затоптанных животным.
– Он и не терпел. Значит, Трёхпалый жертвует своими наёмниками не только в бою, но и вот так... Просто ради вероятности гибели кого-то, кто решит зайти в этот дом? – насупил брови Свенельд.
– Не просто дом... – вздохнул Варди и показал на стяг с вписанной в окружность уродливой рукой. – Само это место – тоже ловушка, не думаю, что Трёхпалый здесь, не стал бы он соседствовать с умалишённым взбесившимся зверем. Его флаг – всего лишь приманка, настоящая ставка где-то в другом месте.
– Обыщите на всякий случай всё внутри, но – непременно будьте осторожны, – приказал хирдаманнам Свенельд и прикусил нижнюю губу до крови. – Снова он нас перехитрил и обыграл!
– По крайней мере, мы сейчас живы, – поёжился от холода Йохан. – Будем надеятся, что боги уберегут от смерти и Гуду с Сигурдом.
* * * * *
Порывы метели швыряли в неё мелкий и колючий снег, который обжигал кожу и бил по глазам, но Мия не обращала на это никакого внимания. Обречённая, она так и осталась стоять посреди улицы и со стеклянным взглядом смотреть на группу из вооружённых мужчин, что двигались в её сторону.
Это конец.
Инг Трёхпалый нашёл её, несмотря на казавшийся удачным побег.
И что он с ней сделает, то наказание, которое придумает – оно будет страшнее смерти, которая покажется лёгким путём, спасением и избавлением от страданий.
Девушка сокрушённо закрывает глаза, и в этот самый миг из толпы воинов выбегает один, высокий, темноволосый и бородатый.
Сигурд, сын Атли, ярл Хордаланна!
И минуты не проходит, как мужчина закутывает несчастную, продрогшую до костей и испуганную, в меховую шубу и прижимает к себе. Крепко. Сильно. И... тепло?
В голове всё перемешалось, всё перепуталось.
Из одного плена она попала в другой, но почему тогда ей так безопасно, так хорошо в этой звериной, медвежьей хватке? Или она лишилась последних капель здравого смысла, потеряла рассудок вместе с истязаниями Трёхпалого?
Этого Мия не знала – и знать сейчас не хотела.
Вместо этого бурлящие внутри неё чувства прорвали плотину отрешённости, и она заплакала. Громко, навзрыд, со всхлипами и сбивчивым дыханием она прижалась к груди Сигурда и, казалось, излила из себя все страхи, переживания и боль, что копились в её сердце всё это время.
Солёными потоками покидали её дни в суровом Хельгарде, водопадами обрушились куда-то прочь собственное бессилие и ненависть к окружающей войне, беспощадной и бессмысленной.
Сам ярл молчал, лишь крепче прижимая к себе бывшую рабыню и гладя её по голове. Ладонь, скользящая по шелковистым, мягким волосам, дарила сейчас абсолютный покой и безмятежность, словно материнские ласки.
Сколько они простояли так, под пронзительным ветром со снегом, окружённые воинами Хордаланна во главе с Бьорном, она не знала – но казалось, что целую вечность. Окутанная теплом и совершенно измождённая, Мия в последний раз вдыхает аромат меха, пота и мускуса с груди Сигурда и проваливается в какое-то небытие.
На секунду она чувствует себя в безопасности – и организм мгновенно реагирует на это попыткой хоть немного восстановиться и взять передышку в этой гонке на выживание.
– Все, сейчас же, в длинный дом, – прорычал мужчина, держа несчастную на своих сильных руках. – Немедленно!
Вместе с завываниями ветра к ним и гавани приближались сполохи пожара. Алые жадные языки пожирали деревянные жилища и склады, словно те были хворостом в костре, а метель разносила новые семена огненной стихии, искры Халоги (1), по всему Эгерсунну, сея разрушения и пожиная невинные жизни.
Буран только усугублял происходящее, но люди Сигурда из последних сил бросились к длинному дому и вскоре оказались внутри него.
– Ульв, засранец, рад тебя видеть! – поприветствовал племянника Гуды Бьорн, правая рука ярла Хордаланна. – А где...
– В Вальхалле, – перебил его мужчина и замолчал – ком в горле от смерти правительницы не давал ему произнести ни словом больше.
– Спасибо, что тогда спас моего господина... Несмотря на войну, – вздохнул великан и сверкнул взглядом на прочих своих спутников. – У нас перемирие, посмеете тронуть кого-то из местных – лично сверну вам шею. В городе настоящий хаос, вместе с ночью на него опустились пламя Халоги и ледяное дыхани Хель.
– Часть моих воинов уже сооружает вокруг длинного дома стену из снега, – подтвердил слова помощника Сигурд. – Если кто-то из укрывшихся здесь согласен помочь и присоединиться к ним – то самое время это сделать.
– Харальд, – кивнул одному из своих воинов Ульв, и он тотчас же начал организовывать добровольцев. – Рад, что тебе удалось воссоединиться со своим войском, Сигурд, но что с гаванью? Вы отступили?
– Большинство погрузилось на драккары на случай, если пожар уничтожит и городской порт, малый отряд же пошёл со мной. Не волнуйся, морем Трёхпалый не сбежит, мимо моих людей не прошмыгнёт даже мышь.
– А что с ней? – вскинул бровь Ульв, посмотрев на Мию – закутанную в тряпьё девушку сейчас осматривала лекарша и натирала её побледневшие руки и щёки какой-то настойкой.
– Не знаю. Нашли посреди разрухи и огня. Самое главное, что сейчас ей ничего не угрожает.
– Не знаю, могу ли я тебе доверять, Сигурд. Пусть сейчас у нас общий враг, мой народ не забудет вероломного нападения на город, да и Трёхпалого ты сам взял в союзники, – продолжил уже более уверенно племянник Гуды. – Если ты выкинешь что-то... если это окажется хитрой игрой – я не пощажу ни тебя, ни кого-либо из твоих соратников. По твоей вине наш наследник остался без матери, люди – без правительницы, а город из процветающего превратился в руины из пепла и крови.
– Прямо сейчас мои воины копают вокруг длинного дома рвы и сооружают стену из снега, чтобы защитить всех укрывшихся в медовом зале от пожара. Разве это не знак добрых намерений?
– Едва ли твои намерения когда-то были доб...
– Простите, что прерываю ваш разговор, – вмешался забежавший внутрь подросток и поклонился обоим мужчинам. – Господин Ульв, ярл Сигурд... Дозорные заметили наёмников Инга...
– Что с ними?! – закипел от очередной порции дурных новостей Ульв.
– Они на востоке города, куда ветер ещё не донёс огонь и который обошёл стороной буран. Собирают лошадей и обозы. По всей видимости...
– Грузят награбленную добычу, – закончил за него фразу Сигурд. – Даже если от столицы останется пепелище, трофеи наёмники непременно захотят сохранить и вывезти. Это шанс напасть на проклятого пса и наконец-то лишить его паршивой жизни! Ты со мной, Ульв?
– Ещё спрашиваешь?
* * * * *
Пока одна часть сил Ругаланна и Хордаланна двинулась на восток, чтобы покончить с отребьем бастарда и вернуть награбленные сокровища, принадлежащие городу, другие неустанно трудились у длинного дома. Спасти жизни укрывшихся в его стенах и не дать пожару продвинуться дальше, пожалуй, сейчас было важнее всего – даже войны и отмщения.
С лопатами в руках и единством в сердце они боролись с неумолимой стихией в ночь Йоля – самую длинную и страшную во всём году. Выстроившись в цепочки, эгерсуннцы сооружали вокруг резиденции ярла глубокий ров и заливали туда воду, пока на внешней границе воины Сигурда строили из снега стену высотой в человеческий рост.
Чем-то для сохранения жизней пришлось пожертвовать: целую улицу, прилегающую к длинному дому, наводнили мужчины и женщины с оружием, молотами и косами. Дрожа от холода и кутаясь в меховые одежды, они, несмотря на слепящий снег, собственными руками принялись разрушать деревянные жилища соплеменников и ровнять их с землёй.
Только освободив пространство и оставив пустующую, лишённую пищи для огня землю, они могли спасти оставшийся город от участи уже сгинувших в пожаре кварталов.
Под шквалом бури из своих укрытий, напуганные пламенем, начали выходить и спрятавшиеся в других уголках столицы жители. Вереницей они двинулись к длинному дому, надеясь найти там кров и немного еды.
В стенах резиденции правителя царила тишина.
Мия, очнувшись, обнаружила себя посреди толпы всполошённых, охваченных страхом стариков и детей – все прочие отправились на борьбу с алой стихией. Девушка неуклюже встала со своего ложа и увидела в тёмном углу мальчика лет трёх-четырёх, который содрогался от слёз и дрожал.
Пусть каждое слово давалось ей с неимоверным трудом, молчать сейчас она не могла.
– Почему... – мягко коснулась она его плеча и посмотрела на ребёнка тёплым, полным нежности взглядом. – Почему ты плачешь, дитя? Как твоё имя?
Маленький мальчик смотрит вверх, его глаза расширены от страха. Он не слишком-то доверяет незнакомке, но с другой стороны, откуда в длинном доме сейчас окажется враг, да ещё и такой – почти нагой, измождённый и в синяках?
– Я Альрик.
– Рада с тобой познако-миться, Альрик, – сделала глубокий вдох бывшая рабыня, непривычная к долгим разговорам. – А я – Ми... Мия, приём-ная дочь Варди и Ингеборги. Зна-ешь их?
– Угу, – кивает малыш, становясь менее подозрительным: в конце концов, строитель флота был близким другом и преданным соратником Гуды – его матери.
– Я уви-дела, что ты здесь совсем один и пла-чешь, вот и решила по-мочь... Ты не против? Поделишься со мной своими трево-гами? Уве-рена, тебе от этого по-легча-ет.
Мальчик некоторое время изучает её большими голубыми глазёнками, как бы взвешивая, может ли довериться девушке. В конце концов, его страх начинает ослабевать.
– Совсем недавно я тоже была совсем одна. Отчаяв-шаяся, испуган-ная, раненая – но нашлись люди, которые помогли. Хочу тебе по-мочь и я.
– Почему всё это творится, – шёпотом, всхлипнув, произнёс малыш. – Не понимаю...
Мия задумалась и сжала распятие на своей шее, острые концы которого отдались болью в ладони. Знала бы она сама, какова природа этого кошмара! Человеческая гордыня и искушение властью опьяняют и ведут по скользкой дорожке, но разве объяснишь всё это такому невинному ангелочку?
– Война... иногда трудно понять, почему она прои-сходит. Но я верю, что у Все-выш-него... есть план для каждо-го из нас, есть пред-на-чер-тание для всего под звёздным небом. Даже посреди хаоса живёт на-дежда.
– Какая надежда? – смотрит на неё, заикающуюся и напрягшуюся, мальчуган. – Мама говорила, что война угодна богам. Хель пополняет душами своё царство, а искусные воины становятся эйнхериями для всеотца Одина.
– Не все... боги таки-е... – чувствует она головокружение, но продолжает говорить даже через силу и охватывающую сердце панику.
Не время сейчас для воспоминаний об умирающем в крови и огне родном городе, совсем не время! Прошлого не вернуть, в прошлое не вернуться... Пускай страхи уберутся прочь, пускай пошлёт ей Господь сил дать надежду и покой этому несчастному ребёнку!
– Есть другие боги? – удивляется Альрик.
– Да... – кивает Мия и показывает на крест у себя на шее. – Наш спа-си-тель, сын Бо-жий... Отдал собстве-нную жизнь за грехи лю-дей... По-жерто... пожертвовал собой ради наших жизней, – продолжила она, неожиданно чувствуя в голосе силу и уверенность. – Когда мы верим в Него, Он помогает нам обрести мир и надежду даже в самые мрачные времена.
– Верим?
– Верим, – со слезами на глазах она прижимает к себе мальчишку и гладит его по шелковистым волосам. – Это так просто – поверить в Иисуса, поговорить с Ним и попросить Его войти в твоё сердце. Он всегда с нами, даже когда нам страшно. Давай помолимся, чтобы весь этот кошмар закончился?
– Помолимся? Как это?
– Просто закрой глаза и мысленно попроси Иисуса обо всём, что ты хочешь. Его молитвы никогда не остаются неуслышанными.
Альрик кивнул и зажмурился, задумавшись над тем, с чего ему следует начать. Мия же точно знала, о чём следует попросить Всевышнего – послать спасение всем жителям страдающего Эгерсунна.
* * * * *
Как и предположил мудрый Варди, в доме со стягом Инга Трёхпалого они не застали: внутри особняка обнаружились лишь трупы погибших от копыт быка наёмников и испуганный, дрожащий живой прихлебатель бастарда на чердаке – последним он оставался совсем недолго.
Поэтому уже через несколько минут отряд Свенельда выдвинулся обратно в город, тем более, что снежная буря начала стихать. Варди дал знак своим спутникам и прижался к стене старого склада, остальные тоже застыли на месте.
В считанных метрах от них шли люди, причём люди довольно грязные, одетые в лохмотья, вооружённые – и нагруженные мешками с награбленным добром. Отребье Инга Трёхпалого, не иначе!
– Что такое? – нахмурился, шёпотом произнеся, Свенельд.
Будто бы отвечая на вопрос светловолосого викинга, из-за угла появилась дюжина негодяев, вне всяких сомнений, проходимцы и разбойники. С сальными волосами и бородами, грязные, одетые в шерстяные накидки и старые, ржавые кольчуги, они внешне сильно отличались от защитников Эгерсунна или же армии ярла Сигурда.
Возникший перед Свеном тощий, похожий на жердь беззубый наёмник держал в руках копьё с обломанным древком; соседствующие с ним негодяи были вооружены старыми мечами в рыжих пятнах, топорами и дубинами. Позади мужчин согнулась, дрожа то ли от страха, то ли от холода, высокая девушка в простом платье, полностью закутанная в длинную шаль и такую же шубу, чьё лицо и руки скрывала одежда.
Худощавый наёмник ухмыльнулся и присвистнул, и его спутники тотчас же побросали добычу, зато за оружие схватились крепче прежнего.
– Отребье Инга... – прошептал Йохан и достал из ножен меч.
– Да ты ясновидец, ни дать ни взять, – процедил сквозь зубы Свенельд, также приготовившийся к бою.
– Дорогие у вас мечи, саксонские, – прищурился лидер наёмников и размял плечи. – Не желаете нам подарить, м?
Ещё один проходимец игриво постучал дубиной по своей ладони, давая понять, что не прочь пустить её в дело.
Несмотря на менее добротную броню и оружие, наёмники были опасными соперниками: вместо кольчуги и острого меча им уверенность придавали ощущение безнаказанности и желание не только сохранить награбленную добычу, но и преумножить её.
Помимо этого, была захваченная мерзавцами женщина, которую во что бы то ни стало нужно было уберечь.
Напряжение в воздухе достигло апогея, и негодяй с копьём наперевес бросился вперёд. Свенельд отпрыгнул в сторону – этого было достаточно для того, чтобы тощий как жердь противник потерял равновесие – и брат ярла тотчас же накинулся на него. Одной рукой он вцепился в сломанное пополам древко, кулаком второй встретился с лицом преступника.
Похожий на картофелину нос наёмника хрустнул и сломался, мужчина издал полный боли вопль и зашатался на месте. Свен, воспользовавшись моментом, выхватил копьё и швырнул его в сторону, а затем сразил врага мечом – блеснувший серебром клинок пронзил шею "солдата удачи" и оросил снег алыми брызгами крови.
Тем временем Йохан ощутил за своей спиной чьё-то неровное дыхание и перекувыркнулся вперёд, и вовремя. В локте от него со свистом пролетела тяжёлая дубина и оставила на деревяннной стене глубокую трещину.
– Ясновидец, как видишь, – рассмеялся сын Варди, обращаясь к Свенельду. – Или ты поспоришь со мной?
– Только после того... – бросил ему вслед светловолосый, отбиваясь сразу от двоих наёмников, – После того, как разберусь с этими отбросами!
Сволочь с дубиной фыркнула и снова занесла над головой тяжёлое оружие, но применить его не успела: Йохан рысью прыгнул на него сверху и сбил с ног. Всем своим телом разбойник рухнул на землю с глухим звуком и захрипел: его живот проколол, проходя насквозь через спину и впечатывая в сугроб, тот самый приглянувшийся теперь уже мертвецу меч из саксонской стали.
Одним соратником хороших парней, к сожалению, тоже стало меньше: шею хирдаманну свернул приземистый, похожий на росомаху представитель отребья. Оплакивать товарища времени не было – нужно было действовать.
Старый Варди, вооружившись дротиком, взеревел от ярости и метнулся к сопернику. Мразь Инга Трёхпалого отскочила вбок, но недостаточно далеко, чтобы спастись: остриё сулицы (2) прокололо его предплечье и заставило завопить от боли.
Тут же корабел пнул раненого супостата в живот, и приспешник бастарда повалился на дорогу. Вытащить из плоти дротик, даже с удвоенной силой ухватившись за древко, не получилось – металл слишком глубоко засел в кости, поэтому плотник просто сел сверху на его грудь, намотал длинные волосы воина на левый кулак, а правой стал дубасить по лицу с каким-то звериным ожесточением.
Когда физиономия мародёра превратилась в багровое неразлечимое пятно, Варди резко впечатал её в угол стены и размозжил, лишив мерзавца жизни и отомстив за соратника.
Несмотря на опыт и недюжинную силу, годы брали над верным другом правительницы Гуды своё. В голове строителя флота Ругаланна стучала кровь, воздуха не хватало, а сердце в груди предательски кололо, словно туда разом вонзилась сотня мельчайших, острейших швейных иголок, с которыми так искусно обращалась Ингеборга.
Находясь словно вне происходящей вокруг битвы, Варди жадно сделал глоток воздуха, и в ту же самую секунду в метре от него на землю плюхнулось тело содрогающегося в агонии очередного наёмника, из спины которого свой меч достал Йохан.
– Отец! – склонился он над стариком, но тот не обращал на него никакого внимания и не реагировал на слова, будто бы оцепенев. – Отец!
Совсем ещё щенок из шайки наёмников схватил за рукав дрожащую в своих мешковатых одеждах женщину, и Свенельд, разобравшись со своими противниками, кинулся в его сторону.
– Не трогай её, поганец!
Свен протаранил его плечом и оттолкнул в сторону от невинной. Юноша замахнулся было своим кинжалом, но намного более закалённый в таких делах брат ярла выхватил его и резким движением всадил под нижнюю челюсть.
От подобной нагрузки нож сломался: его рукоять обломилась и упала к ногам светловолосого викинга, металлическое же лезвие застряло в подбородке противника, из зияющей дыры в горле которого хлестала киноварного цвета кровь.
Блондин швырнул хрипящего юнца в сторону и на мгновение зажмурился. Сердцебиение отдавалось промеж висков гулким стуком, руки дрожали, а желудок, казалось, вот-вот вывернется наизнанку и извергнет наружу всё своё содержимое.
– Вы в порядке? – отдышавшись, спросил он у закутанной во множество слоёв одежды женщины и протянул ей свою ладонь. – Не бойтесь, я не причиню Вам вреда.
Незнакомка в ужасе отшатнулась назад, а схвативший вместо руки край рукава Свенельд случайно оторвал ткань, и взгляду его предстала длань заложницы шайки мерзавцев. Мертвенно-палевая, с пожелтевшими ногтями... и сросшимися попарно указательным и средним, безымянным пальцем и мизинцем в трёхпалую лапу!
– Инг... – шокированно промолвил Свен, не веря своим глазам. – Переоделся в женское, чтобы ускользнуть из города... Да ты... и не мужчина вовсе после всего, что сделал! Да что там мужчина – не человек!
– Я, по крайней мере, жив, чего не могу сказать о вас, – сбросил с себя шаль бастард и язвительно улыбнулся: его пособники расправились с остальными членами отряда викингов, и теперь наёмники по двое держали в своей крепкой хватке Варди и Йохана, грозя им своими ржавыми мечами и топорами. – С минуты на минуту вы все присоединитесь к этой змее Гуде и отправитесь в мир иной. Твои последние слова?
* * * * *
ᛗ («манназ») – руна, обозначающая «мужчина, человек». Символ ассоциируется с человеческим родом, общественным порядком, единством жизни и смерти; в перевёрнутом виде – знак слепоты, обмана, угрозы.
1) Халоги, Логи (др.-сканд. Logi) – в скандинавской мифологии великан, персонификация огня, «Высокое Пламя».
2) Сулица – разновидность метательного оружия. Представляет собой дротик, метательное копьё, имеющее железный наконечник длиной 15-20 см и древко длиной 1,2-1,5 м. Активно использовалось в Восточной и Северной Европе в IX-XIII веках как боевое и охотничье оружие.
